1968 (май 2008)

Итоги и надежды

На культурном уровне, впрочем, события 1968 года оставили очень глубокий след - прежде всего на Западе. Поменялось многое - от доминирующих стилей в музыке до отношения к сексу. Общество стало на повседневном уровне куда более демократичным, но неолиберальная волна, поднявшаяся в 1980-е, смыла многие из подобных достижений с удивительной легкостью. После «студенческой революции» развились интерес к экологии и мода на феминизм, хотя ни то, ни другое само по себе не было частью духовного арсенала «новых левых».

В общем, можно сделать грустный вывод, что, с одной стороны, немногие общественные движения были столь глобальны, как движения 1968 года, но, с другой стороны, трудно представить себе хоть одно историческое движение, которое, будучи сопоставимо по масштабам, оставило бы столь незначительные реальные последствия.

После 1968 года остался очень красивый миф.

Но миф - он и есть миф.

Можно ли упрекать участников борьбы в том, что они потерпели поражение? Может быть, дело не в их слабости, а в том, что мир был не готов к восприятию их идей, которые еще отразятся на нашей жизни в будущем? И все-таки, как бы ни оценивать последствия тех событий, трудно отделаться от мысли, что в 1968 году мы видели грандиозный упущенный шанс одновременного общественного изменения на Востоке и Западе. В этом смысле 1989 год не имел ничего общего с ситуацией, сложившейся за двадцать один год до этого, даже если идеологи бархатных антикоммунистических революций постоянно ссылались на эту историю. В 1968 году попытки реформировать восточноевропейское общество не просто совпали по времени, но и вошли в резонанс с натиском «новых левых» и рабочего движения на западный капитализм. Одновременный успех этих движений мог породить какое-то новое качество, общество, построенное на куда более гуманных и демократических принципах, нежели то, в котором мы живем сегодня.

Впрочем, именно поэтому тогдашние движения и были с равной эффективностью подавлены в обеих частях Европы. Победа консервативного начала на Востоке и на Западе была первым этапом реальной, а не воображаемой, конвергенции. Следующим этапом стала приватизация, уничтожение социального государства и замена демократии на опускание бюллетеней в урну.

Те, кто победил в 1968 году, победили и в 1989, и в 1991, и в 1993 годах. Они продолжают, под разными именами и ярлыками, торжествовать и сегодня. Однако отсюда не следует, будто так было и будет всегда.

Удивительное обаяние событий 1968 года именно в том, что они заставили людей - пусть ненадолго - вообразить (пока только вообразить) себя творцами истории. Мгновенное прозрение, поразившее миллионы людей, обернулось политическим и культурным взрывом такой силы, что правящим элитам Востока и Запада потребовалось полтора-два десятилетия, чтобы окончательно справиться с его последствиями. Завершив работу по выкорчевыванию проявившихся в тот момент ростков свободы, они могли двинуться дальше по пути «экономического прогресса и потребительского процветания».

Сейчас, когда все более видно, в какой тупик ведет этот путь, и какой всесторонней реакцией оборачивается этот прогресс, пора осмотреться вокруг и выяснить, может быть, на выжженной буржуазной реставрацией почве где-то все-таки сохранились подобные ростки?