Торнбер

Глава 36

Грэм не стал зря тратить время на только что убитого им человека.

Грэйс прикончила второго лучника, и теперь стояла над Джазмин и Айрин, защищая их — и её внешний вид был шокирующим. Она имела форму массивного медведя, но созданного из ярких красных и синих энергий, будто из отвердевшего света.

Его больше заботило то, что лежало под её бдительным взглядом.

Джазмин крепко сжимала Айрин в руках, но пробившие её тело стрелы выглядели скверно. Одна торчала из правой части спины, чуть ниже лопатки, в то время как вторая застряла между рёбер где-то в шести дюймах под левым плечом. Не было видно особо много крови, но Грэм знал, что это не обязательно было хорошим знаком.

— Прости, — сказала женщина, которую он любил.

Айрин посмотрела ей через плечо:

— Она сильно ранена, Грэм. — У девочки в глазах стояли слёзы. — Она не как остальные. Она заботилась обо мне… и раньше.

— Я знаю, Рэнни, — сказал Грэм. — Ты можешь дышать? — спросил он у раненой женщины.

— Думаю, лёгкие у меня целы, — ответила она, переходя сразу к сути его заботы. — Но… это лишь означает, что я проживу немного дольше.

— Джазмин, — сказал он, экспериментируя со звучанием её имени у себя на губах.

— Нет, — возразила она. — Я не хочу это имя, уже не хочу. Хочу быть Алиссой. То, другое имя — оно принадлежало жизни, о которой я сожалею. Если кем ты меня и запомнишь…

— Никем я тебя запоминать не буду, — настаивал Грэм. — Ты отправишься с нами. Волшебники это исправят. Тебе просто надо продержаться достаточно долго.

Она печально улыбнулась:

— Ты всё ещё хочешь меня спасти? После всего, что я тебе сделала?

Грэм встал рядом с ней на колени:

— Да. Я — глупец, как и мой дед, но я всё ещё люблю тебя.

— Я собиралась тебя убить, — ответила она. — Ненавидела себя, но всё равно убила бы.

— Так почему не убила?

— Твои глаза, — тихо сказала она. — Эти прекрасные глаза… когда Т'лар держал тебя, когда он сказал мне тебя убить, и ты посмотрел на меня этими глазами. Как ты мог сказать, что доверяешь мне?

— Не знаю, — сказал он ей. — Но это была правда — а если не была, то я не хотел дальше жить.

— Меня сердце порвалось на части, когда ты посмотрел на меня и произнёс эти слова, и я поняла, что не могу быть той женщиной, какой была раньше. Джазмин умерла. Я хочу быть Алиссой всё то недолгое время, что у меня осталось, хотя я даже этого не заслуживаю.

— Можешь всю оставшуюся жизнь мне это возмещать, — сказал Грэм. Отозвав Шип, он протянул к ней руки.

— Что ты делаешь? — спросила Алисса.

— Я отнесу тебя прочь отсюда, — ответил он.

— Грэм, — сказала Грэйс. — Надо быстрее. Всадники скоро будут здесь.

— Ты сможешь унести Айрин у себя на спине? — спросил он у медведицы. Говоря это, он аккуратно отломил большую часть каждой стрелы, оставив в Алиссе лишь наконечник, а также дюйм торчащего древка.

— Конечно, — сказала Грэйс. — Тебе придётся крепко держаться, Рэнни. Ты сможешь?

Айрин кивнула, забираясь на широкую спину медведицы.

Грэм запустил одну руку под правое плечо Алиссы, обнимая её за плечи, осторожно избегая стрел. Другую он запустил ей под ноги, а затем начал поднимать.

— Стой, Грэм, — возразила она. — Ты не можешь бежать со мной. Я слишком тяжёлая… — Её слова закончились болезненным шипением, когда он взял на себя её вес. — Я уже мертва. Просто оставь меня, — закончила она.

— Заткнись, — нежно сказал он ей, и пошёл вперёд.

Грэйс взволнованно наблюдала за ним, но промолчала. Она взяла быстрый темп, и Грэм с трудом поспевал за ней. Через сотню ярдов он начал отставать. Она остановилась, и подождала.

— Насколько они далеко? — спросила она.

Оглянувшись, Грэм прикинул расстояние:

— Может, в миле.

— Мы не успеем, — заявила медведица.

— Опусти меня, — взмолилась Алисса.

— Давай, — сказал Грэм, обращаясь к Грэйс. — Беги. Унеси Айрин домой.

— Без тебя мне не справиться, Грэм, — сказала Грэйс.

— Я её не брошу! — отчаянно сказал он. — Спасай Айрин. Без меня ты можешь бежать быстрее.

— Не могу, — сказала Грэйс. — У меня осталось мало времени. Путь обратно займёт не один день.

— Но у тебя же осталось пять дней, верно?

Медведица слишком по-человечески покачала головой:

— Уже нет. Трансформация истратила остатки моего эйсара… я растаю через несколько часов. — В её голосу звучало печальное чувство обречённости.

— Чёрт побери, Грэйс! Не заставляй меня выбирать! — в фрустрации крикнул он.

— Я умираю, Грэм. Отпусти меня, — сказала Алисса.

Опустив взгляд, он увидел, что уже был покрыт кровью. Движение и напряжение от переноски заставили её раны свободно кровоточить. Его взгляд затуманился, и он наконец смирился с неизбежным. Осторожно опуская её, он чувствовал горячие слёзы, чертившие дорожки по грязи на его щеках.

— Оставь мне меч, — сказала Алисса. — Если смогу, я их задержу.

Он безмолвно кивнул, и обнажил украденный им дешёвый клинок, и вложил ей в руки.

— Я люблю тебя.

— А я — тебя, — ответила она. — Если такое возможно, я найду тебя в следующей жизни.

Он поцеловал её, и встал, отворачиваясь от неё. Айрин наблюдала за ними со спины Грэйс, и её лицо было страшно смотреть. «Если она так выглядит, то как же, наверное, выгляжу я?» — задумался Грэм.

Грэйс побежала, и Грэм последовал за ней, позволяя своим длинным ногам размяться, и пытаясь не отставать. Оглянувшись, он увидел, как Алисса принимала сидячее положение, одинокая фигура в каменистой пустыне. Меч упирался остриём в землю перед ней, и она держала рукоять обеими руками, используя её, чтобы не упасть.

Они бежали дальше, пытаясь выжать из себя как можно больше скорости. Грэм подозревал, что Грэйс сдерживалась, легко скача на своих четырёх лапах. Он пытался не думать о том, что она говорила прежде. Потеря Алиссы и так была достаточно трудной — потерять Грэйс будет для него уже невыносимо.

Оглянувшись снова, он увидел, что всадники были лишь в четверти мили. Скоро они достигнут Алиссы, но она больше не сидела. Её тело обмякло, и она неуклюже свалилась на твёрдую землю. Она потеряла сознание… или того хуже.

Скрипя зубами, Грэм бежал дальше. Ветер щипал ему глаза, но ему было почти всё равно.

Прошло пять минут, и они достигли горного прохода, откуда изначально и вышли, но они чувствовали доносившийся позади лошадиный топот.

— Беги, Грэйс! Выжимай всё! — крикнул он.

— Это ты беги быстрее! — зарычала она в ответ.

— Я не могу быстрее! Не останавливайся! — Уходившие у него на бег усилия затрудняли ему разговор.

— Возьми Рэнни, — крикнула она. — Я задержу их у того скального выступа.

Она говорила о месте, лежавшем где-то в двадцати ярдах впереди. Это не было настоящим узким местом — скалы перекрывали правую сторону с крутым навесом, в то время как влево поднимался пологий, неровный склон, однако здесь можно было немного задержать всадников. Они могли объехать это место, но это заставило бы их выбрать путь по более пересечённой местности. С гораздо большей вероятностью они решат просто затоптать того, кто попытается удержать открытый промежуток в нижней части.

— Я не могу бежать достаточно быстро, — сказал он ей.

— Ужаснейший помощник, — крикнула она в ответ. — Твоя взяла, Грэм, но я тебе этого не прощу. — Тело Грэйс вытянулось, и её размашистый бег ускорился. Как Грэм и подозревал, она могла бежать гораздо быстрее.

Грэм замедлился, и остановился в узком месте, оставаясь поближе к нависавшему валуну. Всадники были близко, не более чем в двадцати ярдах позади него, и он видел их злые оскалы по мере того, как они приближались на полном галопе. Их было не менее пятидесяти, кто-то был с копьями, в то время как другие держали сабли и маленькие щиты.

Он в последний раз подумал о Дориане. «Я тебя не разочарую, Отец». Скоро они узнают, на что способен Торнбер».

Он стоял к ним лицом, с раскрытыми ладонями и безоружный, пока первый из всадников нёсся на него, направив копьё ему в грудь. Когда приближавшаяся лошадь была не более чем в пятнадцати футах, он призвал Шип, на этот раз в полной форме, как шестифутовый двуручник с вставленным в рукоять массивным рубином. Рубин он заметил с некоторым удивлением. «Отличное решение, Мэтт», — но времени оценить это у него не было.

С приливом сил, Грэм в последнюю секунду уклонился вправо, выбрав ту сторону, которую всадник меньше всего ожидал. Правша обычно пошёл бы влево, чтобы иметь возможность эффективнее бить таким большим оружием — хотя у всадника и не было шанса осознать, что его жертва теперь была вооружена.

Копьё промахнулось по нему, а клинок Шипа аккуратно отрубил лошади передние ноги, послав всадника в смертельное падение, но Грэм не останавливался. Снова нанеся вперёд удар большим мечом, он крутанулся, нанося удар вверх, и перерубая горло скакуну второго всадника. Сталь легко прошла сквозь правую сторону лошадиной шеи, прежде чем продолжить движение, пробив грудь всадника.

За несколько секунд пространство вокруг него превратилось скотобойню из крови и кричащих лошадей. Задние всадники замедлились, чтобы не врезаться в своих умирающих товарищей. Грэм в такой сдержанности не нуждался… он только-только разогревался.

Побежав среди них, он бил Шипом, рубя людей и животных, прорубая себе усыпанную трупами дорогу. Копья били по нему, но он уклонялся от каждого удара с нечеловеческой грацией, а когда против его меча поднимался щит, он его игнорировал. Шип рубил плоть, кости, и даже стальные щиты с одинаковой лёгкостью.

Шип пылал в его руках, и чем дольше Грэм сражался, тем мощнее он становился. Лихорадочная энергия текла из красного камня в рукоять, и скоро он двигался с невероятной скоростью. Грэм шагал сквозь врагов, которые будто двигались слишком медленно, и в руках своих он нёс смерть.

Время текло медленно, пока он шёл среди них. Люди рыдали и умирали, пропитывая землю своей кровью. Он разбивал мечи, выбивал людей из сёдел, а когда они просили пощады, их слова не находили в нём отклика.

После неопределённого промежутка времени битва встала. Оставшиеся всадники отступали, убегая прочь в страхе и ужасе от демона, зарубившего столь многих. Позади них, где-то в пятидесяти ярдах, ехал бронированный мужчина, небрежно пробиравшийся вперёд.

Их лидер имел чёрный вид — то был не просто цвет его скакуна, или брони, но казалось, что само солнце не могло коснуться его. Он был тёмным пятном на горизонте, и сочился зловещей мощью, которая будто давила Грэму на плечи.

Тёмный всадник держал в руках чёрный посох, и он направил его на Грэма подобно копью. С посоха потекло что-то невидимое, давя на него. Его колени ослабели, и он почувствовал волю всадника, душившую его непокорность подобно тяжёлому одеялу. Всё ещё находясь в тридцати ярдах, всадник прошептал слова, но Грэм ясно услышал его голос:

— На колени.

Дрожа, Грэм силился удержаться на ногах, но его силы убывали.

Шип запылал в его руке, и он услышал голос своего отца: «Нет». Своим внутренним взором Грэм вновь увидел отца, стоявшего позади него, сведя свои большие ладони над его собственными, поддерживая меч и придавая ему сил… обнимая его. «Выпрямись, Сын».

Он поднял голову, и выпрямил спину. Давление осталось, но он не сгибался.

Всадник немного понаблюдал за ним, а потом поднял свой посох выше, указывая им на что-то у Грэма над головой. Появилась вспышка пурпурного света, разорвавшая воздух, пролетая у него над головой. Она оставила яркое послесвечение, и Грэм на секунду подивился тому, что незнакомец намеренно целился мимо. Оглянувшись, он мгновенно понял, почему.

С неба падал дракон.

«Неужели Королева?». Грэм отбросил эту мысль — дракон был слишком маленьким, чтобы быть Каруином, драконом Ариадны. То существо выросло до громадных пропорций за прошедшие после получения его годы, в то время как этот выглядел длиной не более чем в десять футов от носа до кончика хвоста. На драконе был всадник, и они падали по спирали вниз. Если они не остановят падение, то скоро должны были удариться о землю неподалёку от того места, где стоял Грэм.

Графине дали дракона — Грэм это знал, потому что тот дал ей силу и скорость, но пока никто зверя не видел. Однако он не думал, что это была она — всадником был мужчина.

Тёмный всадник снова прицелился, готовясь их прикончить.

Грэм метнулся вперёд, и понёсся на своего неизвестного противника. Кто бы ни ехал на драконе, это был друг — в этом он был уверен.

Его враг бросил на него взгляд, приметив его наступление, а потом выбросил его из головы. Несмотря на его скорость, Грэм не мог добраться до всадника вовремя, да и всадник не выглядел особо взволнованным. Зная, что не успевает, Грэм нашёл большой камень, выпиравший из земли перед ним, и коротким прыжком забрался на него. Используя свою значительную инерцию, он снова прыгнул, вкладывая в прыжок как можно больше силы.

Второй разряд пурпурной силы стремительно метнулся вперёд, и Грэм пересёкся с ним, держа Шип перед собой так, будто тот мог разрезать сам свет.

Мир Грэма разлетелся на осколки, и он отлетел назад. Пурпурный луч, ударивший в Шип, взорвался, расколов меч, и отправив Грэма лететь назад по параболе. В руке он всё ещё сжимал рукоять, но его окружало блестящее облако вращающихся стальных обломков.

«Нет!»

У Грэма не хватало дыхания на крик, но его сердце плакало при виде его загубленного оружия. Он тяжело ударился о землю, и от удара в его боку расцвела боль, но полученные Шипом повреждения ему были важнее, чем побитые рёбра. Он силился встать, но его тело отказывалось сотрудничать. Одежда Грэма была обожжена и опалена, но лично ему удар нанёс удивительно мало повреждений.

Пока он смотрел, меч начал возвращать себе прежнюю форму. Разлетевшиеся в стороны куски теперь снова срастались, складываясь подобно частям какой-то безумно сложной головоломки, и в месте соединений он не видел никаких швов, указывавших на то, что они вообще когда-то были отделены. Грэм с изумлением уставился на Шип, сумев сесть, хотя втягивал воздух в свою побитую грудь он всё ещё с трудом.

Позади него по гравию захрустели чьи-то сапоги. Рядом с ним встал Мэттью Иллэниэл.

— Клёво, а? — спокойно сказал он, указывая на меч в его руке.

Грэм уставился на него, открыв рот, но ему не хватало дыхания, чтобы говорить.

Тёмный всадник спешился, и пошёл в их сторону.

— Итак, отродье Иллэниэлов наконец явилось. Твой отец пожалеет о том, что послал детей вести его битвы вместо себя.

Давление, которое Грэм прежде чувствовал, усилилось, и Мэттью поморщился, а его лицо приняло сосредоточенное выражение. Запустив руку в мешочек, он вытащил горсть чего-то похожего на соль, и подбросил в воздух. Маленькие кристаллы разлетелись в воздухе, плывя вокруг них. Давление исчезло, и лицо молодого волшебника расслабилось:

— Так-то лучше.

Дракон находился позади них, неустойчиво стоя на трёх лапах. Одну из передних лап он держал поднятой над землёй, и Грэм видел, что та кровоточила.

— Лети, Дэ́скас[7], - сказал Мэттью. — Ты достаточно сделал.

Зверь не сдвинулся, и хотя Грэм не услышал слов, существо, должно быть, ответило, потому что его друг отозвался:

— Просто уходи! Доверься мне.

Дракон нехотя попятился, а затем взлетел.

Тут Грэм сумел встать на ноги. Его спина стала жаловаться, вопя от боли, и ощущение было таким, что повреждения у него в боку могли быть серьёзнее, чем он думал, однако встать он сумел. Осторожно вдохнув, он сказал:

— Ты определённо знаешь, как обставить своё появление.

— Это семейное.

Воздух вокруг них вспыхнул актиническим светом, и у Мэттью на лице появилось неуютное выражение. Волшебник посмотрел на Грэма:

— Тебе надо надеть броню. Я не могу защищать нас так слишком долго.

— Броню?

— Я же вроде говорил тебе.

Грэм зарычал на него в фрустрации:

— Мэтт, ты ни черта мне не говоришь! Ты любишь неожиданности так, как некоторые люди любят крепкую выпивку.

— Нужное слово — «ти́рсэн»; скажи его, и сфокусируй свою волю. Точно так же, как с другими командами, — сказал его друг, игнорируя жалобы Грэма.

Грэм не стал себя утруждать спорами.

— Тиэрсан, — сказал он, надеясь, что произношение было достаточно близким, и одновременно вливая свою волю в татуировку у себя на руке тем своеобразным способом, который Мэттью показывал ему прежде. Появились новые металлические чешуйки, потёкшие из воздуха вокруг рукояти Шипа, и заструившиеся вниз по его рукам. Они накладывались друг на друга, покрывая его чем-то похожим на чешуйчатый доспех, но в отличие от обычной брони они покрывали всё, укутывая его тело подобно второй коже. Несколько секунд спустя всё закончилось, и, опустив взгляд, Грэм увидел, что закован в сверкающий металл.

Касаясь своего лица, он и там ощутил металлические чешуйки, но в отличие от тех, что покрывали остальные части его тела, эти были прозрачны.

— Ты должен признать, что вот это — клёво, — настаивал Мэттью. Мир вокруг них снова вспыхнул, и вокруг них заблестели пурпурные лучи, удерживаемые невидимым барьером.

«Нас вот-вот убьёт какое-то безумное чудище, а он только и может говорить о том, насколько потрясающим является его последнее творение», — подумал Грэм, чувствуя отчаянную срочность.

— Да, Мэтт, это чертовски потрясающе. У тебя есть план?

Молодой волшебник сделал жест, произнёс слово, и скалистый навес, под которым Грэм недавно сражался, обрушился, погребая приближавшуюся тёмную фигуру.

— Конечно, — ответил он. — Бежим! — Его друг без предупреждения развернулся, и понёсся прочь, на юг, в ту же сторону, в которой исчезли Грэйс и Айрин.

Грэм поражённо наблюдал за его бегом, прежде чем запоздало последовать за ним. Мэттью всегда был хорошим бегуном, но ему очень недоставало регулярных тренировок. Грэм за несколько секунд его обогнал — одалживаемая Шипом энергия давала его ногам неестественную быстроту.

— И это — твой план?! — крикнул он.

Мэттью уже начал тяжело дышать:

— Блестяще, верно?!

«Мы все умрём», — подумал Грэм. Но, с другой стороны, он уже планировал умереть лишь мгновения тому назад.

— Не останавливайся, — сказал он другу. Грохот и треск, послышавшиеся позади них, просигнализировали появление их врага из-под завала. — Я попытаюсь его отвлечь. Вызови дракона, и улетай отсюда!

— Я ещё не закончил! — крикнул его сумасшедший друг. Отчаянно порыскав взглядом по лежавшему перед ними пути, Мэттью снова крикнул: — Видишь вон тот куст впереди? Который рядом с валуном странной формы…?

— Да.

— Попытайся заманить его туда. У меня есть кое-что, что может сработать. Мне потребуется минутка на подготовку, но когда услышишь мой крик, убирайся с дороги, — сказал Мэттью. — Усёк?

— Ага, — ответил Грэм. — Что ты собрался делать?

— Кое-что новое.

«Ты и твои глупые сюрпризы!» — подумал Грэм.

— Что случится, если я не уберусь с дороги вовремя?

— Постарайся убраться, — крикнул Мэттью. — Я не хочу, чтобы мне потом пришлось склеивать тебя обратно. — Тут их ударила новая вспышка света, и молодой волшебник покатился вперёд.

Грэм остановился, и развернулся. Позади них приближалось существо из его кошмаров. Тёмный всадник трансформировался, выбираясь из упавших камней — он вырос до формы какого-то гротескного, чудовищного паука. Паук побежал к нему на блестящих чёрных ногах длиной где-то в семь или восемь футов. Красные глаза горели у него на голове, а мощные жвала с каждой стороны имели массивные клыки.

«Во имя всех мёртвых богов», — мысленно выругался Грэм, — «что это за тварь?». Подняв Шип, он приготовился встретить нападение. Второй разряд силы ударил по нему, и мир исчез во вспышке яркого света. Грэм упал, вытянув руки, чтобы смягчить приземление. Он боялся потерять Шип, но меч упрямо оставался в его руке, будто приклеенный. «Броня и меч — одно целое», — осознал он. «Я не могу его выронить».

Перекатившись на ноги, он скорее почувствовал чем увидел приближавшийся сбоку удар одной из гигантских ног существа. Рубанув в сторону, он попытался поставить блок, и почувствовал, как Шип ударился обо что-то твёрдое. Половина ноги паука упала рядом с ним, и он крутанулся, обрушивая клинок на твёрдый панцирь существа.

Меч погрузился глубоко, и из раны потёк серый ихор. Одна из передних конечностей чудища сильно его ударила, отбивая Грэма назад и вбок. Удар грозил выдернуть Шип из его хватки, но поскольку оружие было каким-то образом присоединено к нему, сила атаки вырвала меч из раны, ещё больше расширив её в процессе.

— Ты смеешь нападать на меня, человечек? — Чужеродный голос доносился откуда-то изнутри странного паука. — Я — Чэл'стратэк, Ужас Ночи. Твоё оружие не в силах мне повредить. — Он ещё говорил, а панцирь чудовища уже залечивался, и повреждённая нога почти вернула себе прежнюю длину.

Грэм вернул себе равновесие, и напал на тёмного бога с возобновлёнными усилиями. Камень в рукояти Шипа пульсировал, давая ему силу. Двуручник превратился в его руках в серое смазанное пятно, пока он кромсал существо, отрубая конечности и жвала. Ихор потёк, ярость Грэма росла.

Он уже однажды видел, как его отец сражался с такими существами, когда он сам был молод и не мог помочь. Именно твари вроде этой в конце концов привели Дориана к гибели. Он сражался не только со стоявшим перед ним чудищем, но и с памятью о своей беспомощности. Размашистый рубящий удар послал гигантский клык лететь прочь, калеча голову и жвала твари. Ещё одна нога устремилась к нему, но Грэм подскочил, перелетая через неё в прыжке по дугообразной траектории, поднявшем его в воздух почти на десять футов.

Падая, он упёрся руками в меч, вгоняя его остриём прямо пауку в бронированную головогрудь. Чэл'стратэк заорал от боли и брыкнулся, кидая Грэма в сторону. Меч помог ему ненадолго удержаться, прежде чем выскользнуть, а потом Грэм упал, не в силах устоять на гигантском арахниде.

Пока он пытался встать, по нему заколотили бритвенно-острые лапы, но броню пробить не смогли. Грэма начали бить об землю, пока он не стал гадать, не будет ли ему лучше просто остаться лежать. Сама по себе броня была непробиваемой, но удары дорого давались его находившемуся внутри телу.

Странная пауза в ударах позволила ему вернуть себе некоторое ощущение окружающего мира, и затем он увидел причину для этой паузы. Чэл'стратэк подался назад, готовя очередной из своих странных пурпурных выстрелов. Поспешно вскакивая, Грэм едва избежал первого обжигающего выстрела, и страшная магия оставила кратер там, где он только что был.

Слегка оглушённый, он попытался сориентироваться. Он потерял из виду место, куда ему следовало заманить чудище. «Там». Его взгляд нашёл куст, но миг колебаний едва не стоил ему всего.

Пурпурный свет окутал его, и его стопы оторвались от земли. Сила удара едва не лишила его сознания, а его броня раскололась, разлетевшись на части так же, как это случилось ранее с мечом. Его тело было микрокосмом боли, а ноздри его заполнились запахом жжёных волос и кожи. Он едва ощутил приземление, несмотря на то, что камни провали ему и кожу, и одежду, пока он скользил спиной по неровной земле.

Оглушённый, ослеплённый болью, он перекатился, пытаясь встать на четвереньки. Он чувствовал, как броня возвращала себе форму вокруг него, но не был уверен, имело ли это значение. Ещё один такой удар, и он не сможет двигаться.

Его правая рука подломилась, когда он попытался перенести на неё вес. Там что-то было сломано. Грэм упал на плечо, и перевернулся, отчаянно надеясь, что это позволит ему избежать следующего выстрела.

Его взор прояснился, и он в смятении увидел, что отлетел не в том направлении. Чэл'стратэк был более чем в тридцати ярдах от места, которое указал Мэттью, и находился между Грэмом и его целью. Что хуже, тёмный бог собирался испустить очередной разряд разрушительной силы. Ползя на четвереньках влево, Грэм умудрился спрятаться за валун размером с мула.

Камень взорвался, оглушив его в процессе своего уничтожения, но Грэм хотя бы сумел встать. Побежав вперёд, он тащил Шип позади, всё ещё приклеенный к его теперь уже бесполезной руке. Он начал менять направления на бегу, то влево, то вправо, а его ноги с силой отталкивались, неся его по изорванной земле.

Он пробежал мимо тёмного бога, и направился к единственному месту, где ещё была надежда.

Чэл'стратэк бросил все попытки попасть по нему сфокусированными лучами и, когда он пробегал мимо, паукообразный бог испустил конусообразный импульс мощной энергии, широкую атаку, от которой невозможно было уклониться. Грэма снова подняло в воздух, и мир почернел, когда он ударился обо что-то, что было твёрже его.

«Вставай!»

Грэм слышал этот голос ясно, но не мог быть полностью уверенным в том, был шёл он изнутри, или снаружи. Голос звучал похожим на голос его отца. Он открыл глаза, и мгновенно об этом пожалел.

Всё болело, но более срочным был тот факт, что Чэлстратэк готовился очередным выстрелом превратить его в кашу. Широкий конусообразный удар отбросил его где-то на двадцать футов вбок, но не имел достаточно мощности, чтобы разбить ему броню. Теперь, когда Грэм больше не двигался, тёмный бог готовился исправить эту проблему.

Оттолкнувшись левой рукой, он сумел встать, и отскочить в сторону как раз вовремя, чтобы избежать следующего выстрела. Вид того, как ещё один участок земли превращается в дымящийся гравий, уже больше не оказывал на него тот же эффект, что и прежде. Усталость, раны и полнейшее утомление начинали сказываться на его реакции. Проклятый паук до сих пор был недостаточно близко к нужному месту, и Грэм сомневался, что сможет добраться туда раньше, чем будет совсем выведен из строя.

И тут ему в голову пришла идея.

Идея была не лучшей — он был бы голов это признать, если бы мог выделить на её анализ мысленную энергию. Сожаления пришлось отложить на потом.

Он снова побежал, но в этот раз вместо того, чтобы направиться в нужное место, он побежал так, чтобы пройти мимо нужным местом и нынешним положением Чэл'стратэка. Он также позаботился о том, чтобы оказаться достаточно близко для того, чтобы чудовище снова попробовало свой широкий конусообразный удар.

«Будет больно».

Ощущение было в значительной мере походило на то, что было бы, как он представлял, если бы в него врезался с разгону бык. Грэм вновь взмыл в воздух, но на этот раз приземлился рядом с тем местом, куда они хотели заманить Чэл'стратэка.

Он прокатился футов на десять мимо точки, где надеялся расположить врага, но приходилось довольствоваться этим. Движение более не было для него осуществимым вариантом. Было больно просто дышать, и он был весьма уверен, что у него была сломана левая нога. Грэм даже не утруждал себя попытками сбежать — он лежал совершенно неподвижно.

«Я теперь беспомощен. Давай, подходи, и добей».

Ожидая, он осознал изъян в своём плане. Чэл'стратэк мог решить прикончить его, не подходя ближе. «Бля». Вариантов у него больше не было. «Он же наверняка подойдёт ближе, поскольку я не двигаюсь».

Секунды текли со скоростью ледника, пока он наконец не услышал характерный звук хитиновых ног по камню. Тварь подходила ближе. Он не повернул голову, чтобы взглянуть, опасаясь того, что любой признак того, что он в сознании, может заставить арахнида передумать подходить ближе.

На него упала тень, и он увидел, как рядом с его лицом появилась толстая чёрная нога. «Нет, не настолько близко. Встань вон там!». Проклятый паук стоял прямо над ним.

Его голова была повёрнута в нужную сторону, чтобы он мог видеть Мэттью, стоящего где-то в сотне ярдов, широко разведя руки и двигая губами. Что-то тёмное появилось между его вытянутых рук, начав медленно поворачиваться в воздухе.

Паук засмеялся:

— Глупый волшебник! Думаешь сразить меня таким медленным и неуклюжим ударом? — Его ноги согнулись, он приготовился отскочить прочь.

Грэм протянул левую руку поперёк своего тела, взяв ею Шип, и нанеся широкий, размашистый удар перед собой, подрезав Чэл'стратэку две ноги. Арахнид споткнулся, и тут Мэттью обрушил свой удар.

Четыре чёрных треугольника, соединённые в центральной точке, и покрывавшие пространство примерно в четыре или пять футов, полетели по воздуху параллельно земле. Они вращались в полёте, и, достигнув Чэл'стратэка, прошли через тело тёмного бога так, будто тот был лишь иллюзией.

Грэм со странной отрешённостью заметил, что удар частично прошёл по кусту, который был между ними, и в месте попадания чёрных треугольников дерево и листья просто исчезали.

Когда странные треугольные лезвия вышли с противоположной стороны тела арахнида, тот задрожал, а потом взорвался. Воздух побелел, и гигантская ладонь прижала тело Грэма к земле.