Время контакта

Глава 7

После доклада начальству сержант выругался. Осборн, крутившийся рядом, участливо поинтересовался, что случилось. Сержант зло зыркнул на Осборна, видно хотел послать того, в том смысле, что проблемы командования не дело рядового, но потом махнул рукой и снизошел до объяснений:

— Наши господа командиры решили, что раз убитых нет, и нападающий не известен, то надо выполнять поставленную задачу и не лезть куда попало, потому как город зачищен и ничего такого там не наблюдалось.

— И че они никого нам не пришлют на помощь? — озаботился Лен.

— Нет! Сказали, что как только появится свободное подразделение, так сразу отправят его к нам, а пока, мол сами. Ну хватит болтать, рядовой, отправляйся-ка в передовой дозор, да дружка своего Писаря возьми, да приглядывай там за ним, что-то он больно проникся этим виртуальным миром. Вроде как сочувствовать ему начал. Как-бы не напортачил чего. Понятно тебе, Осборн?

— Так точно сэр.

— Взвод стройся. Равняйсь смирно. Слушай задачу. Двигаемся дальше по улице в боевом порядке, в точку, помеченную репером. Все здания обследовать на предмет наличия противника! Гробов не трогать! Просто фиксировать и вести подсчет. Впереди Осборн, Писарь и Кац. Осборн старший и контролирует верхнюю переднюю полусферу. Замыкающие Пибоди, Рубенс и Глочестер. Пибоди старший, за тобой задняя верхняя полусфера. Пошли! У нас с вами не более трех часов осталось!

Следующие два с половиной часа Осборн, как и весь взвод, провел в мелких перебежках от одного дома к другому. И все как бы роскошно и красиво они не выглядели снаружи, вблизи и изнутри представляли собой пустые коробки, разделенные на две, реже больше, комнаты. В каждой комнате кроме гроба с очередным телом ничего не было. Пока взвод добирался до энергостанции, насчитали более полутора тысяч гробов с разновозрастными телами. За все время движения на взвод больше никто не нападал. Однако то и дело над ними пролетали странные механизмы. Они приближались с разных сторон. Некоторые стремительно проносились мимо на большой высоте, другие надолго зависали над движущимся взводом, подолгу кружили и не спеша улетали прочь. Впрочем, когда над ними пролетел третий или четвертый дрон, сержант отдал приказ выпустить взводную стаю сканеров, которая прикрыла взвод с воздуха и сразу же распугала все непонятные механизмы в радиусе в пару миль. Во всяком случае так отчитались тактические планшеты. Лишь где-то далеко на горизонте, то и дело проносились и кружили эти странные, ни на что не похожие, механизмы.

Несмотря на воздушную разведку, передовой дозор наткнулся на здание энергостанции практически случайно.

Осборн аккуратно двигался по маршруту, транслируемому ему на щиток шлема. Энергостанция должна была оказаться в метрах восьмистах от дома, за который собирался повернуть дозор. Но выглянув из-за угла, Лен увидел станцию всего лишь на расстоянии двухсот метров. На энергостанции были отчетливо видны следы штурма. Вся площадь перед зданием была завалена обломками техники. Лен узнал и остатки имперских штурмовых танков, и боевых машин пехоты Сатрапии. Много было и незнакомой техники. В ней угадывалось отдаленное сходство с теми серебристыми жуками и тварями, которыми, если верить Писарю, оборонялась старушка из гроба. Только выглядели эти машины гораздо серьезнее. Они были просто огромны и сплошь утыканы различной длины стволами и пусковыми установками.

Входа в станцию Лен нигде не видел. Осборн махнул рукой, и вся тройка, пригибаясь и прячась за кучами раздолбанной техники, мелкими перебежками, прикрывая друг друга, направилась к зданию. Добравшись до станции Осборн понял, что проникнуть в нее будет непросто. Станция представляла собой огромный куб сплошного гладкого материала, похожего на пластмассу. Как только тройка подошла к ней, Лен услышал позывной сержанта и голос, слегка искаженный крипто программой произнес:

— Ну что там у тебя? Мы тут за углом.

— У меня чисто! Следов противника не обнаружено! Никого и ничего нет. Входа тоже нет, — говоря это Лен медленно двигался вдоль стены из гладкого, похожего на пластик материала.

— Понял тебя Осборн! Значит со своими аккуратно обходишь территорию, ищешь вход, потом проникаешь внутрь и отрубаешь энергию. Мы берем под контроль периметр и в случае чего держим оборону, а ты если услышишь стрельбу, взрываешь внутри все к чертовой матери! Ясно?

— Так точно, сэр.

Обойдя вокруг станции Лен понял, что вход находится где угодно, только не в стенах самого здания. Быстрый осмотр территории, тоже ничего не дал, а сержант торопил. Писарь и Кац тоже не смогли с ходу сказать где может быть вход в станцию. Однако спустя пару минут Писарь предположил, что входа нет, потому что люди там не нужны. На что Кац справедливо заметил, что если люди и не нужны, то в случае поломки, все равно надо какие-то материалы завозить, а значит вход должен быть. И достаточно большой. Писарь подумал еще немного и сказал, что в принципе такие ходы могут быть спрятаны под землей, чтобы не портить окружающий пейзаж и как туда попасть одному Богу известно. Кац предположил, что различные детали надо доставлять не только на энергостанцию, но и в отдельные дома, а у частных домов точно есть вход. В общем дозорная тройка дозора отправилась шарить по окрестным домам. В одном из них, сразу около входной двери, в полу был обнаружен небольшой лючок. Люк был так плотно пригнан заподлицо, что Кац увидел его только собираясь уходить и засмотревшись на маленького паучка, стремившегося как можно быстрей убежать из дома по своим паучьим делам. Отверстие под люком было очень мало. Туда едва мог протиснуться солдат без защитного обмундирования и шлема. У Каца появилась идея снять защитные комплекты, упаковать их и взять с собой, но она быстро была отвергнута, как только Писарь заглянул в лаз. Тот вел в проход высотой едва в половину человеческого роста, заполненный огромным количеством плат и интегральных кристаллов. Лишь посередине шла узкая бетонная тропинка шириной от силы в пол метра.

— Похоже это какая-то огромная шина и она под напряжением, ‒ ошарашенно сообщил Дин, ‒ Потащим защиту за собой, обязательно коротнет где-нибудь, одни головешки останутся. Надо аккуратно на цыпочках, строго посередине, на четвереньках.

Осборн поразмышлял несколько минут и решил идти с Писарем, а Каца оставить охранять снаряжение.

Привязав к поясам баулы со взрывчаткой и зажав в руках излучатели Осборн и Писарь, протиснувшись в узкий лаз, опустились на четвереньки и быстро поползли в сторону станции. В кромешной тьме они ползли минут тридцать ориентируясь только по слабосветящемуся курсору на планшете, весящем на шее у Осборна, пока в конце лаза ни показалось какое-то серое пятно. Цепляясь за провода и чертыхаясь, двое проползли еще метров двести, пока не вывалились в широкий и высокий туннель. Здесь уже можно было достаточно свободно стоять. До свода туннеля оставалось еще почти полметра. Стены туннеля слабо светились голубым, а по дну тянулся гравитационный кабель. То и дело в обе стороны с большой скоростью пролетали гравитационные платформы, таская различные грузы.

В метрах двухстах от себя жандармы, увидели двери шлюза. На одной из них стояла эмблема энергостанции. Осборн и Дик направились к шлюзу. Шли осторожно, вдоль стенок туннеля, так, чтобы не наступить на гравитационный кабель и не попасть под грузовую платформу. Дойдя до шлюза, — задумались. Никаких пультов, ручек, верньеров на дверях не было. Решили взрывать, но тут двери шлюза стали раскрываться, да так, что Лен и Дик на минуту замерли от восхищения.

Больше всего это походило на раскрытие цветка под утренними лучами. Впрочем, их быстро привели в чувства легкие ударные дроны выпорхнувшие из шлюза с жужжанием обозленных шершней. Благо Писарь не растерялся. Пока Лен раскрыв рот, с ужасом смотрел на делающих атакующий вираж полтора десятка дронов, Дик вскинул излучатель, перевел непослушными пальцами флажок режима стрельбы на максимум и описав стволом широкую дугу сбил почти всех. Лишь пара машин, выпустив ответный залп и промахнувшись стала заходить на повторную атаку. Тут пришел в себя Осборн, срезал оставшихся двоих, а потом не нашёл ничего лучшего, как заклинить своим стволом готовый захлопнуться шлюз. Теперь у них остался один излучатель на двоих.

Шлюз вывел их в огромный зал, заставленный не менее огромными, мерно гудящими кубами, сделанными из неизвестного материала. Кубы стояли в несколько этажей, настолько плотно, что между ними нельзя было протиснуть даже ладонь. От них кроме низкого выматывающего гула исходил еще и сильный жар. Лен и Дик моментально вспотели. Они очень долго бежали по узкому проходу, который, то вытягиваясь в струну, то извиваясь змеей между сотен этих кубов, куда-то вел людей, пока не привел их назад к шлюзу.

— Черт да где же здесь рубильник и как отключить эту долбанную станцию! ‒ не выдержал Осборн, упершись спиной в стену и соскальзывая на пол.

— Черт его знает, но давай подумаем логически, — рассудительно промолвил Дик присаживаясь рядом и вытирая пот. Судя по всему, это автоматическая станция, согласен?

— Че тут спорить, мы вроде это уже с тобой установили.

— Да это так. Значит если люди и вмешиваются в ее работу, то дистанционно, согласен?

— Какая разница согласен я или нет, если я в этом ни хрена не смыслю! Наверное, это так! — Осборн раздраженно уставился на Дика.

— А если это так, то наверняка где-то должен быть приемник для дистанционного управления, и надо его найти, подсоединиться и выполнить поставленную задачу.

— Как у тебя все просто. Только напомню тебе, если ты забыл, что мы не заметили нигде никакого приемника. Везде одинаковые ровные стенки кубов. Там даже царапины нигде нет, а ты хочешь где-то найти приемник.

— Нет Осборн, он точно есть! Мы просто плохо искали.

— Ничего себе плохо искали: все оббегали, все обшарили, а ничего не нашли.

— Вот именно, что мы просто бегали и шарили, вместо того, чтобы спокойно сесть и подумать, а потом уже пойти и найти, то что нам нужно.

— Хватит учить меня, — Осборн зло посмотрел на Писаря, давай уже думай.

— Вот смотри: у тебя вход на станцию под землей ‒ и то только для грузовых платформ. Реакторы стоят (а кубы это скорей всего реакторы) ‒ начиная с подземного уровня: шумят фонят. В таких условиях где бы ты разместил передатчик? Так, чтобы он не подвергался посторонним воздействиям, случайно не попал под платформу, или его не сразу нашли враги допустим, ну и в случае необходимости его легко можно было достать…

— Ну где, где! Не знаю где! На крыше может быть! — Лен нервно стал перебирать лямки баула со взрывчаткой.

— Точно! И скажу тебе землячок, что там можно найти не только приемник, но и наверняка аварийный пульт управления станцией на случай, если почему-то нельзя будет восстановить связь с дистанционным центром управления. Только не на крыше станции. Там его мы бы с воздуха обнаружили, а мы, если помнишь, ничего такого не видели. Они ‒ на крыше реакторов. Там и сверху не видно, и с низу особо не достанешь: вон стены у реакторов абсолютно гладкие.

‒ Так как нам его достать?

‒ Взлететь на чем нибудь! Например, на грузовой гравиплатформе! — Дик победно посмотрел на Осборна.

— Точно приятель, давай-ка быстренько проверим то, что ты мне тут наговорил, — Лен так хлопнул Дика по плечу, что тот чуть не упал.

— Давай! Только неизвестно, когда здесь появиться платформа, и управляются они автоматически.

— Послушай, ну это ты совсем ерунду сказал тупой умник! Ты же в учебке был, а там каждого учили ее программировать, даже я смогу.

— Точно! Надо только взломать блок дистанционного управления.

В течение следующего получаса они выбрались назад в транспортный туннель. Там Осборн точным броском баула сбил с гравилуча грузовую платформу. При этом с нее посыпались какие-то тяжелые чушки, одна из которых больно заехала Писарю по ноге. Он потом долго хромал. Тем не менее Писарь умудрился вскрыть в днище платформы маленькую дверцу, выдернуть приемник и подсоединить тактический планшет. После двадцатиминутного копания в ее мозгах, платформа снова взлетела и стала полностью подчиняться командам жандармов.

Они медленно поднялись на платформе до крыши верхнего яруса реакторов и стали тщательно обшаривать куб за кубом. Они бы еще долго лазили по реакторам, если бы не глазастый Осборн, который в самом дальнем углу увидел небольшую коробочку. Коробка висела на балке крыши и светилась тусклым зеленым огнем:

— Глянь Писарь, че там в углу светится? — Осборн ткнул Дика в плечо, которое, уже и раньше страдало от проявлений дружбы Лена.

Потирая плечо Писарь подошел к балке, попытался сдернуть коробочку, но тут же получил ультразвуковой удар по перепонкам. И тут же, откуда не возьмись, появилось еще одно звено легких боевых дронов. Эти летающие машинки были размером с ладонь, но каждая несла в себе почти сотню смертельных зарядов. Две пары дронов сделали первый заход, но Осборн и Лен смогли извернуться так, что отделались легким испугом. Импульсы вонзились между ними и чуть выше их.

— Странно, что это они так не метко стреляют? — спросил Писарь, — и одиночными.

— Не знаю! Какая разница! Делать то что? Хотя знаю! Они боятся попасть в приемник и пульт, поэтому предлагаю держаться к нему поближе!

— Идея отличная! — проорал Писарь, ничком падая под очередными выстрелами дронов, ‒ но приемник маленький, а мы большие, так что надо думать, как их сбить.

— Чего тут думать, бери и стреляй, — Лен выхватил излучатель из рук Писаря и дал широкий рассеивающий импульс по приближающимся дронам. Три из четырех машин рухнули на крышу реактора и взорвались. Четвертый поврежденный осколками стал вращаться вдоль продольной оси и врезался в стену энергостанции рядом с приемником. Приемник оторвался и упал на крышу реактора. Тут же поднялся невообразимый рев сигнальной системы, и темная до этого энергостанция, и все реакторы покрылись тревожно пульсирующими огнями. Тактический планшет Осборна завибрировал срочным вызовом. Лен включил связь. На экране, сопровождаемое воем сирены и звуками боя, появилось перекошенное от гнева лицо сержанта:

— Осборн, Писарь, вы меня слышите, что вы там натворили, сволочи!

— А что мы? Мы ничего! Мы задание выполняем, — попытался прикинуться дурачком Осборн, хотя в условиях рева сирены и мигания огней это было не просто.

— Задание! Не хрена себе, гамадрилы вы бабуинистые! А это что такое? — сержант вывел на экран картинку со своей камеры и стал медленно поворачиваться во все стороны. Картина предстала не радостная. Их взвод занявший оборону по периметру станции подвергся атаке сразу с трех сторон. И атакован он был не теме серебристыми роботами, которыми управляла старушка. На жандармов лезли вполне себе военные образцы, несшие на себе оружие всех мастей систем. И атаковали они по всем правилам военного искусства. Здесь были и артподготовка, и воздушный налет, и тяжелые танки, и миноукладчики. В общем все грохотало, стреляло, взрывалось и пыталось уничтожить взвод с разной степенью интенсивности. А взвод мог противопоставить всему этому только личное оружие да пару легких ракетных установок. И тем не менее рядом с позициями взвода уже дымилось десятка полтора уничтоженных машин… Ну и взвода судя по всему были потери, по крайней мере санитарные. Осборн успел заметить краем глаза Рубенса, усиленно что-то делавшего одному из бойцов.

— Видите, что творится, жандармы?! Подмогу я конечно вызвал, но будет она, через час. За это время от нас, да и от вас останется мокрое место. Так, что все от вас зависит! Поняли долбни.

— А мы причем? — неуверенно спросил Осборн.

— А при том, что все началось, после того как вы вошли внутрь станции, у вас там что-то взорвалось, и станция покрылась вот такими огнями. Камера развернулась в сторону станции и Дик смотревший из-за спины Осборна в планшет узнал хорошо знакомые огни. Такие он видел в бабкиной реальности и еще на стенах ее консоли.

Пришлось все докладывать сержанту.

— В общем так жандармы. Я не знаю кто управляет всеми этими чудищами, но уж больно они хотят до станции добраться. Так что взрывайте ее на хрен быстрей! Может все это разом кончится. Ясно!

— Так точно, сэр!

— Выполнять!

— Так Писарь, подключаешься к интерфейсу станции, перекрываешь подачу энергии, и заводишь команду на взрыв, а я пойду расставлю и подключу взрывчатку. Лен умчался на платформе вниз расставлять взрывчатку.

Дик схватил упавший блок связи, вскрыл его полевым ножом. В нем, в общем-то была стандартная, ничего сложного, схема соединения приемника и управляющего компьютера. Такие применяются везде, где живет человек для управления чем угодно: начиная от автомобиля и заканчивая космическим кораблем. Быстро, но аккуратно присоединив к нему планшет, Писарь начал разбираться в схеме приема-выдачи команд и обомлел:

— Мать, моя женщина! Не фига себе! — выпалил он и стал судорожно что-то вводить в блок через виртуальную клавиатуру. Он так погрузился в этот процесс, что не заметил, как вернулся Осборн.

— Ты что тут так долго возишься! — сдвинул брови Лен, ‒ Я уже успел все заряды распределить, а ты никак не можешь простейший взрывной ключ подсоединить! Давай помогу! ‒ Лен потянулся было за планшетом, но Дик слегка отклонился от него и не отрываясь от планшета произнес:

— Подожди, дай закончу!

— Чего закончишь? — не понял Лен.

— Сейчас запущу программу, чтобы люди отсоединились и через десять минут можно будет взрывать, — Писарь продолжил судорожно стучать по виртуальной клавиатуре планшета.

— Какую программу? Че-то я тебя не понял? Взрывай давай! Там наш взвод гибнет!

— Подожди, сразу нельзя. Если взорвем прямо сейчас, то тогда погибнут восемьдесят семь тысяч шестьсот тридцать два игрока. Погибнут от нехватки еды, воды, удушья, болевого шока наконец. Ведь взорвав энергостанцию мы сразу вырубим все консоли в этом городе.

— Ты че урод! Какие жители? У нас там взвод гибнет, а ты мне о каких-то жителей Текноса лепишь! Надо парней спасать! Дай я сам, сука! ‒ Осборн вырвал планшет у Писаря и попробовал запустить цепную реакцию. Убедившись, что ничего не получается, Лен ругаясь и проклиная все на свете, попытался заново переустановить взрывной модуль. Дик понаблюдал за ним пару минут:

— Не выйдет! Ничего не выйдет! Чтобы переустановить модуль, надо снести установленный, а для этого нужен пароль, тот же что и для взрыва. А пароль знаю только я.

— Говори! — Осборн отбросил планшет, схватил Дика за грудки и как следует встряхнул, — говори там гибнут наши товарищи!

— Нет, нельзя чтобы погибли гражданские!

— Ах, гражданские! Какие они гражданские, как та бабка, которая напала на нас вначале?! Пусть теперь наши гибнут вместо них? Да? Давай, а то убью! — Лен врезал Дику в челюсть. Хук удался — Писарь отлетел в угол, ударился головой о стенку, из уголка рта у него потянулась кровавая струя. Осборн подскочил к нему, поднял за ворот, да так, что Писарь носками ботинок едва касался пола, поднес его лицо к своему и сквозь рев сирены выдохнул:

— Говори!

Дик медленно рукавом вытер кровь с распухших губ и почти нечленораздельно прошептал:

‒ Все равно не скажу, на час меня точно хватит, как не бей. Сержант сказал, что помощь только через час. Вот и выбирай. Либо наши там бьются час, либо только десять минут, пока постепенно открываются игровые консоли.

Лен заглянул Дику в глаза, медленно опустил его на пол и словно сдулся:

‒ Черт твоя взяла, но ты за это ответишь. Осборн медленно дошел планшета, поднял его, кинул на колени Дика, ‒ Делай!

Потом они десять минут ждали, следя за мечущимися по зданию огнями и прислушиваясь к звукам боя, изредка прорывавшимся через уже почти нестерпимый рев серены. Потом они бегом вскочили на платформу и за оставшиеся до взрыва тридцать секунд постарались как можно дальше убраться по транспортному туннелю от энергостанции. Едва они на четвереньках заползли в тот ход по которому вышли к транспортному туннелю, их ноги и руки ощутили мягкий толчок, а вслед за ним пришел приглушенный звук взрыва и волна жара.

Когда они выбрались назад в дом, на выходе из дома стояло странное вытянутое, узкоплечее существо, лишь издали похожее на человека.

Длинные, какие-то пегие волосы были собраны в жидкий хвост, одето оно было в непонятного цвета, рубашку на одной завязочке у горла и шорты. Существо стояло в дверном проеме, смотрело на улицу и словно на ветру раскачивалось на тонких ногах. Худющие, почти одни кости, руки безвольно повисли вдоль тела. Осборн, выходя из дома задел его плечом и человек заколыхался будто пружина. Писарь попросил человека дать пройти, тот медленно повернулся и посмотрел на Дика бесцветными глазами с остановившимися зрачками… и ничего не ответил. Дик слегка отодвинул его в сторону и вышел на улицу.

Город было не узнать. От былой разнузданной красоты не осталось и следа. Куда — то исчезли разноцветные строения различной формы и высоты, яркие краски. Кругом стояли одно — максимум двухэтажные кубы без окон, утыканные какими-то железяками и выкрашенные в белый или бледно-розовый цвет. Самым мрачным выглядело здание энергостанции. Следы гари словно черной бахромой оплели все стены. Вокруг валялись обломки военной техники. По улицам бродили десятки белесых туземцев очень похожих на того, которого Дик и Лен встретили на выходе из дома. Они словно ожившие мертвецы бесцельно шатались по дороге, натыкаясь на любое препятствие.

Взвод жандармов приводил себя в порядок: считали убитых, оказывали помощь раненым. Лен отыскал сержанта и стал ему докладывать. Дик не стал подходить к командиру, а наблюдал издалека. И чем дольше Осборн докладывал, тем все краснее становилось запыленное лицо сержанта, тем длиннее становились многообещающие взгляды, бросаемые сержантом в сторону Писаря. Наконец сержант не выдержал и рявкнул:

— Писарь ко мне, бегом!

Дик вздохнул и потрусил к сержанту. Не успел он вытянуться по стойке смирно и доложить о прибытии, как что-то темное и тяжелое прилетело ему в голову, взорвалось и свет погас. Очнулся он из-за того, что сержант тряс его за воротник и орал в лицо:

— Это правда сволочь, что тебе местные наркоманы дороже наших ребят, дороже присяги, признавайся сволочь.

Дик чувствуя, как вместо левого глаза у него наливается огромный болючий желвак, нашел силы вымолвить:

‒ Нет сэр, это не правда. Я верен присяге и Уставу. Согласно присяге, ‒ дальше Дик напрягся, но вспомнил и процитировал: ‒ «я будучи воином жандармерии клянусь бороться с преступностью и защищать гражданское население от нарушителей закона».

— Присягу ты давал Великому Сатрапу, а эти гражданские не наши, да и не гражданские вовсе. Вон одна бабка сколько военных дронов на нас натравила. А ты ради них принес в жертву четверых наших! И еще семеро раненых. И все на ровном месте! не понятно ради чего! Я отдаю тебя под трибунал! Осборн, арестовать его и передать комендантской роте!

Лен ловко содрал с Пекаря защитный костюм, отобрал оружие, скрутил ему руки его собственным ремнем и повел к обосновавшейся, недалеко от жандармского взвода, усиленной армейской роте, пришедшей им на помощь.

Вернувшись он поинтересовался у Рубенса, где его будут судить, предположив, что это произойдет на Тау-Кита.

— Ничего подобного, ‒ возразил Рубенс, — зачем его еще куда-то тащить, здесь расстреляют, по решению полкового суда.

Суд состоялся через неделю, на борту десантного транспорта. В тренажерном зале, за большим столом, уселись полковник Эверид, капитан Грейс и лейтенант Апре. Перед ними в небольшой клетке сидел Писарь.

— На основании показаний сержанта Вейса и рядового Осборна, вы согласно Военному уложению Империи обвиняетесь по трем пунктам, а именно, — Апре полез в планшет и наводящем тоску монотонным голосом зачитал, — Вы обвиняетесь в неисполнении приказов непосредственного начальника, предательстве в военное время и умышленном убийстве двух и более военнослужащих Центрально галактического Союза во время боевых действий. Каждый из трех пунктов предусматривает только один вид наказания: смерть. Правда разными способами: первый и третий пункт смерть через расстрел, второй пункт, в зависимости от тяжести вины, предусматривает от повешения до четвертования. По этим статьям не предусмотрено смягчение вида наказания, предусмотрено только смягчение способа наказания. Подсудимый, встаньте Вам понятны пункты обвинения? — Апре посмотрел на Дика.

Суд продолжался не более часа. Решающими для вердикта стали еще раз озвученные показания сержанта и Осборна. Сержант рассказал, что ему показалось странным стремление Писаря выдать действия Хелен Браун за игру, хотя в результате ее так называемой «игры» было ранено, правда легко не менее пяти бойцов взвода. Сам Писарь в бою у дома Браун не участвовал, а находился около ее саркофага. Хотя то что он описывал, находясь якобы в «игре» Хелен Браун, очень было похоже на то, что реально происходило в бою. К сожалению сержант не готов был дать однозначную оценку действий или бездействия Писаря как переход на сторону врага или предательства:

— Ваша честь, — сержант, обратился к председателю военно-полевого суда, — мы впервые столкнулись с такого вида противником, который якобы, если верить Писарю, ведет атаки из виртуальной реальности, поэтому насколько это возможно, я не могу оценить, а значит не могу оценить насколько рассказ Писаря о том, что он делал во время атаки на нас у дома Браун, правдив. Я за свою службу повидал многое и скажу, что в жизни может, случиться всякое, и как командир я должен это учитывать в своих действиях. Но если говорить о фактах, то во время этого боя, Писарь находился в обездвиженном состоянии у саркофага Браун. Что же касается задания по выведению из строя энергостанции, то оно было выполнено в установленные сроки, хотя согласно рапорту старшего по группе Осборна, оно могло быть выполнено на десять минут раньше.

К сожалению, личные средства контроля в условиях защищенной энергостанции не функционировали. Но промедление, если оно было, стоило жизни моим людям, поэтому я и передал дело в военно-полевой суд.

Давая показания, Лен не стал ничего утаивать и рассказал все как было. От себя он добавил только свое крайнее возмущение, тем что Писарь отдал предпочтение какой-то не внятной возможности спасти чужих и пожертвовать своими.

— Такое отношение, прошу прощения, Ваша честь, если я влезаю не в свое дело, — закончил свою речь Осборн, — безусловно должно быть строго наказано, возможно даже смертью.

Сержант, услышав это скривился и грязно выругался, за что получил предупреждение за неуважение к суду.

Понуро сидевший до этого Писарь, услышав слова Осборна, резко поднял голову и удивленно посмотрел на Лена. Но тот избегал встречаться с подсудимым взглядом, и Дик обреченно махнул рукой и снова сник.

Судья внимательно посмотрел на Осборна и обронил: «Это действительно не в Вашей компетенции, Осборн. Если у вас все, то садитесь».

В своем последнем слове Дик сказал, что он хотел, как лучше и хотел только строго выполнять устав, который предписывает чтобы «жандарм с честью нес высокое звание защитника гражданских лиц…»

Вердикт суда снял обвинения по второму и третьему пункту, но признал Дика виновным в ненадлежащем исполнении приказа в условиях военных действий повлёкшим за собой смерть военнослужащих. Приговор — расстрел. Приговор должен быть приведен в исполнение не ранее чем через три дня, на рассвете четвертого, перед строем. Честь привести приговор в исполнение была отдана родному взводу Писаря.

— Ничего себе честь, — ворчал сержант, выходя с заседания суда.

На вечернем построении взвода, сержант долго ходил перед строем и исподлобья смотрел на своих жандармов. Те тянулись как могли и взглядом ели начальство. Наконец в сотый раз пройдя перед строем, сержант остановился и произнес:

— Все вы знаете какое позорящее наш взвод событие, произошло сегодня.

В строю послышался гул.

— Тише! — сержант подошел к строю и пошел вдоль него, останавливаясь перед каждым бойцом и пристально вглядываясь в каждого, — решением военно-полевого суда приговорен к расстрелу наш бывший товарищ. Решением суда привести в исполнение приговор должны мы сами.

Сержант остановился перед Осборном, долго и пристально вглядывался в его лицо, тому захотелось оказаться подальше от этого, холодного, полного презрения взора, желательно, на другой планете, а лучше в другой системе. Но Лен постарался не дрогнуть, лишь сильнее вытянулся и еще больше выкатил грудь колесом.

— Добровольцы есть, — наконец рявкнул сержант. Ответом ему была тишина.

— Тааак, хорошо, — протянул сержант, — желающих нет. Это хорошо. Нет, отставить! Одного я знаю! Он сам еще раньше выразил желание, а сейчас молчит — скромный, наверное. Рядовой Осборн два шага вперед. Будете командовать расчетом.

Лен почувствовал, как у него трясутся губы и подгибаются ноги, но он взял себя в руки и сделал два шага вперед. Спина его горела от ненавидящих взглядов сослуживцев.

— Больше добровольцев нет? ‒ Тогда я назначу их сам. Сержант выкрикнул еще девять фамилий и вызванные понурившись вышли из строя.

Казнь должна была произойти у задней стены полевой гауптвахты. Пока наряд, назначенный для исполнения приговора подчиняясь невнятным командам Осборна топтался, пытаясь выстроиться в ровную линию для приведения приговора в исполнение, сержант заметил, как к нему спешит фельдъегерь с пакетом. Вскрыв пакет, сержант довольно хмыкнул и ушел в расположение части. Через несколько минут он вернулся с небольшим дроном, который тут же запустил и тот завис в метрах в десяти над стеной гауптвахты. Наконец наряд выровнялся, конвой вывел Писаря, поставил его у стены.

— Наряд, оружие к бою! — скомандовал Осборн, судорожно утер лоб платком, поспешно вынутым из кармана, попытался скомкав, засунуть платок назад, — не получилось, — поднял руку с зажатым платком верх и срывающимся голосом закричал:

‒‒Целься! ‒ выждав минуту, пока отделение прицелится, уже фальцетом завизжал, ‒ Пли! ‒ и махнул рукой с зажатым платком.

Наряд почти синхронно выстрелил. Эхо, похожее на шипение выводка змей, прокатилось по двору.

И ничего не произошло. Только на мгновение позже выстрела, когда заряды как раз должны были разорвать Дика, вокруг него вспыхнуло и тут же погасло активированное дроном защитное поле. Писарь как стоял, так и продолжал стоять, спрятав лицо в ладонях.

Дик постоял еще несколько секунд, отнял руки от лица и стал обводить место казни, ничего не понимающим взглядом. В десяти метрах от него с не менее ошарашенным видом стояли его палачи. Осборн в растерянности стал жалко оглядываться по сторонам.

Сержант с минуту понаблюдав за этой сценой всеобщего недоумения, наконец вышел на середину двора и скомандовал:

— Всем равняйсь, смирно, — после того как все присутствующие выполнили команду, сержант зачитал полученные с фельдъегерем бумаги: «В ответ на обращение полковника Эверида, апелляционная коллегия военно-полевого суда постановила: в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, снять обвинение в ненадлежащем исполнении приказа в условиях военных действий, повлёкшем за собой смерть военнослужащих, и осудить Дика Писаря, в связи с ненадлежащим исполнением приказа в условиях военных действий без отягчающих обстоятельств, и наказать его через моральную казнь путем расстрела без уведомления, а также нанесения двадцати пяти ударов палками и увольнения из жандармерии без содержания». Сержант закончил читать бумагу, обвел взглядом строй и проговорил: «Моральная казнь через расстрел, без уведомления, только что была приведена в исполнение. Приказываю рядовому Осборну выполнить вторую часть казни».

Тут же подбежали двое рядовых комендантской роты вынесли пластиковую скамейку, сняли с Дика мундир, положили того на живот на скамейку, руки скрепили наручниками под скамьей, ноги тоже примотали к скамье. Чтобы не покрошил зубы и не прикусил язык, сунули в рот тряпку, смотанную жгутом. Потом вынесли большую кювету, в которой в соленом растворе лежали палки. Осборн медленно, шатающейся походкой подошел к распластанному Писарю, взял палку, замахнулся и начал бить.

Дик старался держаться, чтобы не заорать и лишь глухо поскуливал, когда просоленная палка касалась его спины. Лен старался наносить удары не сильно, но судебный пристав, присланный следить за исполнением наказания, один такой удар не засчитал, и Осборн решил все же бить с такой силой, чтобы быстрее закончить свои мучения. Нанеся последний удар, Лен выронил палку и на ватных ногах пошел в строй, однако сил, чтобы встать на свое место у него уже не хватило. Ноги подогнулись, и он стал заваливаться на сослуживцев. Те не стали его ловить, и Осборн рухнул на землю. Сержант подошел, слегка пнул его в бок и процедил «Хватит валяться, вставай в строй, хлюпик, и надеюсь у тебя хватит ума перевестись в другой взвод».

К Писарю подбежал Рубенс, обработал раны на спине, наложил повязку, помог подняться, одеть китель, проводил в строй.

Сержант вышел перед строем и зачитал еще одну бумагу: «Приказ по полку жандармерии Тау — Кита. Уволить согласно решению суда из рядов жандармерии рядового Дика Писаря. Учитывая действия рядового, выплатить ему довольствие за три месяца вперед и предоставить ему возможность проезда на транспорте жандармерии до конечной точки, определенной самим рядовым».

— Подойди ко мне Дик, — сержант поманил Писаря пальцем. Дик, пошатываясь вышел из строя и встал перед сержантом.

— Жандармы, — произнес сержант, — Этот рядовой не выполнил приказ должным образом, что как минимум затруднило выполнение поставленной задачи. За это он получил сполна. Но если бы он не сделал этого, мы сейчас не заключили бы мирного соглашения с Текносом, и имели бы затяжную партизанскую войну с огромным количеством роботов. Как выяснилось только вчера, то что Писарь дал возможность жителям Актубиса живыми покинуть игру, в которую все они играют с рождения, произвело очень благоприятное впечатление на остальное население Текноса, и между Центрально-галактическим Союзом и Текносом был подписан договор о мире, взаимопонимании и сотрудничестве. Текнос пошел на заключение подобной сделки, как только мы выполнили их требования и стали поступать, так как поступил Писарь, и в других занятых нами населенных пунктах. Теперь корабли Союза смогут спокойно проходить через систему Текноса к Арендным и Пограничным мирам. Текнос же сможет жить как привык и даже получит какие — то контракты с Империей и Тау — Кита. Так во всяком случае сказал полковник Эверид. Так что удачи тебе сынок.

Лен в тот же день подал рапорт о переводе его в отдельный батальон жандармерии. В течение суток рапорт был удовлетворен.

Когда Лен шел по Актубису в сторону посадочной площадки, он везде видел подтверждение словам сержанта. Город снова покрылся огнями, снова были видны залитые светом башни и дворцы. Все стало почти как перед началом штурма. За исключением, того, что на улицах появился народ. Нет, его не было много, никаких толп, но по улицам в обе стороны шли люди: по одиночке, парами, небольшими группами. Все они были одеты еще одинаково: в белые просторные рубахи и белые штаны. Все выглядели похоже друг на друга: бледные с длинными, как правило белыми или седыми волосами. Кое где мелькали цветные пятна солдат Империи и жандармов Тау — Кита. Но появились и разнообразно одетые местные, хотя с окончания войны прошло меньше двух недель. То там то здесь были видны открытые магазинчики и кафешки из которых очень привлекательно пахло жаренным мясом и свежей выпечкой. Лен решил зайти в одно из заведений.

Кафе располагалось в стандартном доме-кубе каких тут было большинство: без окон, с одним только дверным проемом. Посреди пустой пятидесятиметровой комнаты стоял агрегат, судя по всему робот-повар. Он был обнесен барной стойкой, за которой суетился бледный старик. Только два из пяти пластиковых столиков, стоящих вокруг стойки, были заняты. За одним столом сидела парочка молодых бледных, за другим казалось дремала над чашкой супа бледная старуха. Лен сел за свободный столик, старуха подняла голову и уставилась на него слезящимися выцветшими глазами. Потом встала, волоча ноги подошла к столику Лена и прошамкала:

— А это ты. Я узнала тебя! А ты? Ты узнал меня? Я Хелена Браун. Я узнала тебя! С тебя все началось. Ты ворвался ко мне в дом, ты вторгся в мою жизнь — игру. Ты разрушил мой светлый мир, где я была молодой и красивой. Где я была справедливой воительницей и меня все любили, и так продолжалось больше ста лет, и могло продолжаться еще лет сорок.

— Нет, это не я! Это Писарь, — прошептал Лен смотря на нее сверху вниз, — это все он, я наоборот считал, что это выдумки…

Старуха наклонилась к Осборну так низко, что ее сморщенное личико оказалось в нескольких сантиметрах от лица Лена и брызгая слюной прошипела:

‒ Ты сделал это, или такие как ты. Теперь я вынуждена шататься по этому серому невзрачному реалу, как какая ни будь нищенка не способная заплатить за энергию и дешевенький аккаунт. И Будь ты проклят, будьте вы все прокляты, — старуха резко выпрямилась, отвесила Лену звонкую оплеуху, — Мы все умрем! Ты умрешь! Весь свет умрет! — выкрикнула, как выплюнула старуха и вернулась на свое место.

Осборн вскочил, утерся и выбежал из кафе.