7000 километров по Турции

Город и стройка

В Сейдишехир отправились на машине рано утром. С погодой не повезло — низкие свинцово-серые тучи, дождь со снегом. Миновали холмистые окрестности Анкары, после чего выехали на совершенно плоскую Конийскую равнину, простирающуюся к югу от столицы на 200–300 километров. Лишь кое-где вздымаются одинокие горные вершины, вдали же, на горизонте, вырисовываются целые горные цепи.

Вдоль дороги почти непрерывно тянутся обработанные поля. Там и сям виднеются селения. Некоторые — поменьше, вроде хуторов, другие — покрупнее. В селениях покрупнее па самом видном месте непременно возвышается мечеть с минаретом ярко-бирюзового цвета. Встречаются сельские дома из пористого камня, видимо местного происхождения, напоминающего шлакоблоки. Но в основном это мазанки из глины серо-коричневого цвета с маленькими подслеповатыми оконцами. Электричества, конечно, нет и в помине.

В больших селениях у крепких добротных домов стоят под аккуратными навесами трактора, выкрашенные в яркий цвет. У глиняных мазанок, конечно, ничего подобного нет. Близ дороги часто можно встретить ребятишек, которые имеют жалкий вид. Мужчины в деревнях, как правило, одеты по-городскому — в пиджаках, брюках, на голове — кепки. Женщины же, в отличие от мужчин, сохраняют традиционную национальную одежду — шаровары, яркие платки на голове.

Кое-где в деревнях мы видели школы. На переменах дети высыпают во двор побегать, поиграть. И здесь примерно та же одежда, что и у взрослых. Мальчики одеты в брюки и курточки, а девочки — в шаровары, поверх которых — платья или юбки. На голове у многих девочек — множество тонких косичек.

Повсюду на полях — уйма валунов. Они и разбросаны посреди полей, и уложены гребнями по краям. Видно, крестьянам приходится вести с ними нелегкую борьбу.

Дорога по Конийскому нагорью — ровная, как стрела. Иногда она делает плавный поворот и снова идет прямо. Дорога имеет прекрасное асфальтовое покрытие, которое, как и везде в Турции, аккуратно поддерживается в исправном состоянии. Движение, как и на подавляющем большинстве других дорог, однорядное. Тем не менее едешь по такой дороге легко, без напряжения, так как движение не интенсивное, лишь изредка попадаются встречные автомашины.

Конечно, так не везде. На автостраде Анкара — Стамбул, например, движение очень насыщенное, машины идут сплошным потоком. К слову сказать, независимо от интенсивности движения аварии на дорогах Турции довольно часты. На страницах турецких газет то и дело видишь леденящие душу фотоснимки с изуродованными корпусами автомобилей и телами жертв. Одна из причин этого — большое количество извилистых горных дорог и опасная привычка турецких водителей грузовиков ехать посреди дороги. Об этом мне рассказывали раньше, и в этом я неоднократно имел возможность убедиться сам. Не раз из-за поворота или на крутом подъеме неожиданно выскакивал нам в лоб ревущий грузовик, и водителю нашей машины лишь с большим трудом удавалось избежать столкновения.

В тот же день, под вечер, мы приехали в Сейдишехир. Это ничем не примечательный провинциальный городок на юге Анатолии с населением около 12 тысяч человек. Узкие улочки, маленькие лавчонки, базарная площадь с шумными торговцами овощами и фруктами, мечеть с благообразными стариками и тут же, неподалеку, довольно неуклюжее здание кинотеатра, где, конечно, идут западноевропейские и американские фильмы с секс-бомбами и гангстерами.

Сейдишехир расположен на границе Конийской равнины и высоких горных цепей Тороса. К северу от города простирается равнина, а на юге и юго-западе вздымаются горные вершины, увенчанные снежными шапками. Переход от равнины к горам довольно резкий, и это придает пейзажу необычную красоту. Сейдишехир, как и Алиага, получил широкую известность благодаря развернувшемуся там строительству алюминиевого завода, также осуществляемому при экономическом и техническом содействии Советского Союза.

Территория строительства делится на две части — собственно строительную площадку и городок для инженерно-технического персонала. Городок состоит из коттеджей и довольно большого комфортабельного отеля. Весь этот комплекс расположен ближе к горам и как бы возвышается над Сейдишехиром. Когда смотришь из окон отеля, ясно видно, что все огромное строительство как бы доминирует над самим городом: не строительная площадка расположена близ города, а город примыкает к ней.

На строительстве завода трудятся несколько десятков советских специалистов. Большинство их живут в отеле, вместе с турецкими инженерами и техниками. Отель удобен, он построен в расчете не на богатых туристов, приезжающих любоваться красотами природы, а на людей, которые много работают, должны хорошо отдохнуть после работы и быстро, вкусно и недорого покушать. На первом этаже отеля расположены комнаты отдыха, кинозал и, конечно, большая столовая. По вечерам на первом этаже собираются и турецкие, и советские специалисты, и члены их семей. Многие уже перезнакомились друг с другом. С помощью переводчиков, а иногда и без них, затеваются беседы. Видно, что люди находят много общих тем для разговоров, что они съехались сюда для одного общего дела — строительства завода и это дело объединяет, сближает их. Некоторые играют в шахматы. Мне рассказывали, что жены турецких специалистов устроили для советских женщин чай. Как раз когда мы находились на заводе, наши женщины готовились к аналогичному ответному мероприятию.

Такая же атмосфера доброжелательности поддерживается и в столовой, где люди собираются за ранним завтраком перед началом трудового дня или за обедом. Обмениваются приветствиями, зачастую садятся (и инженеры-турки, и наши специалисты) за общий стол. Любопытная деталь: в Турции вообще пьют много чая. В любом оффисе, а иногда и в магазине — словом, всюду, где начинается какой-то деловой или дружеский разговор, вам непременно предложат чаю. Чай пьют из маленьких стаканчиков с блюдечками, которые в Турции продаются повсюду и пользуются большим спросом. Стаканчики с чаем приносит довольно быстро на специальном подносе мальчик-посыльный. Я долго не мог понять, откуда с такой непостижимой быстротой появляются аккуратные стаканчики с чаем и кусочками сахара. Потом мне объяснили, что повсюду в городах есть чайные, где готовят чай для таких случаев и продают его только на вынос. Действительно, на городских улицах сплошь и рядом можно видеть мальчиков, с завидной ловкостью жонглирующих на ходу подносами, где стоят стаканчики с чаем.

Так вот такие миниатюрные стаканчики с чаем были, разумеется, в ходу и в отеле на строительстве алюминиевого завода. Однако утром перед работой не до кейфа и долгих бесед: надо основательно подкрепиться. Поэтому наши специалисты предпочитают настоящий большой стакан с чаем или кофе, который подают, однако, все на тех же маленьких блюдечках. Наши турецкие коллеги довольно быстро поняли, что большой стакан в данном случае имеет явное преимущество перед маленьким, и постепенно стали отказываться от традиционной формы турецкого чаепития.

Дружелюбие в повседневной жизни — это в значительной степени результат того духа делового сотрудничества и взаимопонимания, который царит на самой строительной площадке. Ее мы осмотрели в первый же день нашего пребывания в Сейдишехире. Стройка производит внушительное впечатление. Уже тогда, в начале 1971 года, работы на всей территории строительства шли полным ходом. В основном были завершены земляные работы, закладывались фундаменты и возводились каркасы цехов — начинался монтаж оборудования.

Как и на строительстве НПЗ в Алиага, здесь, в Сейдишехире, советские специалисты оказывают большую техническую помощь в сооружении завода. Они знакомят своих турецких коллег с передовыми методами индустриального строительства и монтажа, применяемыми в СССР, и помогают внедрять эти методы, осваивать поступающие из Советского Союза рабочие чертежи и проекты для строительных и монтажных работ.

На стройплощадке работают более десятка различных турецких подрядных фирм, осуществляющих собственно строительство. При этом советские специалисты непрерывно контролируют качество работ и их соответствие проекту, ставят турецкую администрацию в известность об отклонениях от проекта, если таковые случаются. На этом формально функции наших специалистов, видимо, должны кончаться. Но они обсуждают с турецкими коллегами эти отклонения, помогают их ликвидировать.

Перечисление того, что делают советские специалисты, выглядит, быть может, несколько сухо. Но за этим скрывается искренняя заинтересованность людей в выполняемой работе — характерная черточка, отличающая в принципе советское экономическое сотрудничество от западной «помощи». Там — голый бизнес, выполнение своих обязанностей в рамках контракта, никакой заинтересованности в деле, кроме одной — получение прибыли, пусть за счет других. Здесь же — взаимовыгодная основа сотрудничества, желание протянуть руку помощи.

Как и НПЗ в Алиага, строительство алюминиевого завода является объектом постоянного внимания турецких руководителей. Здесь не раз бывал генеральный директор Этибанка. Посетил стройку президент республики. Приезжали сюда и интересовались строительством и высшие чины турецкой армии.

За время пребывания в Сейдишехире мы дважды встречались и беседовали с начальником строительства завода — Назихи Берккамом. Первая наша встреча состоялась в официальной обстановке, в управлении строительством, вторая — в отеле во время отдыха. Кабинет Берккама в управлении строительством лишен всякого комфорта. Жесткая металлическая мебель, посредине — огромный стол, заваленный чертежами и деловыми бумагами. Сам Назихи Берккам — низенький плотный крепыш, подвижный и чрезвычайно энергичный. Одет в рабочую спецовку и держится очень просто. Позже, во время второй встречи, он показал себя радушным хозяином и остроумным, веселым собеседником, просто и даже фамильярно разговаривающие с подчиненными. Однако за всем этим проглядывается опытный, волевой администратор и хваткий бизнесмен.

Назихи Берккам рассказал нам, что образование он получил в Колумбийском университете в США, где учился в 1945–1950 годах. До назначения его в Сейдишехир работал начальником шахты в крупнейшем угольном бассейне Турции — в Зонгулдаке. Будучи начальником строительства в Сейдишехире, Берккам одновременно являлся и начальником отдела алюминиевой промышленности Этибанка. Этибанк — один из крупнейших государственных банков Турции, в ведении которого находятся горнорудная, алюминиевая, химическая и некоторые другие отрасли промышленности. Н. Берккам сообщил, что вся стоимость строительства алюминиевого завода, за вычетом советского кредита, покрывается целиком за счет средств Этибанка. Частный капитал в сооружении завода не участвует. После окончания строительства завод также будет находиться в ведении Этибанка.

Берккам относится к людям, которые уверены, что экономическое сотрудничество между нашими двумя странами имеет немалые перспективы. Он подчеркнул, что в ведущих отраслях промышленности такое сотрудничество совершенно правильно ориентируется на государственный сектор. Что касается конкретно алюминиевой промышленности, то наш собеседник выразил совершенно твердое убеждение в наличии здесь широких возможностей для дальнейшего развития сотрудничества. В разговоре Н. Берккам иногда не прочь, может быть, излишне заострить внимание на каких-то неувязках в поставках оборудования, на трудностях в строительстве завода. Однако в общем чувствовалось (да это говорили нам и работающие на строительстве наши специалисты), что в принципе он поддерживает сложившийся па стройке дух конструктивного сотрудничества.

В беседах Берккам не раз с теплотой отзывался о работе советских специалистов и высоко оценивал ее. Он говорил нам, например: «Вы помогли нам преодолеть традиционный турецкий недостаток в строительных работах — то, что они ведутся в основном летом и свертываются зимой. Здесь, в Сейдишехире, впервые в Турции на промышленном строительстве стали работать зимой».

Вести работу одинаковыми темпами круглый год, правда, еще не удается. Нам говорили, что количество занятых на стройке рабочих летом и зимой колеблется от двух тысяч до одной тысячи человек соответственно. Но то, что работы не замирают совсем, уже достижение.

Вообще же в рабочей силе здесь, как и повсюду в Турции, недостатка нет. Молодой инженер Ялчин Адабаши, работавший тогда начальником рудника (месторождение бокситов находится в двух десятках километров от Сейдишехира, в местечке Морташ), говорил: «Рабочие на стройке в основном из окрестных деревень и поселков, и они будут работать столько, сколько потребуется».

Строительство алюминиевого завода имеет особое значение для Турции. Дело в том, что в стране до сих пор практически алюминий не производился. Правда, небольшой частный завод в Рабаке выплавлял этот металл (из лома), однако в таком незначительном количестве, что его не стоит и брать в расчет. Вместе с тем в Турции, как, впрочем, и в любой другой стране, алюминий находит все большее применение в промышленности, строительстве, быту. В Турции существует несколько заводов, производящих готовую продукцию из алюминия. Но сам металл страна вынуждена импортировать. Кроме того, имеющиеся заводы удовлетворяют потребности страны в алюминиевых изделиях не полностью, и разница покрывается также за счет импорта. Таким образом, в этой отрасли экономики Турция целиком была поставлена в зависимость от внешнего рынка. Необходимость импорта алюминия и изделий из него вела к увеличению дефицита внешней торговли, и без того имеющего хронический характер.

А между тем в Турции достаточные запасы сырья для производства алюминия — бокситов, следовательно есть возможность для организации собственного производства алюминия. Целесообразность и необходимость для экономики страны создания такого производства уже давно не вызывали сомнений. Турция не раз обращалась к западным странам с просьбой помочь ей наладить собственное производство алюминия, но неизменно получала отказ: Западу это было невыгодно.

Советский Союз изъявил готовность оказать Турции экономическое и техническое содействие в строительстве алюминиевого завода с полным циклом работ — от переработки руды до выпуска металла и его полуфабрикатов. Алюминиевый завод в Сейдишехире будет производить в год 200 тысяч тонн глинозема, 60 тысяч тонн алюминия, 25 тысяч тонн проката.

Именно содействие Советского Союза позволит Турции таким образом решить одну из важнейших проблем ее промышленного развития. Завод в Сейдишехире является не просто очередным промышленным объектом. Фактически с помощью СССР в Турции создается новая отрасль промышленности — производство алюминия. В этом принципиальная важность стройки в Сейдишехире. С вводом в строй завода Турция получит возможность перерабатывать собственные бокситы. Завод в Сейдишехире позволит Турции полностью удовлетворить ее потребности в алюминии, а значит, освободиться в этой области от зависимости от внешнего рынка и сократить расходы по импорту.

Вновь создаваемая отрасль промышленности — алюминиевая — имеет особое значение, так как она не только дает строительный материал, но и исходную продукцию для ряда других отраслей промышленности. Не случаен в этой связи и интерес турецких военных к строительству завода. Они тоже мечтают иметь собственный алюминий, столь необходимый, например, в авиации, и тем самым хоть сколько-нибудь освободиться от зависимости от своих западных партнеров по НАТО, в первую очередь США. Наконец, завод в Сейдишехире позволяет Турции не только покрыть свои потребности в алюминии, но и экспортировать часть его, что даст возможность увеличить приток столь необходимой для экономики страны иностранной валюты.

Курбан-байрам

Наше пребывание в Сейдишехире совпало с началом праздника жертвоприношения — курбан-байрама. Это, пожалуй, самый большой праздник у мусульман. По обычаю каждый должен заколоть в этот праздник овцу или барана. Часть туши принесенного в жертву животного полагается отдать мулле, а из других частей готовят праздничные блюда. Дни, приходящиеся на курбан-байрам, официально считаются нерабочими.

Я спросил у одного из работающих на строительстве турецких инженеров, как отмечают курбан-байрам в обычной турецкой семье. Он ответил мне так: «В обычной семье закалывают несколько овец. Мясо раздают бедным, а из внутренностей жертвенных животных готовят праздничные блюда».

Иллюстрацией к этому объяснению было зрелище, которое мы увидели в первый день байрама из окон заводского отеля. К коттеджу, где жил главный инженер строительства, подвели целое стадо из пяти-шести баранов. На улицу вышли все домочадцы, в том числе и дети. Видимо, специально нанятый работник начал резать животных одного за другим. При этом кровь лилась рекой, и зрелище было отнюдь не из приятных.

В объяснение, данное мне инженером-турком, следует внести некоторые коррективы. Возвращаясь из Сейдишехира, мы увидели в Конье большой овечий базар, где продавали животных специально для жертвоприношения. Приценившись, мы выяснили, что средних качеств овца стоит 300–400 турецких лир. А ведь для многих такая сумма равняется месячной зарплате. Ясно, что при таких ценах далеко не каждый может позволить себе заколоть в день праздника не только несколько, но даже одну овцу.

В общем же курбан-байрам отмечают в Турции широко, кто как может. В городах праздник менее заметен. В Анкаре, например, я не видел, чтобы где-нибудь на улице резали овец. Другое дело в деревнях и местечках, через которые мы проезжали. На улицах много народу, чувствуется оживление. Повсюду перед домами вдоль дороги — туши заколотых овец, куски мяса, сложенные в тазы.

Конья — столица сельджуков

На обратном пути из Сейдишехира в Анкару мы остановились в Конье, чтобы познакомиться с городом и его достопримечательностями. Конья расположена примерно в центре Конийской равнины. Это один из десяти крупнейших городов Турции. Его население составляет 200 тысяч человек. Конья имеет богатое историческое прошлое.

Проводившиеся в городе и его окрестностях раскопки свидетельствуют о том, что поселения на месте Коньи существовали еще в эпоху неолита (VIII–VI тысячелетия до нашей эры). В XIV–XII веках до нашей эры в Конье утвердился древний народ — хетты, чья власть распространялась тогда на значительную часть Малой Азии. Археологи обнаружили в Конье много памятников этого исторического периода. Позже Конья входила в состав Фригийского и Лидийского царств. При фригийцах Конья достигла большой известности, она стала одним из крупнейших городов Малой Азии.

В VI веке до нашей эры Конья была завоевана Ахеменидами и вошла в состав Ирана. Персов сменили войска Александра Македонского, завоевавшие город. Вскоре после его смерти (IV век до нашей эры) Конья вошла в состав государства, созданного одним из военачальников Александра Македонского — Лисимахом. Древние греки называли город Иконной. Легенда гласит, что Персей, сын Зевса и Данаи, отсек голову чудовищу, Медузе, и водрузил ее над городскими воротами. Отсюда и пошло название города — «Город с иконой».

Позже Конья еще не раз переходила из рук в руки разных завоевателей. В конце III века до нашей эры Аттал I присоединил город к Пергамскому царству, в составе которого он и находился до конца II века до нашей эры, после чего Конья перешла к римлянам и стала частью Римской империи.

Сохранились сведения о том, что в Конье в качестве административного чиновника Римской империи находился одно время знаменитый оратор Цицерон. Он изучал здесь искусство древнегреческих ораторов, а также написал несколько сот писем, в которых содержались интересные данные по истории Малой Азии.

Конья сохранила свое значение крупного центра и после распада Римской империи. На рубеже новой эры город стал одним из оплотов распространявшейся христианской религии. В течение нескольких столетий Конья входила в состав Византийской империи. В VII–IX веках пашей эры она несколько раз подвергалась нашествиям арабов, которые до основания потрясали империю.

В XI веке, когда в Малую Азию пришли турки-сельджуки, Конья была захвачена сельджукским предводителем Куталмыш-оглу Сулейман-шахом. В конце этого же века сельджукский султан Кылыч Аслан I сделал город столицей своего государства. Наибольшего расцвета Конья достигла в XIII веке в период царствования Алаэддина Кейкубата I, когда стала не только административным, но и научным, и культурным центром империи сельджуков.

«Золотой век» Коньи длился до середины XIII века, когда турки-сельджуки уступили натиску пришедших с востока монголов. В самом конце XIII века последний сельджукский султан Алаэддин Кейкубат III погиб в борьбе с монголами. Однако монгольское владычество длилось недолго. В начале XIV века монголы ушли, а сельджукская империя распалась на восемнадцать независимых княжеств-бейликов. Конья оказалась центром одного из таких бейликов, во главе которого стояла династия Караманов. Они довольно долго сдерживали наступление новых завоевателей — турок-османов. Это отчасти объяснялось тем, что интересы последних были устремлены в основном на северо-запад, к Константинополю, а не в глубь Малой Азии. В самом конце XIV века султан Баязид Молниеносный завоевал было Конью, но ненадолго — она снова перешла в руки Караманов. Лишь в 1466–1467 годах султан Мехмед II Фатих, после того как он завоевал Константинополь, обратил свой взор к Конье. Город, на этот раз прочно, был завоеван турками-османами, которые тем самым утвердили свое господство в Центральной Анатолии.

Немного найдется на свете городов, которые исчисляют свой возраст девятью-десятью тысячами лет. Конья, лежащая в центральной части Малоазиатского полуострова, оказалась на пути завоевателей, шедших с разных сторон — и с Запада, и с Востока; она пережила много разных цивилизаций. Следы некоторых из них сохранились и по сей день.

В окрестностях Коньи обнаружены барельефы, относящиеся к временам хеттского государства. От периода Византийской империи сохранились развалины христианских храмов. Однако больше всего Конья известна архитектурными и культурными памятниками времен турок-сельджуков. И одним таким замечательным памятником является мечеть Алаэддина, расположенная на одноименном холме в центральной части современной Коньи. Сооружение мечети было начато султаном Масудом I и завершено Алаэддином I, имя которого мечеть и носит. Мечеть известна как царская, внутри нее находится мавзолей, где установлены саркофаги с останками восьми сельджукских султанов.

Неподалеку от мечети находился раньше султанский дворец. Полагают, что он был построен Кылыч Асланом II. В настоящее время от дворца сохранилась лишь стена. Когда мы были в Конье, то и в мечети, и вокруг стены шли реставрационные работы. Вообще чувствуется, что памятники сельджукской империи тщательно охраняются и рассматриваются как национальное достояние. Над куском сохранившейся стены дворца, например, возведен огромный железобетонный купол ультрасовременной формы, который издалека привлекает к себе внимание. Вообще сельджукская архитектура, судя по тому, что мы видели, не отличалась легкими формами и светлыми тонами: здания приземисты, мрачноваты, массивны. Стены дворца сложены из кирпича темно-бурого цвета.

Замечательным памятником времен сельджуков является мавзолей Мевляны Джелальэддина Руми — известнейшего поэта и идеолога ислама. Он оставил заметный след не только в государстве сельджуков, но и во всем исламском мире. Родился Мевляна в Хорасане, в городе Бельх. Отец его, Мухаммед Бахаэддин, был известным в своем городе ученым. Семья много путешествовала. Из родного города она переехала в Багдад, затем в Хиджаз, в Эрзинджан и, наконец, в небольшой городок Ларенде (ныне Караман) близ Коньи. Здесь Мевляна в течение нескольких лет преподавал в медресе и читал проповеди, а затем был приглашен султаном Алаэддином Кейкубатом I в Конью.

Содержание идей Мевляны определяется в основном мистикой, терпимостью, стремлением везде отыскать добро. В своих проповедях он выступает за свободу личности человека, против рабства, многоженства, за то, чтобы каждый трудился в поте лица. Идеи Мевляны получили отражение в двух его основных трудах — сборниках стихов «Месневи» и «Дивани Кебир». Проповеди его пользовались огромной популярностью в мусульманских массах.

Умер Мевляна в 1273 году и был похоронен с большими почестями. В мавзолее до сих пор сохраняется гробница великого поэта. Как раз над ней сооружен высокий лазурно-голубой купол, который виден со всех концов города. Повсюду в Конье продаются сейчас медные круглой формы тарелки с изображением Мевляны и выдержками из его поэм и его изречениями. Одно из них встречается наиболее часто: «Либо веди себя так, как ты выглядишь, либо старайся выглядеть тем, кто ты есть». Что ж, слова эти не потеряли своего назидательного смысла и в наши дни.

Гробница Мевляны сделана из мрамора и покрыта зеленым шитым золотом покрывалом (зеленый цвет считается священным у мусульман). В изголовье установлен огромный тюрбан. Рядом — гробница сына Мевляны и других его родственников, а также личных телохранителей поэта. На этих гробницах — тюрбаны поменьше и попроще.

В 1927 году в мавзолее Мевляны открыт музей, где собрана большая коллекция домашней утвари, одежды, музыкальных инструментов и предметов церковного обихода как времен сельджукского государства, так и Османской империи. Выставлено также большое количество рукописных коранов, относящихся к разным периодам.

В здании мавзолея находится также музей дервишеской секты, основанной Джелальэддином Руми. Характерным признаком этой секты является ритуальный танец, во время которого дервиши кружатся в длиннополых расширяющихся книзу халатах. Танец этот исполняется в Конье и сейчас. В музее собраны сведения о деятельности секты и предметы обихода.

В то время как мы осматривали музей, произошел любопытный эпизод. Интересуясь по ходу осмотра некоторыми деталями, мы задавали вопросы служителю музея. Тот охотно отвечал и, в свою очередь, спросил нас, кто мы и откуда. В комнате в это время кроме нас находились два турецких солдата, по виду новобранцы. Они невольно подслушали пашу беседу со служителем, а когда перешли в соседнюю комнату музея, между ними состоялся примерно такой диалог:

— Слышал?

— А что?

— Это русские, из Советского Союза.

— Что ты говоришь? Как же они сюда попали?

— Наверно, они со стройки в Сейдишехире, с алюминиевого завода.

Советские люди — большая редкость в турецкой провинции, но вести о больших стройках, развертывающихся с помощью СССР, доходят и сюда.

Конья. Внутренний вид медресе Каратая

Интересным памятником времен турок-сельджуков является и медресе, основанная в 1251 году Джелаль-эддином Каратаем, сельджукским везиром. Здание хорошо сохранилось. Снаружи оно имеет довольно непривлекательный вид, и вряд ли какой-нибудь турист остановит на нем свой взор. Но внутри медресе поражает своей необычайной красотой черно-голубой узор высокого куполообразного потолка, выполненный глазурованными плитками. По потолку и стенам идут красивой вязью надписи — цитаты из Корана. Каждый посетитель долго любуется красивой мозаикой купола. Сейчас в здании медресе открыт музей. Там представлены остатки такой же великолепной мозаичной росписи летнего дворца сельджукских султанов, находившегося на озере Бейшехир неподалеку от Коньи и совершенно разрушившегося. На месте летнего дворца теперь ведутся раскопки. Кстати, мы проезжали озеро Бейшехир. Берега его очень живописны, и сельджукские султаны недаром выбрали это место для своей летней резиденции. Вода в озере своей голубизной и прозрачностью напоминает морскую; видимо, в ней растворено много солей.

Замечательным памятником сельджукского зодчества является мечеть Дарульхадис, построенная в 1265–1267 годах архитектором Келук бин Абдуллахом. Фасад мечети отделан на редкость красивой резьбой по камню. Резьба эта является уникальной. Мечеть была построена специально для чтения отрывков из «хадиса» — жизнеописания пророка Мухаммеда. Свою известность она получила благодаря минарету — пожалуй, наиболее изящному памятнику сельджукской архитектуры. Минарет так и назвали — «индже минаре», что значит «изящный». Тонкой, легкой иглой он устремился в небо. Как и мечеть, минарет украшен великолепной резьбой по камню и глазурованными плитками. В 1901 году верхняя часть минарета была разрушена молнией, так что о его красоте можно судить лишь по оставшимся рисункам.

В память о сельджуках в окрестностях Коньи осталось несколько постоялых дворов — караван-сараев, этих мотелей средневековья. Столетия проходят мимо этих прочных приземистых — достроек, не разрушая их.

Конья — довольно красивый город. Много зелени, асфальтированные улицы. В центре города расположены торговые ряды, где привлекают взгляд великолепные изделия из меди конийских мастеров — кувшины, кофейники, чаши, тарелки. Все это украшено чудесной росписью. В городе много мечетей — не только памятников старины и музеев, но и действующих. Высокая концентрация мусульманского духовенства, видимо, накладывает определенный отпечаток и на политическое лицо города. Только в Конье мы видели на стенах домов антикоммунистические лозунги. Пожалуй, это явление типично для Турции: антикоммунистической пропаганде придается, как правило, религиозный оттенок.