Заклинательница Теней (СИ)

Глава 25. Законная Королева Аркерона

Проснувшись, моргнула, глядя на волшебных бабочек, порхающих по расшитому полотну балдахина. Села, пытаясь сообразить, где нахожусь. Ранее утро, блики солнца пробираются между увесистыми и одновременно невесомыми занавесками. Солнечный и далекий Гааг теперь моя реальность. Ощущаю себя странно, с одной стороны моя жизнь мне теперь не принадлежит, с другой, чувствую безграничную свободу, граничащую с безумной эйфорией.

Резко откинулась назад и сладко потянулась всеми своими расслабленными после сна мышцами. Что-то завозилось, совсем рядом. На моей, твою мать, кровати!

Испуганно дергаюсь и, запутавшись в своём же халате, в котором уснула, грациозно сваливаюсь на пол.

— Черт! — бранюсь сквозь зубы, пытаясь выпутаться из громоздкой одежды.

— Какая же ты громкая, точно моя Дей, — говорит до боли знакомый голос, с легкой сонной хрипотцой. Рыжая башка выглядывает с кровати и рассматривает мою фигуру своими слегка раскосыми зелёными глазами.

— Ты! — злобно рычу я, вскакивая на ноги.

— Я, — ухмыляется Маль и падает обратно в смятую постель.

— Кто тебе позволил сюда забраться?! Ты! Ты! — задыхаюсь от ярости, пытаясь подобрать хорошее ругательство.

— Разве, мне теперь нужно позволение? — нагло спрашивает он, поднимая свои брови. Его глаза смеются, пока я утопаю в злости.

— А, ну, да, Королю же можно все! — едко говорю я, — Даже спать в чужой постели без разрешения.

— Вообще-то, чтобы спать в твоей постели, мне необязательно быть Королем, — замечает он.

Густо краснею, вспоминая сколько раз он засыпал в моей комнате со мной в обнимку, а я никогда не была против. Сейчас начинаю понимать, насколько странной теперь выглядит это детская привычка.

— Отвечая на твой вопрос, Маль, теперь тебе нужно мое разрешение для таких фокусов.

Он тяжело выдыхает и встаёт с этой огромной кровати, которая явно рассчитана на бурные ночи без сна. На нем светлая рубашка и брюки, волосы растрёпаны, а вид все равно немного уставший.

— Фокусов значит? Я обидел тебя вчера, понимаю.

— Ты был отвратителен.

— Я лично внёс твоё имя в список погибших, — недовольно говорит он, его лицо кривится от раздражения, — Хотя Галлиган просил не делать этого. Но я внёс. А он подписал. И когда я увидел тебя вчера, что-то щелкнуло внутри. Я не поверил.

Он быстрыми шагами обогнул кровать, подошёл ближе и продолжил говорить:

— Я видел, понимаешь? Своими глазами видел, как, то место, где вы с Анитой скакали разнесло на пылинки! Невозможно спастись от такого, невозможно, — он задыхался то ли от ужаса воспоминаний, то ли от восторга, что все-таки возможно, грудь вздымалась высоко, тяжело, — Но, если ты Заклинательница теней, почему нет.

Я вздрогнула от накативших меня воспоминаний, почти ощутила этот жар на коже, этот окутывающий нас страх приближающейся гибели, этот ужас, от того, что сделать ты ничего не можешь, только убегать, поджав хвост.

— Давно ты знаешь? — сдавленно спросила я.

— Александр рассказал мне этой ночью. Немногословен он. Сколько в нем секретов скрыто — одним богам известно, — сказал он с легкой неприязнью, недоверчивость к инквизитору никуда не делась. Почему ты ничего не сказала мне?

Теперь его легкая обида и подозрительность была обращена ко мне. От этого я немного растеряла свою уверенность, но твёрдо ответила:

— Потому что сама не знала, — это не ложь, лишь утаивание незначительной информации. При чем слишком личной, — Он и словом мне не обмолвился о том… О том, кто я такая.

Я чуть не сказать «что» я такое! Уф.

— Поэтому я застряла так надолго, не могла выбраться, совладать со своими возможностями.

Ну, вот! Теперь я оправдываюсь! Этого в плане не было! Злюсь на себя. Я нахмурилась, от чего между бровями пролегла морщинка.

— Ты не представляешь, как я рад видеть тебя живой и здоровой, хоть и немного злюкой, — вкрадчиво произнёс он.

На лице Маля пробилась живая эмоция. Маска презрительного равнодушия треснула, обнажая все эмоции что бушевали внутри: скорбь, боль утраты, удивление, влечение. Его голос гипнотизировал, я стала забывать, что злюсь на его недавнее хамство.

— Ненавижу маки, — сказал он, добивая меня.

Я не хочу на него злиться, я не люблю на него злиться. Даже сейчас, когда он заставил меня чувствовать себя самой одинокой на этой земле, я не хочу.

— Скажи что-нибудь, — требует Король.

— Я приведу Аниту к девяти в тронный зал, — холодно говорю я, напоминая себе, что все изменилось. И дело не только в Аните.

— Она в порядке? — в его голосе искреннее беспокойство, хоть и немного запоздалое.

— Конечно.

Маль делает глубокий вдох и шумно выдыхает, запускает в волосы руку, смотря на тех же волшебных бабочек. Они переливаются золотом; блестят, словно покрыты россыпью драгоценных камней. Затем он делает шаг ближе, оказываясь совсем близко, на расстоянии локтя.

— Я хочу почувствовать настоящее тепло твоего сердца, а не этот сковывающий лёд, — с грустью сказал он, — Ты так изменилась, я вижу в тебе силу духа, ощущаю твою магию, она стала неимоверно крепкой. Но не вижу того тепла, из-за которого сходил с ума.

— Все изменилось, Маль, и все больше не может быть как прежде, — мой голос звучит как-то слишком по-философски.

— Когда мы подписывали магический контракт, никто из нас и не думал, что все может случиться в реальности, было ощущение, что это просто прихоть Королевы, не больше, — раздраженно говорит он.

— Но это случилось! Сегодня коронация королевы, а завтра свадьба, Анита станет твоей женой, Маль! А ты забираешься в мою постель! Что скажет гвардеец? Он уж точно не подумает, что моя постель просто мягче твоей!

— Я не люблю Аниту, никогда не любил.

— Это все формальности.

— Формальности?!

Он схватил мое запястье, сильно сжал, а затем поднёс к своим губам, опаляя своим жарким дыханием.

— Это моя жизнь, это не формальность, Дей.

Он придвинулся ближе, наши колени соприкоснулись. Слишком близко. Раньше это будоражило мое сердце, сейчас … Сейчас я вспомнила прикосновения Александра, его поцелуй. Долгий, будоражащий, сладкий. В этой самой комнате, на этом самом месте. Это неправильно. Пытаюсь отступить, но Маль кладёт ладонь между моих лопаток и притягивает ближе, зарывается в растрепанные волосы губами. Затем целует в губы. Его поцелуй был неистовым, безудержным, требовательным. После такого поцелуя срывают одежду, стонут в губы, дарят наслаждение.

Кладу руки ему на грудь и отталкиваю. Получается грубо.

— Остановись. Прошу.

Его раскосые глаза превращаются в щелки. Я его оттолкнула, задела гордость Короля.

— Не усложняй все, Маль, — добавляю я, обходя его и останавливаюсь у шкафа, — Тебе нужно думать не обо мне, а об Аните. Так правильно.

Кошачьей походкой он двигается ко мне, стоит прямо за спиной, слышу его дыхание, чувствую его кожей.

— Не думай, что я отступаюсь, Дей. Особенно теперь, зная вкус потери и радости от твоего возвращения.

Он выходит из моих покоев, осторожно закрыв за собой двери.

Я со злостью распахнула внушительный шкаф. Чего здесь только не было! Платья со шлейфами и без, шелковые и парчовые, расшитые бисером и золочеными нитками, с жесткими корсетами и практически полностью прозрачные, из тонкого невесомого шелка.

Перебираю тряпки, пытаясь успокоиться. Я не была готова к этому разговору, к его напору. А он не был готов услышать: «Кажется, я влюбляюсь в другого». Между нами осталась недосказанность.

Злюсь на себя за эту слабость, за нежелание причинить ему боль.

Вырываю из шкафа два платья: одно бордовое, изысканное, с красивыми открытыми плечами, струящийся подол, узкий пояс на талии. Второе темно синее, на бретельках, с жестким корсетом, облегающее бедра и высоким разрезом, который оголит почти всю ногу. Бросаю синее платье на мятую постель, второе забираю с собой для Аниты, прихватывая с собой какие-то туфли.

Анита в гостиной, кажется, не спала совсем. Не то что я, дрыхла как убитая! Рассказываю ей, что мы запланировали. Слушает внимательно, старается не показывать волнения. Спокойная, статная. Совершенно не похожая на ту девочку, которую я знала. Выросла, возмужала. От этого стало спокойнее, даже радостно. Впервые на престол зайдут не простые люди, а колдуны. Как это воспримет обычный народ? Примут ли?

Оставляю платье и туфли, завтракаю своим любимым круассаном и когда-то лично собранным чаем из трав. Возвращаюсь в Гааг. Все мои действия монотонные, словно я сделана из камня. Я делаю свою работу. Как это стало просто, будто войти через обычную дверь! А как раньше злилась на себя, не понимая и не принимая.

Сад за окном ожил — щебетали птицы, мелкое зверьё шуршало в кустах, слуги носились туда-сюда, выполняя последнюю подготовку к церемонии. За пределами моей спальни творился хаос. Не теряя времени, облачилась в синее, облегающее платье, собрала волосы в высокий статный хвост, туго натянув волосы, неудобные туфли.

Уверенный стук в дверь. Подхожу, каблуки утопают в ковре. На пороге стоит гвардеец.

— Госпожа, — молодой парень, меньше меня ростом, блондин, лицо молодое, но суровое. Чувствую — колдун, — Я сменщик Самуэля, Эстен, мне необходимо доложить — осталось не более десяти минут до назначенного времени.

Эстен говорил очень серьезно, поэтому облачилась в маску безразличия и сказала:

— Приятно познакомиться с тобой, Эстен. Жди меня в тронном зале.

Парень неуверенно замялся и сказал:

— Мне приказали быть с вами неразлучным.

— Я тебе не доверяю и к Королёве не поведу, — отрезала я, — Жди в зале.

— Хорошо, — раздосадовано ответил он.

С силой захлопнула дверь у него перед носом. Власть в моем голосе казалась ненастоящей, какой-то чужой. Будто говорила не я, а какая-нибудь Габриэль. Создала магический замок, даже на окнах. Бросила взгляд на огромное резное зеркало около шкафа. В нем отражалась я, непривычная, высокая, исхудавшая и немного уставшая. Слишком красивая, облачённая в дорогие шелка девушка. Платье слишком открыто, у всех на виду татуировка непреложной клятвы и рода Беллигарде, массивный перстень притягивает взгляд, а шрамы на шее уродуют красивую точёную шею. От всего этого безобразия отвлекают ноги и бесконечно вульгарный вырез до бедра. Делаю шаг назад и оказываюсь возне Аниты. Та, несомненно, готова, — идеальные пышные локоны, бордовый шёлк платья переливается на пробивающихся сквозь шторы лучах солнца. Глаза и губы подведены, глаза горят огнём.

— Как шея? — ухмыляется Летиция.

— Мазь помогла, спасибо, — подмигиваю женщине.

Анита крепко обнимает ее, что-то шепчет на ухо. Губы Летиции дрожат, но она держится.

— Скоро навещу, — говорю я и мы с Анитой проскальзываем в тень.

Наглею, набираясь магических сил, укутывая нас непробиваемым магическим щитом. И мы выходим прямо перед троном, где я увидела Маля в первый раз за долгое время.

Тронный зал поблескивал в свете утреннего солнца и ломился от знати, заполняя себя бесчисленным множеством платьев и нарядов, ажурных украшений и золотых сеточек на лице. Подсвечники, как часовые, шеренгами расположены вдоль стен; стайки свечей лепятся на уступах и макушках камней, и все пространство залито светом через огромные арочные окна.

Эти высокородные снобы пугаются нашего появления, — дёргаются, топчутся на месте, кто-то громко охает, кто-то что-то кричит, но ничего более делать не смеют.

От напряжения потеют ладони и холодеют ступни. Голова кружится. Вижу Александра, идеально вписывающегося в это место, с его идеальной чёрной одеждой, красивым аристократичным лицом. Он как остров в бушующем океане, кругом беснуется шторм, а здесь — покой. Смотрит прямо на меня. Губы подрагивают в улыбке. Сразу расслабляюсь, снимаю защитный барьер. Совсем рядом Эстен, словно моя тень.

Анита обернулась через плечо, посмотрела на Маля. Гуляющий магический сквозняк приподнял подол красного платья, завертел кровавой пеной вокруг точеных ног. Королева чуть улыбнулась. Тот стоял позади своего трона, ухватившись за его спинку. Смотрел без удивления, но с интересом. Ласковая улыбка в ответ, притягательность взгляда. Лучший приём, не то, что мне.

Покидаю центральное место, останавливаясь возле Александра. Вижу рядом Стефана Радуто, тот выглядит очень довольным. Его правая щека обезображена ожогом, но даже это ранение не делает его внешность отталкивающей. Вспоминаю смерть Анжелы и Давида, нераскрытая загадка, причиняющая боль до сих пор. Отворачиваюсь.

На главной «арене» появляется Яной Фремм, он низко кланяется новой Королеве, сие действие с запозданием повторяют все в зале, мы с Александром тоже.

— Законная Королева Аркерона — Анита Ношвиль! — басом Яноя разносится по залу, — Чудом уцелевшая, будущая законная супруга Маля Кёрнера.

Он кладёт руку на книгу, лежащую на аналое. Книга вспыхивает голубым светом, от него под потолок лезут узоры древнего языка Аркерона, складываясь в нерушимый магический контракт. Ослепительно, разнося волнами свою магическую силу, пульсирует, заполняя все вокруг сильнейшей древней магией и вырываясь за пределы этого дворца. Магия, которая должна оповестить каждого жителя, что королева и король живы, они будут править, будут защищать это королевство. Это их судьба, ее не разрушить и не изменить.

Яной бубнит магические слова на мертвом языке, узоры вьются как ошпаренные мотыльки, зависают над головами Аниты и Маля, преображаясь в две короны, именно такие носили Виктор и Анна, пока не были убиты.

С ужасом вспоминаю как отчаянно пыталась их защитить и не смогла. От этого чувства становится страшно. Яркая вспышка света озаряет и так яркое помещение. Аристократы ахают, без ужаса, а с благоговением, ведь это истинные правители официально взошли на трон. Магия Аркерона плещется, радуется, напитывает новых правителей. Такого не было никогда. Ещё ни разу на троне не правили истинные колдуны.

Александр, незаметно для других, провёл пальцем вдоль моего позвоночника. Отвлекаюсь от волшебного зрелища и поднимаю на него глаза. Он не смотрит на меня, но его пальцы блуждают по моей спине, касаясь кожи сквозь тонкое платье.

Трон связал две жизни, наложил обязательства и тогда подданные королевства Аркерон упали на колени, покорно склонили голову перед их Королем и Королевой. Магический контракт был такой силы и мощи, что связал их узами, которые разрушит лишь смерть. Аните не нужно выходить за замуж за Маля, это уже случилось, осталось лишь отпраздновать.

Это странное ощущение, когда все предопределено — ты можешь рвать, метать, реветь и упираться, но твой путь все равно приведёт тебя туда, где тебе самое место. Я смотрю на Маля, вижу его плотно сжатые губы, абсолютную серьёзность и легкую обреченность. Ему нравится его новое амплуа, но не нравится быть связанным с Анитой. Та наоборот, слегка улыбается, сверкает изнутри, так, что щеки горят легким румянцем. Ее золотые волосы развиваются от электризующейся магии.

Когда все закончилось, с потолка стали сыпаться белые хелеборусы, маленькие цветы покрыли белоснежным ковром все вокруг.

Исчезнувшая магия, вернувшаяся с новой силой и надеждой, — продолжал зрелище Яной, — Спасшая нашу истинную королеву, укрывшую ее от опасности. Заклинательница теней.