7000 километров по Турции

Полет над Тавром

Мой следующий маршрут пролегал в отдаленные восточные районы Турции — в город Артвин, где при экономическом и техническом содействии Советского Союза сооружается завод древесноволокнистых плит. Восток Турции — самая отсталая часть страны. В эти края редко заезжают туристы. Дорог здесь мало, те же, которые есть, находятся по большей части в плачевном состоянии.

Первый этап нашего путешествия в Артвин заканчивался в Трабзоне. Этот путь мы проделали на самолете. Если авиалинии от Анкары до Измира и Стамбула обслуживают вполне современные реактивные лайнеры, то этого нельзя сказать о линии Анкара — Трабзон. Мы летели на стареньком двухмоторном аэроплане английского производства. Самолет взял курс на северо-восток, и вскоре под нами поплыли хребты Понтийского Тавра. То ли по причине ненастной погоды, то ли потому, что самолет был маленький и изношенный, но вскоре после взлета началась невероятная болтанка. Самолетик трясло, он то и дело проваливался в воздушные ямы. Именно над горными вершинами он всякий раз ухал вниз, и казалось, что сейчас мы неминуемо стукнемся о вздымающиеся навстречу нам скалы и разобьемся вдребезги. Ко всему прочему, пилот включил на полную мощность обогревательную систему тесного, до отказа заполненного пассажирами салона, и в нем стало нестерпимо душно.

Приблизившись, где-то в районе Самсуна, к берегу Черного моря, самолет повернул на восток, и дальше полет продолжался над горами параллельно берегу, в нескольких километрах от него. Близ моря облака рассеялись, и перед глазами, точно огромная географическая карта, развернулось Черноморское побережье с прибрежными горными цепями. Припомнились читаные когда-то описания этих мест, теперь все можно было видеть собственными глазами. На самом побережье даже в эту мартовскую пору преобладают зеленые тона. С гор к Черному морю стекает довольно много рек и речек. Вдоль речных долин, в низинах, между горами, также проглядывает зелень. В долинах и по склонам гор здесь обилие вечнозеленых лесов. Выше по склонам и дальше от побережья начинают преобладать буро-коричневые тона. Вверх по горам карабкаются лишь отдельные деревья. И, наконец, вершины гор покрыты белыми снеговыми шапками.

Соответственно климатическим и растительным зонам меняется и плотность населения. Берег моря густо заселен. Здесь почти непрерывной чередой тянутся города и селения. Сверху хорошо видно, что много селений и в долинах рек. По склонам гор разбросаны лишь отдельные домики, а дальше от берега, где горные цепи вздымаются выше, не видно никакого человеческого жилья.

Разнообразные прибрежные виды несколько отвлекали от превратностей полета. Но все же мы вздохнули с облегчением, когда стюардесса объявила, что самолет идет на посадку. Через несколько минут мы благополучно приземлились в небольшом трабзонском аэропорту. Интересна здесь взлетная полоса. Она короткая, так как горный ландшафт ограничивает возможности, и начинается прямо с отвесной береговой скалы. Пилот здесь должен точно рассчитывать, чтобы не угодить в эту скалу и в то же время не приземлиться слишком далеко от начала полосы.

Вдоль Черноморского побережья

Времени для знакомства с городом, расположенным в нескольких километрах от аэродрома, у нас не было, так как на автомобильной стоянке аэропорта нас уже поджидал старенький «додж», заботливо присланный администрацией строительства завода, чтобы доставить нас в Артвин. Расстояние от Трабзона до Артвина — около 270 километров. Однако дорога находится в столь плохом состоянии, что путь этот приходится преодолевать в течение семи-восьми часов. До города Хопа дорога идет по самому берегу Черного моря. Места здесь довольно живописные, хотя и не так красивы, как Черноморское побережье Кавказа. Горы подступают к самому берегу, причем чем дальше к востоку, тем они становятся выше. Вдоль берега тянутся отличные природные пляжи, устланные песком или мелкой галькой. Зимой здесь совершенно пустынно, да и летом, как говорят, тоже нелюдно, бывают тут в основном местные жители.

Восточная часть Черноморского побережья Турции, несмотря на отличные природные данные, совершенно не приспособлена для туризма. А ведь, будучи превращена в курортное место, она могла бы приносить немалый доход. Сейчас правительство старается исправить положение. Вдоль берега строится новая дорога. Уже сооружены отличные мосты через реки, выходящие здесь к Черному морю. Время от времени, после утомительной тряски по ухабам и камням, мы выезжали на асфальтированный участок новой дороги. Увы, через несколько километров он кончался, и продолжавшаяся тряска казалась от этого еще ужасней.

Города вдоль побережья встречаются часто; они отстоят друг от друга всего на несколько десятков километров. Наиболее крупный из них — Ризе. Остальные малы и напоминают, скорее, поселки. Экономических стимулов, которые дали бы толчок к развитию этих городов, не возникло; так и живут они спокойной, размеренной провинциальной жизнью, как бы в полудреме. В одном таком городке мы остановились пообедать. В центре города дорога расширяется, образуя нечто вроде площади. Здесь стояли два-три транзитных грузовика, рядом с которыми мирно жевали сено ослы, хозяева которых, видимо, ушли по своим делам. Вокруг площади несколько трех-четырехэтажных зданий. Вывеска на одном из них гласит, что там помещается городской муниципалитет. Над соседним с муниципалитетским подъездом укреплены рядом две красного цвета доски. На одной из них изображены две белые лошади — эмблема Партии справедливости — и надпись: «Районный центр ПС», на другой — надпись: «Районный центр Народно-республиканской партии». Как видно, местные представительства двух крупнейших политических партий страны, постоянно соперничающих между собой, здесь уживаются в соседних комнатах.

На той же площади находится закусочная, в которой мы и обедали. Достаточно побывать несколько раз в таких закусочных, чтобы убедиться, что в них можно пообедать гораздо вкуснее, чем в каком-нибудь большом европеизированном ресторане. Часто кухня в такой закусочной отделена от столиков посетителей лишь легкой перегородкой, а то и просто барьерчиком, но это не убавляет аппетита. Блюда здесь, как правило, очень вкусны и состоят из овощей и мяса в различных сочетаниях.

Как и в соседних странах, в Турции распространен вид шашлыка — так называемый «донер кебаб» («вращающийся шашлык»). На закрепленном вертикально над жаровней с древесными углями большом стержне-шампуре насажены нарезанные в виде блинов плоские ломтики баранины. К нижнему концу шампура ломти уменьшаются в размере, так что весь шампур вместе с мясом имеет вид конуса с вершиной внизу. Конус медленно вращается вокруг оси-шампура, и по мере готовности мясо состругивают с боков конуса и подают вместе с зеленью. Все это запивают пенящимся айраном или знаменитым турецким йогуртом — очень густой простоквашей.

Когда едешь вдоль побережья, в глаза бросается обилие чайных плантаций. Мелкими участками они разбросаны по склонам прибрежных гор. Здесь же, на побережье, несколько чайных фабрик, откуда готовая продукция отправляется морем.

У города Хопа дорога резко поворачивает от моря на юго-восток, в горы. На месте поворота — контрольный пограничный пункт. Отсюда совсем недалеко до границы с Советским Союзом. Когда мы подъезжали к Хопе, пришлось остановиться, так как на узком участке дороги в целях ее расширения была взорвана скала и бульдозер расчищал место от камней. Пользуясь остановкой, мы осматривали окрестности. Водитель нашего «доджа», молодой парень из местных жителей, сказал, что в ясную погоду отсюда можно видеть Батуми. Затем он привлек наше внимание к синевшей на востоке гряде гор. «На этой стороне гряды, — сказал он, — турецкая пограничная застава, а на той — уже ваша».

Опасная дорога

Расстояние от Хопы до Артвина — около 70 километров, но это самый трудный участок пути. Дорога здесь представляет собой узкую извилистую каменистую полоску, лепящуюся по крутым склонам гор. К тому же небо затянуло облаками, начал моросить дождь. Дорога сделалась скользкой, и езда по ней превратилась в опасное предприятие. К тому же здесь нет никаких дорожных знаков и абсолютно отсутствуют ограждения, даже на самых опасных участках. Так что приходится в полном смысле слова отдавать свою судьбу в руки водителя. Глядя на нашего парня-шофера, ухитрявшегося с необыкновенной ловкостью вести свой «додж» по этой немыслимой дороге, я вспомнил читанный когда-то рассказ Самима Коджагёза «Шофер мирового класса». Чем-то наш шофер напомнил мне героя рассказа, который вел свой видавший виды грузовичок по тяжелой горной дороге, и азарт и удаль у него отлично сочетались с мастерством и расчетом.

Уже смеркалось, когда мы преодолевали последний участок пути, поэтому трудно было рассмотреть окрестности. В сумерках были видны лишь огромные горные вершины, сливавшиеся с серым небом. Горные хребты здесь вытянуты в основном с юго-запада на северо-восток. Когда же находишься в горах, то кажется, что кругом — хаотическое нагромождение скал. Последняя часть нашего пути пролегала вдоль ущелья, в котором неугомонно шумела довольно большая и бурная река Чорох. В Артвин приехали поздно вечером. Погода окончательно испортилась, лил дождь.

На строительстве завода древесноволокнистых плит

Не лучше была погода и на следующий день. Он был серый, тусклый. Из клубящихся между гор туч лил дождь, а временами сыпался и снег. Строительство завода древесноволокнистых плит развернулось на небольшой площадке в ущелье. С одной стороны она ограничена рекой Чорох, с другой — скалами. Река в этом месте уже одета в аккуратные гранитные берега. Рядом с территорией строительства сооружены и радуют глаз чистыми светлыми стенами дома для инженерно-технического персонала, а также здание будущего заводоуправления. Администрация строительства размещалась пока в деревянном бараке. На строительной площадке тщательно было сложено поступившее из Советского Союза оборудование будущего завода. Позже турецкие инженеры рассказали, что при транспортировке оборудования возникли большие трудности из-за плохого состояния дороги. Глядя на некоторые крупногабаритные детали, они сами удивлялись, как смогли их сюда доставить.

Очень хотелось сфотографировать всю панораму строительства, и я попросил шофера, который вез нас накануне, подняться немного вверх по дороге по ту сто-pony реки. Он охотно согласился. Однако гравий на дороге скоро кончился, и, когда колеса «доджа» заскользили по размытой дождем глине сельской тропы над бешеными мутными водами Чороха, я уже жалел о своей просьбе. Однако все обошлось благополучно, нам даже удалось развернуться на этой тропе. К тому же и снимок, как потом оказалось, вышел вполне приличным.

Артвин.

На строительстве завода

древесноволокнистых плит

Склоны окрестных гор, словно густой шерстью, поросли лесом, так что сырья для нового завода достаточно. Вообще леса покрывают 23 процента территории Турции. В основном они растут в восточных горных районах, а также на побережье Черного, Мраморного и Эгейского морей. Внутренние районы страны безлесны.

В последние годы правительство принимает меры по сохранению лесов и развитию лесного хозяйства. При этом страна испытывает острую нужду в квалифицированной технической помощи в этой области.

Несмотря на сравнительно большую площадь под лесами, деревообрабатывающая промышленность страны развита слабо. Можно привести пример с лесопильными предприятиями. Их в стране насчитывается около шести тысяч. Казалось бы, внушительная цифра. Однако почти все они представляют собой мелкие частные полукустарные мастерские, дающие мизерную продукцию. Лишь четырнадцать лесопилок принадлежат государству, их только и можно в полном смысле слова назвать фабриками. Они дают десять процентов производимых в стране пиломатериалов. Неразвитость деревообрабатывающей промышленности хорошо видна и на примере производства бумаги. Это в Турции остродефицитный товар. Ежегодно страна вынуждена расходовать валюту на импорт бумаги.

В государственных экономических организациях прекрасно понимают, что более полное использование лесных богатств путем развития деревообрабатывающей промышленности могло бы создать возможность не только для сокращения импорта, но и для экспорта некоторых видов продукции. Ведь конъюнктура на европейском рынке такова, что он мог бы легко поглотить большое количество полуфабрикатов и готовых изделий из дерева. Поэтому в Турции сейчас стремятся наряду с развитием лесного хозяйства обеспечить и развитие деревообрабатывающей промышленности. В 1969 году Высший совет планирования принял специальное постановление о развитии лесного хозяйства и деревообрабатывающей промышленности. Постановлением этим предусматривается не только удовлетворение внутренних потребностей страны в лесоматериалах, но и превращение их в одну из важных статей экспорта.

В Турции начато уже строительство нескольких предприятий деревообрабатывающей промышленности в госсекторе. При этом обращается внимание и на развертывание производства древесностружечных и древесноволокнистых плит. Этот вид продукции является сравнительно новым и завоевывает все более прочные позиции в строительстве в связи с дешевизной и широким диапазоном применения. Производство такой продукции в Турции впервые было налажено около полутора десятков лет тому назад. В 1970 году в стране действовали три завода древесноволокнистых плит. Производство-таких плит в связи с большим спросом на них постоянно возрастает. Так, в 1962 году было произведено около 13 тысяч тонн древесноволокнистых плит, а в 1969 году — уже 38 тысяч тонн.

Сооружаемый при содействии Советского Союза завод древесноволокнистых плит в Артвине будет давать 28 тысяч тонн продукции в год. Как видим, с пуском завода производство древесноволокнистых плит резко возрастет. Создаются гораздо более широкие возможности для удовлетворения внутренних потребностей страны в этом виде продукции и для перехода в дальнейшем к частичному ее экспорту.

Шефик Ногут — энтузиаст своего дела

В управлении строительства завода, куда мы направились на следующее утро после нашего приезда, состоялось интересное знакомство с начальником строительства — молодым инженером Шефиком Ногутом, уроженцем Трабзона. В 1962 году он окончил лесной факультет Стамбульского университета. С Шефиком Ногутом мне потом приходилось много беседовать, и с каждым разом крепло первое впечатление от этого молодого турецкого специалиста, человека выдержанного и скромного, но знающего свое дело и уверенного в себе. Пожалуй, его можно назвать типичным представителем той административно-технической интеллигенции, которая работает на предприятиях и в учреждениях госсектора и искренне верит в необходимость развития и совершенствования государственного предпринимательства как непременного условия независимого экономического развития Турции.

Беседа наша началась с того, что Шефик Погут высказал свое мнение о кредите, предоставленном Советским Союзом на строительство ряда промышленных предприятий, в том числе и завода в Артвине. Он особенно подчеркнул, что условия кредита чрезвычайно благоприятны для Турции. «Этот кредит имеет большое значение для экономики нашей страны, — сказал Шефик Ногут, — потому что Советский Союз оказывает таким образом содействие в строительстве очень важных для нас промышленных предприятий».

«Мы, — добавил он, — должны быть благодарны за такой кредит. Мы никогда не получали таких кредитов от США. Их экономическая помощь не принесла нам пользы, она предоставлялась на невыгодных для нас условиях. Специалисты из США и других западных стран обходятся нам дорого, а разве можно сравнить их работу с работой ваших специалистов, которые относятся к делу с душой и действительно помогают нам!»

Шефик Ногут рассказал, что в окрестных лесах уже существуют лесоразработки. Сырья для строящегося завода более чем достаточно. Однако валка леса и его транспортировка осложняются недостатком механизмов и особенно плохим состоянием дорог. Новый завод создает стимул для расширения лесоразработок, в связи с этим разворачивается и дорожное строительство. В дальнейшем возможно и целесообразно расширение завода. «Расширение это, — говорит Шефик Ногут, — на мой взгляд, может вестись в двух направлениях. Во-первых, можно увеличить выпуск древесноволокнистых плит. Во-вторых, можно расширить ассортимент продукции, например изготовлять древесностружечные плиты, да и другие изделия».

«Строительство завода здесь, — продолжал Шефик Ногут, — очень своевременно и будет иметь колоссальное значение для нашего района. Занятость населения в вилайете Артвин очень низкая, так как промышленности здесь фактически нет, а сельское хозяйство развито слабо. На заводе будут трудиться около пятисот рабочих из Артвина и его окрестностей. Это в какой-то мере позволит ликвидировать безработицу в здешних местах, но, конечно, не полностью. При необходимости мы могли бы найти полторы тысячи рабочих и больше. Но пока мы делаем первый шаг, и уже это имеет большое значение».

После беседы в управлении строительства мы побывали на стройплощадке завода. Здесь шла подготовка к началу основных работ. К площадке были подведены дороги, проложены трубопроводы и другие коммуникации. Грузовики подвозили песок, цемент, кирпич, металлическую арматуру, необходимое оборудование.

Артвин

Во второй половине дня мы поднялись в Артвин. Город находится в нескольких километрах от строительства, однако понятия о пространстве, привычные для равнинной местности, в горах меняются. Поэтому правильнее сказать именно «поднялись», потому что Артвин находится не в стороне, а над строительной площадкой. Стоя в ущелье, достаточно поднять голову, чтобы увидеть город, который буквально висит на крутом склоне горы. Летом здесь краски ярче, чем зимой. Турецкий поэт имел в виду, видимо, именно это время года, когда сравнивал Артвин с пестрым ковром, развешанным на склоне горы.

Строительная площадка соединена с городом асфальтированной дорогой, которая ползет вверх, извиваясь змеей. Артвин тихий, ничем не примечательный городок, хотя и является центром вилайета. Среди огромных гор, да еще в зимнюю ненастную пору, он выглядит совсем маленьким и затерянным. Улицы в городе узкие, расположенные уступами. Неторопливо бредут пешеходы. Признаков жизни мало, словно городок впал в зимнюю спячку. В Артвине мы побывали в управлении лесного хозяйства вилайета (по приглашению начальника управления господина Ахмеда Догру). Все в этом учреждении говорило о том, что оно играет здесь видную роль. Это понятно, ибо лесное хозяйство является, собственно, основной отраслью экономики района.

Официальная обстановка в кабинете начальника управления, холодная вежливость и сдержанность его хозяина создавали впечатление, что беседа будет короткой и формальной. Однако впечатление это оказалось ошибочным. «Я знаю, — сказал господин Догру, — условия, на которых нам предоставлен кредит Советским Союзом. Этот кредит очень полезен для Турции. Он помогает развивать важные для экономики страны отрасли промышленности». Ахмед Догру подчеркнул также мысль, что сырья для завода древесноволокнистых плит вокруг достаточно, так что место для строительства выбрано удачно. «Мы, — сказал он, — заинтересованы в скорейшем пуске завода, но это уже находится в компетенции анкарских властей. Вообще завод в Артвине важен не только с точки зрения развития деревообрабатывающей промышленности, он окажет заметное влияние на всю экономику здешнего края».

Действительно, говоря о сооружении при содействии Советского Союза завода в Артвине, было бы неправильно сводить все дело к его роли в развитии деревообрабатывающей промышленности. Завод приобретает особое значение в связи со спецификой восточных районов Турции. Об этом нам не раз приходилось слышать в Анкаре и теперь самим на месте убеждаться в этом. Дело в том, что восточные районы экономически наименее развиты в Турции. Промышленность здесь представлена в основном мелкими предприятиями полукустарного типа. Весьма слаба энергетическая база, плохо развит транспорт. Завод древесноволокнистых плит невелик по размеру, однако в здешних условиях он станет крупнейшим промышленным предприятием. Его сооружение влечет за собой целый комплекс других строительных работ. Новому заводу нужна энергия, и по диким горам зашагали мачты для проводов высокого напряжения. Строится линия электропередачи от Хопы до Артвина, мы видели ее почти законченной. Завод, как говорили нам в Артвине, заставляет увеличить добычу леса, а это связано с необходимостью механизации лесоразработок. Раньше мирились с тем, что единственная автомобильная дорога, связывающая Артвин с Черноморским побережьем, находится в плохом состоянии. Теперь на повестку дня поставлен вопрос о ее реконструкции. Строительство линии электропередачи и реконструкция дороги создают предпосылки для дальнейшего промышленного развития. Господин Догру говорил нам, в частности, что в Артвинском вилайете, возможно, будет построена бумажная фабрика.

Отсталость восточных районов Турции приобрела настолько явный характер, что турецкие государственные организации, в частности Госплан, вынуждены специально заниматься разработкой комплексных мероприятий по развитию этих районов. Однако осуществление таких мероприятий наталкивается на недостаточность экономических и технических возможностей. Поэтому содействие Советского Союза в строительстве завода в Артвине приобретает особое значение, так как способствует решению важной задачи — преодоления экономической отсталости востока страны.

Вечером, после беседы с начальником управления лесного хозяйства, нас пригласили в местный клуб. Артвин — затерянный в горах уголок, развлечений здесь мало. Поэтому, чтобы скоротать долгие зимние вечера, местные чиновники, интеллигенты, деловые люди собираются в клубе. Помещение клуба довольно просторное. В главном зале — столики, диваны. Есть бар со стойкой. Правда, как мне объяснили, бармен появляется здесь только по праздникам, в остальные дни собравшиеся обходятся без горячительных напитков. Жарко горит древесный уголь в чугунных печурках, при помощи которых здесь отапливают все помещения. В зале одни мужчины: все-таки чувствуется Восток. В обычные дни женщин в клубе не бывает. Мужчины беседуют, играют в карты. По праздникам здесь собираются семьями. У завсегдатаев еще свежи в памяти воспоминания о недавней встрече Нового года, которая была организована в клубе и прошла, как говорят, очень весело.

Мы вновь беседуем с господином Догру и сотрудниками его управления. К нам подсаживается полковник, начальник местного гарнизона. Он интересуется гостями из Москвы: ведь не так часто они сюда заезжают, хотя до Советского Союза — рукой подать. Полковник — пожилой мужчина, с сединой на висках, но глаза у него молодые, живые, с хитринкой. Он осведомляется, как идет строительство завода, когда оно будет завершено. Теперь в городе все этим интересуются.

После традиционного чаепития выходим из клуба вместе с Шефиком Ногутом и тремя молодыми инженерами с лесоразработок. Наши новые знакомые предлагают поужинать вместе, и мы охотно принимаем приглашение. Нас ведут в небольшой ресторан, который, кажется, повис на уступе скалы. Уже давно стемнело, и снизу доносится рев Чороха, да мерцают огни стройки. Завязывается удивительно непринужденная и теплая беседа. Я никогда не думал, что именно здесь, на крайнем востоке Турции, можно встретить столько искреннего дружелюбия. Наши молодые собеседники рассказывают о своей работе, о ее трудностях, связанных с бездорожьем и дикостью здешних краев. Никакой настороженности или скованности! Турецкие инженеры прямо говорили, что они приветствуют сотрудничество с Советским Союзом и дружбу между нашими народами.

Один день в Трабзоне

Восточный Тавр

На следующий день ранним утром на том же «додже» тронулись в обратный путь. Вместе с нами едет и Шефик Ногут, которого вызвали в министерство лесного хозяйства. Дорога та же, но как все преобразилось под лучами яркого солнца! Ослепительно блестят снежные вершины. Мысленно сравниваю здешний пейзаж с южным хребтом Торос. Впечатление такое, что здесь горы более могучие и более суровые. Первые дни марта, но весна уже чувствуется. На деревьях свежие ярко-зеленые листочки. Первые цветы распустились на пригретых солнышком пригорках. Везде бурлят ручьи — началось таяние снегов. Это видно и по Чороху, вдоль которого мы едем. Река вздулась, вода ее сделалась коричневой. Чорох впадает в Черное море уже на территории Советского Союза, и местные жители шутят: «Река уносит к вам плодородную почву».

Крестьянам здесь приходится туго, и дело, разумеется, не в бурном нраве реки. На нашем пути встречаются селения, в которых все говорит о бедности. На склонах гор лепятся крохотные клочки обработанной земли. Здесь трудно применить сельскохозяйственную технику, даже если бы она и была. В одной из деревень нам встретилась молодая женщина. Завидев машину и незнакомых мужчин в ней, она быстрым привычным движением закрыла лицо платком, оставив открытыми только глаза. В других местах Турции я этого не замечал.

В Трабзоне прощаемся с Шефиком Ногутом. Он продолжает свой путь в Анкару. Мы же остаемся до следующего дня в Трабзоне. Шофер везет нас в город к отелю со звучным названием «Бенли палас». Там мы останавливаемся. В путеводителе по городу отель этот стоит на первом месте, однако номера в нем оставляют желать лучшего. Спустя некоторое время раздается стук в дверь, и ко мне в номер входит молодой человек. которого мы видели внизу, за стойкой дежурного администратора. Он протягивает две анкеты и просит их заполнить. Я спрашиваю, зачем заполнять две совершенно одинаковые анкеты. Парень не стесняясь отвечает: «Одну — нам, а другую — для полиции». Затем, ткнув пальцем в графу «путь следования», он поясняет: «Укажите здесь, что вы едете из Артвина в Анкару». Я, естественно, удивлен: «Откуда вы знаете наш маршрут?». Парень ухмыляется: «Мы не только маршрут знаем, но и номер машины, на которой вы ехали», и показывает мне при этом свою ладонь, на которой химическим карандашом выведен номер нашего «доджа». Да, недреманное око полиции начеку!

Немного отдохнув, вечером выходим побродить по городу. Он довольно большой. Самсун и Трабзон — самые крупные города в восточной части Черноморского побережья Турции. В центре города — магазины с ярко освещенными витринами, кинотеатры, кафе и кондитерские. Как и в других городах Турции, много торговцев с тележками, на которых соблазнительно разложены сладости и орехи. Постепенно удаляемся от центра и по какой-то полутемной улице спускаемся к морю. Набережная здесь широкая, аккуратно выложенная цветными плитками. Летом здесь, наверное, собираются толпы гуляющих. А сейчас тихо, пустынно, лишь морской прибой шумит в огромных валунах. Здесь, на набережной, пятьдесят лет назад в историю города реакционерами была вписана мрачная страница. Зимой 1921 года шестнадцать турецких коммунистов во главе с Мустафой Субхи ехали через Трабзон в Анкару. Они были воодушевлены желанием принять участие в национально-освободительной войне, которую их народ вел тогда против империалистических держав, чтобы построить затем новую, свободную жизнь. Но путь их оборвался в Трабзоне. Где-то на этой набережной холодной ночью озверевшие фанатики посадили Мустафу Субхи и его товарищей в лодки, вывезли в море и там убили…

Трабзон

Прямо против окна моего номера возвышался минарет мечети. Рано утром, когда еще не забрезжил рассвет, меня разбудил голос муэдзина, многократно усиленный мощным динамиком. Муэдзин гнусаво, нараспев напоминал верующим, что «нет бога, кроме Аллаха», и призывал совершить молитву. Почти тотчас на голос моего муэдзина откликнулся другой, затем третий, и еще, и еще… Муэдзины перекликались, наверное, около получаса, как петухи в деревне, — один близко и оглушительно, другой подальше и потише, а третий совсем далеко, еле слышно. Я не знаю, сколько мечетей в Трабзоне, но эта перекличка создавала такое впечатление, будто весь город заполнен ими.

Погода и на следующий день выдалась теплая, солнечная. «Бенли палас» расположен на возвышенности, откуда хорошо видна панорама города: башни минаретов, кварталы двух-четырехэтажных домов, поднимающихся по пологому склону горы. Па юге вздымалась в легкой дымке гряда гор, а к северу расстилалась густо синяя гладь Черного моря. В ожидании самолета мы прошлись по расцвеченному яркими красками тканей и одежды традиционному базару, затем спустились в порт. Порт в Трабзоне сравнительно большой, вокруг него концентрируются индустриальная зона города, элеватор, складские помещения. В порту покачивались на волнах два-три небольших судна, стоял запах нагретого солнцем железа и морской воды.

Наконец отправились в аэропорт. Рейсовый самолет из Анкары уже приземлился, и из него выходили пассажиры. Внимание привлекала группа парней. Они выгружали из самолета огромные коробки. По их разговору и наклейкам на чемоданах было ясно, что это рабочие, вернувшиеся из Западной Германии. На аэродроме их встречала толпа родственников. И прибывшие и встречавшие были сильно возбуждены и громко переговаривались. Женщины, однако, держались отдельной кучкой в стороне и избегали проявлять какие-либо эмоции. Среди вещей виднелись рабочие инструменты, циркулярные пилы. По-видимому, кое-кто из возвращавшихся намеревался открыть собственное дело. Сейчас сотни тысяч турок находятся на заработках в странах Западной Европы и подобные картины становятся довольно типичными.

Основное впечатление, которое осталось у нас от поездки на северо-восток Турции, — это дикость и отсталость края. Даже Черноморское побережье нельзя сравнить по уровню развития хозяйства со Средиземноморским или Эгейским районами. А уж о горных районах на востоке и говорить не приходится. Тем более отрадно было встретить здесь молодых специалистов, воодушевленных искренним желанием работать ради экономического и культурного подъема этого края.