I.

Когда в фотохронике какого-то из последних маршей несогласных она увидела транспарант - «1968-2008: за нашу и вашу свободу!», ей, конечно, было очень приятно, хотя, если быть точным, это был не совсем тот лозунг, который она написала на куске ватмана перед демонстрацией на Красной площади в августе 1968 года. «Это была не ошибка, мы прекрасно знали, как звучал классический лозунг польских повстанцев, но я специально написала: „За вашу и нашу свободу!“, - поставила „вашу свободу“ на первое место, потому что в тот момент, когда все только-только случилось, чужая свобода важнее. Все очень просто - без чужой свободы и своей не будет, а если мы поставим свою свободу на первое место, тогда не будет ни своей, ни чужой». Я спросил, чью свободу она поставит на первое место сегодня - нашу или чью-то еще; вопрос казался мне риторическим, и я уже приготовился записывать монолог среднестатистического российского оппозиционера, но вместо этого Горбаневская стала перечислять - «туркменов, узбеков, белорусов, кубинцев, лаосцев, китайцев, вьетнамцев, тибетцев - да много чья свобода нуждается сегодня в защите. Тот же Тибет - он на всех произвел такое впечатление, что все забыли о самом Китае, а ведь там сидят в тюрьмах тысячи китайцев. Кто будет защищать их, если не мы? Или Куба - все радуются, что там разрешили продавать персональные компьютеры, каждый из которых стоит несколько годовых зарплат рядового кубинца, при этом никто не думает о политзаключенных, которые там сидят, - а ведь сроки по 25 лет, как у нас в сталинские времена». Наверное, с такой интонацией правильнее всего декламировать стихотворение про «землю в Гренаде крестьянам отдать»: «Есть Туркмения, где от одного Туркменбаши избавились, а теперь другой там. Кто-то скажет: А, может быть, туркмены такое любят, чего им мешать? Но если русский скажет про туркмена такое, то пусть он будет готов к тому, что и о нем кто-то скажет, что он заслуживает несвободы. Поэтому именно так - за вашу свободу, и только потом за нашу».

Загрузка...