5 лет среди евреев и мидовцев - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Александр Евгеньевич Бовин (МАРТ-97) #65

МАРТ-97

«Неопалимая купина» — Иерусалим: делить или не делить? — Нетаньяху в Москве: визит хороший, но бесполезный — Три «аксиомы Бовина»

1 и 2 марта мы с Петровной провели на Синайском полуострове, добирались до монастыря Святой Екатерины. Совсем рядом та самая гора, на вершине которой Моисей получил от Бога скрижали веры и знаменитые заповеди. Но взобраться на эту гору мы не решились. Все-таки 3 750 ступенек, — вырубленных монахами в скалах.

Но и в монастыре, который был построен в 4-м веке по велению императора Юстиниана, было интересно. Ведает монастырем греческая православная церковь. По моей просьбе митрополит Тимофей звонил в монастырь, так что у нас был небольшой «блат». Показали без очереди мощи Святой Екатерины — она святая, потому что даже под пытками не отреклась от веры во Христа. Там же на территории обители растет терновый куст, в пламени которого Бог явился Моисею — «Неопалимая купина». Каждый, кого, судьба забросит работать в Тель-Авив, должен посетить как минимум три точки: пирамиды в Египте, Петру в Иордании и монастырь Святой Екатерины на Синае. И многие у нас так и делали. А военный атташе полковник А.А.Иванов даже до Луксора добрался. До сих пор ругаю себя, что не последовал его примеру.

На обратном пути, который шел через пустыню Негев, посетили киббуц Сде-Бокер, где после отставки жил и где 1 декабря 1973 года в возрасте 87 лет умер Давид Бен-Гурион. Бен-Гурион, пожалуй, самая чтимая и легендарная личность и истории современного Израиля. Он родился 16 октября 1886 года в Плонске (Польша). В Палестине с 1906 года. Учился юриспруденции в Турции. В 1921 году избирается Генеральным секретарем Гистадрута. Был одним из основателей рабочей партии Мапай. В 1935 году избирается Председателем правления Еврейского Агентства.

В 1939 году правительство Великобритании опубликовало «Белую книгу», которая практически запретила иммиграцию евреев в Палестину. Это вызвало взрыв антианглийских настроений в ишуве. Но поскольку началась война с фашистами, Бен-Гурион произнес свою знаменитую фразу: «Мы будем оказывать помощь Британии в войне так, как будто нет «Белой книги», и бороться против «Белой книги» так, как будто нет войны».[60]

В мае 1948 года, несмотря на возражения американцев и колебания среди евреев, Бен-Гурион настоял на провозглашении независимости. Чтобы «взять свою судьбу в свои руки».

Освоение Негева Бен-Гурион считал одним из приоритетов Израиля. Он звал туда молодежь, и сам подавал пример. В дневнике Бен-Гуриона записан ответ Конфуция на вопрос ученика, кто наиболее достойный человек: «Наиболее достойный человек тот, кто сначала сам делает то, чего требует от других, а потом требует от других лишь то, что делает сам».

5 марта меня попросил приехать Фейсал Хусейни. Он сообщил, что правительство Израиля приняло решение закрыть четыре палестинских учреждения, которые были расположены в Восточном Иерусалиме. Имелись в виду статистический центр, центр развития среднего и мелкого палестинского бизнеса, комитет по делам заключенных и управление геодезии и картографии. Мотив — связь этих учреждений с Палестинской национальной администрацией. Хусейни такую связь отрицал.

Тут проблема вот в чем. Восточный Иерусалим не входил в территорию ПНА. Поэтому, по логике израильтян, там не должно быть никаких учреждений, подведомственных администрации Арафата.

Борьба вокруг палестинских учреждений в Восточном Иерусалиме — лишь слабое отражение труднейшей проблемы Иерусалима вообще. Палестинцы, настаивают на его разделе с тем, чтобы сделать Восточный Иерусалим своей столицей. Израильтяне и слышать, об этом не хотят, поезд ушел, весь Иерусалим — наша столица.

Иерусалим пережил бурную историю.

Еврейской столицей город сделал царь Давид в 1004 году дон. э.,

969 год до н. э. Царь Соломон строит первый Храм.

597 год до н. э. Вавилонский царь Навуходоносор захватывает Иерусалим в 586 году разрушает Храм.

516 год до н. э. Построен второй Храм.

198 год до н. э. Иерусалим захватывают Селевкиды.

63 год до н. э. Иерусалим захватывают римляне.

70 год. Император Тит разрушает второй Храм.

614 год. Иерусалим захватывают персы.

638 год. Иерусалим захватывают арабы.

691 год. Построена мечеть Омара («Купол над скалой»).

1071 год. Иерусалим захвачен сельджуками.

1099 год. Иерусалим захвачен крестоносцами.

1187 год. Иерусалим завоеван Салах ад-Дином.

1244 год. Иерусалим захватывают хорезмийцы.

1260 год. Иерусалим захватывают мамелюки.

1517 год. Иерусалим захватывают турки-османы.

1917 год. В Иерусалим вступают английские войска под командованием генерала Алленби.

Уверен, что ни одна столица не вошла в XX век с таким шлейфом. Тяжелый каток истории превращал дома в камни. Но люди снова и снова из камней возводили дома.

Современная история Иерусалима начинается в 1947 году. Согласно резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1947 года, Иерусалим с окрестностями выделялся в отдельную единицу с особым международным режимом. От имени ООН Иерусалимом должен был управлять Совет по опеке. Совету было поручено разработать статус города на 10 лет. После его жители могли бы путем референдума определить судьбу Иерусалима.

Вторжение арабских войск в Израиль в 1948 году перечеркнуло эти планы. Перемирие зафиксировало раздел Иерусалима. В декабре 1949 года Западный Иерусалим провозглашается столицей Израиля. В апреле 1950-года король Иордании Абдалла объявил Восточный Иерусалим «второй столицей» хашимитского королевства. ООН протестовала, но тщетно.

17 апреля 1950 года правительство СССР заявило, что решение ООН о выделении Иерусалима в особую территорию «не удовлетворяет ни арабское, ни еврейское население, как города Иерусалима, так и Палестины в целом». При таких условиях СССР не будет далее поддерживать решение ООН об Иерусалиме и выражает надежду, что будет найдено другое решение, приемлемое и для арабов, и для евреев.

В ходе Шестидневной войны Израиль захватил Восточный Иерусалим. 28 июня 1967 года «юрисдикция и администрация» Государства Израиль были распространены на весь Иерусалим. ООН снова протестовала. Неоднократно принимались резолюции, осуждающие аннексию Восточного Иерусалима и изменение статуса Иерусалима вообще.

30 июля 1980 года Кнессет принял закон, который объявил Иерусалим «вечной и неделимой» столицей Израиля. Совет Безопасности ООН в резолюции 478 от 20 августа 1980 года осудил эту акцию Израиля. До сих пор почти все государства, включая США, рассматривают Восточный Иерусалим как «оккупированную территорию» и не признают Иерусалим столицей Израиля.

Но, как хорошо известно, «Васька слушает, да ест». Израиль активно проводил линию на изменение демографической ситуации в Восточном Иерусалиме. Конфисковывались арабские земли. Строились крупные еврейские кварталы (поселения) по периметру Восточного Иерусалима. Если в 1967 году в Восточном Иерусалиме было 88 тысяч арабов и 44 тысячи евреев, то в 1996 году соответственно 170 и 160 тысяч. А всего в Иерусалиме арабы теперь составляют примерно четверть населения.

Таков общий фон, на котором развернулись дискуссии о закрытии палестинских учреждений. Израильтяне гнут и будут гнуть свою линию. Тут позиции правых и левых, если не считать тактических различий, фактически идентичны: Иерусалим наш, и мы гарантируем свободу доступа к религиозным святыням. Но это не устраивает Арафата. Он рвется в Иерусалим. Пожалуй, нет ни одного его публичного выступления, где бы он не говорил об Иерусалиме.

Пока я не вижу даже контуров компромисса. Арабы ни за что не согласятся «добровольно» отдать евреям мечети Омара и Аль-Акса. Израиль никогда не согласится на половину Иерусалима. В принципе такие понятия, как «никогда», «всегда», «ни за что» противопоказаны политике. Но здесь оперируют именно ими.

В начале марта получил указание передать израильтянам ноту с просьбой дать агреман Богданову. И вопрос: когда думаете возвращаться?

Ноту отвез Бенцуру. Относительно сроков написал, что после операции мне нужно шесть месяцев находиться под наблюдением оперировавших врачей (то есть до 20 мая). Этим определяются мои планы. С другой стороны, вполне понимаю, что здоровье, тем более, собственное — не аргумент. И, если это необходимо, готов освободить место в любой указанный начальством день.

Как видно, не смог совладать с эмоциями.

В Москве 12 марта во время визита Нетаньяху говорил с Примаковым. Он кряхтел, указ, говорил, президент уже подписал, но все же назвал 12 мая. Из-за недели не стал спорить.

Вернувшись в Израиль, стал составлять программу «Прощай, Израиль!» В нее вошли 43 прощальных визита. Общего гала-приема решил не делать. Договорились с Петровной провести в Савьоне встречи по интересам (дипломаты, бизнесмены, журналисты, художники и артисты, хорошие знакомые и т. д.). Всего набралось 9 таких групп общей, сложностью, человек на триста. Начали готовиться…

8 марта улетел в Москву в связи с визитом Нетаньяху.

Подготовка к, визиту включала в себя составление различных бумаг для лучшей ориентации начальства (о Нетаньяху и его политике). Посольство отмечало, что Нетаньяху пробился в лидеры благодаря собственной энергии, напористости, телегеничности и молодости, а также благодаря бурной деятельности Либермана и, возможно, деньгам клана Миликовских.

По своим убеждениям — искренний приверженец ортодоксального ревизионизма. Но не раб идеологии, а скорее ортодокс с допусками. Под воздействием груза ответственности сдвигается в сторону политического реализма. Хотя сдвиги эти имеют весьма дозированный характер. Умело использует в тактических целях давление справа и слева. Левым говорит, что вынужден считаться с правыми, а правым — что с левыми. В результате получается линия, напоминающая синусоиду.

В ходе переговоров Нетаньяху жестко отстаивает свою позицию. Но умеет делать это изящно, модулируя искренность, откровенность, расположение. Говорит ясно, четко. Умеет слушать аргументы и аргументирование отвечать на них. Старается с каждым собеседником говорить в привычной для него (собеседника) системе политических координат, подчеркивая то, что ближе и понятнее этому самому собеседнику. Способен как бы завораживать, гипнотизировать партнера своей логикой и убежденностью.

В тактическом плане Нетаньяху может совершать колебательные движения. Но их амплитуда задана не прагматизмом, а идеологией (принципами).

Визит прошел по всем правилам протокольного и политического искусства. В протокольном плане был один крупный прокол — Нетаньяху на 35 минут опоздал на обед, который давал Черномырдин. Мне пришлось крутиться ужом и заговаривать зубы начальству.

В речах и тостах стороны рассыпали комплименты друг другу. Но по существу сближения позиций не произошло.

Нетаньяху был в синагоге, встречался с еврейской общиной. В Колонном зале, где происходила эта встреча, премьер, представил собравшимся Либермана: «Этот человек научил меня понимать вкус водки, вкус черного хлеба и вкус настоящей дружбы». До конца «дружбы» оставалось меньше года…

21 марта погремел очередной взрыв в одном из кафе Тель-Авива. Ответ на Хар-Хому. Четверо убитых, 43 ранено. Накануне самого веселого, любимого детьми праздника Пурим, когда на улицах появляются стайки празднично разодетых ребятишек.

Но решили не позволить террористам сорвать праздник. Территории были блокированы. На дорогах выставлены заслоны. Армия окружила арабские города.

Кризис в отношениях с палестинцами продолжал углубляться.

31 марта в Савьоне состоялся первый прощальный прием — для журналистов. Пели, плясали, веселились…

Журналистской тематике была посвящена и запись моего разговора с журналистами, сделанная Михаилом Хейфецом, одним, кстати, из веселившихся в Савьоне.

«По просьбе Ларисы Володимеровой из Литературно-журналистского колледжа посол России в Израиле Александр Бовин — а в прошлой инкарнации журналист-международник — согласился встретиться со слушателями, желающими проникнуть в тайны журналистского мастерства. Собственно, как выяснилось, тайн особых нет, а есть работа, желание и умение оставаться самим собой и честно говорить с людьми.

Но — по порядку.

По-моему, Бовин несколько растерялся, увидев почтенный, мягко говоря, возраст собравшихся. И тем не менее…

Я как-то не очень верю, что можно научить журналистике. Грамоте можно научить, да и то, как убеждает чтение газет, — с трудом. Эрудицией можно загрузить. Но журналист хороший, нужный людям журналист — появляется тогда, когда жизнь протащит его через свои университеты.

Тут Бовин сделал оговорку: имею в виду не журналиста-репортера (собака укусила человека), не журналиста-ловца сенсаций (человек укусил собаку), не журналиста-очеркиста (текут мутные воды Сены, Темзы, Рейна и т. д.), а журналиста-аналитика. Сам я не воспринимаю себя как журналиста. Скорее как партийного работника, которого «бросили» на журналистику. Или как ученого, для которого журналистика — нечто вроде прикладной социологии, прикладной политологии.

А как вы стали журналистом?

Совершенно случайно. Или — по усмотрению начальства. Утром (это было в апреле 1972 года) пришел на работу. Я тогда в аппарате ЦК КПСС работал. Входит фельдъегерь с пакетом. Дело обычное. Получаю, расписываюсь, вскрываю. Читаю: «О тов. Бовине А.Е.» Означенного товарища освободить от работы в ЦК и назначить политическим обозревателем газеты «Известия». За грехи, значит, как потом выяснилось. О ком-то где-то отозвался не так, как следовало бы… Звоню главному редактору «Известий», знал его давно и хорошо. «Знаешь, что у тебя новый обозреватель?» — «Вчера поздно вечером узнал, не стал тебя беспокоить, чтобы спал спокойно».

Вот так я стал журналистом. И почти 20 лет проработал в «Известиях».

Далее пошел разговор по существу, но именно не лекция, не поучения мэтра, а разговор, может быть, не совсем логичный, но живой, стирающий черту, которая обычно бывает между «кафедрой» и аудиторией. Из того, что мне удалось записать, выделю три момента, три «аксиомы Бовина».

Первая. Надо знать то, о чем пишешь. Знать не приблизительно, а досконально. Есть журналисты, которые работают с «натурой». Приехал, скажем, в Израиль или во Францию, поездил по стране, поговорил с политиками, с «улицей» — и соорудил статью. У меня другой метод. Я работаю с «бумагой» — изучаю документы, читаю книги, научные журналы. И затем, сидя у себя в кабинете, пишу. Пишу о политике Франции до поездки во Францию. И далее — Париж, встречи с министром иностранных дел, с коллегами… Тут — критический момент. Если я в кабинете не попал в точку, что-то недоучел, ошибся, вношу, конечно, коррективы. Но, как правило, «домашние заготовки» не подводили. А «натура» — материал для разукрашивания («как сказал мне министр иностранных дел…») загодя сделанного анализа. Что так ценится редакторами и читателями. А для меня все эти «как сказал» — лишь виньетки, бантики к тексту, который был результатом работы над бумагами.

Как вы относитесь к журналистским прогнозам?

Не надо бояться, не угадать, ошибиться — вот главное для «прогнозиста». Знания плюс опыт (интуиция) — и можно попробовать заглянуть за горизонт. Бывало, ошибался. Но чаще угадывал. Везло.

Вторая аксиома. Необходимо точно знать, что вы хотите сказать читателям. То есть, под каким соусом, в каком ракурсе, пропустив через какую призму, вы считаете нужным изобразить реальное, действительное, хорошо вам известное (см. аксиому № 1) положение дел. Грубо, цинично говоря, вы должны всегда контролировать степень и характер искажения действительности. Иногда эта степень стремится к нулю, иногда достигает «точности наоборот».

В данном случае я абстрагируюсь от нравственной оценки указанной аксиомы. Ибо сама эта оценка зависит от системы координат, в которой идет работа. Я лишь настаиваю на том, что в любом случае убеждения, взгляды, мировоззрение журналиста отражаются на его творчестве. И лучше понимать, знать это и отдавать себе отчет в содеянном.

Итак, надо, во-первых, знать, что происходит на самом деле, знать истину (при всей ее относительности), и, во-вторых, что из происходящего вы хотите донести до читателя.

Думаю, тут есть о чем поспорить. Но это — в другой раз. Когда (и, — если) посол вновь станет журналистом.

И, наконец, аксиома третья. То, что вы хотите сказать людям, надо сказать так, чтобы вам поверили. Если аксиома № 1 сближает работу журналиста-аналитика с работой ученого, если аксиома № 2 показывает его идеологическую ипостась, то аксиома № 3 — это область собственно журналистского мастерства, профессиональной пригодности журналиста. Вы можете служить истине (или думать, что служителей), что бывает редко, вы можете служить интересам (страны, группы, своим), что бывает гораздо чаще, но как, бы то ни было, вы должны убедить людей, заставить их поверить вам. Как минимум — заставить читателей отнестись к вам серьезно, задуматься над вашими аргументами

Аудитория пыталась выпытать у Бовина, как соотносятся его аксиомы с израильской журналистикой. Но нынешний посол оказался сильнее бывшего журналиста. И любопытство присутствовавших осталось неудовлетворенным.

От аксиом Бовин перешел к теореме. Она звучала так (и касалась не только журналистов):

Не следует слишком серьезно относиться ни к своей работе, ни к самому себе. Доказательства? «Вся наша жизнь — игра!» И еще: если ко всему, и — главное! — к самому себе относиться серьезно, можно сойти с ума. Сказанное вовсе не означает, что можно работать кое-как, спустя рукава. «Коекакерство» недопустимо! Но можно уметь видеть себя и свою деятельность как бы со стороны, с определенной дистанции и с хорошей дозой иронии.

Когда меня спрашивают, какова ваша специальность, отвечаю: я дилетант высокой квалификации. Из двух установок: знать все о чем-либо или знать что-либо обо всем — я выбираю последнюю. Так мне интереснее, веселее, если угодно, жить и работать. И тут начинается игра. Я симулирую узкий профессионализм. Если пишу о Китае, то стремлюсь написать так, чтобы китаист видел во мне коллегу. Если об Антарктиде, то должно создаться впечатление, что я — за неимением там министра иностранных дел — беседовал с пингвинами. И так далее. Бывали иногда проколы. Чем-то, помню, специалист по Кот д'Ивуар был недоволен.

Кстати, здесь за пять с лишним лет я, как журналист, существенно дисквалифицировался. Сузился мой горизонт: дальше Израиля и его окружения вижу с трудом. Придется наверстывать, хотя время становится все дефицитнее…

И последнее, самое-самое главное. Не помню уж где, но прочитал я про ребе Зусю из Анаполя. Перед смертью он сказал: когда я предстану перед Высшим судом, меня не спросят, почему я не был Авраамом, Яаковом или Моше… Меня спросят: почему я не был Зусей. Вот в этом вся штука Главное — быть, оставаться самим собой. Иначе невозможно сохраниться как личность, сохранить самоуважение и уважение людей. Это трудно. Особенно журналисту. Иногда приходится — мне, во всяком случае, приходилось — кривить душой, наступать на горло собственной песне. Допуски неизбежны. Но тактика не должна превращаться в стратегию. Без этого стержня — оставаться самим собой — не может быть журналиста. Настоящего, разумеется.

Как вы работаете?

По старинке. Мою руки, кладу перед собою чистый лист бумаги, беру ручку и пишу. Медленно. Зато потом почти не правлю. Но попробую освоить компьютер. Чем черт не шутит![61]

Ваше хобби?

Я коллекционирую ощущения. Места не занимают, и пыль с них стирать не надо.

Как вы, будучи журналистом, чувствуете себя в роли объекта журналистского внимания? Например, давая интервью.

Предпочитаю, будучи все-таки послом, отвечать на письменные вопросы. А иногда сам пишу и вопросы, и ответы. Но так (аксиома № 3), чтобы никто об этом не догадался. Иногда вопросы в дрожь бросают. Вот недавно «Московский комсомолец» интересовался: правда ли, что Мосад активно вербует агентов среди евреев в России? Ну что тут ответить? Конечно, правда, сказал. Даже вашего главного редактора Пашу Гусева уже завербовали…

Что вы будете делать в России?

Жить. А в деталях разберусь чуть позже. В МИДе или в «Известиях» меня вряд ли жаждут видеть — буду портить показатели среднего возраста. Может быть, пробьюсь на телевидение. Хочу предложить программу «В бой идут одни старики». Хотя боюсь, молодежь не захочет конкуренции. В общем, начнется новый виток жизни.

Что ж, любой журналист-аналитик подтвердит: все, сказанное Бовиным составляет азбуку нашей профессии. Только до него никто не брался сформулировать «аз» и «буки». Может, потому, что слишком опасно звучит для журналистского самолюбия?».