2012. Формула выживания

ГЛАВА СЕДЬМАЯ МИР ЗЕЛЕНЫХ ХОЛМОВ

Глядя на улыбающуюся Лару, Дарий понял — у нее хорошие новости.

— Ты прямо вся цветешь, — сказал он, думая о том, что с тех пор, как погиб Фрол, еще не видел ее улыбающейся.

— Кое-что удалось узнать, — ответила она, садясь в кресло. — Помните байку о Запретном Городе?

— Помню, — насторожился Дарий. — И знаю, что это совсем не байка.

— Верно, — согласилась девушка. — Не байка… — Она несколько секунд помолчала, нагнетая атмосферу ожидания. — «Неманцы» знают, где находится эта зона. Более того, бывают там.

— Ты это серьезно? — Дарий даже подался вперед.

— Данные абсолютно точные. Могу добавить, что сейчас, в эти минуты, вся их святая троица находится в одной из зон. Прихватили с собой и Королькова — уж и не знаю, чем он им так глянулся, что таскают его с собой. В конце апреля они собираются в Запретный Город, его почти наверняка тоже возьмут.

— Откуда информация о Городе? — спросил Вячеслав, не отрывая взгляда от девушки.

— Операция «Игрок», — ответила Лара, ее глаза лучились от удовольствия.

— Понятно… Все-таки получилось?

— У меня получается все, за что я берусь. Ну или почти все. — Она едва заметно улыбнулась. — Могу сказать, что и у Вики есть неплохие шансы снова войти в доверие к Королькову. Девчонка блестящая актриса. Так что очень скоро, надеюсь, мы получим доступ ко многим их тайнам.

— Я и подумать не мог, что «неманцы» каким-то боком связаны с Городом… — медленно произнес Дарий. — Ты не ошибаешься? Информация действительно точная?

— Не ошибаюсь. Об этой зоне им рассказал Проф. А он, как оказалось, был лично знаком с небезызвестным Константином Черкасовым. Черкасова больше нет, Проф исчез. Калина, Люминос и Черный — вот и все, кто знают об этой зоне. Скоро о ней узнает и Корольков. А это значит… — Она многозначительно посмотрела на шефа.

— Это значит, что мы сможем до нее добраться… — медленно произнес Дарий. — А если доберемся, то сможем найти и… — Он неожиданно замолчал.

— Найти что? — Лара приподняла брови.

— Неважно. Ты молодец, Лара. Просто умница.

— Похвалы стоят немного. — Лара многозначительно взглянула на шефа.

— Ты права. Загляни через час в бухгалтерию.

— Загляну. — Губы девушки вновь тронула улыбка.

— Не сомневаюсь. Кстати, куда «неманцы» поехали сейчас? Удалось проследить?

— Я над этим работаю, — ответила Лара. — Пока об этом говорить не хочу — боюсь спугнуть удачу.

— Понятно. Как у вас с Валентином — сработались?

— Вполне. Толку от него, прямо скажем, никакого. Но даже из ничего, если захотеть, можно сделать что-то.

— То есть?

— Он и его люди работают слишком примитивно, шаблонно. Сталкеры знают об этом, а потому каждый раз легко уходят от слежки. Я не мешаю Валентину — пусть работает. Он для меня служит замечательной ширмой: сталкеры видят его, но не видят меня. Под прикрытием его людей я могу спокойно вести свою игру, почти не рискуя быть обнаруженной.

— Будем надеяться, что у тебя все получится… — Дарий немного помолчал. — У меня к тебе просьба: не говори Валентину о Городе. И вообще никому не говори. Договорились?

— Он для вас так важен? Этот Город?

— Да. Так мы договорились?

— Хорошо, — согласилась девушка.

— Вот и отлично. Можешь идти, Лара. И не забудь сделать подробный отчет по «Игроку» — я должен быть в курсе всех дел.

— Не забуду, — согласилась Лара и поднялась с кресла. — Но тогда уж и вы не забудьте — насчет бухгалтерии… — Многозначительно улыбнувшись, она повернулась и пошла к двери, грациозно покачивая бедрами. Вот она вышла за дверь, аккуратно прикрыла ее.

— Ведьма… — пробормотал Дарий. — Но до чего хороша… — Он вздохнул и потянулся к телефону.

Эта поездка началась с того, что нам, как обычно, пришлось уходить от слежки. В электричку мы сели, уверенные в том, что избавились от соглядатаев, но уже через пару остановок опытный взгляд Люминоса выхватил среди пассажиров подозрительного типа. Чтобы проверить предположения, мы сошли на одной из станций, подозрительный тип сошел тоже. За какие-то секунды до закрытия дверей мы снова вскочили в соседний вагон электрички, наш соглядатай тоже успел-таки сунуть руки в закрывающиеся двери и влез в вагон.

— И что будем делать? — спросил я, когда стало ясно, что за нами действительно следят.

— Подождем следующей станции, — ответил Калина. Дальше все было сделано грубовато, но надежно: на следующей станции Калина и Черный просто взяли соглядатая за белы руки и вышвырнули его из вагона за пару секунд до закрытия дверей.

— У него не было билета, — пояснил удивленным свидетелям происшествия Антон и сам же усмехнулся своей шутке.

За нами больше никто не следил, но сталкеры предпочли сойти на следующей станции, и дальше мы добирались на попутках.

За сутки до поездки в зону мы встретились у Калины — у Маши был день рождения, Александр пригласил своих друзей. Приехали человек десять, было очень весело. Я вдоволь наслушался сталкерских историй, был доволен тем, что стал в этой компании своим. Это меня, прямо скажем, немного удивляло. Вот и теперь в зону вместе с Калиной, Люминосом и Черным ехал именно я, а не кто-то другой. Я просто не мог понять, чем вызвано такое доверие ко мне, а спрашивать как-то стеснялся.

Я уже знал, что эту зону сталкеры отыскали в прошлом году по рассказам одного местного жителя. Будучи охотником, этот человек буквально «провалился» в другой мир, блуждал в нем почти двое суток, вдоволь натерпелся страху. И лишь по какой-то счастливой случайности смог выйти к тому же месту и вернуться назад. Сталкерам с огромным трудом удалось уговорить его стать их проводником — солидный бородатый мужик панически боялся идти в лес. Исследовать эту зону как следует не удалось, работу по ней отложили до следующего полевого сезона. И вот теперь мы ехали туда, трясясь в обычном рейсовом автобусе…

Потом был примерно двухчасовой поход по лесу, при этом один раз мы залегли у тропинки и почти час выжидали, не пойдет ли кто за нами. Никто так и не появился, это убедило нас в том, что от слежки удалось избавиться.

Зона встретила нас тишиной. Близился вечер, поэтому мы занялись обустройством лагеря. Поставили две палатки: в одной должны были спать Калина и Леонид, в другой я с Антоном. Примерно в шесть вечера мы поужинали, после чего Черный и Калина отправились на разведку — пройтись по зоне, осмотреться, а мы с Леонидом остались в лагере.

Нельзя сказать, что я был огорчен тем, что остался возле палаток. Но и радости не испытывал. Очевидно, это заметил и Леонид.

— Нет большой разницы, пойти с ними или остаться здесь, — сказал он. — Не раз бывало так, что самое интересное доставалось как раз тем, кто оставался в лагере. Здесь многое зависит просто от везения. Пока тебе везло. Так что давай лучше посидим тихонько и послушаем…

Так мы и сделали, однако ничего интересного так и не увидели. Я даже остановил внутренний диалог, надеясь, что зона как-то на это отреагирует, но моим надеждам не суждено было оправдаться. Часа через полтора вернулись Антон и Саша, их вылазка тоже не принесла никаких ощутимых результатов.

— Выспимся, а завтра с утра уже как следует за нее возьмемся, — подвел итог Черный.

В эту ночь мне уже доверили дежурство — моя смена начиналась в два часа ночи и заканчивалась в четыре. Взяв у дежурившего до меня Леонида карабин, я сел, положил оружие на колени. Прислушался.

Было очень тихо. Сквозь кроны деревьев проглядывало звездное небо, ночь выдалась ясной. Я добросовестно отдежурил два часа, в начале пятого разбудил Калину, передал ему карабин и снова отправился спать…

Проф сидел на обломке упавшей колонны, некогда поддерживавшей свод величественного здания. Рядом с ним расположились Черный и Люминос. Я устроился прямо напротив Олега, оседлав мощный торс рухнувшей статуи какого-то древнего бога.

Это место вызывало у меня двоякие чувства. С одной стороны, я сознавал величие ушедшей в небытие цивилизации, на обломках которой мы в буквальном смысле сидели.

В то же время вид этих руин меня печалил, навевая грустные мысли о ничтожности человека и кратковременности его жизни.

Леонид встал и подошел ко мне, взял меня за руки.

— Посмотри мне в глаза, — сказал он.

— Зачем? — не понял я, но в глаза ему посмотрел.

— Мы спим. Все, что ты видишь, это сон.

Иногда он говорил странные вещи. Глядя ему в глаза, я улыбнулся:

— Я понимаю, что это сон. Иллюзия, майя.

— Оставь его, — попросил Проф. — Он не сможет. Ему пока не хватает силы.

Люминос выпустил мои руки и снова сел рядом с Олегом. Я с любопытством смотрел на них, пытаясь понять, какой силы мне не хватает.

— Продолжай, — попросил Черный.

— Это был другой мир, — произнес Проф. — В том мире я постоянно поначалу ощущал информационный голод, так как информации в «сорокапятке» мне катастрофически не хватало.

— Что значит «сорокапятка»? — поинтересовался я.

— Это значит, что длина экватора в том мире сорок пять тысяч километров, — пояснил Проф. Немного помолчав, продолжил: — «Бог создал человека по своему образу и подобию, но на земле уже жили люди» — так звучит христианское писание, его начало, в Ветхом завете «пятидесятки». На земле уже жили люди, построенные не по образцу и подобию, а по другим стандартам, а у каждого Бога свои стандарты. Люди — это те, кто не проявлены во всех мирах. Они нереальны, то есть существует хотя бы один мир, где они не родились, и для них дороги миров навсегда закрыты.

Помочь этому человечеству невозможно. Рано или поздно цивилизация погибнет, в хронологическом смысле достаточно скоро. Даже если выбирать ветки, где человечество сможет измениться, начнет думать коллективно. Жить единой жизнью вместе, действовать как муравейник — даже по этим веткам продолжительность существования относительно невелика. Но вероятность того, чтобы человечество действовало коллективно, как муравейник, в действительности равна нулю.

— А причина? — спросил Леонид. — Почему так получилось?

— Просто «вечное и неописуемое» пожелало, чтобы хомо перестали быть. Место хомо займет кто-то еще. Время падения зависит от ветки, на которой мы находимся, тогда и закончится история человечества. Пересечения линий, струн, точек. Выбирай любую точку — и получаешь вариант событий. Мне известна одна-единственная точка, где история тянется на многие триллионы лет вперед, где не произошло падение человеческой цивилизации. Все остальные ветки — это провал. И три ветки, где существование происходит вследствие только одного-единственного фактора: люди перестали быть людьми. Физиологически, психологически до определенной степени сохраняя опыт своих предшественников, но по конструкции энергетической это уже не люди в нашем понимании. Это существа настолько чуждые всему представлению о человеке, что никаких параллелей провести невозможно. Только в этом случае они выживают. Маги с большой буквы, обладающие чудовищной властью над временем, пространством, измерениями. Истинные многомерные существа.

Четыре выжившие ветки, и только в одной ветке люди остались людьми. На всех остальных бесчисленных ветках, я даже не знаю такого числа, человечество гибнет.

Я уцелею в любом случае. Я знаю, что именно нужно делать. Надо учесть одну деталь, о чем я ни разу не упоминал. Много веков спустя от настоящих событий я встречаю того «я», который у меня будет. Еще одна петля, только отличающаяся от этой. Я встречаюсь с тем «я», которым я буду много миллионов лет спустя. Он проведет в пересечении событий со мной около десяти лет, в течение которых он будет учить меня тому, что знает. А потом вернется обратно в свое время.

— Что еще надо знать, чтобы уцелеть? — поинтересовался Черный.

— Многое. Я чему-то научился у тебя — причем у того тебя, который еще в будущем, который еще тебе неизвестен. Я прожил твою жизнь, я знаю все, что тебя ждет. И ты будешь это знать, сможешь обойти опасности. Когда первый замыкал временную петлю, он замыкал ее в самом опасном временном участке. Если бы он не замкнул петлю, то ни один из Черных этот временной участок не преодолел бы.

Просто погадать умеют многие маги. Гадать, но не провести обстоятельное исследование на этом хронологическом участке, просмотреть запредельное количество вариантов и тончайших нюансов. Тот «я», которым ты будешь. Вне зависимости, веришь в это ты или нет. Это не имеет никакого значения. Я крючок для тебя. Насколько я помню, все Черные были падки на информацию. Если ты хотел подстелить соломинку в хреновом месте, то ты это сделал. Может, ты сделал будущее «я», засунул сюда и помог сам себе.

Мои предупреждения по поводу узла событий обусловлены тем, что если ты не пройдешь этот узел событий, то не будет для Черного семитысячного года. Цепочки от самого первого до меня нынешнего, несколько раз цепочки разрывались. Когда петля замкнута не была. Только такая система имеет склонность к самовосстановлению, даже если ее вышибает резонансом. В данный момент как раз такой участок. Потом где-то там, дальше, через какое-то количество лет, система войдет в резонанс и петля будет занята. Все определяется только одним фактором, что если ты вышел через эту петлю, то ты попадаешь в резонанс необходимой системы. Если нет, то ты попадаешь в этот провал. Если ты не выскакиваешь, ты гарантированно погибаешь. Понимаешь?

— Не очень… — признался Антон.

— Поймешь. Всему свое время. Помнишь наш разговор о Духе? Представим сферу, которая поделена на сегменты, возьмем картину миров, во временном аспекте, и будем считать, что каждый сегмент связан с определенным временным аспектом. Если мы уничтожаем составляющие, связанные с этим сегментом в этом временном аспекте, то этот участок Духа с его ресурсами становится недоступен для всех остальных сегментов. Дух теряет определенные знания, способности и не может туда попасть. Этот район для него блокирован. И только в одном случае он может туда попасть: если найдется такой из этих сегментов, кто создаст все условия для того, чтобы ликвидация блокировок произошла.

Для этого нужно пройти через каждый Закатный Город. Это единственный способ для того, чтоб ему уцелеть. Мы сейчас находимся в позиции одного из таких сегментов.

Условно можно считать, что перед нами с тобой нынешними блокировано тридцать шесть тысяч сегментов, кроме четырех. Это в нашем совместном Духе блокировано сегодня, куда мы не имеем доступа к тем способностям, системным ресурсам. Мы только по видению можем проскользнуть и узнать, что там случилось. Или пройти через каждый Закатный Город: тогда блокировки исчезнут, но исчезнет и сегментация Духа.

Дух обретет цельность и будет неуничтожим.

Я сражаюсь за свою жизнь.

Я сражаюсь за свой Дух, и у меня есть надежда. Если я умру, то тогда это сделаешь ты.

Ни один из тридцати шести тысяч предшествующих моих «я» не прошел Закатный Город. Они уцелели, но не прошли. Нужно не только уцелеть, но и пройти, вот для чего первый замыкал петлю. То, что они уцелели, это ничего не дает. Они оказались в ситуации, когда ничего сделать не могут. Но жить они будут и дальше, застрявшие здесь на многие миллионы лет.

Из тех четырех ветвей, где мои четыре «я» уцелели, человечество уцелело не во всех четырех случаях, а только в одном. В остальных трех случаях количество уцелевших хомо от человечества в одном случае исчисляется миллионом, в двух остальных десятью тысячами и пятью тысячами. В остальных мирах человечество погибло, включая и моих предшественников.

— А что такое Закатный Город? — не удержался я. Проф задумчиво взглянул на меня:

— Если наступит махапралайя, весь пакет миров свернется в ничто и перестанет быть. Единственное, что уцелеет, это Закатный Город.

Это как кристалл, который начинает расти, когда появляется питательный раствор. Его существование наполняется энергией мироздания, и все структуры вырастают от исходной точки. Питательный раствор для кристалла создает среду, в которой на него начинает нарастать шуба: организуется пространство, наделенное определенными свойствами здешней системы. Если убрать энергию, шуба исчезнет, возвращаясь в исходное состояние, остается неуничтожимый кристалл. Те, кто дошли до такого уровня развития, что добрались до Закатного Города, до самого центра мира. На этой высшей точке любое падение миров никак не отразится на гостях или жителях Закатного Города, они могут пребывать там до конца махапралайи. По отношению к Закатному Городу время, движущееся в мирах отражений, не имеет никакого значения. Из Закатного Города не представляет никакого труда выйти в любой временной период, хоть в предшествующие творенья, хоть в последующие. Даже через миллионы последующих махапралай в очередную версию реальности…

Окончания сна я, как обычно, не запомнил. Когда проснулся, сталкеры уже не спали и о чем-то тихонько разговаривали, сидя у тихо гудящего примуса.

— Как спалось? — с усмешкой спросил Черный, встретившись со мной взглядом.

— Нормально… — отозвался я, в памяти начали всплывать события сна. — Мы снова встречались с Профом?

— Верно. Умывайся, сейчас завтракать будем…

Во время завтрака я не удержался от того, чтобы не задать несколько вопросов. Меня интересовало, видели ли мы во сне одно и то же. Насколько я смог понять, Антон и Леонид видели и слышали то же самое, что и я.

Сразу после завтрака мы собрали вещи и отправились туда, где, по словам охотника, и находилось место перехода. Остановиться там с вечера мы не рискнули.

— Никогда не знаешь, что тебя ждет в таком месте, — пояснил вчера вечером в ответ на мой вопрос Саша. — Ночью из портала могут выйти какие-нибудь существа, столкновение с которыми не судит ничего хорошего. Поэтому лучше соблюдать осторожность.

— Так уж и выйдут? — не поверил я.

— Просто такие случаи уже бывали, — спокойно ответил Калина. — Знакомые нам ребята как-то рассказывали о том, что однажды ночью в подобном месте к ним подошли какие-то существа, похожие на пингвинов, но ростом примерно в полтора метра. Попытались утащить их прямо в спальниках — то есть хватали спальники и куда-то тащили, при этом о чем-то болтали на непонятном языке. В итоге выяснилось, что ноша оказалась слишком тяжела, «пингвины» бросили это дело и ушли. Все это время ребята так и лежали в спальниках, дрожа от страха и не зная, что им делать — то ли орать благим матом, то ли молчать. Поэтому у мест перехода мы останавливаемся на ночь только в том случае, если хотим понаблюдать за тем, что там происходит…

До нужного нам места мы добрались минут за тридцать, шедший первым Антон остановился.

— Это здесь… — тихо сказал он.

Я внимательно осмотрелся. Лес как лес.

— И где место перехода? — поинтересовался я.

— Видишь эти два дерева? — Люминос указал на две сосны. — Переход между ними. Точнее, мы так предполагаем, но это надо уточнить. Поэтому мы здесь.

— Верно, — подтвердил Черный, снимая рюкзак. — Так что за работу.

— А именно? — поинтересовался я.

— Увидишь…

Для начала Антон вынул из рюкзака обычный фотографический штатив. Раздвинул его, установил метрах в пятнадцати перед местом нахождения портала. Я видел, как он прикрепил свой лазерный брелок к подвижной головке штатива.

— И что это будет? — спросил я.

— Проверим, есть ли изменения гравитации, — ответил Черный. — По наличию таких изменений и по их значениям можно судить как о существовании аномальной зоны, так и о степени ее активности.

Между «волшебными», как я их назвал для себя, деревьями Леонид очистил от травы небольшой участок земли и поставил чашку с водой, затем положил на ее поверхность листок фольги. Когда поверхность воды успокоилась, Черный, поворачивая головку штатива, направил на фольгу луч лазера. Затем переместил штатив немного вправо, добиваясь того, чтобы отразившийся от фольги луч попал на ствол одного из росших дальше деревьев. Наконец, ему это удалось.

— Если гравитация будет меняться, — пояснил он, — луч будет смещаться вверх или вниз. Метод прост и вполне надежен…

За пятнышком луча наблюдали около часа. Пятнышко действительно смещалось, но мне все это показалось не слишком убедительным. Черный же остался вполне доволен.

— Неплохо, — подвел он итог. — Зона дышит. В прошлый раз активность была совсем низкой…

До вечера больше ничего интересного не происходило.

Вместе с Леонидом мы погуляли по зоне, но тоже ничего заслуживающего внимания не нашли.

Ужинали мы около семи часов вечера. Калина сварил очень вкусную кашу, я с удовольствием съел почти полную миску. Потом, помыв посуду, мы какое-то время просто сидели, дожидаясь, когда начнет темнеть. Как обычно, не обошлось и без сталкерских баек.

— Мы в тот раз были вместе с Баалом… — затянувшись сигаретой, начал Калина. — Место было откровенно дохлое: мы целый день пролазили по всяким буеракам, да так и не нашли ничего стоящего. Уже начинало темнеть, поэтому пошли обратно в село, до него было километров пять. Собирались там переночевать, а утром уже ехать домой. Выбрались на грунтовку и идем себе к селу. Мирон по пути небо фотографировал, лес, поля, чтобы потом изучить снимки на предмет разных аномальностей. Фотоаппарат у него не цифровой был, а пленочный. Идем мы, значит, и видим — из-за поворота нам навстречу выходит девка какая-то. Лет двадцати, босая, простоволосая, в сарафане. На голове веночек из ромашек, на лице какая-то глупая ухмылка. Я решил, что она идет к комбайнерам: как раз уборка шла, мы еще днем видели на полях комбайны. Правда, идти до них черт знает сколько. Приблизилась она к нам, первой поздоровалась. Мы тоже поздоровались. Она остановилась, спросила, куда идем. Я ответил, что в село. «Ладно, идите», — сказала она и пошла дальше» Мирон посмотрел ей вслед, потом зачем-то сфотографировал. Мы пошли дальше, еще поговорили о том, куда она в ночь ломится, Баал тоже решил, что к комбайнерам. Пришли в село, да так и забыли об этой встрече. Вернулись в Москву, а через пару дней Баал звонит мне — хочу, говорит, тебе фотографию одну показать.

— Той девушки? — догадался я.

— Да, — кивнул Калина и стряхнул пепел с сигареты. — Когда я увидел эту фотографию, то подумал, что Мирон просто решил пошутить. Но он показал мне и негатив.

— И что было на фото? — нетерпеливо спросил я.

— На ней были призрачные очертания женщины. Но самым интересным было то, что она стояла лицом к нам, тогда как Баал фотографировал ее со спины. Представь: вся фигура очень размытая, но лицо просматривается весьма четко.

— Привидение?

— Скорее всего, — снова кивнул Калина. — Хотя выглядела эта девка совершенно реально.

— Так что никогда не знаешь, когда и с чем встретишься, — подвел итог Черный.

Некоторое время все молчали. Солнце уже давно скрылось за лесом, я почему-то почувствовал себя неуютно.

— А как вы познакомились с Мироном, Фростом и остальными? — спросил я, желая нарушить обступившую нас тишину.

— Да по-разному… — ответил Черный, взглянув на меня. — Баала встретили на одной оккультной тусовке. Поговорили, поняли, что это знающий человек, да и вообще классный парень. Так и оказался у нас. Фрост — последователь «хакеров сновидений» — есть такая магическая группа, наши хорошие друзья. Соответственно его конек — все, что связано с миром снов. Нашу троицу он впервые увидел именно в сновидении, а потом уже отыскал в реале. Дэн пришел к нам сам: сделал интересные снимки, хотел проконсультироваться. Познакомились, со временем он влился в группу. С Ириной столкнулись в библиотечных архивах — так получилось, что нам понадобились одни и те же материалы. Пообщались с ней, стало ясно, что она очень многое знает, а по части поиска информации ей вообще нет равных. На Шамана тоже наткнулись почти случайно: посетили как-то одно место силы, которое считали своим, заметили на нем следы проведения магического ритуала. Решили выяснить, кто это здесь работает, так с ним и сошлись… — Черный замолчал, явно что-то вспоминая.

— А Татьяна?

— С ней было еще интереснее. Наша первая встреча была совершенно случайной и мимолетной: можно сказать, что мы просто перекинулись парой фраз и разошлись. Так бы все и забылось, если бы спустя некоторое время нас «случайно» — в кавычках — не соединила телефонная линия. Татьяна звонила совсем другому человеку, а попала на меня. Я, со своей стороны, узнал ее голос. Столь странную цепь событий мы восприняли как явный знак, в итоге Татьяна оказалась с нами.

— И часто вы верите знакам?

— Так на то они и знаки, чтобы им верить, — ответил Антон. — Иногда знаки могут спасти жизнь.

— Но ведь могут и подвести под монастырь? — приподнял брови Леонид.

— Да, пожалуй… — согласился Антон. — Если опираться на них без всякой меры. В больших дозах и лекарство становится ядом.

— Как и яд в малых дозах может быть лекарством… — добавил Калина, подрезал ножом дерн и затолкал поглубже окурок…

Небо к этому времени затянуло тучами, сталкеры восприняли это как благоприятный знак. Пора было приниматься за работу: как и утром, Антон раздвинул штатив и установил его на прежнем месте. Но лазер на штативе закрепил горизонтально, направив луч на дерево, служившее «экраном» в утреннем эксперименте. Красное пятнышко было видно очень отчетливо. Калина и Леонид приготовили два небольших костерка: как только все было готово, подожгли их.

Глядя на то, куда потянуло дым, я понял: костры развели так, чтобы дым попадал на луч лазера. В какие-то минуты луч был виден очень хорошо, в какие-то, когда ветер относил дым в сторону, терялся.

— И что мы ищем? — тихо спросил я.

— Искривление пространства, — ответил Антон. — Надо разжечь еще один костер повыше — вон там… — Он указал на небольшой пригорок. — Ветер меняется.

— Я разожгу… — кивнул я.

Так прошло больше часа. Дымились костры, мерцал среди деревьев красный луч лазера. Быстро темнело. Я уже привык к тому, что из-за неравномерности клубов дыма луч лазера местами то пропадал, то появлялся вновь, поэтому не сразу заметил, что происходит что-то необычное. А когда заметил, вздрогнул.

— Смотри… — Я тронул Черного за рукав. — Он неровный…

— Вижу, — отозвался Антон. — Мы все-таки нашли его!

Луч лазера дрожал: казалось, какая-то сила упорно пытается сдвинуть его влево. Вот он моргнул раз, другой. И вдруг оборвался…

Это было весьма необычное зрелище — луч просто исчезал, словно его обрезали.

Присмотревшись, я разглядел в месте обрыва луча странное шевеление воздуха. Больше всего это напоминало дрожание воздуха над раскаленным асфальтом в жаркий день. Разве что солнца сейчас не было, мир все сильнее окутывали сумерки.

— Открылся, — сказал Люминос.

Подняв сосновую шишку, он бросил ее в дрожащее марево. Шишка долетела до него — и пропала из виду. Звука ее падения я не услышал.

— Вот так можно разрушить целые биоценозы, — прокомментировал Антон. — Ведь семечки из шишки могут прорасти. И наверняка прорастут. Неизвестно, как это отразится на том мире.

— Ты прав, — согласился Леонид. — Я не подумал об этом.

— Ну что, попробуем? — спросил Калина, держа руку на карабине.

— Идем, — согласился Антон. Взглянул на меня: — Ты с нами?

— Да… — прошептал я, не отводя взгляда от того места, где исчезал луч.

— Тогда пошли…

Первым между деревьями прошел Люминос. Я около секунды видел его спину, затем она исчезла, скрытая туманом. Или не туманом — я не мог понять, что заслонило ушедшего вперед Леонида. Был человек — и вдруг его не стало, Люминос словно растворился в сумерках.

Вторым прошел Калина, я видел, как и он исчез — это было удивительно.

— Иди… — легонько подтолкнул меня Антон. — Я следом.

Я сделал шаг, другой. Третий. Неожиданно заметно посветлело, я увидел Леонида с Калиной — стоят, ждут нас. Обернулся, посмотрел на Антона. Потом огляделся — и понял, что это совсем другой мир…

Там, откуда мы пришли, был густой лес. Здесь мы оказались среди зарослей какого-то чахлого кустарника. Нагнувшись, я попытался отломить веточку.

— Я бы не советовал тебе прикасаться к нему голыми руками, — предостерег меня Калина, — Кто знает — может, он ядовитый?

Он был прав, поэтому я отпустил ветку и вытер руки о штаны. Снова огляделся. С одной стороны за кустарником виднелись низкорослые деревья, с двух других были поросшие все теми же кустами холмы — мы стояли как раз в низине между ними. С четвертой стороны я увидел заросшее таким же кустарником поле, тянувшееся на несколько километров, за ним снова вставали холмы.

— Мир зеленых холмов! — сказал я, восхищенно оглядываясь вокруг. — Просто не верится, что мы в другом мире!

— Подходящее название… Вот здесь он и бродил несколько дней, — сказал Антон, явно имея в виду показавшего им это место охотника.

— Давайте поднимемся на холм? — предложил я.

— Нет, — покачал головой Черный. — В другой раз… — Он нагнулся, поднял с земли сосновую шишку и передал Люминосу. — Держи.

— Спасибо… — Леонид сунул шишку в карман, потом вынул видеокамеру и снял пейзаж иного мира.

— Темновато уже, — пожаловался он. — Но что-то получится.

Вынув нож, я все-таки срезал пару веточек. Калина сделал то же самое, но перед этим надел перчатки.

— Пора возвращаться, — сказал он.

— Идемте… — поддержал его Черный. — Смотрите — луч нашего лазера!

Он был прав — на листиках одного из кустов я разглядел яркое красное пятнышко. Сам луч виден не был, как и штатив с укрепленным на нем брелком.

Первым обратно прошел Черный, на этот раз его исчезновение показалось мне еще более загадочным — на моих глазах его тело словно растворилось в воздухе. Вторым шел я: сделал несколько шагов и увидел уже знакомый мне лес и штатив с лазерным брелоком. Оглянулся — из ниоткуда вышел Леонид, за ним Калина.

— Вот так вот… — сказал Антон и устало вздохнул.

Весь вечер мы делились впечатлениями о новом мире. Сталкеры были очень довольны поездкой, да и я тоже.

— Таких мест не так много, — сказал Антон. — Устойчивый портал, и открылся с первого раза. В прошлом году мы открыть его не смогли — чувствовали, что «цепляет», но перейти так и не сумели. А тут все как по маслу — открылся сам, безо всяких ухищрений.

— Что значит «цепляет»? — спросил я.

— Речь идет о телесных ощущениях. Охотник, рассказавший нам об этом месте, нашел его случайно. Так совпало, так выпали кости. Он оказался здесь в тот момент, когда трещина между мирами открылась, и он смог перейти в другой мир — точно также, как это сегодня сделали мы. Мы попали сюда примерно через месяц после того случая, портал уже закрылся. То есть его надо было открывать вновь. Помнишь, я говорил тебе про ОВД? Остановка ВД — это лишь часть того, что нужно сталкеру. Очень большое значение имеют ощущения тела. Можно сказать, что речь идет о трех пространствах: пространстве этого мира, пространстве нашего тела и пространстве другого мира. Пространство нашего тела мы воспринимаем как некий конгломерат ощущений, при этом в обычном состоянии эти ощущения завязаны на текущий мир. Чтобы перейти в другой мир, надо отключиться от текущего комплекса ощущений. Легче всего это сделать через некое промежуточное, заранее наработанное, состояние. Я, например, концентрируюсь на ощущении силы, массивности. Чувствую не только свое тело, но и пространство вокруг него. Вместе с ОВД возникает некое специфическое ощущение, которое сложно описать. И оно служит промежуточной ступенькой для перехода в иной мир. То есть ты еще в этом мире, но он тебя уже не держит. Ты идешь и прислушиваешься к своему телу, при этом в том месте, где возможен переход, чувствуешь изменение ощущений. Это может быть чувство ухудшения координации движений, потеря ориентации, тебя покачивает из стороны в сторону. Ты можешь чувствовать какую-то вибрацию, звон в ушах и тому подобные эффекты. Это говорит о том, что переход возможен. Когда случаются подобные вещи, мы и говорим, что место «цепляет». В том году мы чувствовали, что нас «цепляет», но пройти не получилось. А сегодня переход открылся сам.

— Получилось все действительно играючи, — кивнул Калина. — А такое бывает нечасто.

— Верно, — согласился Антон. — Мы уже второй раз идем в зону вчетвером, и второй раз с легкостью переходим в другой мир. Если в то же «чистилище» попасть достаточно просто — на то оно и «чистилище», что путь туда открыт для каждого, — то остальные миры обычно открываются весьма неохотно. Та легкость, с которой мы оба раза попали в другие миры, о чем-то да говорит.

— И о чем именно? — спросил я.

— Мне кажется, у нас сложилась удачная энергетическая конфигурация. Мы идеально дополняем друг друга, поэтому нам легко даются переходы.

— Можно в следующий раз сходить другим составом? — предложил Леонид. — Тогда и увидим, так это или нет.

— Можно попробовать, — согласился Антон. — Что скажешь? — Он взглянул на Сашу.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Калина. — Сходим…

Ночь не принесла никаких неожиданностей, и в начале седьмого утра мы отправились в обратный путь. Все прошло без осложнений, около шести вечера я уже открывал дверь своей квартиры. Зайдя в прихожую, запер дверь, устало вздохнул — вот я и дома…

Следующая неделя прошла очень спокойно: я работал, пару раз созванивался со сталкерами. Один раз побывал в их офисе. Я уже знал, что на выходные снова намечался поход в ту же зону — сталкеры назвал и ее «семидесяткой», по километровому столбу, от которого мы сворачивали в лес. На этот раз в зону должны были идти Черный, Дэн, Баал и Татьяна.

На столе у меня лежали веточки, принесенные из другого мира. Мелкие кожистые листочки, небольшие розовые цветочки. Редкие, но острые колючки. Внешне ничего необычного. Но я был уверен, что если отнести эти веточки в МГУ, на кафедре ботаники начнется переполох.

Был вечер субботы, когда из прихожей донесся звук звонка. Я почему-то сразу подумал о Вике, и не ошибся — это была она.

— Привет, — сказала она, ее лицо было очень печальным. — Прости меня, но я… не смогла не прийти. Впустишь меня или прогонишь?

— Зайди…

Вика зашла, скинула босоножки.

— Не сердись на меня, — тихо сказала она. — Я не думала, что все так получится. Лара все еще хочет использовать меня, хочет, чтобы я вошла к тебе в доверие.

— Проходи, — сказал я. — Не будем же мы стоять в коридоре.

Мы прошли в гостиную, сели. Я задумчиво смотрел на девушку, все еще не зная, могу ли я ей верить.

— Так что там говорит Лара? — поинтересовался я.

— Говорит, что все мужики одинаковы. Что я должна затащить тебя в постель, тогда ты снова будешь мой душой и телом.

— Ты это сделала. И что дальше?

— Я не знаю… — Вика опустила глаза. — Я знаю, что люблю тебя и не могу обманывать. Но знаю и то, что не могу не выполнять приказы Лары.

— Сейчас ты здесь именно по ее поручению?

— И да и нет… — Она немного помолчала. — Поверь, они уже никогда от тебя не отстанут. Если я скажу Ларе, что у нас с тобой все кончено, что ты прогнал меня, она придумает что-то другое. Может быть, гораздо более худшее. У них что-то изменилось, они получили какое-то важное сообщение. И это дает им карт-бланш — так сказала сама Лара. Церемониться с вами они больше не будут. Вы или будете сотрудничать с ними, или вас просто не станет.

— Тебя попросили передать это?

— Нет. Это просто то, что я слышала. Сегодня Лары нет, она вместе с Филином и Богданом куда-то уехала. Поэтому я пришла к тебе.

— Богдан — это кто? — Я приподнял брови.

— Он теперь вместо Фрола. Очень хороший стрелок, мастер боевых искусств. Лару просто боготворит.

— То есть он ее новый бойфренд?

— Нет. Просто человек ее команды.

— Понятно… — Я тихонько вздохнул. — Почему ты все это мне рассказываешь?

— Потому что не хочу тебя обманывать. Не прощу себе, если с тобой что-то случится.

— Но тогда тебе придется обманывать Лару. А это не может длиться бесконечно.

Вика опустила голову.

— Я запуталась… — сказала она. — Я не знаю, что мне делать.

— Уйди от них, — предложил я. — Скажи, что не будешь на них работать.

— Это невозможно, — она покачала головой. — Тогда меня просто убьют. Или… — Она запнулась: — Или вернут в тюрьму.

— В тюрьму?! — Я непонимающе смотрел на девушку.

— Да… — Она отвела взгляд. — Подруга пригласила меня как-то на день рождения одного парня. Он мне понравился, мы приятно общались. Было весело. Потом начали расходиться, он попросил меня остаться на минуту — сказал, что оденется и сам меня проводит. Я задержалась. Все вышли, а он обнял меня, поцеловал. Начал лапать. Сначала делал все это с улыбками, смешками — смотрел, как я на это отреагирую. А когда я его оттолкнула и попыталась уйти, он разозлился и уже силой потащил меня к кровати. Повалил, начал срывать одежду. Я вырвалась, схватила со стола бутылку из-под шампанского. Стукнула его ею по голове и убежала. А уже на следующий день ко мне пришла милиция: оказалось, что его увезли в больницу, где он и умер. В итоге мне дали пять лет за превышение пределов самообороны и за неоказание помощи.

— Разве это было превышение?

— Они так решили. Я отсидела примерно год, когда в нашей колонии появился незнакомый мне человек. Поговорил со мной, спросил, не хочу ли я побыстрее оказаться на воле. Пообещал, в случае моего согласия, интересную работу. Так я и оказалась у «серых». Сначала даже радовалась, чувствовал себя этакой Никитой. А потом поняла, что я для них никто. Что скажут, то и делай, под кого подложат, с тем и спи. Так было года два, потом Лара помогла мне, взяла к себе. У нее стало получше, но все равно никакой свободы. Потом появился ты… — Вика снова посмотрела на меня, ее глаза наполнились слезами. — Я даже рада была, что ты меня раскусил. Думала, меня снимут с этого дела, но Лара и сейчас хочет довести его до конца. — Она немного помолчала. — Теперь ты знаешь все…

Моя Вика оказалась совсем не тем ангелом, каким я ее представлял. Мне было понятно, что я у нее не пятый и даже не десятый. Проще всего было попрощаться с ней, вычеркнуть ее из памяти и никогда больше не вспоминать. Разум подсказывал, что именно так и надо сделать. А душа…

Душа тянулась к этой глупой запутавшейся девчонке с заплаканными глазами. И не волновало меня, кто она, что с ней было раньше. Потому что это была моя Вика — я смотрел на нее и знал, что никому ее больше не отдам…

Вика ушла около восьми, утра.

— Пообещай мне одну вещь, — сказала она на прощание.

— Да? — Я внимательно смотрел на нее.

— Ты меня никогда не бросишь. Что бы тебе ни говорили обо мне, как бы ни складывались обстоятельства — ты всегда будешь со мной. Просто верь мне — я больше никогда тебя не предам.

— Не брошу, — пообещал я. — И верю.

Она поцеловала меня, потом быстро сбежала по ступенькам. Я вздохнул и потихоньку закрыл дверь.

Телефонный звонок раздался около полудня. Звонил Черный.

— Надо встретиться, — сказал он. — В нашем офисе в шесть вечера.

Голос Антона был очень серьезным, я понял: что-то случилось.

— Хорошо, — кивнул я. — Буду.

— Тогда до вечера… — Антон положил трубку.

Весь день я не находил себе места — боялся, что это как-то связано с Викой. Подъехав к шести вечера к офису сталкеров, запер машину, поднялся на второй этаж.

В офисе находились Антон, Саша, Баал и Татьяна. Люминос был у себя в Питере, Маркиз еще два дня назад уехал в деревню к родственникам. В отъезде была и Ирина — отправилась во Владимир рыться в каких-то архивах. После меня ожидали только Дэна, и он появился буквально минуту спустя.

— Извиняюсь за опоздание, — сказал Денис и опустился на стул. — Пробки…

— На всякий случай — отключите телефоны, — попросил Антон. — Хотелось бы, чтобы нас никто не мог подслушать.

Его опасения были понятны — от сталкеров я уже знал, что сотовые телефоны являются прекрасным шпионским устройством. Достаточно внедрить в телефон соответствующую шпионскую программу, и можно не только прослушивать ваши разговоры по телефону, но и слышать все, что происходит в непосредственной близости от него. Предложение Антона отключить телефоны говорило о том, что дело весьма серьезно.

После того как телефоны были выключены, Антон рассказал о том, что случилось.

Правда, я был единственным, кто этого еще не знал.

— В общем, когда мы в пятницу вечером приехали в «семидесятку», там уже хозяйничали «серые», — сказал он, глядя на меня. — Мы почти час наблюдали за ними, среди них была и Лара. Они были точно у места перехода, мы видели, как они ставили там какую-то аппаратуру. То есть место засвечено, и нам надо понять, как это произошло. О зоне знали лишь четверо: я, Леонид, Саша и Егор. Значит, либо проговорился кто-то из нас, либо «серым» удалось каким-то образом нас выследить. У кого какие соображения?

Я нахмурился — мне показалось, что все смотрят на меня. Именно я был новичком, именно на меня падали подозрения. Да, я знал, что никому ничего не рассказывал. Но как это доказать?

— Я никому ничего не говорил, — сказал я. — Ни слова.

— Егор, я верю, что это так, — произнес Черный, задумчиво глядя на меня. — И мы тоже никому ничего не говорил и. Но «серые» в зоне, и нам надо понять, как это получилось.

— Скорее всего, нас просто выследили, — предположил Калина. — Хоть мы и выкинули того типа из электрички, «серым» все равно каким-то образом удавалось за нами следить. Наверное, после того, как увидели соглядатая, нам вообще следовало вернуться.

— А если о зоне рассказал тот охотник? — предположил Дэн.

— Маловероятно, — покачал головой Черный. — Почему именно сейчас, а не раньше или не позже? Я уверен, что утечка связана именно с нами.

Пока они рассуждали, я думал о Вике. Могла она рассказать «серым» о той зоне? Нет — она о ней просто ничего не знала. Даже вчера, увидев на столе веточки, она оглядела их, спросила, что это за растение. Я сказал, что не знаю. Мне кажется, Вика догадалась, что они из зоны, но расспрашивать меня о них не стала. К тому же «серые» были в зоне уже вечером в пятницу, Вика же пришла в субботу. Даже если предположить, что я мог выболтать ей все во сне или как-то еще, то «серые» могли бы попасть в зону никак не раньше воскресенья.

— Жалко зону, — сказал Калина. — Уникальное место. Теперь она для нас потеряна.

— Может, «серые» там еще ничего не найдут? — предположила Татьяна.

— Найдут… — вздохнул Антон. — Они теперь точно знают, где искать… Ладно, на ближайшее время все походы в зоны отменяются — пока не разберемся в том, как нас выследили.

— Может, «жучка» кому подкинули? — предположил Баал. — Это ведь просто — сунуть закладку в кармашек рюкзака, а потом пеленговать и потихоньку идти следом.

— Это вполне возможно, — согласился Калина. — Надо будет перетрясти наши рюкзаки и одежду. — Он взглянул на меня. — Ты тоже проверь все, хорошо?

— Конечно, — кивнул я.

— Тогда встретимся завтра в это же время — ни у кого нет возражений?

Возражений не было. Мы разошлись, я отправился домой, размышляя о том, как нас могли выследить. Может, Баал прав, и кому-то из нас действительно подкинули какую-то электронную пакость?

Дома я самым тщательным образом перетряхнул всю свою одежду, в которой ходил в зону, все снаряжение. Прощупал каждый кармашек, каждый шов. Перебрал все вещи, но ничего не обнаружил. Я был чист, а это значило, что «жучок», если он вообще существовал, был у кого-то другого.

Вечером следующего дня, в шесть вечера, мы снова встретились в офисе сталкеров. На этот раз с нами был и Люминос. Кроме того, в офисе были два незнакомых мне парня: когда я зашел, один из них проверял стены странным, похожим на тарелку с ручкой, прибором.

— Ищем «жучки», — пояснил Черный. — Мы проверяем офис примерно раз в полгода. Сегодня внеплановая проверка. Отключи телефон, пожалуйста.

Я выключил телефон и вместе с остальными начал наблюдать за работой специалистов. Пока один проверял стены, другой осмотрел компьютеры — они все были выключены.

— Пока все чисто, — сказал осматривавший стены парень и отложил «тарелку» в сторону.

Его коллега включил прибор, напоминавший большой радиоприемник. Как пояснил мне шепотом Черный, с помощью этого прибора они в данную минуту сканировали радиодиапазон.

Это заняло довольно много времени. Прошло уже минут двадцать, когда спецы о чем-то зашептались: прислушиваясь к их разговору, я понял, что они что-то нашли. Затем один из них взял какой-то небольшой прибор, настроил его на нужную частоту. Надел наушники. Встав в центре офиса, начал потихоньку поворачиваться — явно пытался отследить направление на сигнал. Вот он остановился, я начал нервничать — рамка прибора смотрела на меня. Подойдя ко мне на пару шагов, парень взглянул на меня:

— Отойдите, пожалуйста…

Очевидно, закладка была спрятана где-то за моей спиной. Я послушно отошел: парень снова замер, пытаясь отследить сигнал, потом опять повернулся ко мне. Я снова занервничал.

— Пожалуйста, выложите на стол все, что есть у вас в карманах, — попросил он.

Это уже было неприятно. Чувствуя, как начинает колотиться сердце, я под напряженными взглядами присутствующих выложил на стол портмоне, телефон, ключи от дома и машины, авторучку, складной нож. Выгреб горсть монет.

— Это все… — тихо сказал я и отступил в сторону. Какое-то время специалист колдовал над моими вещами, потом взял телефон.

— Это здесь, — сказал он. Вынув телефон из чехла, вскрыл его, вытащил аккумулятор. Проверив все еще раз прибором, продемонстрировал аккумулятор: — Вот он…

Я стоял бледный и растерянный. Как, каким образом в моем телефоне могла оказаться эта гадость? Неужели Вика?…

— Можно глянуть? — Калина взял аккумулятор из рук специалиста, осмотрел его. — Вроде бы обычный аккумулятор.

— Да, на первый взгляд, — подтвердил техник, уже успевший снять наушники. — Но в него встроен маячок, это позволяет отслеживать местоположение владельца телефона даже в том случае, если телефон выключен. Вообще, придумано очень удобно — хозяин сам каждый раз заряжает аккумулятор. Не надо заботиться о питании.

— Спасибо, Виктор. — Антон пожал ему руку. — Спасибо… — Он пожал руку второму технику. — С остальным мы уже разберемся…

— Мы еще не все проверили? — Второй техник взглянул на него.

— Вы нашли то, что нужно. Именно этот маячок мы и искали.

Техники начали собираться. Пока они укладывали свою аппаратуру, все молчали.

Попрощавшись, специалисты ушли, мы остались одни.

— Ты кому-нибудь давал свой телефон? — спросил Антон, взглянув на меня.

— Не давал… — ответил я, понимая, что не могу скрывать от них правду. — Недели три назад у меня была Вика. Пришла поздно вечером: мокрая, в синяках. Попросилась переночевать, сказала, что ушла от «серых» и ей больше некуда идти. Я пустил ее. А уже утром она расплакалась и сказала, чтобы я не верил ей, что ее ко мне подослали. Потом ушла. В эти выходные она снова была у меня. Сказала, что «серые» узнали о вас что-то важное, что теперь они уже не остановятся. Если она не будет помогать им, то ее просто убьют. Я ей поверил…

— Егор, два раза наступить на одни и те же грабли… — Татьяна покачала головой. — Все-таки надо быть как-то осмотрительнее.

Я ничего не сказал. Чувствуя на себе взгляды сталкеров, молча собрал со стола свои вещи, рассовал все по карманам.

— Простите… — тихо сказал я, повернулся и пошел к дверям.

— Подожди, Егор! — остановил меня Черный. — Не уходи, тебя никто не прогоняет. Просто действительно надо быть более осмотрительным.

— Я понимаю… — отозвался я. — Извини, что так получилось. Я позвоню на днях… — Открыв дверь, я вышел в коридор, никто меня больше не остановил.

Спускаясь по лестнице, я уже знал, что больше звонить им не буду, что это была лишь отговорка. Мне просто хотелось уйти, и чем быстрее, тем лучше.

Следующие несколько дней были для меня очень сложными — я снова очутился в пустоте. Понимал, что уже никогда не буду с Викой — после ее очередного предательства между нами все было кончено. Знал и то, что не смогу быть со сталкерами, что после моей оплошности наши отношения уже никогда не будут прежними — ну как можно доверять человеку, который столь неосмотрителен? Мне было совершенно очевидно, что я снова остался один.

Если что и утешало, то это работа — я окунулся в нее с головой, стараясь забыть о свалившихся на меня проблемах. Когда я работал, то просто не мог думать ни о чем другом. Так прошла неделя: мне никто не звонил, я тоже никого не тревожил. Когда в субботу вечером в дверь позвонили, я даже нахмурился — мне не хотелось никого видеть.

Я был уверен, что это Вика, и не ошибся. Едва я открыл дверь, она с улыбкой шагнула ко мне, обняла. Потом поцеловала. И лишь тогда заметила мою холодность.

— Что-то случилось? — спросила она, улыбка сползла с ее губ.

— Случилось… — Я посторонился, пропуская её, и закрыл дверь. — И ты знаешь, что именно.

— То есть? — Брови Вики удивленно приподнялись. Она была столь искренней в своем недоумении, что я мог бы ей поверить — если бы не знал, что никто, кроме нее, не мог заменить аккумулятор в моем телефоне. Домой ко мне больше никто не приходил, телефон я никому не давал. На работе он всегда в кармане, я его нигде не оставляю. Его могли заменить только здесь, и сделать это могла только Вика.

— Маячок в моем телефоне, — подсказал я. — Никто, кроме тебя, не мог его подсунуть.

Вика уже не улыбалась. Она смотрела на меня, в ее взгляде я уловил печаль, боль, непонимание.

— Я не знаю, о каком маячке ты говоришь, — сказал она. — Если ты считаешь, что я что-то тебе подсунула, то ты ошибаешься. Оправдываться я не буду — не за что… — Она немного помолчала. — Ты говорил, что будешь верить мне, несмотря ни на что. Теперь я вижу, чего стоит твое слово. Прощай… — Повернувшись, она распахнула дверь и почти выбежала на лестничную площадку.

Останавливать ее я не стал — был уверен, что она именно этого и ждет. Закрыв за ней дверь, пошел в гостиную, зная, что и эта страница моей жизни перевернута навсегда.

Увы, я был слишком оптимистичен. Не прошло и нескольких минут, как меня снова начали грызть сомнения — не поторопился ли я в своих выводах? Что, если Вика действительно невиновна? В конце концов, кто-нибудь мог проникнуть в мою квартиру ночью, пока я спал. Плохое объяснение, но все-таки. Если веришь человеку, то надо верить до конца. Или не верить совсем.

Черный уже говорил мне, что нет ничего хуже войны с собой. Он был прав — я не мог разобраться в себе, не мог прийти ни к какому определенному выводу. Душа говорила, что я должен верить Вике, что она невиновна. Разум же с непогрешимой логикой доказывал, что именно она подсунула мне маячок, что никто другой не мог этого сделать. Я метался из стороны в сторону и не мог понять, где ложь, а где истина.

Так прошло еще несколько дней. Был вечер четверга, я только что вышел из здания нашей фирмы и собрался проехаться по магазинам — поискать какой-нибудь подарок для одного из моих коллег. В воскресенье он пригласил меня на свой день рождения, и я не мог прийти с пустыми руками. Доехав на метро до нужной станции, я поднялся наверх, вышел на улицу — и нос к носу столкнулся с Викой. Это стало полной неожиданностью не только для меня, но и для нее — я просто видел это по ее глазам.

— Здравствуй, — сказал я, глядя на нее. — Не думал, что мы еще увидимся.

— Я тоже, — сказала она, ее голос был достаточно холоден. — Прости, мне пора идти…

Вика попыталась пройти мимо меня, я схватил ее за руку:

— Подожди…

— Ты ведь считаешь, что я предала тебя? — Она вырвала руку. — Так зачем я тогда тебе?

— Вика, я запутался… — признался я. — Я хочу верить, что ты ни к чему не причастна. Но знаю и то, что никому не давал свой телефон, что никто, кроме тебя, не мог подменить аккумулятор.

— Но ты же обещал мне верить? — Она посмотрела мне в глаза. — Обещал, понимаешь?! Так чего стоит твое обещание?!

— Поставь себя на мое место! Ты обманула меня один раз. Потом снова призналась, что тебя подослали. Наконец, из-за этого проклятого жучка «серые» узнали об одной аномальной зоне, я не могу теперь смотреть в глаза сталкерам — потому что это моя вина. Кто мог подсунуть мне маячок, что я должен был думать?

— Ты должен был мне верить… — сказала она и снова попыталась уйти.

Я опять удержал ее.

— Пройдемся? — предложил я и потянул ее за собой. Какую-то секунду она колебалась, потом все-таки пошла рядом.

— И зачем все это? — спросила она. — Какой во всем этом прок, если нет главного — доверия?

— Просто хочу кое-что сказать, — ответил я. — Знаешь, как-то уж очень странно все получается. Нелепо. Представим, что ты шпионка и именно ты подсунула мне маячок. Плюсы: с твоей помощью «серые» смогли заполучить очень хорошую зону. Там прямой выход в иной мир, я бывал в нем. Веточки, которые ты видела у меня на столе, оттуда. А что в минусе? Маячок нашли в моем телефоне. Сталкеры уверены, что его подложила ты. В результате я оказываюсь перед выбором: или я со сталкерами, но без тебя. Или с тобой, но без сталкеров — они не будут мириться с тем, что ты со мной, им хватило одной потерянной зоны. Вот и получается, что как шпионке тебе со мной больше просто нечего делать — потому что самим своим присутствием рядом со мной ты лишаешь себя доступа к сталкерским тайнам.

— Все разложил по полочкам, — усмехнулась Вика. — Ну продолжай, продолжай…

— А это все, — сказал я. — Просто теперь все встало на свои места. Я тебя люблю, ради тебя я готов отказаться от общения со сталкерами. Остальное зависит от тебя: если ты шпионка, то оставаться со мной тебе просто бессмысленно — у тебя уже никогда не будет доступа к сталкерам. Если же тебе интересен именно я, а не сталкерские тайны, то ты останешься со мной.

Вика улыбнулась.

— Чему улыбаешься? — спросил я.

— Мне понравилось то, что ты сказал, — ответила она. — Представила, как буду рассказывать все это Ларе. Я не знаю, кто подсунул тебе маячок. А вот Лара наверняка знает. Получается, что одна их операция провалила другую: подозрение пало на меня, чего они, наверное, не предполагали. Поэтому мне теперь, как шпионке, действительно нечего делать рядом с тобой. — Она остановилась, взглянула на меня и улыбнулась.

— Это значит, что ты уходишь? — спросил я.

— Это значит, что я остаюсь… — Она привстала на цыпочки и поцеловала меня.