Торнбер

Глава 37

— Очнись, — говорил настойчивый и всё более раздражающий голос. Грэм его игнорировал. «Я мёртв, отстань».

— Ты должен очнуться, — снова сказал голос, и что-то начало толкать его в плечо. Тело Грэма пронзила острая боль. Он начал заново обдумывать свою гипотезу насчёт «мёртв». Предполагалось, что мёртвым не бывает настолько больно.

Ещё один грубый толчок заставил его передумать:

— Чёрт побери, хватит! — прошипел он.

— Ты жив! — Это был голос Мэттью.

— Ненадолго, если ты и дальше будешь меня так бить, — пожаловался Грэм. Он немного помолчал, а потом спросил: — Насколько плохо?

— Не могу сказать. Тебе надо отозвать броню, чтобы я мог увидеть твоё тело.

— Я думал, у тебя магические глаза.

— Магический взор не видит сквозь эту броню. Если бы мог, то ты бы умер от первого же выстрела, — сказал Мэттью.

— Да, тогда это была бы весьма хуёвая броня, — согласился Грэм.

— Спасибо за комплимент, — сухо сказал Мэттью.

— Как мне её отозвать?

— Командное слово то же самое.

Грэм начал было делать так, как сказано, но потом ему в голову пришла мысль:

— Возможно, будет лучше её оставить.

— Почему? — спросил молодой волшебник.

— Возможно, только она и не даёт мне развалиться на куски.

— Если бы всё было настолько плохо, ты бы уже умер — но у тебя может быть кровотечение. Мне нужно увидеть тебя, чтобы наверняка не дать тебе умереть.

— Ты всегда как луч света в тёмном царстве, не так ли? — заметил Грэм. Делая, как было сказано, он отозвал броню. Он был вознаграждён взволнованным вдохом, когда Мэттью увидел его.

— О-о-о, чёрт! — сказал его друг.

— Я отзову и меч тоже, подожди, — сказал Грэм.

— Нет! Не надо!

— Почему нет?

— Думаю, он не даёт тебе умереть, — сказал Мэттью с ноткой удивлением в голосе.

— Что?! — Грэм попытался поднять голову.

— Не двигайся!

— Почему?! — с каждым предостережением Грэм всё больше паниковал.

— Просто заткнись. Всё плохо, очень плохо. Если ты сдвинешься… о боги! Просто не двигайся. Дай мне сделать, что смогу, — у самого Мэттью голос тоже звучал близким к панике.

— А мы не можем подождать твою сестру? Когда ты в прошлый раз надо мной работал, получилось у тебя не очень, — сделал наблюдение Грэм.

— Мы разделились до того, как я тебя нашёл. Она везёт Айрин и Грэйс обратно в Камерон. У тебя нет столько времени, — сказал Мэттью. — Придётся удовлетвориться мной.

— Пиздец.

— Не волнуйся. После прошлого раза я немного попрактиковался. Мойра сказала Папе, и он был не очень доволен. Он хотел убедиться в том, чтобы в следующий раз я был более подготовленным. — Голос Мэттью звучал спокойнее.

— Если бы ты сделал броню, которая не разлетается на куски после каждого удара, то «следующий раз» не был бы сейчас, — возразил Грэм.

— Она и не разлетается, Грэм, — сказал Мэттью. — Эта броня так делает только когда в неё попадает что-то катастрофически мощное. Судя по тому, что мне когда-то рассказал Папа, Карэнт попал в Дориана одним из этих пурпурных разрядов, и это полностью уничтожило его броню. Ты же выдержал два удара, а потом ещё две тех широких конусных атаки… и до сих пор не потерял броню.

Грэм ничего не сказал — он разрывался между раздражением и логикой, говорившей, что ему следует быть благодарным. Молчание было лучшим его компромиссом.

— Ну? — спросил Мэттью.

— Что — ну?

— Ты так и не сказал мне, насколько клёвой ты считаешь броню…

— Серьёзно?! — проворчал Грэм. — А это не может подождать? Разве у тебя нет сейчас более важных занятий?

— Я решил, что мне следует узнать твоё мнение сейчас, на случай если… — фраза Мэттью повисла в воздухе.

— На случай если что?! Я умру? — сказал Грэм, повышая голос. Ему хотелось кричать, но его лёгким будто не хватало на это сил. — Честное слово, Мэтт, ты невероятен. Я умираю, а ты хочешь знать, понравилась ли мне блестящая броня.

— Вот, — сказал Мэттью, сделав долгий выдох — и засмеялся.

Грэм взволнованно уставился на него.

— Видел бы ты своё лицо, — сказал Мэттью.

— Это не смешно, Мэтт. Я умираю.

— Уже не умираешь, — сказал его друг.

— Э?

— Я закончил с самыми худшими повреждениями, — сказал Мэттью. — У тебя была порвана большая вена в левой ноге. Я это исправил, и срастил кость обратно, но страшнее всего был кусок ребра, засевший в твоём сердце.

— Я ничего не чувствовал. Когда ты успел? — «Он что, сказал, что моё ребро пробило мне сердце?»

— Я начал сразу же, как только ты убрал броню, — ответил его друг. — Вот, почему у тебя тело онемело. Папа заставил меня запомнить все главные нервы.

Грэм потратил немного времени, обрабатывая это, и с некоторым удивлением заметил, что его тело действительно онемело. «Как это я не заметил? Он для этого продолжал болтать? Чтобы меня отвлечь?»

— Если ребро воткнулось мне в сердце, то я бы умер до того, как ты сюда добрался, — без всякого выражения сказал Грэм.

— Вот, почему я сказал тебе не отзывать меч. От рубинового камня к твоим сердцу и лёгким шла линия силы. Он каким-то образом поддерживал ток крови и работу твоих лёгких, пока я не смог всё исправить. — Мэттью смотрел на него покрасневшими глазами.

— Ты что, собрался плакать? — встревоженно спросил Грэм. Мэттью был известен отнюдь не выражением эмоций.

— Нет, — сказал его друг, вытирая лицо. — Заткнись. Ты — мой лучший друг. Я думал, что ты умираешь.

Грэм пробормотал что-то неразборчивое. Комок в горле затруднял ему речь.

— Что? — спросил Мэттью.

Он сглотнул, и попытался снова:

— Я сказал «броня очень клёвая».

Мэттью засмеялся:

— Ага, действительно клёвая, а? Твой план заманить сюда Чэл'стратэка, позволяя ему бить по тебе с близкого расстояния, тоже был довольно клёвым.

— А вот теперь ты просто умничаешь.

— Ага, — с улыбкой сказал его друг. — Умничаю. Я в жизни не видел ничего тупее этого.

Грэму тоже хотелось смеяться, но его тело было не совсем к этому готово.

— Я могу сесть?

— Ещё нет. У тебя всё ещё вывихнуто правое плечо, и порваны мышцы в нескольких местах. Давай, я это исправлю, а потом, возможно, я позволю тебе снова пользоваться твоим телом.

Мэттью призвал обратно своего дракона Дэскаса, и вылечил ему ногу, прежде чем они оседлали его, чтобы улететь прочь. Грэм скептически посмотрел на существо.

— Дэскас не вынесет двоих, — сказал он. Дракон не выглядел способным нести более одного седока.

Мэттью положил ладонь ему на плечо:

— Я сделаю нас легче, не волнуйся.

— Каждый раз, когда ты говоришь «не волнуйся», я позже решаю, что волноваться мне следовало, — сказал Грэм.

— Ты ворчишь как старая бабка.

«Есть причина, почему бабки доживают до старости», — подумал Грэм, но воздержался от дальнейших споров. Вскоре они летели обратно к Замку Камерон.

— Ты сказал, что Мойра была с Грэйс и Айрин…

— Когда Папа получил послание от Элэйн, он отбыл сразу же. Мы с Мойрой отвезли остальных обратно на летающей машине, но времени у нас на это ушло больше. Добравшись до замка, нам нечего было делать, а Папа не вернулся, поэтому мы взяли дело в свои руки.

— Я не знал, что он дал вам драконов, — сказал Грэм.

Мэттью улыбнулся:

— Он и не дал. Но он показывал их нам. Планировал подождать, пока мы не станем гораздо старше.

— Тогда как?

— Мы сами взяли, — сказал его друг. — Мама уже была настроена на дверь в комнату с яйцами, а я уже знал ключ к стазисному замку.

Грэм просто покачал головой.

— Потом мы взяли драконов, и полетели к дому, но там никого не было, и от самого дома остались лишь обгорелые балки. Мы разделились, и начали поиски. Мойра нашла Грэйс, и послала мне послание, поэтому я направился в ту же область, но вместо них я нашёл вас. Мама, наверное, всё ещё ищет, поскольку она не могла слышать послание Мойры. — Он постучал себе по виску.

— Прошлой ночью, — сказал Грэм, — я видел, как твой отец бился с Сэлиором.

— Тогда он, возможно, уже вернулся в замок, — сказал Мэттью.

— Не думаю, что он победил.

— Папа бы не проиграл, — сказал молодой волшебник. — Он побеждал врагов и похуже.

— Сэлиор его ждал. Думаю, он застал его врасплох.

— Он не проиграл бы, Грэм.

— Но…

— Просто заткнись, — сказал Мэттью. — Он будет в замке, когда мы вернёмся.

«Надеюсь на это», — подумал Грэм.

Когда они прибыли в Камерон много часов спустя, они не нашли там ни Графа, ни Графиню. Мойра вернулась с Грэйс и Айрин, и взволнованно дожидалась их.

Семья Грэма была рада его видеть.

Роуз прикрыла рот ладонью, когда увидела, на что он был похож.

Карисса была более откровенной:

— Что с тобой случилось?! — Она подбежала к нему, обхватив его руками, и послав по его телу волны боли от недавно побитых рёбер.

— Полегче, — ответил он, похлопывая её по голове. — Я весьма помят.

Его мать осторожно коснулась его лица:

— Ты понятия не имеешь, как мы волновались. — Она покосилась на Кариссу: — Быстро беги за бабушкой.

Они засуетились вокруг него, и почти сразу же уложили его в кровать. Мойра явилась, и проверила работу своего брата, но нашла мало поводов для жалоб. Элиз Торнбер заварила ему вонючий чай, «чтобы снять отёк», как она сказала.

Грэм без жалоб принимал их усилия, хотя от зловонного бабушкиного варева его едва не стошнило. Вскоре после этого он заснул.