100 дней

НАС ЗНАКОМЯТ С ОБСТАНОВКОЙ

ПО ПРИБЫТИИ в Самарканд в тот же день я был принят представителем Средазбюро ЦК ВКП(б). Он меня внимательно выслушал, одобрил план работы, дал свои советы. Помимо привлечения к оперативно-следственной работе сотрудников республиканских органов нам рекомендовали как можно шире привлекать к выявлению преступных элементов партийных и беспартийных активистов на местах.　

Тут же был решен вопрос о создании трех оперативных подгрупп и определены районы их действия. Секретарь Средазбюро пожелал всяческих успехов в нашей работе и сказал, что в случае необходимости мы всегда можем обращаться за помощью непосредственно к нему. В дальнейшем мы систематически информировали партийное руководство о ходе своей работы, сообщали о встречающихся трудностях и всегда получали необходимую помощь и поддержку.　

Для согласования работы нашей оперативной группы с местными органами был назначен Александр Васильевич Локтев, заместитель наркома внутренних дел Узбекистана.　

Встречаются люди, которые после первой же встречи кажутся старыми, хорошими знакомыми, располагают к дружбе, откровенности, взаимности. Такое впечатление оставил у нас Александр Васильевич Локтев, с которым мы встретились на второй день прибытия в Самарканд. Он принял нас исключительно дружелюбно, как давних товарищей. Хотя мы до этого и не были лично с ним знакомы, но нас роднило одно общее дело — служба в органах ЧК. Александр Васильевич начал ее с первых дней революции.　

— Хочу вас, товарищи, предупредить об одной крайности, — сказал он. — Не верьте распространяемой некими здешними «теоретиками» версии о том, что высокая преступность — это своего рода «неизбежное зло» в Средней Азии, порожденное отсталостью населения. Как раз местное население — я имею в виду, разумеется, трудовой люд — менее всего повинно в тех нарушениях законности, какие выражаются пока в довольно внушительных цифрах. Этими цифрами мы обязаны агентуре местных баев и реакционного духовенства, а также уголовным элементам, которые, опасаясь возмездия, перекочевали из центральных районов страны в Среднюю Азию. Но вообще-то говоря, не так уж все страшно, как кажется вначале. Например, по приезде в Самарканд мне сообщили, что в городе взято на учет 250 воров-рецидивистов, 183 «рядовых» вора, 150 проституток и т. д. Я тщательно проверил эти данные, и оказалось, что подавляющее большинство «преступников» имели правонарушения в прошлом, а ныне добросовестно трудятся на государственных предприятиях и в учреждениях. Повторяю, преступность у нас все же еще очень высока, но полная ликвидация ее предрешена, это лишь вопрос времени.　

Далее Александр Васильевич коротко рассказал о первых достижениях узбеков в строительстве новой жизни. Республика стояла на пороге своей первой пятилетки. Начинала осуществляться грандиозная программа строительных работ. Сотни тысяч дехкан трудились на хлопковых полях. Готовились к выходу в необжитые районы республики новые геологические экспедиции. Каждый день из всех районов республики поступали в Самарканд добрые вести о трудовых успехах. И вот в это славное боевое время, когда узбекский народ, от* давая все силы преобразованию своей республики, закладывал первые камни в фундамент социализма, из всех нор и щелей выползли за легкой наживой грабители и мародеры, воры и спекулянты. Рядом с новым народившимся миром существовал еще и другой, отмирающий мир — мир уголовный, паразитический, враждебный. Этот скрывающийся в подполье мирок жил своей черной жизнью.　

Александр Васильевич протянул нам сводку о преступности в городе только за одни сутки. Сводка лаконично перечисляла:　

Преступность в городе не уменьшалась, и, к сожалению, большинство преступлений оставалось нераскрытыми.

Так знакомил нас Александр Васильевич Локтев с оперативной обстановкой на предстоящем театре «боевых действий». Мы еще не раз встречались с Локтевым; он участвовал в подготовке отдельных операций, и мы всегда видели в нем своего самого деятельного помощника, боевого чекиста.　

На следующий день по совету Локтева мы отправились с группой работников республиканской милиции на ликвидацию бандитской шайки в Мирзачульский район и лишний раз — уже не по сводкам, а на фактах — убедились, какие глубокие корни пустила кое-где преступность.　

Поездка эта была непосредственно связана с деятельностью Мишки Каневского. Имя его было хорошо известно не только в бандитском подполье, оно становилось «популярным» и среди басмачей. На счету банды Каневского числилось уже несколько операций, проведенных уголовниками совместно с басмачами.　

Что же там произошло?　

…Однажды в отдаленном Янги-Юле, Мирзачульского района, находящемся на стыке песков Голодной степи с отрогами Курминского хребта, появились шесть всадников. Среди них был один русский, по фамилии Ковылов, по кличке Кучерявый, как выяснилось потом на суде — соучастник Мишки Каневского.　

Неизвестные с видом хозяев проследовали по селению, осмотрели окрестные места и отбыли из кишлака. Через несколько дней они появились снова, но на этот раз в сопровождении целого обоза с женщинами, детьми.　

— Будем жить здесь, — заявил старший, — наш кишлак затопило.　

С этого дня исконное население Янги-Юля потеряло всякий покой. Непрошенные «гости» отобрали себе лучшие участки земли, начали нанимать батраков, занялись грабежами.　

Короче говоря, селение захватила банда, которая, пользуясь слабостью молодых местных органов власти, начала здесь бесчинствовать.　

Возглавлял банду некий Маметкул Сарымов, бывший сподвижник курбаши Али Мамеда, одного из главарей басмаческого движения в Средней Азии. Сарымов долгое время скрывался, затем снова появился в Мирзачульском районе. Родственники, также бывшие басмачи, взяли Маметкула Сарымова на поруки. Опытный бандит быстро навербовал уголовную банду из числа воров-рецидивистов, конокрадов, бывших басмачей и обосновался в Янги-Юле.　

Первым открыто выступившим против него был Тангрид Берты, работавший у него батраком.　

— Что же мы смотрим на этого разбойника, который занимается грабежами и убийствами?! — обратился он к односельчанам. — Выгоним его вон из Янги-Юля, нет у нас места бандитам! И этот русский тоже пусть уходит с ними.　

В это время к Тангриду подошел Маметкул Сарымов.　

— Вот тебе за разбойника, вот тебе за бандита, красная собака! — и двумя выстрелами на глазах у всех убил Тангрида Берты.　

Но ошибся Маметкул Сарымов, подумав, что убийство честного дехканина запугает остальных крестьян. Нехожеными глухими тропами пробрались двое молодых дехкан в Самарканд и там рассказали обо всем.　

Когда мы прибыли в Янги-Юль, главари банды, кем-то предупрежденные, скрылись. Но дехкане выследили, где они спрятались — в пещерах на берегу Сыр-Дарьи. Там они и были нами схвачены. Вскоре состоялся суд. Маметкул Сарымов был приговорен к расстрелу. Сурово наказали и «личного представителя» Каневского Ковылова.　

В то же время деятельность уголовно-преступных элементов активизировалась и в некоторых других районах Средней Азии, и почти всюду обнаруживались следы банды Каневского.　

Ко многим трудностям в нашей работе прибавилась еще одна — забота о нашем главном подследственном, о Каневском. Он находился все время вместе с нами, главным образом со мной, и это создавало для нас большие неудобства. За ним нужно было постоянно следить, в его присутствии нельзя было вести никаких служебных разговоров, невозможно было нормально отдохнуть. Один из моих помощников предложил содержать преступника в тюрьме, а когда потребуется, брать его на время оттуда. «Как чемодан в камере хранения на вокзале», — пояснил он свою мысль. Нет, нас это не устраивало. Каневский мог потребоваться каждую минуту, днем и ночью, и поэтому всегда должен быть с нами. К тому же даже кратковременное пребывание в тюрьме не гарантировало от того, что Мишка там не возобновит связи с прежними дружками или не натворит еще чего-либо. Нет уж, пусть он будет с нами; так хоть и беспокойнее, но зато надежнее.