Тысяча и одна ночь. В 12 томах

РАССКАЗ ОБ АБДАЛЛАХЕ ЗЕМНОМ И АБДАЛЛАХЕ МОРСКОМ

Рассказывают люди, — но Аллах все знает лучше всех! — что жил-был человек, рыбак по ремеслу, и звали его Абдаллах. Этому рыбаку приходилось кормить жену и девять детей, а был он беден. Так беден, что все имущество его состояло из одной только рыболовной сети. Сеть эта заменяла ему и лавку, и товар, и она кормила его и семью его и была единственным спасением для этих людей.

Поэтому каждый день отправлялся он к морю ловить рыбу; и если улов был мал, он продавал его и истрачивал выручку на детей сообразно с тем, что даровал ему Раздаватель щедрот; но если улов был богатый, то, продав его, он приказывал жене готовить превосходный обед, покупал фрукты и тратил все, ничего не жалея, пока в руках не оставалось ничего. И говорил он себе: «Будет день — будет пища».

И жил он так изо дня в день, не задумываясь о будущем.

Но вот однажды жена его родила десятого мальчика, так как и остальные девять были мальчики благословением Аллаха. И именно в тот день в бедном жилище рыбака Абдаллаха не было решительно ни куска хлеба.

И жена сказала мужу своему:

— О господин мой, в доме прибавился лишний жилец, а дневного пропитания нет у нас. Не пойдешь ли поискать чего-нибудь такого, что могло бы поддержать нас в эту трудную минуту?

Он ответил:

— Я сейчас уйду, поручая себя милости Аллаха, и закину сеть на счастье новорожденного, чтобы узнать, что сулит ему судьба.

Жена сказала ему:

— Надейся на Аллаха!

И взял рыбак Абдаллах свою сеть на плечи и пошел на берег моря.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что занимается заря, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

И взял рыбак Абдаллах свою сеть на плечи и пошел на берег моря. И закинул он ее, расправил на счастье новорожденного ребенка и сказал:

— О Господи, сделай так, чтобы жизнь его была легкой, а не трудной, обильной, а не скудной!

И, подождав некоторое время, он вытянул сеть и нашел ее наполненной всякою дрянью: песком, рыбьим хрящом и водорослями, но рыбы, ни крупной, ни мелкой, не было и следа! Рыбак удивился, опечалился и сказал себе: «Неужели Аллах создал этого младенца, не назначив для него никакой доли и никакого пропитания? Этого не может быть и никогда не будет. Тот, Кто создал человека с челюстями и провел черту, обозначающую рот, сделал это не напрасно и Сам взял на Себя обязанность удовлетворять его нужды, потому что Он Промыслитель и Дарователь щедрот. Да прославлено будет имя Его!»

Потом взвалил рыбак сеть на плечи и пошел закидывать ее в другое место. И терпеливо ждал он довольно долгое время и потом с большим трудом вытащил сеть, потому что она была на этот раз очень тяжела. И нашел он в ней дохлого осла, разбухшего и издававшего нестерпимую вонь. И почувствовал рыбак сильную тошноту; поспешно освободил он сеть свою от этого дохлого осла и как можно скорее ушел в другое место, говоря себе: «Аллах преславен и велик, в Нем одном прибежище и сила! Во всех этих неудачах моих на море виновата моя проклятая жена! Сколько раз говорил я ей: «Нет мне счастье в воде, нужно искать пропитания в другом месте! Довольно с меня этого промысла! Нет, воистину опротивел он мне! Пусти меня, о жена, заняться другим делом!» И я столько раз повторял ей эти слова, что язык мой оброс волосами. Она же постоянно отвечала мне: «Аль-Карим! Аль-Карим![7] Милостям Его нет предела! Не отчаивайся, о отец детей наших!» Так вот она, щедрость Аллаха! Дохлый осел — это, что ли, доля моего бедного новорожденного или, может быть, песок да рыбий хрящ?»

И долго стоял рыбак Абдаллах, глубоко опечаленный, неподвижно. Наконец решил он еще раз закинуть сеть, испросив прощения у Аллаха за только что произнесенные необдуманные слова, и сказал:

— Благослови мою ловлю, о Ты, расточающий Своим созданиям милости, благодеяния и заранее определяющий их судьбу. Благоприятствуй этому новорожденному, я же обещаю Тебе, что со временем он посвятит Тебе всю свою жизнь!

Потом сказал он себе: «Я хотел бы выловить хоть одну рыбину, чтобы отнести ее благодетелю моему, пекарю, который в черные дни, когда я стоял у его лавки и нюхал запах горячего хлеба, всегда подзывал меня и великодушно давал хлеба для девятерых детей и их матери».

И, закинув сеть в третий раз, Абдаллах ждал долго, а потом стал тащить ее. Но так как сеть была на этот раз еще тяжелее прежнего, грузна необыкновенно, то он с великим трудом вытащил ее на берег и до крови натерли ему руки веревки. Каково же было его удивление, когда в петлях сети увидел он человеческое существо, подобное всем сынам Адама, с той только разницей, что тело его заканчивалось рыбьим хвостом, но все остальное: голова, лицо, борода, туловище и руки — все было таким, как и у всех людей!

Увидав это, рыбак Абдаллах ни на минуту не усомнился, что видит перед собою ифрита из ифритов, которые в древние времена восстали против господина нашего Сулеймана, сына Дауда, заключены были в кувшины из красной меди и брошены в море. И сказал он себе: «Это, конечно, один из них. Вода с годами разъела медь, и он вышел из кувшина и уцепился за мою сеть». И, закричав от страха и подобрав полы одежды своей выше колен, рыбак побежал по берегу, вопя что было мочи:

— Аман! Аман![8] Смилуйся, о ифрит Сулеймана!

Но человеческое существо закричало ему из сетей:

— Подойди, о рыбак! Не беги от меня! Я такой же человек, как и ты, я не марид и не ифрит! Вернись же, лучше помоги мне выпутаться из этой сети и не бойся! Я щедро вознагражу тебя! И Аллах зачтет тебе это в Судный день.

При этих словах сердце рыбака успокоилось; он остановился и вернулся к своей сети, но очень медленно, делая шаг вперед и два назад. И сказал он пойманному в сеть человеческому существу:

— Так, значит, ты не джинн из джиннов?

Но в эту минуту Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

^{— Подойди, о рыбак! Не беги от меня! Я такой же человек, как и ты, я не марид и не ифрит! Вернись же, лучше помоги мне выпутаться из этой сети и не бойся!}

А когда наступила

она сказала:

Так, значит, ты не джинн из джиннов?

Тот ответил:

— Нет, я человеческое существо, верю в Аллаха и в пророка Его.

Абдаллах же спросил:

— Так кто же бросил тебя в море?

Он ответил:

— Никто, я родился в море. Я один из детей моря. В глубинах морских живут многочисленные народы. Мы живем и дышим в воде, как вы — на земле и птицы — в воздухе. И все мы правоверные, верим в Аллаха и пророка Его (да будет мир и молитва над ним!), и мы добры и оказываем помощь людям — братьям нашим, живущим на поверхности земли; и это потому, что повинуемся заповедям Аллаха и предписаниям Корана! — Затем он прибавил: — Впрочем, если бы я был джинном — зловредным ифритом, — то давно разорвал бы твою сеть, а не просил бы распутать ее, не разрывая и не портя, так как она единственная поддержка и кормилица семьи твоей.

При этих решающих словах Абдаллах почувствовал, что последние сомнения и страхи его рассеиваются, и, когда он нагнулся, чтобы помочь жителю моря выпутаться из сети, тот сказал ему еще так:

— О рыбак, судьба хотела, чтобы я попал в твою сеть для твоей же пользы. Я гулял, когда запутался в петлях сети твоей. Я же желаю добра тебе и твоим близким. Хочешь, мы заключим договор, по которому каждый из нас обяжется быть другом другому, дарить ему подарки и получать другие в обмен? Так, например, ты ежедневно будешь приходить сюда ко мне и приносить земные плоды, растущие у вас: виноград, смоквы, арбузы, дыни, персики, сливы, гранаты, бананы, финики и другие. Я приму все это с большим удовольствием. А взамен я каждый раз буду дарить тебе растущие в глубинах морских плоды: кораллы, жемчуг, аммониты, бериллы, изумруды, сапфиры, рубины, драгоценные металлы — все морские драгоценности. И каждый раз буду я наполнять ими корзину, в которой ты будешь приносить мне земные плоды. Согласен?

Слушая эти слова, рыбак, который от радости и восхищения при перечислении всего этого великолепия давно уже стоял на одной ноге, воскликнул:

— Йа Аллах! Да кто же не согласился бы на это?

А потом сказал:

— Да, но прежде всего пусть прозвучит Аль-Фатиха для скрепления нашего договора!

И житель моря изъявил согласие свое. Тогда оба они прочли вслух первую суру Корана. Сейчас же после того Абдаллах-рыбак освободил из сети жителя моря.

И спросил тогда рыбак своего морского друга:

— Как твое имя?

Тот ответил:

— Меня зовут Абдаллах. А потому, когда будешь приходить сюда утром, если случится, что не увидишь меня, тебе стоит только закричать: «Йа Абдаллах Морской!» — и сейчас же услышу я и вынырну из воды. — И спросил он в свою очередь: — А как же зовут тебя, брат мой?

Рыбак ответил:

— Меня также зовут Абдаллах.

Тогда Морской воскликнул:

— Ты Абдаллах Земной, а я Абдаллах Морской, поэтому мы вдвойне братья — и по имени, и в силу нашей дружбы. Подожди же меня минутку, о друг мой, я только нырну и вернусь к тебе с моим первым морским подарком.

Абдаллах Земной отвечал:

— Слушаю и повинуюсь!

И тотчас же Абдаллах Морской прыгнул с берега в воду и исчез.

Тогда, видя, что по прошествии довольно долгого времени Морской не возвращается, Абдаллах Земной стал сожалеть и сильно раскаиваться, что освободил его из сети, и сказал в душе своей: «Кто знает, вернется ли он? Наверное, он только посмеялся надо мною и наговорил мне все это только для того, чтобы я освободил его. Ах, зачем я не оставил его у себя! Я бы мог показывать его городским жителям и получать за это много денег. И носил бы я его также и по домам богатых людей, которые не любят беспокоиться, и показывал бы за деньги, и мне платили бы щедро. О рыбак, ты выпустил из рук улов свой».

На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

И сказал в душе своей: «О рыбак, ты выпустил из рук улов свой».

И в ту же минуту Морской появился на поверхности воды, неся что-то над головою, выплыл на берег и сел рядом с Земным. В обеих руках держал Морской жемчуг, кораллы, изумруды, яхонты, рубины — всякие драгоценные камни.

И подал он все это рыбаку и сказал ему:

— Возьми это, брат мой Абдаллах, и извини, что мало принес. Ведь в этот раз у меня не было корзины, но в следующий ты принесешь мне корзину, и я наполню ее этими плодами моря.

При виде драгоценных камней рыбак чрезвычайно обрадовался. Он взял их и стал пересыпать из руки на руку, восхищаясь ими, и затем спрятал за пазуху.

Морской же сказал ему:

— Не забывай нашего уговора, приходи сюда каждый день до солнечного восхода.

И простился он с ним и погрузился в море.

Рыбак же вернулся в город радостный и веселый и начал с того, что отправился к пекарю, помогавшему ему в черные дни, и сказал ему:

— О брат мой, счастье и удача наконец улыбнулись нам. Прошу же тебя, сосчитай, сколько я тебе должен.

Пекарь же ответил:

— К чему счеты между нами? Но если у тебя действительно есть лишнее, то дай мне, сколько можешь. Если же у тебя ничего нет, то бери столько хлебов, сколько нужно тебе для семьи, и подожди с уплатой до той поры, когда достигнешь окончательного благо со стояния.

Но рыбак сказал:

— О друг мой, благосостояние мое окончательно утвердилось милосердием и щедростью Аллаха ради счастья моего новорожденного ребенка. И все, что дам тебе, — ничто в сравнении с тем, что ты сделал для меня, когда нужда держала меня за горло. А пока возьми вот это. — И, засунув руку за пазуху, он вынул полную горсть самоцветных камней, такую полную, что для себя осталось у него едва половина того, что дал ему Морской. И отдал он драгоценные камни пекарю, говоря: — Прошу тебя, одолжи мне только немного денег, пока не продал я еще на базаре эти морские камни.

Удивленный до крайности тем, что увидел и получил, пекарь сунул в руки рыбака все, что имелось у него в ящике, и захотел сам отнести в его дом весь хлеб, потребный для семьи. И сказал он ему:

— Я раб твой и слуга!

И, несмотря на сопротивление рыбака, он поставил себе на голову корзину с хлебами, донес ее до самого его дома и затем ушел, поцеловав у него руки. Рыбак же передал корзину матери детей своих, а потом поспешил отправиться покупать для них ягнятину, цыплят, овощи и фрукты. И заказал он жене своей роскошный обед. И ел он сам, ели жена и дети этот обед и беспредельно радовались появлению на свет новорожденного младенца, принесшего им счастье и богатство.

Затем Абдаллах рассказал жене своей обо всем случившемся с ним, о том, как ловля завершилась поимкой Абдаллаха Морского, и обо всех подробностях происшествия. Кончил он тем, что передал в руки жены все, что осталось от дорогого подарка друга, обитателя моря.

И жена обрадовалась, но сказала:

— Никому не говори об этом, иначе наживешь себе больших хлопот с чиновниками.

А рыбак ответил:

— Разумеется! Никому не скажу, кроме пекаря. Хотя обыкновенно и следует скрывать свое счастье, но не могу скрыть его от первого благодетеля моего.

На следующий день рано поутру Абдаллах-рыбак с корзиной, наполненной прекрасными плодами всех сортов и цветов, отправился на берег морской, куда и пришел до восхода солнца. Он поставил корзину на песок, а так как Абдаллаха не было видно, ударил в ладоши и закричал:

— Где ты, о Абдаллах Морской?

И тотчас же из глубины вод раздался голос:

— Я здесь, о Абдаллах Земной! Я к твоим услугам!

И морской житель выплыл и появился на берегу. После приветствий и добрых пожеланий рыбак подал ему корзину с плодами. Морской взял, поблагодарил и исчез в глубине моря. Но несколько минут спустя он появился снова, неся в руках корзину, наполненную вместо плодов кораллами, жемчугом, аммонитами, бериллами, изумрудами, сапфирами, рубинами, драгоценными металлами — всеми сокровищами моря. Простившись с другом, рыбак поставил корзину себе на голову и пошел в город.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что уж близок рассвет, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

И простившись с другом, рыбак поставил корзину себе на голову и пошел в город. Поравнявшись с пекарней, он сказал своему прежнему благодетелю:

— Мир тебе, о отец отверстых рук!

Пекарь же ответил:

— И тебе мир, милость и благословение Аллаха, о благовещающий! Я только что послал к тебе на дом поднос с сорока сладкими пирогами, которые испечены специально для тебя и в тесто которых я не жалея положил очищенного масла, корицы, кардамону, мускатного орешка, куркумы, чернобыльника[9], аниса и укропа.

Рыбак же опустил руку в корзину, в которой сверкали тысячами огней самоцветы, взял три пригоршни и передал пекарю. Потом продолжил он путь свой и пришел домой.

Там поставил корзину, выбрал из каждого сорта и из каждого цвета лучшие камни, завернул в лоскуток и отправился на базар ювелиров. Остановившись перед лавкой шейха ювелиров, он развернул перед ним свои дивные камни и сказал ему:

— Не желаешь ли купить?

Шейх взглянул на рыбака глазами, преисполненными недоверия, и спросил:

— Есть у тебя еще такие?

Тот ответил:

— У меня дома их полная корзина.

Шейх спросил:

— А где твой дом?

Рыбак ответил:

— У меня нет дома, а живу я в хижине, сколоченной из гнилых досок, в глубине такого-то переулка, у рыбного базара.

Услышав это, ювелир закричал своим слугам:

— Задержите его! Это тот самый вор, который украл драгоценности супруги царя и о котором нам дали знать!

И приказал он бить рыбака палками. И все ювелиры и другие купцы окружили его и ругали его.

Одни говорили:

— Это, наверное, тот, который обокрал месяц тому назад лавку хаджи Гассана!

А другие:

— Этот негодяй обчистил дом такого-то!

И каждый рассказывал о каком-нибудь воровстве, виновник которого остался неизвестным, и приписывал эту кражу рыбаку. Абдаллах же между тем молчал и ничего не отрицал.

Вытерпев предварительное наказание палками, он дал шейху-ювелиру притащить себя к царю; ювелир же хотел заставить его сознаться и затем велеть повесить его у дверей дворца.

Когда все пришли в Совет, шейх ювелиров сказал царю:

— О царь времен, ты предупредил нас об исчезновении ожерелья царицы и велел нам разыскать виновника. Мы сделали все что могли, и при помощи Аллаха нам удалось это сделать. Вот преступник, он в руках твоих, а вот драгоценные камни, которые мы нашли у него.

И приказал царь старшему евнуху:

— Возьми эти камни и ступай показать их госпоже твоей! Спроси ее: те ли это камни, которые она потеряла?

И пошел старший евнух к царице и, разложив перед нею великолепные камни, спросил:

— Эти камни из твоего ожерелья, о госпожа моя?

Увидев самоцветы, царица была вне себя от восхищения, но ответила евнуху:

— Совсем не эти. Я нашла ожерелье свое в ларце. Эти же камни много прекраснее моих, и подобных им нет и в целом мире. Ступай же, о Мезфур, и скажи царю, чтобы он купил эти камни для ожерелья дочери нашей Счастливицы, которую пора уже выдавать замуж.

Когда царь узнал от евнуха ответ царицы, он страшно разгневался на шейха ювелиров за то, что тот задержал и наказал невинного; и проклял он его всеми проклятиями Самуда и Аада![10] Дрожа всем телом, шейх сказал:

— О царь времен, мы знали, что человек этот рыбак и что он очень беден; увидев у него эти драгоценности и узнав, что у него их полон дом, мы подумали, что он не мог добыть их дозволенными способами.

При этих словах царь еще более разгневался, и закричал он шейху ювелиров и его товарищам:

— Ах вы, грязные разночинцы, ах вы, еретики бессовестные, грубые души, разве не знаете вы, что нет богатства, невозможного в судьбе истинного правоверного, как бы внезапно и дивно ни было его обогащение?! Ах вы, злодеи! И вы спешите обвинять бедняка, не выслушав его, не рассмотрев дела, под тем только предлогом, что богатство его слишком значительно для него?! И вы обходитесь с ним как с вором, вы бесчестите его перед людьми?! И ни одной минуты не подумали о том, что, когда Аллах (да будет прославлено имя Его!) раздает милости Свои, Он никогда не скупится?! Разве знаете вы, о глупые невежды, неисчерпаемые источники, из которых Всевышний черпает свои благодеяния?! Разве можете своими скопидомными расчетами вычислить вес счастливой судьбы?! Ступайте, негодяи! Прочь с глаз моих! И да лишит вас Аллах навсегда своих благословений!

И прогнал он их с позором.

Вот и все, что было с ними.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

Тогда прогнал он их с позором.

Вот и все, что случилось с ними.

Что же касается рыбака Абдаллаха, то с ним было вот что. Царь повернулся к нему и сказал, не задавая ни одного вопроса:

— О бедняк, да благословит тебя Аллах в щедрых дарах Своих. Ничего не бойся! Защиту тебе даю я! — Потом царь прибавил: — Теперь не пожелаешь ли сказать мне всю правду и объяснить, каким образом достались тебе эти драгоценные камни, равными которым не обладает ни один царь на земле?

Рыбак ответил:

— О царь времен, дома у меня есть еще рыбная корзина, наполненная такими же камнями. Это дар моего друга Абдаллаха Морского.

И рассказал он царю о приключении своем, не пропуская ни одной подробности, но повторять это бесполезно. Затем он прибавил:

— Я же заключил с ним договор, скрепленный Аль-Фатихой Корана. Согласно этому договору я обещался приносить ему ежедневно на заре корзину с плодами земными; а он обязался наполнять эту самую корзину плодами моря, вот этими драгоценностями.

И подивился царь щедротам Аллаха по отношению к правоверным; и сказал он рыбаку:

— О рыбак, это предначертано судьбою твоей. Но позволь сказать тебе, что богатство должно охраняться и что богач должен занимать высокое место. Поэтому я хочу взять тебя под свое покровительство на всю жизнь мою и даже далее. Ведь я не могу ручаться за будущее и не знаю, какова будет твоя участь при моем преемнике, когда умру или когда меня лишат престола. Он может убить тебя из-за алчности и желания завладеть земными благами. Поэтому-то я хочу оградить тебя от превратностей судьбы. Лучшее средство для этого — женить тебя на моей молоденькой дочери Счастливице и назначить тебя великим визирем, завещая тебе престол после моей смерти.

Рыбак ответил:

— Слушаю и повинуюсь!

Тогда царь позвал рабов своих и приказал им:

— Ведите в хаммам вашего господина, вот он.

И невольники повели рыбака в дворцовый хаммам и тщательно вымыли его, и облекли в царственное одеяние, и привели к царю, который тут же назначил его своим великим визирем. Потом царь объяснил ему, как он должен отправлять свои новые служебные обязанности, а Абдаллах ответил:

— Твои советы, о царь, будут правилами для меня, а твое благорасположение осенит меня!

Затем царь отправил в дом рыбака гонцов, множество стражников, музыкантов с флейтами, цимбалами, барабанами и женщин, опытных в деле одевания и украшения. Этим женщинам приказано было нарядить жену рыбака и его десять детей, посадить их в паланкин, несомый двадцатью неграми, и доставить во дворец впереди великолепного шествия и под звуки музыки. И этот приказ был исполнен: супругу рыбака с ее грудным младенцем и остальными девятью детьми посадили в роскошный паланкин, и, предшествуемая стражей и музыкантами, сопровождаемая женщинами, которые назначены были ей для услуг, а также супругами эмиров и именитых людей, она явилась во дворец, где ждала ее царица, встретившая ее с необыкновенным вниманием, между тем как царь принимал детей, сажал их по очереди к себе на колени и отечески ласкал как собственных детей. Со своей стороны, царица пожелала выказать свое расположение к жене нового великого визиря и назначила ее начальницей своих покоев, поставив во главе всех женщин гарема.

После всего этого царь поспешил исполнить обещание свое и выдал замуж за визиря Абдаллаха свою единственную дочь Счастливицу, которая стала второй женою его. По случаю бракосочетания царь велел устроить большое празднество для народа и воинов, а также украсить и осветить город. И в эту ночь Абдаллах насладился и узнал разницу между молодым девственным телом царской дочери и старой поношенной кожей своей первой жены.

На другой день на заре царь, вставший раньше обыкновенного вследствие волнений вчерашнего дня и уже сидевший у окна, увидел, как новый великий визирь, супруг дочери его Счастливицы, вышел из дворца, неся на голове рыбную корзину, наполненную плодами. Он окликнул его и спросил:

— Зять мой, что это ты несешь?

На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что брезжит утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

На другой день на заре царь, вставший раньше обыкновенного вследствие волнений вчерашнего дня и уже сидевший у окна, увидел, как новый великий визирь, супруг дочери его Счастливицы, вышел из дворца, неся на голове рыбную корзину, наполненную плодами. Он окликнул его и спросил:

— Зять мой, что это ты несешь? И куда это ты направляешься?

Тот ответил:

— Это корзина с плодами, которые несу другу моему Абдаллаху Морскому!

Царь сказал на это:

— В этот час никто не выходит из дома. К тому же зятю моему не приличествует нести самому тяжести, как какому-нибудь носильщику.

Он ответил:

— Это правда. Но я боюсь пропустить назначенное время, и показаться в глазах Морского лжецом и обманщиком, и услышать от него такой упрек: «Мирские заботы отвлекают тебя теперь от исполнения долга и заставляют забывать обещание».

Царь же сказал:

— Ты прав. Иди к своему другу, да хранит тебя Аллах!

И направился Абдаллах к морскому берегу, проходя мимо базара. И купцы, открывавшие лавки раньше других, узнав его, говорили:

— Это Абдаллах, великий визирь, зять царя; он идет на море обменивать плоды на драгоценные камни.

А те, кто не знал его, останавливали его и спрашивали:

— О разносчик, почем мерка абрикосов?

И отвечал он всем:

— Это не продается. Это уже продано.

И говорил он вежливо, доставляя всем удовольствие. И пришел он таким образом на море и увидел Абдаллаха Морского, которому отдал плоды, получив взамен новые драгоценные камни всех цветов. Затем вернулся он в город и подошел к пекарне друга своего пекаря. Но, к великому удивлению своему, увидел, что дверь его лавки заперта. Он подождал немного и наконец спросил у соседнего торговца:

— О брат мой, что же сталось с твоим соседом-пекарем?

Торговец отвечал:

— Не знаю в точности, что сотворил с ним Аллах. Он, вероятно, лежит больной у себя дома.

Абдаллах спросил:

— А где же дом его?

Тот сказал:

— В таком-то переулке.

И направился он в указанный переулок и, велев показать себе дом пекаря, постучал у его дверей. Несколько минут спустя в слуховом окне появилась испуганная голова пекаря, который, увидав корзину, наполненную, как и прежде, драгоценными камнями, успокоился и пошел отворять. И бросился он на шею к Абдаллаху, стал целовать его со слезами на глазах и сказал:

— Так, значит, тебя не повесили по приказу царя? Я слышал, что тебя арестовали как вора; и, боясь быть, в свою очередь, арестованным в качестве сообщника, я поспешил закрыть пекарню и спрятался у себя в доме. Но объясни же мне, друг, почему ты одет как визирь?

Тогда Абдаллах рассказал ему обо всем случившемся с ним от начала и до конца и прибавил:

— И царь назначил меня своим великим визирем и выдал за меня дочь свою, и теперь у меня есть гарем, во главе которого поставлена жена моя, мать моих детей. — Потом сказал он: — Возьми эту корзину со всем, что есть в ней. Она принадлежит тебе, это назначено судьбой на твой сегодняшний день.

Затем простился он с пекарем и возвратился во дворец с пустой корзиной.

Когда царь увидал пустую корзину, он засмеялся и сказал ему:

— Вот видишь, друг твой Морской покинул тебя!

Абдаллах ответил:

— Нисколько! Драгоценные камни, которыми он наполнил сегодня мою корзину, превосходили красотой все прежние. Но я отдал их все другу моему, пекарю, который в былое время, когда я нуждался, кормил меня, детей моих и жену мою. Вот и я не забываю его в дни своего благополучия, как не забывал меня он в дни моей бедности. Клянусь Аллахом! Я хочу засвидетельствовать, что он никогда не оскорбил самолюбие бедняка.

Царь нашел это чрезвычайно назидательным и спросил:

— Как зовут твоего друга?

Он ответил:

— Абдаллах Пекарь, так же как меня зовут Абдаллах Земной, а морского друга моего — Абдаллах Морской.

При этих словах царь восхитился, засуетился и воскликнул:

— И как меня зовут Абдаллах Царь. И как всех нас зовут слугами Аллаха. А так как все слуги Аллаха равны перед Всевышним и все братья по вере и происхождению, то я хочу, о Абдаллах Земной, чтобы ты сейчас же пошел за другом своим Абдаллахом Пекарем и привел его сюда, потому что я хочу назначить его своим вторым визирем.

Абдаллах Земной тотчас же отправился к Абдаллаху Пекарю, которого царь в тот же день облек в почетные одежды, назначив своим визирем и своей левой рукой, подобно тому как Абдаллах Земной был визирем и его правой рукой.

И прежний рыбак Абдаллах блистательно исполнял свои новые обязанности, никогда не забывая ходить к другу своему Абдаллаху Морскому и относить ему корзину плодов, сообразно с временем года, и получал взамен корзину драгоценных камней и металлов. Когда же не бывало плодов ни в садах, ни у продавцов новинок, он наполнял корзину изюмом, миндалем, орехами, фисташками, винными ягодами, сухими абрикосами и другими сухими плодами всех цветов и всех сортов. И каждый раз приносил он на голове корзину с драгоценностями. И так было целый год.

Однажды Абдаллах Земной, придя, как всегда, с рассветом на берег моря, сел рядом с другом своим Абдаллахом Морским и стал беседовать с ним о морских жителях и обычаях их.

На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

И он сел рядом с другом своим Абдаллахом Морским и стал беседовать с ним о морских жителях и обычаях их. И между прочим спросил он у него:

— О брат мой, хорошо ли у вас там?

Тот ответил:

— Разумеется! И если ты хочешь, я возьму тебя с собой в глубину морскую, и покажу все, что в ней есть, и поведу в мой город, и приму тебя у себя в доме сердечно и радушно!

Земной же Абдаллах ответил:

— О брат мой, ты родился в воде, и вода — жилище твое. Вот почему тебе удобно жить в море. Но прежде нежели отвечу на твое приглашение, скажи мне, не было ли бы для тебя чрезвычайно опасным остаться на суше?

Тот ответил:

— Без всякого сомнения! Тело мое иссохло бы, а ветры, дующие на земле, убили бы меня своим дуновением.

Земной сказал:

— Ну вот так и я. Я создан для жизни на земле, и земля — мое жилище. Вот почему я нисколько не страдаю от ее воздуха. А если бы я погрузился с тобою в глубину моря, вода проникла бы в мои внутренности, задушила бы меня, и я лишился бы жизни!

Морской сказал на это:

— Не бойся, я принесу тебе мазь, которою ты намажешь все тело, и тогда уж никакого вреда не причинят тебе воды моря, хотя бы ты всю жизнь прожил в его глубине. И таким образом ты получишь возможность погрузиться вместе со мной в волны, исходить море во всех направлениях, спать и просыпаться в нем, не подвергаясь нигде никакой опасности.

Услышав эти слова, Земной сказал Морскому:

— Если так, то нет никаких препятствий к тому, чтобы я погрузился в воду вместе с тобой. Принеси мне мазь твою, и я испробую ее.

Морской ответил:

— Так я и сделаю.

И взял он корзинку с плодами и погрузился в море, а немного времени спустя вернулся, держа в руках сосуд, наполненный мазью, походившей видом на коровий жир; цвет ее был желт, как золото, а запах был восхитителен.

И Абдаллах Земной спросил:

— Из чего же составлена эта мазь?

А Морской ответил:

— Она приготовлена из печеночного жира одной породы рыб, называемой дандан[11]. Этот дандан — величайшая из морских рыб, так что она без труда может проглотить то, что вы, земные, называете слоном и верблюдом.

Испуганный Земной, бывший рыбак, воскликнул:

— А чем же питается эта страшная рыба, о брат мой?

Тот ответил:

— Обыкновенно она ест самых мелких морских тварей, ведь тебе известен суровый закон выживания: сильные пожирают слабых.

Земной сказал:

— Ты прав. Но много ли у вас там этих данданов?

Морской ответил:

— Тысячи тысяч, одному Аллаху известно, сколько их всего.

Земной ответил:

— В таком случае избавь меня от визита к тебе, брат мой, так как я очень боюсь встречи с такой рыбой, которая может меня съесть.

Морской возразил:

— Не бойся этого; хотя рыба дандан и очень свирепа, но мясо человека для нее — страшнейший яд.

Бывший рыбак воскликнул:

— Йа Аллах, но ведь мне не легче будет оттого, что дандан, проглотив меня, сам отравится мною!

Морской ответил:

— Не бойся дандана, потому что при одном виде человека он спасается бегством, до такой степени опасается людей. К тому же он по запаху узнает свой жир, которым ты будешь намазан, и не причинит тебе никакого зла.

И, успокоенный такими заверениями друга, Земной сказал:

— Возлагаю упование мое на Аллаха и на тебя!

Затем он разделся, выкопал в песке ямку и спрятал в ней одежду свою, чтобы никто не украл ее во время его отсутствия. Потом натер себя с ног до головы тем жиром, не забывая малейших отверстий, и, исполнив это, сказал Морскому:

— Вот я и готов, о Морской, брат мой!

Тогда Абдаллах Морской взял товарища за руку и погрузился с ним в глубины морские.

В эту минуту Шахерезада заметила, что восходит утренняя заря, и скромно умолкла.

А когда наступила

она продолжила:

Сказал Абдаллах Морской, взяв товарища за руку и погрузившись с ним в глубины морские:

— Открой глаза!

И так как громадная тяжесть моря нисколько не давила и не душила Земного и дышалось ему теперь лучше, чем под небесным сводом, то он понял, что вода действительно не проникает в него, и он открыл глаза. И с той минуты стал он гостем в море.

И видел он, как над его головою море развертывается изумрудным шатром, между тем как на земле воды его кажутся подернутыми дивною лазурью; а под ногами у него расстилались подводные края, в которые со времен сотворения мира не заглядывал глаз человеческий; светло и ясно было на горах и в долинах морского дна; все существа и предметы окружены были нежным светом бесконечной прозрачности и дивного великолепия вод; мирные виды восхищали и очаровывали его сильнее всех очарований его родного края; и видел он леса красных кораллов, и леса белых кораллов, и леса розовых кораллов, ветви которых стояли в полной неподвижности, и бриллиантовые пещеры, поддерживаемые колоннами из рубинов, хризолитов, бериллов, золотистых сапфиров и топазов, и причудливую растительность, нежившуюся на огромных, как целые царства, пространствах; а на серебристом песке тысячи раковин различных форм блестели своими яркими цветами, отражаясь в хрустале вод; а вокруг него стрелой проносились рыбы, походившие на цветок, и рыбы, напоминавшие плоды, и рыбы, похожие на птиц, и еще другие, в червонно-золотой и серебряной чешуе, похожие на больших ящериц, и еще другие, напоминавшие скорее буйволов, коров, собак и даже людей; обширные слои царственных самоцветных камней горели тысячами многоцветных огней, и не меркли эти огни в воде, а получали от нее еще более яркий блеск; и целыми слоями лежали раковины, полные белого, розового и золотистого жемчуга; и огромные губки, неподвижные и разбухшие, прочно сидели на корнях своих и тянулись бесконечными правильными рядами, точно войско, и, казалось, разграничивали различные подводные страны и охраняли их, как верные и бессменные часовые.

И вдруг Абдаллах Земной, продолжавший держать за руку своего друга (так как все это великолепие мелькало перед ним во время быстрого полета над горами и долинами), увидел бесконечный ряд изумрудных пещер, вытесанных в горе из того же драгоценного камня; и у входа в эти пещеры сидели или лежали прекрасные, как луны, девушки с волосами цвета янтаря или коралла. И они нисколько не отличались бы от земных девушек, если бы не хвост, которым оканчивалось их тело и который заменял им зад, ляжки и ноги. То были морские девы. А город зеленых пещер был их царством. Увидав все это, Земной спросил Морского:

— О брат мой, разве эти женщины не замужем? Я не вижу среди них мужчин.

Морской же ответил:

— Те, кого ты видишь, девственницы, и они ждут у входа своих жилищ супруга, который придет и выберет из них ту, которая ему понравится. В других местах моря есть города, населенные жителями мужского и женского пола, и оттуда выходят юноши, ищущие себе молодых подруг; а здесь имеют право жить только девушки, которые стекаются сюда со всех концов нашего царства в ожидании супруга.

И в то самое время, как он заканчивал это объяснение, они прибыли в город, населенный жителями обоего пола, и Абдаллах Земной сказал:

— О брат мой, я вижу здесь населенный город, но не заметил ни одной лавки, где бы что-нибудь продавали или покупали. И должен я тебе выразить также удивление свое и по тому поводу, что все ваши жители ходят совершенно голые.

Морской же ответил:

— Что касается торговли, то мы вовсе не нуждаемся в ней, так как можем и без этого без всякого труда находить себе пищу, стоит только протянуть руку — и поймаешь рыбу. Но что касается сокрытия определенных частей нашего тела, то, во-первых, мы не видим в этом необходимости, и мы составлены не так, как вы, другие, в отношении этих частей; и даже если бы мы хотели скрыть их, то не могли бы, так как у нас нет тканей, чтобы покрыть их.

Земной сказал:

— Это верно. Но скажи, как совершаются у вас браки?

Морской отвечал:

— У нас нет брака, так как нет законов, управляющих нашими желаниями и склонностями; когда нам нравится девушка, мы берем ее; а когда перестанет нравиться, покидаем ее, и она понравится другому. Впрочем, мы ведь не все мусульмане, между нами много также и христиан, и евреев, а эти люди не признают постоянства в браке, потому что очень женолюбивы и их стесняет брак. Одни только мы, мусульмане, живущие отдельно в городе, куда не проникают неверные, женимся сообразно предписаниям Корана и справляем свадьбы, что угодно Всевышнему и Его пророку (да будет мир и молитва над ним!). Но, брат мой, я хочу поскорее доставить тебя в мой город, так как, если бы я и тысячу лет употребил, показывая тебе наше царство и города, в нем находящиеся, я все же не успел бы показать тебе всего.

Земной же сказал:

— Да, брат мой, тем более что я очень проголодался и не могу, подобно тебе, питаться сырой рыбой.

Морской спросил:

— А каким же способом едите вы рыбу, вы, земные жители?

Земной ответил:

— Мы жарим ее на оливковом или кунжутном масле.

Морской рассмеялся и сказал:

— Ну а нам-то, живущим в воде, где взять оливкового или кунжутного масла и каким образом жарить на огне, чтобы он не погас?

Земной ответил:

— Ты прав, брат мой. Прошу же тебя, веди меня в твой неизвестный мне город!

Тогда Морской…

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

Абдаллах Морской быстро пронес его по разным краям, где промелькнуло мимо них много разнообразных зрелищ, и остановился в городе, меньшем по своему размеру, чем остальные, но дома которого также имели вид пещер, из которых одни были большие, другие же — малые, судя по количеству обитавших в них. Морской подвел его к одной из таких пещер и сказал ему:

— Войди, о брат мой! Это мой дом! — И ввел он его в пещеру и крикнул: — Эй, дочь моя, иди скорей!

И тотчас же из-за куста розового коралла вышла девушка с длинными распущенными волосами, прекрасною грудью, гибким станом, дивным телом и прекрасными зелеными глазами, опушенными длинными ресницами, но, подобно телу всех остальных обитателей моря, и ее тело завершалось хвостом, заменявшим и ноги и круп. Увидав Земного, она остановилась в недоумении, посмотрела на него с величайшим любопытством, потом расхохоталась и воскликнула:

— О отец мой, кто же этот бесхвостый?

Отец ответил ей:

— Дочь моя, это друг мой Земной, ежедневно приносивший мне корзину с теми плодами, которые ты ела с таким наслаждением. Подойди же, будь вежлива, пожелай ему мира и поздравь с приездом.

И подошла она и с большою любезностью в отборных выражениях приветствовала его. Абдаллах был восхищен и собирался ответить ей, когда вошла жена Морского, у которой на руках сидели двое младших детей, и у каждого из них было в руке по большой рыбе, которую они грызли, как земные дети грызут огурцы.

^{Вышла девушка с длинными распущенными волосами, прекрасною грудью, гибким станом, и ее тело завершалось хвостом, заменявшим и ноги и круп.}

Увидав стоявшего рядом с мужем Абдаллаха, она остановилась на пороге, остолбенев от изумления, и, посадив детей на пол, воскликнула, громко смеясь:

— Клянусь Аллахом! Он без хвоста! Да разве можно быть бесхвостым?!

И подошла она к Земному поближе, и дети и старшая дочь также подошли, и все они находили его очень забавным и удивлялись, в особенности рассматривая его сзади, так как никогда ничего подобного не видывали.

— Это бесхвостый! — кричали они и плясали от удовольствия, так что наконец Абдаллах Земной обиделся на такое обращение и такую бесцеремонность и сказал Абдаллаху Морскому:

— О брат мой, неужели ты привел меня сюда для того, чтобы сделать посмешищем твоих детей и жены?

Морской отвечал:

— Прости меня, о брат мой, прости меня и не обращай внимания на поведение этой женщины и этих детей, так как не хватает им разумения.

Потом, повернувшись к детям, он закричал:

— Молчать! — И они испугались и умолкли.

Тогда Морской сказал своему гостю:

— Не удивляйся же, однако, всему этому, о брат мой, и знай, что у нас хвост считается необходимой принадлежностью каждого живого существа.

Не успел он договорить, как вошли десять высоких, толстых и сильных существ, которые сказали хозяину дома:

— О Абдаллах Морской, царь только что узнал, что ты принимаешь бесхвостого из земных бесхвостых. Правда ли это?

Тот ответил:

— Правда. Вы видите его перед собой. Он мой друг и гость, и я сейчас же отведу его на тот берег, с которого привел его.

Они же сказали:

— Не делай этого! Царь послал нас за ним, так как желает осмотреть его и узнать, как устроено его тело. По-видимому, у него есть

что-то удивительное сзади, и еще более необычное спереди. И царь хотел бы увидеть эти две вещи и узнать, как они называются.

При этих словах Абдаллах Морской повернулся к своему гостю и сказал ему:

— О брат мой, прости меня, но так складываются обстоятельства, и мы не можем не повиноваться приказам нашего царя.

Земной сказал:

— Я очень боюсь этого царя, который, пожалуй, обидится, что у него нет того, что есть у меня, и по этой причине вздумает погубить меня.

Морской сказал на это:

— Я пойду с тобой и буду защищать тебя, чтобы тебе не причинили никакого зла.

Земной ответил:

— Если так, то доверяю твоему решению, возлагаю упование свое на Аллаха и иду за тобою.

И взял Морской своего гостя и привел его к царю.

Когда царь увидел Земного, то принялся так хохотать, что чуть не опрокинулся; а потом сказал:

— Добро пожаловать, о бесхвостый!

И все окружавшие царя вельможи также много смеялись, показывали пальцами на зад Земного и говорили:

— Да, клянусь Аллахом, это бесхвостый!

И царь спросил его:

— Как же это так вышло, что у тебя нет хвоста?

— Не знаю, о царь! Но мы, жители земли, все такие.

И пожелал царь узнать, как называются разные невиданные им части тела и к чему они служат человеку. И царь спросил:

— А как ты называешь эту вещь, которая находится у тебя сзади вместо хвоста?

И он ответил:

— Некоторые называют это задницей, другие — задом, а другие называют это словом во множественном числе и говорят «ягодицы», потому что это состоит из двух частей.

И царь спросил его:

— А какая польза от этого?

Он ответил:

— Садись на него, когда устал, вот и все. Но у женщин это очень ценное украшение.

И царь спросил:

— А то, что впереди, как это называется?

Он сказал:

— Зебб.

Царь спросил:

— А чем хорош для тебя этот зебб?

Он ответил:

— Он для многих видов использования, но я не могу объяснить это из уважения к царю. Однако эти применения настолько необходимы, что в нашем мире ничто не ценится в мужчинах так высоко, как зебб, а в женщинах ничто не ценится так же важно, как другая важная вещь.

И царь и его окружение очень смеялись над этими словами, а Абдаллах Земной, не зная, что сказать, поднял руки к небу и воскликнул:

— Слава Аллаху, сотворившему то, чем гордятся в одном мире и что служит посмешищем в другом!

На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

она сказала:

И Абдаллах Земной, не зная, что сказать, поднял руки к небу и воскликнул:

— Слава Аллаху, сотворившему то, чем гордятся в одном мире и что служит посмешищем в другом! И, стесняясь того, что послужило предметом любопытства для морских жителей, он не знал, что делать ему с собою, своим задом и остальным, и думал в душе своей: «О Аллах! Желал бы я поскорее уйти отсюда или хоть чем-нибудь прикрыть наготу свою».

Но царь наконец сказал ему:

— О бесхвостый, ты много позабавил меня своим видом, и я хочу исполнить все твои желания. Проси у меня всего, что только пожелаешь.

Абдаллах ответил:

— Желал бы я, о царь, вернуться на землю и принести с собою много морских драгоценностей.

Абдаллах же Морской сказал:

— Тем более, о царь, что мой приятель ничего не ел, с тех пор как он здесь, и не любит сырой рыбы.

Тогда царь сказал:

— Пусть ему дадут столько драгоценностей, сколько он хочет, и пусть доставят его туда, откуда он пришел.

После этого все морские поспешили принести большие пустые раковины и, наполнив их самоцветными камнями всех сортов, спросили Абдаллаха Земного:

— Куда их отнести?

Он отвечал им:

— Идите за мной и за другом моим Абдаллахом, братом вашим, а он отнесет мою корзину с драгоценными камнями, как это делал и раньше.

Затем простился он с царем и в сопровождении друга своего и всех морских, несших раковины, наполненные самоцветными камнями, переступил пределы морского царства и снова увидел себя на земле, под небесным сводом.

Здесь он сел на берегу, чтобы отдохнуть немного и подышать воздухом родного края. Потом откопал свою одежду, оделся и, прощаясь с другом своим Абдаллахом Морским, сказал ему:

— Оставь на берегу все эти раковины и корзину, я же пойду за носильщиками, чтобы они перенесли все эти сокровища.

Затем явился он к царю своему.

Увидав зятя, царь встретил его с изъявлением сильной радости и сказал ему:

— Мы все очень беспокоились о тебе во время твоего отсутствия.

Абдаллах же рассказал ему о своем подводном приключении от начала и до конца, но повторять все это нет надобности. И передал он царю корзину и раковины, наполненные самоцветными камнями.

Царь же, хотя и восхищался рассказом зятя и принесенными им из глубины моря сокровищами, был крайне обижен и задет за живое неразумением морских жителей относительно нижней части тела зятя его и всех частей подобного рода вообще. И сказал царь:

— О Абдаллах, отныне я не хочу, чтобы ты встречался с этим Абдаллахом Морским на берегу, потому что если на этот раз все обошлось благополучно, то неизвестно, что может случиться в будущем, ведь не всегда упавший кувшин остается невредимым. К тому же ты мой зять и великий визирь, и неприлично, чтобы видели тебя каждое утро с рыбной корзиной на голове и чтобы затем ты служил посмешищем для всех этих хвостатых и более или менее непристойных особ. Оставайся же во дворце, таким образом, ты будешь жить спокойно, а мы не будем тревожиться о тебе.

С тех пор Абдаллах Земной, не желая перечить тестю своему, царю, оставался во дворце вместе с другом своим Абдаллахом Пекарем, и не ходил уже больше на берег на свидание с Абдаллахом Морским, о котором, впрочем, уже никто более не слыхал, так как он, вероятно, рассердился.

И жили они все счастливо и добродетельно и наслаждались жизнью до тех пор, пока не посетила их разрушительница человеческих радостей и разлучница друзей — смерть. Но славу Тому, Кто живет вечно, Кто управляет видимым и невидимым, Кто обладает всемогущею силою над всякой вещью и являет благоволение слугам Своим, намерения и нужды которых Ему известны!

И, произнеся эти последние слова, Шахерезада умолкла. Тогда царь Шахрияр воскликнул:

— О Шахерезада, рассказ этот в самом деле изумителен!

Шахерезада же сказала:

— Да, о царь! Но, без сомнения, хотя он имел счастье понравиться тебе, он не более достоин восхищения, чем тот, который расскажу тебе теперь и который называется «История желтолицего юноши».

И царь Шахрияр сказал:

— Конечно, можешь рассказывать!

Тогда Шахерезада начала: