Время вороньих песен

4.6

– Кофе? – поинтересовался Асгер, помогая мне присесть за столик и устраиваясь… ну почти напротив. Столик был круглый и скамейка вокруг столика круглая.

– А к нему подают троллий самогон? – сказала я, прежде, чем подумала, но я вообще так часто делаю.

Вампир развеселился, сказал, что специально для меня закажет, и предложил ликер, пока самогон подвезут. Какой-то он слишком радостный, тоже волшебным чаем напоили? Отбежал к стойке, не дожидаясь разносчика, вернулся, сел. Ближе, чем до этого, но все еще условно напротив. Потом подали кофе и конфеты.

– А где ликер?

– В кофе, – сдерживая улыбку, ответил Мартайн, – и в конфетах тоже. Попробуете или подождете самогон?

– Извините, – запоздало проговорила я.

– Не стоит. Это обычная реакция на господина дознавателя Ворнана Пешту. На самом деле он не так ужасен, как кажется, просто не слишком умеет ладить с окружающими.

Я попробовала ликер. Тот что в конфетах мне понравился больше, а когда я запила его тем, что в кофе, стало еще лучше. Асгер поднес свою чашку ко рту, но не сразу прикоснулся к напитку, втянул носом ароматный парок, пригубил осторожно, аккуратно, даже нежно, касаясь края чашки губами, и все это время смотрел. Мне захотелось отодвинуться. Помните про нависающий ледник? Показалось, что потрескивает.

– Зачем вам все это нужно?

– Что это?

– Изображать воспылавшего страстью кавалера. Подарки, открытки, цветы у крыльца, взгляды, намеки, душечкой меня назвали.

– Пригласил на кофе и готов даже на самогон, – продолжил цепочку Асгер, опуская чашку на стол. – Все просто. Вы мне интересны, а еще мне хочется подразнить этого зануду Ворнана.

– С последним вы явно просчитались.

– О нет, поверьте. И те грязные намеки, что я имел неудовольствие в ваш адрес слышать, вполне наглядно подтверждают, что его к вам интерес не ограничивается рамками расследования.

Еще бы, если раньше он смотрел на меня, как на пустое место, по теперь презирает. Так себе интерес. Мне хотелось сменить тему, поэтому я не стала отвечать, а вынула из сумочки футляр с брошью и подвинула презент дарителю.

– Это слишком для приглашения на кофе, – пояснила я.

– На свидание, – поправил меня вампир. – И я рассчитывал на нечто большее, чем кофе.

– Тогда тем более.

– Оставьте. В смысле, оставьте себе, для меня это пустяк, а вам приятно. Мне кажется вам должен невероятно идти красный. Такой густой, как рубин на броши. Или алый. Если она вас смущает, можете продать. Я не принимаю обратно то, что подарил.

Он помолчал, пригубил кофе. Посмотрел. Хищник в замешательстве…

– Да, мне нравится, как звучит ваш запах, и мне хотелось бы вас попробовать, – заговорил он, – но я никогда не делаю это без согласия или под внушением. Наши внутриклановые законы на этот счет куда жестче тех, что установлены конгрегацией. Вампиры слишком долго и слишком тяжело боролись за право жить по-человечески, как бы странно это ни звучало. Помогли темные, Крево, Гаспар Крево. Это с его подачи был принят закон о признании вампиров разумной расой, а еще он первый из живущих не нашей расы женился на вампирше. Она была из клана Атрай, к которому я принадлежу. А теперь Крево нет, а мы – есть. И хотим быть. Я могу подначивать, шутить или провоцировать, но никогда не возьму силой.

К концу монолога оказалось, что Асгер держит меня за руку, и его прохладные пальцы чуть подрагивают от волнения. Он сам меня отпустил и даже слегка отодвинулся.

– Понятия не имею, зачем я вам все это сказал. Вы сегодня немного другая. Пахнете чуть иначе. Ярче. Меня немного ведет. Как будто раньше я слышал эхо, а теперь – сам источник звука.

Я шевельнулась, прислоненная к краю скамьи трость юркнула под стол, глухо ударившись об пол ручкой.

Руки у вампира были длиннее и реакция получше моей. Хоть он и не поймал трость, но поднял первый, неприлично близко склонившись к моим ногам.

– А ваша хромота врожденная или это травма? – вдруг поинтересовался он.

Я смутилась. Не из-за вопроса, а потому что вампир сразу после сказанного цапнул меня за коленку, и даже скорее под. С коленкой он угадал, но я поспешила избавиться от его руки.

– Извините, я бываю бестактен, – ровным голосом произнес он.

– Зачем извиняться за то, о чем вы не испытываете сожалений?

Асгер рассмеялся, повернулся и оперся рукой о спинку скамьи.

– И вы еще удивляетесь, что вы мне интересны? И все-таки? Вы ведь в курсе, что я занимаюсь исследованиями в целительстве? – Он прищурился, зажег в глазах алые фитильки, и я почувствовала себя, как под рентгеном. Губы приоткрылись, блеснули сахарно белые клыки, показался и пропал кончик языка, темные глаза с алыми искрами уставились на меня. – У вас там невообразимая каша из нервов и сосудов, удивительно, что вы вообще на нее ступаете.

– Травма, – ответила я, потому что сообразила, что он действительно видит меня насквозь, да и скрывать было нечего. – Очень старая.

– Я бы попробовал.

Опять “попробовал”... Дегустатор…

– Спасибо, но думаю, на суде будет совершенно все равно, хромаю я или нет, а палачу особенно.

– Я хотел бы вам помочь…

– Не нужно, Асгер. Желание помочь и сама помощь слишком далеко отстоящие друг от друга понятия. Мне ни к чему бесплодные надежды. Я просто хочу еще немного пожить. Вот, на свидания даже хожу…

– Теперь это выглядит как жест отчаяния.

– Может быть, спорить не стану. Спасибо за подарок и за… самогон, – я постаралась улыбнуться, но было уже как-то не весело. – Мне пора…

– Позвольте я вызову вам экипаж. Вы ведь не согласитесь, чтобы я вас проводил?

– Разве что до экипажа.

Вампир галантно помог мне облачиться в пальто, проводил, остановил экипаж. И руку поцеловал. Запястье. Не обнюхивал, как раньше, прикоснулся губами, и от прикосновения зубов, такого осторожного, как он кофе пробовал, меня бросило в жар. А еще накатило чувство… Пить захотелось так сильно, что горло свело, я дернулась и оцарапала кожу. На месте царапины набухла рубиновая капля в цвет камня на подарке. Асгер резко отпрянул, поймал мой взгляд.

– Вы… Вы меня слышите… – изумленно проговорил он. – Ваши глаза… Я будто в зеркало смотрю… Зеркало! Я недалекий болван. А вы… и правда, нечто волшебное!

Он подмигнул, улыбнулся клыкасто и коснулся одного из зубов кончиком языка. Все-таки успел попробовать, паразит. Но тут я и сама виновата. Нечего дергаться, когда вампир изволит ручку целовать, так и без руки можно остаться.

– Теперь-то едешь? – спросил с облучка тролль, тот самый, с самогоном.

– Едет, – ответил за меня Асгер и даже адрес назвал. Я и поехала. А перчатки в кафе остались. А брошь – со мной. За брошь можно дюжину пар купить, но я не стану ее продавать. Пусть будет. Красивое, а мне нравится все красивое.

Посылку доставили едва ли не сразу же, как я приехала домой. В ней были новые и очень красивые перчатки из гладкой кожи с тисненым рисунком стилизованного пламени на уголке отворота, точно по мерке. И записка с двусмысленным пожеланием беречь руки.

Не успела я отойти от двери, как в них снова постучали.

На крыльце стояла орчанка, старая. Она щурилась, будто видела плохо.

– Ты Малена Арденн? – глухо спросила она, и голос показался знакомым.