Мой первый выстрел дал результат. Крик прорвался сквозь приглушенный туман, и я увидел, как мужчина с поясами с боеприпасами на всем своем теле рухнул с стены белокаменного здания. Он врезался в кусты возле главного входа во дворец. Еще один выстрел, и еще один хорошо вооруженный мужчина упал с крыши.


И мы были у ворот, все трое были живы и стреляли.


Я проскочил за ворота и нырнул за кусты у каменного забора. Я почувствовал, как Утуро приземлился прямо позади меня. На другой стороне тропы другой воин укрылся за каменным фонтаном. Как я и ожидал, стрельба из других мест сразу прекратилась. Нам оставалось бороться только с огнем с крыши.


Я вставил новую обойму и методично пошел вдоль крыши, по пути убивая охранников. Когда пятеро из них упали в мрачную тьму перед замком, ночь внезапно стихла.


Однако не было ни единого шанса, что мы уничтожили их всех или что мы могли ожидать, что те, кто находится за пределами дворца, продолжат сдерживать огонь. Единственное, что оставалось сделать - это сделать что-то неожиданное. Они ожидали, что мы останемся спрятанными за каменной стеной рядом с воротами.


«Давай бросимся к двери», - прорычал я.


Оба воина вскочили на ноги, прицелившись и приготовив винтовки. Мы сделали два шага к двери, и я услышал сверху свистящий звук, почувствовал порывы ветра вокруг моего лица. Сеть так аккуратно встала на место, что мы запутались в ней еще до того, как поняли, что происходит.


Я изо всех сил пытался прицелиться в огромного высокого стража, открывшего дверь дворца, когда я почувствовал, как сеть сжимается вокруг меня. Я видел, как Утуро и его друг борются с натянутой сетью. Я выстрелил, но внезапный рывок сети испортил мне цель, и пуля безвредно отскочила от белого камня стены дворца. Сетка сомкнулась, теперь так туго, что перекрывала кровообращение в моих руках и ногах.


Нить прочного нейлона обвила мою шею, и я почувствовал, как она сжимается еще больше. Я задыхался. Несмотря на это, я протаранил люгер между двумя веревками и прицелился в огромного охранника, стоящего в открытом дверном проеме. Я готовился к выстрелу, когда питомец резко дернулся в запястье, и я обнаружил, что люгер направлен в землю. Веревка на моей шее стала туже, и я почувствовал, что теряю сознание.


«Оставьте свое оружие, - прогремел голос в тишине, - и сеть освободится. Не выпустите его, и вы умрете от удушения».


Я попытался осмотреться, чтобы увидеть, кто говорит, но теперь сеть врезалась мне в кожу. Я не мог двинуться с места и мог сказать, что Утуро и его друг тоже перестали сопротивляться. Я слышал, как их винтовки стучат по тротуару. Я попытался еще раз нацелить Вильгельмину на охранника в дверном проеме дворца, но дыхание жизни покинуло меня. Стилет выпал из моих зубов. Я на мгновение потерял сознание, проснувшись, чтобы почувствовать, как кто-то забирает люгер из моей руки.


Казалось, теперь отовсюду пришли охранники. Сеть начала ослабевать, и кровообращение вернулось в мои ноющие конечности. Мне показалось, что на шее кто-то ударил ее кнутом. Когда охранники начали вытаскивать нас из сети, гигантский стражник, который так нагло стоял в открытом дверном проеме, направился к нам. По мере приближения он становился все больше и больше.


Тогда я увидел, что он был не просто высоким. Он был огромен. Я предположил, что он был ростом семь футов и весом около трехсот фунтов. И по форме я мог сказать, что он был не просто охранником. На его фуражке и груди было достаточно латуни и медалей, чтобы подчинить себе меньшего человека. Еще до того, как он открыл рот, я знала, кто он такой.


«Я дон Карлос Италла», - сказал он, подходя к нам и глядя вниз с чем-то вроде презрения. «Добро пожаловать в мою скромную обитель в облаках».


«Какой-то скромный», - пробормотал я, садясь и массируя шею и конечности в местах, где их врезалась нейлоновая сетка. «Ты проделал долгий путь от земли Нинков, Анчио».


Использование его первоначального имени оказало сильное воздействие на его лицо и тело. Он напрягся, поднявшись на полные семь футов роста. Его глаза сузились, и я увидел в них красный отблеск, указывающий на воспоминания о ненависти. В тот момент он был воплощением описания





старого Хорхе Кортеса:


Семифутовый гигант, весом в триста фунтов, глаза, похожие на горящие слитки фосфора, руки, способные крошить плиты из нержавеющей стали. Яростный монстр с гулким голосом, подобным раскату грома.


Изображение исчезло, когда дон Карлос попытался улыбнуться. Но лишь слегка. Это было похоже на карикатуру на Смерть в отношении его следующей жертвы. Его глаза, темные с красным свечением, все еще находившимся в центре, метались по собравшимся стражникам.


«Впредь ты будешь называть меня дон Карлос», - приказал он. «Все, что касается Анчио, осталось в прошлом. Я больше не Анчио, больше не Нинка. Вам будет хорошо, если вы запомните это».


Я собирался спросить, что хуже он может сделать для нас, если мы упорно будем называть его Ancio, но у меня нет шансов. Он щелкнул пальцами стражникам и приказал отвести нас в его внутренние покои. Нас заставили подняться на ноги, и, хотя идти было трудно, у нас не было возможности медлить. Я с ноющими ногам, спускался по коридорам, плелся - по лестницам, через просторные галереи и, наконец, в добротный тронный зал в задней части дворца.


По крайней мере, у дона Карлоса был хороший вкус в декоре. Паркет и мозаичные мраморные полы были дополнены красочными персидскими коврами, за которые в Нью-Йорке или Вашингтоне можно было бы заработать целое состояние. Белые мраморные стены украшали оригинальные картины Дега, Моне, да Винчи, Микеланджело, Мане, де Врисса и даже нескольких Пикассо. Все окна и ниши были покрыты шелковыми драпировками.


Тронный зал был огромен, как и положено его главному обитателю. Повсюду были персидские ковры, драпировки, картины и пушистые подушки. Сам трон стоял на мраморном постаменте. Он выглядел как памятник величию и важности, но в нем было достаточно шелка и бархата, чтобы выглядеть почти нежно.


Позади трона, на участке стены между двумя дверными проемами, ведущими на балконы, висела картина да Винчи «Тайная вечеря». На мгновение я подумал, что это оригинал, но знал, что знаменитая картина на самом деле находится в Ватикане. Это была, мягко говоря, самая точная и совершенная копия, которую только можно вообразить.


Дон Карлос сделал огромный шаг к пьедесталу и расположился в своей униформе и украшенной славе прямо под знаменитой сценой, где Иисус и его ученики преломляют хлеб в последний раз. Если дон Карлос сделал один здоровенный шаг к пьедесталу и устроился в своей униформе и украшенной славе прямо под знаменитой сценой с Иисусом, он был мягким и сострадательным; Глаза дона Карлоса Италла все еще светились демонической силой.


Тронный зал постепенно заполнялся монахами и стражниками, которые держались на почтительном расстоянии от трона. Дон Карлос велел мне, Утуро и другому воину провести к небольшому дивану прямо под его пьедесталом. Нам пришлось вытянуть шею, чтобы посмотреть на него снизу вверх, и он этого хотел.


«А теперь, мистер Ник Картер, - сказал дон Карлос своим громким голосом, - я должен сказать, что я рад, что вас не убили во время вашего глупого путешествия в мою скромную обитель. О, я знал о вас. в течение некоторого времени, с тех пор, как ваши империалистические хозяева поместили вас на священную землю Никарса. Я с интересом следил за вашими подвигами. Я отдал приказ о вашей смерти и казнил многих, кто не выполнил эти приказы ».


Затем он сделал передышку, несколько раз отрыгнул, сделал глоток из бутылки вина, которое ему недавно принес Сагачо, и посмотрел на меня своими огненно-красными глазами.


«А теперь, - сказал он, откинувшись на свой обитый бархатом трон, как будто ему нужно было рассказать длинную и интересную историю, - я должен сказать, что начал вызывать определенное уважение к твоим навыкам, твоей настойчивости и настойчивости. за ваши успехи. Но вы были обречены с самого начала. Видите ли, я знал, что если все остальное не удастся, вы каким-то образом найдете естественный дымоход, ведущий из жертвенной пещеры. Если вам удастся добраться до моего вина и пробиться в его подвал, я был подготовлен к этому. Я знал о склонности Сагачо к попыткам снять этот камень со стены, ведущей к дымоходу. Я знал также об усилиях его соплеменников использовать это как путь к бегству. Я послал Сагачио для вина как раз в то время, когда я знал, что вы были бы у камня в ступке, если бы вам действительно удалось пройти через дымоход.


«Я хотел бы сказать, что Сагачо, в конце концов, предал вас из-за преданности мне. Но я религиозный человек, мистер Ник Картер. Для меня важна правда. Сагачо предал вас, но не из-за преданности мне Он предал тебя выражением экстаза на его лице, когда он принес мне эту последнюю бутылку вина Я тогда знал, что он нашел тебя и впустил в винный погреб.


"Именно тогда я позволил ему вернуться к вам, но не раньше, чем я приказал охранникам покинуть сторожевой пост и создать позиции в других областях, чтобы уничтожить вас и ваших друзей - моих бывших соплеменников - когда вы вышли из винного погреба. Как я уже сказал, вы с самого начала были обречены на провал.





Но у меня есть один вопрос, мистер Ник Картер. С вами была женщина, вообще-то девушка. Были и другие, в том числе старый отшельник Пико и Пурано, сын Ботуссина. Были и другие воины. Могу ли я уговорить вас рассказать мне, что с ними случилось? "


Я рассказал ему о нашем путешествии к входу в пещеру, нашей битве с его партизанами, убийстве восьми наших воинов, ранении Пурано и Пико. Я рассказал ему о наших испытаниях с летучими мышами и о том, как первый воин упал насмерть, когда на него напали летучие мыши. Я рассказал о том, как второй воин был убит, когда столкнулся с гнездом скорпионов, о том, как я уничтожил скорпионов и, в конце концов, нашел квадратный камень и ослабил его раствор.


«А женщина ... девушка? Полагаю, ее зовут Элисия».


Я все время говорил ему правду. Я не видел причин говорить ему, что Элисия все еще на свободе, возможно, в винном погребе. Кроме того, у меня все еще было зловещее предчувствие, что она была убита в перестрелке с охраной, занимавшейся воровством вина. Когда я солгал дону Карлосу, это было лишь полу-ложью. Я верил, что это, возможно, правда.


«Она умерла, когда четверо охранников вошли в винный погреб, чтобы украсть ваше вино», - сказал я. «Была стрельба, и шальная пуля убила ее».


Он долго смотрел на меня, затем сделал небольшой жест правой рукой. Я заметил, что у него были огромные кольца с бриллиантами на каждом пальце, включая большой. Я обернулся и увидел, что из тронного зала выходит охранник.


«Если вы говорите правду, - сказал дон Карлос, - тело девочки будет найдено и доставлено для захоронения. Мы здесь не животные, мистер Ник Картер». Он встал и спустился с обратной стороны пьедестала. Он открыл шторы на балконе и шагнул внутрь. Он ушел всего на несколько секунд, затем вернулся с злой улыбкой на широком лице.


«Облака рассеиваются», - объявил он. Он щелкнул пальцами старому монаху, стоявшему ближе всего к трону. «Принесите чемодан с ракетами и ракетницей, - приказал он. «Через минуту или две тучи уйдут, и я пошлю сигнал. Битва давно назрела».


«Я не думаю, - сказал я, пытаясь решить, взорвать ли одну из моих газовых бомб и уничтожить всех в тронном зале, включая себя, - вы бы хотели обсудить отправку этого сигнала, не так ли?»


Дон Карлос долго смотрел на меня, его лицо было бесстрастным, а глаза едва светились красным в центре. Затем, явно убежденный, что я шучу, он откинулся на своем троне и издал серию хохота, от которой картина «Тайной вечери» на самом деле заскрипела о стену. Позади меня стояла мертвая тишина со стороны монахов и стражи. Очевидно, когда дон Карлос смеялся, он смеялся один, в отличие от других боссов, которые настаивали на том, чтобы подчиненные разделяли их извращенное чувство юмора. Дон Карлос наконец кончил, и знаменитая картина перестала грохотать об стену.


«Наряду со всем остальным, - сказал фанатичный великан, его лицо застыло как цемент, а глаза снова горели, - у вас есть отвратительное чувство юмора, мистер Ник Картер. Здесь, конечно, нечего обсуждать. Мои люди ждут. сигнал, и я уверен, что они к настоящему времени стали нетерпеливыми. Мы даже не будем обсуждать, что должно произойти с вами, двумя вашими индийскими друзьями и теми другими на этой вершине горы, которые продолжали выказывать мне нелояльность. Революция начинается, все вы будете отправлены в ад. Если вы заинтересованы в методе, это будет простая смерть. Вы все будете сброшены с вершины Альто-Арете. Если падение не убьет вас, отравленный кусочки металла разорвут вашу плоть в клочья, когда вы попытаетесь спуститься. Если вы переживете это, кубинские морские пехотинцы ждут вас внизу. На этот раз никакое чудо и ни один союзник не придут вам на помощь. Ах, сигнальные ракеты прибыли ».


Монах, принесший кожаный футляр с сигнальным ружьем и сигнальными ракетами, подошел к трону, поклонился и передал футляр своему хозяину. Я питал слабую надежду, что этот человек был Нинкой, одним из друзей Сагачо, и что он заминировал проклятое дело. Но этого не случилось. Дон Карлос открыл чемодан и вынул ракетницу. Я, естественно, хотел задержать его как можно дольше, не зная, что может мне помочь, но меня беспокоило кое-что еще. Что-то сказал мне президент, когда отправлял меня на это задание. «Ходят слухи, что кто-то в стране однажды сделал что-то ужасное по отношению к нему или его семье». Я спросил об этом шефа Ботуссина, но он не знал, что с доном Карлосом когда-либо делали что-либо ужасное. Я должен был там узнать историю - я ненавижу умирать с загадкой, таящейся в моем рассоле.


Я спросил об этом дона Карлоса Италлу. Он откинулся на троне с ракетницей на коленях, рядом с ней был ящик с ракетами.


«Вы первый человек, проявивший интерес к этой пародии на справедливость», - сказал он. «Облака еще не рассеялись, поэтому я найду время, чтобы ответить».


Когда ему было шестнадцать, он сказал, его голос стал напряженным,





как он помнил, он и группа его индийских друзей отправились в столицу, чтобы осмотреть достопримечательности. Там, потому что он случайно улыбнулся молодой женщине (не индейке), наполовину пьяный священник ударил его по лицу, пока его лицо не стало кровавым. Полиция и другие стояли и наблюдали, а затем погнались за Анчио и его друзьями из города.


«Тогда у меня возникла ненависть ко всем неиндейцам, потому что преследования проистекали из того факта, что я был индейцем. Я развил ненависть к неиндийцам, потому что они были теми, кто преследовал. Но я получил важный урок о силе священников святых людей. Я решил стать священником и когда-нибудь отомстить за зло, которое было причинено мне, за позор, который был нанесен мне в присутствии моих друзей ».


Он остановился, и я подождал, пока он продолжит. Но на этом весь смысл. Все это - вся эта кровавая революция и все убийства, которые уже имели место, плюс явная угроза третьей мировой войны - произошло из-за того, что на улице тупой и пьяный священник избил 16-летнего мальчика. Это событие гноилось в мозгу этого злого гиганта. Ничего ужасного не случилось с молодым Анцио, кроме его собственного разума, и я знал, что никакая сила на земле не может изменить ход этого безумного ума.


«Задержите их, пока я подаю сигнал», - сказал дон Карлос, внезапно вставая и ступая с трона. «Если они хоть немного пошевелят ресницей, чтобы остановить меня…»


Он не продвинулся дальше. Громовой взрыв пронзил недра земли под нами. Весь дворец затрясся, как дом на дереве во время урагана. Картина «Тайная вечеря» с грохотом упала на пол. Вазы, кубки и прочие безделушки разбивались о мраморные полы вокруг нас. Шелковые драпировки развевались на ветру.


Дон Карлос все еще стоял с озадаченным видом, когда раздался второй взрыв. Он прорвался сквозь тронный зал рядом с дверью позади Утуро, меня и другого воина. Я повернулся и увидел, что сама дверь исчезает в столбе поднимающегося пламени. Стоявшие там охранники и монахи были сбиты как кегли в боулинге, их одежда горела.


Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как дон Карлос исчезает через занавески на свой балкон. Я запрыгнул на пьедестал, проскочил мимо трона, спрыгнул с другой стороны и оказался сквозь занавески в тот момент, когда дон Карлос зажал ракетницу и поднял ее над своей головой.


Как он и сказал, обсуждать больше нечего. Я не сказал ни слова, даже крика или хрюканья. Я совершил прыжок, ударил гиганта прямо в спину и почувствовал, как мы оба падаем вперед о низкую внешнюю стену балкона.


За секунды мы летели в космос. Основная мысль в моей голове заключалась в том, что больше не было тумана. Облака действительно рассеялись, и эту вспышку можно было бы увидеть до Флориды. Я не задумывался о том, что могло вызвать этот взрыв, но он не мог произойти в лучшее время. Моим главным интересом в тот момент было приземлиться так, чтобы не сломать каждую кость в своем теле.


К счастью, тронный зал находился на втором этаже в задней части дворца. Внизу вместо мощеного двора был мягкий цветочный сад. И я приземлился на Дона Карлоса. Этот лишний жир вокруг его середины не только служил мне амортизатором, но и предохранял его от смерти в процессе падения.


Для крупного человека он был быстр. Он пролежал на земле не более двух секунд до того, как поднялся, ракетница снова поднялась. У меня не было другого оружия, кроме газовых бомб. Я бросился к нему снова и потянулся к протянутой руке, держащей ракету.


Дон Карлос увидел, что я иду. Он набросился на меня и отшвырнул, как надоедливого комара. Я быстро пришел в себя и прицелился ему прямо в спину. Я ударил его изо всех сил, мои ноги закружились, как поршни. Дон Карлос взревел от ярости, но моя атака произвела желаемый эффект. Я толкнул его на полпути через сад, и он потерял ракетницу. Она летела к задней стене и приземлилась у открытых ворот. За воротами было темно, но из описания Луиса Пекено вершины горы я знал, что ворота открываются на узкий выступ, выходящий на отвесный обрыв в тысячу футов.


Дон Карлос проигнорировал меня и рванулся к воротам и сигнальной ракете. Он все еще имел чемодан с другими ракетами, и мне было интересно, почему он так их защищает. Я бросился за ним. Мы оба достигли ворот одновременно. Дон Карлос начал наклоняться к сигнальному ружью, увидел, как я бегу к нему, и ударил


меня прямо в лицо, и я упал к его ногам, как камень. Я чувствовал себя одурманенным, но перевернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как он обрушивает чемодан с ракетницами, который выбил бы все мозги из моей головы. Я перевернулся на землю, и дон Карлос ударил о место, где раньше была моя голова. Ящик раскрылся, и на землю вылетели две сигнальные ракеты. Они прокатились через открытые ворота





«Ублюдок», - поклялся дон Карлос. «Я сделаю твою смерть медленной и мучительной ».


Он ударил меня ногой, но удар был скользящим. Я уже вставал на ноги, когда дон Карлос ворвался в ворота, чтобы забрать свои ракеты. Почему он так защищал эти проклятые сигнальные ракеты, когда в руке у него был заряженный сигнальный пистолет? Он мог послать сигнал в любое время, когда пожелал.


«Все равно, - подумал я. Остановить его, пока он занят этими дополнительными вспышками. Я бросился в ворота, стараясь рассчитать время своего прыжка, чтобы не перебраться через склон холма с гигантом. Дон Карлос наклонился, схватив рукой одну из ракетниц, когда я ударил плечом его широкие ягодицы.


Он шагнул вперед, вытянув обе руки, в одной руке - сигнальная ракета, в другой - ракетница.


Я ждал, зная, что он потерял равновесие и балансирует на краю пропасти. Даже когда его руки кружились, пытаясь восстановить равновесие, я услышал отрывистые выстрелы из-за пределов дворца. Очевидно, Утуро и его друг не сидели сложа руки в это критическое время. Я надеялся, что они набрали достаточно соплеменников, ненависть которых к дону Карлосу пересилила их лояльность, но на это было слишком много надежд.


Прямо сейчас казалось, что дон Карлос выигрывает войну с равновесием. Он меньше занимался ветряными мельницами руками. Он собирался снова встать на пятки, благополучно отойдя от уступа.


Я остановился лишь на короткое время, решив позволить этому человеку жить сейчас, когда он явно проигрывает эту битву в облаках. Но я на горьком опыте убедился, что врага никогда не победят те, кто проявляет преждевременное милосердие. Если он выстрелит этой ракетой, все будет кончено, что бы здесь ни случилось.


Я протянул руку и толкнул его.


Он полетел. Сочетание крика, мыка и окончательного приказа сорвалось с его губ, но даже судьбы больше не слушали приказы и призывы дона Карлоса Италлы.


«Все кончено, - подумал я.


А потом я услышал мягкий свист и увидел высоко в темном небе вспыхивающую дугу. Даже в момент смерти дон Карлос послал сигнал к началу кровавой революции.


Блин, я себя проклял. Я не должен был его толкать, пока нет. Надо было выдернуть его из пропасти, вырвать у него ракетницу, а затем оттолкнуть. Но тогда, решил я, у меня не было выбора. Он мог бы одержать победу в битве из-за ружья, столкнул меня с борта и послал сигнал.


С тошнотворным чувством, зная, что кровопролитие уже началось далеко внизу в результате сигнала дона Карлоса с Альто-Арете, я вернулся во дворец. У меня не было оружия, кроме запасных газовых бомб, но я вполне ожидал, что смогу забрать одну у первого попавшегося мертвеца. Я вопреки надежде надеялся, что этот первый мертвец не будет Утуро или его другом, или кем-либо еще, дружественным нашему делу.


Сбоку от дворца я нашел мертвого охранника, которого я ранее застрелил с крыши. Я взял его винтовку и побежал к фасаду дворца. Во дворе происходили спорадические перестрелки, и я бросился на крыльцо, чтобы лучше рассмотреть, готовый добавить к стрельбе Утуро.


Я тогда действительно не был нужен. Когда я искал во дворе врага, который мог бы выстрелить, я увидел, как несколько охранников вышли из казармы с поднятыми руками. Кричали:


«Прекратите стрелять, прекратите стрелять. Мы сдаемся».


Остальные охранники вышли из кустов и из-за каменных заборов двора. Когда пара дюжин из них собралась, все еще держась за руки, Утуро, его товарищ-воин и несколько вооруженных монахов вышли из других зданий. Утуро нашел дружелюбных монахов без помощи Сагачо.


Мы выиграли войну на вершине горы, но внизу, в Никарксе, должно быть, совсем другая история. И я был уверен, что потерял Элисию, что она была убита в перестрелке с охраной, занимавшейся воровством вина. Если не так, ее убил охранник, которого дон Карлос послал ее найти. Если не это, то взрыв наверняка разорвал ее в клочья.


Я уже догадался, что взрыв произошел из арсенала рядом с винным погребом. Почему он был взорван, я не знал, но я знал, что любой в этом винном погребе или рядом с ним должен быть наверняка погибшим.


Не было ощущения победы, когда я вошел во двор, где Утуро и его друзья собрали всех стражников, которые остались верными дону Карлосу. Все повернулись ко мне.


«Дон Карлос Италла мертв, - прошептал я Утуро, - но он прожил достаточно долго, чтобы послать сигнал. Боюсь, что наша победа здесь только временная. Если мы не убедим этих людей в обратном и будем держать слово при себе, Дон Карлос мертв. Может быть, со временем мы сможем использовать его штаб в облаках, чтобы организовать контрнаступление и отбросить кубинцев. Однако это будет щекотливое дело ».


Утуро выглядел таким же побежденным, как и я. Он взглянул на группу стражников во дворе и грустно покачал головой.


«Такой хороший бой», - грустно сказал он. "Мы сделали мы





под вашим руководством. И это было напрасно ".


Пока мы стояли там, пытаясь понять, что делать дальше, дверь на пост охраны открылась, и вышла целая группа монахов. Я узнал в них религиозных последователей Интендая, фанатика из Апалки, союзника дона Карлоса Италлы.


Утуро развернулся, готовясь застрелить монахов, но я остановил его. Не знаю почему - чувство, предчувствие. Я видел позади монахов знакомую фигуру, и у этой фигуры была русская автоматическая винтовка. Эта фигура выгнала монахов на улицу. Этой фигурой была Элисия.


Мое сердце еще больше подпрыгнуло, когда я наконец узнал ее. Я обошел собравшихся монахов и подошел к ней.


«Я думал, ты мертва», - сказал я. «Боже мой, как ты вышел из всего этого живым? Как ты захватила этих апалканских монахов? Как…»


«Со временем, Ник, - сказала она. «Прямо сейчас, я думаю, что упаду в обморок».


Она сдержала свое слово. Она потеряла сознание еще до того, как последнее слово сорвалось с ее губ. Я поймал ее и отнес на пост охраны. Я уложил ее на изрешеченную пулями кушетку и огляделся, чтобы положить ей на лоб что-нибудь холодное. Она была бледна, как смерть, и я уже собирался сорвать с нее одежду в поисках ран, когда Утуро и религиозный лидер Апалкана вошли в гауптвахту.


«Этот человек говорит, что хочет сказать вам кое-что важное», - объявил Утуро. «Он Intenday. Возможно, нам следует его послушать».


Я поднял глаза и увидел жилистого человечка с коричневой лысой головой и огромными глазами. Ошибки не было; это был Интендей, религиозный лидер Апалкана, которого я видел тем утром на тропе, когда он выходил из своей палатки на завтрак. Я смотрел мимо него, на его собратьев-монахов и, конечно же, там был толстый монах, который был товарищем по огню Нуяна, человека, которого я убил, чтобы проникнуть в ряды монахов. Похоже, он меня не узнал, но как тогда он мог? Он никогда не видел моего лица.


Интендей был человеком, который все еще держал церемонии. Пока я растирал запястья Элисии, чтобы восстановить кровообращение, он царственно стоял у изголовья дивана и говорил мягко, размеренно:


«Мы достигли соглашения с доном Карлосом, чтобы начать священную войну на закате и очистить обе наши страны от коррумпированных лидеров. Я думал, что это лучший способ - единственный способ - выполнить то, чего желают все святые. Я стремился положить конец коррупции , к болезням, к бедности, к тирании. Я считал, что был прав. Я верил, что прав дон Карлос Италла ».


В этом беда этого мира, - сказал я, потирая руки Элисии и с тревогой всматриваясь в ее слишком бледное лицо. - Все думают, что их сторона права, и всегда прибегают к неправильным способам, чтобы доказать это. И дон Карлос был тираном хуже, чем люди, которые сейчас правят Никарксой и Апалкой ».


«Я узнал об этом слишком поздно», - сказал Интендей. "Когда я понял, насколько чудовищен Дон Карлос на самом деле, было слишком поздно менять свое мнение о соглашении. Мы стали его пленниками здесь, на горе, и против нашей воли он должен был послать сигнал, что мы согласны . Но ты должен знать ... "


Элисия пошевелилась на кушетке, и я поднял руку, чтобы заставить замолчать религиозного лидера. Меня больше не интересовало то, что он говорил. Для этого было слишком поздно, слишком поздно для чего-либо, кроме как пытаться выжить на этой горе, пока внизу царила волна кровопролития.


«Элисия, перестань», - сказал я, нежно хлопнув ее по лицу. Ее голова каталась взад и вперед, и я увидел, как на ее щеках снова появился слабый румянец. Мое сердце подпрыгнуло от радости, но это была приглушенная радость, зная, что ее люди внизу - и все индейцы Нинка - были убиты сотнями.


Она медленно подошла и, наконец, села на кушетке. Интендей, все еще церемонный, отступил на несколько шагов, но неумолимо стоял, скрестив руки, его лицо ясно показывало, что ему есть что сказать, и он не уйдет, пока не скажет это.


«Прошу прощения за обморок», - мягко сказала Элисия. «Я хотел быть сильным, но столько всего произошло. Я ничего не мог с собой поделать».


"Что с тобой случилось?" Я спросил. «Как ты прошел через все это живым? И взрыв…»


Элисия прервала меня, приставив палец к моим губам. Этот палец, грязный от ее испытания, казался мне сладким.


«Я скажу тебе медленно. Сначала выпить. Мне нужно что-нибудь выпить».


Утуро вытащил из-под рубашки бутылку вина и, подмигнув, оторвал пробку. Элисия сделала большой глоток и выпрямилась на кушетке. Мы все слушали ее историю ужаса и возможного успеха.


Когда четверо охранников пришли в подвал, чтобы украсть вино, и мы начали с ними перестрелку, Элисия выскочила в коридор, ведущий к арсеналу. Она обнаружила, что дверь открыта, и бросилась внутрь. Когда она закрыла за собой дверь, она застряла на месте, и она больше не могла выбраться. Она стучала в дверь, пока ее руки не содрогнулись, но мы ничего не слышали.


Воздуха в закрытом арсенале не хватало, и с течением времени она задыхалась. Она была почти без сознания, когда дверь наконец открылась. Она была открыта, я знал,





человеком, которого дон Карлос послал найти ее тело.


«Когда он увидел, что я жива и не ранена», - сказала она с трудом в голосе, «он решил взять меня, как те кубинские морские пехотинцы везли меня до того, как вы пришли спасти меня. Он сказал, что Дон Карлос был готов послать сигнал, что облака рассеялись, и что вы, Утуро и Нико были пленниками ".


«Нико? Кто такой Нико?»


«Другой воин», - сказала она. «Друг Утуро. Во всяком случае, он сказал, что для нас все кончено, и с таким же успехом он мог бы насладиться моей плотью еще раз, прежде чем дон Карлос бросил нас через гору. О, Ник…»


Она начала плакать, и я массировал ей руки и велел не торопиться. Она сделала еще глоток вина. Интендей подошел ближе, казалось, готов снова заговорить, но я поднял руку, чтобы остановить его. Элисия продолжила.


«Я боролась с этим человеком», - сказала Элисия. «Он был силен, и я была почти мертва из-за нехватки воздуха, но животные достаточно оскорбляли меня. Я сражалась так, как никогда раньше - как должна был сражаться, когда прибыли кубинские морские пехотинцы. Он почти победил меня, но я отобрала у него пистолет и убила его.


«Я знал, что некогда спешить во дворец, чтобы спасти тебя, Утуро и Нико, даже если бы я могла это сделать. Но я должена был что-то сделать. Я вспомнила, как смотрела на карту укреплений, которую ты нарисовал. вспомнил, что арсенал находился прямо под задней частью дворца ».


«Значит, вы взорвали арсенал», - сказал я. "Как ты это сделала?"


«Я использовала нейлоновую веревку, которую вы использовали, чтобы вывести нас в дымоход», - сказала она. «Я замочила его в бренди и провела им по полу винного погреба и поднялся по ступеням в комнату охраны. После того, как я зажгла веревку и скрылась в караульной комнате, произошел взрыв, и я увидел огонь сверху. дворца. Я думала, что убила всех вас. А потом во дворе началась еще одна стрельба, и этот человек, этот религиозный лидер Апалкана, и его монахи вбежали в комнату охраны для защиты. У меня все еще был пистолет, который я использовала чтобы убить человека, который нашел меня в арсенале, поэтому я держал их в страхе, пока ... пока ... "


Она снова потеряла сознание, скорее от вина, чем от напряжения. Я откинул ее обратно на диван, чтобы дать ей выспаться. Она проснется достаточно скоро. Она просыпалась от ужаса, зная, что ее соотечественников убивают в бесполезной революции, начатой ​​маньяком.


Я оглядел разрушенный пост охраны, на Утуро, который все еще держал бутылку вина; в Intenday, религиозный лидер Апалкана, который слишком поздно узнал, что Дон Карлос - злодей. Я покачал головой и пробормотал:


«Так много жертв. Такие отважные усилия стольких храбрых людей, и все это идет напрасно. И нет никакого способа остановить это, не так ли?»


Интендей подошел на шаг ближе, и я был готов к скрытой атаке. Под полной красной мантией у него могло быть оружие. Несмотря на то, что он признался, что больше не верен дону Карлосу Италле, его все равно следует считать врагом.


«Нет нужды, - сказал он певучим голосом человека, который спел много молитв, - останавливать то, что даже не началось».


"Извините меня пожалуйста?"


«Революция», - сказал он. «Это еще не началось. Фактически, она и не начнется. Кубинские морские пехотинцы уже начинают эвакуацию, а повстанцы сдаются правительственным силам».


Я был настроен скептически, все еще наблюдал за его руками, чтобы убедиться, что они не вытащили оружие из его халата, в то время как он застал меня врасплох своей нелепой историей о том, что революция еще не началась, о кубинцах, эвакуирующих Никаршу, о капитуляции.


"Откуда вы все это знаете?" - потребовал я. "У вас есть радиосвязь с кем-нибудь внизу?"


«Нет, - сказал он. «Ничего такого сложного. Скажи мне, сколько ракет дон Карлос выпустил в воздух над Альто Арете?»


«Одну, - сказал я, - но ты это уже знаешь. Ты, должно быть, видел».


«Да, я видел это, и мое сердце возрадовалось. Я хотел объяснить этой молодой женщине, когда она вошла сюда, размахивая оружием, но ее глаза были такими дикими, что она была не в состоянии слушать».


«Я в состоянии слушать», - сказал я. «Возможно, вам лучше объяснить».


«План, - сказал он, - требовал от дона Карлоса послать три ракеты, если мы будем согласны, если мои люди в Апальке присоединятся к революции. Без моей помощи дон Карлос знал, что у него ничего не получится. Три ракеты, Мистер Картер, чтобы начать революцию. Если бы не было соглашения, дон Карлос должен был запустить только одну ракету. Одна сигнальная ракета означала бы отсутствие поддержки, это означало бы поражение. Но договоренность заключалась только в том, что вы, американцы, называете оформлением витрины. Дон Карлос все это время намеревался запустить три ракеты, что бы ни решили я и моя группа ".


"Одна сигнальная ракета означала, что все было отменено?"


«Да, но он все время намеревался выстрелить три. Я пытался отговорить его, но не смог. Когда он взял нас в плен, я послал эмиссара, чтобы украсть его дополнительные сигнальные ракеты. Эмиссар был найден и убит. , Я сделал все возможное, чтобы остановить революцию. Теперь я обнаружил, что она была остановлена ​​совершенно случайно ».


«Нет, - сказал я, - не случайно». Я вспоминал, как Дон Карлос





бросился за этими двумя дополнительными ракетами, когда сама его жизнь была в опасности. Я задавался вопросом, почему он не пошел вперед и не выстрелил из этой проклятой сигнальной ракеты. Теперь я знал.


«Я не знал правил, когда бодался с доном Карлосом, - сказал я, - но вы не можете убедить меня, что то, что произошло, было несчастным случаем. Слишком много людей были вовлечены в то, чтобы остановить этого человека, чтобы это можно было назвать успехом. несчастный случай. Слишком много людей погибло, остановив его. Эти смерти не были случайными. Вы знаете, что все это было? "


«Нет», - сказал религиозный лидер Апалкана.


«Судьба, мой друг. Ты верил, что Бог на твоей стороне, что тебе суждено победить. Что ж, ты проиграл, так что извлеки урок из этого и не связывайся снова с фанатиками, такими как Дон Карлос Италла. Я не стану более фанатиком, чем вы уже являетесь. Если люди Никарки позволят вам покинуть страну живым, хорошо усвоите урок, Интендэй, и решите свои будущие проблемы с помощью Бога, в которого, как вы говорите, вы верите. И - ох, черт с тобой ".


«Я не понимаю одного, - сказал он. «Дон Карлос был фанатиком, преданным этой революции. Зачем ему стрелять единственной сигнальной ракетой, зная, что это будет сигналом к ​​гибели революции?»


Я думала об этом. Мужчина падал и знал, что у него не будет шанса запустить еще две ракеты, даже если бы они были при нем. Почему тогда он стрелял? Ах, это было просто.


«Это был случай, когда утопающий хватается за соломинку», - сказал я Intenday. «Дон Карлос падал насмерть. Он бы схватился за что угодно, чтобы спасти себя. Пистолет был в его руках, и в панике он схватился за него и нажал на курок. И, боюсь, это все объяснение, которое мы» когда-нибудь получу, потому что дона Карлоса больше нет среди нас ".


«Слава богу», - перекрестился Интендей.


Я поднял Элисию с изрешеченного пулями кушетки и вышел со сторожевого поста на площадь. Охранники сидели кучкой в ​​центре, а монахи и Нико все еще стояли над ними с автоматами. Я прошел мимо них и поднялся по ступеням во дворец. Подошел испуганный слуга, заламывая руки.


«Проведите меня в главную спальню», - сказал я. «Дайте мне десять минут, чтобы поднять эту даму на ноги, а затем принесите нам чего-нибудь вкусненького, чтобы поесть и выпить. После этого мы не должны беспокоиться. Понятно?»


Он кивнул и бросился вверх по парадной лестнице, как собака, ведущая своего хозяина на охотничьи угодья.


Я знал, что мне нужно провести это время по-другому. Я должен пойти прямо в радиорубку на Альто-Арете и передать Э.X. и президенту США сообщение о том, что миссия выполнена успешно. Я должен передать президенту Никарксии сообщение о том, что его враги проиграли и что он может легко поймать партизан-диссидентов по своему желанию. Я должен…


К черту все это. Президенты могли подождать.


Еще одна ночь не будет иметь никакого значения ни для кого во всем мире.


Кроме меня. И Элисии.





Картер Ник


Связь с койотом




Ник Картер.




Оригинальное название.




The Coyote Connection.


Связь с койотом.




Перевод Льва Шкловского.







ПЕРВАЯ ГЛАВА



Дэвид Хоук скрылся за плотной завесой дыма. В десять утра его кабинет больше походил на хаммам, чем на кабинет директора АХ (Оси). Он жестом пригласил меня сесть, указывая на кресло возле журнального столика из вороненого стекла. Он присоединился ко мне и протянул мне одну из своих маленьких сигар, запах которой напомнил мне мусоросжигательный завод на одной из боен в Чикаго. Я отклонил предложение под предлогом острого бронхита и закашлялся, чтобы быть немного убедительнее. Хоук поставил коробку.


- Правильно, Ник, твое здоровье все еще немного хрупкое после последней миссии. Врачи даже посоветовали дать вам несколько выходных. Нет, не благодари меня. Это нормально. А потом я хочу, чтобы оперативники Оси были в отличной форме. У меня, конечно, есть кое-что для тебя, но ты должен быть человеком и понимающим, верно, Ник?


- Конечно, сэр.


Если Хоук называл меня Ником, это было действительно благодатью между ним и его никотиновым сознанием. На самом деле было правильно, что мне нужно было выздороветь, и то, что Хоук объявил мне, называлось PLD, долгосрочным разрешением на административном языке.


Даже профессиональному убийце из элиты нужен отпуск (в некотором роде, чтобы лучше целиться). И таким профи был Ник Картер, N3 в Axis, то есть я; покорный ваш слуга.


Дэвид Хоук вручил мне билет на самолет до Хьюстона, полагая, что у самой секретной организации Америки также есть скрытые таланты в туристических агентствах. Ось отправляла меня к «кузенам» в Техас, чтобы поправить мое здоровье.


Ось настолько любит секретность, что официально ее не существует. О его деятельности осведомлены только президент и очень немногие его советники. Её роль и цели предельно ясны: делать все, что нужно, и, если возможно, хорошо. Его роль начинается там, где заканчивается роль ЦРУ. Настолько, что в последнее время ЦРУ стало привилегированной целью многих слишком чувствительных политиков, в то время как операции, подвергшиеся импичменту, проводились нами. Очевидно, ребята с станции в Лэнгли защищались, но, поскольку вы обслуживаете только богатых, артистическая неопределенность снова была в пользу Оси. Наш девиз: для нас - тяжелые удары, для них - мелочёвка. Я был отнесен к категории N, и я знал, чего ожидать. Самые опасные, секретные и жизненно важные миссии. С нами каждый был сам за себя, и ни Ястреб, ни президент, ни даже Бог не признали бы нас своими. Фактически, внешне и для моего сборщика налогов я был Ником Картером, корреспондентом Amalgamated Press and Wire Service, и десять минут я был в отпуске.


Моя «двоюродная сестра» Дорис Бондс, мой знакомый, и ее муж Берт владели в Хьюстоне прекрасным домом размером с их колоссальное состояние. В Техасе не существует даже таких прилагательных, как маленький, средний. Некоторые говорят, что мания величия даже преподается как второй язык в школах Техаса. Штат Одинокой звезды всегда мыслил масштабно, гордясь своей историей, начиная от винтовки Дэви Крокетта в Форт-Аламо и заканчивая снайперской винтовкой в ​​Далласе.


«Мы позаботимся о тебе», - пообещала мне Дорис, как только я приехал. Я не хочу позволить вам пожалеть ни на минуту о грязной работе, которую вы пропустите из-за отпуска.


Техасский юмор тоже существовал. Она познакомила меня со своими друзьями, каждый из которых был богаче другого, следуя хорошо налаженной программе. "Мой двоюродный брат, из Вашингтона, корреспондент Amalgamated Press and Wire Service ".


Каждую ночь она устраивала вечеринку, похожую на безумный конкурс причесок, где мужчины соревновались в костюмах. Это был тот, кто был бы если не самым элегантным, то самым эффектным. Смокинг в западном стиле, белый с бахромой, сапоги из чистой кожи аллигатора, не говоря уже о рубашках, которые делают хамелеона неврастеником. Глядя на них, почти жалко, что они пришли не в комбинезоне цвета хаки, покрытом нефтяными пятнами. Для них Объединенная пресс-служба и телеграфная служба вообще ничего не значили. Это меня вполне устраивало.


- Вы иногда не работаете с местной прессой? - спросил меня красивый ковбой с недоверием, которое, должно быть, испытывал его дед перед незнакомцем.


- Нет, - честно ответил я. Мы не предоставляем услуги внутри страны. Мы работаем исключительно с зарубежными странами, Африкой, арабскими странами. Особенно Ближний Восток.


- А! Хорошо. Это довольно интересно.


Мгновение спустя он уже забыл о названии Amalgamated Press, чтобы лучше сосредоточиться на анатомии красивого существа.


Большинство мужчин были похожи друг на друга. Берт, муж Дорис, был типичным техасцем: высоким, светловолосым, спокойным, внимательным и немного неуклюжим. К тому же, как и у многих техасцев, у него под стетсоном был долларовый автомат. За несколько лет ему удалось увеличить свое состояние с одного до пяти миллионов долларов. В Техасе нам нравится засыпать, считая коров, перепрыгивающих через вышки, а Берт любил спать спокойно.


С момента моего приезда мое расписание было составлено предельно просто: сон, шезлонг и, если нужно, половина поля для гольфа и игра в теннис для пожилых людей. Кстати, это был рецепт, который мне дали врачи военного госпиталя, и я следил за ним до запятой.


Однажды вечером Дорис пригласила меня пойти с ней на спектакль «Лебединое озеро». Я видел его раньше в Париже, Лондоне, Нью-Йорке и даже Вене, так почему бы не добавить к нему Хьюстон? Кордебалет был идеальным, и на этот раз оркестр не играл, как это часто бывает, к сожалению, одним глазом глядя на дирижера, а другим на ноты. Это правда, что в Хьюстоне нет метро. Это было более чем приятно. Зал был забит до отказа. Как всегда в тех местах, я смотрел на зрителей механически, как из любопытства, так и по привычке. Повернув голову налево, мой взгляд упал на молодую женщину - не самую красивую, что я когда-либо видел, но она была ужасно аппетитной. У нее были очень большие глаза и короткие вьющиеся черные волосы, обрамлявшие лицо с высокими скулами. Только нос был немного большим. Две хорошо нарисованных губы словно внимательно следили за музыкой Чайковского. На тонкой шее золотая цепочка поддерживала бриллиант, который хотел бы спуститься ниже.


Если бы остальная часть тела соответствовала бюсту и особенно ее груди, держу пари, мне понравятся радости антракта. Я никогда не ожидал этого момента с таким нетерпением. Как только занавес упал, я повел Дорис к бару. Она была там. В сопровождении двух импозантных матрон. Я выиграл свою ставку, нижняя часть была не хуже верхней, если можно так выразиться. Претензий нет. Правильная кривая в нужном месте. Я спросил Дорис, знает ли она эту очаровательную особу.


- Да, это Мария Гомес, она живет в Браунсвилле. Она жена одного из крупнейших фермеров в долине Рио-Гранде, почему ты ей заинтересовался?


- Очень люблю большие овощи и особенно красивые растения.


- Если тебе интересно, ее муж старше ее, он много бывает в отъезде, а она уже неделю в Хьюстоне. Это все, что ты хочешь знать?


«Нет, я хотел бы рассказать ей о выращивании галлюциногенных огурцов», - ответил я серьезно. Вы знаете, что я далек от завершения своей диссертации по этому поводу и что этот острый вопрос заслуживает строгого подхода.


- Хорошо, Ник, я понял, ты хочешь, чтобы я тебя познакомила с ней.


- Ты слишком добра ко мне, дорогая Дорис.


Мы подошли к бару. Мария Гомес стояла к нам спиной, и Дорис подошла к ней и коснулась ее руки. Она обернулась. Дорис поцеловала его, представила меня. Увидев ее вблизи, я заметил родинку на ее левом виске. Мне сказали, и опыт доказал это, что родинка никогда не вылезает без своего двойника. Так как я видел только одну, мне еще нужно было найти другую. Обширная программа.


Дорис протянула Марии стакан и слегка махнула мне шляпкой.


- Этот молодой человек не может оставаться на месте. Прошло всего три дня с тех пор, как он приехал, а я уже устала. Вот такие бывают двоюродные братья. Хочешь завтра прийти в дом, чтобы помочь его занять?


«Я была бы счастлива помочь тебе избавиться от него», - тепло ответила Мария. И посмотрела на меня своими двумя карими глазами: я тоже не могу усидеть на месте.


Если бы это было по тем же причинам, что и я, я думаю, мы бы поладили. Ведь врачи не писали специальной статьи, запрещающей исследование родинок ...


«Ты милая, Мария», - сказала Дорис. Итак, завтра днем ​​выпьем коктейль у бассейна.


Колокол ознаменовал окончание антракта. Мы вернулись на свои места. Музыка возобновилась, и я представил себя на краю бассейна с озером, похожим на лебедя, считающего родинки Леды-Марии один за другим.


В купальнике Мария мне показалась даже шикарнее, чем накануне в своем длинном платье. Все утро я мысленно рисовал ей ноги, но реальность явно была в её пользу. Она развязала халат, который накинула на шезлонг, и, усевшись передо мной, сняла туфли цвета фуксии на высоком каблуке и позволила себе небрежно поскользнуться, сложив чудесно изогнутую ногу, бесконечную, подчеркнутую, прямо вправо. сбоку небольшая цепочка, украшенная сапфиром. Один только разрез из двух частей из обрезков тонкой ткани вызвал бы бунт на любом пляже.


Я узнал, что Марии было двадцать пять и она вышла замуж в семнадцать лет за мужчину на двадцать лет старше ее. Что ее храбрый муж воспользовался своим семейным наследием и после многих лет упорной работы ранчо Гомес стало одним из самых важных в долине Рио-Гранде.


Тон, в котором Мария говорила о муже, не вызывал и тени нежности:


- Он жестокий человек, Ник. Тверд и холоден. Думаю, он тебе не понравится.


Так как я тоже так думал и мне было на это наплевать, я позволил ей поговорить о себе.


Она сказала мне, что получила образование в университете Святой Марии в Сан-Антонио, но ее любимым предметом был баскетбол, и что она была ярой поклонницей университета Рэттлерс. Ей нравились экзотические блюда, дискотеки. Однако, как я ни искал, вторую родинку я все равно не нашел. Теперь она шла у воды. Внутреннее желание сорвать почтовые марки, служившие его майкой, становилось все более и более неконтролируемым.


Я уже собирался принять решение, когда к нам присоединилась Дорис.


«Сегодня вечером бал в Country Club в Ривер-Оукс», - радостно объявила она, делая вид, что игнорирует мой подающий надежды удар. Вы хотите пойти с нами? Берт пообещал мне, что это будет великолепно.


Идея, казалось, понравилась Марии. Что до меня, просто представив её на руках, я почувствовал, как горящая впадина ущипнула меня. Единственным выходом был бассейн. Я сразу же нырнул, чтобы освежить свои мысли, и, когда я сказал, что идеи, мои были намного ниже пояса.


«Вечер будет жарким, так что я иду вперед», - сказал я, когда вернулся на поверхность.


Обе женщины посмотрели друг на друга и рассмеялись. Я был уверен, что вечер складывается хорошо.


Я не ошибся. Ужин был превосходным, оркестр раскалился, как разноцветные коктейли, а Мария танцевала, как кошка, которая в состоянии течки ищет своего парня в районе Бронкса.


Шел час, и танцоры устали. Расшитые блестками ковбои, казалось, устали от этих предварительных хореографических представлений, чтобы более серьезно посвятить себя своим музам, перегруженным бриллиантами. Музыка начала замедляться в понимании, я обнял Марию или, вернее, я прижался к ней, пытаясь понять, идет ли электрический ток от нее ко мне или наоборот. Я решил проблему, сказав себе, что мы изобретаем переменный ток заново. Во время последнего танца я спросил ее, не хочет ли она, чтобы я вызвал такси, чтобы отвезти ее обратно в отель.


«Берт очень занят, - сказал я с величественным лицемерием, - я бы не хотел заставлять его сделать крюк, чтобы высадить тебя.


По сиянию ее глаз я понял, что она все поняла. Она согласилась. Музыка прекратилась, и мне захотелось, чтобы у меня было холодное зубило, чтобы нас разнять.


- Приходи домой рано… - мимоходом указала мне Дорис. И осторожно ущипнула меня: полегче, мой маленький Ник, ты знаешь, что сказал дядя.


Без остановки в баре отеля мы направились прямо в квартиру Марии.


Я задавался вопросом, будет ли лифт работать вечно, он был таким медленным. Когда наконец дверь в его комнату закрылась за нами. Мария повернулась, вздохнула и жадно прижалась ко мне.


- Обними меня, Ник. Она произносила Niiik, снова и снова удлиняя «i». Это было мило.


Я на мгновение прижал ее к себе, затем поднял ее голову и поцеловал. Мария провела рукой по моей шее, ее язык искал мой, а ногти впились мне в шею. Поцелуй был таким долгим, что я считаю, что все рекорды были побиты.


Я нашла молнию на ее платье. Я потратил все свое время, чтобы сбить ее. Я просунул руку под одежду и медленно погладил его по спине. Ее кожа была мягкой, слегка влажной. Я проследил за изгибом ее бедра. Аккуратно погладил около трусиков. Она сбросила верх своего серого шифонового платья. Если верить ее дневным намёкам на грубость мужа, я решил, что играю на пианиссимо. Я натянула платье на изгиб талии, и оно упало с мягким стуком. Мария перешагнула через него, отвлеченно скрутила очаровательные кудри и рванулась назад. Ее тело источало глубокую чувственность, и ее аромат делал ее еще более неотразимой. Она снова отступила в сторону, расстегнула бюстгальтер, который подходил к платью. Очарованный, я увидел, как кончики ее грудей набухли и встали. Она смотрела на меня:


- Ты мне нравишься, Нииик ...


Это было больше утверждение, чем вопрос. Когда ты живешь, как я, со смертью на каждом углу, ты привыкаешь подбирать женщин, когда появляется возможность. Дома престарелых в AХ нет. Но Мария удолетворяла меня, и я, сжав горло, просто кивнул.


Она взяла меня за запястья, притянула к себе и положила руки ей на грудь, закрывая глаза. Я гладил их со всей нежностью, на которую был способен. Она внезапно освободилась и бросилась на кровать. Она сбросила каблуки и свернулась калачиком на множестве подушек, с любопытством глядя на меня.


Я готовился побить новый рекорд, на этот раз стриптиз, но вовремя вспомнил, что у меня три инвалидности. Вильгельмина, Гюго и Пьер. Это была не моя любимая тройка фантазий, а просто мои рабочие инструменты.


Вильгельмина - это 9-миллиметровый люгер, который я ношу под левой подмышкой. Hugo - это стилет с автоматическим срабатыванием, привязанный к моей правой руке, а Pierre - это пластиковое яйцо, наполненное смертоносным газом. Учитывая, где я это прячу, Пьер мог бы создать впечатление, будто у меня есть исключительные качества, если бы я не позаботился о том, чтобы избавиться от них, когда надену купальный костюм.


И поскольку я элитный убийца и фетишист, я никогда не отделяю себя от моих попутчиков, даже в PLD.


Поэтому я направился в ванную и вернулся к более простому образу голого воина. Мария воспользовалась моим отсутствием, чтобы спустить свои крошечные трусики на ноги, и играла со своими лакированными фуксийными ногтями на ногах.


Я повернул ее на правый бок. Ее нога скользнула между моей, ее ягодицы напряглись под моей рукой. Она решительно втянула меня в себя. Голос его охрип:


- А теперь, Нииик, возьми меня сейчас же.


Я поскользнулся на ней, просунув руку под ее чресла, я мягко вошел в нее, но ее бедра начали колебаться, и она выпала, натянувшись, как веревка.


- Да, крикнула Мария, давай, давай, да, давай!


Приливная волна, казалось, унесла его, и наши тела взорвались. Затем она снова медленно начала махать и поцеловала меня, обвив своим языком мой.


Я говорю себе, что этому чарующему существу еще предстоит многому научиться в том, что я считаю самым драгоценным из искусств. Я отказался. Мгновение спустя Мария дышала ровно, спокойно. Она только что заснула.


Я взял портсигар, который положил на столик. Я зажег одну. Золотая сигарета с фильтром, которую я сделал для личного потребления, моя единственная роскошь. Табак поверг меня в приятное оцепенение. Я нежно поглаживал коричневую кожу Марии тыльной стороной ладони, когда телефонный звонок скрутил мне барабанные перепонки. Я бросился забрать трубку. Голос, который мне ответил, был не кем иным, как Хоуком.






Вторая глава.



Я осторожно закрыл дверь в квартиру Марии. Едкий запах


витал в коридоре. Я мог бы поклясться, что это были тухлые сигары «Ястреба», которые поднялись с первого этажа на пятнадцатый.


С тех пор, как я работал на Axis и Хока, я видел довольно много людей, которые старались изо всех сил отговаривать его от курения этих ужасных сигар, но безуспешно. Говорят даже, что президент приказал секретной службе его обыскать, когда он идет в Белый дом. И только когда его освободят от этих газовых убийц, он сможет войти в Овальный кабинет.


Дэвид Хок сидел в конце комнаты с чашкой кофе в одной руке и остатком окурка в другой.


Я сел за его столик. Я увидел его густые брови. Мысль о том, что он собирается улыбнуться, ни на секунду не приходила мне в голову.


«Вы не торопились, - пробормотал он.


Это был его способ поздороваться.


- Вы звонили мне ровно в шесть часов. Сэр, я указал ему на великолепные часы, которые показывали десять седьмого. Учитывая, насколько медленным был лифт ... Но как тебе удалось меня найти?


- По-детски и элементарно, от вашего «кузена», которому пришла в голову прекрасная идея дать мне название отеля и имя вашей временной няни.


Официант подошел с подносом для кофе, подал мне и снова наполнил пустую кружку Хоука, а затем ускользнул.


Хоук осмотрел комнату, где редкие посетители пытались проснуться от кофе. Он достал из кармана пиджака шкатулку с гномами и положил рядом с сахарницей. Нажал кнопку на глушителе. Хоук приехал сюда не для того, чтобы проверить мое слабое здоровье ...


- Надеюсь, вы в отличной форме, N3, - начал Хоук, и что вам понравился PLD, потому что у меня для вас есть работа.


Если бы он использовал мое кодовое имя, то задание, которое он собирался мне сказать, не было бы обычным заданием.


- Это первоочередной вопрос, скажем так, характер.


Он настаивал на «приоритете», поднимая глаза к потолку, как бы для того, чтобы я лучше понял, что перерыв с Марией закончился.


«Я чувствую себя в отличной форме, свежей и готовой, и все в вашем распоряжении», - сказал я, думая о Марии, которая ждала меня там.


- Согласно информации, переданной в ЦРУ, группа террористов, число которых нам не известно, из арабской страны, название которой нам не известно, должна нелегально пересечь границу между Мексикой и США. Вы мне скажете, что все это очень расплывчато. Безусловно. Но, по мнению ЦРУ, единственное логическое предположение состоит в том, что спецназовец будет пользоваться услугами одного или нескольких профессиональных контрабандистов и что они будут замаскированы под нелегальных иммигрантов. Это точка. Второй момент заключается в том, что пограничная полиция недоукомплектована, а мексиканская граница больше похожа на решето, чем на железный занавес.


- Хорошо, - ответил я, - но, по крайней мере, ЦРУ знает что-нибудь о намерениях этих арабо-мексиканцев?


Дэвид Хоук снова зажег свою сигару.


- Да, их работа - идентифицировать, найти нескольких членов Конгресса - среди самых влиятельных - и убить их.


Я ухмыльнулся, и Хоук счел нужным добавить:


- Я знаю, что вы думаете, N3, что это была бы неплохая идея. Но в данном случае эта группа террористов представляет серьезную угрозу безопасности нашей страны. Это серьезно. Конечно, у нас были президенты, убитые и даже свергнутые, но речь идет о членах Конгресса, и это отдельная история.


- Откуда вы приехали?


- В Палате представителей есть только один способ заменить члена Конгресса: выборы. А на это нужно время. Таким образом, убийство пятнадцати или двадцати членов Палаты представителей может нарушить работу законодательной власти в целом, вызвать панику в общественном мнении и привести к полному параличу страны. По данным ЦРУ, в отличие от попытки пуэрториканцев несколько лет назад, террористы планируют казнить парламентариев не в Вашингтоне, а дома, в своих округах.


- Если у ЦРУ есть вся эта информация, почему бы не взять на себя операцию? - спросил я с ангельской улыбкой.


- Потому что мы получили особое указание, N3. Был отдан приказ разоблачить и ликвидировать всех членов этого спецназа. И когда я говорю «всех участников», вы можете догадаться, почему эта операция не входит в обязанности Langley Power Plant.


- А зачем им все головы на тарелке?


- Очень просто. Кто говорит, что арест говорит о приговоре, кто говорит, что приговор говорит о прессе, общественном мнении, и в конечном итоге результат будет тем же: всеобщая паника.


Он был прав: единственным выходом была ликвидация.


- У вас есть другие данные, сэр?


- Увы, мало! Я знаю, что они, как обычно, приезжают в Мексику после пересадки на Кубе. Но мы не знаем, приземлятся ли они в Мексике по воздуху или по морю, скорее всего, на легком корабле. Мексиканские власти очень внимательно следят за торговцами наркотиками, которые сбрасывают наркотики на границе между Юкатаном и Белизом. Поэтому мы думаем, что они попытаются высадиться в районе Веракруса, а затем двинутся вверх к границе США в районе Браунсвилл-Матаморос. Обычно это излюбленная местность для профессиональных перевозчиков, которые помогают преодолевать Рио-Гранде.


Я закурил. Браунсвилл… это был город, где жили Мария и ее муж. Время от времени я ценю совпадения, но моя работа всегда учила меня опасаться их.


Я решил не сообщать об этом Хоуку и для протокола спросил его:


-У вас есть что еще мне сообщить, сэр?


- К сожалению, нет, Ник. Теперь ваша очередь играть. Вы знаете столько же, сколько и я. Все зависит от тебя, так что я просто хочу пожелать тебе удачи, Ник.


Он назвал меня Ником дважды, и я знал его достаточно хорошо, чтобы понимать, что его редкие выражения привязанности ко мне приберегаются для особых случаев.


- Меня ждет самолет. Я уезжаю в Вашингтон. Еще раз тысяча извинений за прерванный отдых.


Он встал, пожал мне руку, взял со стола маленькую квадратную коробочку. Он пересек комнату бара и исчез. Запах его сигары и пустой чашки кофе напомнил мне, что теперь я один и обречен на успех. Я поднялся на пятнадцатый этаж. Лифт со вздохом остановился. Я толкнул дверь. Через долю секунды я увидел тень справа от меня. Обычный человек наверняка позволил бы себе удивиться и погибнуть, задохнуться или свихнуться из-за этого вида монстра. Я свернул налево. Его рука упала мне на спину, не удерживаясь, но если бы я получил мешок со свинцом на плечо, это было бы не хуже.


Я повернулся к нему лицом. Он был огромным, должно быть, больше двух метров. У него было круглое опухшее лицо, а его более чем смуглая кожа не могла скрыть многочисленные шрамы, которые превратили его лицо в аэрофотоснимок поля битвы. Только два маленьких свиных глазка вызвали одно чувство: ненависть.


Он прыгает на меня с поразительной гибкостью для такой массы мяса.


Я мог бы убить его без боли. У меня даже был выбор оружия. Хьюго - самый сдержанный. Но труп такого размера выглядел бы плохо, и к тому же, будучи от природы любопытным, я сказал себе, что несколько вопросов нападавшему не повредит. За это пришлось бороться голыми руками.


Он дал мне правый хук, и я пожалел о своем выборе, но было уже поздно передумать.


Я сделал три шага назад и, набирая обороты, ударил его правой ногой в грудь. Он издал щелчок сломанной ветки, звук сломанной ключицы. Он не вздрогнул, но, неуравновешенный, пошел знакомиться со стеной коридора. Вскоре, подняв шум, я сказал себе, что весь отель собирается приехать и посмотреть мое интервью. Его нужно было завершить быстро и, по возможности, хорошо.


Но у него была сила быка, и если мне нечего было бояться его правой руки, то левая была чем-то другим. Он стукнул меня, и я вальсировал к двери Марии. Я затаил дыхание на долю секунды и атаковал слева-направо ткда, что служило его носом. Хрящ лопнул. Его морда была залита кровью. Мои руки тоже. Как бешеный зверь, он бросился на меня, издав рычание раненого кабана. Опустив голову, он набрал скорость и его голова уткнулась мне в живот. Я чувствовал себя так, как будто меня сбил локомотив, и мой позвоночник вонзился в дверь спальни. Со звуком лопнувшего шара я выдохнул весь воздух из легких и применил апперкот, чтобы разобрать его шейные позвонки. Но голова была твердой. Шея крепко держалась. Он отступил, фыркнул, как мокрая собака; кровь текла из его рта.


В тот момент, когда он начал снова, дверь за мной открылась, и я упал в квартиру Марии.



Увидев меня у своих ног и окровавленную гориллу в коридоре, она издала долгий пронзительный вой.


Я быстро оправился, но мой злоумышленник только что прыгнул в лифт, который остался наверху. Я бросился за ним, но дверь закрылась перед моим лицом. Не нужно было его преследовать: я был уверен, что это не последняя наша встреча. Я присоединился к Марии.


- Вы понимаете, - сказал я, проверяя, что у меня ничего не сломано, - даже в роскошных отелях есть досадная тенденция путать людей и нападать на них без причины. В каком мире мы живем…


Мария не ответила. Она прижала меня к себе. Она была гораздо более ласковой, чем моя маленькая подруга по играм.


У меня перехватило дыхание и, полностью вернувшись к реальности, я заметил, что Мария обнажена под своей прозрачной ночнушкой. Это открытие способствовало моему выздоровлению больше, чем мог бы сделать знающий массажист, особенно когда дело касалось очень ценной части меня.


- Мой ангел, а ты не хочешь спровоцировать толпу в коридоре?


Я отнес ее в спальню и положил на кровать. После веселья пришло время продолжить с того места, где мы остановились.






Третья глава.



После нескольких часов лекций и практических занятий Мария, казалось, забыла об инциденте в коридоре. Но мне было трудно стереть тупоголового монстра из моей памяти.


Я задернул шторы. Солнце уже было высоко. Я вынул одну из своих сигарет из золотого портсигара и пошел обратно в постель. Мария надолго потянулась. Она взяла сигарету.


Она спросила. - Забавно, я не знаю эту марку.


- Они NC, как Ник Картер, как и я. Я их специально сделал. Это моя единственная прихоть.


На самом деле это было мое маленькое безумие. Безумие, которое, учитывая мою работу, могло сыграть со мной злую шутку. Но в моем безличном мире они были больше, чем визитная карточка, моя подпись. И я привык настаивать и подписывать контракты.


Я выпустил безупречный дым. Сначала большой, затем маленький, который я отправил в центр предыдущего. Трижды ничего не было, но Мария была впечатлена.


- Ты действительно странный, Нииик. Вы мне интересны, я бы хотела, чтобы мы нашли время, чтобы углубить наши отношения. Вы понимаете, познакомьтесь с вами получше ...


Я надеялся, что Мария не имела в виду ни слова об этом. Никакая женщина не должна иметь для меня значения. Или как можно меньше времени. Но, что касается Марии, было еще недостаточно времени, и я не видел причин жертвовать этой связью ради моей миссии. В этом случае можно было бы совместить полезное с приятным.


- Я полностью за это, - говорю я. И шанс на это есть. Раньше, пока вы спали, я спустился вниз, чтобы позвонить в Amalgamated Press. Они не могли придумать ничего лучше, чем попросить у меня стптью о мексиканцах, переправляющих наркоту через границу в Техас. Браунсвилл был бы идеальной точкой для моего расследования. Вам не кажется, что нам повезло? Рио-Гранде и вы в качестве бонуса, это все же лучше, чем отчет о состоянии льда на Аляске.


- Ой, Нииик, это здорово! воскликнула она сияющим голосом. Приезжайте в Браунсвилл, я буду вашим проводником. Я знаю много мест, где можно найти советы по работе с газетчика.


- Это своевременно. Знаешь, мне нужно идти сегодня утром. Меня попросили приехать как можно скорее. По-прежнему…


- Я тороплюсь, пристегиваю свой багаж, и я твой.


Она встала с постели. Его попка была настоящим искушением. Я хлопнул ладонью по его хорошенькой попке, чтобы наказать её за такую ​​наглость. Мы вместе приняли душ, что было очень приятно. Затем я одолжил у Марии бритву, пока она одевалась и собирала чемоданы.


Выйдя из ванной, я обнаружил, что Мария в джинсах и лифе из лосины. Она была прекрасна.


Я в свою очередь оделся, позаботившись о том, чтобы Вильгельмина, Гюго и Пьер были на своих местах, чтобы Мария их не увидела. Моё чутьё говорил мне, что мне, возможно, придется использовать его раньше даже нашего прибытия в Браунсвилл.


По пути к лифту у стойки регистрации я внимательно оглядел людей в вестибюле. Вскоре я заметил человека, который так старался никого не видеть, что я понял, что он кого-то ищет. Меня, скорее всего.


Я внимательно следил за ним, пока Мария оплачивала счет. Молодой слабак, носивший синие джинсы, ковбойскую рубашку и, должно быть, очень гордился своими ботинками с шипами. У него было такое же смуглое лицо, как у моего друга в коридоре. Наши взгляды встретились, и он сразу же исчез. Он явно искал меня.


Я последовал за Марией в гараж. Мы ждали, когда камердинер привезет для нас припаркованную машину, когда вошел мужчина из вестибюля. Спрятавшись за бетонными столбами, он подошел к «Шевроле Импала», ожидавшему его на стоянке для посетителей. Я не мог хорошо разглядеть водителя, но заметил, что у него на носу большая повязка. Без сомнения с ним мы уже встречались.


Приехала машина Марии. По правде говоря, это был пикап, Ford Ranger карамельного цвета. Мария, должно быть, исчерпала все возможности, предлагаемые заводами в Детройте: радио, AM / FM стерео, кассетный плеер, регулируемое рулевое колесо и другие электрические стеклоподъемники и замки. Не хватало только цветного телевидения и радара.


«Я должен был этого ожидать», - сказал я от дочери фермера.


«Давай, Нииик, - сказала Мария, садясь в кабину, - у всех в Техасе есть хотя бы один пикап.


- А! Я думал, что это Кадиллак.


«Это совершенно устарело», - ответила Мария, вступая в поток машин.


Пройдя двести ярдов, я быстро взглянул в зеркало заднего вида. Синий «Шевроле» последовал за нами, оставив между нами несколько машин. Мария ничего не заметила. Мы миновали кампус Университета Райса.


Если бы я был за рулем, у меня не было бы труда потерять Chevrolet, прежде чем я добрался до места назначения в районе Беллэр. И очень мудро, что мы приехали к Дорис.


Мне всегда было интересно, кто такие наши ангелы-хранители. Было практически невозможно, чтобы кто-нибудь слышал о моей миссии раньше. Если только они не получают зарплату у Рикардо Гомеса, мужа Марии? Может быть, за его женой следили, так как они были на страже ... В общем, эти парни беспокоили меня, и я ненавидел смущаться.


Когда мы вышли из пикапа, их машина проехала мимо нас и подъехала к двум домам недалеко от нас. Молодой слабак вылез из машины и стал осматривать шины. Настоящая работа любителей.


Дорис сказала, что ей жаль, что Мария прервала мое пребывание в Хьюстоне.


- Вы все одинаковы в прессе. Невозможно устоять перед сенсационной интрижкой. Наконец, я надеюсь, что ты скоро вернешься ко мне.


- Обещаю, говорю ей.


«В долине есть люди, которым не нравится, что журналисты выискивают о них всякие подробности», - добавила Дорис. Так что не делай глупостей, Ник.


«Мария будет смотреть за мной», - ответил я, смеясь. Она определенно знает, каких мне следует избегать.


«Ты шутишь, но, может быть, ты не думаешь, что говоришь так», - сказала мне Дорис, целуя Марию.


Бросив сумку в кузов пикапа, я заметил, что мои Лорелс и Харди припарковались через дорогу. На этот раз Лорел ткнулся носом в двигатель. Нет класса.


Я мог видеть водителя немного лучше. На мой взгляд, во всем Хьюстоне не было двух экземпляров такого размера. Тем более с пластырем на носу.


Мария стартовала, и мы промчались мимо Импалы.


В зеркало заднего вида забавлялся, наблюдая, как Лорел хлопает капотом и врывается в машину. Большая машина помчалась за нами, сделав головокружительный разворот.


Мы еще не доехали до конца города, когда пошел дождь. Не сильный ливень, прозрачный и ясный, а что-то вроде туманной теплой мороси, которая прилипает к лобовому стеклу и придает небу уродливый пыльно-серый цвет.


Дождь меня не беспокоил. Напротив, двум моим преследователям было бы легче следовать за нами. Я не хотел, чтобы они потеряли наш след любой ценой, потому что собирался задать им несколько вопросов, когда придет время. Но спешки не было: нам предстояло вместе преодолеть пятьсот шестьдесят километров до Браунсвилла.


- Поездка очень приятная, сказала мне Мария.


Я хорошо знаю дорогу. Я делаю это несколько раз в год, правда сейчас на шоссе слишком много грузовиков.


«Вот что я вижу», - ответил я, глядя на колонну больших полуприцепов-рефрижераторов. Что они везут?


- Фрукты, овощи, ранние овощи. Субтропический климат долины позволяет собирать несколько урожаев в год. Но есть и мексиканские грузовики. Фрукты и овощи возят через границу. Из-за рабочей силы, а также из-за запрещенных в США удобрений и инсектицидов.


Мария подмигнула мне и добавила:


- Вполне возможно, что эти грузовики везут что-то, кроме ящиков с овощами. Вещи, которые могут вас заинтересовать ...


- Нелегальные рабочие, например?


- Конечно. Не в грузовиках, которые идут прямо из Мексики, а в других ...


Она меня не удивила. Я уже слышал об огромных прибылях, полученных от перевозки нелегальных иммигрантов. Их привезли в большой город, в стиле Хьюстона, и там они быстро утонули в населении.


По мере того как мы ехали на юг, шоссе становилось все менее и менее загруженным. Мария ехала быстрее. Быстрее ограничения скорости. Мой взгляд на счетчик не ускользнул от него.


- На этой дороге довольно много проверок, но нам нечего бояться.


Она казалась уверенной в себе. В противоположном направлении проехал большой блестящий полуприцеп с великолепным красным бульдогом на капоте. Мария открыла на радио группу «Гражданин».


«Это Мехикали Роуз», - сказала она почти профессиональным голосом. Я звоню толстому Маку, у которого много лишнего и который только что столкнулся со мной на 59-м. Ты слушаешь? Ваш.


Громкоговоритель издал какой-то шум, Мария нажала кнопку, и послышался голос.


- Это старый трубопровод. Я еду прямо на север в сторону деревни под названием Хьюстон. Это та цыпочка, с которой я только что столкнулся с любовью к пикапу? Ваш!


- Да, это я, Роза. Вы прошли через Smokeys? Что там происходит?


- Он весь залит маслом до Виктория Тауншип. Подобрали цветок? Удачи и наилучших пожеланий мадам, ваша мама!


- Безупречно. «Здравствуйте, и не пристегивайтесь, мне было бы очень грустно», - заключает Мария, прежде чем выключить CB.


«У тебя есть скрытые таланты», - восхищенно прошипела я.


«Es nada», - с улыбкой ответила Мария. В любом случае, я хорошо провожу время с копами.


Я не хотел говорить ему, что мне все равно. Все, что я хотел, это чтобы она не отдалялась от ребят из Импалы.


Мария казалась мне счастливой. Я решил заставить ее говорить за себя. Я надеялся, что она даст мне несколько вещей, чтобы я смог набросать какой-то план действий. Скудная информация, которую я получил от Хоука, была больше приказом, чем советом. Он сказал мне, что делать, но не как это сделать.


Я был счастлив видеть, что Хоук достаточно доверял мне, чтобы не сойти с ума с таким небольшим количеством данных. Я выглядел как тот посланник, назначенный президентом Соединенных Штатов, которому во время кубинской войны за независимость было поручено лично доставить послание генералу Гарсии. Как и он, я не знал, куда мне нужно идти и как это делать. Поэтому мне нужно было собрать как можно больше информации и я спросил Марию:


- Вы всегда жили в долине?


- Да, я родился на плантации Гомес. Мой отец был прорабом. Он пользовался доверием и дружбой отца Рикардо.


- Вы, должно быть, имели привилегию на плантации.


- Так мне сказали. И мы зарабатывали больше, чем другие рабочие. Особенно те, кто оказался в нелегальном положении. У них практически не было выхода.


- Но вы смогли учиться?


Мария пожала плечами.


- Отец Рикардо отправил меня в Сент-Мэри. За его счет.


- Должно быть, он был щедрым человеком, папа Рикардо.


- Не совсем. Допустим, мой возраст и мои новые формы были мне больше в пользу.


Она бросила на меня быстрый взгляд. Трудно обнаружить румянец под такой темной кожей, как у нее, но я очень отчетливо видел, как он выступает.


- Я была очень привлекательна, - сказала она слишком торопливо. И, несмотря на наше скромное состояние, отец Рикардо решил, что я буду женой его сына.


Он был чрезвычайно обеспокоен внешним видом. Вот почему он отправил меня в школу. Конечно, нас не спрашивали. Ни Рикардо, ни мне. Это наши отцы все между собой устраивали. Конечно, я получила многое: деньги, туалеты. Я получила образование, о котором даже не мечтала. Рикардо, он предпочел бы сам выбрать себе жену. Во всяком случае, он никогда не говорил отцу об этом ни слова.


- Если я правильно понимаю, это любовь с первого взгляда.


- Какое-то время все шло не так уж плохо. Отец Рикардо заставил нас устроить роскошный дом. Но никто не спрашивал моего мнения, ни о плане дома, ни даже об отделке. Мы были куклами мистера Гомеса, который он построил дом, красивый, удобный. Нам с Рикардо оставалось только жить там.


- Ты еще там живешь?


- Да. Рикардо вернулся жить в старый дом своего отца. Все в Браунсвилле называют его Casa Grande.


- И ваши родители!


- Они умерли.


- А детей у вас не было? Разве это не было в расписании?


- Нет. И так лучше.


Она повернула ко мне голову, и на ее губах расплылась злая улыбка. Мы были довольно далеко от охоты на террористов.


- Всегда работало в одном направлении. Мы занимались любовью, когда Рикардо хотел и так, как он хотел. Это быстро стало утомительным.


Я улыбаюсь.


- Отсутствие романтики и фантазии, - говорю я своим сентиментальным тоном любящего учителя гимнастики.


«Совершенно верно», - согласилась Мария. Фактически, все мои подруги говорили мне, что у них такая же однообразная сексуальная жизнь.


Она остановилась.


- Я ничего другого не знала до встречи с тобой, Нииик.


Я закурил, утешился. Мы сходили с длинной кривой. Дождь перестал. Я увидел вдали небольшой городок. Мы подошли к мосту через небольшую реку.


- Вот Чистый Ручей! воскликнула Мария. Нииик, я всегда хотела пойти вымочить ноги. Что, если мы остановимся?


- Почему бы нет ? Это принесет нам величайшую пользу.


А еще о двух засранцах, которые прилипают к нашим ягодицам, подумал я про себя, глядя в зеркало заднего вида. Мария замедлилась. Я увидел подъехавшую машину. Мария поставила пикап на небольшую парковку. Импала не успела затормозить и продолжила движение прямо. Мы тихо вышли из машины и, взявшись за руки, направились по подъездной дорожке к ручью. Я представил себе сильное торможение, которая скоро будет услышано.


Мы мирно устроились на большом плоском камне, выступавшем над кипящей водой. Мария сняла парусиновые кроссовки и закатала подол джинсов. Я наклонился, чтобы снять мокасины из кожи анаконды, когда хлопнула дверь. Вскоре после этого я увидел, как «Шевроле» пересек мост в противоположном направлении. Водитель был там один. Я пришел к выводу, что Лорел с другой стороны наблюдает за нами, прячась в кустах, иначе он скоро будет там. У меня был шанс застичь его. Я вошел в воду, чтобы перейти.


- Мария… говорю я. Мы ехали уже давно, ну ... думаю, я доберусь до тех кустов вон там.


Я попытался сделать вид, что у меня был самый смущенный.


Мария улыбается.


- Возвращайся скорее !


- Да, недолго, - ответил я, надеясь, что не ошибся.


Как только Мария скрылась из виду, я присел в зарослях и ждал, не двигаясь.


Мой шпион-любитель определенно не был сыном Робин Гуда. Фактически, он был тих, как носорог в сезон гона. Пробираясь сквозь него, он издавал такой шум, что выглядел так, будто был вооружен бензопилой.


Он подошел ко мне. Я выскочил из куста и обездвижил его хваткой за шею. Ее лицо стало откровенно темно-пурпурным. Казалось, его глаза готовы вылезти из орбит.


На короткое время он пожал плечами, как маньяк, пытаясь освободиться и вдохнуть немного воздуха.


В правой руке он что-то держал. Предмет выскользнул из него и покатился по земле. Затем он перестал бороться. Я задержал там удушение еще несколько секунд, затем отпустил.


Слабак рухнул на землю. У меня был хороший день. Если повезет, ему сойдет с рук - простая черепно-мозговая травма.


Но если бы у него был мозг.


Я поднял предмет, который он уронил. Это была 35-миллиметровая камера Yashica.


- Какое презрение к материалу… - пробормотал я.


Раскачал девайс как мог и кинул в воду.


Поскольку отсутствие товарища насторожило бы мамонта, я решил присоединиться к Марии. Таким образом, Гомес заставил жену ускользнуть. После этой шоковой терапии я был почти уверен, что со мной все в порядке, если только Рикардо не заплатил дорого за то, чтобы они увидели неверность его жены. В любом случае, это было наименьшее из моих беспокойств ...


Я вернулся на другую сторону, делая вид, что поправляю штаны.


- Это было недолго, - сказала Мария, приветствуя меня.


"Это было не так уж много", - ответил я. Ненавижу тратить время на мирские телесные формальности.


Она взяла меня за руку, и мы вошли в воду.






Четвертая глава.



Мы только что достигли вершины небольшого холма, когда я увидел Браунсвилл, раскинувшийся у наших ног. Поднимаясь после погружения в Клир-Крик, Мария оставила меня за рулем, и я ехал, не увидев ни малейшей тени Импалы в зеркале заднего вида.


На въезде в город стоял огромный парк полуприцепов. Славные окрашенные металлические монстры стояли на отроге не менее полутора миль. Сотрудники полиции переходили от одного грузовика к другому и открывали двери трейлеров.


- Что они делают ? - спросил я Марию.


- Охота на водолазов, нелегалов. Их так называют, потому что они раньше переплывали Рио-Гранде. Но копы почти никого не находят. Они всегда прячутся перед проверкой трейлеров, и весь груз должен быть выгружен. Поскольку у пограничников нет ни времени, ни средств, чтобы тщательно проверить их одного за другим, койоты молчат.


- Койоты?


Мария улыбается.


- Так называют контрабандистов нелегальных рабочих. Они переправляют их через реку, доставляют на север и отправляют в Чикаго, Детройт, после того, как платят за это все свои сбережения ...


Ну наконец то ! К тому времени, как мы достигли места назначения, Мария решила дать мне некоторую полезную информацию.


- Во всех этих трейлерах есть безбилетные пассажиры?


- Не во всех, а в большинстве. Койоты покупают грузовики для перевозки огородной продукции, и они работают по таким низким ценам, что честные компании вряд ли выдержат.


- Откуда ты все это знаешь?


- У Рикардо есть грузовики. Мне просто нужно было послушать.


- Потому что Рикардо тоже перевозит мексиканцев?


- У меня нет доказательств, только подозрение. Что я точно знаю, так это то, что он ежегодно получает огромную прибыль.


Я старался не проявлять излишнего энтузиазма после его откровений и просто сказал:


- Может быть, это поможет мне в моей статье.


«Я могла бы принести вам гораздо больше пользы, чем вы думаете», - призналась мне Мария с заговорщической улыбкой. Только я жена Рикардо, и нас не следует видеть вместе в Браунсвилле.


Мне показалось, что я уловил сожаление в его голосе.


- Вы можете прийти ко мне вечером. Я могу доверять своему персоналу в ночную смену. День другой, у меня такое впечатление, что Рикардо в курсе каждого моего шага.


Я говорю себе, что она не ошибалась.


Мы въезжали в пригород Браунсвилля. Мария указала мне на большой современный мотель.


«Это лучшее, что есть здесь», - заверила она.


Несколько мгновений спустя мы поднимались по склону пандуса, ведущего к мотелю. Я припарковал машину перед дверью. Когда я открыл дверь, Мария подошла ко мне и поцеловала более чем нежно.


«Позвони мне», - сказала она, когда я спустился вниз.


- Можете быть уверены.


Она снова рванула машину, верная своей привычке. Я едва успел схватить свою дорожную сумку.


К счастью, в мотеле была свободная комната. Я бы предпочел окна с видом на бассейн, но мне пришлось остановиться на номере с видом на пандус. Она была совершенно стандартной. Радио-ТВ-мини-бар и кровать была не так уж и плохи. Я позаботился запереть дверь. В конце концов, хотя ребята из Импалы не были полностью в курсе событий, и у них могли быть младшие братья.


Мне нужны были две вещи. По порядку: принять хороший душ


и поднять настроение.


Горячий душ всегда оказывал на меня чудесное воздействие, особенно когда за ним следовала хорошая минутная порция ледяного холода. Я вышел из ванной замечательно расслабленной. Все следы усталости исчезли. Расставив своих драгоценных «товарищей» по местам, я надел чистую одежду. Чтобы полностью завершить метаморфозу, все, что было нужно, - это Chivas Régal. Я вышел из комнаты, запер дверь, и мое легендарное чутье привело меня прямо к бару.


Было время обеда, и две или три пары, казалось, ждали супружеского чуда, молча потягивая коктейли.


Я заказал свой двойной скотч. В ожидании напитка я тускло взглянул на двух мужчин, которые сидели на высоких стульях рядом со мной со стаканом текилы в руке. Судя по одежде, они были настоящими техасцами. Синие джинсы, брезентовые рубашки и рекламные кепки, накрученные на череп. Надо сказать, что техасская мода заменила старую ковбойскую шляпу этими глупыми, но яркими кепками. Техасцы носили их весь день на улицах, в офисе, на фабрике и, как говорят, носят их даже в церкви и во время секса. Я пообещал себе спросить Марию.


Мой ближайший сосед, крепкий парень, рекламировал корм для собак, его меньший товарищ восхвалял славу тракторов John Deere.


Услышав, как я делаю заказ, собачий гурман повернулся ко мне и с улыбкой спросил:


- Скотч? Есть еще люди, которые пьют это?


«Дома это обычное дело», - сказал я, пытаясь быть добрым.


Я хотел завязать разговор. Моей целью было распространить слух о том, что в город приехал любопытный журналист. С другой стороны, если бы у меня было мало шансов быстро найти людей, которых я ищу, я мог бы подтолкнуть их нанести мне «небольшой визит». Лучше всего было поговорить о моем расследовании с теми, кто меня слушал. И эти две головки с кепками выглядели идеально.


- Ах, да. А ты откуда, старик?


- Из Вашингтона.


Тракторист, казалось вроде понял, что мы говорим.


- Ах, засмеялся он, я все понимаю! Я вот уже долгое время удивляюсь, почему они делают так много ерунды. Если это то, что они блокируют, это многое объясняет.


И он рассмеялся. Через пятнадцать секунд за ними последовали тракторист «Джон Дир» и бармен, который внезапно уловил тонкий юмор своего приятеля.


- Вы тоже госслужащий? спросил мой новый знакомый.


«Вовсе нет», - весело объяснил я. Я корреспондент Amalgamated Press and Wire Service. Я здесь за материалом для статей.


- Уф! - прошипел впечатленный собеседник. Я удивлен. Бюрократов здесь вагонами возят. Но ты мой первый репортер. Какая у тебя история?


Трактор-Джон Дир и бармен внимательно слушали, их напряженная концентрация казалась болезненной.


- Редакция моего агентства хотела бы статью о мексиканцах, которые пробираются через границу. Кажется, что в последнее время цифры достигли рекордных значений.


- Нет ? Разве вы здесь не по делу о наркотиках? Без шуток ! Я думал, что мы только что говорили об этом.


- Нет, - ответил я. Меня ничего не спрашивали о наркотиках.


- Что ж, старик, ты зеваешь лодке и пропускаешь сенсацию в газете! - заверил меня весельчак. Поскольку есть граница, есть водно-болотные угодья, пересекающие Рио-Гранде. С другой стороны, если бы вы знали все, что связано с марихуаной и кокаином, вы бы сделали отличный материал для своей газеты.


Я начал задаваться вопросом, не руководствовались ли его попытки заинтересовать меня другой темой личными мотивами. Поэтому я решил лучше узнать больше об этом.


- Но я не представился, - говорю я, протягивая руку, Ник Картер.


Он пытался раздавить мои пальцы намеренно мачо-хваткой. Это было напрасно.


«Альфонсо Кортес», - отказался он. А вот мой друг - Джордж Грейсон.


Я схватил за руку веселого современного пахаря и заказал выпивки.


Вскоре я узнал, что эти двое работали в Consolidated Produce Company. Кортес был руководителем группы, а Грейсон - бухгалтером. Но самое интересное было то, что Consolidated Produce Company была компанией Рикардо Гомеса.


Мария рассказала мне это в машине.


В конце концов Грейсон принимает участие в дискуссии.


«Вы находитесь не в том месте, где можно найти« заблудших », - начал он. Здесь Рио-Гранде слишком широкая и слишком глубокая. Конечно, кроме засушливого сезона, здесь можно гулять. Если бы это был я, я бы лучше пошел в сторону Орлиного перевала или Эль-Рио, где он уже. Это то место, где проходят контрабандисты.


«Может быть, я проверю это позже», - сказал я.


Он настаивал. - Зачем оставаться здесь собирать крошки? Там у вас будет панорама на большой экран.


Я знал, что он был абсолютно прав, но он так настаивал на том, чтобы я уехал из Браунсвилля, что я вовсе не был настроен на это.


Пока мы пили вторую порцию за мой счет, я узнал, что они оба были уроженцами долины Рио-Гранде и что Браунсвилль, расположенный в шестидесяти километрах к югу от Майами, принимал большой поток туристов с севера и центра.


«Я даже готов поспорить, что на квадратный метр жителей Чикаго и Детройта приходится больше, чем ребят со всей страны», - сказал Кортес.


«Неудивительно, - сказал Грейсон. Это рай для бедняков. Чтобы приехать сюда, необязательно иметь состояние. Это не похоже на Майами. И все же у нас такой же климат, те же пляжи, та же рыбалка. Но все дешевле.


«Это из-за мексиканцев», - сказал Кортез. Работают за гроши, но довольны. Они по-прежнему зарабатывают втрое больше, чем могли бы получить в Мексике ... Если бы только они могли найти там работу! Потому что вопрос о работе, там ноль! Не завтра мы увидим здесь профсоюзы, поверьте мне!


«Каждый найдет что-то для себя», - заключил Грейсон.


Я вытащил из кармана блокнот и начал рисовать, чтобы сделать его рассказ более реалистичным. Кортес, у которого уровень алкоголя в крови, должно быть, заигрывал с этиловыми Гималаями, бросил на меня обеспокоенный взгляд.


Он спросил. - Скажите, вы не собираетесь это публиковать?


«Вероятно, нет, - ответил я, - но в случае, если я это сделаю, я хотел бы изложить ваши личные взгляды.


За этот вечер я впервые был так честен.


Я почувствовал некоторое облегчение в своих товарищах. Я пожал им руку и пошел в ресторан. Еда была обычным ужином в мотеле, ужасающе банальной, но в конце концов у меня все еще оставалось приятное чувство сытости. Я вернулся в свою комнату, где быстро погрузился в глубокий сон.


Проснувшись на следующее утро, я чувствовал себя в великолепной форме, готовым к действию. После плотного завтрака в ресторане я пошел на ресепшен, чтобы взять напрокат машину. Выбираю новый Форд Мустанг. Хотя АХ получает значительные субсидии, которые при переходе бюджета естественным образом переключаются на другие статьи, Хок довольно осторожен, когда дело касается отчетов о расходах. Слишком разборчив, по мнению моих коллег. Но когда дело доходит до проката автомобилей, он никогда не спорит. Скорость и мощность - наши помощники в работе, и часто бывает, что наша жизнь или успех нашей миссии зависит от еще нескольких лошадей.


Очаровательная хозяйка из агентства по прокату любезно передала мне ключи и карту города. Вашингтон-стрит, главная ось Браунсвилля, пересекает центр города и заканчивается мостом Международного моста. Это маршрут для мексиканцев, которые незаконно проникают в нашу страну. Я решил разведать и пройти по артерии. Когда я оказался в пределах видимости моста, я повернул направо и припарковался на небольшой парковке, обсаженной пальмами. Центр набережной занимал двухэтажный глинобитный дом, обожженный на солнце кирпичом. Перед дверью на высоком шесте развевался флаг Соединенных Штатов. Над входом огромная вывеска гласила: ПОГРАНИЧНЫЙ ПАТРУЛЬ США.


Журналисту, ищущему информацию о нелегальной иммиграции, следовало посетить таможенную полицию. Я толкнул дверь здания.


Комиссар был коренастым мужчиной с пронзительными черными глазами. Он представился как Дантон. Несмотря на мой статус «журналиста», он тепло встретил меня. Я пришел к выводу, что он хорошо выполняет свою работу и ему нечего скрывать.


- Да, проблема очень серьезная, - прямо объяснил он. Большинство иммигрантов переплывают или переходят реку, когда позволяет уровень воды. Как правило, это молодые люди, которые хотят работать на фермах в регионе.


Когда фермерам нужна рабочая сила, они посылают кого-нибудь присмотреть за берегами реки. Если появляется мексиканец, мужчина помогает ему пройти, затем прячет в пикапе и вуаля.


- Я думал, у вас есть вертолеты, чтобы наблюдать за рекой.


«У нас есть кое-что», - ответил Дантон. Но, к сожалению, этого недостаточно. И тогда они не могут летать круглосуточно. А главное, ребята умные. Если вы были на мексиканском берегу, то наверняка заметили густые заросли вдоль реки. Здесь парни прячутся. Они просто ждут, пока пилоты приземлятся на обед или дозаправку, и переходят реку. И они быстрые, можете мне поверить.


- Конечно, с пониманием прокомментировал я.


«В нынешнем виде мы абсолютно ничего не можем сделать», - признался Дантон. Их слишком много, и мы не укомплектованы кадрами. Кроме того, для местной экономики это дешевая рабочая сила. Так…


Если бы было так просто пересечь Рио-Гранде, мне было бы трудно предотвратить проникновение террористов в страну. Если только я не продолжу волнение в надежде вызвать желаемую реакцию.


В Торгово-промышленной палате я получил идиллическую листовку: нижняя часть долины Рио-Гранде процветала, мексиканцы были жизненно важным благом для экономики. Короче говоря, Браунсвилл был настоящим раем на земле с прекрасным тропическим климатом и доступными ценами.


- Кроме того, - добавил менеджер, - здесь не мафия дергает за ниточки.


Все было решительно радужно и вкусно. Ни разу не было упомянуто слово «койот». Как будто эта раса полностью исчезла из лексикона властей.


Был почти полдень, когда я покинул Торговую палату. Мой желудок вернул меня в мотель, где мне сказали, что женщина, не назвавшая своего имени, несколько раз звонила мне. Она должна была перезвонить около часа.


Это определенно была Мария. Мой обед закончился, я поднялся в свою комнату, чтобы дождаться его звонка. Телефон зазвонил в пять минут первого. Я поднял. Женщина спрашивала меня по телефону.


Это была не Мария.






Пятая глава.



Голос, обращающийся ко мне, был почти шепотом. У моей загадочной собеседницы были очевидные трудности с выражением слов по-английски. Я собирался попросить его поговорить по-испански, но сдержался. Я не должен был рисковать. Конечно, я свободно говорю по-испански, включая все диалекты Испании, Кубы и Латинской Америки, и даже техасско-мексиканский сабир, который используется на границе с Техасом, но я не хотел проявлять неосторожность. В конце концов, я оценивал заурядного вашингтонского репортера. Это была деталь, но в моей профессии деталь могла иметь значение между живым агентом и трупом.


- Сеньор Картер, - нерешительно сказала она, кажется, вы пишете рассказ о Como se dice? проход дель Рио ...


«Да, если я найду достаточно информации», - пояснил я.


«Я пересекла Рио», - сказала она мне. Мой брат, мой отец и моя мама тоже. Зе мог бы сказать тебе мучо.


- Вы хотите, чтобы я рассказал вашу жизнь и вашу историю?


- Да, но Зе не может говорить по телефону.


- И почему ?


- Mucho peligro, слишком много опасности, - сказала она. Мы должны где-то увидеться.


Очевидно, моя рекламная кампания окупилась.


- Или же ? Я спросил.


- В безопасном, тихом месте, где ты меня не заметишь.


- Так где ? Я настаивал.


- В Casa del Cabrito это было бы здорово. Это Дом Козы.


- Козий дом! - удивился я. Честно говоря, я не видел себя разговаривающим посреди стада коз. Я очень любил коз и общался с ними в Греции, Испании и даже в Албании, конечно, с должной честью. И я подумал про себя, что пьянящий запах европейских коз должен быть относительно похож на запах техасских коз. Но я должен был признать, что она, вероятно, была права. У кого хватит смелости прийти и шпионить за нами в овчарне? Может быть, у волка?


По тону моего ответа тонкий голос в конце линии весело усмехнулся.


«La Casa del Cabrito - это ресторан, где подают козье мясо», - пояснила она. Народ оттуда никогда не уходит.


Я их понял.


- Где находится ресторан ?


- В западном квартале. Остин-стрит.


- Во сколько ?


- Лас куатро, я имею в виду четыре часа. Тогда не будет слишком многолюдно.


- Как я узнаю тебя?


- Я надену штаны зауне, - без дальнейших церемоний ответила моя собеседница, прежде чем повесить трубку.


Его мягкий голосок, очевидно молодой, и его восхитительная задержка были чем-то меня соблазнили. Я поймал себя на том, что пытаюсь представить ее в своем наряде «зауне». «Осторожно Ник, - прошептал я. И я увидел себя в тренировочном центре с Хоуком за его столом, обучающим нас Правилу Убийцы №1. Никогда не позволяйте себе перемещаться в незнакомом месте и остерегайтесь всех. Теперь я, N3, собирался нарушить правило. Что бы подумал Хоук, если бы узнал? Он, вероятно, уволил бы меня из-за психического заболевания. Но на его месте я бы сказал: Ник, продолжай, в конце концов, ты сможешь что-то извлечь из всего этого. Вот что я решил сделать. Для этого нужно было начать узнавать землю, определять возможности отступления и запечатлеть все это в моей памяти. Я поискал в справочнике адрес ресторана и развернул карту Браунсвилля.


Путешествие было очень простым. Я вышел из комнаты, запер дверь и спустился вниз, чтобы забрать взятый напрокат «Мустанг». Была только половина второго, но я хотел, чтобы у меня было достаточно времени.


Вскоре я подошел к Casa del Cabrito в районе, который мне показался гетто Браунсвилля. Бараки, построенные из ящиков, и останки машин образовали настоящие лачуги, пересекаемые грязными улочками. Все, что можно было найти в мусорных баках Браунсвилля, обрело здесь новую жизнь. Темнокожие дети смеялись и играли костяшками пальцев в пыли среди стада голодающих собак. Большинство детей были голыми, что напомнило мне кубинские деревни, через которые я прошел. В тропиках латиноамериканцы не удосужились одевать своих детей. У них были дела поважнее со своими скудными ресурсами. На Кубе родители обычно разрешают своим детям гулять в костюмах Адама и Евы до двенадцати лет. В этом возрасте девочки имели право на мешок из джута от сахара. Одно отверстие для головы, два отверстия для рук и вуаля.


Мальчикам выдают старые джинсы до колен. Я видел девушек настолько высоких, что их мешки закрывали их только до пупка, а нижняя часть их тела была полностью обнажена. Этого еще не было в гетто Браунсвилля, но и не так уж много было отличий.


Я прошел мимо Каса-дель-Кабрито как на прогулке. Заведение было построено из старого дерева архитектором, который, несомненно, долгое время медитировал на свалке. Он, должно быть, сочинил этот великолепный шедевр однажды ночью внезапного вдохновения, не думая, что шипы можно использовать для чего-нибудь, кроме прокалывания шин: у меня создалось впечатление, что только битумная бумага может держаться вместе, как приклеенная головоломка.


С другой стороны этого архитектурного шедевра находилась большая кирпичная печь с барбекю, на котором жарились куски мяса.


Несмотря на свои предубеждения, пришлось признать, что запах был довольно аппетитным. Вдоль внешней стены небольшая земляная эспланада служила стоянкой, там были припаркованы три груды металлических листов, среди которых, как мне показалось, я узнал Ford 1948 года. Я насчитал три двери в ресторане: одну на улице, другую сзади. здания. и последнюю на стоянку.


Я обошел квартал в поисках полицейского участка или, может быть, пожарного депо. Таких не было. Кроме того, действительно ли это было полезно? Единственными торговцами, кроме ресторана, были небольшой продуктовый магазин и свалка, которые, должно быть, завидовали парковке. Место показалось мне идеальным для ловушки. До свидания оставалось почти два часа. Я вернулся в мотель.


Я начал с длительного душа. Затем я оделся и проверил работу Вильгельмины, разбирая ее по частям. Я любил баловать ее, эта милая! Затем я убедился, что моему маленькому Хьюго было совершенно непринужденно и тепло в своем замшевом футляре, и что никакие складки не мешали его скорости вмешательства. Что касается Пьера, я поселил его в его уютном гнезде, готовым к действиям, если того потребуют события.


Единогласно проголосовав за поздравления, я спустился в бар, чтобы выпить твердый чивас.


Бармен узнал меня и вежливо спросил, продвигаются ли мои репортажи. Я сказал ему, что у меня много времени, и потихоньку работаю.


Когда я добрался до Casa del Cabrito, я заметил, что на стоянке появилось больше машин. Каждая разваливается больше, чем следующая, как будто в гетто идет состязание. Присутствие моего Мустанга не было образцом усмотрения, но другого места для парковки не было. Жаль, сказал я себе, я не получу главный приз.


Перед дверью висела рваная занавеска. Я оттолкнул его и вошел в ресторан. Комната была обставлена ​​столами из скрепленных между собой досок. Пол был покрыт роскошным ковром из чистых опилок. Музыкальный автомат ярко сиял и транслировал «Cuando calienta el sol» Джонни Родригеса. Только четыре стола были заняты посетителями, которые ели молча. Женщин не было видно.


Перед тем, как совершить этот быстрый тур, я выбрал место и устроился. К моему удивлению, стул хорошо держался под моим весом. Подошел столетний официант. Я заказал ему пиво Carta Blanca и стал ждать.


Музыкальный автомат теперь играл довоенную мелодию, и я уже выпил половину своего пива, когда к двери подъехало такси. Вскоре через занавеску проходит девушка в желтом брючном костюме.


Она была маленькой брюнеткой. Красивые длинные волосы падали ей на плечи. Она не была головорезом, но ее медная кожа делала ненужными какие-либо уловки. Огромные карие глаза съели его лицо по обе стороны от крошечного носа, очень слегка ошеломленные. Ее рот был жадным и чувственным. Его желтые штаны были достаточно узкими, чтобы лучше демонстрировать твердый круп, который, казалось, получал должное от руки мужчины.


С нервным видом она огляделась и сразу меня заметила. Должно быть, я был единственным бледным лицом на многие мили вокруг. Она робко подошла ко мне. При одном его взгляде я почувствовал, как оживает мое мужское достоинство. Внезапно у меня возникло ощущение, что с момента встречи с Марией прошла целая вечность. Я встал и одарил его своей лучшей улыбкой. Эта молодая незнакомка, должно быть, приняла меня за джентльмена, и это не должно было ее разочаровать. Я галантно подал ему стул.


«Я Ник Картер», - сказал я, протягивая руку.


«И я, Нола, - сказала она, садясь. Нола Перес.


Моя улыбка действовала, потому что она казалась мне немного более успокаивающей.


- Хочешь что-нибудь съесть? - предположил я, заметив старика, который медленно взял курс на нас.


- Да, - ответила она, - вы наверно тоже!


Меню, соответствующее имиджу ресторана, было жирным, маслянистым, скомканным, почти нечитаемым, настолько оно было потрепано. То, что мне удалось расшифровать, тем не менее позволило мне понять, почему мексиканцам без денег понравилось это место. Фирменным блюдом был приготовленный на гриле козий сыр, подаваемый с фасолью и картофельным салатом, всего за семьдесят пять центов. Интересно, где они могут найти коз за такую ​​цену.


Заказав два блюда, я посмотрела на Нолу. Почти так же напугана, как и в разговоре по телефону.


Я сказал. - Так тебе есть что мне сказать? Я немного знаю испанский, если хотите, поспешил добавить более конфиденциальным тоном.


Мне показалось, что она почувствовала глубокое облегчение.


- Да, будет лучше, - ответила она на родном языке. Мне будет легче объясниться.


Затем, взглянув через плечо, она продолжила:


- Я уверена, что за моей машиной никто не следил. Я была очень осторожна.


Я был гораздо менее уверен, зная, что только профессионал может говорить такие вещи.


- Отлично, оценил, не выказывая никаких сомнений. Как долго ты была в Техасе?


- Два месяца.


Старый официант вернулся с нашими заказами. Он поставил на стол две картонные тарелки. Мы на мгновение прервали наш разговор, и Нола оторвала пальцами кусок мяса и с удовольствием попробовала его.


У меня не было её энтузиазма. Раньше я ел козу и думал, что попробовал все, что только можно вообразить, во время своих миссий, и ни один из них меня не поразил. На этот раз было что то особенное. Мясо было нежным, и у них, должно быть, был необычный рецепт.


Я пробовал это.


Очень пикантный салат, украшенный луком, перцем и фасолью чили. Было очень вкусно. Хотя я не был особенно голоден, я ел с хорошим аппетитом. Без сомнения, я бы порекомендовал этот ресторан Хоуку, если он зайдет сюда.


Во время еды Нола заговорила. Я буквально поглощал её слова.


«Мне двадцать, - начала она. Мой отец был плотником в небольшой деревне недалеко от Монтеррея. Но работы не было. Поэтому он решил эмигрировать в США. Его брат, мой дядя, пересек реку несколько лет назад и поселился в Оклахоме, где женился и был натурализован. Он очень часто писал моему отцу, прося его приехать и присоединиться к нему.


- Я понимаю это, - говорю я. Плотники в этой стране делают золото.


- Это именно то, что сказал мой дядя. Мой отец думал, что сможет быстро заработать денег, которых хватит, чтобы потом нас пригласить.


Я спросил. - Что ты имеешь в виду ? Вы имеете в виду, что он подумывал бросить вас?


- Да. К сожалению, моя мать заболела. Поскольку в селе не было медицинской службы, мой отец уехал, некому было бы позаботиться об остальной семье. Папа слышал о койоте, обитающем в этом районе. В итоге он связался с ним. Он был готов отвезти нас в Оклахома-Сити за тысячу долларов.


- Полагаю, у твоего отца не было всех этих денег?


- Конечно нет. Поэтому он продал дом, скот и даже свои инструменты, и ему с трудом удалось собрать триста долларов. Но койот сказал, что все равно согласен и что он провезет всю семью за триста долларов. Очевидно, это была уловка.


- Ваш отец должен был быть более подозрительным.


- Знаю, но выбора у него не было. Он все продал. Когда мы приехали сюда, койот по имени Рикардо Гомес сказал моему отцу, что должен работать на него, пока он не закончит платить тысячу долларов.


- Отказаться, конечно, невозможно.


- Конечно. Но это даже хуже, чем вы думаете. Гомес предоставил нам жилье, за которое он взял с нас огромную арендную плату, он заставил нас покупать то, что нам нужно, в его магазине, и больше нигде. Через неделю мой отец получил зарплату. Когда он оплачивал свои счета, у нас оставалось пять долларов. А поскольку у нас не было документов, у нас даже не было возможности пожаловаться.


Я понимал ситуацию и почему таких парней называют койотами.


«Мой отец решил сбежать», - продолжила Нола. Но чтобы сбежать от Гомеса ... Я слышал о тебе в Каса Гранде. Гомес дал мне работу в своем доме. Только ему мало иметь меня в качестве слуги. Он много уезжал, но каждый раз, когда он приходит домой, он пытается меня потрогать или погладить. Он страшный. Боюсь каждый раз, когда он подходит ко мне. Мы обязательно должны спастись, пока мне и моей семье не стало хуже.


Я спросил. - Но чем я могу вам помочь? Я всего лишь журналист.


- Должен быть способ! Так продолжаться не может! Моя мама все еще очень больна. Вы знаете, в Casa Grande проводят время за разговорами о койотах. Я много чего знаю. Если вы нам поможете, я вам все расскажу.


«Никогда не позволяйте отвлекаться от поставленных целей» - одна из любимых максим Хоука. Я взял это на себя. То, что я жив, тому подтверждение.


Между прочим, я научился распознавать ложь, но теперь эта девушка казалась мне обычной. Я решил попробовать.


- Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе.


Взгляд Нолы затуманился. Она взяла мою руку и очень, очень сильно сжала ее. Несмотря на все мое самообладание, Пьеру вдруг стало тесно в своем гнезде.


Я заплатил смешной счет и оставил щедрые чаевые, думая о ремонте этой опасной трущобы. Мы вышли на парковку. Я решил отвезти Нолу домой, чтобы спасти ее такси. Это было оправдание, как и любое другое.


Рядом с моей машиной стоял пикап. Его пассажиры вышли, и я узнал своих хороших друзей в кепках: «Собачий шик» и «Тракторный». Обе передние шины моего Мустанга были спущены.


Николас Картер, сказал я себе, ты дурак. "


Было слишком поздно оборачиваться, слишком поздно, чтобы выхватить


Вильгельмину. Более высокий держал меня на мушке с огромным армейским кольтом 45 калибра, крошечным в его огромном кулаке.


Он сказал. - Привет приятель ! Рад видеть тебя !


У меня не было другого выбора. Я подошел к нему. Нолу начало трясти.


«Г-н Гомес ненавидит журналистов», - цитирует он. Еще меньше ему нравятся те, кто крутится вокруг его жены, а когда, вдобавок к этому, журналист начинает преследовать его маленького друга, ну, м-сье Гомес, он совсем недоволен и злится. Так сердит, что это страшно. Итак, вы собираетесь аккуратно сесть в пикап, и мы собираемся отвезти вас к мистеру Гомесу, чтобы показать вам, как он зол на вас.


Ее парень схватил Нолу за руку и с силой потянул за нее.


Он плюнул. - Сука, лезь в машину!


Рот 45-го был направлен к моей груди. Я был осторожен, чтобы не сделать жест, потому что с таким оружием я вполне мог попасть в собачий корм.


Когда Нола послушно устроилась в задней части вездехода, малыш открыл переднюю левую дверь. Хулиган открыл другую и взмахом оружия приказал мне подняться наверх. Я заметил, что он держал дверь за край, а не за ручку. Я сделал шаг вперед, словно хотел повиноваться, но пинком захлопнул дверь. Я приложил все свои силы, и дверь закрылась на его руке. Он испустил ужасный вой и выпустил пистолет. Я поднял его и схватил в левую руку, а правой обнажил Вильгельмину.


Толстяк все еще кричал, тщетно пытаясь взломать дверную ручку. Я протянул руку и распахнул ее. Зрелище было ужасным. Один палец свисал с конца тонкой розоватой связки, другой отрывался и падал в пыль. Он посмотрел на ее руку широко раскрытыми глазами. Кровь выступила на концах отрубленных пальцев и начала хлестать урывками. Бухгалтер, который уже сидел за рулем, высунул голову в окно и его чуть не вырвало.


Теперь прораб перестал кричать. У него явно было сильное сотрясение мозга. Кровь капала из его свисающей руки и стекала по ковбойским сапогам. Вокруг его ног заметно росло пятно.


«Если ты быстро не поедешь к врачу, ты потеряешь своего парня», - сказал я зеленоватому бухгалтеру.


Нола выскочила из пикапа и присоединилась ко мне. Я вложил Вильгельмину в ножны и засунул большой 45-й на пояс. Затем, взяв Нолу за руку, я повел ее к Casa del Cabrilo.


Нам нечего было бояться этих двоих. Карьера толстяка как прихвостня была сильно скомпрометирована.


Когда я вошел в ресторан, все посетители смотрели на свои тарелки. Вы, вероятно, очень быстро научились ничего не видеть и не слышать в этом районе.


«У меня спустило колесо», - сказал я.


Мужчина встал и, не говоря ни слова, пригласил меня последовать за ним до его машины. Он открыл багажник, вытащил старый насос и помог мне накачать шины заново.


Затем я уехал и глупо спросил Нолу, где я могу ее высадить.


«Я не могу теперь никуда идти», - ответила она с поразительной логикой.


У меня появилась новая проблема. Я с радостью позабочусь об этом ...






Шестая глава.



Я думаю, со всей скромностью, что во всем мире есть толпа красивых, компетентных и свободных женщин, вполне готовых разделить любовные выходки мужчин моего типа, что решило бы извечную и болезненную проблему треугольника. Я также считаю, что было написано много научных трудов, чтобы предупредить человека об опасностях, которым он подвергается, соблазняя товарищей других. Но этот вид предметов даже не охвачен учебными программами Оси, которые, тем не менее, должны обеспечивать наиболее обширную подготовку из всех школ секретных агентов, финансируемых правительством США.


Я могу найти только одно объяснение этому серьезному недостатку: либо Ястреб выбрал кандидатов, достаточно умных, чтобы никогда не идти на компромисс, либо он совершил одну из редких ошибок своей жизни в тот день, когда принял мое назначение.


Я снова оказался втянутым в историю женщин. Чужие женщины. Прошло три дня с тех пор, как Хоук дал мне важное задание, и вот я был с женой и любовницей вспыльчивого знатного человека в моих руках. Кроме этого ничего. Но хуже всего было то, что дело Нолы монополизировало меня в гораздо большей степени, чем дело террористов.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги