2012. Формула выживания

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ ЦЕНА ЖИЗНИ

Сказать, что Валентин был взбешен, значит не сказать ничего. Немыслимо, непостижимо — второй, даже третий раз то же самое. Их ловят, они убегают. Это не может продолжаться бесконечно…

— Позови Карима! — велел он, нажав кнопку селектора.

— Хорошо, Валентин Андреевич! — отозвалась секретарша.

Карим появился минут через пять. Высокий, смуглолицый, уверенный в себе. Валентину казалось, что темные глаза Карима всегда смеются. Смеются именно над ним, и, если бы не нужда в этом человеке, Кротов никогда бы его не нанял.

— Они сбежали, — сказал Валентин, когда Карим зашел в кабинет. — Как это могло произойти?

— Я полагаю, они прошли по коридору, — ответил тот. — Вышли через дверь, там их ждала машина. Они сели в нее и уехали.

В другой ситуации Кротов наверняка бы вспылил — было совершенно очевидно, что этот человек над ним издевается. В то же время он не улыбался, его лицо было совершенно спокойным. И лишь в глазах можно было уловить все ту же выводящую Валентина из себя насмешку.

— Я знаю, что они не улетели, — сказал он, пытаясь держать себя в руках. — Меня интересует, почему они убежали? Как вообще могло получиться, что Дарий и сталкеры снова на свободе?

— Охрана базы не входит в мою компетенцию. Думаю, вам проще спросить об этом у тех, кто отвечал там за безопасность.

Формально он был прав. Тем не менее Валентин все еще чувствовал раздражение.

— Карим, я взял вас как человека, знающего толк в своем деле. Но ваши обязанности не ограничиваются выполнением разовых поручений. Если вы видите, что где-то что-то не в порядке, то исправляйте это или хотя бы говорите, что надо исправить.

Убедившись, что не получит от Кротова предложения сесть, Карим опустился в кресло.

— Тогда наделите меня официально этими полномочиями, — сказал он. — Чтобы ни одна собака не посмела усомниться в том, что я имею право приказывать, требовать, наказывать. Тогда сможете и с меня что-то требовать.

Несколько секунд Валентин хмуро смотрел на него, потом кивнул.

— Хорошо, Карим. Я подпишу приказ о назначении вас моим заместителем. Этого будет достаточно?

— Вполне. Так что я должен сделать с вашими сталкерами — снова их выловить?

Валентин ответил не сразу. Да, ему очень пригодилась бы их информация. Но возня со сталкерами не может длиться бесконечно: он только теряет время, отвлекает своих людей от множества других важных дел. Как говорил Дарий — если яблоня не дает плодов, ее срубают. Возможно, потеряв несколько человек, они станут сговорчивее и сами приползут на брюхе.

— Нет, — покачал он головой. — Хватит с нас арестов. Просто найдите их и убейте. Мне они больше не нужны.

— Убить всех? — Карим приподнял брови. — Включая девушек?

— Всех, — холодно повторил Валентин.

— Хорошо, — пожал плечами Карим и улыбнулся. — Они умрут.

С момента памятной для меня ночи прошло три дня. Утром Черный встречался с Ларой — у нее были свои источники информации. Лара подтвердила, что на сталкеров и на нее с Филином и Дарием объявлена охота. Нас всех решили просто уничтожить.

— У Валентина достаточно шаткое положение, — пояснил Антон, когда мы все собрались в гостиной. — Его поддерживают за океаном, но здесь, у нас, многие «серые» остались недовольны таким назначением. Поэтому, при случае, поддержат очередной переворот.

— А именно? — спросила Татьяна.

— Дарий вновь хочет занять свое место, — пояснил Антон.

— Но как к этому отнесутся за океаном? — Леонид приподнял брови.

— Дарий хочет выйти из их подчинения. Говорит, что ему надоело слушать заокеанских боссов. Уверен, что его поддержат.

— И сколько времени ему надо на подготовку переворота? — поинтересовался я.

— Не знаю, — пожал плечами Антон. — Может, месяц. Может, год. Как получится.

— И все это время мы должны прятаться? — поморщилась Ирина.

— Скорее, не подставляться, — ответил Черный. — Выждем недельку-другую. А там, глядишь, что-нибудь и прояснится…

Все понимали, что в нынешней ситуации это единственный правильный выход. Мы не могли действовать против Валентина его же методами. Не могли обратиться за помощью в милицию. Все, что нам оставалось, это ждать…

Еще в первый день нашего пребывания в этом доме я спросил у Черного, как он оказался в бункере.

— Очень просто, — ответил Антон. — Ехал на работу, меня остановил гаишник. Подошел, я опустил стекло. Он брызнул мне чем-то в лицо, и я отключился. Очнулся уже в камере.

У Калины с Машей все было еще проще: они уснули у себя в квартире, а проснулись уже в камерах. Очевидно, их усыпили каким-то газом. То же самое было у Люминоса — он не помнил, как оказался в бункере. Баала просто взяли на улице под руки и затолкали в машину: все произошло настолько быстро и неожиданно, что он не успел оказать сопротивления. Дэна молодая симпатичная блондинка, нагруженная двумя чемоданами и еще парой сумок, попросила помочь донести вещи до ее квартиры. Зашли в подъезд: следующее, что увидел Дэн, когда очнулся, это были серые стены его камеры.

— Это Наташа, — улыбнулась Вика, когда Дэн описал эту историю. — Мы с ней подруги.

— Стерва она, твоя Наташа, — мрачно произнес Денис. — Так и передай ей, когда увидишь.

— Не сердись на нее, — снова улыбнулась Вика. — Ничего личного — это просто работа. Наташа хорошая девушка. При случае могу познакомить.

— Нет уж, — решительно отказался Денис. — Одного раза с меня достаточно…

Все эти операции спланировал Карим — новый человек в окружении Валентина. По словам Лары, за согласие работать на «серых» ему заплатили большие деньги, до этого он работал на ФСБ. Теперь, после нашего бегства, ему поручили нас уничтожить. Учитывая опыт этого человека, нам грозила нешуточная опасность.

Так прошла неделя. Не могу сказать, что я так уж переживал наше временное заточение — со мной была Вика. Позвонив на работу, я выпросил отпуск, затем купил в местном магазине блокнот и карандаши: мне этого вполне хватало, чтобы не терять время зря. У Вики оказался прекрасный вкус, она чувствовала в моих работах малейшую фальшь. Не та линия, не тот изгиб. Малейший отход от пропорций — Вика сразу указывала на мои недочеты. Столь совершенное чувство красоты меня откровенно удивило.

— Все очень просто, — сказала она, когда я попросил ее объяснить, откуда у нее столь тонкий художественный вкус. — Пару лет назад, когда я уже работала на «серых» мне дали задание. Я должна была выкрасть у некоего священника старинную книгу. Священник этот занимался иконописью, у него были свои ученики. Я тоже стала посещать его мастерскую, вместе с другими училась писать иконы. Для меня это было просто прикрытие, не более того. Но чем больше я работала, тем больше меня все это увлекало. Знаешь, что меня удивило тогда больше всего? — Ее брови слегка приподнялись. — Гармония икон. В них каждая линия, каждый изгиб на своем месте.

Чуть-чуть измени что-нибудь, и гармония тут же нарушается — ты это просто чувствуешь. Именно иконы и научили меня чувствовать красоту.

— А книга? — спросил я. — Ты взяла ее?

Вика опустила взгляд.

— Мне бы очень хотелось сказать «нет», — тихо ответила она. — Но я взяла ее. За что мне до сих пор стыдно…

Было утро вторника, когда нам стало ясно: что-то происходит. Маша и Татьяна не встали к завтраку — когда их попытались разбудить, выяснилось, что это не получается.

— Может, отравились чем? — предположила Вика.

— Нет… — покачал головой Черный, держа Татьяну за руку. — Уверен, что это сделал Ариман. Нас не смогли найти, и решили достать иначе.

— Что будем делать? — спросил Калина.

— Надо поговорить с Кротовым. Убедиться, что это действительно проделки его колдуна.

Телефонный разговор с Кротовым состоялся после полудня: чтобы поговорить с ним, Антон и Калина уехали почти за сто километров, предпочитая подстраховаться.

Как и предполагал Антон, виноватым в происходящем оказался именно Ариман.

— Вы хорошо спрятались, — сказал Валентин. — Но у меня есть возможность выковырнуть вас даже из той норы, в которую вы залезли. Можете считать, что я дал вам последний шанс: или вы соглашаетесь работать на меня, или будете умирать друг за другом. Не знаю, сколько еще протянут ваши девчонки — день, два. Так что выбор за вами…

Вернувшись, сталкеры рассказали нам о разговоре с Кротовым. Впечатление осталось тягостное — никто не знал, как выпутаться из этой ситуации.

— Надо просто пойти к ним, врубить «зуду» и всех перестрелять, — предложил Дэн.

— Помирать, так с музыкой? — задумчиво взглянул на него Калина. — Ну перебьем мы их, и что? Не говоря уже о том, что я вообще против убийств, это нам ровным счетом ничего не даст. Наоборот, мы подпишем себе смертный приговор — нас всех тогда обязательно выловят и прикончат.

— А сейчас мы в другом положении? — осведомился Денис.

Калина ничего не ответил. Вместо него слово взял Черный:

— Воевать против Аримана его же методами бессмысленно, он сильнее нас всех, вместе взятых. Кроме того, я хорошо знаю, что такое колдовство, а потому против всей этой колдовской грязи. Но мы можем попытаться сделать иначе… — Он задумчиво посмотрел на Александра. — Как ты думаешь, если я попрошу у Сарины на пару дней ее амулет, она даст нам его?

— Сарина? — Калина удивленно приподнял брови. — Об этом варианте я даже не думал. Во время последней встречи она сказала, что если еще раз меня увидит, то открутит мне голову.

— Вообще-то она сказала немного иначе, — усмехнулся Черный. — Но сути это не меняет. Именно поэтому к ней пойду я.

— И ты думаешь, что она согласится? — с сомнением спросил Леонид.

— Я полагаю, что вопрос лишь в цене.

— И что ты ей предложишь? — спросила Ирина.

— «Зуду», — ответил Черный. — Она давно на нее заглядывалась.

— А кто такая Сарина? — не утерпела Вика.

— Ведьма одна, — пояснил Черный. — Та же Лара, только в сто раз хуже. Несносна, капризна. И невероятно могущественна. Говорят, что ей уже несколько сотен лет. Но так это или нет, я не знаю. Хотя выглядит она потрясающе.

— Ну хорошо, даст она тебе свой амулет, — сказал Калина. — И что дальше? Амулет не сможет защитить нас всех.

— Верно, — согласился Антон. — Но нам это и не нужно. Я просто надену амулет и брошу Ариману вызов. Догадываешься, что тогда будет?

— Да… — задумчиво ответил Калина. — Это могло бы сработать. Но Ариман не столь глуп: если ты просто вызовешь его на поединок, он наверняка почувствует подвох. Ведь для тебя бросать ему вызов — чистое безумие.

— Верно, — поддержала его Ирина. — Надо сделать так, чтобы он сам решил тебя уничтожить. Чтобы его удар был первым.

— Можно и так, — согласился Антон. — Но тогда я должен чем-то его разозлить. Так, чтобы он захотел со мной поквитаться.

— Думаю, с этим мы что-нибудь придумаем, — медленно произнес Александр. Потом хлопнул Черного по плечу — Пошли покурим. Заодно и кое-что обсудим…

Черный ехал к Сарине, имея на руках документы на чужое имя. Документы, деньги, одежду взяли из вскрытого тайника — из тех, что на всякий случай сделали еще пару лет назад. Теперь это себя оправдало.

Дорога до Твери заняла несколько часов. Выйдя из автобуса, Антон поймал такси, назвал адрес. Двадцать минут спустя он уже шел по дорожке к знакомому дому.

Вот и он — весь в цветах, стены затянуты плющом. Все светлое, красивое — и не скажешь, что здесь живет ведьма. А вот и она сама, копается в огородике…

Сарина что-то сажала. Опершись о калитку, Черный какое-то время стоял, наблюдая за копающейся в земле девицей, потом демонстративно покашлял. Только тогда Сарина выпрямилась, откинула со лба прядь рыжих волос.

— Ну надо же! — произнесла она, ее нежный бархатный голос буквально вползал в сознание. — Вот уж кого не думала когда-нибудь увидеть, так это тебя.

— Привет, Сарина, — поздоровался Черный. — Выполняешь продовольственную программу? — Он кивком указал на грядки.

— Скорее, ращу людские судьбы, — таинственно заявила она. — Но не будем о моем магическом огородике. С чем пожаловал?

— Все еще сердишься на нас? — спросил Антон.

Какое-то время ведьма задумчиво смотрела на него, потом вздохнула:

— Черт с тобой, заходи. Иди в дом, я помою руки…

В доме у нее все было по-прежнему. Посторонний человек никогда бы не догадался, что здесь живет ведьма — все было самым обычным. Светленькие обои в цветочек, диван, два кресла, шкафы. Большой телевизор — раньше здесь был другой, поменьше, рядом на подоконнике примостился DVD-плеер. На стенах цветы в горшках, в одном из углов гостиной даже нашлось место для иконы. Шкафы были полны книг — самых обычных, не магических.

— Так что у тебя там? — спросила Сарина, зайдя в комнату. — Выкладывай, а то у меня не так много времени.

— У нас возникли кое-какие проблемы, — сказал Черный и опустился в кресло. — Слышала что-нибудь об Аримане? Это имя взял себе один московский — или откуда он там, точно не знаю — колдун.

— Ариман? — Сарина нахмурилась. — Сама я с ним не сталкивалась. Но слышала краем уха. Говорят, тот еще гаденыш. И что у вас с ним?

— Он работает на одного человека, который требует, чтобы мы тоже работали на него. Мы отказываемся. В итоге тот тип натравил на нас Аримана. Две наши девушки сейчас в коме, дальше будет только хуже.

— Это неприятно, — согласилась ведьма. — И что ты хочешь от меня?

— Дай мне на несколько дней свой амулет? — попросил Антон.

— Мой амулет? — усмехнулась Сарина. — Мальчик, ты не понимаешь, чего просишь. Да я его родной маме не дам, не говоря уже о тебе.

— Что-то подобное я и предполагал, — согласился Черный. — Если ты мне его дашь — повторяю, всего на несколько дней, — то я подарю тебе вот это… — Он вынул из кармана «зуду» и положил ее на стол.

Глаза ведьмы заинтересованно вспыхнули.

— Игрушка, конечно, неплохая, — согласилась она, взяв артефакт. — Но где гарантия, что этот Ариман не убьет тебя и не заберет амулет?

— Гарантии никакой.

Несколько секунд Сарина с интересом смотрела на Черного. Потом улыбнулась:

— Что мне в тебе нравится, так это то, что ты всегда говоришь правду… — Она демонстративно вздохнула, потом сняла с шеи массивный золотой медальон на кожаном шнурке. — Ладно, бери. Но учти: если ты его потеряешь… — Глаза ведьмы полыхнули огнем.

— Я постараюсь его вернуть, — пообещал Черный. — А теперь объясни, пожалуйста, как им правильно пользоваться…

Ариман уже давно не нуждался в деньгах. Тем не менее никогда не упускал случая подзаработать. Именно поэтому, когда Дарий предложил за совершенно пустяковую работу пятьдесят тысяч долларов, он, не долго думая, согласился.

Первой просьбой Дария стало пожелание перекрыть канал восприятия одной молодой и не слишком опытной ясновидящей. Получив ее фотографию, Ариман немного поработал, после чего удовлетворенно хмыкнул — теперь этой красотке не разглядеть и прыщика на своем лбу.

Ему не было равных в России. Да что там в России — он был уверен, что и в мире не так много тех, кто готов сойтись с ним в схватке. Поэтому, уловив как-то вечером повышенное любопытство к своей персоне, он послал мощный удар незваному гостю.

После чего удовлетворенно ухмыльнулся — его счастье, если выживет…

Перемены в руководстве «серых» он тоже воспринял спокойно. Не важно, кто руководит этими кретинами, — лишь бы деньги платил. Плюс давал интересную работу: если умениями не пользоваться, они атрофируются. И, когда Валентин предложил начать уничтожать сталкеров, Ариман воспринял это с удовлетворением.

Было ли ему жаль девушек, на которых пал выбор Кротова? Нет. Одну из них он знал, это оказалась та самая ясновидящая. Второй жертвой стала симпатичная блондинка: посмотрев фотографию, Ариман решил, что был бы не против потом исцелить ее — за соответствующее вознаграждение с ее стороны. Они бы могли очень неплохо провести время…

Нужные манипуляции он произвел вечером — походя, между делом, прямо в своем шикарном гостиничном номере. Все это было сущими пустяками и не требовало серьезных затрат сил и времени. Через несколько часов эти красавицы заснут, чтобы уже никогда не проснуться. С каждым днем они будут все больше слабеть и примерно через неделю умрут. Потом будут следующие — те, на кого укажет Валентин.

Прошло еще два дня. Ариман выходил из отеля, направляясь на очередную аудиенцию к Валентину, когда у самых дверей столкнулся с Черным.

— Ну надо же! — усмехнулся колдун, когда Антон преградил ему путь. — Какие люди!

— Надо поговорить, — заявил Черный, спокойно глядя на него.

— И о чем, если не секрет? — Брови колдуна слегка приподнялись.

— Я прошу тебя отпустить наших девушек. Давай не будем впутывать их в наши дела.

— Нет ничего проще, — согласился Ариман. — Договорись с Валентином, и с ними все будет в порядке.

— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Пожалуйста, отпусти девчонок.

— Не получится, — покачал головой колдун. — Они принадлежат Кротову. Как он решит, так и будет.

— Может, все-таки договоримся? — Черный продолжал внимательно смотреть на него. — Сколько тебе заплатил Валентин?

Ариман холодно усмехнулся:

— Неужели ты действительно считаешь, что можешь перекупить меня?

— Я на это рассчитываю. Мы можем дать тебе сто тысяч долларов. Хватит или хочешь поторговаться?

Колдун уже не улыбался. Его взгляд стая тяжелым, по скулам скользнули желваки.

— И ты смеешь мне это предлагать?! — Он угрожающе двинулся на Антона.

— Не напирай! — Черный довольно грубо оттолкнул его. — Это чисто деловое предложение. Все в этом мире продается и покупается. И ты не исключение. Так что просто назови свою цену.

Поблизости были люди. Если бы не их присутствие, Ариман не отпустил бы этого наглеца просто так.

— Ты у меня будешь умирать долго и мучительно, — холодно пообещал он. — Просто запомни это. А теперь прочь с дороги! — Едва заметным движением рук он отшвырнул Антона на пару метров и начал спускаться по ступенькам.

— Зря! — вслед ему крикнул Черный. — Ты еще пожалеешь об этом!

— Щенок… — не оборачиваясь, процедил колдун.

К резиденции Кротова он добирался на метро. Ариману нравилась людская толчея, он с чисто профессиональным интересом присматривался к пассажирам. Вот едет девушка — миловидная, русоволосая. Поймав взгляд незнакомки, он приветливо улыбнулся, но девушка не удостоила его ответной улыбкой. Отвернулась, смотрит в темноту за окном. Гордячка, таких надо наказывать…

Когда она сошла на следующей станции, Ариман уже хорошо представлял ее дальнейшую судьбу. И судьба эта не сулила ей ничего хорошего: будет боль, будут страдания. И все потому, что не ответила ему взаимностью…

На следующей станции он перешел на кольцевую линию. Ему нравилась атмосфера метро, нравились возможности, которые оно ему предоставляло. И не только ему — уже в вагоне колдун обратил внимание на неприметную девчушку лет семнадцати. Она делала вид, что читает книгу, на деле же весьма профессионально вампирила. Ее подключения были быстрыми и незаметными: забрав у очередной жертвы часть энергии, начинающая ведьма тут же выбирала следующую.

Аримана это заинтересовало, поэтому он намеренно подошел ближе. Знал, что его высокий энергетический уровень не может не заинтересовать эту девчушку. И точно: вот она «потянулась» к нему, Ариман уловил щекотку в районе живота.

Пора было показать, кто есть кто. Девчушка внезапно вздрогнула, книжка выпала у нее из рук. Тут же торопливо подняла ее, посмотрела на колдуна — в ее взгляде появилась озабоченность. Затем, когда их глаза встретились, девушку охватил страх.

Ариман смотрел на нее и самодовольно улыбался. Новая станция, воспользовавшись моментом, юная ведьма попыталась проскользнуть к выходу.

— Пошли со мной, — шепнул ей колдун, схватив девушку за руку. — Я могу научить тебя очень многому.

— Пусти… — Девушка попыталась вырваться.

— Очень жаль… — тихо сказал Ариман и разжал руку. Девушка выскочила из вагона и торопливо пошла прочь. Колдун следил за ней до тех пор, пока не закрылись двери.

Встреча с Кротовым была короткой: Ариман рассказал ему о том, что уже сделано, упомянул и о встрече с Черным.

— Если хотите, он будет мертв уже этим вечером, — предложил колдун.

Кротов сидел, удобно развалившись в кресле Дария. Он явно пытался выглядеть солидно, но это ему пока не удавалось.

— Мне важно не убить их, а заставить работать на меня, — заявил он, выслушав колдуна. — Поэтому пока их не трогай.

— Хорошо, — согласился Ариман. — Пусть пока живут. Я могу идти?

— Да. И держи меня в курсе дела.

— Разумеется… — Ариман поднялся и направился к двери.

Кротов ему откровенно не нравился — в этом человеке не было силы. Его совершенно не за что было уважать, поэтому Ариман решил расстаться с ним в ближайшее время. Вот разберутся со сталкерами, и можно будет куда-нибудь податься.

Выйдя на улицу, он уже знал, куда именно поедет. Его ждет Нью-Йорк — поистине замечательный город. Пару лет назад он там неплохо поработал. Теперь, когда все страсти улеглись, можно туда вернуться.

Спускаясь в метро, Ариман снова вспомнил о той молодой ведьме. Глупышка упустила свой шанс. Рядом с ним она могла бы достичь подлинных высот мастерства. Узнала бы такие тайны, от которых захватывает дух. Но она испугалась и убежала. Он в свое время поступил совсем иначе…

Всю оставшуюся дорогу колдун вспоминал годы своего ученичества. Вспомнили тот день, когда его выгнали из школы. Хотя почему выгнали? Он ушел сам. Просто перерос их уровень.

Воспоминания о годах учебы навеяли на него грусть. Впрочем, Ариман тут же постарался ее прогнать. В конце концов, у него есть все, к чему он стремился. Есть сила, есть уважение. Есть деньги. И пусть ему завидуют все колдуны мира…

В отеле его ждало письмо. Глянув на адрес, Ариман удовлетворенно улыбнулся — не иначе, старый лис Бруно нашел ему интересный заказ.

С Бруно они были знакомы уже шесть лет. Старик владел антикварной лавочкой, а по совместительству был весьма неплохим колдуном. Познакомились они случайно: кто-то перекупил под носом у Аримана очень ценный гримуар. Ариман не любил, когда ему переходят дорогу, поэтому постарался вычислить покупателя. Это оказался Бруно. Ариман нанес ему визит, в итоге старик признал его первенство и отдал рукопись — не забыв, правда, снять с нее копию. С тех пор у них установились неплохие отношения: в частности, Бруно иногда подыскивал Ариману выгодных клиентов.

Письмо Ариман собирался прочитать в номере. Поднялся на второй этаж, открыл дверь. И сразу же понял, что в его номере кто-то побывал…

Это явно была не горничная — стоя посреди комнаты, колдун пытался понять, кто именно побывал здесь в его отсутствие. А главное, зачем.

Ощущение чужака было очень слабым, это говорило о том, что незнакомец владел азами магического искусства и не забыл стереть следы своего присутствия. Будь на месте Аримана кто-то другой, это наверняка бы сработало. Но с ним этот номер не пройдет…

Через минуту колдун уже знал, что в номере побывал мужчина. Почему-то сразу вспомнился Черный: еще раз проанализировав свои ощущения, Ариман сжал кулаки — все правильно.

— И что же тебе здесь было нужно?… — пробормотал он и начал детальный осмотр комнат.

Ответ на свой вопрос он нашел в спальне. Взял электробритву — и понял, что она побывала в руках Черного. Внимательно исследовав бритву, Ариман холодно усмехнулся — все встало на свои места. Не имея возможности договориться, Антон решил прибегнуть к банальному колдовству. Для того и вычистил бритву столь тщательно — эти волоски будут использованы при изготовлении воскового вольта. Смешно — неужели Черный и в самом деле надеется одолеть его столь примитивным способом?

— Ты еще глупее, чем я думал, — медленно произнес Ариман, по его скулам скользнули желваки.

Если бы не данное Валентину обещание, Ариман стер бы Черного в порошок. Но пока этот щенок должен жить: вздохнув, колдун сел в кресло и распечатал письмо.

Как он и предполагал, Бруно предлагал очередную работу. Работу интересную: через две недели в Лондоне состоятся переговоры двух крупных промышленных корпораций. Заказчик предлагал миллион долларов за оказание помощи — надо было заключить контракт на выгодных для него условиях.

Деньги никогда не бывают лишними: подумав, Ариман решил согласиться. Да и Москва ему уже порядком осточертела…

Утро он встретил в самом хорошем расположении духа. Умывшись, оделся и отправился завтракать в соседний ресторанчик. И снова, едва выйдя из отеля, столкнулся с Черным.

— Опять ты? — не столько спросил, сколько констатировал колдун.

— Я, — кивнул Черный. — Хотел поинтересоваться — может, ты все-таки передумал?

— Все мои договоренности с Валентином остаются в силе, — спокойно ответил колдун.

— Очень жаль, — вздохнул Антон. — В таком случае мне придется тебя убить.

Несколько секунд Ариман с интересом смотрел на него, потом усмехнулся.

— Ты самый большой идиот из всех, кого я встречал, — произнес он. — Ну давай, выкладывай — что там у тебя еще? Я же вижу, что ты пришел не с пустыми руками. Что у тебя — пистолет за пазухой? Давай, попытайся меня застрелить. Это будет интересно.

— Я не собираюсь в тебя стрелять, — ответил Черный. — Сегодня, ровно в полночь, я вызываю тебя на поединок. До утра один из нас умрет.

— Ой, дурак… — Колдун покачал головой. — Ты хоть понимаешь, с кем связываешься? Лучше беги к Валентину и не глядя принимай все его условия — это мой тебе совет.

— То есть ты испугался и отказываешься?

— Болван, — произнес Ариман, его губы уже не улыбались. — Можешь считать, что ты напросился. Иди, и не забудь помолиться — ровно в полночь я размажу тебя по стенке.

— Договорились, — ответил Черный, повернулся и пошел прочь.

— Щенок… — Ариман неприязненно смотрел ему вслед. — Хоть бы понимал, во что ввязывается…

К своим тридцати восьми годам Ариман провел больше двадцати серьезных дуэлей, отправив на тот свет не меньше дюжины колдунов. Сильных колдунов, настоящих — не чета этому пацану. Поэтому предстоящий поединок не вызывал у него никаких опасений. Черный рассчитывает на изготовленный вольт, но это просто смешно. Его «секретное оружие» не стоит и ломаного гроша. Справиться с этим парнем — все равно что прихлопнул, муху…

Сразу после завтрака Ариман заказал авиабилет до Лондона, обратный заказывать не стал — скорее всего, в Москву он уже не вернется. По крайней мере, в ближайшее время.

День не принес ему никаких сюрпризов. Предстоящая поездка вызывала удовлетворение, Ариман весь день пребывал в хорошем настроении. Ближе к вечеру он сходил в кино, затем, поужинав в ресторане, поднялся в свой номер. Сполоснувшись под душем, решил, что проводить ночь одному совсем не обязательно, и потянулся к телефону.

Девушку звали Дашей. Высокая длинноногая блондинка была ничуть не хуже той, что на фотографии. Разве что слишком много смеялась и чересчур громко взвизгивала — Ариман даже подумал о том, что было бы неплохо зашить ей рот. Не в прямом смысле — просто лишить голоса. Для этого существовали свои колдовские методы.

Голоса она все-таки не лишилась — вовремя угомонилась. Лежа в постели рядом с ним, Даша гладила его волосатую грудь и допытывалась, кто он такой. Бизнесмен? Депутат? Просто какой-то чиновник?

В ответ на все ее вопросы Ариман только ухмылялся и качал головой. Потом, уловив в какой-то момент чье-то прикосновение, взглянул на часы. Надо же, уже полночь. Этому дурачку просто не терпится отправиться на кладбище.

— Знаешь, кто я? — Он взглянул на девицу. — Я колдун.

Та прыснула в ладони.

— Колдун? — Даша уже откровенно рассмеялась, — Не смеши мои тапочки.

— Я действительно колдун. — Ариман надел халат, завязал пояс, — и сейчас у меня есть кое-какие дела — минут на десять, не больше. Просто полежи пока, и потом мы продолжим. Хорошо?

— Ну разумеется! — Девица улыбнулась и сладко потянулась, демонстрируя прелестную грудь.

— Вот и славно… — Ариман примерился и нанес первый удар.

Это не так сложно — когда у тебя есть сила и когда ты знаешь, что и как делать. Его удар был подобен удару клинка — точный, сильный, разящий. И Ариман был безмерно удивлен, когда в ответ вдруг получил не менее болезненный укол.

— Твою мать! — даже выругался он от неожиданности. — Ах ты дрянь! — Он снова нанес удар, уже не сдерживая свою силу. Обещал размазать этого наглеца по стене и размажет.

Ответный удар был просто чудовищным. Ариман даже отлетел к стене, больно ушиб плечо. Девица в постели взвизгнула.

— Молчи, дура! — шикнул на нее колдун и снова вышел на середину комнаты. — Ах так?

Собрав всю силу, он нанес новый удар — коварный, невероятно опасный. Многие из его противников после такого удара падали замертво, лишившись дыхания.

Его враг оказался не только стоек, но и удивительно искушен в колдовских делах — ответный удар едва не вышиб из Аримана дух. Едва устояв на ногах, колдун попытался отдышаться. Теперь он уже не сомневался в том, что вызов Черного был просто уловкой, попыткой застать его врасплох. И вместо этого жалкого мальчишки против него сейчас выступил по-настоящему сильный колдун. Более того, колдун одной с ним школы. Но кто это может быть? Авдей? Николас? Старый маразматик Харви? Они были очень возмущены тем, что он использует древнее искусство их клана в личных целях. Значит ли это, что они решили его убить?

Пока он отдыхает, отдыхает и его враг. А этого никак нельзя допустить: собравшись с силами, Ариман нанес целую серию ударов, каждый из которых сам по себе мог бы стать смертельным. И тут же застонал, затрясся, ощутив боль от множества ответных ударов.

Из носа пошла кровь. Схватившись за голову, Ариман упал на колени, еще не веря, не понимая, что это все. Не может такого быть, не должно — в этом мире нет никого, кто мог бы его одолеть. Но какая странная у этого человека техника — зеркальная. Он просто копирует все его удары. Значит ли это, что он бравирует знанием этого смертельного арсенала? Хочет показать, что знает все его уловки?

Девица, собрав свою одежду, потихоньку выскользнула за дверь. Ариман этого даже не заметил: стоя на коленях, он хрипел, в груди у него клокотало. Глаза налились кровью, из носа кровь уже текла ручьем. Дико закричав, он нанес последний удар, вложив в него всю свою ненависть.

И тут же был отброшен к стене — противник снова скопировал его удар. Это было уже не просто странно, это было…

Осознание происходящего пришло к нему внезапно и было подобно грому с ясного неба. Лежа у стены, Ариман попытался подняться, но не смог и снова рухнул на пол. Несколько секунд лежал, пытаясь свыкнуться с происшедшим, потом тихо засмеялся. Его смех был страшным — хриплым, булькающим.

— Глупец… — процедил он, уже понимая, что все кончено — Какой же я глупец… Сам себя… убил… — Он вновь попытался встать, приподнялся на руках. И рухнул бездыханным на пол.

Если Дарий любил плавать в бассейне, то Валентин предпочитал теннис. Вот и это утро он встретил на корте в компании с очень влиятельным московским чиновником.

Чиновника явно мучили одышка и лишний вес, он едва успевал за подачами Кротова. Молча злорадствуя, Валентин намеренно гонял его из угла в угол. Наконец тот не смог дотянуться до мяча, остановился. Опершись ладонями о колени, он стоял, тяжело отдуваясь и исподлобья глядя на Кротова, его лицо блестело от пота.

Валентин направился к сетке. Хотел что-то сказать, но в этот момент увидел Карима — тот сидел чуть в стороне на скамейке и курил.

Возможно, у него были какие-то новости. Дав чиновнику время отдохнуть, Кротов подошел к своему помощнику.

— Здравствуйте, Валентин Андреевич! — поздоровался тот, блеснув белозубой улыбкой, — Присядете?

— Может, лучше вы встанете? — спросил Кротов, недовольный тем, что Карим сидел в его присутствии.

— Могу и я встать, — согласился тот и бросил бычок в траву. Поднявшись, спокойно взглянул на шефа: — Неприятности у нас, Валентин Андреевич. Ваш колдун оказался не столь хорош, как вы о нем рассказывали.

— Что с ним? — нахмурился Валентин.

— Умер. Нашли его пару часов назад мертвым в гостинице.

— Умер?… — одними губами произнес Валентин, его слегка передернуло. — Но этого не может быть!

— Да как не может, когда его уже увезли? — усмехнулся Карим. — Как есть мертвяк.

По скулам у Валентина скользнули желваки.

— Что именно с ним произошло? Как он умер?

— Не знаю. Но вид у него был, прямо скажем, не очень. Сейчас ищем девчонку, что была у него этой ночью. Может быть, она что-то прояснит.

— Ищите, — холодно сказал Валентин. — Когда найдете, доложите.

— Хорошо, — согласился Карим. — Доложу. — Он повернулся и пошел прочь.

Этот человек выводил Валентина из себя. Выводил прежде всего своей независимостью. Карим никогда с ним не спорил, почти всегда соглашался. Но делал это так, что Кротов каждый раз чувствовал себя оплёванным. Ему казалось, что Карим ни во что не ставит ни его самого, ни его проблемы. Проводив помощника взглядом, Валентин дал себе зарок избавиться от него как можно скорее.

Гейм он доиграл уже без прежнего удовольствия, после чего, сославшись на занятость, пожал сопернику руку и отправился в душ. Час спустя он уже разговаривал в своей резиденции с двумя сотрудниками английского посольства. Речь шла о нефтепроводе через Болгарию; друзья из туманного Альбиона были весьма обеспокоены этим российским проектом. Выслушав их, Валентин обещал поспособствовать приостановке строительства, а то и полной ликвидации проекта. Его английские коллеги остались довольны. Проводив гостей. Кротов сел в кресло и удовлетворенно вздохнул — жизнь налаживалась. И если бы еще не эти сталкеры… Он покривился, как от зубной боли, увидев вошедшего Карима.

— Не вставайте, — произнес Карим, в его словах Валентин снова уловил насмешку. — Нашел я эту девицу, поговорил с ней. — Он сел в кресло.

— Ну и что? — холодно спросил Валентин.

— Похоже, вашего колдуна прижал к ногтю кто-то еще более сильный. В комнате, кроме него и девчонки, никого не было. Ровно в полночь он встал, сказал, что у него есть кое-какие дела. Потом стало твориться что-то непонятное — его кидало по комнате, из носа пошла кровь. После чего девчонка сбежала. Ну а утром, как я уже говорил, его нашли мертвым.

Валентин помрачнел.

— Это плохо, — тихо сказал он. — Очень плохо.

— Верно, — согласился Карим. — Ведь этот человек может добраться и до вас.

— Да нет никакого человека! — Валентин сжал кулаки. — Точнее, нет колдуна, это все штучки Черного и его друзей. Ты обещал мне их найти — почему я до сих пор не знаю, где они прячутся?!

— Я ведь не Господь Бог, — ответил тот. — Найти можно того, кто хоть где-то появляется. Эти крысы забились в какую-то нору и не вылезают оттуда. Пока это так, я ничего не могу сделать.

Какое-то время Валентин молчал, хмуро разглядывая свои ногти. Потом снова взглянул на помощника.

— Хорошо, — сказал он. — Я заключу с ними перемирие, они вылезут из норы. И тогда ты их всех убьешь. Нет! — Кротов поднял ладонь. — Ты их убьешь не сразу. Здесь, в Москве, есть вход в другой мир. Где-то внизу, в подземельях. Сталкеры туда ходят. Проследи за ними, найди это место. Оно мне нужно. После чего их можно будет убить.

— Ладно, — кивнул Карим. — Прослежу. Потом убью.

— Тогда можешь идти. Нет, постой… — Валентин облизнул губы, — Усиль мою охрану. Сталкеры не будут пытаться меня убрать. А вот Лара может. Ты так до сих пор и не нашел мне ни ее, ни Дария. Почему?

— Я у вас не работаю и десяти дней. На все надо время.

— Иди… — махнул рукой Валентин. — И не возвращайся без хороших новостей.

— Не вернусь, — пообещал Карим, поднялся и направился к двери, на ходу доставая сигареты.

Мы все были свидетелями боя Черного с Ариманом. Точнее, боя Аримана против Аримана — амулет Сарины зеркально отражал все удары колдуна. Я даже видел, как вспыхивал призрачным голубоватым светом висевший на груди у Антона медальон. Весь бой продолжался всего несколько минут.

— Вот и все, — устало сказал Антон. — Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет…

Улучшения у девушек начались сразу после боя. Черный и Калина не отходили от их постелей, мы тоже заглядывали чуть ли не через каждые пять минут. И когда около трех часов ночи Маша и Татьяна очнулись, это вызвало у нас настоящую бурю радости.

Наверное, именно теперь, в эти минуты, я понял, насколько дороги мне все эти люди.

Потом мы спали, и сон наш был удивительно спокойным. Да, у нас еще было множество проблем. Но теперь я был уверен, что мы с ними обязательно справимся.

Утром Черный поехал отвозить амулет — сказал, что надо вернуть его как можно скорее, потому что в этом мире нет никого опаснее рассерженной Сарины.

— Даже Лара по сравнению с ней просто девчонка, — сказал он мне перед тем, как уехать. — Уж ты мне поверь — я знаю, о чем говорю…

Антон вернулся к вечеру следующего дня.

— Вернул? — спросил его Калина.

— Куда бы я делся… — пожал плечами Черный.

Вечером мы собрались всем нашим мужским коллективом в одной из комнат и долго обсуждали сложившуюся ситуацию. Всем было ясно, что невозможно прятаться вечно. Но ни у кого не было и конкретных предложений. В итоге решили выждать еще пару дней, надеясь, что после неудачи Аримана что-нибудь, да изменится.

Спать мы легли почти в два часа ночи. Я еще какое-то время потихоньку шушукался с Викой, потом она заснула. Потом задремал и я…

Это место мне было уже знакомо — берег живописного лесного ручья. Проф сидел, глядя на воду, справа от него устроился Черный. Я сидел от Олега по левую руку.

— В каждом последующем мире, — по обыкновению неспешно рассказывал Проф, — есть твоя матрица, содержащая всю информацию о тебе. Когда эти вселенные создавались, начальный процесс был матрицирование, когда изначальный четырехмерный пакет породил упрощенную матрицу, процесс самодублирования. Этот процесс ограничен в том, что начальный четырехмерный пакет будет абстрактной точкой, не имеющей размерности в следующем пакете, но конструкция пакета будет идентична любому следующему пакету. Законы начального пакета и любого последующего идентичны.

Там, где были предыдущие личности, остаются матрицы, информационные копии, содержащие всю информацию о тебе. Там, где ты остаешься, эти копии начинают изменять тебя, попутно изменяя твою личность, добавляя к ней иные личности с иными способами восприятия мира и оперирования данными.

То, что мы знаем о мире, это только наша интерпретация реальности, но не сама реальность. Фактически, когда ты заканчиваешь первый круг, ты выходишь за пределы всех интерпретаций. Для того чтобы делать что-то реальное, надо знать, как это делать, и быть действительно реальным. За годы обучения и восстановления я понял одну особенность: представление людей о реальности в подавляющем большинстве случаев не соответствует истинной реальности, в которой мы находимся…

Проф замолчал. Из того, что он только что сказал, я не понял практически ничего, и это меня слегка нервировало.

— А как попасть в Закатный Город? — спросил я, чувствуя, что пауза затягивается.

— Чтобы в него попасть, нужна мощная энергетика, — ответил он. — Струна дает тебе только данные, но чтобы двигаться, тебе нужны мощные ресурсы. В остальных случаях струна тебя перебрасывает сама, а вот в Закатный Город так не получится. Структура устроена таким образом, что если ты не готов, то ты не доберешься. Если ты не до конца готов, то ты не сможешь там удержаться, зато возвращение обратно не требует никаких энергетических ресурсов, достаточно встать на то место, где ты появился, и система вышибет тебя в исходную точку твоего пространства. Назад ты вернешься без малейшего риска и особых приключений. Но чтобы там остаться, тебе придется сражаться за пределами своих возможностей. Фильтр пропускает то, что готово, все остальное отбрасывает назад.

Теоретически я знаю, как добраться до Закатного Города, я могу прыгнуть наверх, могу прыгнуть вбок, приближаясь или отдаляясь от намеченной цели. Но я не знаю точного маршрута. А если не знаешь маршрута, можешь потеряться в сумеречном мире, это очень легко. Сумеречный мир в скорлупе отражений. В сумеречном мире этой реальности не существует, никакая из привычных хомо реальностей. Там реальность магического рода, безбрежный океан.

Я видел, как прыгал мой предшественник, это жуткое и красивое зрелище одновременно, но описывать его довольно сложно. Аналог моего «я», стоящий уверенно на серфинговой доске, сделанной неизвестно где, из каких материалов, накрытый прозрачным куполом. Огромный запас нечеловеческих ресурсов… Он плывет в непонятной субстанции, над ним что-то сверкает, под ногами у него проплывают туманности, огни, чудовищные бездны, не имеющие глубины, конца и края. Этот полет через кричащее, сверкающее и визжащее нечто длится буквально века. Он несется в потоке струны в Закатный Город. Под ним никакой твердой земли, никаких ясных очертаний, полное непонятно что. Это и есть безбрежные границы сумеречного мира, находящегося между всеми мирами сразу.

Мой предшественник не смог попасть в Закатный Город. Я знаю почему, и это знание дает возможность больше не совершить его ошибок.

— Можешь подробнее рассказать про струны? — попросил Черный. — Что это вообще такое?

— Согласно тем данным, которыми я располагаю, струны — это первые силы, создающие буквально всю бесконечность. Струны одновременно являются законами. Первая струна не есть струна перемещения между мирами, поэтому мы считаем, что струн девять. Первая струна стоит особняком и оперирует законами только тех данных, в которых она находится, и ее действия не распространяются за пределы.

Чтоб было проще понять, изобразим это в линейной прогрессии. Восьмая струна своим существованием создает четыре восьмых. Четыре мерности. Седьмая струна своим существованием создает четыре седьмых. Пятая струна создает четыре следующих. Четыре струны по углам креста, они оперируют четырьмя основными направлениями перемещений, и эти направления не идентичны. Это четыре разные дороги. Каждая из дорог имеет четыре направления, но эти направления нигде и никогда не пересекаются с четырьмя другими. Они работают с разными законами, и эти четыре системы организованы струной сосредоточения всех сил. Но мы не знаем, есть ли какие-то особенности направлений у четырех струн всех сил, которые создаются струной свастики. Поэтому, исходя из худшего, я подсчитал, что таких пересечений мерностей в такой системе должно быть около шестидесяти пяти тысяч мерностей пространства-времени. Более правильно сказать, времени. Струны — это время. Это мерности времени. В той системе восприятия мира, которую я использую, не существует ничего, кроме времени. Например, любой предмет — это время. Но в системе восприятия людей подобное заявление выглядит бессмысленно. Люди оперируют другими величинами.

Каждая из мерностей проявляет определенный аспект действия времени как такового на том или ином уровне. Поэтому в той системе, в которой я действую, нет конечных объектов! Любой, кто может ходить по струнам, является существом, которое имеет разные элементы общей личности, разбросанной в бесконечности, в бесчисленном числе миров. Это существо присутствует сразу во всей бесконечности в целом, и его суммарная мощность запредельна. И если оно соберется в одну личность, то сможет создавать вселенные. Это единственное, что по-настоящему меня интересует.

Виртуальность — это вероятность. Особенность виртуальной струны с ее дорогами — это реализация тех вероятностей, которых не существует и которые не реализуются на других струнах. Есть способы посмотреть на отдельные участки дорог виртуальной струны. Я заглядывал, есть способы. Все, что ты можешь вообразить, все живущие в этой бесконечности, включая то, что они вообразить просто не в состоянии…

Разбудил меня проехавший по улице грузовик. Открыв глаза, я какое-то время лежал, прислушиваясь к тихому дыханию Вики и думая о том, что снова пропустил окончание рассказа Профа. Да и то, что я слышал, тоже пока воспринималось очень туманно. Впрочем, я знал, что в течение недели все детали разговора полностью восстановятся в памяти, я смогу все записать. Потом, сравнив мои записи и записи Черного, мы восстановим все, что рассказал Проф…

Прошлым вечером мы предполагали, что схватка с Ариманом как-то себя проявит. И не ошиблись: около десяти часов утра Антону позвонила Лара и сообщила о том, что Ариман умер, а Кротов ищет контакта со сталкерами.

Как и в прошлый раз, для разговора с Валентином Антон уехал почти за сто километров, на этот раз его сопровождал Леонид. И когда они вернулись, уже по их лицам можно было понять: разговор получился удачным.

— Кротов пообещал нас больше не трогать — похоже, смерть Аримана его напугала, — сообщил Антон. — Сегодня еще побудем здесь, а завтра можем возвращаться.

— А не обманет? — поинтересовалась Татьяна, на ее щеках уже вновь проступил румянец.

— Не знаю, — пожал плечами Черный. — От него всего можно ждать. Но пока он вроде бы согласен на перемирие. Выторговали индульгенцию и для Лары с Дарием, их он тоже пообещал не преследовать.

— И все будет как раньше? — спросила Ирина.

— Я на это надеюсь… — ответил Черный.

Следующий день стал одним из самых лучших дней в моей жизни. Мы с Викой вернулись домой, я был по настоящему счастлив. Все у меня было хорошо, и это казалось мне настоящим чудом. Была любимая работа, рядом со мной была девушка, с которой я хотел быть и в этой жизни, и после нее.

Валентин сдержал слово — нас больше никто не трогал. Единственное, что огорчало, так это наша неудача с поиском лекарств для Марии. Я был уверен, что Калина на этом не остановится, а потому начал потихоньку готовиться к новым визитам в Город. В частности, решил соорудить простейший огнемет — на мой взгляд, против Тьмы это было бы самое подходящее оружие. Бензин я счел неудобным, поэтому выбрал газ — можно было использовать небольшие, похожие на термос, газовые баллоны для походных печек. Вся система получалась очень простой: баллон, редуктор, кусок шланга. Рукоять с горелкой и простейшая электрическая зажигалка для воспламенения газа. Я видел такие в магазинах: простые, работают на батарейке. Если разобрать, курок горелки сблокировать с кнопкой зажигалки, а электроды разместить в сопле, то газ будет автоматически воспламеняться при нажатии курка. И это будет уже по-настоящему грозное оружие против Тьмы. А запасных баллонов каждый сможет взять штук по пять, не меньше.

Разумеется, мне захотелось поделиться своей идеей со сталкерами. Позвонив Черному и узнав, что завтра вечером он и Калина будут в офисе, я решил заехать к ним и изложить свой план.

Когда я приехал. Черный, Калина и Татьяна изучали распечатку данных о сейсмической активности.

— Снова трясет? — спросил я после обмена приветствиями.

— Да, — кивнул Черный. — Боюсь, что дальше будет все хуже и хуже. Уже через пару лет количество природных катаклизмов может возрасти вдвое.

— Это печально, — сказал я. Потом, желая перевести разговор на нужную мне тему, спросил: — А что с Городом?

— В выходные собираемся туда снова, — ответил Калина. — Я верю, что то Убежище не было единственным.

— Я тоже на это рассчитываю, — согласился я, после чего рассказал им о своей задумке с горелкой.

— Хочешь снова туда пойти? — В глазах Калины я уловил недоверие.

— Почему бы и нет? — пожал я плечами. — Там интересно. Так как насчет горелок?

— Мы думали о таком, — ответил Антон. — Но ты же сам видел, как плохо там горит бензин. Да и любая поломка горелки может стоить тебе жизни. Поэтому мы сочли, что фальшфейеры надежнее, к тому же они гораздо легче.

— Ты можешь сделать одну такую горелку, для пробы, — предложил Саша. — Если она получится удачной, то возьмем на вооружение. Но с собой на всякий случай ты возьмешь и обычные фейеры. Договорились?

— Ну ладно… — пожал я плечами, несколько уязвленный тем, что моя идея не нашла поддержки. — Сделаю одну. Кто-то идет!

И точно — в офис вошла Лара. На ней был темный брючный костюм: выглядела она, как всегда, сногсшибательно.

— Удачно зашла, — сказала она. — Даже не думала кого-нибудь застать.

— Привет, Лара, — поздоровался Черный. — Какие-то новости?

— Да. Держи. — Она передала ему что-то черное. Это оказалась магнитофонная кассета.

— И что здесь? — спросил Антон.

— Послушай — узнаешь. И не говори, что мне было легко ее добыть. Все, у меня дела. Понадоблюсь, звони… — Лара мельком взглянула на Калину, повернулась и быстро вышла.

— Здесь ее негде прослушать, — сказал Черный, разглядывая кассету. — Придется куда-то ехать — у кого-нибудь магнитофон еще сохранился?

— Можно послушать в моей машине, — предложил я. — У меня там магнитола.

— Верно, — кивнул Антон. — Я и забыл.

Спустившись, мы забрались в мою верную потрепанную «девятку». Я и Антон сели впереди, Татьяна и Калина устроились сзади. Антон вставил кассету в магнитолу, нажал кнопку.

Какое-то время было слышно только шипение, потом послышались голоса.

— Сколько раз ты там уже был? — спросил низкий мужской голос, очень спокойный.

— Это Проф! — удивился Черный.

— Тише! — шикнула на него Татьяна.

— Раз двадцать, — ответил собеседник, его голос был слегка надтреснутым. — Последний раз ходил в ноябре, едва унес ноги. Осенью и зимой там делать нечего — Тьма просто свирепствует.

— То Убежище, где ты нашел артефакт, далеко находится от места перехода?

— Полчаса ходьбы.

— Опиши подробно, как оно выглядит?

— Они располагали их в обычных зданиях. То есть снаружи дом как дом, а изнутри все в металле. Когда подходишь, сразу видишь блеск металла в окнах. В каких-то Убежищах обычных окон и дверей нет совсем. В некоторых снаружи обычные окна и двери, а за ними металл.

— Предположим, что Убежищ много.

— Не думаю. Они устраивали их у больших перекрестков, в каких-то людных местах. Я осмотрел почти все подобные места, нашел только три Убежища. Одно, о котором уже говорил, еще одно по пути к Кремлю — там еще автобус рядом стоит. И еще одно, самое большое, находится в здании ГУМа. Только там трупов — сотни. Когда заходишь, такой запашок стоит…

Послышался звон стакана и звук наливаемой воды.

— Ты думаешь, их всех убила Тьма?

— Нет. Когда убивает Тьма, тела высыхают. А те просто разложились, одни скелеты в тряпье. Мне кажется, они все просто покончили с собой. Уж очень аккуратно все лежат — рядами. Скорее всего, чем-то траванулись.

— Понятно. Нашел там что-нибудь интересное?

— По мелочам. «Зеркало», которое тебе показывал. «Зеленку». «Пуговицы».

— А что в Кремле? Был там?

— Был. Я тоже подумал, что самое ценное может быть именно в Кремле. Но там вообще ничего.

— А есть еще что-нибудь, что связано с Иными, кроме Убежищ? Я полагаю, следы их пребывания должны быть где-то еще.

— Есть одно место… Там куча вот таких кристалликов… — Послышался шорох. — Не знаю, что это такое. Их буквально тысячи. Я взял горсть.

— Занятная вещица… А что за точка внутри?

— Понятия не имею. Я один ударил молотком, он сразу почернел. Хрен знает, что за штука. Надо бы дать парочку какому-нибудь умнику, пусть возится. Можешь взять этот себе.

— Спасибо… Может, чайку попьем?

— Можно. Я поставлю. Пошли на кухню, покурим…

— Пошли. Согласно тем данным, которыми я располагаю…

Послышался скрип стула, шаги, голос говорившего становился менее разборчивым. Затем стало тихо.

Мы ждали еще почти двадцать минут, но больше на кассете ничего не было. Лишь пару раз донеслись очень слабые отдаленные голоса, один раз что-то зазвенело — очевидно, уронили ложку или вилку. Затем запись кончилась. Антон перевернул кассету, но вторая сторона оказалась чистой.

— Это были Проф и Костя, — сказал Черный, когда стало ясно, что больше на кассете ничего нет. — Записи уже больше двадцати лет — Костя погиб в восемьдесят третьем.

— Интересно, кто ее сделал? — спросила Татьяна. — Проф?

— Проф бы этого делать никогда не стал, — покачал головой Калина. — Самому Косте это тоже вряд ли было нужно. Скорее всего, разговор был на квартире у Кости, а запись сделали гэбисты.

— Значит, есть и другие Убежища? — произнес я. — И мы теперь даже знаем, где их искать.

— Где только Лара ее выкопала… — Черный задумчиво потер подбородок.

— Так что, идем в выходные? — спросил я.

— Идем, — подтвердил Калина.

Времени до визита в Город оставалось совсем мало, поэтому горелку я собрал буквально из того, что попадалось под руку, — чтобы найти все комплектующие, пришлось прошвырнуться по магазинам и блошиным рынкам.

В итоге оружие у меня получилось просто устрашающее. Собственно горелка была почти фирменной и представляла собой точеную стальную трубку в палец толщиной и длиной сантиметров девяносто с калиброванным отверстием в торце и навернутым металлическим цилиндром, служившим соплом. В сопле были просверлены отверстия для подсоса воздуха: насколько я понял, вся эта конструкция была предназначена для опаливания свиней. Мне оставалось лишь соединить ее через шланг и редуктор с газовым баллоном и приладить зажигалку.

На то, чтобы собрать это чудо технической мысли, мне понадобилось три дня. Но результат получился замечательный: когда я нажимал на курок, из сопла горелки после секундной паузы с хлопком вырывался сноп огня. Когда я сделал это в первый раз, Вика тут же выгнала меня на балкон, заявив, что я спалю дом.

Испытания выявили мелкие дефекты, но к субботе я их устранил. Чтобы по дороге ко мне не приставали с вопросами, что это такое, горелку пришлось закутать в мешок.

Когда я рано утром появился на месте встречи, то здорово повеселил Черного и Калину — закутанная горелка торчала из рюкзака, возвышаясь у меня над головой.

— Уверен, Тьма там больше никогда не появится, — сказал Антон. — Просто побоится.

— Это точно, — поддержал его Калина. — Как тебя в метро с ней пустили?

— Я на троллейбусе ехал, — ответил я, чем вызвал новый взрыв смеха.

— Ладно, вперед, — сказал Калина, отсмеявшись. — Пока нас какой-нибудь мент не остановил…

Путь до секретной станции метро прошел вполне благополучно, хотя и тут не обошлось без шуток со стороны сталкеров, когда я один раз зацепился горелкой за низкий потолок.

— Тебе ее надо было сделать телескопической, — посоветовал Калина.

— И с прицелом, — добавил Черный, после чего оба снова захохотали.

— Смейтесь, смейтесь, — сказал я. — Еще завидовать будете…

Когда мы поднялись на перрон и подошли к месту перехода, я наконец-то смог снять со своего оружия мешок, привел горелку в готовность. Потом, желая продемонстрировать свое гениальное творение в действии, направил горелку в сторону и нажал на курок.

Сноп пламени, вырвавшийся из сопла, осветил станцию.

— Да, это эффектно, — согласился Антон, когда я победоносно взглянул на сталкеров.

— Просто охотник за привидениями! — усмехнулся Калина. — А газа надолго хватит?

— Еще не знаю, — ответил я. — У меня четыре запасных баллона.

— Посмотрим, что из этого получится, — подвел итог Антон. — Но фальшфейеры все-таки не забудь… Ну что, вперед?…

На этот раз переход прошел легче: встав «паровозиком», мы втроем буквально вломились в другой мир.

— Неплохо, — прокомментировал наш переход Александр и первым пошел вперед.

Мы вышли из гаража. В воздухе, как и раньше, плавала дымка, на этот раз она показалась мне даже более густой. Было все так же тихо и уныло.

Нам надо было попасть к центру города. Улицу, по которой мы шли, Черный и Калина уже знали — ходили по ней в своих первых путешествиях. Поэтому двигались мы достаточно быстро. Вот и первый перекресток, здесь мы повернули налево. Антон сделал на стене отметку в виде изогнутой стрелки — на тот случай, если кому-то придется нас искать.

Дальше мы двигались все так же быстро: улица была неширокой, но по ней мы надеялись выйти к какой-то параллельной магистрали, ведущей к центру города. Так и получилось — минут через десять мы оказались у широкого проспекта.

— Мне кажется, это аналог Ленинградского проспекта, — сказал Калина. — Если пойдем вон туда, то выйдем на Садовое кольцо.

— Попытаемся… — согласился Черный.

Здесь, в этом мире, проспект носил название Коммунистического. Я уже убедился в том, что город мало похож на Москву, поэтому не удержался и спросил, почему сталкеры вообще решили, что это именно Москва.

— Паспорта жителей, — пояснил Антон. — У всех в прописке значится Москва.

Минут через сорок мы вышли к большому перекрестку — очевидно, это и было местное Садовое кольцо. Отсюда мы собирались пройти к Кремлю.

До Кремля мы так и не дошли: минут через двадцать впереди показался очередной поворот, затем в окнах одного из зданий мы разглядели знакомый металлический блеск.

— Есть… — выдохнул Александр.

Рядом с Убежищем стоял на спущенных шинах автобус — это говорило о том, что мы нашли именно то Убежище, о котором упоминал Костя. Это Убежище было гораздо больше предыдущего — металлом были закрыты окна двух этажей. Но прямо на ступеньках лежал труп человека, что сразу подпортило радость находки.

— Не успел добежать, наверное? — предположил я.

Мне никто не ответил. Черный первым подошел к двери, коснулся ее ладонями. Потом прошел сквозь нее внутрь. За ним последовал Калина, последним вошел я.

Внутри было светло — как и в прежнем Убежище, свет шел непонятно откуда. Здесь не было кроватей, помещение оказалось почти пустым. На полу было довольно много мусора — обрывков газет, какого-то тряпья, валялись окурки. Складывалось ощущение, что здесь какое-то время находилось довольно много людей, но потом они все ушли. Или не все…

— Смотри… — Я тронул Черного за рукав. Это было истлевшее тело девочки. Она лежала на матрасе, все еще прижимая к себе игрушку — желтую плюшевую собачку. Рядом стояла бутылка с водой, заткнутая пластмассовой пробкой, на обрывке газеты лежали высохшие кусочки каких-то продуктов.

— Возможно, она была больна? — предположил Калина.

— Может быть, — согласился я.

— Надо как следует все обыскать… — Антон пошел в дальний конец Убежища.

В этом Убежище было два этажа, поэтому я сразу прошел к лестнице и поднялся наверх. Там тоже было довольно грязно, в одном углу лежали несколько матрасов. Рядом стояли чьи-то башмаки.

Именно здесь я сделал первую находку — обнаружил две необычные ампулы. Каждая из них представляла собой стеклянный цилиндрик диаметром миллиметров восемь и длиной порядка трех сантиметров. Одно из донышек было прозрачным, второе металлическим, утолщенным. Внутри ампулы была зеленая фосфоресцирующая жидкость.

Спустившись, я показал ампулы Калине, он оживился.

— Да, это уже близко… — сказал он, рассматривая мою находку. — Именно так их и описывал Проф. Только жидкость должна быть красной. Это тоже лекарство, но какое-то другое. Я не знаю, от чего оно. Где ты его нашел?

— Наверху, — ответил я. — Но там больше ничего нет.

— Положи их куда-нибудь — хотя бы вот сюда, под матрац. Пусть лежат здесь.

— Мы не возьмем их? — удивился я.

— Они нам пока не нужны. Но если кто-то увидит их у нас, неприятностей не оберешься — это же явное свидетельство того, что мы были в Городе. Поэтому пусть полежат здесь до лучших времен.

— Хорошо… — нехотя согласился я и спрятал ампулы под матрац.

Мы обыскивали Убежище почти три часа. Перерыли все что можно, однако найти лекарство так и не смогли.

— Пойдем в ГУМ? — предложил Калина.

— Конечно, — поддержал его Антон.

Я тоже не возражал. Надпись над дверью свидетельствовала о том, что на улице безопасно: снова надев рюкзак и вооружившись горелкой, я вслед за Александром и Черным вышел из дома.

Мое внимание снова привлек человек на ступеньках. Я был совершенно уверен в том, что он спешил к той самой девочке, но не успел дойти — Тьма настигла его и убила. Хотя до спасения оставались какие-то считанные метры.

Нас Тьма пока не тревожила. Минут через тридцать мы наконец-то вышли к Кремлю, он удивил меня тем, что был сложен из белого кирпича либо выкрашен в белый цвет. Видеть Кремль белым было непривычно.

Красная площадь оказалась заставлена машинами, в основном здесь были военные грузовики. Рядом с одним стояли несколько зеленых деревянных ящиков: я ради интереса открыл один, в нем оказались автоматы. Сам грузовик тоже был забит ящиками.

— Можно делать бизнес… — сказал Антон, взяв один автомат. Внимательно осмотрел его. — Занятно: вроде бы АКМ, но какой-то не такой.

Он был прав, автомат отличался от привычного нам «Калашникова». Другая крышка ствольной коробки, немножко иной переводчик огня. Почти каждая деталь имела какие-то отличия.

— Не будем терять время, — предложил Александр.

— Ты прав… — Черный положил автомат обратно в ящик, мы пошли в сторону ГУМа.

Блеск металла в окнах мы увидели еще на подступах к магазину. Это Убежище было самым большим из всех, что мы видели, — подходя к дверям, я подумал о том, что понадобится не один час для того, чтобы его обыскать.

Первое, что я почувствовал, войдя внутрь, это неприятный запах. Сразу же понял и причину этого — как и рассказывал Костя, здесь повсюду лежали истлевшие тела. Их были десятки, при этом было видно, что этих людей убила не Тьма.

Они лежали очень аккуратно — на полу, на кроватях. Взрослые и дети, мужчины и женщины. Зрелище было очень тягостное.

— Костя был прав, они покончили с собой, — сказал я. — От безысходности.

— Может быть… — согласился Антон. — Давайте искать.

Я сразу отправился на второй этаж. Там тел оказалось меньше, но все равно впечатление было очень гнетущее. Я пытался поставить себя на место этих людей — что бы я делал, оказавшись в такой ситуации? Можно выдержать месяц, год. Но если это длится и длится, и нет никакого выхода… В отсутствие продуктов, воды, с вечным страхом выйти на улицу… Самое страшное — потерять надежду. Эти люди ее, наверное, потеряли.

Чтобы обыскать все помещения ГУМа, нам понадобилось больше трех часов. Черный нашел артефакт явно неземного происхождения, напоминающий металлическую авторучку. Калина отыскал весьма необычный перстень: очень широкий, он не налезал даже на мизинец. При этом явно был каким-то техническим устройством — на его вытянутой печатке были три подвижных элемента. Трогать их Александр пока не стал, опасаясь непредвиденных последствий. Да и искал он сейчас совсем другое.

Я не нашел ничего, и это меня даже слегка раздражало — уж очень мне хотелось заполучить что-нибудь инопланетное. Ну хоть самое завалящее…

На моих часах было уже двадцать минут четвертого, когда нам стало окончательно ясно, что лекарств здесь нет. Мы собрались внизу у входа, Калина был очень мрачен. Я его хорошо понимал.

— И куда теперь? — спросил я.

— Домой, — тихо ответил Александр.

Обратно мы шли в полном молчании. Приходилось поторапливаться — вероятность того, что вот-вот появится Тьма, была очень большой. Нам и так повезло, что мы столько времени беспрепятственно ходили по городу.

Когда мы проходили мимо предыдущего Убежища, мой взгляд снова наткнулся на тело лежащего на ступеньках мужчины. Он спешил к больной девочке. Может, он нес ей лекарство?

Это было просто предположение. Зыбкое, ни на чем не основанное. Но я понимал, что если сейчас не подойду к нему и не проверю, это не даст мне спокойно спать.

— Подождите минутку… — попросил я и поспешил к ступенькам.

Мужчина лежал лицом вниз. Мне было очень неприятно к нему прикасаться, однако я добросовестно осмотрел его карманы. Они были пусты. Мое предположение не оправдалось… Я уже собирался уходить, когда обратил внимание на его прижатую к груди руку. Мне показалось, или он что-то в ней сжимал.

Снова нагнувшись, я осторожно перевернул скелет. Точнее, высохшее тело, больше напоминавшее мумию. Правая рука мужчины была крепко сжата: морщась, я аккуратно разжал его пальцы…

— Ну и что там? — спросил Калина, когда я вернулся. — Нашел что-нибудь?

— Это оно? — спросил я и протянул ему маленькую красную ампулу.

Надо было видеть глаза Калины в эти секунды. Он стоял, глядя на ампулу, как на чудо.

— Да… — тихо сказал он. — Можно? — Александр протянул руку и взглянул на меня.

— Конечно. Она твоя.

Рука Калины дрожала. Он осторожно взял ампулу, осмотрел ее.

— Это она… — все также тихо сказал он. — Мы нашли ее. — Он взглянул на меня. — Спасибо.

— Да не за что. Думаю, этот мужчина нес ее своей дочери.

— Но не донес, — закончил за меня Черный. — Вот и попробуй теперь понять, было ли это злом или благом.

— Для кого как, — пожал я плечами.

— Именно, — согласился Антон. — Ну все, поторопимся. Мало найти ампулу, надо ее еще донести.

— Идемте… — Калина бережно спрятал ампулу во внутренний карман куртки, застегнул его на «молнию». Потом взглянул на нас, его глаза сияли. — Все-таки у нас получилось! — сказал он.

Обратно мы возвращались в приподнятом настроении. Вот и ворота предприятия, на территории которого находится гараж, скрывающий место перехода. До гаража оставалось метров сто пятьдесят, не больше, когда я ощутил озноб. Дыхнул — изо рта шел пар.

— Проклятье! — выругался Черный. — Чуть-чуть не успели.

— Бежим! — крикнул Калина, мы рванулись к гаражу.

Не знаю, обладала ли Тьма разумом, но место для нападения она выбрала идеальное. Нам некуда было спрятаться, единственным убежищем был гараж. Но до него еще надо было добежать…

Сумрак сгущался прямо на глазах. Черный на бегу выхватил из-за пояса два фальшфейера и зажег их, мгновение спустя то же самое сделал Калина. Я поднял горелку и выжал курок, из сопла с гудением вырвалось пламя.

За несколько секунд все погрузилось во мрак. Тьму разгоняли лишь фейеры в руках сталкеров да пламя моей горелки. Холод был просто жуткий, я буквально чувствовал, как он обволакивает меня. Бежать почему-то стало очень тяжело.

— Мы не успеем! — крикнул Черный и зажег еще два фальшфейера. — Не получится! Надо остановиться и встать в круг!

— Вперед! — прохрипел Калина. — Если остановимся, она убьет нас! Прижмитесь теснее!

Гаража мы уже не видели. Черный и Калина шли впереди, плечом к плечу, разгоняя Тьму поднятыми над головой огнями фальшфейеров. Я пятился, прижавшись к сталкерам спиной и отчаянно размахивая горелкой.

Мое оружие работало очень хорошо, но огня все равно катастрофически не хватало: пока я отгонял Тьму сверху, она подбиралась с боков и снизу, ее прикосновения были подобны порывам ледяного ветра. Я чувствовал, что замерзаю.

— Гараж! — выдохнул Черный.

Огонь осветил бетонные стены гаража, мы почти на ощупь отыскали ворота. Ввалились внутрь — натиск Тьмы заметно ослабел. Тем не менее она не хотела отпускать добычу.

Ног я уже почти не чувствовал — настолько они замерзли. Размахивая горелкой, молился о том, чтобы не кончился газ — мне было совершенно ясно, что подключить новый баллон я уже просто не успею.

Калина и Черный тоже едва держались на ногах. Шатаясь и спотыкаясь, продолжая отбиваться от Тьмы, мы добрались до места перехода.

— Мы не можем пустить ее за собой… — выдохнул Черный. — Зажигаем все, что есть…

Он и Калина, остановившись, начали вытаскивать из рюкзаков фальшфейеры и бутылки с бензином. Я прикрывал их, размахивая горелкой и дрожа от холода.

Черный бросил первую бутылку с бензином, за ней полетели другие. Я поджег бензин пламенем горелки, сразу стало полегче — огонь отогнал Тьму на несколько метров. Антон и Калина продолжали зажигать фальшфейеры и лить бензин, стало заметно светлее. И теплее — Тьма отступила под напором огня, хотя и продолжала пытаться подобраться к нам.

— У меня больше ничего нет! — сказал Антон.

— Тоже пустой… — признался Калина, подняв над головой сразу четыре шипящих, разбрасывающих искры фальшфейера. — Ну что, попробуем?!

— Давай! — Черный схватил меня за плечи.

Не знаю почему, но из груди у меня вырвался крик. Закричали и Черный с Калиной; они тащили меня за собой, я с криком отмахивался горелкой от наседавшей Тьмы. Потом вдруг споткнулся и упал, горелка погасла. Тут же вскочил, выжал курок: вырвавшееся из сопла пламя осветило станцию метро.

— Где она?… — спросил Черный, тяжело поднимаясь на ноги. — Не пошла за нами?

— Вроде нет… — произнеся, осматриваясь вокруг. — О черт!

Прямо в глаза мне ударил свет фонарика, послышался топот ног. Спустя всего несколько секунд мы оказались в плотном кольце одетых в камуфляж людей, их было человек десять. Я ощутил себя очень неуютно — никогда мне еще не доводилось быть под прицелом сразу такого количества автоматов.

— Браво, браво! — издевательски хлопая в ладони, к нам медленно подошел высокий худощавый мужчина. Как и все, он был облачен в камуфляж, на поясе у него я разглядел кобуру с пистолетом. — Какое драматичное появление!

— Валентин… — Калина стоял, хмуро глядя на него. — Похоже, твое слово ничего не стоит?

— Не будьте ребенком, Александр, — губы Кротова скривились в презрительной ухмылке. — Это война, а в войне побеждает сильнейший. Я победил, вы проиграли. Все, что вы можете, это поторговаться об условиях капитуляции. Обыщите их!

Сопротивляться не было никакой возможности — мы едва стояли на ногах. С меня сняли рюкзак, вывернули карманы. После чего подтолкнули к стене.

— Стой здесь…

Калина и Черный тоже не сопротивлялись. Но когда у Александра попытались проверить внутренний карман куртки, он рванулся, сбил с ног одного из боевиков. Ударил ногой другого, но тут же получил прикладом по затылку и рухнул на пол.

— Поаккуратнее, — велел Кротов. — Он нам еще нужен. Что там у него?

Один из бойцов передал ему ампулу.

— Великолепно! — произнес Валентин, его голос даже дрогнул от радости. — И где же, если не секрет, та аптека, в которой вы взяли эту чудесную вещицу?

Калину подняли на ноги.

— Верни ее! — сказал он, мрачно глядя на Кротова. — Она не твоя!

— Теперь — моя. — Валентин сунул ампулу в карман. — Что там еще у них?

Ему показали отобранные у нас вещи. Валентина заинтересовали только «авторучка» и найденный Калиной перстень.

— Очень мило… — Он спрятал находки в карман. Потом обернулся: — Иди сюда.

Из-за спин бойцов вышел еще один человек в камуфляже. Это был Маркиз.

— Они появились здесь. — Валентин указал на место перехода. — Сможешь пройти в Город?

— Не знаю… — тихо ответил тот. — Никогда не пробовал.

— Ну так попробуй!

Посмотрев на нас, Маркиз опустил взгляд, медленно подошел к месту перехода. Потом прошел по нему.

Ничего не произошло. Марк виновато взглянул на Кротова:

— Мне надо поучиться.

— А чем ты занимался раньше? — нахмурился Валентин. Потом перевел взгляд на Черного. — Как здесь пройти?

— Туда сейчас нельзя, — ответил тот. — Там смерть.

— Я не спрашиваю тебя, можно туда или нет. Я спрашиваю, как туда попасть?

Черный молчал.

— Хорошо… — Валентин задумчиво взглянул на Маркиза, вынул пистолет. Передернув затвор, взвел курок и передал его Марку: — На…

— Зачем он мне?… — спросил тот, но оружие все-таки взял.

— Убей его. — Кротов указал на Черного. — Или любого из них, на твой выбор.

— Мы так не договаривались! — Побледневший Маркиз непонимающе смотрел на Валентина. — Вы обещали, что не тронете их!

— А я их и не трогаю. Их тронешь ты. Давай покажи, чего ты стоишь. И учти: не убьешь ты, тогда я убью и тебя, и их. Быстрее!

Один из бойцов, крепкий смуглолицый человек лет тридцати пяти, взял Маркиза на прицел — на тот случай если тот попытается выкинуть какую-нибудь глупость. Судя по всему, именно он среди бойцов был главным.

Марк посмотрел на нас, потом на пистолет в своей руке. Медленно поднял оружие и прицелился в Черного.

Его рука дрожала. Вот он неуверенно перевел пистолет на Калину, потом на меня — я ощутил себя очень неуютно. Несколько секунд мы с Маркизом смотрели друг на друга поверх ствола, потом он опустил руку.

— Простите меня, — сказал он, обведя нас взглядом. — Я ошибся.

Он медленно повернул голову, взглянул на Кротова. Затем вдруг быстро поднес пистолет к виску и выжал курок.

Громыхнул выстрел, Марк упал на пол. Под его головой быстро начала расползаться лужица крови.

— Дурак… — раздраженно процедил Валентин. Было видно, что такого исхода он никак не ожидал. Нагнувшись, поднял выпавший из руки Маркиза пистолет, взглянул на нас. — Мы с вами еще побеседуем. Но не здесь и не так. Уверяю вас: не пройдет и пары дней, и вы…

Договорить он не успел: неожиданно вспыхнули укрепленные под потолком лампы, из распахнувшейся двери с кодовым замком начали выбегать люди в масках и в камуфляже. Другая группа нападавших появилась из тоннеля метро: воздух огласился криками, приказами сложить, оружие и лечь на пол.

Никто из бойцов Валентина не посмел оказать сопротивление — им было ясно, что сила не на их стороне. Растянувшись на полу, я лежал, прикрыв затылок руками, и исподлобья взирал на происходящее.

Мне стало ясно, в чьи руки перешла власть, когда на спине одного из бойцов я разглядел надпись «ФСБ». Действовали эти ребята очень слаженно и четко: бойцы Валентина были разоружены и уложены на пол, сам он оказался в том же положении — дюжий спецназовец придавил его коленом к полу. Лишь один человек не лег на бетон — тот самый смуглый боец, что еще пару минут назад держал на прицеле Маркиза. При появлении спецназа ФСБ он опустился на колени, отбросил пистолет в сторону. Завел руки за затылок.

— Всё, всё, без рук, — сказал он, когда один из бойцов попытался было уложить его на пол. — Я без оружия и не дергаюсь.

Потом появился тот, кто руководил спецназом. Он был без маски, его лицо показалось мне знакомым. Где же я его видел?

Я вспомнил, кто это, когда встретился с ним взглядом, — это был полковник Рыбаков. Тот самый тип, что некогда предлагал мне следить за сталкерами. Выходит, он не «серый», а действительно фээсбэшник?

— Немного опоздали… — хмуро сказал он, взглянув на тело Маркиза. Потом перевел взгляд на смуглого бойца. — Ну что, Карим? Снова сменил хозяина?

— Мне платят, я работаю, — ответил тот. — К слову, тот парнишка застрелился сам, я тут ни при чем. Не вынес угрызений совести.

— Тебе это чувство, конечно, незнакомо?

— Обижаешь, Анатолий. Я ни разу еще никого не кинул и не предал. У меня тоже есть свои принципы.

— Но ты работаешь за деньги.

— А ты, конечно, питаешься святым духом? — Карим усмехнулся. — Если не секрет, как ты здесь оказался?

— Ты следил за ними. Я за тобой. Все очень просто.

— Да, наверное… — Карим убрал руку с затылка и потянулся к лицу, один из спецназовцев тут же взял его на прицел. Снова усмехнувшись, Карим почесал нос и опять завел руку за затылок.

— Наденьте на него наручники и уведите, — велел полковник.

— Может, отпустишь? — Карим поднялся на ноги. — По старой дружбе?

— Я подумаю над этим. — Было видно, что Рыбаков уже потерял к нему интерес. — Поднимите этого. — Он указал на Валентина. — И обыщите.

Два бойца подняли Кротова на ноги, еще один начал обыскивать.

— Вы не имеете права! — прошипел Валентин, с ненавистью глядя на Рыбакова. — Вы представляете, что вы делаете? Вы объявили войну не мне, а целой организации!

— Напишите официальную жалобу, — посоветовал Рыбаков. — И что тут у нас? — Он оглядел изъятые у Кротова перстень и «авторучку», потом взял ампулу. Его глаза заинтересованно вспыхнули. — Надо же… А говорили, что их больше нет.

— Она моя! — прохрипел Калина и попытался подняться, один из бойцов тут же присел и снова ткнул его лицом в пол.

— Ваша? — Полковник удивленно вскинул брови. — Здесь нет ничего вашего, Александр. Все это является достоянием государства. Вы же ведете себя как вор.

— Она мне нужна! — снова прохрипел Калина. — Ты не можешь забрать ее у меня! Она для моей жены!

— Сочувствую вашему горю. Но ничем не могу помочь. Речь в данном случае идет о жизнях тысяч и тысяч людей, которым может помочь это лекарство. Если, конечно, мы сможем его воспроизвести.

— У вас же уже было это лекарство? — вставил Черный. — И не одна ампула.

— Было, — согласился Рыбаков. — Но благодаря таким, как он, готовым продать все и вся, — Рыбаков с неприязнью взглянул на Валентина, — все оставшиеся образцы и результаты работы оказались на Западе. Так что вашей жене, Александр, придется немного подождать.

— Вы не можете так поступить… — произнес Калина. — Не можете…

— Повторяю еще раз, для особо непонятливых: речь идет о государственных интересах. В свое время я предлагал Егору поработать на нас, верно? — Он взглянул на меня. — Если бы вы, Егор, не отказались, все могло бы сложиться гораздо удачнее. Но вы не понимаете, когда с вами говорят по-хорошему, не цените этого. В итоге приходится общаться иначе.

— Оставьте нам эту ампулу, — лежа на бетонном полу, попросил я. — Обещаю, что мы постараемся найти еще одну — для вас. Но эта нужна нам.

— Я не из тех, кто верит обещаниям. Так что оставим этот разговор… — Рыбаков немного помолчал. — Этих троих и Кротова оставьте здесь. Остальных пакуйте, разберемся потом, кто есть кто. Парнишку тоже унесите… — Он посмотрел на Маркиза. — И все их вещи прихватите.

Его бойцы начали выполнять приказ. Нас троих отпустили, я поднялся на ноги.

— Вы об этом очень пожалеете! — процедил Валентин. — Со мной нельзя так обращаться.

— В самом деле? — усмехнулся полковник. — А теперь слушай меня внимательно: у тебя двадцать четыре часа на то, чтобы покинуть пределы страны. И если ты не успеешь, то вот тогда действительно пожалеешь. Понял меня?

Кротов скрипнул зубами, но ничего не сказал. Рыбаков снова усмехнулся.

Бойцов Валентина, закованных в наручники, увели, унесли и тело Маркиза. Забрали и наши рюкзаки, я с грустью проследил за тем, как мое оружие скрывается за дверью с кодовым замком.

— Отдайте лекарство, — снова попросил Калина. — Оно мне нужно.

— Про лекарство я уже все сказал. И запомните: с этого дня вы навсегда забудете дорогу сюда. Рискнете здесь еще хоть раз появиться — очень пожалеете. Все ясно?

Мы молчали.

— Думаю, что ясно. Тогда все… — Он повернулся и направился к двери. Зашел, дверь закрылась. Было слышно, как щелкнул замок.

Стало очень тихо. На перроне остались только мы втроем и Валентин.

— Это немыслимо… — произнес Валентин. — Он просто не представляет, что делает…

Повернувшись, Калина с размаху ударил его кулаком в лицо, вложив в этот удар всю накопившуюся у него злость. Кротов упал, потом медленно приподнялся, встал на колени. Его лицо было в крови.

— Скажешь еще хоть слово, и я убью тебя, — предупредил Калина.

Валентин сжал кулаки — и промолчал. Уж слишком выразительным был взгляд Александра.

— Наверное, нам пора домой, — произнес Черный.

— Пора, — согласился я. Взглянул на Калину: — Идем?

— Да… — кивнул Александр и устало вздохнул.

Ему уже доводилось один раз держать в руках такую ампулу: сидя за столом в своем кабинете, Рыбаков задумчиво вертел ее в руках. Невероятная вещь, невозможная.

Немыслимая. Впервые он увидел ее еще молоденьким лейтенантом, был очень горд тем, что его допустили к такой большой тайне. Видел, на что способна эта красная фосфоресцирующая жидкость. Не просто панацея от всех травм и болезней — переход на новый уровень жизни. У пациента, попавшего в тяжелейшую аварию и находившегося при смерти, после введения препарата в течение считанных часов восстановились все жизненные функции. Более того, за пару месяцев выросли потерянные при аварии ноги — врачи просто не верили своим глазам. К концу третьего месяца организм пятидесятилетнего мужчины, перенесшего такие тяжелые травмы, стал организмом двадцатипятилетнего юноши. Ушли в небытие седые волосы, восстановилось зрение. Более здорового человека трудно было представить. Но и это еще не все: когда год спустя, все еще находясь под наблюдением в закрытой клинике, он получил тринадцать ударов ножом от сумасшедшего санитара, посчитавшего его дьяволом, раны затянулись за с читаные часы. Хотя минимум четыре из них были смертельны: пролежав около часа без сознания в своей палате, он очнулся и смог сам вызвать охрану. Вся его кровать была залита кровью, но он чувствовал себя вполне сносно. Спустя сутки на месте ран остались лишь красноватые полоски, через пару недель исчезли и они. Способность к регенерации не пропала, а стала постоянной.

Неудивительно, что этот факт постарались скрыть. Тему закрыли, всех причастных к этой истории раскидали по разным уголкам Страны Советов. Много позднее, уже будучи в Москве и снова получив доступ к секретным документам, он узнал о предательстве — все материалы и образцы препарата были украдены. Судьба пациента тоже была неясна — считалось, что он плыл на печально известном пароме «Эстония», в числе спасенных его не оказалось. Некоторые факты свидетельствовали о том, что тем же рейсом пытались вывезти и две оставшиеся ампулы препарата.

Мог ли он выяснить, что произошло той роковой ночью, куда делся препарат и живое свидетельство его применения? Мог. Даже знал, где искать концы этой истории. Но не хотел ворошить прошлое — оно могло принести ему только смерть…

Рыбаков задумчиво смотрел на ампулу. Он не вписал ее в перечень изъятого — знал, что даже в их ведомстве найдется немало охотников заполучить бесценную находку. Ничего не пожалеют, чтобы добраться до нее. Его же могут просто устранить как опасного свидетеля. Времена все еще сложные: Контора только восстанавливает былую мощь, вокруг еще слишком много предателей. И не просто предателей, а предателей, облеченных властью. До тех пор, пока всю эту шваль не вычистят, об ампуле лучше не заикаться. Пусть полежит у него в сейфе — до лучших времен.

Он открыл сейф, вынул резную, инкрустированную серебром шкатулку. Завернув ампулу в платок, аккуратно уложил ее в шкатулку рядом с несколькими антикварными безделушками. Закрыв крышку, вернул шкатулку на верхнюю полку сейфа, запер его, спрятал ключ в карман.

Удовлетворенно вздохнул — вот там пусть пока и полежит.

Рыбаков как раз сел за стол, когда в дверь постучали.

— Войдите! — сказал он.

Дверь открылась, в комнату вошла девушка. В форменной одежде, белокурая и голубоглазая, — увидев ее, полковник вздрогнул и потянулся к ящику стола.

— Даже не думай! — Непонятно откуда возникший в руке у девушки пистолет смотрел ему в грудь.

— Лара, ты с ума сошла!.. — Рыбаков не мог поверить в то, что эта стерва смогла проникнуть в тщательно охраняемое здание.

— Не будем терять время. Ампулу сюда, живо! — Она шевельнула пистолетом.

— Ты не будешь стрелять. Тебе не уйти отсюда!

Вместо ответа Лара отвела оружие и выстрелила в резной антикварный секретер.

Послышался тихий хлопок, в секретере появилась дырочка. Из глушителя пистолета вился легкий дымок.

— Глушитель очень хороший. — Лара снова прицелилась полковнику в грудь. — Поэтому тебе лучше поторопиться.

— Ты понимаешь, что с тобой потом будет? Это уже переходит все границы!

— Ты тратишь мое время, — в голосе Лары появился металл. — Где ампула? В сейфе? Открывай, или я вышибу тебе мозги, заберу ключ и открою сама.

Хуже всего было то, что она действительно могла это сделать. Понимая, что его жизнь висит на волоске, Рыбаков медленно поднялся, вынул ключ. Подошел к сейфу.

— И без резких движений! — предупредила Лара. — Ты меня знаешь.

Он действительно ее знал. Открыл сейф, оглянулся.

— Быстрее! — поторопила девушка.

Пришлось подчиниться. Вынув шкатулку, полковник положил ее на стол и взглянул на Лару.

— Открой! — приказала та. — И без глупостей.

Пришлось открыть. Вынув платок, Рыбаков развернул его, взял ампулу и протянул девушке.

— Положи, — велела она. — И отойди к окну.

Она не расслаблялась ни на секунду. Уже понимая, что ему не перехитрить ее, полковник положил ампулу, отступил к окну. Не опуская оружия, Лара взяла ампулу, спрятала в карман. Потом вынула наручники и бросила на стол.

— Пристегнись к батарее.

— Ты очень пожалеешь об этом… — Рыбаков нацепил одно кольцо наручников на руку, второе пристегнул к трубе отопления. — Очень.

— Я могу пристрелить тебя и спокойно уйти, — заявила девушка. — И никто никогда не узнает, кто это сделал. Хочешь этого?

Рыбаков промолчал.

— Тогда не зли меня. И учти: умру я, умрешь и ты. Поэтому лучше забудь обо мне — целее будешь.

Не опуская пистолета, Лара попятилась к двери, открыла ее. Потом быстро спрятала пистолет и вышла, не забыв прикрыть дверь.

— Вот тварь! — выругался Рыбаков и дернул наручники. — Удавлю гадину… Сюда, кто-нибудь! Слышите меня?! — Он снова отчаянно рванул наручники. — Сюда!!!

Дарий знал, что проиграл. Более того, смирился с этим. Впервые за последние годы у него появилась возможность подумать о своей жизни. О том, зачем он жил, для чего. Как-то глупо все было, бессмысленно. Работал на заокеанского дядю — ради чего? Какими высокими целями они смогли склонить его на свою сторону? Воистину, если Господь хочет наказать нас, то делает слепыми и глухими…

Все последние дни он жил на небольшой даче в Подмосковье. Здесь было очень хорошо: пели птицы, стрекотали в траве кузнечики. Сидя в кресле на террасе, Дарий наслаждался этой красотой и думал о том, что совершенно не умел ее ценить. Все время был занят какими-то глупыми делами — вместо того чтобы просто смотреть на этот прекрасный блистающий мир.

Ему было хорошо, даже мысль о близкой смерти не тревожила его. Наоборот, вносила в его жизнь какую-то осмысленность. Появилась точка отсчета, появилось то, что ждало его в самом ближайшем будущем и к чему надо было подготовиться. Да, он жил очень глупо — теперь это приходилось признать. Не сделал в своей жизни ничего хорошего. А вот зла от него, напротив, было вдоволь…

Он вздохнул, потом посмотрел на небо. Голубое оно, красивое. Странно, что он его не замечал. И солнца не видел, и звезд. А ведь как прекрасно ночное небо! Сегодня, когда стемнеет, он вынесет кресло на лужайку, сядет и будет смотреть на звезды.

Еще ему хотелось съездить к морю. Войти в него, отдаться ласковым волнам. Вдохнуть пьянящий морской воздух. И ведь могло это все быть у него, могло… Мечтал о море когда-то, грезил далекими путешествиями. Так почему он забыл обо всем этом, на что променял мечту?…

Это были вопросы, на которые у него не было ответов. Он знал лишь одно: все эти долгие годы он жил неправильно. Не о том думал, не тем занимался. И если бы не близость смерти, наверняка бы этого так и не понял.

Большинство людей умирают дома или в больницах, запертые в четырех стенах. Он для себя подобной участи не хотел. Более того, знал, как этого избежать. Перед тем как уйти, он все же получит то, о чем когда-то мечтал. Море, свежий ветер. Белоснежный парус. Он будет просто плыть, ни о чем не думая и никуда не стремясь. А когда однажды поймет, что не в силах больше терпеть изнуряющие его боли, просто приставит к виску пистолет и спустит курок. Волны примут его в свои объятия — и он исчезнет, словно и не появлялся никогда на этом свете…

Послышался шум подъехавшей машины, Дарий вздохнул. Ему не хотелось отвлекаться на глупые людские заботы.

Это была Лара. Одетая в легкое светлое платье и босоножки, она выглядела очень привлекательно. Глядя на нее, было трудно поверить, что эта милая белокурая леди одна из самых опасных женщин в стране. Да что там в стране — в мире. И с ножами и пистолетами она управляется не менее ловко, чем с помадой и пудреницей.

— Это я, — сказала она. На ее губах играла легкая улыбка, глаза блестели — так бывало всегда, когда Ларе удавалось провернуть какое-то дельце.

— Вижу, — улыбнулся Дарий. — Ну выкладывай, что там у тебя? Вижу ведь — аж светишься вся.

— Это вам! — Лара взяла его руку и аккуратно вложила что-то в ладонь.

Дарий перевел взгляд — и вздрогнул.

В это невозможно было поверить — на его ладони лежала ампула. Та самая, с красной фосфоресцирующей жидкостью. В том, что это именно она, у него не было ни малейших сомнений.

— И где ты взяла ее? — Дарий удивленно взглянул на девушку. — Черный сказал, что у них была одна ампула, да и ту забрал Рыбаков.

— А это она и есть, — сказала Лара, ее глаза сияли от удовольствия. — Я просто зашла к полковнику, мы очень мило побеседовали. И он мне ее отдал.

— Он жив?

— Разумеется. Я не настолько кровожадна.

Дарий снова взглянул на ампулу. И удивился тому, что не чувствует радости. Наоборот, возникло тревожное и неприятное ощущение того, что все возвращается на круги своя. Ему так надоела эта суета, он так устал от преследующих его запахов — одно это может свести с ума кого угодно. Только-только ушел от всего этого, хотел спрятаться от мира, прожить последние оставшиеся ему месяцы так, как хотел. И вот теперь это…

Он вспомнил Калину и его больную невесту. То, что она попала в аварию, не его вина — он пришел после того, как все это случилось. Но это вина его предшественника, вина тех, на кого он все эти годы работал. Калина сделал почти невозможное — отыскал в смертельно опасном Городе это лекарство. У него его отняли. Лара забрала ампулу у того, кто отнял. Теперь у него есть шанс на жизнь, но может ли он им воспользоваться? Ведь это не его шанс — чужой. Сможет ли он, выздоровев, взглянуть в глаза Калине?

— Ты не рад? — спросила Лара, в ее голосе чувствовалось удивление.

— Ты все сделала правильно, Лара, — сказал он. — Но у меня к тебе есть еще одна просьба: верни эту ампулу Калине.

— Вернуть? — В глазах девушки мелькнуло непонимание. — А как же ты?

— Она не моя, Лара. Я не могу ее взять. Да и не хочу.

— Дарий, я тебя не понимаю. — Лара задумчиво смотрела на него.

— Мне осталось всего несколько месяцев. Может быть, полгода. И я хочу прожить это время так, чтобы мне не было стыдно. Я благодарен тебе за все, что ты для меня сделала. Но ты должна вернуть эту ампулу Калине. Она принадлежит ему.

Лара взяла ампулу с его ладони, спрятала в карман.

— Хорошо. Верну. Что-то еще?

— Да. — Вячеслав взглянул на нее и улыбнулся: — Ты умеешь управлять яхтой?

Вчера вечером она впервые за четыре года увидела свет. Сидела в кресле — так же, как всегда, смотрела незрячими глазами в окно. Потом вдруг по ее щекам покатились слезы: на вопрос Саши о том, что случилось, прошептала:

— Я вижу свет…

Это случилось через четыре часа после того, как Лара принесла ему ампулу с лекарством. Было трудно поверить в то, что это сделала девушка, еще недавно пытавшаяся его убить. Не удержавшись, Калина спросил, почему она это делает.

— Так захотел Дарий, — пояснила она. — Так что не обольщайся — у нас с тобой ничего не изменилось. Однажды я вернусь и все равно сверну тебе шею.

— Буду ждать, — согласился Калина. — Но все равно спасибо. И тебе, и Дарию.

Ничего не ответив, Лара ушла — было видно, что этот визит тяготит ее.

Чтобы ввести лекарство, было достаточно приложить ампулу к вене одной из сторон — той, что была покрыта металлом. Металл сформировал тончайшую иглу — настолько тонкую, что Маша даже не ощутила, как та проникла в тело. Затем игла стала немного толще, внутренняя оболочка ампулы, сжавшись, выдавила лекарство в вену. Игла снова спряталась…

Вечером Маша увидела свет. Неудивительно, что Александр с нетерпением ждал утра. Ночью почти не спал: то и дело выходил покурить, потом потихоньку возвращался и сидел, глядя на спящую девушку.

Под утро он все-таки задремал. А когда проснулся и открыл глаза, встретился взглядом с Машей.

— Ты совсем не изменился… — сказала она, глядя на него. — Все такой же небритый.

Она его видела, и это было настоящим чудом. Но и это было еще не все: когда у него улегся первый взрыв эмоций, Маша стянула одеяло и указала на свои ноги.

— Смотри, — она пошевелила пальцами. — Они двигаются. Я чувствую их… — По ее щекам поползли слезы, девушка всхлипнула.

— Не плачь… — Он аккуратно смахнул пальцем слезы с ее щек. — Теперь у нас все будет хорошо. День, два — и ты снова будешь ходить. И тогда мы с тобой куда-нибудь поедем. Туда, где нас никто не будет тревожить. И будем там столько, сколько ты захочешь.

— И куда мы отправимся? — спросила она.

— Не знаю. Назови любую точку мира, и я тебя туда отвезу.

— И тебе без разницы, куда ехать?

— Абсолютно. Главное, чтобы там была ты… Чему ты смеешься?

— Тебе было так трудно со мной все эти годы. Но теперь, думаю, станет еще труднее. — Она посмотрела ему в глаза и засмеялась.

— Ничего, — улыбнулся Калина. — Как-нибудь переживу… — Он посмотрел Маше в глаза и притянул ее к себе…