100 дней

ШЕЛКОВОЕ СЮЗАНЕ

ЗА НЕСКОЛЬКО месяцев до нашего приезда в Среднюю Азию были ограблены пассажиры поезда дальнего следования, ехавшие из Самарканда. Ограбление произошло на одном из железнодорожных перегонов. Преступники неожиданно появились в вагоне, вошли в купе и, угрожая оружием, отобрали часы, браслеты, деньги и находившийся в купе багаж (ковры, шелка и т. п.). На ближайшей станции преступники покинули вагон, предварительно заперев в купе насмерть перепуганных пассажиров.　

Даже по тем временам это было дерзкое разбойничье нападение. К этому делу привлекли наиболее квалифицированных криминалистов, лучших оперативных работников, но, увы, напасть на след грабителей так и не удалось. Оставалось предположить, что бандиты со всем награбленным скрылись за границу, тем более что случаи перехода границы неоднократно отмечались и раньше.

И вот однажды я пришел по делам к руководителю одной республиканской организации. В просторной приемной я обратил внимание на большое сюзане, висевшее на стене. Откровенно сказать, я не отношусь к тонким знатокам искусства, но то, что я увидел, не могло не восхитить меня. Стены приемной как бы раздвинулись, и я очутился на берегу горной бурной реки, катившей свои воды по живописной долине. На противоположном берегу вдали горделиво возвышались заснеженные вершины могучего горного кряжа, над которым клубились облака. Никогда в жизни, кажется, не видел я столь дивного, неповторимого по своей красоте пейзажа. А ведь он был не нарисован, а выткан вручную шелком по ткани. Сколько же труда, вкуса, чувства вложили люди в создание этого произведения!　

Позднее это сюзане видели другие мои сослуживцы и тоже восхищались творением безвестных мастеров. Один из них как-то посетовал: «Возимся вот каждый день с утра до ночи с бандитами, так и настоящей красоты не удастся повидать».　

Действительно, так хотелось бы на день забыть о тюремных камерах, ночных засадах, допросах. Хотя бы на день! Однажды я высказал эту мысль Александру Васильевичу Локтеву.　

— А чего же тут грешного? — удивился он. — Наоборот, очень хорошая мысль, иначе вы такими делягами станете…　

Решили съездить для начала в Шахризябс, к ковровщицам, которые выткали это изумительное сюзане. К сожалению, дела снова так сложились, что поездку пришлось на время отложить.　

Но один из наших сотрудников, будучи как-то по делам службы в Старой Бухаре, неподалеку от которой и находится город, славящийся своими коврами, заехал туда.　

Когда он рассказал работницам артели о замечательном сюзане, увиденном им в Самарканде, те подтвердили, что оно было выткано у них, в Шахризябсе.　

Как же оно снова попало в Самарканд? Позвонили в ту организацию, где висело сюзане. Руководитель учреждения заинтересовался этим вопросом не меньше нашего. Пригласили пассажиров поезда, у которых некогда было украдено сюзане, и показали им полотно.　

— Да, это то самое, которое полгода тому назад похитили у нас в поезде. И покупали мы его действительно в Шахризябсе, — подтвердили они.　

Так возникло дело о сюзане, похищенном в поезде и каким-то образом очутившемся в приемной кабинета ответственного советского работника.　

Начали выяснять, в чем же дело. Оказалось, что сюзане было куплено комендантом этого учреждения. Увидев его в комиссионном магазине и заручившись согласием своего начальника, он приобрел ковер для учреждения.　

Мы немедленно отправились в магазин. Директор магазина на вопрос о том, у кого он приобрел ковер, долго мялся, путался, но в конце концов сознался, что купил сюзане у неизвестных за две тысячи рублей (а продал, кстати, за три тысячи рублей).　

Украденную вещь вернули владельцам, а директора-спекулянта отдали под суд, но поставить на этом точку было нельзя. Естественно, возникал вопрос: а кто же эти «неизвестные»?　

Директор рассказал нам, кажется, все, что знал о них: подробно описал их наружность, характерные приметы.　

Просмотрев материалы в уголовном розыске, примерно установили, что грабителями могли быть Ленька Шайтан и Ванька Ямщик, специализировавшиеся на наиболее сложных видах ограблений. Они входили в шайку Каневского. Оба бандита после ограбления поезда еще старательнее замели за собой следы.　

Каневский начисто отрицал свое участие в этом ограблении. По его словам, он даже не слышал о нем. Последнему поверить было трудно. Ведь этот случай получил в свое время широкую огласку в республиканской прессе, а главарь банды, оказывается, «впервые слышит» об ограблении!　

Тогда мы вспомнили о вещах, конфискованных у Гусевой при ее аресте. Может быть, они подскажут нам что-либо новое?　

Пассажиры поезда, которым были предъявлены эти вещи, обнаружили среди них красивый бухарский халат, который был украден одновременно с сюзане. Гусева показала, что халат ей сдала в свое время «на хранение» Мария Вилкова, жена… Леньки Шайтана. Таким образом, наши подозрения подтверждались.　

Предстояло разыскать и выловить участников преступления. Хорошим помощником в розыске этих двух, да и некоторых других уголовников оказался Николай Иванович Шипкалов, человек, о котором я до сих пор вспоминаю с самым теплым чувством.　

Но сначала несколько слов о нем самом. К нам он пришел из… тюрьмы. Пришел и сказал:　

— Если чем могу быть полезен в борьбе с бандитами, можете мною располагать в любое время. Никакого вознаграждения не прошу. Вот мой адрес…　

Николаю Шипкалову мы поверили. И вот почему. Сам он рабочий, на его иждивении престарелый отец. Однажды на рынке к нему в карман (а там лежала получка, которая заранее была рассчитана по рублям и копейкам) залез какой-то воришка. Шипкалов тут же на базаре до полусмерти избил его. За это Николаю дали четыре месяца тюрьмы.　

Сидел Шипкалов в общей камере с уголовниками. Там он навидался и наслышался многого, что не могло до глубины души не возмутить честного человека. В тюрьме он благоразумно ничем не обнаружил своих истинных мыслей и за тихий характер, умение слушать и вовремя «посочувствовать» заслужил их уважение.　

Вот кто был Николай Иванович Шипкалов, которого мы и решили отпустить «на дно». Его задачей было напасть на след бандитов Леньки Шайтана и Ваньки Ямщика, подозревавшихся нами в ограблении поезда.　

«Дном» Шипкалов избрал чайхану на окраине Самарканда. Чайхана работала почти всю ночь. Здесь можно было покушать, выпить бодрящего зеленого чая и даже «зарядиться» анашой. По вечерам на свет ее лампы-молнии собирался бесприютный базарный люд, жулье разных возрастов и воровских профессий. Владельцем чайханы был Багир, тучный, шумливый узбек, почти круглые сутки метавшийся от кухни к прилавку и обратно.　

Вот к Багиру-то и отправился Николай Шипкалов, надеявшийся встретить здесь кое-кого из числа тюремных «дружков». Однако ни в этот, ни на следующий день никого из них он не встретил. А воровская мелюзга, с которой он познакомился, была ему не нужна.　

Только на третий день он встретил здесь более или менее полезного для него человека — Федьку Челыша, отбывавшего вместе с ним наказание, кажется, за грабеж.　

Но тот был не при деньгах, а потому молчалив, скучен и зол. Однако после двух приемов анаши он заметно оживился, хотя толку от этого было пока мало. Федька жаловался, что за время «сидки» растерял все связи с друзьями, а без них он как без рук. Николай знал по рассказам самого Челыша, что тот большой специалист по разного рода уголовным делам, но при этом всегда ищет себе сильного опытного напарника.　

«Рано или поздно, а на этот крючок должна клюнуть хорошая рыба», — подумал Шипкалов о Челыше и продолжал подкармливать его.　

Как-то придя к Багиру поздно вечером, Николай увидел там Федьку. По его лихорадочно блестевшим глазам и оживленной речи он догадался, что тот сегодня принял уже не одну дозу наркотика.　

— Все, браток. Мой пост кончился. Жизнь начинается снова, — приветливо встретил он Николая.　

Выяснилось, что он встретился с кем-то из прежних знакомых и на завтра приглашен к нему домой для «серьезного» разговора.　

— Может быть, меня возьмешь? — спросил Николай. Федька сначала отказался.　

— Понимаешь, он побаивается незнакомых людей…　

Николай сделал обиженное лицо:　

— Ты что меня не знаешь, поручиться не можешь?! В одной камере сидели, из одного котелка ели…　

Короче говоря, Челыш согласился взять Шипкалова с собой; тюремные связи сыграли тут свою роль.　

— Ладно, пойдем, только смотри, никому ни звука, — предупредил он.　

Вечером следующего дня они постучались в дверь небольшого домика на одной из тихих улочек старого Самарканда. На стук вышла дородная дама в шелковой, украшенной бисером накидке. Федька что-то шепнул ей, и она, еще раз осмотрев обоих, впустила в дом. Комната, куда они вошли, служила гостиной. Она была увешана коврами, посредине стоял круглый стол, по углам — мягкие кресла и диван.

Вскоре из боковой двери появился и знакомый Федьки. Это был низенький, полный человек, одетый в заметно просторный для него костюм. Он подозрительно осмотрел Николая, затем вопросительно взглянул на Федьку. Тот что-то быстро зашептал хозяину на ухо.　

Как узнал вскоре Шипкалов, он очутился на квартире некоего Ваньки Бедуина, на которого «по найму» работали несколько бандитов. Сам он непосредственного участия в ограблениях не принимал, предпочитая лишь формировать уголовные «команды», занимая, так сказать, должность «начальника кадров», а затем сбытчика краденого. В воровском мире он пользовался большим влиянием.　

Челыш с хозяином уединились в одной из смежных комнат и там довольно продолжительное время совещались.　

Когда оба, Николай и Федька, вышли из квартиры, Челыш, видимо сгорая от нетерпения, не без гордости сообщил:　

— К самому определил…　

Расспрашивать о «самом» Николай поостерегся. А вдруг у Федьки мелькнет хотя бы тень подозрения? Но ночью, «набравшись» у Багира анаши, Федька, как он ни старался сдерживаться, все же не утерпел и хвастливо шепнул Шипкалову:　

— Самому Леньке Шайтану стану помогать!　

«Так вот оно что! — с удовлетворением подумал Шипкалов, — значит на крючок клюнула та самая рыбка, которая и требовалась».　

На следующий день рано утром Николай Шипкалов проводил Федьку до места встречи его с бандитом, запомнил дом, где тот квартировал, а сам отправился восвояси, уговорившись встретиться с Челышем как всегда у Багира. Через некоторое время Николай Шипкалов уже сидел у нас и рассказывал обо всем случившемся с ним за эти дни. Он также сообщил адреса Ваньки Бедуина и Леньки Шайтана.　

В аресте их Николай, по соображениям конспирации, участия не принимал, да и особой необходимости в этом не было.　

Вместе с Ленькой Шайтаном под стражу были взяты и его сообщники по ограблению пассажиров поезда: его жена Мария Вилкова, бандиты Ямщик и Аршак. Награбленные вещи, уцелевшие от продажи, были возвращены владельцам.　

Так простой рабочий помог нам распутать сложное дело. С той поры он стал одним из активнейших помощников уголовного розыска по разгрому осиных бандитских гнезд.