Шли бои

Аресты

В один из сентябрьских дней 1942 года я пошел к своему хорошему знакомому товарищу Владиславу Валигуре, который жил на улице Висльной. Говорили об организационных и военных делах. За разговором не заметили, как прошел комендантский час.

— Оставайся у нас ночевать. Сейчас возвращаться в Броновице Мале опасно, — уговаривала меня жена Валигуры, товарищ Зося.

Я остался. На другой день утром мне сообщили, что ночью на мою квартиру на улице Вспульной явились гестаповцы. Дома были одни женщины. На громкий стук в дверь они не отозвались. Тогда гестаповцы взломали дверь. Товарища Антония Сливу, который ночевал у меня, арестовали, а нашего соседа Шимона Знамеровского увели как заложника.

В ту ночь гестапо арестовало многих наших товарищей и бойцов Гвардии Людовой. Среди них были Станислав Вайда, Станислав Шадковский, Турек, Станислав Бидзиньский, Мисюра, Фик, Левиньский.

Это был тяжелый удар для ППР и Гвардии Людовой в Кракове. В наши ряды, несмотря на бдительность и осторожность, видимо, пробрались провокаторы.

От Валигуры я перебрался к товарищу Солтыку на Скавиньскую улицу. Потом с величайшей осторожностью перешел к товарищам Шимоняку и Подборскому в Бялы-Прондник. Здесь узнал об аресте Юзефа Дубеля.

Шумец же принес хорошие вести. Лапы гестаповцев не коснулись нашей молодежи. Все вовремя были предупреждены о возможных арестах.

Через несколько дней на Пронднике я встретился с Романом Сливой (кличка Вебер), командующим IV округом Гвардии Людовой, и Францишеком Малиновским (клички Стары, Петр, Загура), секретарем окружного комитета КПП. Мы проанализировали причины арестов, подсчитали потери.

Аресту прежде всего подверглись товарищи из первого комитета района Подгуже и Краковского городского комитета. Они составляли ядро руководства нашей организации.

С Шумецом я по-прежнему поддерживал связь. Во время одной из встреч он сообщил мне, что встретил в городе Дубеля.

Нам это было непонятно. Предатель? Мы решили не искать с ним встречи. Как стало известно после войны, Дубель в гестапо «раскололся» до истечения так называемого «периода конспирации» (двадцать четыре часа). Период этот, как известно, давал возможность укрыться тем товарищам, которые имели контакт с арестованным. После освобождения Дубель застрял где-то в провинции и в результате ушел из-под наблюдения гестапо, выпустившего его как приманку. После войны за измену его приговорили к десяти годам тюремного заключения.

Гестапо хотело еще глубже запустить свои лапы в нашу организацию. И этому надо было всячески противодействовать. Я связался с Вебером, и мы решили перерезать все нити, которые могли каким-то образом навести гестапо на след организации. Изменили клички, конспиративные квартиры, временно запретили отдельным товарищам поддерживать между собой связь. Рекомендовали всем усилить бдительность, запретили поддерживать старые контакты.

После этого мы вздохнули с облегчением. Однако мысль об арестах не давала нам покоя. Откуда пришла опасность? Дубель? Но ведь он был арестован в ту памятную ночь вместе с другими товарищами. Значит, предал кто-то другой. Но кто? Я терялся в догадках.

Во время арестов гестаповцы забрали часть нашего оружия. Они находили его в тайниках. Была ли это случайность? Оружие мы, как правило, прятали у Вайды. Гестаповцы извлекли его из тайника без особых трудов. Нашли у него и литературу, которую он накануне получил у Мариана Урбаника. Это заставляло задуматься. Гестаповцы зверски издевались над Вайдой, но он не сказал ни слова.

Нашей связной, по кличке Валя, удалось узнать, что из Подгужского комитета только Урбаник (Калина) разгуливал по городу. Как-то Валя встретилась с ним на улице. Он потребовал, чтобы она связала его со мной. Валя отказалась сделать это. Она, как и все мы, почему-то не любила его. Самоуверенность Урбаника отталкивала от него и Войнаровича, и Фика, и Гродовского. Нередко наши товарищи видели его в обществе подозрительных лиц. Мы не доверяли ему и сказали об этом Вайде, Шадковскому, Левиньскому, Фику, а также Сливе и Малиновскому, которые поддерживали с ним связь. Однако не все разделяли наши опасения. Вебер и Петр продолжали поддерживать с ним контакты, несмотря на наши предостережения. Однако со временем все контакты с Урбаником были прерваны. А через несколько месяцев в «Трибуне Вольности» мы прочли сообщение, что Урбаник приговорен к смертной казне. Однако к этому времени Урбаника уже не было в Кракове. Он исчез.

Тем временем в партию вступили новые товарищи. Ряды подпольщиков росли. Шадковский, Фик, Левиньский были для нас примером. Мы должны были отомстить за их смерть. И жили этой мыслью. На удар ответить ударом — таков был наш лозунг. Места арестованных товарищей заняли Дзивлик, Лис, Гловацкий, Подборские, Солтыковы с сыном, Збигнев Волиньский, Ендрас с сыновьями, Кучфал и другие. Задача наша теперь состояла в том, чтобы достать больше оружия, укрепить Гвардию Людову, усилить бдительность.

В тот трудный период руководство партией находилось в хороших руках. Со Сливой и Малиновским я встречался почти каждый день. Мы обсуждали насущные вопросы, согласовывали действия.

Партия мужала, набирала силы и готовилась к новому наступлению.

Конференция

В конце ноября 1942 года я получил от Сливы и Малиновского задание подготовить помещение в Кракове для проведения конференции партийной организации IV округа. Место встречи я должен был выбрать где-нибудь в предместье города, чтобы никто не заметил приезда большой группы людей.

— Я готов выполнить задание, но при одном условии. На конференции не будет Урбаника. Он и знать о ней не должен, — сказал я Веберу и Старому.

Они согласились.

Дело было серьезным. После недавних арестов следовало соблюдать особую осторожность. Мне помогали Шумец и Войнарович. Рассмотрев ряд вариантов, мы пришли к выводу, что самым подходящим местом для встречи является квартира Подборских в Бялом-Пронднике. Дом, где жили Подборские, стоял напротив фабрики «Артиграф». Рабочий день начинался в шесть часов утра. Делегаты конференции могли смешаться с рабочими и незаметно проникнуть в квартиру Подборских.

Вебер и Петр утвердили наш план.

Товарищи с мест прибыли заблаговременно. Ночевать остановились в Кракове на наших конспиративных квартирах. На следующий день, на рассвете, вместе с рабочими направились в сторону «Артиграфа». План наш полностью удался. В шесть часов утра с минутами актив и руководство округа были уже на месте.

В работе конференции приняли участие товарищи из Кракова, Жешува, Мехува, Олькуша, а также из Краковского и Силезско-Домбровского воеводства. Приехали и два товарища — евреи из краковского гетто. Одного из них — Бернарда Хальбрайха — я узнал. Присутствовали, в частности, секретарь окружного комитета Францишек Малиновский, командир Гвардии Людовой Юлиан Топольницкий, член комитета ППР в Бялом-Пронднике Подборский, а также Шумец и Дзивлик. Все районы, входящие в состав IV округа, имели своих представителей.

На конференции я впервые встретился с секретарем Жешувского окружного комитета Августином Мицалом и командиром Гвардии Людовой того же округа Станиславом Шибистым, о которых так много слышал от Сливы. На конференцию приехал также представитель ЦК ППР из Варшавы.

Председательствовал на конференции секретарь комитета ППР IV округа Францишек Малиновский. Выступавшие коротко рассказали о проделанной работе, о своих планах.

Представитель ЦК подробно интересовался состоянием организации и вооружения Гвардии Людовой, боевой готовностью каждого округа. Постепенно из отчетов, вопросов и ответов стала вырисовываться общая картина положения дел в IV округе.

Особенно активно действовали товарищи из Жешувского воеводства. На их территории образовалось много хорошо вооруженных групп Гвардии Людовой. Товарищ Мицал сказал в своем выступлении, что считанные дни отделяют их от того момента, когда в борьбу с захватчиками включится большой партизанский отряд. У них была налажена связь между отдельными районами, такими, как Кольбушова, Ясло, Кросно, Пшемысль, а также с руководством округа. Группы Гвардии Людовой знали свои задачи и рвались в бой.

О боевой готовности доложил также представитель округа Мехув. Гвардия Людова проводила боевые операции на различных участках округа. Товарищи установили связь с Келецким округом. Это улучшало руководство вооруженными действиями. Товарищ Гловацкий (Секера) из Мехува заявил, что они готовы в ближайшее время вступить в борьбу. Отряд имеет достаточное количество оружия.

Делегат от Домбровского бассейна доложил, что диверсионные группы и боевые группы Гвардии Людовой уже начали борьбу в своем районе.

Начиналась новая фаза — фаза вооруженной подпольной борьбы. Врага ждали первые сильные удары партизанских отрядов Гвардии Людовой.

Собравшиеся почтили память погибших товарищей.

— Краковская партийная организация дала нам возможность провести эту конференцию, — сказал Слива. — Сегодня, восемнадцатого декабря тысяча девятьсот сорок второго года, мы впервые смогли по-настоящему проанализировать работу, проделанную нашей партией и Гвардией Людовой.

В заключение выступил Францишек Малиновский. Он подчеркнул необходимость усилить бдительность. Говорил о росте наших сил в количественном отношении, а также с точки зрения сознательности и вооружения.

На этой же конференции в ряды ППР была принята группа еврейских товарищей из краковского гетто, в Гвардию Людову включена боевая еврейская группа «Искра», которой командовал Хальбрайх (Якуб). Внесенное Старым предложение о создании в Кракове общего командования еврейской организации и Гвардии Людовой было принято единогласно. Меня назначили командиром района Краков-город. Моим заместителем стал Хальбрайх. Было принято решение снабдить оружием гвардейцев из краковского гетто.

Затем слово взял представитель ЦК ППР. Он говорил о борьбе, которую ведет варшавская организация, о потерях…

— Мы будем бить оккупантов всегда и везде, — сказал в заключение представитель ЦК. — Наша задача — приготовить гитлеровцам хороший «подарок»!

На этом конференция закончила свою работу…