2012. Формула выживания

Был тихий июльский вечер. Мы сидели у Черного в гостиной — сам хозяин, я, Калина и Леонид — и негромко беседовали. Уже завтра Александр и Маша улетали на Мальдивы. Леонид, приехавший в столицу на пару дней, собирался вернуться в Питер. Черный и Татьяна на следующей неделе собирались в Испанию: Антон приготовил Тане подарок в виде уютной виллы на берегу Средиземного моря. Правда, сама Татьяна о подарке еще не знала — это должно было стать для нее сюрпризом.

— Я ей сказал, что снял дом на три недели, — пояснил Черный, когда речь зашла об их поездке. — Приедет, посмотрит. Если понравится, сообщу ей о том, что она хозяйка этой виллы.

— А если не понравится? — Калина приподнял брови.

— Тогда я ее просто утоплю, благо море рядом, — с усмешкой ответил Антон.

У нас с Викой тоже были планы на отдых: все говорило том, что через пару недель я буду любоваться коралловыми рифами где-нибудь на Красном море.

Самым удивительным для меня было то, что знакомство со сталкерами, начавшееся столь необычно и поначалу доставившее столько неприятностей, в итоге принесло мне счастье. Я просто не знал, чего бы я еще мог попросить у Бога — Он и так дал мне все, о чем я только мог мечтать. Рядом со мной была любимая девушка, у меня была работа, доставлявшая мне удовольствие. Наконец, я соприкоснулся с поистине вселенскими тайнами, и это тоже приносило мне радость.

Увы, на каждую бочку меда всегда находится своя ложка дегтя — я понял это, когда сталкеры заговорили о делах.

— Ну а теперь выкладывай, зачем собрал нас? — предложил Калина, взглянув на Антона. — Не просто же поболтать?

— Верно, — поддержал его Леонид и тоже посмотрел на Черного. — По глазам вижу — у тебя что-то есть.

— Есть, — признался Антон. — Помните Ваню Климова?

— Это тот, что в аварии погиб? — Александр приподнял брови.

— Верно, — подтвердил Черный, глядя на него. — Сколько уже времени прошло — лет пять?

— Да, примерно, — согласился тот.

— Неплохой был парень, — добавил Леонид. — Но слишком самоуверенный.

— Возможно, — пожал плечами Калина. — Потому и не сработался с нами.

— А кто это? — поинтересовался я.

— Один наш старый знакомый, — пояснил Антон. — Одно время он довольно тесно с нами работал, потом решил создать свою группу. И примерно через месяц после этого погиб в аварии.

— Думаешь, это как-то связано? — предположил Люминос. — Его уход от нас и гибель?

— Не знаю. Не в этом дело… — Антон выдержал демонстративную паузу. — Позавчера утром я встретил его у ВДНХ.

— Ты это серьезно? — Глаза Калины удивленно блеснули.

— Абсолютно. И вот что интересно: минут за пять до того, как встретить его, я увидел черную «девятку» — такую же, как была у Ивана. Вспомнил о нем, а через несколько минут смотрю — он сам идет мне навстречу.

— Может, просто кто-то похожий? — предположил Леонид.

— Это был он сам, — ответил Черный. — Увидел меня, обрадовался. Спросил, где я пропадал. А я просто не знал, что ему ответить. Поговорили немного, потом разошлись. Он мне даже свой телефон оставил — можно будет позвонить.

— Хочешь сказать, что встретил человека, который пять лет назад погиб в аварии? — недоверчиво произнес я.

— Именно, — подтвердил Антон. — Я привык к тому, что может произойти все что угодно. Но появление Ивана даже меня выбило из колеи. Сразу после этой встречи я поехал на кладбище — взглянуть на его могилу.

— И что? — не утерпел я.

— А ничего. Не было там его могилы. Место я помнил совершенно точно. Могила там есть, но чужая. Какой-то парень, год и месяц смерти тот же самый, что у Ивана. Дня я, правда, не помнил.

— День я тоже не помню, — признался Калина. — Помню, что в сентябре. Еще дождь шел, когда его хоронили.

— И что все это значит? — спросил Люминос. — Реальности смыкаются все теснее?

— Скорее всего, — согласился Антон. — Появление человека, который умер, — это уже не шутки.

— И что на это скажут его близкие? — поинтересовался я, пытаясь понять сложившуюся ситуацию. — Точнее, понятно, что они обрадуются. Но такое появление может кого угодно ввести в ступор: похоронили человека, и вдруг он оказывается жив.

— А они просто ничего не заметят, — пояснил Леонид. — Когда смыкаются реальности, происходит модификация памяти. То есть твоя память начинает соответствовать новой реальности, все «баги» подчищаются.

— Но почему тогда вы видите эти изменения? — не понял я.

— Потому что у нас другие параметры сознания, — за Люминоса ответил Антон. — Когда из года в год ходишь в зону, сознание модифицируется. Рушатся защитные фильтры, не позволяющие увидеть то, чего, с точки зрения нашего разума, не может быть.

— Это как файервол на компьютере, — вставил Калина. — Не пускает в систему ничего, что может нарушить ее работу.

— Да, что-то вроде того, — кивнул Черный. — Но если обычно файервол защищает систему от внешних воздействий, то в нашем случае людей просто лишают информации о том, что происходит на самом деле. Они видят отредактированную картинку, ненастоящую.

— Немного не соглашусь, — покачал головой Александр. — В данном случае картинка как раз настоящая — как в случае с воскресшим Климовым. Подчищается информация об изменениях. И это самое неприятное.

— Да, пожалуй, — согласился Антон. Потом взглянул на меня. — Вот и получается, что мир постоянно меняется, но ты, как сталкер, не скован обычными ограничениями и можешь отслеживать происходящие изменения.

— Но не все? — предположил я.

— Возможно, — пожал плечами Антон. — Меня больше беспокоит другое: когда изменений станет слишком много, люди начнут их замечать. Сначала это будут самые мелкие неувязки, потом все более серьезные. И как раз это может привести мир к полному хаосу. Если ты осознаешь происходящие вокруг изменения и не понимаешь, что именно происходит, недолго и с катушек съехать.

— Давайте вернемся к Ивану, — предложил Леонид. — Реальность меняется все быстрее, это факт. И появление Климова наверняка лишь одно из множества происходящих вокруг нас изменений. Вопрос в том, что это нам сулит?

— Думаю, что ничего хорошего, — задумчиво произнес Александр. — Процесс смыкания миров идет все быстрее и быстрее. Дальше будет только хуже. — Он пару секунд помолчал. — Мы вчера с Машей были в храме Христа Спасителя. Провели там минут двадцать, затем Маша вдруг потащила меня на улицу. Я не мог понять, что случилось, но спорить не стал. Мы вышли, и уже на улице она рассказал мне о своем видении. Сказала, что восхищалась красотой храма, ей было очень хорошо. Но в какой-то момент она вдруг увидела этот же храм в недалеком будущем. Он был целый, не разрушенный. Но абсолютно пустой. Все ценное из него вынесли, остались только стены с росписями. И над всем этим витало ощущение запустения. Маша сказала, что это было очень тягостное зрелище. Когда видение закончилось, она захотела уйти. Ей было тяжело находиться в храме, зная, что его ждет в ближайшем будущем. Поэтому она и поспешила его покинуть.

— Но ведь всегда есть варианты? — возразил я. — Маша ведь видит возможное будущее, не окончательное?

— Варианты возможны, — согласился Александр. — Но обычно Маша видит все, что потом действительно происходит. Точнее, то, что она видит, обычно сбывается.

— Мне это напоминает лавину, — сказал Леонид. — Если она пошла, то ее уже ничем не остановишь.

— От лавины можно убежать. Вы же сами говорили, что то, какой будет реальность, зависит от самих людей. От их предпочтений, их выбора. Разве не так? — Я обвел сталкеров взглядом.

— Это так, Егор, — подтвердил Александр. — И у России может быть, больше шансов избежать катастрофы, чем у какой бы то ни было другой страны. Но шансы все равно настолько малы, что о них просто невозможно говорить серьезно. Это как раз тот случай, когда рассчитывать остается разве что на Бога. Но ведь не зря говорят: «На Бога надейся, но сам не плошай». Поэтому мы и исходим из самого плохого прогноза. А он говорит о том, что осень две тысячи двенадцатого года станет Рубиконом. Будет мир до него и мир после. Я сам хочу верить в лучшее. Но предпочитаю быть готовым к любому развитию событий.

— Кстати, я на днях получил письмо от Бориса, — сказал Черный, взглянув на Калину и Леонида.

— Он все еще в Канаде? — Александр приподнял брови.

— Уже полгода как вернулся, сейчас живет у себя в Кемерово. Знаешь, о чем он пишет? Все о том же — Армагеддон приближается. Его группа сейчас пытается задействовать геомагию: хотят создать некий каркас силовых точек, где каждая точка — город, в котором находится кто-то из их группы. Три человека у них даже поменяли место жительства — чтобы расположение соответствовало нужной им геометрической структуре. Они надеются, что это поможет им в час икс удержать ситуацию.

— Идея интересная, — признался Александр. — Даже очень. Мы можем им чем-нибудь помочь?

— Только информацией. Я уже вчера вечером ему ответил, дал координаты нужных им зон.

— Письмо зашифровал, надеюсь?

— Обижаешь, — усмехнулся Черный. Немного помолчав, вздохнул: — Такие вот дела…

Стало очень тихо.

— Может, чайку попьем? — предложил Черный, когда стало ясно, что молчание затягивается.

— Попозже, — ответил Калина. Потом взглянул на меня. — Не желаешь снова прогуляться в Запретный Город?

— В Город? — искренне удивился я. — Но нас же предупредили, чтобы мы там больше не появлялись?

— Не совсем так. — Губы Калины дрогнули в усмешке. — Нам запретили появляться на той станции. Но это не значит, что мы не сможем попасть в Город в другом месте.

— Самое главное в том, что мы там уже были, — пояснил Антон. — Есть привязка к тому миру, мы знаем, куда нам надо попасть. Все остальное приложится.

— И что мы будем искать? — спросил я. — Опять ампулы?

Калина взглянул на Черного, тот едва заметно кивнул. Переглянулся с Люминосом, потом снова взглянул на меня.

— Помнишь кассету, что нам дала Лара? Первая часть записи была хорошей, потом Костя и Проф ушли на кухню. Запись продолжалась, но разобрать уже ничего было нельзя. Мы перенесли запись на компьютер, обработали. В итоге смогли узнать, о чем Костя и Проф говорили во время чаепития. Там было и кое-что любопытное.

— Ну так выкладывай, не тяни, — поторопил его я. Калина усмехнулся:

— Проф и Костя говорили о Вратах. Это портал, соединенный с такой же сетью порталов по всей Вселенной. И он находится где-то в Городе.

— Костя видел его?

— Нет. Но он прочитал дневник одного из горожан, в котором тот описывал постигшую их мир катастрофу. В дневнике было и упоминание о Вратах.

— Тьму то ли создали, то ли откуда-то выпустили военные в ходе какого-то неудачного эксперимента, — добавил Черный. — Абсолютное оружие, приведшее их мир к катастрофе. Большинство людей погибли, потом появились Иные. Они не могли справиться с Тьмой, но помогли оставшимся в живых перебраться в какой-то другой мир.

Для тех, кто не успел или не захотел, сделали сеть Убежищ в крупных городах по всему миру. Возможно, кого-то потом тоже эвакуировали. Кто-то так и умер, не пожелав покинуть родину. Для нас самое важное в том, что Врата остались, и мы даже примерно знаем, где их искать.

— Ну найдем мы эти Врата, — сказал я, задумчиво глядя на Антона. — И что дальше? Ты действительно рискнешь ими воспользоваться?

— Пока не знаю, — уклонился от прямого ответа Антон. — Найдем, а там будет видно.

— Испытаем их на тебе, — вставил Леонид. — Вернешься, тогда и мы попробуем.

Несколько секунд я молчал, меня не переставала тревожить мысль о том, почему они это всё мне рассказывают.

— Мне интересно — почему вы всё это мне рассказываете? — спросил я. — Почему вообще взяли в Город, доверяете другие тайны? Ведь я для вас, по существу, просто человек с улицы.

— Я ведь уже говорил, что Маша нам о тебе рассказывала еще до того, как мы встретились, — пояснил Черный. — Она говорила, что ты сыграешь в нашей жизни важную роль, так оно и оказалось. Это первое. А второе… — Он задумчиво смотрел на меня. — Какая у тебя группа крови?

— Вторая, резус-положительная, — ответил я, еще не понимая, к чему он клонит. — А что?

Антон взглянул на Калину. Тот полез в карман рубашки, вынул цепочку с металлическим жетоном и протянул мне:

— Держи. Это твое.

Я взял, взглянул на жетон. На нем были выбиты мои имя, фамилия и группа крови. Чуть ниже шли цифры: «40075696». Я знал, что это была длина земного экватора.

— Спасибо, — поблагодарил я. — А как ты узнал группу крови?

— Очень уместный вопрос, — кивнул Александр. — Помнишь, как мы удивились, когда узнали о странном совпадении двух аварий? Уже тогда я подумал о том, что нас с тобой что-то связывает. Черный спросил тебя о месте рождения: ты сначала сказал, что родился в Туле. Потом добавил, что точно не знаешь, тебя нашли среди бела дня в снегу у магазина. Когда Черный передал мне твои слова, я заинтересовался всем этим еще больше: ну кто рискнет подбросить ребенка к магазину днем, когда кругом куча народа?

Понимаешь, куда я клоню?

— Нет, — честно признался я.

— Тебя никто не подкидывал. Тебя потеряли. Дело было так: женщина с ребенком на руках и кучей покупок выходила из магазина. Зима, скользко — она поскользнулась и упала. А теперь подумай, какое у нее было главное желание, когда она падала?

— Не ударить ребенка, — догадался я.

— Верно. Такое падение — сильнейший эмоциональный шок. И этот шок, желание женщины что-то изменить, спасти, не ударить об лед открыло дверь в другой мир — скорее всего, там и место для этого было подходящее. Она упала, тут же поднялась. А тебя уже не было. Ты очутился здесь, в нашем мире, понимаешь?

— Понимаю. Хотя верится, прямо скажем, с трудом.

— Придется поверить — об этом мне рассказала Маша. А она никогда не ошибается.

— То есть я — из другого мира?

— Верно. Просто вывалился в наш мир. Но и это еще не все. — Калина внимательно смотрел на меня. — Знаешь, почему я, не спрашивая тебя, написал на твоем жетоне группу крови? Просто она у нас с тобой одинаковая. Потому что ты — это я.

Стало очень тихо. То, что сказал Калина, не лезло ни в какие ворота. В то же время совпадений действительно слишком много…

— Вот поэтому вы и столкнулись с одинаковыми авариями, — пояснил Черный. — Вы — один и тот же человек. Точно так же, как и я с Профом. Отсюда весь этот странный синхронизм в вашей жизни. Да и с нами ты встретился далеко не случайно — подобное тянется к подобному. События сами сложились так, что ты оказался с нами.

— Но ведь мы непохожи? — возразил я.

— Внешность в этом деле не главное. Вы как пальцы на руке — они все разные, но все равно принадлежат целому.

— Так что ты у нас прирожденный сталкер, — с усмешкой сказал молчавший все это время Леонид. — Первый переход совершил еще в младенчестве.

Наверное, это было смешно. Но мне было не до смеха.

— Выглядит все это, может быть, и логично, — сказал я. — Но вот принять это чертовски сложно.

— У тебя будет на это время, — сказал Калина, глядя на меня — Кстати, недавно я научился попадать в другие отражения. И думаю, мы с тобой могли бы как-нибудь выбрать время и поискать твой мир. Думаю, уголовное дело о пропаже ребенка все еще хранится в архивах.

— Хочешь сказать, что я смогу найти своих родителей? — Мой голос слегка дрогнул.

— Почему бы и нет? — пожал он плечами. — Это вполне возможно. Кстати, день рождения у нас одиннадцатого декабря.

— Я всегда праздновал пятнадцатого.

— Потому я и уточняю, — усмехнулся Калина.

— Ладно, хватит о делах семейных, — вмешался Леонид. — Как насчет того, чтобы перекинуться в картишки? Пара Калин против нас с Черным?

— Я пас… — Я поднял руки. — Мне уже домой пора, меня Вика ждет.

— Вот она, семейная жизнь… — проворчал Леонид. — Посиди хоть час еще?

— Мне действительно пора, — сказал я, поднимаясь. — Не вернусь в восемь, Вика меня прибьет. Знал бы ты, как здорово она дерется — ее сама Лара учила.

— А где она, кстати? — Леонид приподнял брови.

— Дарий купил яхту, — ответил Антон. — Лара поплыла вместе с ним. Похоже, Фрол для нее остался в прошлом.

— И это меня чертовски радует, — вставил Александр.

— Ну все, мне пора! — произнес я. — Пока!

Пять минут спустя я уже ехал в сторону Москвы, размышляя о том, что мне сказал Калина. Да, странно, удивительно. Но не более невероятно, чем все остальное, с чем мне пришлось столкнуться за этот год. Просто у сталкеров совсем другой мир. Даже не мир — миры. Другая жизнь, другие цели. И все это я теперь тоже по праву мог назвать своим…

Въехав в Москву, я специально сделал небольшой крюк. Остановился у набережной, вышел из машины. Взглянул на темные воды Москвы-реки. Вздохнув, снял с шеи цепочку с обручальным кольцом.

В это кольцо я вложил свою душу, свою любовь. Увы, жизнь не позволила мне увидеть его на пальце моей возлюбленной…

— Прости… — тихо сказал я, размахнулся и бросил цепочку с кольцом в реку.

Возвращаясь к машине, я думал о том, что дома меня ждет Вика. Что сегодня у нас будет поистине чудесный вечер, потом не менее волшебная ночь. И так теперь будет всегда. Или не будет?…

Это было странно — ехать по оживленным московским улицам, зная, что в самые ближайшие годы всей этой шумной столичной суете может прийти конец. Миллионы москвичей погибнут, остальных ждет суровая борьба за существование. Скажи мне об этом кто-нибудь еще год назад, и я бы ему не поверил. Но за этот год для меня изменилось слишком многое. Я сам изменился. И знал, что спокойствие этого мира — всего лишь иллюзия.

Я не мог предотвратить катастрофу. Но мог к ней подготовиться. Если судный день, о котором тысячи лет твердят все пророки мира, все-таки придет, он не застанет нас врасплох. Мы выживем — чтобы на обломках старого мира построить новый. Уже в ближайшие дни мы с Черным, Калиной и Люминосом отправимся в Город — искать Врата. Затем, если все пройдет нормально, съездим на Алтай: по некоторым данным, там есть место, которое гарантированно не пострадает от катастрофы. Надо будет как следует его изучить, оценить возможность устроить там схрон с запасом всего, что нужно для выживания…

Вереница машин замерла у светофора, я тоже притормозил. Все как всегда — люди, машины. Настолько привычно и буднично, что совершенно не хотелось думать о плохом. Будет катастрофа, не будет ее — увидим, если доживем. О будущем нельзя забывать, но жить надо все-таки настоящим. Именно поэтому сейчас я ехал домой, и не было для меня в целом мире ничего более важного. И все потому, что там меня ждала Вика.

Мысли о Вике заставили меня улыбнуться. Что тут скажешь, мне с ней здорово повезло. Жаль только, что она не слишком одобрительно относится к моим сталкерским изысканиям — в этом вопросе она полностью солидарна с Машей, они с ней уже успели сдружиться. С другой стороны, мне вовсе не обязательно рассказывать ей о всех своих похождениях. В конце концов, могут же и у меня быть свои маленькие тайны?