2012. Танго для Кали

ГЛАВА 4

В едва освещённом подъезде элитного дома стоял мужчина среднего роста, коренастый и кривоногий. Стоял давно, прислонившись к стене небольшого закутка на первом этаже, где его почти не было видно. Что случилось со светом в этот вечер, он не знал, возможно, где-то что-то перемкнуло, так что на накал лампочек напряжения не хватало. Иногда мимо него проходили люди: обитатели дома или их гости — пиликал домофон, шуршали шаги, хлопали двери. Мужчина стоял, лишь иногда перенося вес с одной ноги на другую. Он ждал.

Антон почувствовал слежку несколько дней назад. Это было похоже на паранойю — где бы он ни оказался, не проходило и двух недель, как его отыскивал чей-то чужой холодный взгляд и больше не отпускал, сопровождая все его шаги и дела. Тогда Чёрный срывался, бросал всё и всех, уезжал на новое место, залегал на дно. И получал ещё пару недель спокойной жизни. Потом всё начиналось сначала. Неважно, вступал ли он в общение с местными людьми, неважно, звонил ли он по телефону и выходил ли в Сеть, — те, кто шли по его следам, на такие мелочи внимания не обращали. Они отыскивали его даже в чащах и болотах аномальных зон, равнодушно взирая на его метания с высоты пасмурного или ясного неба. Только здесь, в Калининграде, Чёрный позволил себе задержаться подольше. Ощутив знакомое внимание, он просто перестал покидать дом. Прямого нападения он не опасался — в квартире Гунны был целый арсенал: пистолет «Сталкер», «Сайга» — всё оружие было зарегистрировано и имело лицензии. Сама Татьяна являла собой ещё одну очень не слабую боевую единицу — рукопашным боем она владела на уровне мастера спорта. Сейчас Чёрный сидел под стеной кухни, откуда открывался прямой вид на входную дверь в прихожей, прислушивался к звукам на лестнице и протирал ветошкой свежесмазанный пистолет. Татьяны не было дома, а чувство опасности вдруг стало отчётливым как никогда.

Гунна машинально потянула железную дверь на себя, шагнула в темноту подъезда. Темнота была живой, справа в ней угадывались очертания человеческой фигуры. Не глазами — Таня вряд ли сумела бы ответить, как именно она различила затаившегося в засаде охотника, — она тут же оценила рост, вес, боевые параметры и степень агрессивности незнакомца. Он был собран и насторожён, её появление не вызвало никакого движения эмоций, значит, он поджидал не её. Кого же? То, что просто выскочивший вперёд гость караулит своего притормозившего приятеля, исключалось полностью. Гунна знала — это охотник, и это знание вытащило на поверхность её рефлексы боевой машины. Она повернулась к незнакомцу.

— Вы кого-то ждёте? — Её первая фраза оставалась в пределах вежливости, в конце концов, она могла ошибаться, на неё могла подействовать мания преследования Антона.

— Не тебя, — буркнул чужак. — Проходи.

— Хамишь, парниша! — Такого тона Татьяна не прощала никому.

— Нарываешься? — с угрозой произнёс незнакомец и демонстративно полез за полу расстёгнутой куртки.

То, что у него там нож, Гунна поняла в ту же секунду, а в следующую она уже знала, кого он караулил здесь — Антона. Откуда пришло знание, она вряд ли смогла бы сказать. Она чуть отшагнула, разрывая дистанцию и одновременно выходя в стойку готовности. Чужак резким движением выдернул нож — он тоже понял, что его раскрыли. Мужчина сделал движение навстречу Татьяне, но она уже скользила ему за спину вдоль стены, прихватив при этом с собой его свободную руку. Лёгкий поворот — чужак согнулся пополам, потом упал на колени, неловко сложился, прижав руку с оружием к животу. Гунне понадобился лишь резкий и точный пинок. Чужак охнул и согнулся ещё сильнее, хотя сильнее было уже некуда. Татьяна развернулась и начала подниматься на свой этаж.

Когда кто-то обнаружил лежащего на полу первого этажа человека и вызвал милицию, помочь незнакомцу уже не сумел бы ни один врач. Милиционеры тщательно опросили всех жильцов подъезда, старательно записали, сколько из них «вроде бы видели» второго мужчину, выходящего вон, сколько «вроде бы не видели», сколько не видели никого. Татьяна, отворившая дверь в лёгком халатике и с ещё мокрыми после ванны волосами, конечно же, не видела никого. Когда она входила в подъезд, в нём никого не было.

«Прошу называть меня Аристой. Это имя теперь более соответствует мне. Я умнею, становлюсь серьёзнее, злее, глобальней и меркантильней, я не могу сказать сейчас, что во мне осталась хоть доля романтики, которая была в том же 2006-м. Я стала суше. Может, потому и зла на тебя не держу, что не разбазариваю чувства на такие эмоции. Уже я думаю, что такие высокие чувства, как любовь, не населяют населённые пункты Земли, потому что они свободны от всей той шелухи, которую пытаются туда вписать. Это светлое туманное облако не несёт на себе никакой печати порока, меркантильности или измены, но до него мечтает допрыгнуть любое существо на планете. По сути, если даже предположить, что до него можно хотя бы дотронуться, то в руках появляется безраздельная власть, которая может позволить управлять абсолютно всем… Бессмертием в том числе, это и есть тот чистый Грааль, который путают с чашкой…»

Антон вспоминал: «„Синхроскан“, проект группы „Неман“, 2006 г., анкета дримера.

Имя: Елизавета.

Возраст: 21 год.

Сновиденный опыт: Опыт пророческих снов.

Тест ручки: „Я верю, что мой интерес к аномальным явлениям — переживаниям имел целью открыть мне глаза на существование всеобъемлющих космических сил, которые влияют на нашу жизнь“.

Гипнабельность: Средняя».

Это был грандиозный проект — изучение аномальной зоны средствами сновидения! Не простого, конечно, а особого, магического сна умелых сновидцев, которые обучены управлять своими действиями в мире снов. Они называют свои осознанные сны ОСами. За целый год работы были подобраны подходящие люди, они прошли тесты и тренинги, сработались друг с другом и на пике формы выехали в аномальную зону, чтобы включить фактор её воздействия на человека. Ребята засыпали, осознавались, брали контроль на себя, встречались в пространстве сна и отправлялись оттуда в пространство реала. На всех этапах эксперимента были получены очень интересные и подчас неожиданные результаты.

При тестировании на пророческие сновидения Лизе приснился сон, в котором она управляла действиями неких существ, изменяющих условия жизни на Земле. После этого она так испугалась, что отказалась от продолжения эксперимента, не поехала в аномальную зону. Однако отключиться от общего информационного пространства группы не смогла. В своих снах она видела ту зону, в которой находились остальные участники.

Дальше — больше. Группа вернулась, а личная зона Лизы, похоже, только начинала разгон. На неё началась охота в ОС — её преследовали похожие друг на друга люди, одетые в чёрные куртки или плащи, из-под которых выглядывали одинаковые белые воротнички. Они выслеживали её в парке, ловили в помещениях, Лизе приходилось резко просыпаться. Кончилось тем, что она стала бояться ложиться спать.

После завершения проекта вестей от Лизы не поступало, пока от неё не пришло письмо. От неё? Кем бы ни было написавшее это существо, оно ничем не напоминало нервную и упрямую девушку из прошлого. В то же время не было сомнений, что существо, написавшее эти слова, здесь называют Елизаветой.

«Единственный способ спрятать огромную силу — это раздробить её на множество частей и разложить там, где будут меньше всего искать, — в живых организмах без права использования её этими организмами. Могут быть, но не могут делать сами. И дать ключ, который соберёт однажды всю силу воедино, который находится там, где его будут искать всегда. Я как-то начала тебе это рассказывать, но ты прервал. Ключ дан хранителю, который в состоянии его вечно у себя удерживать и который единственный знает, как им можно будет воспользоваться по истечении всех астральных жизней. Для этого была создана нумерология, чтобы просчитать нелепыми математическими алгоритмами походы хранителя. Я смеялась вслух, когда исписала алгоритмами целый альбом для рисования, и вся магия в единственной цели и попытке найти. Все сосредоточились на материале, на живых организмах, и совсем забыли про то, что ключ-то… вся церковь, все религии, буддизм… Ближе всех подобрались буддисты, но опять же к материалу, а не к хранителю. Совершенно очевидно, что и хранитель и сам материал — это люди и параллели… Стражи нет, когда проходит хранитель. Стража появляется, когда идёт самозванец. Гибнут сталкеры или тут, или там, уже без разницы. Чем больше её ищут, тем на меньшие осколки она дробится. Хранитель не мужчина, женщина. Только более совершенное существо в состоянии держать в узде все ключи. Ключ ищет другой мир… Наш мир ищет материал, собирает людей, классифицирует их, психология, магия, нумерология. А вот те, другие, спокойно общаются с хранителем, и даже если он волею каких-то судеб залетел к тебе только что в дом через открытое окно, ты его не увидишь и можешь только слегка ощутить. Эти ощущения люди называют любовью к ближнему. А вот хранитель может рулить какой-то малой долей Силы, которая не в материале, а витает среди воздуха. Так появились легенды о суккубах и инкубах… Злые глупые создания, которые используют великую мощь во зло в мелких человеческих делах, объединяясь в небольшие группки хранителей. Они пытаются быть вечными до сих пор. Мир не меняется, а майя просрали хранителя, даже не успев создать новый календарь. Теперь все источники гадают, будут ещё эпохи или нет. Если сейчас нет хранителя тут, то эпох реально больше не будет, и сделать тоже ничего нельзя, только дождаться и проверить».

Декабрь держал фронт. Мороз не спадал, горожане сидели по не слишком тёплым квартирам, кутались в свитера и одеяла, палили газ. Электрообогреватели были бесполезны — не выдерживала проводка. И всё равно свет то и дело гас. К тому же после сильных снегопадов рвались провода, снег ронял козырьки над входами магазинов. Уличная техника выбивалась из сил, для коммунальщиков эта зима стала настоящей репетицией холодного конца света.

— Хрю! — ожила аська. — Я замёрзла. Пожалюкай меня… Я так замёрзла!

— Жалю-люлю-каю! Вообще, ню — Нюши не мёрзнут.

— А я не просто Нюша! Я Мисс Нюшандия!

— Не мёрзните, пожалуйста, мисс Нюшандия!

— Прорвёмся! От Нюши привет! Она стоит на голове и говорит, что тоже хочет с дядей Нечто поговорить. Вот!

— А по делу?

— По делу, смотри. Вот Властелины Времени — чем им выгодна книга? Всё просто — теперь удар идёт на нас, они отвели его от себя. Мы для них стали щитом или пушечным мясом. А они отдыхают и берегут силы.

— Похоже. Я уже ждал чего-то подобного.

— Ещё, о нас. Раз уж всё равно столько сказала. Я до сих пор не верила, думала, мне так говорят, только чтобы воодушевление поднялось, чтобы энергии больше было.

— Что говорят?

— «Ваши отношения — это отношения не только на человеческом уровне…» Знаешь, ведь я помнила до сего момента эту фразу, а сейчас пришлось буквально слова вспоминать. Вот засада! От них многое зависит.

— Да, ты права.

— Да, это и есть то самое: он, она и кольцо. Только теперь выраженное словами.

— Тогда уж прав голос. Антон, а что означает фраза «мы станем уже не людьми в человеческом понимании»?

— Об этом не спрашивай.

— Почему? Не осознаем?

— Читай Марсеньяк, там должно быть про нас с тобой лично. Там написано.

— Ага. Так прямо сегодня за неё и сяду. Значит, там и про Брюса есть?

— Не знаю, как про него, но про нас точно.

— Ты уже нашёл или просто должно быть? Я не могу, не могу всё осознать! Как будто Нюше свалилось на голову сто тонн её любимых конфет!

А ведь правда не может! Антон вспомнил, как он сам впервые узнал о Седом, сколько времени пришлось впихивать в упрямый рассудок очевидную информацию, прежде чем тот согласился в неё поверить. Матрёне сейчас не легче. Она привыкла уже к голосам, но ТАКОЕ для неё всё-таки перебор. Как бы не сломалась от перегрузки.

— А у меня Англия из головы не идёт. Снежного, не к ночи будь, вспоминаю. Потом Татьяну Wilkes, которая в Англии, и такое всё. А если Англия, то и Еленин! Берёзка всё-таки.

— Антон, а кольцо так никогда ещё не блестело! Оно блестит почти всё, верх пирамидки совсем как зеркало. Всё, мысли встали в неприличную позу, и их заклинило, вставать на место не хотят.

— Ладно. Ты их не мучай и не прыгай, главное, чтоб не перемешались.

— Давно, ещё в самом начале, я однажды сказала тебе: «Мои мозги отказываются вставать на место. Помоги мне». А ты ответил: «Они никогда уже не встанут обратно». Ты, наверное, думал, что пошутил?

— Я не шутил.

— Ну, значит, как в воду глядел.

— Просто я иногда говорю правду.

— Иногда?

— Это и есть конец?

— Да. Думаю, да.

— Есть только космическая грусть.

— Грусть — потому что нет осознания. Ещё рано, ещё оно не пришло. Пока, наверное, нужно просто это всё знать.

— Слушай… О словах Брюса, что «жизнь на этом не закончится». Что он имел в виду?

— У переоценки много этапов. Всё, чем были и есть для нас Властелины Времени, мир, — жизнь, зоны, цели — всё становится с ног на голову. Эта фраза именно для этих времён. Понимаешь? Это и есть ответ на твою грусть…

Да, он уже думал об этом. Почти так же.

— На Земле столько людей, которые в состоянии это осознать…

— А ты можешь?

— А я…

— Эй, Чёрный! Ты избранный. Вот и у меня отвалился вопрос «почему я?».

— А какие вопросы встали?

— Да разные.

— Например?

— Какими характеристиками мы обладаем этакими, что никто, кроме нас? Где его искать? И как его искать?

— Первое можно пока отбросить.

— Согласна, думаю, потом узнаем. Это скорей любопытство.

— Где, как, когда?

— «Что? Где? Когда?» прямо!

О, Матрёша шутит! Значит, переварит и выберется. Они ещё повоюют, уж теперь точно.

— «Как?» Отметаем. «Когда?» Страшно подумать. «Где?» — у меня есть мысль.

— Знаешь, когда страшно будет?

— В Англии?

— Нет. У лестницы. У нашей лестницы. Мне так кажется. Просто чувство.

— Возможно.

— Оно задолго до этого дня уже было.

— Тоже бывает. Мне что-то как-то тревожно стало. Как говорят, «засосало под ложечкой».

— Потому что этого не знает никто, и поэтому все замерли.

А ведь и правду — замерли. Всё замерло. Стих ветер за окном, не слышно соседей, не слышно даже машин, ни сирен, ни сигнализации. Даже мерцание монитора вроде бы замедлилось и стало неощутимым. Как будто нет времени. А вдруг сейчас… «Мао!» — заорал из коридора кот, требуя открыть ему захлопнувшуюся дверь в туалет, и момент прошёл. Время тронулось, тут же с улицы донёсся автомобильный гудок. Антон пошёл открывать коту дверь.

— Да, так. Все в ожидании, и мы тоже. Как Миша сказал, давно: «Мы на пороге невероятных событий».

— Такое ощущение, что в нашем огромном пазле недостаёт двух кусков. Всё остальное сложено. Два кусочка нужно, чтобы всё сложилось: готовность и встреча. И всё.

— Скажи, как можно к такому подготовиться?

— В первую очередь осознать. Да-да, я почти уверена, что мы это можем.

— У меня после первого контакта с Властелинами неделю нервный тик был.

— А сейчас от нас требуется только одно: полностью восстановиться морально, психически и физически. Я хочу сказать, я чувствую, что у меня стала появляться энергия. Пусть голова кружится и тошнит, но энергия идёт!

Неужели самое страшное позади? Если верить Якову Вилимовичу — выходит так. Они его поняли, восстановили всю принесённую им информацию. Ситуация прошла перелом. Теперь нужен следующий ход, их ход. Только вот какой?

— Матрёш, можешь про пушечное мясо поразъяснять?

— Вот представь другую Силу, они воюют с Властелинами Времени (предположим), и тут их внимание отвлекается на нас. А мы-то с виду голенькие, но под защитой Властелинов Времени. Значит, надо бить по нам.

— Так.

— Я думаю, Властелины об этом знали и просто использовали этот расклад для своего отдыха. А ещё я поняла, почему неизвестно, что будет, если они мне дадут свою энергию. Так вот почему Мишу подальше от тебя убрали! В него Властелины вкладывали свою силу, а Нечто, я думаю, именно за человеческое. И поэтому именно мою человеческую энергию дают тебе. Запутала? Сейчас объясню. Смотри. Про пушечное мясо понял?

— Да. А если бы Седой не помогал, тогда что было бы?

— Сейчас подумаю. Может, помогал бы Нечто? А так он видит, что пока нам помогают. Ну и выходит — «чего париться?».

— Всё просчитано, ты это хочешь сказать?

— Да, именно это. Я только не понимаю фразу про «они ВЫНУЖДЕНЫ были оборвать…».

— Я так понимаю, что угробили бы себя и меня заодно.

— Как угробили?

— Смотри. На них был наезд. И меня могли засветить. А так никто не узнал.

— Эх, а всё так загадочно начиналось! И когда теперь серия номер два?

— При таком развитии событий это может произойти в любой момент.

— Да, я тебе скажу, что вчерашняя информация особенная. У меня после неё никакой негативной отдачи нет.

— И о чём это говорит?

— О её силе, о правильности её открытия во времени. «То, что сейчас происходит на Земле, окажет влияние на всю Вселенную». Ой, кажется, я вышла прямо на информацию о времени.

Это откуда она читает? Прямо из инфосферы Земли? Или не Земли даже? Быстро растёт девочка.

— Н-да! Не было бы Властелинов Времени — не поверил. Или поверил?

— Ага. Не было бы тебя — сама пошла бы в психушку сдаваться. С большим белым флагом.

— Нет ощущения, что сейчас проснёшься?

— Нет, я как-то разом мозгом поверила и «осознала». Так и хочется сказать: «А я же знала!» А у тебя?

— Не хочется просыпаться.

— Расслабься. Ты не спишь. Говорила же, что счастлив будешь, а ты не верил. А что ты почувствовал, когда узнал?

— Возбуждение. Сильное. Ужаса не было. Слишком невероятно. Но логично всё.

Конечно, «возбуждение» — это очень мягко сказано, но Антон не сумел бы передать в словах, что заставило его бегать по комнате и лезть под кран. Он не писатель.

— Интересно, а голос ещё будет?

— А то!

— Думаешь? А не было ощущения, что я это всё придумал?

— Нет. Ариста когда-то давно сказала: «Ты попросил у Вселенной то, что не смог унести».

— И что же это ты такое попросил?

— А я в ответ говорю: «Не смог в прошлом — унесу в будущем».

— Скоро я чувствую, твоё колечко будет зеркальным.

— Да! Кстати! Кому принадлежат кольца?

— Хороший вопрос! А вот это я не вспомнила, пока не вспомнила.

— Самое интересное — кому третье кольцо?

— Ух ты! Первая мысль из ниоткуда — Нечто! А кому второе, тебе не интересно?

— Скажи, Брюс это говорил, называл имя, да?

— Да.

— Имена тебе были знакомы?

— Не помню. Голова кружится!

— Да?! Плохо.

— Давление, наверно.

— Нет.

— А что? Энергия головокружительная?

— Забей. — Это может быть очередной наезд. Они сейчас очень лакомый кусочек. Только нет смысла пугать девчонку, если не можешь немедленно защитить. Пусть думает, что давление. — Не бери в голову.

— Ау меня их две! Нюшина и моя! А Нюша под одеялом заснула и храпит!

— Скоро и мы бай-бай.

— Смотри, Брюс сказал, что теперь ты готов принимать концентрат информации. Вот и пошло. А может, я уже была почти на грани? Может, дальше всё вверх пойдёт?

— Главное — платформа. Всё идёт не так, как предполагают Властелины Времени и другие.

— Да, всё рассчитали на «как по маслу», а выходит «как всегда», выступления Сил разбалансировали обстановку. Теперь нельзя ориентироваться на прогнозы и сроки. Нужно скорее добираться до основания, на котором оно всё тут танцует.

— Не! Так нельзя! Мой мозг бастует. Он отказывается после всего того, что узнал, учить экономику!

— Тогда поговорим о вечности.

— Да, а преподу мне завтра наизусть «Точку перехода» вещать? Или как ты думаешь?

— Скажи ему всё как есть!

— И на какой минуте моего рассказа он позвонит в «скорую помощь»?

«Всем правит любовь на этой планете. Абсолютно любое действие, слово, мысль, любое начинание и любой конец находятся под властью одной только силы. А хранитель — это особенный бедолага, который мучается веками от налетающих со всех сторон на него эпох, времён и нечисти. Если он один имеет ключ, то и как пользоваться тем, что находится, тем, что он открывает, знает только он. Проф этот твой, если он реально существующий персонаж, смог бы дать точный ответ мне, если бы я хоть раз его встретила наяву, но, увы, он крутая действующая персона, если он, оговорюсь, реально был или есть. Он сопровождающий хранитель. Я взамен ничего не даю информацию. Я шикарный проводник, и ты это знаешь, и ни разу не медиум, а чистой крови проводник. Взамен я могу дать только ту часть, которая мне подвластна на временное пользование. Сила возвращается к своим хозяевам всегда, как собака. Хочешь, могу выдать творческий потенциал, закончишь роман. Только я не уверена, что это могут быть буквы. Мне посвятили не один альбом мужчины-музыканты. Только влюбляться не надо в меня, разве что как в сосуд. Но этот Олег, хе-хе, имеет все иммунитеты».

Антон перечитал письмо ещё раз. Кто же ты, Ариста? На чьей стороне? За кого играешь? Год назад он это так и не определил. Они водили друг друга за нос, и каждый хотел получить выгоду для себя: отдать поменьше, узнать побольше. На том и разошлись. Сейчас он совсем по-иному понимает сказанные тогда слова.

— Так как я сдаю Профа, это всё равно, что подарить себя.

— Себя ты мне уже подарил.

— Тем более. Не слишком малая цена за такой дар?

— Цена всегда слишком мала.

— Так кто ты, говоришь?

— Не беспокойся. Я ни на чьей стороне.

— Так не бывает.

— О, ещё как бывает!

— Это развод?

Эх, стыдно читать, — торговались, как на базаре. «По пять, но большие, по три, но вчера». Хотя он не уверен, что даже сейчас вёл бы разговор иначе. Слишком привык не доверять, полезная привычка, жизнь облегчает, но иногда — засада.

— Ты меня плохо знаешь, это не развод. И хватит собирать по миру чашки. Чаще вверх смотреть надо. Как ты себе это представляешь? Мне надоели эти глупые попытки людишек переманивать меня на их разные стороны. Одно могу сказать: пускай маги режут кошек, а учёные просчитывают нумерологии. Мне нет до этого никакого дела, но кошек жалко…

— Понятно…

— Этот Проф, как вы его называете, в состоянии дать единственный ответ. Если он его, конечно, знает. Если это не он, я заберу назад то, что дала взамен, и не скажу, что это будет приятно.

— Ну да, приятного мало.

— Но если всё будет хорошо, то всем будет мир.

— Мир — понятие относительное. Давай по существу.

— Валяй.

— Сложно разговаривать в таком ключе.

— Я жду.

— Права и обязанности сторон?

— Что ты хочешь от меня? Если ты попросишь больше, чем сможешь унести…

— Знал бы, чем ты владеешь, сказал бы.

— Ты знаешь эти великие сказки, в детстве все слышали. Я владею тем, что ты не сможешь унести.

Вот, опять темнит, не даёт ответа. В сказках намёк, да, поди, пойми его. Они разные. А может, цену себе набивает, по аське не поймёшь. Или его цену сбить хочет. Опять базар.

— Ок… Хорошо.

— Так как я нахожусь на границе, я не буду сознательно встревать в распри сторон.

— Ладно…

— Моё дело, чтобы никто не переходил границ.

Не нужна ему её граница. По крайней мере, тогда была не нужна. Все эти рассуждения о вечном только злили.

— Ты говоришь, что владеешь информацией. Мне нужны ответы на некоторые мои вопросы, конкретно.

— Задавай вопросы, пока я тут. С утра всё равно проснусь другой.

— Откуда кольца?

— Вода.

— Да, какой вопрос — такой ответ…

— Под водой… Я тебе уже однажды ответила на этот вопрос.

— Под водой? А можно подробней?

— Откуда они конкретно у тебя — тишина. Ты искатель. Ты нашёл то, что не смог унести.

— Где именно я это нашёл?

— Меня больше интересует, почему они к тебе попали, и всех остальных, судя по всему, тоже.

А вот здесь она прямо сказала про «остальных», но он тогда не зацепился, не обратил внимания. Слепой крот! Вот о ком нужно было спрашивать её тогда, возможно, многое бы пошло иначе. Нет, сделал вид, что всё понял, всё сам знает. И получил — задницу.

— То есть ответ никто не знает?

— Ты вообще обладаешь на девяносто процентов тем, что не можешь унести.

— Это ясно…

— И пытаешься собрать в кучу материал.

— Вопрос: а когда я смогу это унести?

— Мне тут говорят, если что, обменять могут. Хы!

— Размечтались!

— Мои у тебя не пытаются обменять. Кстати, освободившись от ненужного груза, ты найдёшь то, что ищешь.

— Что подразумевается под грузом?

— Отпустить от себя всё. Не встревай в полемику с чужими. Освободи сознание.

— Легко сказать.

— Легко и сделать. Лиза же смогла.

А вот это почти то, что ему передал Брюс. «Переоценка», «освобождение от прошлого». И Властелины все уши прожужжали своим «отпусти психику», «освободи сознание». Видать, пока не припрёт — не дойдёт. Тогда точно не дошло, вернулся к любимым баранам.

— В какой зоне возможен переход и когда?

— Тебе невозможен переход, тебя убьют.

— Есть кому?

— Стража — монстры — работают по заданной программе.

— Что, даже артефакты не спасут?

— Они не пускают инородные тела. С хранителем только сопровождающий выйти может.

— Кто у нас хранитель?

— Артефакты — это всего лишь вещи.

Лукавишь, Ариста, лукавишь. Тут вон сколько шуму из-за одного кольца, а ведь оно тоже всего лишь вещь.

— Проф говорил, что у него могут быть большие проблемы в будущем… Возможно, что именно ваш контакт убьёт его…

— Его убьёт наш неконтакт. Он, как незапятнанная субстанция, не сможет долго.

— Долго — что?

— Жить, ещё если это он.

— Ариста, ты можешь спрогнозировать ближайшее будущее?

— Если не он — ничем не рискует, но рискуешь ты. Я не могу спрогнозировать будущее без того, кто даст последний ответ.

— Вот как…

— У него есть кот? Или, возможно, был? Нет, не было никогда? Это очень плохо. Если есть возможность, пускай заведёт громоотвод.

— Ситуация достаточно серьёзная, и я не могу принимать решения сразу просто так… Ариста! Я вас совсем не знаю.

Теперь он попробовал слиться в кусты с тем, что удалось урвать. Поиграл Профом, как картой, а отдать не рискнул. Себя бы этим отдал, хоть себя и будущего, подписал под неизвестно что в неизвестные времена. И не на словах, как сказал вначале, а по-настоящему. Страшно.

— Знаешь. Лиза — это и есть я. Я весь курс в 2006-м с вами отсидела, если помнишь.

— Помню. И что в зону не вышла, тоже помню.

— А теперь подумай о том, как красиво бы разбегался народ в зоне, если бы я поехала. Случись там такой разговор, как сегодня, кому бы из них ты там в голову вбил, что это нормально?

Теперь она пальцы гнёт. Ладно, про Профа оставила, но не ушла, может, ещё расскажет что? Не разбежались бы ребята, зря она так. Жизнь показала — не разбежались, хотя перепугались изрядно. Ничего, опыт усвоили.

— Допустим, мне не впервой. Так что насчёт будущего? Ближайшего?

— Я чистая субстанция, всё то, что идёт на загрязнение моей природы, дисквалифицируется из моего мира.

— Красиво сказано…

— Тебе нужно сделать то же самое.

— Но мы живём в том, в чём родились… выбор невелик.

— Это верно.

Как он тогда вздыхал: опять о вечном. Что ж их всех, подселенцев всяческих, так тянет на философский трёп? Им о конкретике, они о субстанциях да о чистоте. Проповедники!

— Если я сделаю, как вы говорите, то издохну, как суслик, в первый же месяц.

— Но ты всегда помни, что к чистым субстанциям тянется всё, что только можно. Все мы умрём рано или поздно. А тебе надо сходить к врачу.

А вот в этом она была права, видела, вещунья, и даже предупредила, как уж смогла, отвлеклась от чистой демагогии. Но он и предупреждения не услышал. Сам дурак.

— Мне и без чистоты хватает «иногородних».

— Физическое тело — дело такое, в идеале должно быть храмом чистому разуму.

— В идеале… Только не в этом мире.

— Сумев очиститься тут, можно будет выбрать место, где остаться.

— Так всё-таки можно?

— Выбрать. Но не уйти.

— Это как?

— Следующее перерождение. Конечно, при условии, что ты сейчас тут на последней жизни.

Это они мастера — в следующих жизнях манну небесную с малиной пообещать. Только слушай. Правильно, поведутся кролики, перестанут стену долбить — им спокойнее. Чего уж тут не понять?

— Честно, у меня другие планы.

— Вторжений не бывает, и не надейся.

— У меня особенный случай.

— У всех особенный.

— До неприличия особенный, в противном случае мы бы не говорили, точнее, вы бы со мной не говорили.

— Думаешь, ты выбираешь, с кем тебе говорить?

— Да!

— Или знакомиться или проводить время?

— В контакте всегда есть выбор.

— В контакте всегда есть сила, а вот про выбор ничего не слышала. А когда есть сила, то выбор не нужен.

— Запомню. Не слышал.

Вот здесь она, похоже, знала, о чём говорит, гораздо лучше его знала.

— Когда есть сила, ты не нуждаешься в выборе. Ты вообще не беспокоишься по поводу будущего. Всё просто: если хранитель тут и знает, что он хранитель, то эпохи продолжаются. Если угробили ещё майя, то конец.

— Хранитель женщина, так? Тогда при чём здесь Проф?

— Я не ищу выход, если мне можно в него войти, то выход найдёт меня сам. А ты пытаешься прорваться сквозь мифические сбои в системе. Не существует спасителей человечества. Это не та раса, за которую стоит бороться. Но побороться имеет смысл, если по расе разбросаны осколки. Бороться надо не за сосуды, а за то, что в них.

Ну что ж, сейчас он услышал сказанные в прошлом году слова и надеется, что теперь он их понял. То, что не имело для него смысла тогда, сейчас стало дополнительной информацией, подтверждением и пояснением. То, что он не может связать ни с чем известным даже сейчас, следует учесть и запомнить. Похоже, что Ариста действительно знает что-то про этот мир.

Матрёна замерзала на автобусной остановке, транспорта не было уже полчаса. Она попрыгала, постучала зубами, помахала руками — ничто не спасало. Её шубка была красивой и модной и никак не рассчитанной на злые сибирские морозы, которые пришли в Москву. Наконец она решилась и двинулась к метро пешком. Ноги очень сильно замёрзли, она не чувствовала пальцев, рукам в перчатках и в карманах было легче, но и здесь пальцы уже сводило от холода. А идти в институт было нужно.

«Я сейчас прямо тут умру!» — подумала девушка и нырнула в первую попавшуюся дверь с вывеской «магазин». Какой именно, ей было всё равно.

Минут пять она стояла в тепле и свете, оттаивая и приходя в себя. И только потом принялась осматриваться, куда она попала. Здесь продавали не продукты, не одежду, не хозтовары и не украшения — за небольшим прилавком на стене, стеллажах и стойках разместился целый арсенал, но не огнестрельного, а холодного оружия. Сверкали широкие клинки длинных мечей, свет ламп искрил на тонких лезвиях шпаг, хищно и остро усмехались кинжалы, на стене выгибали изящные спины тонкие луки, из колчанов выглядывали кусачие наконечники стрел. У Матрёны разбежались глаза — она никогда не видела здесь подобного магазина! «Да ведь и не смотрела», — успокоила она себя.

— Здравствуйте, вам что-либо интересно? — увидев, что девушка отогрелась, обратился к ней продавец — молодой парень с шапкой довольно длинных кучерявых волос и странными длинными и очень яркими глазами.

— Я… извините, я просто так зашла, — вдруг, к собственному удивлению, смутилась Матрёна.

— Не беда, у нас можно просто смотреть. — Стройный парень улыбался так мягко и спокойно, свет был таким тёплым, а сам магазин уютным, как дом коллекционера или крохотный музей, что Матрёша тут же успокоилась и, может быть, впервые за долгое время почувствовала себя в полной безопасности. Она подошла к прилавку и принялась любоваться оружием.

Здесь были как подарочные, сувенирные клинки с богато украшенными ножнами и рукоятями, так и рабочие — не столь разукрашенные, зато из хорошей стали, с выверенным балансом, удобные для руки фехтовальщика. Девушка ничего не понимала в оружии, но оно было просто красивым. Вдруг её внимание привлекла не слишком толстая палка с металлическим навершием. Она смотрела на неё, смотрела и никак не могла понять, что это такое.

— Извините… — Она тоже улыбнулась продавцу. — А вон та палка в углу — это какое оружие?

— О, это секретное оружие страшных людей, — загадочно произнёс яркоглазый парень и положил перед девушкой элегантную тяжёлую чёрную трость с массивным металлическим набалдашником.

— Трость — оружие? — не поверила она.

Парень хитро подмигнул, взял трость и, как ей показалось от неожиданности, разорвал её пополам — раздался звук работающего поршня, затем в одной его руке оказалась тяжёлая прочная палка, в другой — длинный узкий кинжал.

— Нержавейка, — заметил он как бы, между прочим.

Матрёша ахнула. Она тут же представила, как Антон играет с тростью, вертит в пальцах, перебрасывает из одной руки в другую и слитным жестом выдёргивает из её тела клинок. Картинка была эффектной. Так ведь ему и вправду нужна трость! Просто для ходьбы, он со своей спиной столько пешком ходит.

Антон дошёл до лестницы на эстакаду, Матрёши ещё не было.

— Надо было позже на полчаса приходить, — поворчал он про себя. — Ведь знает же, что не май месяц, могла бы быть точной.

Он не знал, почему Матрёна попросила его прийти на «их место», и слегка волновался, — наверно, она откопала что-то крайне важное. Чёрный втянул сквозь зубы ледяной воздух, развернулся и зашагал вдоль набережной — стоять на месте в такой холод было бы не лучшим решением. В тот же миг на лестнице показалась девичья фигурка в пушистой шубке. Девушка что-то старательно прятала за спиной. Она сбежала вниз, догнала Антона и окликнула звонким:

— Привет!

— Привет, — развернулся Антон. — Сегодня ты на удивление пунктуальна.

— Ага. — Матрёша расцвела одной из своих самых сияющих улыбок. — Вытяни руки и закрой глаза!

— Это ещё зачем? — не понял Антон.

— Ну, пожалуйста! Нюша тебя очень просит!

— Уговорила. — Антон старательно зажмурился.

На его ладони лёг длинный тонкий, но увесистый предмет.

— Это тебе! — радостно возвестила Матрёна.

Чёрный открыл глаза. Он сразу понял, что трость должна быть с секретом, потянул, покрутил — вещица не поддавалась. Он дёрнул сильнее и замер с клинком в правой руке.

— Спасибо! — от всей души поблагодарил Антон. — Огромнейшее тебе спасибо!

— Тебе нравится? — зачем-то спросила Матрёна, хотя по тому, как сразу загорелись у Антона глаза, ответ был очевиден.

— Очень!

Он немедленно попробовал, как этой парочкой можно было бы фехтовать: прочная и довольно тяжёлая трость может быть хорошей защитой, а узкий кинжал — прекрасным орудием атаки. Чёрный, как мальчишка, вертелся на заснеженной аллее с клинком и палкой в руках. Впрочем, в своих высоких чёрных бёрцах, чёрных джинсах, чёрной зимней куртке с торчащим из рукавов и капюшона волчьим мехом, в бандане и с длинным кинжалом он смотрелся достаточно гармонично.

— Спасибо! — ещё раз поблагодарил он Матрёну, задвигая клинок на место. — Какая же ты молодец, просто умница.

— Ага, умница! — огорчённо возразила Матрёша. — Мы с тобой в таких нечеловеческих делах варимся, а я тупую человеческую экономику осилить не могу! Что сделать, чтобы голова не кружилась?

— Спать, больше отдыхать.

— Да-да. Особенно в сессию. — Матрёша фыркнула и тут же дёрнула Чёрного за рукав. — Слушай, помнишь байку, что Калиостро сказал, что в девяностом году придёт человек, который будет причастен к его тайне? Интересно, это просто байка или искажённая информация? А то я в девяностом как раз родилась. Может, он имел в виду нас, а? Наглость, конечно.

— Теперь уже всё возможно, — пожал плечами Антон. — «Пути Нечто-Берсеркера неисповедимы».

— Невозможное возможно… Ты начинаешь всё осознавать? — допытывалась она.

— Нет, с этим плохо. — Антон покачал головой. — Пока неуд.

— Вот-вот, и у меня то же самое. Я, знаешь, чего боюсь? Что мы никогда этого не осознаем.

— Я что вспомнил тут. — Антон подхватил девушку под руку и, опираясь на подаренную трость, церемонно повёл к лестнице: стоять на ветру было совсем холодно. — А переосмысли-ка свои посты про время на книжном форуме.

— Точно! И такое было! — всплеснула руками Матрёна.

— Вопрос! Чем ты думала, когда на форуме обозвалась Платоном?!

— Я? Да ничем, я вообще не знала, что Берёзу так зовут!

— Признавайся! — хищно усмехнулся Антон.

— Я от античного мыслителя имя взяла, — принялась оправдываться Матрёна. — Ой, и, правда, Платон. Может, интуиция сработала? Тогда Берёза для нас был пустым звуком. А чего я-Платон там пишу-то?

— Да ты посмотри, посмотри. — Антон улыбался.

— Вот приду домой, так сразу и посмотрю.

— Смотрю-у! — известила аська о том, что Матрёша добралась до дома.

— И как тебе?

— Впечатляюще. «Похоже, мы действительно стоим на пороге глобальных мировых событий». «Лично я верю, что это стопроцентная правда».

— Ещё бы!

— «Очень интересный вопрос затронут в книге… кто такой Брюс? И кем он был при Петре I?» Читаю наши с тобой посты и охреневаю… «А жизнь-то героев не закончена, и я думаю, что раскрытие вопросов и тайн у них впереди».

— Да!

— «Автор не начинал писать книгу в начале девяностых. Он писал её по рассказам тов. Чёрного о событиях, имевших место быть в жизни указанного товарища. (Во сне были эти события или наяву — вопрос не ко мне.)».

— После таких постов на месте Нечто я сам бы на тебя вышел.

— Да, Платон жжёт! Аж волосы дыбом встают от некоторых моих выражений.

— Так кто такой Платон?!

— Античный мыслитель.

— Ага, Абрамович.

— Он Ильич. А вот и из интервью. «Феномен Нечто лежит за областью понимания даже Властелинов Времени, не говоря уже про людей. Наша планета может гордиться тем, что мы соприкоснулись с самой неизведанной тайной Вселенной».

— И это ещё мягко сказано.

— Дальше, ой… «если это будет Нечто вроде того, что тут г-н Чёрный вещал в той самой теме, это будет рак мозга во плоти». Я убита!

— Теперь ты будешь мне говорить, что это всё писала случайно?

Как жаль, что сообщению в аське нельзя придать грозный тон. Уж тут бы Антон расстарался.

— Нет, конечно. Только тогда я думала, что это так. Хотя вот ты меня тут про детство спрашивал.

— Было такое.

— Так вот. У меня было несколько случаев, когда я с точностью до некоторых мелочей предугадывала будущее. Я просто видела это, и всё. Правда, я никому не рассказывала, думала, что это бред.

— Ну вот! Ты избранная! — Весёлые смайлики полетели вслед.

— Я за неделю до исключения моего парня из школы знала, что это будет, и что именно за наркотики, и кто именно настучал. Нет, избранный ты! Или сойдёмся, что нас избрали обоих. — Матрёша тоже решила повеселиться.

— Партийно.

— И выбрали при подсчёте одного голоса. Единогласно!

— Единодушно.

— Ни один политик таким результатом похвастаться не может.

— Ну-ну.

— Антош, а перечитай то, что я тебе как-то ночью писала, когда у меня было прозрение, про «фрагменты». У меня такое ощущение, что оно от Нечто было. Попробуй проанализировать. Фрагменты — это почти начало.

Антон взялся перечитывать, только не «фрагменты», а логи бесед с Аристой. Сейчас именно эти старые разговоры давали ему пищу для новых идей. Или же заполняли пустоты в рассуждениях. Кем бы ни была Ариста и что бы ни хотела, а пользу ему всё-таки принесла.

— Я не вступаю в мелкие диалоги и уже тем более не собираюсь давать информацию людям. Кому бы то ни было.

— Это далеко не мелкие диалоги, раз мы общаемся, значит, в этом сила, как ты сказала в прошлый раз. Чтобы что-то получать взамен, надо делиться — закон равновесия. Все его соблюдают во Вселенной. Называть меня можно по настоящему имени…

— А ты был во Вселенной, что так говоришь?

— Мы все во Вселенной…

— Мы все на Земле.

— И незнание законов не освобождает нас от бремени тутошнего пребывания.

— Мне лично абсолютно всё равно на любые правила и равновесия. Ты попросил у Вселенной то, что не смог унести.

— Нет, не смог. Не смог в прошлом — смогу в будущем.

Он вспоминал уже эту свою фразу, рассказывал о ней Матрёне. Как там говорится: «Его бы слова да Богу в уши»? Интересно, в чьи уши пришлись его собственные слова? Кажется, теперь он знает, — Антон усмехнулся, — да, это если у Нечто есть уши.

— Я же говорила, что если это реально существующий человек, то будет всем добро. Не нужно было отпираться и требовать больше, чем есть. У меня нет понятий никаких, я в ярости.

— Всегда есть понятия! Все в космосе живут по понятиям.

— Ты действуешь относительно частиц силы, парящих вокруг тебя, совершая одну за другой ошибки.

— В ярости? Как интересно, а разве Ариста может испытывать ярость?

— Ярость — это и есть Ариста. Мне кажется, ты не уловил смысл прошлого разговора, потому что ты прокололся со своей ношей. Нужно было сразу расставить все приоритеты. Когда я тебя напрямую спрашивала, ты так боялся, что скрыл даже мысли.

Опять двадцать пять. Кто кого надул и насколько. С этими контактёрами — как на качелях, вверх-вниз, кто кого перетянет.

— Давай разберёмся ещё раз, чтобы не было непонимания в дальнейшем.

— В дальнейшем ничего не будет. Я получила информацию, которая мне была необходима.

— Ладно, нет так нет, я не настаиваю.

— Будь осторожен в своих желаниях. Они уже принесли несчастья.

— На контакт вы первые пошли, так что второе слово всегда за мной. В желаниях постараюсь быть осторожным.

— Я ищу того, кто мне нужен, а ты мне подсунул пустышку.

— Я ещё никого не подсунул, не успел просто. Да, кстати, а кого я подсунул?

— Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?

— Нет. С кем?

— Вот когда узнаешь, поговорим дальше.

Он и сейчас не знает, с кем разговаривал. И он совсем не жалеет, что не сказал тогда большего. Правильно не сказал. Мало ли кто ещё придёт развести пальцы и полюбопытствовать. Что можно сказать тому, кто уходит от прямых ответов? Мало что можно, почти ничего, только то, что не жалко сказать любому.

— У меня мало данных о вас, чтобы я смог установить ваши полномочия и уровень.

— Каким образом твой выдуманный герой Проф должен был умереть при знакомстве со мной? А?

— Выдуманный? Во-первых, Проф не выдуманный герой, все его слова, что вошли в книгу, дословно переписаны с диктофона.

— Во-вторых, ты не смог унять своих чувств, и я получила картинку тебя и Профа. Ты хотел знать будущее своё или планеты? Насчёт твоего недалёкого будущего я даже не знаю, как и объяснить. Не то чтобы не знаю, я не хочу знать столь мелких подробностей при таком объёме энергии. В моём случае это всё равно, что рассматривать зелёное стекло. Когда в масштабе Вселенная, ты понимаешь, что жизнь людей не стоит ничего? Информацию любого уровня я предоставлю только реальному сопровождающему. Ты не смог идентифицировать сущность за два года, не надейся это сделать за час в Сети. Я не могу открыть ТЕБЕ главную суть своего прихода. Я не представляю почти ни для кого никакой опасности, мне это не надо. Я не занимаю ничьей стороны, я не шучу и не вступаю в полемику, у меня нет имени. Ты — плотина, которая собрала в себя массу информации, большинство из которой добыто по чистой случайности. Ты сдерживаешь своим молчанием бурные воды. И не знаешь, как пользоваться тем, что досталось. Я тебе уже говорила — освободи сознание, ты избавишь себя от многих физических проблем. Если ты будешь сдерживать то, что должно и будет развиваться, — тебя первого и поглотит с головой то, что ты так упорно пытаешься сдерживать. Сначала поглотит голову… потом всё остальное. Нужно было остановиться и задуматься в тот момент, когда ты получил временную дезориентацию и начал слегка ощущать на себе отсутствие временных границ. Ещё бы чуть-чуть надавить, и сойти с ума совсем просто. Ты привык иметь дело не с конкретикой, ты привык иметь дело с собой. Ты либо даёшь мне своего получеловека, либо я нахожу другой путь. Никаких компромиссов, никакого равновесия, никакой Вселенной, чтобы не создавать ненужной работы. Он либо он, либо не он, вот и вся проблема. Если он не в состоянии ответить, то в состоянии кто-то другой. Я и так долго ищу, но к таким нелепым способам не прибегала никогда. Ты ждёшь, когда обрушится бруклинский мост, прежде чем всё рассказать? Ты подразумеваешь под Профом того, кто в тебя вселяется? Уверен? А кто, по-твоему, отвечает за сокрытие информации? Уж не те ли, кто находятся далеко по одну из сторон границы? Как и ты, я больше всего ненавижу глупость людей и ненавижу её прямое демонстрирование. Ссылки — это первое, что можно найти по определяющим словам в любом поисковике. В целом — понятия все перепутаны по большей части, и собрать картину воедино почти нереально. Глупость присуща только людям. Сосудам не нужно опираться на рассказы и полагать, что всё пойдёт по придуманному сценарию. Он уже давно придуман. В данном случае — это книга, придуманная человеком, который не желает расставаться с информацией. Доставшейся ему случайно, как и перстни.

— Перстни случайно?!

— Конечно, кроме как носить на руках, ты с ними ничего не сможешь сделать.

Ну вот, женщина в ярости говорит много и долго и может сказать лишнее. Она ведь сказала, она много что сказала ему тогда, а он услышал про перстни. Где были его мозги, где были его глаза и уши? Он был плотиной, пока он молчал, он много что сдерживал, но вот он заговорил — и оно двинулось и потекло, понеслось и чуть не снесло его тоже. И ещё может успеть снести, ещё как может. Вопрос игры со временем — кто кого, кто успеет быстрее — поток, который он отворил, или он, который срочно учится плавать. Теперь он вышел навстречу Нечто, преодолевает по ступеньке бесконечную лестницу вверх. На днях ему покорилась очередная ступень. А перстни — что-то он разгадал, что-то до сих пор остаётся загадкой, не самой важной, просто одной из многих.

Матрёна теперь не расставалась с кольцом. Оно блестело так, что ей казалось, все вокруг должны не отрывать от него глаз, но почему-то никто вопросов не задавал, как будто не замечали. Ни преподаватели, ни институтские подружки, ни даже дотошная мать. Матрёну это только радовало.

Она ждала лифта на первом этаже, в большом почти пустом помещении вестибюля. Обычно здесь возле книжного и театрального киосков толпились покупатели, сновал народ в столовую и обратно, спускались к гардеробу те, чьи занятия были закончены, или поднимались, кому со сменой не повезло. В сессию студентов почти не было, все дрожали перед дверями аудиторий, где принимали экзамены и зачёты. Рядом стояла лишь одна девушка из параллельной группы.

— Забавная вещица, — сказала она, посмотрев на кольцо.

Матрёна удивилась:

— Да? Чем забавная?

— От него идёт сила. И оно не твоё.

— Интересно. И ты знаешь — чьё?

Пришёл лифт. Они втиснулись в толпу поднимавшихся из подвального помещения первокурсников. Разговаривать было неудобно, но Матрёну разбирало любопытство.

— Так ты знаешь чьё?

— Откуда мне знать? Просто от него несёт силой.

— А может, всё-таки знаешь? — не унималась Матрёша.

— Я много чего знаю. — Девушка посмотрела ей прямо в глаза. — Может, и это тоже.

Матрёну от этого взгляда прошиб озноб — ей показалось, в её мозг вошли два ледяных луча, но тут лифт остановился на их этаже. Девушки разошлись по своим аудиториям.

— Анто-он! — Матрёше срочно был нужен совет. — Ты меня слышишь?

— Слышу, что стряслось?

— Я у подруги, которая сегодня про Единорога рассказывала, сейчас в аське спросила, чьё же это кольцо?

— И чьё?

— Она мне говорит, что кольцо принадлежит мужчине, он среднего роста, сильный, с тёмными глазами и тёмными волосами. И ещё что-то двойное, я не поняла. А теперь она спрашивает имя того, кто мне его дал!

— Не называй! Скажи, дал тот, кто имел право.

— Может, узнаем, кому оно принадлежит? Нет?

— Не стоит рисковать.

— А теперь она передаёт тебе уважение от какого-то человека. Или не человека? Я спросила, кто он, она молчит. Спросила про силу, говорит, что сила чужая, и я её не могу использовать.

— Скажи, что ты его пока не используешь, а лишь демонстрируешь.

— Сказала. Она спрашивает, кого я ищу? Я попробовала уточнить, не получилось.

— Не задавай ей вопросов! Он сам на тебя вышел, выжди, дай ему говорить.

— Так она тогда молчит.

— Возможно, он хочет выудить от тебя информацию.

— Хрен им! Она поинтересовалась, передала ли я уважение, я говорю, что да, и интересуюсь от кого. Она решила, что ты это знаешь, я говорю, что нет. Спрашивает, что ты мне говорил, когда давал кольцо.

— Не говори ничего! Пусть говорит сам.

— Она спрашивает, как я узнаю того, кому нужно отдать кольцо, я пытаюсь у неё это вытянуть.

— Вы сейчас там договоритесь!

— Она говорит, что не знает, а тот, кто мужчину описывал, он не человек. И всё, свалила, говорит, нужно билеты учить. Что думаешь? Кто-то что-то знает? Или как?

— Слишком много говоришь.

— Я ещё завтра в универе её потрясу.

— Завтра, если будешь с ней говорить, ничего не говори. Ни про меня, ни про то, как попало к тебе кольцо.

Антон серьёзно забеспокоился. С одной стороны, ему дали понять, что им интересуются дружественные силы, с другой — а с чего им верить-то? Мало ли кто и что говорит. Чем меньше народу о нём знает, тем легче ему сейчас жить.

— Не скажу, не скажу. Потому что не знаю, в чём дело, просто чувствую. Кстати, был голос: «Мы ждём ваших действий».

— Каких?

— Не знаю. Может, попробуем посмотреть с другой стороны? Ох, что-то я себя чувствую погано… Хожу как пьяная уже неделю как.

— Сочувствую.

— Читаю о «Точке перехода» такое: «А может, это всё написано для того, чтобы больше свести с ума народ? Как там в книге говорилось… люди большими массами хорошо поддаются управлению». Это написала та, что хотела с тобой познакомиться.

— Значит, правильно я её отшил.

— Мысль есть! Властелины Времени — это подготовка к контакту с Нечто, организованная Нечто. Они думали, что действовали они, а на самом деле всё он организовал. Как тебе? Может, Властелины сами не очень понимают, для чего некоторые вещи нужно делать? Нечто управляет ими, а они этого не ведают?

— Не так конкретно, но комбинация для них была разыграна.

Вот откуда он это знает? А ведь знает же. Когда произносит, тогда и узнаёт, с полной определённостью.

— Я это и имела в виду. Это логично: Властелины Времени — единственные из иных, кто близки нам, поэтому подготавливать нас через них проще. Как думаешь, им это зачтётся?

— Возможно.

— Мне кажется, что прямо сейчас берут энергию для тебя. У тебя как, состояние не меняется?

— Нет.

— Такое ощущение, что я в вакууме, состояние невесомости.

— Не улети совсем.

— Почти улетаю, состояние предобморочное, как тогда. Чёрные точки перед глазами и слабость и тяжесть тела — точно как тогда на юге. Только тормозится не мозг, а физическое состояние. Такого тогда в Керчи не было.

— Отключаешься?

А девчонке-то совсем плохо. Не переборщили бы Властелины эти, у них счётчик другой, небось, стоит, по другим градациям.

— Ещё нет. Подержусь. Вот, слова Брюса: «Вы должны учиться друг у друга, когда вы будете единым целым, только тогда будет контакт». Вспомнила.

— Да, учиться, только непонятно чему.

— А хочешь, я тебе полный вариант гадания кину? Там немного есть про то, что мы друг другу можем давать.

— Да уж кинь, наконец.

«Если сказать вообще — то ты являешься для него ключом/вратами к реализации его желаний и мечты. Ты много вложила в него, и единственное, что тебе нужно сейчас, — это чтобы Чёрный ценил твою заботу (работу), внимание, чтобы ты чувствовала, что то, что ты делаешь для него, это важно и нужно. Он же видит в тебе источник силы, который приведёт к благоприятным переменам, а также ясности понимания и обретения счастья. Он даёт тебе информацию и некие толчки к действию, подбадривает тебя, ты же взамен протаптываешь ему дорожку, выявляя врагов и друзей и создавая ему круг общения (те, кто будет помогать, защищать и так далее), которые помогут в достижении цели. У вас идёт взаимовыручка (взаимовыгода), при которой и ты, и он получаете внутреннее самоутверждение, гармонию и статус. То есть находите своё место в жизни (видимо, это совсем тебя касается)».

— Разложили по полочкам.

— Дальше ты уже знаешь. А конец: «Он в итоге получит то, что хотел, то, что искал, а ты от него получишь то, чего хотела, в плане — быть рядом, любовь, реализация своих желаний и завершение дел».

— Прикольно.

— Да уж. Странная у тебя на это реакция.

— Нормальная. Ты там как — соображать ещё можешь?

— Знаешь, наверно, уже нет. Всё, совсем все силы кончились. Можно, Нюша немножко поспит?

— Спи, конечно. Восстанавливай силы, они нам очень нужны!

Антон и Матрёна сидели в своём кафе, отмечали с трудом сданную экономику. Ради такого дела к кофе прилагалось целых два пирожных — больше они бы съесть не смогли.

— Ну, Нюша, раз нагадали, что быть тебе рядом, давай рассказывай о себе. Скажи да всю правду доложи! — Антон усмехнулся. — Нужно же хорошенько знать, кого это мне тут назначили.

— Как-то ты… — Матрёша не нашла слов, чтобы объяснить, что её покоробило, и принялась рассказывать, как в интервью: — Я всегда знала, что та жизнь, которую проживают родители, эта бытовуха, она не для меня. Я с пяти лет для себя решила, что нужно сделать в жизни что-то, чтобы оставить след в истории. Или не в истории, но чтобы меня знали.

— Ничего себе! — изумился Антон. — У меня такого не было.

— Приключения. Ха! — Матрёна хохотнула с неожиданной горечью. — Я о них мечтала с самого раннего детства, о «весёлой жизни», как говорит Анфиса.

— Я хотел быть просто свободным, и всё. — Антон задумчиво помешал кофе.

— О свободе я задумалась позже.

— Я про другую свободу. — Он посмотрел ей в глаза.

— Конечно, но в пять лет хлопнуть дверью и уйти я не могла. И про Нечто не знала. — Похоже, девушка готова была обидеться.

— Я про свободу вообще! — тут же пояснил Антон. — Про Свободу от Создателей.

— В пять лет я не задумывалась о создателях, — возразила Матрёна.

— Ладно, свобода у нас — общее, выяснили, — примирительно сказал Чёрный.

— Был у меня в жизни период, лет с десяти и до пятнадцати, наверно, когда я была уверена, что мы с Богом друзья. Ты там список, что ли, составляешь? — подозрительно покосилась она.

— Да нет.

— То есть я каким-то образом, как мне казалось, просила и получала. Примеров я уже не помню, только то, что это было так. Я никогда не злоупотребляла этим, — поспешила добавить Матрёша.

— Так, — кивнул Антон, как будто галочку поставил.

— Потом из меня стали делать отличницу, — продолжила она свой доклад. — Материны амбиции, отец без вышки — они хотели, чтоб я училась хорошо, ну я и училась. Без особого рвения, но на пятёрки.

— А что ты попросила на этот раз? — с усмешкой спросил Антон. — Вселенную для Чёрного?

— Ничего не просила, — удивилась девушка. — Говорю же, это было до пятнадцати лет.

— А потом попросила космос для Чёрного? — настаивал он.

— Не просила! — Она бросила на стол ложечку, которой размешивала сахар. — Да, я крещёная вообще-то, но я не любила в Церковь ходить. Всегда считала, что если кто верит, то он верит для себя и в себе. И в нём и живёт Бог.

— Да уж, у меня проще. — Он пригубил напиток. — Я в себя верил и в оккультные начала.

— А зачем? — не поняла Матрёна.

— За знания, — как само собой разумеющееся произнёс Антон и констатировал: — Веры у нас разные.

— Я всегда хотела свободу и автономию, кроме одного — не от любви, хотя, наверное, я как-то неправильно любила. — Матрёша снова вернулась в режим интервью, так ей было проще. — Подружки встречались с мальчиками и через месяц расставались, а я никогда не могла размениваться, чтоб то один, то другой. Я очень долго привыкаю к человеку, и отвыкание для меня — потрясение. Да я всегда любила как сумасшедшая. Я всегда ради любимого человека готова горы свернуть и перед ним их выставить…

— Ко мне долго привыкала? — осторожно поинтересовался Чёрный.

— Как ни странно, очень быстро. Действительно, было ощущение, что давно знакомы. — Матрёша снова удивилась, как это у неё так вышло. — Хотя, знаешь, уже с самого начала нашего знакомства какая-то двойственность была. С одной стороны, я пыталась относиться ко всему, как к флирту. Но где-то как-то, наверно, понимала, что не просто так мы с тобой встретились, что-то чувствовала, а что — осознать не могла.

— А что чувствовала? — Он продолжал расспросы.

— Что не просто ты на моём пути жизненном появился, такой борзый и смелый. — Матрёна вскинула голову и вызывающе уставилась на Антона. — Нормальная бы девушка на грабли наступать второй раз не стала. Так нет же…

— Хорошо, что ты у нас ненормальная, — слегка подколол Антон.

— Антох, а сделай мне кольцо, чтоб оно было для меня, моим, как Глаз твой, сможешь? — Матрёна не обратила внимания на колкость, её захватила новая мысль. — У меня смутные воспоминания есть, что вроде как Брюс что-то подобное говорил.

— И что говорил?

— Да это настолько смутно, конкретику вытащить нереально.

— Он, похоже, на год вперёд тебе там наговорил?! — возмутился Чёрный.

— А то кольцо, что я ношу, уж как-то совсем неприлично блестит. — Матрёна вытянула руку с кольцом. Перстень сиял как зеркальный. — А почему оно так блестит, что думаешь?

— Не знаю. Нога опять ноет, — пожаловался Антон. — Энергия.

— От кольца, или от меня, или?.. — Она многозначительно замолчала.

— От тебя.

— Быстрее поправишься. — Она подняла чашечку с кофе. — За здоровье!

— За наше здоровье, — добавил Антон, они торжественно отпили и взялись за пирожные.

Незадолго до праздников Night вызвало начальство. Пока она шла до кабинета, она успела перебрать в уме все возможные варианты «зачем?». Однозначного ответа не было. То есть вариантов было всего два — понижение или повышение в должности. Она просмотрела итоги работы своего отдела: год закрывается замечательно! Не к чему здесь к ней придраться. За последние два месяца лишь один сорвавшийся в последний момент контракт — вполне житейская ситуация, это неизбежно. Это весьма неплохой результат. Значит, повышение? Её сердце помимо воли забилось чаще. Или всё же проскочила чья-то интрига? Night умела ладить с людьми, явных врагов у неё не было, но кто знает? Чужая душа — потёмки, тем более, если эта душа мечтает о твоём мягком кресле. Она отворила дверь.

— Проходите, садитесь. — Босс привычным жестом указал на кресло для посетителей возле стола.

Татьяна прошла.

— Разговор у нас будет серьёзный. — Босс вытащил из письменного прибора ручку с блестящим, отполированным колпачком и принялся машинально вертеть её в пальцах. Не самая приятная манера, но причуды начальства придётся стерпеть.

Он выдержал паузу, которая сделала бы честь хорошему драматическому актёру. Night заученно-преданно смотрела ему в глаза. Хороший подчинённый должен как хороший солдат ест глазами начальство, только вид у него как раз не должен быть придурковатым. Вот она и ела. Выглядел шеф вполне пристойно, даже с каким-то шармом. Тёмные, едва тронутые сединой волосы, которым с нарочитой небрежностью позволили слегка отрасти, обрамляли волевое лицо с широкими скулами, правильным, чуть массивным носом, челюстями канадского хоккеиста и неожиданно мягкими, чувственными губами, которые сейчас удерживали благосклонную полуулыбку.

— «Всё-таки повышение!» — обрадовалась Татьяна, хотя внешне осталась совершенно бесстрастной.

— Я бы хотел несколько подкорректировать ваши должностные обязанности, — подтвердил её ожидания шеф. — Вы меня слушаете?

— Да, конечно, — немедленно отозвалась Таня, — я слушаю.

— Хорошо. Я хотел бы найти человека, которому я смогу полностью доверять, которому дороги интересы нашей организации, её авторитет и доброе имя.

Night слушала. Начало было многообещающим.

— Вы водите машину?

— Да, вожу.

— Хорошо. Владеете языками?

— Английский свободно, испанский, — как в анкетном отделе, отчеканила Night и добавила: — Понимаю французский, но не в совершенстве.

— Достаточно. Думаю, знание китайского вам пока не потребуется. — Босс изволил шутить. Таня послушно улыбнулась.

— Мне кажется, вам совершенно необязательно лично участвовать в обыденной работе вашего отдела. Вы хорошо вышколили своих сотрудников, они вполне справятся без вас. За вами останется общее руководство.

«Всё-таки подсидели…» — видимо, огорчение девушки отразилось в её лице, потому что шеф тут же добавил:

— Ваша должность и оклад за вами полностью сохраняются.

Татьяна поняла, что угадала неправильно. Тогда — что?

— Я предлагаю вам дополнительно должность моего личного секретаря. — С этими словами он слегка подался вперёд и уставился прямо в глаза Тани. Она физически ощутила тяжесть этого взгляда. Этикет не позволял отвести глаза и уйти из-под давления. Она растерялась. Ей даже показалось, что голос босса чуть-чуть изменился, стал ниже и жёстче.

— Консультант? Но они у нас есть.

— Вы не совсем правильно меня поняли. — Шеф всё так же смотрел ей прямо в глаза. — Я сказал «личного». Позвольте, я опишу ваши обязанности.

— Да, хорошо, — пролепетала Татьяна. — Я, кажется, не совсем поняла.

— Мне по должности и по положению приходится вести переговоры весьма высокого уровня. Вы понимаете?

Таня кивнула.

— Хорошо. Есть большое число чисто деловых ситуаций, где лицу моего ранга следует иметь сопровождение. Считается, что таким сопровождающим должна быть женщина. Или девушка. — Он неожиданно улыбнулся, и Night полностью утратила понимание ситуации. Ей предлагают… Да нет, этого не может быть! — Девушка должна обладать эффектной внешностью, — продолжал шеф, — уметь в нужное время вставить несколько нужных слов, а в другое нужное время молчать. Для удовлетворения подобных требований существует так называемая служба эскорта. Вам знакомо это название?

— Да, — растерянно кивнула Татьяна.

— Меня она не удовлетворяет, — энергично отрубил шеф. — Я не могу допустить присутствия на важных деловых встречах случайных людей, последующие действия которых я не в состоянии проконтролировать. К тому же мне будут нужны некоторые специфические услуги.

Таня вспыхнула. Она была уже готова вскочить и с возмущением заявить о своём отказе, и плакала её карьера, но босс всё так же не отпускал её глаз и размеренно продолжал объяснять:

— Мне нужен полноценный секретарь, который сумеет понять уровень важности мероприятия, на котором он присутствует, запомнить или зафиксировать всё, что потребуется зафиксировать или запомнить, оценить серьёзность намерений и искренность слов участников, проанализировать поступившую информацию и впоследствии представить мне своё видение и свои оценки. Вот и всё. — Он перевёл взгляд на блестящую ручку, которую так и вертел в руках. Таня невольно тоже посмотрела на колпачок и теперь уже от него не сумела отвести взгляд.

Яркая искорка выписывала над столом совершенно непредсказуемые фигуры. Таня следила за ней и, как ей казалось, обдумывала предложение. Теперь она не видела причин его не принять. Конечно, оно достаточно необычно, но шеф вполне откровенно объяснил, что именно ему хочется получить, и Таня вполне согласна с ним, что такую задачу кому попало не доверяют. Значит, всё-таки повышение. Хотя очень и очень странное.

— Вы обдумали моё предложение? — немедленно прозвучал вопрос.

— Да, — кивнула Night, не отрываясь от блестящего колпачка.

— Вы принимаете его?

— Да.

— Хорошо, — без каких-либо эмоций констатировал шеф. Он снова смотрел Тане прямо в глаза. — Ты будешь рассказывать мне всё, что ты услышала.

— Да, — согласилась Таня.

— Ты будешь рассказывать мне всё, что ты заметила.

— Да, — подтвердила она.

— Ты будешь рассказывать мне всё, о чём я попрошу.

— Да.

— Благодарю вас. Пока можете быть свободны. — Босс расслабленно откинулся в своём кресле, бросил ручку на стол и выдохнул, как после решения тяжёлой задачи. — Когда будет нужно, я вас приглашу.

— Да, — как автомат повторила Night и встала.

В коридоре она прислонилась к стене и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Ничего себе! Что это такое сейчас произошло? Ей предложили новую необычную работу, да. Она достаточно интересна, смесь аналитики и шпионажа, это в её стиле. Начальство правильно оценило её способности и возможности. Возможно, у неё даже появится больше свободного времени, ведь встречи на высшем уровне случаются реже, чем череда обыкновенных рутинных дел. Это всё хорошо. И всё же что-то её смущало, какой-то червячок в мозгу шевелился и раздражал. Она попробовала понять, потом почувствовать, что не нравится вредному червячку, — ничего не вышло. Тогда она махнула рукой, решила, что просто переволновалась, и, вполне довольная раскладом, вернулась в отдел. Она сама поняла, что о новых обязанностях распространяться не стоит.

Чёрного разбудил ранний звонок.

— Привет! Как здоровье? — В голосе Леонида слышалось искреннее участие.

— Не дождётесь! — мрачно пошутил Чёрный.

— Что с операцией?

— По Москве — ничего. Не вышло, нужной больницы нет.

— А Петербург?

— А в Питер придётся ехать, — отрезал Антон.

— Ты там не затягивай. Дело серьёзное, с этим решать надо.

— Да вот почти поехал, а тут поезд взорвали, — посетовал Чёрный.

— Что?! — не поверил Люминос. — Ты был в том самом экспрессе?!

— Не был я там, — успокоил его Антон. — Передумал билет брать. Вернее, почти взял, да забыл.

— Как это?

— Не поверишь — сам не понимаю.

— Хорошо, значит, твоя интуиция пробудилась. Я уже удивился: почему я не заметил? Вон почему, опасности для тебя не было.

— Ну да, — не стал спорить Чёрный. — Для меня не было.

— Так ты поедешь? — снова спросил Леонид.

— Придётся. Осознаю только — когда.

— Давай езжай. Надо этот вопрос закрыть. А клиники там хорошие.

— Спасибо. — Антон дал отбой и перевернулся на другой бок. Хороший друг Люминос, но зачем же трезвонить в такую рань?

— Перечитай текст от Иванны, — вместо приветствия отстучал команду Антон.

— Хорошо, сейчас. — Матрёна послушно полезла почти в самый конец «Точки перехода».

«Когда Антон будет готов. Потому что он сейчас не готов уходить».

«Но ты не должен хвататься за ложную информацию. Жди ту информацию, которая тебе положена, не бери первую информацию — она ложная, какой она правдивой тебе ни покажется. Лучше немножко задержаться, но получить то, что тебе надо».

«Что бы он тебе ни говорил, даже если он тебе представится Богом, он не есть этот человек, даже он не человек».

— Снежного почему-то напомнило, но ничего не понятно. Кто через неё вещал, неизвестно?

— Нет.

— Есть одно предположение… Ну вот, начиталась, теперь голова заболела. Сильно! — пожаловалась Матрёна.

— Терпи, мать, значит, зацепила чего-то.

— Угу. Вот, что ситуация, чем-то схожая с этой Татьяной, с Night. То есть тоже кто-то делал на неё ставки и передавал через Иванну. Это попытка как-то объяснить исходя из информации от Брюса. Хотя ты его не слышал, а Иванну не слышала я.

Если бы Антон сказал, что понял, он бы очень себе польстил. От толкования мутный прогноз прозрачнее не становился.

— «Он не есть этот человек» — это как?

— Я не знаю, что думать. Правда, Антош.

— А у меня сегодня ни спина, ни нога не болели. Знаешь почему?

— Почему?

— Совершал одно правильное дело.

— Да, тебе не кажется сегодняшний день в чем-то странным?

— Чем?

— Я не знаю. Он не такой, как все до этого, по действиям отличается.

— Так ведь мы действуем!

— Этого, видимо, и ждут. Кажется, мы с тобой как те мыши в лабиринте, за каждым нашим шагом следят.

— Ты права.

Опять — он уже думал об этом. Они мыши или крысы, а кто наблюдает за ними за лабораторным стеклом? Властелины? Это вряд ли. Неужели сам Нечто?

— Я тут поняла, куда я должна съездить, только боюсь, этого в этом мире может не быть. Мне на протяжении нескольких лет снилась одна средневековая церковь. Я ходила туда почти каждую ночь, уходила от всех и приходила. Сначала маленькой, потом старше и старше, там как дома была. А однажды застала священника.

— Где она находится?

— Не знаю! В том и проблема. Знаю только, как она выглядит, я давно там не была во сне. Как-то я пришла туда, когда шёл дождь. Там горела только одна большая свеча, а всё остальное было во тьме. Я просто стояла и смотрела вокруг. Наверное, я так никогда её не найду. То, что я там испытывала, было очень сильным. Там была сила, мощь, а я ей внимала. Смотрела на всё это детскими глазёнками и не могла оторваться. Этот священник спросил что-то вроде: «Почему ты одна сюда приходишь?» А я ему сказала: «А мне не с кем. Никто не поймёт». Я бы многое отдала, чтобы там опять оказаться, правда. Вспоминаю, и слёзы наворачиваются.

— Это ты у Нечто в гостях, наверное, была.

— Не знаю. Но там было так… Там была гармония, гармония во всём. Я всегда во сне убегала от родителей и прибегала туда. А однажды за мной прибежала мать и забрала оттуда.

— Я тогда совсем маленькая была. Приходила туда всегда ночью, иногда плакала, иногда просто приходила посмотреть. Больше всего на свете я сейчас хочу оказаться там. Наверное, там я смогла бы выплакаться. Давай найдём это место? Оно тебе точно должно понравиться.

— И как ты себе представляешь поиск?

— Не знаю. В самом первом сне мы якобы приехали большой компанией на экскурсию в Петербург, и именно там я сбежала и стала искать то, что моё. Я долго шла, а потом наткнулась на неё и зашла и не хотела выходить. Тогда, кстати, я в Петербурге ни разу ещё не была. Я это место называю Храмом. Он огромный, там нет икон, нет алтаря, только каменный пол и тяжёлые колонны. Когда читала про дерини, атмосфера очень напомнила.

— Интересно.

Действительно интересно: это намёк на их очередной ход? Рассказы привидевшегося Брюса восстановили. Теперь придётся искать приснившуюся церковь?