20 000 километров по Индии

ГЛАВА III ДЕЛИ — БОМБЕЙ — ПУНА

18 декабря. Подъем в 5 часов утра. Совсем темно и довольно прохладно. Наши шоферы, вероятно не привыкшие к ночной езде, осторожно ведут машины со скоростью не более 50 км в час. Приезжаем в аэропорт Палам еще затемно. В ожидании посадки на самолет знакомимся с членами делегации общества советско-индийской дружбы во главе с писателем В. Кожевниковым. Они тоже летят в Бомбей. С ними сотрудники нашего посольства отправляют семилетнего Андрея — вот уже несколько дней добирающегося «на перекладных» из Москвы к своим родителям в советское консульство в Бомбее.

Взлет точно по расписанию — в 7.00. Английский «вайкаунт», четырехмоторный, сорокаместный самолет, обслуживающий дальние внутренние линии, очень удобен своими просторными креслами и большими овальными окнами. Выруливаем на старт и в ту же минуту взлетаем. Перед каждым пассажиром лежит свежая утренняя газета.

Внизу все время холмы, низкие горы. Кое-где небольшие поселки, лесные массивы. Район кажется безлюдным, малообжитым. Пересекаем западную часть хребта древних гор Виндхья и летим над низменной, приморской частью страны. Обработанных земель здесь значительно больше, среди них явно преобладают прямоугольнички рисовых полей. Наконец справа показалось море. Впер вые видим Индийский океан, а точнее, Камбейский залив Аравийского моря. Ошеломляющего впечатления океан здесь не производит — какая-то мутная коричневатая вода, низкие берега, почти сливающиеся с водой. Наши попутчики-индийцы начинают снимать джемперы и свитеры. Через несколько минут после посадки в аэропорту Бомбея и мы почувствовали наконец тропическую жару. С удовольствием ловим свежий ветер, идущий от фенов под потолком. Да, здесь уже настоящие тропики, и средняя температура самого жаркого месяца всего на пять градусов выше температуры самого холодного (+23,6° и +28,5°).

Бомбей — второй по величине город Индии, его население превышает четыре миллиона человек. По индийским масштабам этот город сравнительно молодой. В середине XIV века местечко, названное Бомбеем по имени небольшого древнего индуистского храма Мумбай, захватили португальцы, оценившие его выгодное географическое положение «морских ворот» в Индию. В 1661 г. английский король Карл II получает Бомбей в качестве… свадебного подарка при браке с португальской инфантой Екатериной Браганта, а с 1668 г. город переходит под управление британской Ост-Индской компании. В Бомбее с 1917 по 1934 год жил «отец индийской нации» — Махатма Ганди, а в 1946 г. здесь разразилось крупнейшее восстание военных моряков, сыгравшее заметную роль в завоевании страной независимости. В начале 1947 г. заседавший в Бомбее Всеиндийский комитет Национального конгресса принимает предложение Англии о разделе страны на Индию и Пакистан, а уже в следующем году последний английский солдат колониальных войск, покидая Индию, проходит через знаменитые «Ворота Индии» на набережной Аполло.

Попадая в Бомбей после Дели, невольно отмечаешь, что на улицах совсем мало велосипедистов и нет велорикш. Неприятно поражает множество обшарпанных домов в несколько этажей европейского типа. Движение на улицах гораздо интенсивнее, чем в Нью-Дели, и полицейские уже не картинно, а очень оперативно и деловито направляют бесконечные потоки машин. Полицейские здесь одеты в черную форму. Каково им под палящими лучами солнца! Впрочем, у них — большие черные зонтики, укрепленные на поясном ремне.

Нигде ни до, ни после Бомбея не видели мы столько бездомных людей. Они встречаются всюду — медленно и бесцельно бредущие по улице, сидящие в тени деревьев, спящие прямо на земле в тени под скамейками. Некоторые имеют свой «чарпай» — нечто вроде кровати, состоящее из деревянной рамы на столбиках с перекрещивающимися кожаными ремешками, образующими ложе. Эти кровати на день приставляются (обычно подвешиваются повыше, чтобы не мешать пешеходам) к стене дома, выходящей прямо на улицу, а часов в 11–12 вечера ставятся прямо на тротуар.

Пожалуй, именно в Бомбее резче всего бросается в глаза поляризация общества, разделенного на имущих и неимущих. Роскошные виллы на Малабарском холме — аристократическом районе города — и деревянные чар-паи, висящие на стенках домов; безработные, лежащие под скамьями, и Батнагар — «город Бати» — городской район, принадлежавший чешскому фабриканту Бате.

Мы остановились в «Вест-энд-отеле». Отель сравнительно невелик — всего несколько десятков номеров, расположенных на шести этажах в одном крыле большого дома. Номера очень удобные, тенистые, с бесшумными аппаратами принудительного охлаждения воздуха и… баснословно дорогие. Сутки пребывания в таком отеле стоят 73 рупии: месячная зарплата неквалифицированного рабочего — меньше.

По странной случайности через два года после возвращения из Индии нам пришлось Вспомнить дни своего пребывания в этом отеле. В одном из номеров еженедельника «За рубежом» сообщалось об аресте в Бомбее крупнейшего контрабандиста, орудовавшего в Индии. Американец Дж. Сиалкот бежал из Индии на собственном самолете в период разбирательства в суде его дела о незаконном ввозе оружия и вывозе золота из страны. Впоследствии полиция Индии не раз нападала на следы деятельности этого матерого контрабандиста, ворочавшего на черном рынке страны многомиллионными ценностями. И вот в конце 1965 г. совершенно случайно при проверке документов англичанина, подозревавшегося в связи с мелким скупщиком золота на черном рынке, полицейские узнали в нем давно и тщетно разыскиваемого американского подданного Дж. Сиалкота. И произошло это в одном из номеров этого самого «Вест-энд-отеля».

Умылись с дороги, переоделись, пообедали и — в Институт Наук, которым руководит известный биолог доктор Д. В. Бол.

Профессор Д. В. Бол, автор сотен научных работ в разных отраслях естествознания, принадлежит к числу ученых-энциклопедистов, работы которых определяют уровень наших знаний в данной отрасли науки.

Развитие естественных наук в Индии началось в глубокой древности. Различные способы употребления азотнокислого серебра (ляписа) описываются в буддийских трактатах, относящихся к началу нашей эры. Уже в то время индийцы умели приготовлять и применять 18 ртутных препаратов, добывать и сохранять на длительный срок сильные кислоты и щелочи. Говорят, что знаменитый французский химик Вертело, узнав, что индийцы еще до нашей эры хранили щелочь в металлических сосудах, уверял всех, что в древние индийские книги этот рецепт вписан после открытия такого способа хранения щелочи в Европе в прошлом веке.

Считается, что три главных изобретения, тесно связанных с высоким развитием в древней Индии химии, определили ее большую роль в торговле среди стран древнего мира в первое тысячелетие нашей эры. Этими изобретениями были: прочная красная краска из марены с квасцами, синяя краска индиго и усовершенствованный способ закалки стали (имеется в виду известная «дамасская» сталь, появившаяся именно в Индии.

Географическое положение Бомбея — на берегу большого и очень богатого моря — диктует тематику работы многих местных биологических учреждений. Отдел зоологии в Институте Наук, естественно, занят проблемами морской гидробиологии и ихтиологии. В коллекциях института поэтому богато представлены морские черви — полихеты, моллюски, кораллы, а из ракообразных — веслоногие рачки и бокоплавы; хорошо подобраны рыбы. Известно, что некоторые морские организмы — водоросли и сидячие беспозвоночные — часто поселяются на подводных частях портовых сооружений и судов. Комплекс таких организмов называют «обрастанием». Оно приносит огромные убытки судоходству и очень опасно на промышленных предприятиях, использующих морскую воду для охлаждения и других целей. Изучение обрастания для борьбы с ним — одна из очень важных и трудных практических задач современной гидробиологии. Большое внимание этим вопросам уделяется в специальной лаборатории института, которая также ведет исследование по морским организмам, разрушающим древесину. К ним относятся своеобразный моллюск тередо (Teredo), так называемый корабельный червь и некоторые ракообразные (Linmoria, Chelura).

Тередо хоть и не имеет зубов, но постоянно «грызет» древесину острыми краями тонкой белой раковины. Раковина для него не защита — она очень невелика по сравнению с телом. Корабельный червь в некоторых морях приносит огромные убытки, разрушая сваи и подводные части деревянных судов. Он поселяется даже в древесине живых растений — мангров, селящихся по берегам тропических морей. Если корабельный червь точит древесину изнутри, то рачки грызут ее снаружи. Практическим вопросам в институте уделяют много внимания, но чисто теоретические исследования систематики, анатомии, биологии морских организмов от этого только выигрывают.

Все увиденное убедило нас в том, что Институт Наук в Бомбее — это крупное научное учреждение, ведущее большую и очень плодотворную работу в области морской гидробиологии и подготовки высококвалифицированных кадров морских гидробиологов. Несомненно, что деятельность института могла бы дать еще большие результаты, если бы он был лучше оснащен. Его оборудование уже устарело, не хватает элементарных оптических приборов, лабораторной посуды, химикалиев. Но и в этих условиях коллектив любящих и знающих свое дело работников сумел многого добиться.

На обратном пути в отель наши машины попали в «пробку». Вся набережная полна людей. Посередине улицы проходит колонна девушек в ярких сари. Некоторые несут плакаты, но текст их, написанный на маратхи и хинди, нам непонятен. Колонна окружена редкой цепью полицейских, все они, впрочем, весело улыбаются. Демонстрантки что-то громко скандируют. Прислушавшись, отчетливо разбираем слова: «No pay!» — «Без оплаты!».

Оказывается, в местных женских школах проходит всеобщая забастовка учащихся. Правительство штата обсуждает проект повышения платы за экзамены на 60 процентов. И вот девушки протестуют. Мы так и не дождались конца колонны. Вид у марширующих хорошеньких школьниц был весьма решительный, а настроение — боевое. Через несколько дней газеты сообщили о победе забастовщиц — плату за экзамены не повысили.

Украшение города — огромная набережная, плавным полукольцом опоясывающая залив, — Нетаджи Субха роуд или, как она называлась при англичанах, Марин-драйв. Слева за полосой камней и крупной гальки лениво плещется Аравийское море, справа — многоэтажные дома, потом тянущиеся почти на полтора километра вдоль набережной теннисные корты, площадки для гольфа, хоккейные поля, здесь же стоит небольшое здание Тарополевала-аквариум, а рядом — огромный «Центр здоровья йогов» — Кайвалиад-хама. Огибая набережную, поднимаемся в гору и оказываемся в чудесном саду. Здесь муниципальные власти позаботились о развлечении детей: в клетках сидят попугаи и голуби, кругом площадки для игр, а посередине парка стоит огромный, размером с трехэтажный дом, башмак, в который ведет лесенка. Ребята с восторгом высовываются из окошек на втором и третьем этажах, где-то между гигантских шнурков.

Отсюда, с возвышенности, набережная и город очень живописны. Как-то потом, несколько дней спустя, на обратном пути из Института Хавкина мы снова заехали на этот холм, но с другой стороны, по дороге, ведущей к «башням молчания».

Несколько тысячелетий назад на территории современного Хорезма — «Солнечной земли» — среди скотоводов и земледельцев возник культ священного огня. Здесь же, как считают многие историки[12], и была та таинственная страна Айрианавайджо, которая описывается в одной из самых древних книг мира — «Авесте» — и где бог света и добра Ахурамазда явился легендарному пророку и основателю древнеперсидской религии Заратуштре, по имени которого и вся религия получила название зороастризма (по-гречески Заратуштра — Зороастр). Прошли еще сотни лет, и, спасаясь от мусульманских завоевателей, из Персии в Южную Индию, под защиту сильных и веротерпимых правителей, переселились десятки тысяч огнепоклонников. Колония парсов — современных последователей зороастризма в Бомбее — в настоящее время крупнейшая в мире и превышает сто тысяч человек. Согласно требованиям зороастризма трупы умерших погребать запрещено, и их отдают на съедение диким животным. В Бомбее для этого устроены специальные «башни молчания», на вершине которых родственники оставляют умершего на съедение грифам.

Парсы держатся дружной общиной, браки за ее пределами не разрешаются. К сожалению, ни в свои храмы, ни к «башням молчания» последователи Заратуштры не допускают иноверцев. Постояли мы перед закрытыми воротами, посмотрели на бугор, за которым должны находиться семь «башен молчания», и, удовлетворившись видом нескольких грифов, сидящих на окрестных деревьях, отправились восвояси. Но грифы на деревьях сидели самые настоящие, черно-бурые, с черными голыми шеями, безошибочно определяемые как бенгальские грифы (Pseudogyps bengalensis).

Первая половина следующего дня по программе отведена для посещения морского аквариума и его научной лаборатории.

Тарополевала-аквариум находится на набережной Нетаджи Субха роуд и занимает небольшое здание с демонстрационными залами, лабораториями и несколько подсобных строений.

Небольшой вестибюль Аквариума красиво отделан темным деревом. На панелях прекрасно вырезаны фигуры морских животных. Отсюда проходим в демонстрационные залы. В полутьме прохладного помещения ярко светятся освещенные изнутри аквариумы. Их здесь несколько десятков. Одни очень большие, занимающие стену во всю высоту, другие поменьше, расположены двумя рядами, почти как в Московском зоопарке.

В главном зале содержатся различные морские рыбы, беспозвоночные животные, преимущественно из Аравийского моря, но есть виды, доставленные издалека. В одном аквариуме помещается несколько совершенно различных животных, в природе обитающих в одинаковых условиях. Много рыб мы впервые увидели живыми, и среди них электрического ската (Torpedo marmorata).

У этой рыбы по бокам головы имеются особые, вырабатывающие электричество органы, представляющие собой видоизмененные мышцы. Каждый из них состоит примерно из 600 изолированных друг от друга «элементов». Все элементы ориентированы отрицательным полюсом вниз, и здесь к ним подходят окончания особых нервов. Обычно скат неподвижно лежит на дне и подстерегает добычу. В случае приближения рыб, служащих ему пищей, скат производит разряд напряжением до 80 вольт. Морская вода служит прекрасным проводником электричества, и потому добыча поражается даже на некотором расстоянии от ската. Электрические разряды служат скату не только для нападения, но и защищают его от врагов. Электрический скат, которого мы видели, довольно крупный (около 40 см длины), мирно лежал на дне аквариума и только иногда двигался. В этом аквариуме других рыб, естественно, не было.

Рядом со скатом помещаются несколько осьминогов. Вцепившись присосками в стекло передней стенки аквариума, моллюски застыли в самых неожиданных позах. Время от времени осьминог рывком перебрасывает свое мешковидное тело в сторону или, далеко вытянув несколько щупалец, подтягивается на них. Головоногие моллюски, к которым относится осьминог, очень чувствительны и плохо переносят неволю. Им требуется чистая морская вода, большое количество кислорода, ровная температура. Хорошее состояние пленников — лучшее свидетельство в пользу строителей аквариума. Вместе с осьминогами в этом же аквариуме мирно уживаются некрупные морские змеи.

Очень интересны и небольшие илистые прыгуны (Periophthalmus). Живут они в мелководье у берегов моря и способны выпрыгивать на берег и даже забираться на ветки кустарников. В случае опасности рыбки скачками уходят в воду. Потребность илистых прыгунов в воздухе (у них в дополнение к жаберному имеется еще и кожное дыхание) настолько велика, что в чисто водной среде они могут даже погибнуть. Сразу вспомнилось, как во время зоологической экспедиции на остров Хайнань в Южном Китае один из авторов этой книги (Д. В. Наумов) с большим трудом наловил среди густых мангровых зарослей с десяток илистых прыгунов и посадил их в стеклянную банку с морской водой. Когда час спустя сборы были доставлены в лабораторию, оказалось, что все прыгуны… утонули. В небольшом количестве воды, на жаре им не хватало растворенного кислорода, а выйти подышать кожей на воздух они не могли. Потом, в низовьях Ганга, мы видели эту рыбку и в естественных условиях.

Великолепны в аквариуме коралловые рыбки; не видя их, невозможно даже представить, насколько разнообразна их окраска. Черная, красная, желтая, синяя, зеленая… Этих рыб нам пришлось потом самим ловить в коралловых зарослях на острове Крусадай, и поэтому мы расскажем о них подробнее попозже.

В больших аквариумах отдельно плавают ковровая и кошачья акулы (Stegostoma varium и Chilloscyllum griseum). Быстрые шныряющие движения и крутые повороты — ни на минуту эти рыбы не остаются в покое. Брошенный корм замечают моментально и, пока он находится у самой поверхности воды, подхватывают острыми зубами, для чего быстро переворачиваются вверх брюхом, описывая крутую дугу. На брюхе у них крепко прикреплены рыбки-прилипалы.

Из скатов мы видели в аквариуме хвостокола (Dasyatis uarnak) и морскую гитару (Rhinobatos granulatus), получившую свое название за причудливую форму тела, в самом деле напоминающую гитару.

Разинув пасти, извивались длинные хищные мурены (Muraena pseudothyrsoides и Muraena tesselata). Последняя за свою пятнистую окраску получила название леопардовой. В природе эти рыбы живут среди камней, в расщелинах скал и коралловых рифов. Поэтому, может быть, на дне аквариумов — обломки больших глиняных сосудов, ваз и горшков. В покое мурена прячется в укрытие, высовывая только голову с острыми как бритва зубами. Одному из нас как-то пришлось убедиться в остроте муренных зубов. С тех пор даже очень вкусное мясо мурены не может нас с ней примирить.

А вот и другой представитель головоногих моллюсков — каракатица. Это придонное животное, медленно плавающее при помощи двух изгибающихся боковых плавников, окаймляющих все тело. Но за добычей каракатица устремляется с реактивной скоростью. При этом она движется задним концом тела вперед, выбрасывая воду из мантийной полости через специальную воронку. В Тарополевала-аквариуме можно видеть также морских червей-полихет (Sabella), актиний (Paracondylactis), различных морских звезд, ежей и ракообразных. Особенно интересно наблюдать за крупными раками-отшельниками из рода Diogenes. Сидя в пустой раковине моллюска, в которой он прячет мягкое брюшко, рак выставляет наружу красные в белую крапинку головогрудь и ноги. Подобрав со дна аквариума кусочек рыбы, рак подносит его ко рту и не спеша поедает. Глаза на длинных стебельках при этом беспрестанно поворачиваются в разные стороны, высматривая новую добычу. В другом аквариуме огромные, полуметровые лангусты мирно уживаются с большими крабами.

Отдельно, в маленьком зале, демонстрируются пресноводные рыбы. Вот куда бы попасть нашим аквариумистам-любителям! Десятки разных рыб из водоемов Америки, Африки, Азии, Австралии. Ничего подобного мы никогда не видели. Чтобы рассмотреть все подробно, нужно несколько дней, не меньше.

В маленьком музее при Аквариуме — два основных раздела: животный мир моря и практическое использование морских богатств. Особенно интересен последний раздел. Да, такого богатого и полного собрания нет, пожалуй, ни в одном европейском музее! Здесь и съедобные беспозвоночные: моллюски, ракообразные, иглокожие, черви во всех видах. Здесь и поделки из раковин и кораллов. Экспонаты собраны главным образом в Индии, но есть много предметов из Америки, Японии, Китая, Океании. Раковины моллюсков — действительно выразительный материал, и из них можно делать подлинно художественные вещи.

Аквариум — молодое учреждение. 25 мая 1951 года он был торжественно открыт президентом страны Раджендра Прасадом. Вопрос о постройке аквариума впервые был поднят Бомбейским обществом естествоиспытателей в 1912 году, однако недостаток средств не позволил осуществить эту идею ни тогда, ни позднее. Постройка аквариума стала возможной лишь после провозглашения в Индии независимости. Аквариум построен на средства, значительную часть которых (около 600 тысяч рупий) выделило правительство штата Махараштра и семья В. Д. Тарополевала (200 тысяч рупий).

Уже через несколько лет аквариум стал одной из главных достопримечательностей современного Бомбея и теперь пользуется мировой известностью как благодаря великолепной экспозиции тропической фауны, так и в результате научной работы, которую с энтузиазмом ведет молодой научный коллектив. Сейчас аквариум целиком находится на государственном обеспечении. За первые десять лет существования в аквариуме побывало 400 тысяч человек!

Директор Аквариума — доктор К. В. Калкарни — одновременно руководит всем рыбохозяйственным департаментом штата Махараштра, научный отдел которого помещается на втором этаже здания Тарополевала-аквариума. Проводимые здесь исследования теснейшим образом связаны с зоологическим отделом Института Наук, а большинство сотрудников лаборатории — ученики профессора Бола. Здесь разрабатываются также вопросы биологии морских организмов, но благодаря широким возможностям особое внимание уделяется экспериментальным исследованиям. Оказывается, кроме демонстрационных Аквариум располагает еще многочисленными рабочими бассейнами различной величины. Во все аквариумы подведен для аэрации сжатый воздух, освещение, не говоря уже о проточной морской воде. Имеется особая система, питающая водой пресноводные аквариумы. Специальные приборы позволяют поддерживать в каждом бассейне нужную температуру.

Бомбейский морской аквариум отличается от большинства подобных сооружений замкнутой системой циркуляции воды. Большинство крупных морских аквариумов (в том числе Неаполитанский, Плимутский, Севастопольский и другие) использует для заполнения бассейнов морскую воду, которая поступает в рабочие и демонстрационные аквариумы по системе труб прямо из моря. В заливе Аравийского моря, на берегах которого стоит Бомбей, вследствие близости огромного промышленного города вода сильно загрязнена. Поэтому чистую воду для аквариумов приходится привозить на специальных наливных судах из открытого моря. Доставленная вода поступает сначала в отстойник, затем через системы фильтров попадает в большие резервуары и далее самотеком распределяется по аквариумам, из которых вновь попадает в отстойник. Заполненная система требует незначительных пополнений. Таким образом аквариум фактически изолирован от моря.

Аквариум, подобный описанному Тарополевала-аквариуму, давно нужен и в нашей стране.

Почти целый день был посвящен визиту в Институт имени Хавкина. Так как имя этого крупнейшего ученого и организатора науки долгое время было незаслуженно забыто, перед тем как перейти к описанию института, нам хотелось бы несколько слов сказать о его создателе.

Владимир Аронович Хавкин — наш соотечественник. Он родился в 1860 году в Одессе. Поступив в Новороссийский университет (он находился в Одессе), Хавкин начал специализироваться в зоологии под руководством И. И. Мечникова и собирался стать протистологом — специалистом по изучению простейших организмов. В годы обучения Хавкин был очень близок к руководителям местных групп «Народной воли» и неоднократно подвергался административным и полицейским репрессиям. В конце концов он был исключен из университета.

Все же благодаря упорству и стремлению к научной работе Хавкин сдал необходимые экзамены и, защитив диссертацию, стал магистром естественных наук. Однако его революционное прошлое (к этому времени «Народная воля» уже была разгромлена) не было забыто, и Хавкин мог получить только техническую работу в зоологическом музее. Продолжавшееся полицейское преследование вынудило Хавкина покинуть Россию и уехать в Париж к его старому учителю И. И. Мечникову, который работал тогда в Пастеровском институте.

Здесь В. А. Хавкин нашел себя. В короткий срок он становится ведущим бактериологом — первой важной его работой было получение противохолерной вакцины. Хавкин мечтал применить свой препарат для борьбы с эпидемией холеры, вспыхнувшей в России, но царское правительство не разрешило ему вернуться на родину. Тогда Хавкин добивается посылки его в Индию и обосновывается в Калькутте. Здесь он успешно применяет свою противохолерную вакцину и организует ее массовое изготовление. Обучив своему методу нескольких индийских врачей и бактериологов, Хавкин повел борьбу с холерой в Индии в широких масштабах.

В 1896 г. в Бомбее вспыхнула эпидемия чумы и Хавкин немедленно переехал в этот город с готовым планом борьбы с «черной смертью». Здесь и зародилась противочумная лаборатория, которая впоследствии переросла в большой научно-исследовательский институт и крупнейшее не только в Индии, но и во всей Азии предприятие по производству вакцин и сывороток. 10 января 1899 года Хавкин ввел себе изготовленную им противочумную вакцину. Этот день и принято считать днем рождения института. За последующие 60 лет институт разослал 270 миллионов доз противочумной вакцины, изготовленной по методу доктора Хавкина. Имя этого ученого было присвоено институту в 1925 году, когда Хавкина уже не было в Индии. Колониальные власти и местную аристократию раздражала активность и популярность чужеземного ученого. Их интриги вынудили Хавкина уйти из созданного им института. Он умер в маленькой гостинице в Лозанне в 1930 году[13].

В. А. Хавкин — основатель и первый директор

Хавкинского института в Бомбее

И вот мы стоим перед полукруглой зеленой аркой, на которой крупными буквами написано: «The Haffkine Institute». Через залитый солнцем зеленый двор проходим в большое светлое здание. Первое, что бросается в глаза, — бюст ученого. Рядом небольшой портрет Хавкина, написанный маслом. Умное, энергичное, строгое лицо. Плотно сжаты губы, и печален взгляд карих глаз. Строгий черный костюм, высокий жесткий воротничок безукоризненно белой сорочки. Говорят, в любую жару Хавкин выглядел собранным и подтянутым. В лаборатории — белый халат, во всех остальных случаях — черный костюм.

Нынешний директор — профессор X. И. Джала — принял нас в своем кабинете и подарил каждому по прекрасно изданной книге, выпущенной к недавнему шестидесятилетнему юбилею института. Затем мы посетили те лаборатории, вход в которые разрешается. В другие лаборатории можно попасть только после соответствующих прививок и при условии соблюдения строгих правил — практически кроме штатных работников туда могут попасть только специалисты, прибывающие в институт работать или учиться. Для нас, не работающих в области эпидемиологии и медицинской бактериологии, не было нужды посещать все лаборатории, но работу некоторых из них можно было видеть через специальные окна с двойными стеклами.

Институт состоит из нескольких научных отделов, производственной части, вивария, инженерной группы и библиотеки. В его штате насчитывается свыше 800 сотрудников. Здесь производят вакцины чумы, холеры, бешенства, брюшного тифа, паратифов, имунные сыворотки — змеиного яда, столбнячную, дифтерийную, газовой гангрены. Этими препаратами снабжается вся Юго-Восточная Азия. Кроме того, институт получает и консервирует кровь для вливаний, приготовляет сульфамидные препараты, антибиотики и витамины. Институт хорошо оборудован, и его производственная часть работает с максимальной отдачей.

Одну из научных лабораторий мы осмотрели с особой тщательностью — это лаборатория энтомологии, которой руководит доктор П. Д. Деорас. Исследования в области энтомологии — науки о насекомых — очень важны для работы института. Дело в том, что чума, для борьбы с которой и был создан институт, передается через блох. Поэтому болезни, распространяемые подобно чуме, академик Е. Н. Павловский назвал трансмиссивными. При других болезнях такого рода переносчиками служат иные насекомые или клещи. Уже одно это требует изучения анатомии, физиологии и образа жизни переносчиков.

В лаборатории изучают различных насекомых-переносчиков, в частности мух, причастных к переносу различных инфекционных заболеваний человека.

Хотя, как уже было сказано, лаборатория носит название энтомологической, ее исследования выходят далеко за рамки чисто энтомологических проблем. Большое значение здесь придают работам по изучению яда змей и скорпионов и приготовлению лечебных сывороток. Нам показали, как можно получать яд скорпионов, раздражая животное слабым током. Чтобы продемонстрировать получение яда змей, нас пригласили в специальный питомник, где содержатся ядовитые змеи четырех наиболее распространенных в Индии видов.

Это «змеиное царство» создано на территории института и окружено наполненным водой рвом с отвесными цементными стенами. На этом островке и живут змеи. Множество их свободно ползает по траве, а некоторые размещены в небольших клетках со стенками из мелкоячеистой металлической сетки. Два служителя в высоких резиновых сапогах перешли по подъемному мостику на остров и вынесли оттуда клетку с двумя кобрами. Открыв дверцу, они выпустили змею на большую лужайку. Кобра быстро поползла, и за ней спокойно зашагал один из служителей.

Берут яд у кобры. Хавкинский институт

И тут мы стали свидетелями великолепной сцены. Служитель ловко наступил на кончик хвоста змеи — кобра на мгновение застыла, приподняв голову с характерным капюшоном. Натренированным движением служитель схватил кобру одной рукой сзади за шею, а другой — за хвост и, широко расставив руки, растянул извивающуюся змею во всю длину. К нему подошел второй служитель со стеклянным бокалом, края которого были затянуты тонкой резиновой пленкой. Бокал поднесли к голове змеи, после чего немедленно последовал резкий, молниеносный бросок. Нижние зубы заскользили по стеклу, а верхние пробили тонкую резиновую пленку и оказались внутри бокала, на дно которого упало несколько капель смертоносного яда.

Змеиный яд используется в институте для приготовления сывороток, которые вводятся людям, укушенным змеей.

В Индии 216 различных видов змей, из них 52 — ядовиты. Точное число людей, пострадавших от укусов змей в течение года, назвать очень трудно, так как не все пострадавшие обращаются к врачу. Все же официальная статистика указывает, что по всей стране в год укусам змей подвергается в среднем 200 тысяч человек, причем не менее 15 тысяч укушенных погибают. (Так, в одном только штате Махараштра, где регистрация пострадавших от укусов змей налажена несколько лучше, чем в других районах Индии, за пять лет — с 1954 по 1958 — змеи погубили 8 тысяч человек.

Нет сомнения, что 185 тысяч остающихся в живых после укуса ядовитых змей применяют простейшие способы лечения — высасывание яда из ранки, глубокий разрез и прижигание раны огнем, раскаленным железом или марганцевокислым калием. Ну и, наконец, сотням людей после укуса ядовитых змей жизнь спасла психотерапия — иначе просто невозможно объяснить эффект в лечении, которого добивался, например, Нарасиах, начальник станции Полредипальян на одной из железных дорог Южной Индии. Вот как описывает этот «способ» известный натуралист и охотник Кеннет Андерсон[14]: «Как только господин Нарасиах получал телеграмму (извещавшую об укусе. — Авт.), он отправлялся к дереву, росшему во дворе, вырывал из дхоти (или набедренной повязки) нить, привязывал ее к ветке дерева и произносил молитву, после чего посылал пациенту телеграмму, в которой сообщал, что гарантирует ему жизнь, если тот откажется от табака, алкоголя и кофе. Пострадавший неизменно оказывался жив». Вера в искусство Нарасиаха так глубоко жила в народе, что телеграммы на его имя передавались вне очереди. Нет сомнения, что именно эта вера — а не молитвы Нарасиаха и ниточки, повешенные на дерево, — и излечивала укушенных, мобилизуя какие-то еще неведомые резервы, содержащиеся в организме человека.

В институте приготовляют так называемую поливалентную сыворотку, способную спасти человека от укуса любого из четырех самых опасных видов змей. Из них наибольшей известностью пользуется, конечно, кобра, или очковая змея (Naja naja). Этот вид встречается, между прочим, на юге Туркмении, Таджикистана и Узбекистана, но тамошние кобры лишены характерного рисунка, напоминающего очки.

Раздраженная кобра поднимает над землей переднюю треть тела и раздвигает в стороны первые восемь пар ребер. Шея ее становится похожей на диск. При этом на ее спине явственно проступает рисунок в виде двух колец, соединенных перемычкой в форме буквы V, — «очки». Кобры держатся в зарослях кустарников, в заброшенных зданиях, часто поселяются в разрушенных постройках термитов. Это одна из наиболее часто встречающихся в Индии змей. Кобра очень ядовита, и ее укус (если вовремя не начать лечение) обычно смертелен.

Другая, также очень распространенная в Индии ядовитая змея — гадюка Рассела (Vipera russeli) отличается темными ромбовидными пятнами, которые тремя продольными рядами тянутся вдоль всего тела. Третий представитель этой страшной четверки — бунгарус (Bungarus coeruleus) известен яркими поперечными желтыми кольцами на черном фоне. Живет он на сухих травянистых равнинах.

Последняя из четырех наиболее известных ядовитых змей Индии — эфа (Echis carmatus). У нее характерная светлая сетка на общем темпом фоне (также встречается у нас на юге Средней Азии). Живет эфа в песчаной местности и днем прячется в норы грызунов.

Противозмеиная сыворотка рассылается из Хавкинского института по всей Индии и в другие страны. Две ампулы этой сыворотки были и у нас, но, к счастью, воспользоваться ими нам не пришлось: мы были в Индии в сухой сезон, когда змеи встречаются редко.

В джунглях Ассама и Нилгири живет также самая опасная ядовитая змея мира — королевская кобра (Naja hannah). Она похожа на обычную кобру, но ее щит никогда не бывает таким плоским и не имеет рисунка. Королевская кобра достигает больших размеров, обычно ее длина 3–4 метра, но говорят, что изредка встречаются экземпляры в пять с половиной метров. Сыворотку против укуса королевской кобры не производят, да это и бесполезно. Человек, укушенный этой змеей, умирает уже через три минуты. Даже если бы под рукой оказались сыворотка и шприц, противоядие все равно не успело бы подействовать.

В своей книге «Змеи Индии», вышедшей в 1965 году, профессор Деорас указывает, что быстрая смерть от укуса королевской кобры объясняется большой дозой вводимого ею яда. В Институте имени Хавкина было установлено, что сыворотка против яда обыкновенной кобры нейтрализует также и яд кобры королевской.

Кроме змей институт содержит большое количество других животных для экспериментальной работы и приготовления сывороток. Как известно, предохранительная сыворотка получается из крови животных, которым вводят соответствующие яды или болезнетворные бактерии. В сыворотке крови таких переболевших иммунных животных сохраняются вещества, способные служить специфическими противоядиями. Для опытов и производства сывороток виварий поставляет ежегодно около 75 тысяч белых мышей, 4 тысячи белых крыс, по 2 тысячи кроликов и морских свинок. Здесь одновременно содержат 200 лошадей, 3500 овец, 200 обезьян, сотни кошек, кур, голубей, хомячков, скорпионов. В виварии царит чистота. Все животные получают строго регламентированный рацион. Большое внимание уделяется чистоте генетических линий разводимых зверьков и птиц: для опытов годятся только совершенно одинаковые животные, иначе могут появиться нежелательные отклонения.

После краткого знакомства с зоосадом, большая и интересная коллекция животных которого размещена на очень небольшой площади, мчимся в естественно-исторический отдел огромного музея принца Уэльского. Этот отдел организован и ведется Бомбейским обществом естествоиспытателей. Четыре больших тематических зала, каждый из которых посвящен соответственно птицам, млекопитающим, рептилиям и амфибиям, и, наконец, находящийся в стадии реконструкции зал беспозвоночных. Здесь чучела большого числа местных животных — птица-носорог, водоплавающие, крупные хищные птицы, олени, волки, тигр, пантера и т. д. Оживляют экспозицию прекрасно сделанные диорамы, воссоздающие клочок тропического леса, горный склон, берег водоема, участок пустыни. В предложенном доктором Меноном бодром темпе пробегаем по залам музея. После ленча попадаем в очень интересное заведение — небольшой магазин по торговле зоологическими препаратами, чучелами, спиртованными и фиксированными животными, коллекциями насекомых, моллюсков и т. д.

В небольшом торговом помещении за конторкой сидел сам хозяин — молодой смуглый человек в белом костюме. На полках и в витринах были выставлены обычные чучела животных, препараты и специальная зоологическая литература.

За стеклом аквариума суетились рыбки, в клетке верещали попугаи, черепахи и ящерицы находились в специальном вольере. Хозяин — С. К. Сани сказал, что он может предложить нам любое мелкое животное Индии. Здесь можно заказать обитателей лесов, полей, пресных вод и моря, и наш заказ будет выполнен в относительно короткий срок. В фондах магазина хранятся в спирте и формалине самые разнообразные животные, в том числе и редких видов. Заинтересовавшись этими фондами, мы просим у хозяина разрешения посмотреть его коллекции. За торговым помещением оказались две или три небольшие комнатки, в которых на стеллажах стояло множество банок с самыми разными животными.

Все сборы оказались хорошо этикетированными, то есть каждый экземпляр был снабжен стандартной карточкой с пометкой места и даты сбора. Вслед за латинским названием животного была проставлена фамилия лица, его определившего. К нашему удивлению, здесь были этикетки, подписанные ведущими систематиками мира, крупнейшими специалистами по различным зоологическим группам. Это обстоятельство делало коллекцию особенно ценной, так как правильность определений этих зоологов не может быть подвергнута сомнению.

Эта маленькая «фирма» имеет широкую сеть сборщиков по всей Индии и консультантов во многих странах мира. Непосредственный же ее штат — хозяин и три сотрудника — занят поддержанием в порядке сборов, перепиской с клиентами и поставщиками и заключением сделок на поставки материала для школ и высших учебных заведений. С. К. Сани подарил для Зоологического института АН СССР несколько медуз и кораллов, отсутствующих в наших коллекциях. Среди них была очень интересная пресноводная медуза — лимнокнида, встречающаяся в озерах в окрестностях Бомбея.

26 декабря в 17 часов мы на вокзале Виктория, в вагоне поезда Бомбей — Пуна. Это — наша первая поездка по железной дороге в Индии, и поэтому мы с интересом присматриваемся к местным обычаям. Чувствуется, что все здесь идет по давно заведенному порядку. В небольших вагонах первого класса на дверях каждого купе, открывающихся непосредственно на перрон, в специальную рамочку вставляется список пассажиров. Оказывается, подъезжая к станции, можно заказать в вагон обед, чай и т. п., и чтобы ресторанные служащие не ошиблись, и вывешивается на дверях этот список. Вагонов-ресторанов в индийских поездах не бывает, так как пройти из купе в купе и тем более из вагона в вагон на ходу поезда невозможно. В каждом восьмиместном купе — маленькие зарешеченные окошечки, мягкие кожаные диваны и совершенно здесь необходимые большие вентиляторы в проволочных решетках. Они установлены таким образом, что каждый пассажир может распоряжаться одним из них. Здесь же в купе небольшой умывальник.

Проезжаем бесконечные пригороды, похожие на пригороды всякого большого города мира: обшарпанные дома, сараи, грязные улицы. Наконец потянулись поля, замелькали пальмы, и сразу же надвинулась на нас стена вечнозеленого тропического леса. Дорога идет все выше и выше в горы. Вагон поскрипывает на поворотах, местами мы едем совсем медленно. Пересекаем цепь невысоких гор, тянущихся вдоль всего побережья Аравийского моря, — Западных Гхатов. Издалека они удивительно живописны: заросшие лесом, с очень разными по форме вершинами. К сожалению, сгущаются сумерки, и скоро за окошком вагона можно было различить только мелькающие огоньки полустанков.

Ветры, дующие с моря, оставляют почти всю влагу, которую они приносят с собой, на приморской низменности и особенно на западных склонах гор. Здесь выпадает в год около 2500 мм осадков. До равнинного Деканского плато, на котором расположен город Пуна, осадков доходит в три-четыре раза меньше. Поэтому климат Пуны очень здоровый и здесь располагается большое количество промышленных предприятий, в том числе и огромные текстильные фабрики. Пуну называют «Королевой Декана» — это большой современный город, число жителей в котором перевалило за 700 тысяч.

В богатой событиями средневековой истории Индии Пуна занимает особое место. Отсюда в XVII веке верховный повелитель маратхов — пешва — управлял огромной страной, на севере простиравшейся до долины Ганга и границ Афганистана, а на востоке — до владений низама Хайдарабада. И почти сто лет маратхи были самой крупной политической силой в стране, объединяя индусов в борьбе против мусульманского, а потом и английского влияния. Сейчас Пуна — большой тихий город, с очень широкими и, конечно, зелеными и очень чистыми улицами, и славится во всей Индии обилием электрического света.

Утром мы отправились в Вирусный центр — учреждение, изучающее вирусные инфекции человека и домашних животных. Этот центр организован в 1952 году, а за год до нашего приезда для него было построено специальное здание. Средства на постройку и оборудование предоставил Рокфеллеровский фонд, оборудование новейшее, преимущественно американское. Нас интересовали зоологические исследования, которым здесь придается большое значение. Многие вирусные болезни переносятся животными. Зоологи Вирусного центра содержат в лабораторных условиях клещей и насекомых и исследуют получаемых животных для установления вирусоносителей. Впечатление от посещения лабораторий один из нас сформулировал в своем дневнике тремя фразами:

«Дело — на первом месте. Все удобства — в общем и в деталях. Ничего лишнего — все необходимое».

Действительно, атмосфера в Вирусном центре самая деловая. Ни разговоров между сотрудниками (каждый научный работник имеет отдельный кабинет), ни посторонних шумов, помещения не загромождены, все необходимое для работы имеется в необходимом ассортименте и нужном количестве. Организация рабочего места продумана до мелочей. Например, рабочий стол по краям имеет канавку, наполненную водой. Этот миниатюрный «крепостной ров» надежно изолирует зараженных клещей и других опасных пленников. Не только столы, но и полы в энтомологических лабораториях выстланы идеально белым пластиком, причем вдоль стен рабочего помещения проходит еще одна канавка с водой. На белом фоне видна любая соринка, сбежавший клещ сразу будет заметен, да он и не сможет уйти через двойной водный барьер. За последние годы здесь выпущены десятки миллионов доз вакцин против ряда вирусных болезней человека и домашних животных.

Университет Пуны помещается в большом парке недалеко от города. Здание для естественного факультета только что построено. Светлые трехэтажные корпуса, просторные лаборатории и небольшие — на 30–50 человек — аудитории.

Профессор Лиила Голей недавно побывала в Советском Союзе в составе делегации индийских зоологов. Может быть, именно поэтому она с особым радушием встречала нашу группу у себя на родине, на кафедре зоологии. На кафедре, которая занимает один корпус, ведется большая работа по подготовке специалистов. О масштабах этой работы говорит большое количество «пи-джи» — аспирантов, работающих в области зоологии позвоночных и беспозвоночных, — 24 человека. Основные работы кафедры касаются эмбриологии позвоночных и энтомологии.

Студенты, видно по всему, относятся к занятиям с большим увлечением и интересом. Несмотря на то что кафедра существует всего два-три года, руками студентов создан музей местной фауны. Особенно интересными нам показались оригинальные коллекции насекомых, распределенные по всем временам года. На стендах показано, каких насекомых можно встретить в природе Декана в каждый из месяцев года. Для нас, привыкших видеть насекомых в природе немногим более полугода, такой стенд невольно выглядел странным. Конечно, мы все хорошо понимали, что тропики есть тропики, но для каждого из нас приезд в Индию из заснеженной России внутренне ассоциировался с ранним наступлением весны. На самом же деле мы приехали в Индию в тот же самый сезон, что и у нас в стране, — в начале зимы, и вся природа здесь находилась в состоянии зимнего оцепенения. Конечно, индийская зима — совсем не зима российская: здесь в это время просто поменьше дождей, поменьше змей, поменьше летает бабочек, некоторые деревья сбрасывают листья и начинают цвести, ну и температура опускается с 30–35 градусов до 20–25.

Николай Сергеевич Борхсениус с успехом выступает перед веселой, оживленной студенческой аудиторией, рассказывает о советской зоологии, говорит о необходимости более тесных контактов между зоологами наших стран. Проходим в следующую лабораторную комнату, и за чаем с традиционными индийскими сладостями завязывается беседа об Индии, о СССР, у кого-то находятся общие интересы, мы вспоминаем наших зоологов, занимающихся теми же проблемами, которые интересуют и наших здешних коллег. Расстаемся друзьями.

По асфальтированным дорожкам, шуршащим опавшей листвой, идем через парк на прием к вице-канцлеру университета Д. В. Потдару — одному из старейших историков Индии. У него собрались руководители почти всех отделов университета: физики, химики, биологи, лингвисты («почти всех» потому, что среди них не было руководителя факультета черной и белой магии, единственного в мире факультета, на котором готовят… волшебников).

Доктору Потдару 73 года. Это живой, обаятельный человек. Недавно он побывал в нашей стране во главе делегации университетских работников Индии, знакомившихся с жизнью и работой наших высших учебных заведений. Желая сделать нам приятное, он организовал для нас вегетарианский индийский обед на русский лад. Все началось с безобидного винегрета (почти без перца!), затем последовали рис, цветная капуста, яйца. После следующего блюда — что-то вроде картофельных пирожков с начинкой из огненно-овощной смеси — наши силы иссякли, и мы начали жалобно просить «тханда пани» — холодную воду, чем, кажется, очень развеселили наших хозяев, как ни в чем не бывало поглощавших эти маленькие бомбы, поливая их предварительно таким ядовитым соусом, от воспоминания о котором и сегодня пересыхает горло.

На следующее утро немного невыспавшиеся (возвратились в Бомбей уже за полночь) выбираемся из гостиницы в полном боевом снаряжении: ковбойки, рабочие бумажные штаны, сачки, морилки, рюкзаки, фотоаппараты. Служащие гостиницы с явным недоумением рассматривают нас. Сегодня у нас большой и интересный день — экскурсии в предгорья, и сопровождать нас, а точнее, вести экскурсию согласился всемирно известный орнитолог Салим Али.

Еще не было восьми утра, когда наши машины остановились у ворот небольшого коттеджа в пригороде Бомбея. Нам навстречу выходит, широко улыбаясь, маленький сухонький старичок, белый как лунь, с бородой, которая не просто отливает серебром, а прямо светится на фоне загорелого лица, — Салим Али. Знакомимся. Да, ему очень приятно быть полезным своим далеким северным коллегам, и он постарается показать нам кое-что интересное. Конечно, многое зависит просто от удачи, но не будем терять время, уже и так поздно…

Известный орнитолог Салим Али

Минут через сорок быстрой езды выбираемся из города. Узкая, но отличная асфальтированная дорога петляет между лесистыми холмами. Оставив машины на небольшой поляне, делимся на две группы: Н. С. Борхсениус, Е. В. Жуков и К. А. Бреев остаются рядом с машиной — Николаю Сергеевичу нужно, чтобы под рукой была какая угодно зелень — далеко ходить за кокцидами не приходится. Для Жени Жукова, раз нет надежды получить какую-нибудь морскую рыбу на предмет изучения ее гельминтов, и жизнь не мила, и уж лучше помочь Николаю Сергеевичу, чем бродить по колючему лесу. Мы же с Салим Али ныряем в кустарник. Лес действительно очень колючий, и пробираться по нему приходится осторожно, чтобы не зацепить сачок, не потерять фотоаппарат и не разорвать в клочья одежду. Как в таком лесу Салим Али ухитряется видеть и следить за птицами — непойятно. Но тем не менее ухитряется. По его сигналу замираем и наблюдаем в бинокль, как вдали по берегу озера важно расхаживают цапли. Мелких воробьиных в лесу очень много — и пеночка-трещотка, и пятнистый голубь, и малый дронго, и джунглевый бабблер-болтун, и хохлатый бюль-бюль, и желтоватая ориола, и совсем родной чибис, и, как синяя молния, яркий роллер. Над лесом, над вершинами высоких пальм-тодди, составляющих самый высокий ярус здешней растительности, беспрерывно носятся пальмовые ласточки. Их гнезда хорошо заметны у ствола пальм, под кроной.

Наш путь лежит мимо озера, по лесу, по склонам холмов. Сегодня воскресенье, и много бомбейцев проводят свой выходной день в этих местах, в окрестностях искусственных озер Тульси. Небольшие плотины, построенные между крутыми холмами, образуют целый каскад больших озер с лесистыми островками посередине. Крутые берега озер поросли лесом. Группы отдыхающих расположились ближе к воде на небольших полянках. Много школьников, организованно направляющихся куда-то. Ребята одной из таких групп со связками веревок через плечо и значками клуба «Покорители Гималаев» радостно окружают Салим Али, почтительно здороваются с ним. Популярность этого семидесятилетнего ученого очень велика — на шоссе его приветствуют многие люди из проезжающих машин.

С удовольствием, забыв обо всем на свете, несколько часов бродим по лесу. С таким проводником, как Салим Али, время летит незаметно.

— Смотрите, — подводит он нас к высокой пальме, оплетенной толстыми побегами какого-то растения. — Это один из видов паразитических фикусов. Мы долго не могли узнать, как опыляется это растение. Оказывается, опылителями служат птицы-нектарнииы, которые прилетают к цветкам в поисках нектара.

Другая экскурсия состоялась через несколько дней. Версова — небольшое местечко, километрах в тридцати от Бомбея на берегу Аравийского моря. Широкий пляж в глубине обширной тихой бухты. Ранним, утром здесь остановился маленький «амбассадор» и из него вышло четверо нагруженных сумками, сачками и фотоаппаратами людей. Один из них — это был профессор Н. С. Борхсениус — сразу же залез в придорожный куст и с увлечением стал собирать кокцид, трое остальных — авторы настоящей книги и доктор Д. П. Варгезе — ученик профессора Бола, сотрудник Общества естествоиспытателей, — направились к берегу моря.

В этот ранний час берег был почти безлюден. Был отлив, и вода приближалась к нижнему уровню. Немедленно, как только мы ступили на песок, неизвестно откуда появились две бродячие собаки и уныло поплелись вслед за нами. В Индии вообще много собак, в штате же Махараштра и в его столице Бомбее особенно много. Даже на юге Китая и во Вьетнаме, где собак едят и даже специально разводят на убой, их все же значительно меньше. Особенно опасны все эти бездомные псы во время вспышек бешенства. Поэтому, увидев этих тощих ободранных собак, мы спросили нашего спутника:

— Доктор Варгезе, как в Индии борются с бродячими собаками?

Наш молодой коллега улыбается.

— Религиозные предрассудки еще очень сильны у нас, — говорит он, — и поэтому редко кто решится убить собаку, даже если она бешеная. Убийство собаки может вызвать недовольство населения. Но правительство нашего штата нашло способ уменьшить поголовье собак, не уничтожая их. Бродячих псов кастрируют и отпускают. Такая операция не противоречит духу индуизма.

Мы разбрелись по берегу. На верхней грани прилива, где песок был еще влажным от недавно схлынувшей воды, обитали небольшие, размером с копейку, брюхоногие моллюски гиббулы (Gibbula). Стоило зачерпнуть горсть песка, как оказалось, что в самом его верхнем слое спряталась масса этих улиток с очень красивыми пестрыми раковинами. За один раз попадается 50–60 раковинок. Мы сразу начали промывать песок на решете и в несколько минут набрали полную литровую банку моллюсков. Такого плотного населения в песке пляжа нам до сих пор нигде не приходилось наблюдать.

Море, а особенно тропическое, очень продуктивно, и потенциально во всех его участках можно ожидать высоких «урожаев». В большинстве стран, расположенных у берегов тропических морей, население питается дарами моря. Каждый раз во время отлива массы людей из прибрежных сел выходят на литораль и начинают промывать через решета морской песок, собирая моллюсков, ракообразных и других морских беспозвоночных животных. В Индии, где подавляющее большинство жителей — вегетарианцы, мелких моллюсков никто не собирает, и, может быть, поэтому их здесь такое множество.

Немного ближе к полосе прибоя от того места, где в песке прячутся гиббулы, можно обнаружить своеобразных морских червей из рода диапатра. Они также живут в песке, строя длинные пергаментные трубки. Стенки трубки инкрустированы битыми ракушками, песчинками, камешками, а в верхней части зелеными листочками морской травы — зостеры. Пучки травы маскируют вход в трубку червя, но это обманывает разве что куликов и других береговых птиц, но не биологов. Как раз по этим пучкам диапатру легче всего обнаружить. Но не следует торопиться хватать ее. Дело в том, что при малейшем прикосновении к трубке червь быстро уходит в ее глубину сантиметров на 25–30 и, потянув за пучок травы, можно извлечь лишь пустой верхний конец трубки. Чтобы добыть ее обитателя, нужна хорошая лопата.

На границе воды и в самой воде среди водорослей в лагуне удалось поймать несколько крабиков-матута. Крабы эти мелкие — с куриное яйцо величиной. С каждой стороны тела — большой острый шип. Сам матута охристо-желтый, с мелкими бурыми точками на спине. Обычно у крабов три пары ног служат для ходьбы и вооружены коготками. У матуты, живущего на песчаных и песчано-илистых грунтах, эти ноги заканчиваются плоскими острыми лопаточками, очень похожими на штукатурные мастерки. При помощи ног-лопаток матута роется в песке.

Пока мы разглядывали моллюсков и крабов, на берегу появились рыбаки. Начался лов завозным неводом. Картина нам была давно знакома. С двух больших лодок в море полукольцом была спущена длиннющая мелкоячеистая сеть. Ее концы вытащили на берег на расстоянии около полукилометра один от другого. На каждом конце встало по десятку рыбаков, которые принялись медленно вытаскивать сеть на берег. В начале ловли середина сети с привязанной к ней маленькой лодкой была далеко в море. По мере извлечения сети (на это ушло больше часа) лодка подходила все ближе к берегу, а концы сети постепенно сводились вместе. Рыбаки вошли в воду и начали отгонять от крыльев сети окруженных ею рыб. Масса испуганных рыб металась внутри все уменьшавшегося кольца. Рыбаки с дружным криком вытащили на мель мотню и начали быстро укладывать рыбу в ящики.

Добыча была не очень богатой, преобладали рыбки в 20–30 см длиной, но было и несколько крупных. Нам разрешили выбрать из улова то, что нас заинтересует. Кроме рыб попались головоногие моллюски — кальмары, огромные креветки-пенеус сантиметров 15 длины, а также несколько морских змей с плоскими хвостами — представители семейства Hydrophidae. Эти змеи, питающиеся рыбой и головоногими моллюсками, ядовиты; говорят даже, что их яд во много раз опаснее яда кобры. К счастью, для человека они, по-видимому, не очень опасны. Их пасть открывается очень незначительно, и они не могут укусить за руку или ногу, а лишь за палец, да и то только те, что покрупнее.

Морские змеи обычно ярко окрашены, имеют желтые или красноватые поперечные кольца на темном фоне. Яркая окраска змей служит предупреждением для тех хищников, которые охотятся за морскими животными. Имеется ряд морских тропических рыб со змеевидным телом, которые хотя и совершенно безопасны, но окрашены так же, как и морские змеи. Это спасает их от врагов. Между прочим, среди улова в этот день были и такие рыбы. Нужно сказать, что они сходны со змеями не только по окраске. Даже мы с первого взгляда не смогли отличить морскую змею от рыбы-подражателя. Только после того как все они были убиты спиртом, мы обратили внимание на маленькие жаберные крышки у некоторых из «змей».

Сложив первую партию сборов в багажник машины, мы отправились вдоль берега к видневшейся вдали куче камней, надеясь найти там что-либо интересное. В одном месте мы увидели на песке какой-то стеклянный сосуд, ярко блестевший на солнце. Когда мы подошли поближе, то обнаружили, что это большая бесцветная медуза. По характерной форме высокого зонтика и четырем группам розоватых щупалец можно было сразу узнать так называемую кубомедузу. Группа кубомедуз изучена еще очень слабо, даже их анатомия известна в общих чертах, а о жизненном цикле имеются лишь отрывочные сведения. Между тем изучением кубомедуз следовало бы заняться серьезно. Недавно австралийский гидробиолог Р. В. Соуткотт установил, что это медузы были причиной загадочной гибели людей во время купания. Оказалось, что некоторые кубомедузы так сильно «обжигают», что человек теряет от боли сознание и тонет. Яд столь силен, что даже люди, которых успевали доставить на берег живыми, умирали уже на суше.

Выброшенная на песок медуза была величиной с ведро. Столь крупной кубомедузы нет ни в одном из наших музеев, но взять ее с собой было нельзя — волны сильно попортили зонтик, щупальца были частично оборваны, нежные внутренние органы растрепаны. Дальше по берегу лежало еще несколько медуз в таком же плачевном состоянии.

Пока мы были на берегу моря, Николай Сергеевич собрал довольно много различных насекомых, в основном вредителей растений разных видов. Уже на обратном пути, раскладывая на заднем сиденье сборы нынешнего дня, он сообщил нам, что несколько червецов несомненно относятся к новым для науки видам.

До отлета в Бангалур — в южные и центральные части Деканского плато — остается целых полтора дня, и мы проводим их в зависимости от интересов каждого: К. А. Бреев отправляется снова в Хавкинский институт досматривать какие-то особенные препараты, предохраняющие от укусов комаров и москитов, Н. С. Борхсениус и А. В. Яблоков отправляются в Бомбейское общество естествоиспытателей, Д. В. Наумов и Е. В. Жуков снова в Тарополевала-аквариум.

Бомбейское общество естествоиспытателей основано 78 лет назад. За это время благодаря активности своих членов оно выросло в одну из известнейших естественно-исторических организаций мирового класса. Сфера деятельности общества очень обширна — от изучения растительного и животного мира Индий, Цейлона, Пакистана и других стран Юго Восточной Азии до организации преподавания охраны и изучения природы в школах штата Бомбей. Общество помещается в небольшом двух этажном особняке на самом берегу моря. Под нависающим вторым этажом волны океана разбиваются о живописные груды камней. Здесь же хранятся и основные коллекции, а их немало: одних только млекопитающих более 20 тысяч, примерно столько же птиц, много тысяч коллекционных экземпляров рыб, рептилий, амфибий и около 100 тысяч беспозвоночных. Все коллекции хранятся в образцовом состоянии, тщательно, подробно этикетированы.

В европейских жилищах чувствуется приближение рождественских праздников. В холле нашей гостиницы в одном углу поставили огромную полиэтиленовую елку, а в другом — голые ветки дерева с прикрепленными к ним комочками ваты. Под потолком развесили разно цветные гирлянды, шарики, мигающие цветные фонарики. А на улице температура днем не падает ниже +30 градусов…