7000 километров по Турции

Дорога на юг

Наша поездка в Искендерун состоялась также на машине. Мы присоединились к генеральному директору будущего металлургического завода, сооружаемого в Искендеруне при содействии Советского Союза, — Джавиду Мутушу, как раз отправлявшемуся из Анкары в Искендерун.

Погода стояла великолепная. С утра ярко светило солнце. Вскоре после выезда из Анкары мы увидели огромное озеро Тузгёль (Соленое озеро). Некоторое время дорога шла вдоль его берегов. На карте озеро покрыто пунктирными линиями, это значит, что летом оно почти полностью пересыхает. Но сейчас, в феврале, перед нами расстилалась безбрежная гладь воды. Кое-где плавали стаи уток, как видно зимующих здесь. В лучах солнца озеро было сказочно красивым.

Вдоль берегов озера и некоторое время после дорога идет по равнине. Здесь, в районе Тузгёль, — самые засушливые места в Турции. Вокруг все окрашено в бурокоричневый цвет. Деревни встречаются нечасто, они почти сплошь состоят из глиняных мазанок с маленькими оконцами. Деревни почти сливаются по цвету с землей, и кажется, что они присыпаны толстым слоем глиняной пудры. Ни на расстилающейся вокруг равнине, ни в самих деревнях- никакой растительности. Как оживили бы эти унылые селения хотя бы несколько деревьев. У того, кто впервые проезжает эти места, невольно возникает вопрос: почему не посажены деревья вокруг домов? Ответ местного жителя или человека, хорошо знакомого с местными условиями, будет прост: из-за недостатка воды.

Горный хребет Торос

Равнина тянется недолго, вскоре начинаешь чувствовать приближение одной из высочайших горных цепей Турции — гор Торос. Наконец вырисовывается и сам могучий горный хребет — высокие острые снежные вершины, склоны, поросшие хвойным лесом. Дорога становится уже и начинает петлять по склонам гор. Меняется и погода. За склоны гор цепляются серые лохматые тучи, начинает моросить мелкий дождь. Два-три раза шофер нашей «Волги» с трудом успевает вывернуть руль и избежать столкновения с выскакивающими из-за поворотов (и непременно посреди дороги) тяжелыми грузовиками.

На самом узком месте перевала через величественный Торос (перевал называется Тюлек богаз) дорога становится еще более тяжелой. К тому же движение здесь интенсивное. Навстречу нам один за другим мчатся и натужно ревут тяжелые бензовозы: совсем недалеко, в Мерсине, находится крупнейший нефтеперерабатывающий завод, оттуда и идут мимо нас машины с нефтепродуктами в северные районы страны. Миновав очередной поворот, видим перед собой аварию. Груженый бензовоз с прицепом чуть-чуть съехал с мокрого шоссе на свеженасыпанную обочину. Этого оказалось достаточно, чтобы он пополз вниз, в бездонную пропасть. Лишь застрявшие в глине задние колеса приостановили падение, и бензовоз буквально повис над пропастью. При аварии чем-то повредило кран под машиной, и оттуда хлестала струя густой темной жидкости. Шофер бензовоза, — молодой парень (я почему-то в этот момент подумал, что у него, должно быть, дома семья), несмотря на предостерегающие крики столпившихся вокруг водителей других машин, все-таки полез под свой грузовик, который вздрагивал, поскрипывал и вот-вот был готов сорваться вниз, и, рискуя жизнью, закрыл кран. Наверное, он нес какую-то материальную ответственность за содержимое цистерны. Вся эта картина оставляла гнетущее впечатление.

Тем временем вокруг бензовоза скопились десятки машин. Образовалась гигантская пробка. Лишь часа через полтора-два с помощью подъехавших к месту аварии военных дорожных машин удалось вытащить бензовоз н восстановить движение. Несколько позже, уже выезжая с перевала на другой склон горного хребта, мы увидели картину другой аварии — в десятке метров от полотна дороги лежал на боку большой автобус. Пострадавшие были уже увезены, вокруг автобуса толпились лишь водители проезжавших мимо машин. Они переговаривались и сокрушенно покачивали головами. Да, нередки аварии на дорогах Турции.

Долго спускаемся по южному склону Тороса, постепенно съезжая на равнину. Снегов на горных вершинах здесь уже нет, но пейзаж тем не менее своеобразен и красив. Отроги гор чередуются с каменистыми плато. Между каменными глыбами и плитами на небольших площадках земли густо растут кустарники и необычные для нашего привыкшего к подмосковной природе взгляда высокие красивые травы.

К вечеру выезжаем на равнину. Близ города Тарсуса дорога раздваивается: одна ее ветвь идет на запад, к Мерсину, другая — на восток, на Адану и далее на Искендерун. Вся наша группа поворачивает к Мерсину, до которого, впрочем, недалеко — километров тридцать-сорок от развилки. Когда подъезжаем к городу, уже совсем темнеет, идет непрерывный проливной дождь….

В Мерсине

На следующее утро осматриваем Мерсин. Он расположен на очень пологом берегу Средиземного моря. Вдоль берега — парк, типичный для приморского города. Центральная улица идет также вдоль берега, параллельно парку. Кое-где здания иностранных консульств. Прилегающая к морю часть города довольно живописна, много новых современных зданий. Однако дальше от берега Мерсин теряет привлекательность — начинаются узкие грязноватые улицы с непременными лавчонками и овощным базаром.

Сам город лишен сколько-нибудь замечательных исторических памятников. Однако к западу от него, по побережью Средиземного моря, — много памятников древних цивилизаций.

Прибрежная полоса здесь ограничена с севера горным хребтом Тавр. Поросшие лесом горные склоны, речки с порогами и шумными каскадами, живописные морские бухты с природными пляжами — все это делает местность очень привлекательной. Ее часто называют «турецкой ривьерой».

На Средиземноморском побережье Турции, как и на Эгейском, с древних времен селились люди. Так, нынешний турецкий городок Сиде, расположенный к западу от Мерсина, был некогда крупным коммерческим центром. Здесь во времена Римской империи сосредоточивалась средиземноморская торговля рабами. Это было делом прибыльным, и город процветал. Сейчас в Сиде около пяти тысяч жителей.

Еще далее к западу, близ местечка Перге, находятся развалины древнегреческого города, пережившего свой расцвет в III–II веках до нашей эры. Сохранились остатки крепостных стен, театра и стадиона. В этих же местах древними греками был основан и другой город — Аспендос. Он располагался в долине реки Кёпрючай. Древний Аспендос получил в наше время широкую известность благодаря тому, что там, как нигде в другом месте, хорошо сохранился театр, сооруженный во II веке до нашей эры. Остались целыми не только ряды, но и стены театра, рассчитанного на 25 тысяч зрителей. В настоящее время ежегодно, в мае, в древнем театре проходят фестивали драматического искусства. Однако вернемся из нашего экскурса в древность снова в современный Мерсин.

В восточной части Мерсина находится довольно крупный морской порт. Здесь же, на самом берегу моря, стоят корпуса и сооружения нефтеперерабатывающего завода «Аташ». К востоку от города расположены и некоторые другие промышленные предприятия. В общем восточнее Мерсина вырисовывается довольно внушительный промышленный комплекс.

Утром наша группа отправилась на строительство завода искусственных удобрений, также в восточной части города. Дело в том, что строила этот завод анкарская подрядная фирма «Кутлуташ иншаат ве тиджарет са-найп ширкети», по масштабам страны довольно крупная, и турецкая администрация строительства металлургического завода в Искендеруне намерена была использовать ее услуги. Поэтому Джавид Мутуш решил посетить строительство завода искусственных удобрений, чтобы встретиться с подрядчиками и получить на месте представление о качестве выполняемых ими работ. Подрядная фирма, в свою очередь, была заинтересована, как говорится, показать товар лицом.

Поначалу мы были приглашены в контору подрядчика, где состоялась наша беседа с руководителем подрядных работ инженером Мустафой Карамуллаоглу. Он рассказал нам, что завод искусственных удобрений принадлежит компании «Акдениз гюбре аноним шпркети». Компания эта смешанная: 10 процентов ее капитала принадлежат Деловому банку, 10 процентов — Сахарному банку (тоже частному), 40 процентов — турецкой государственной организации «Азот санайи аноним ширкети» и 40 процентов — кувейтской частной компании. Однако ни для кого не является секретом, что под вывеской кувейтской компании действует английский капитал.

Господин Карамуллаоглу сообщил нам, что строительные работы подходят к концу п через два-три месяца завод должен вступить в строй.

После осмотра строительства мы были приглашены администрацией завода и беседовали с группой руководителей строящегося предприятия. Беседа приняла общий характер. Каждый спрашивал о том, что его интересовало. Я задал несколько вопросов о заводе искусственных удобрений его директору и представителю компании «Акдепиз гюбре» господину Фикрету Дикмену. В ответ он сообщил мне, что турецкие организации — пайщики компании дают средства на строительство завода в местной валюте, а «кувейтская» компания предоставляет иностранную валюту для закупки оборудования за границей. Соответственно эта компания после окончания строительства и пуска завода окажется его совладелицей и будет участвовать в дележе прибылей. Вся продукция завода будет потребляться исключительно внутри Турции. Производительность его составит 800 тысяч тонн продукции в год.

Фикрет Дикмен подчеркнул, что производство строительных работ осложняется маломощностью турецких подрядных строительных фирм. Как правило, они не имеют собственных строительных машин и необходимого оборудования, а берут все это напрокат у государственных организаций. Зачастую подрядная фирма оказывается не в состоянии выполнить какие-либо специальные работы, например электромонтажные, установку сложного агрегата и т. п. В таких случаях она приглашает субподрядчика. Таким образом в строительство оказываются вовлеченными до десятка, а то и больше подрядных и субподрядных фирм, причем далеко не все они выполняют свои работы качественно и в срок.

Завод искусственных удобрений в Мерсине — наглядный пример проникновения иностранного капитала в промышленность Турции. Производство искусственных удобрений — дело перспективное и выгодное, так как в стране в них сейчас ощущается большая потребность. Именно поэтому иностранная компания вложила деньги в эту отрасль промышленности. И сделала она это, став членом акционерного общества и совладелицей завода, что максимально выгодно для компании, так как она будет регулярно получать свою долю прибыли от реализации продукции явно рентабельного предприятия. Вместе с тем такое участие иностранного капитала невыгодно для турецкой стороны, так как значительная доля прибыли от эксплуатации предприятия будет уплывать за границу.

На строительстве металлургического завода

Выехав из Мерсина, продолжаем наш путь в Искендерун. Дорога идет на восток, параллельно южному, Средиземноморскому, побережью Турции. От Мерсина на восток, южнее горных цепей Тороса, лежит долина Чукурова.

Район этот — один из самых развитых в Турции в экономическом отношении, и это чувствуется по всему. В одном месте видим шагающие со склонов гор в долину металлические мачты высоковольтной линии электропередачи — довольно редкая деталь турецкого пейзажа. Плодородные почвы и благоприятные климатические условия позволили превратить долину в место интенсивного сельского хозяйства. Пустующих земель почти нет, повсюду распаханные поля. Во многих местах на полях па много километров тянутся навесные бетонные желоба искусственного орошения. Желоба, по которым идет вода, укреплены на бетонных стойках на высоте полутора-двух метров над землей.

Вдоль дороги непрерывно тянутся апельсиновые и мандариновые плантации. Наше пребывание здесь совпало с окончанием периода сбора цитрусовых. В памяти так и осталось обилие апельсинов всюду: горы апельсинов на прилавках овощных базаров; на дорогах и улицах городов — телеги и грузовики, доверху наполненные апельсинами. Нам рассказывали в Турции, что плантации цитрусовых — очень прибыльное дело; среди их владельцев немало миллионеров.

Дорога на Искендерун проходит через Адану, один из крупнейших городов Турции. Как и Мерсин, Адана не знаменита историческим прошлым и не богата историческими памятниками. Это современный город, в центре его — красивые прямые улицы, здания в стиле модерн. Довольно живописны мосты через реку Сейхан. В окрестностях города — те же нескончаемые плантации апельсиновых деревьев и те же горы апельсинов всюду.

После Аданы дальше на восток местность постепенно становится суше, растительность уже не такая зеленая и роскошная. Ближе к Средиземному морю подступают отроги Тороса, а на горизонте слева — сплошная цепь снежных вершин. Сразу за Аданой раз-другой над нами быстро проносятся и тают в небе реактивные самолеты. Опять чувствуется американское присутствие: здесь, в местечке Инджирлик, расположена крупная американская база ВВС.

Обогнув Искендерунский залив, дорога круто поворачивает на юг и тянется вдоль берега моря. Пейзаж почти тот же: слева по движению — гряды гор, которые, однако, к югу постепенно снижаются, справа — довольно плоский морской берег. Не доезжая нескольких километров до Искендеруна, сворачиваем с дороги вправо — здесь на довольно обширной прибрежной равнине и должны вырасти корпуса металлургического завода. Поскольку время близится к вечеру, осмотр территории завода откладывается на следующий день. А пока вся наша группа заходит в контору строительства, временно разместившуюся в одном из жилых домов, предназначенных для специалистов. Происходит взаимное представление, завязывается общая беседа.

Затем мы размещаемся в гостинице строительства, точнее, в своего рода доме для приезжих, расположенном на северной окраине Искендеруна. Вечером, во время встречи с работающими на строительстве турецкими специалистами у меня завязывается беседа с подрядчиком по сооружению жилых домов для специалистов будущего предприятия. Мы уже успели осмотреть эти дома, он выглядит добротно, квартиры в них просторные и комфортабельные.

Адана. В центре города

Мой собеседник, как, впрочем, в многие другие, проявляет большой интерес к жизни в пашей стране. Он спрашивает, как живут у нас крестьяне, как организована работа в колхозах. Его интересует, есть ли личная собственность у наших колхозников и какая, высока ли стоимость жизни в СССР, как велика квартирная плата. По тону собеседника угадываю, что кое-какие сведения о жизни в Советском Союзе он уже почерпнул в турецкой печати, но, видимо, не уверен в их достоверности и объективности и им движет искреннее желание узнать правду.

Я стараюсь как можно полнее удовлетворить любознательность соседа, а затем, в свою очередь, спрашиваю, как идут его дела. Глава подрядной фирмы, он без колебаний отвечает, что дела идут неплохо. Он доволен ходом строительства жилых домов для металлургического комбината и надеется, что довольны будут и обитатели этих домов, в том числе и советские специалисты.

Глава подрядной фирмы сообщил: «В начале моей деятельности у меня был кое-какой начальный капитал. Я развил дело и добился успеха, и теперь моя фирма процветает. Но наличие капитала не является непременным условием. Каждый может начать дело и старанием и прилежанием развить его».

Первая часть этого высказывания вполне понятна. Носитель капитала — это хищная рыба в море частного бизнеса, вступающая в борьбу с другими хищниками большего или меньшего масштаба, и тут уж кто кого. Но вторая часть высказывания моего собеседника звучала уже как явная пропаганда частного предпринимательства, в которую он и сам, конечно, не верил. Мелкой рыбешке вряд ли повезет в этом море, зато шансов быть съеденной у нее много.

На следующее утро мы поехали на стройплощадку завода. На этот раз времени было достаточно, чтобы осмотреть всю территорию строительства. Собственно, пока что были построены лишь кварталы жилых домов, расположенные на возвышенности к югу от основной строительной площадки. В конторе строительства я видел план будущего завода. Рядом с ним должен возникнуть целый город со своими кинотеатрами, парком, столовыми и другими общественными зданиями.

А пока строительство только разворачивалось. Жилые дома на холме — это только начало. Отсюда, с холма, видно огромное, едва обозримое глазом поле, па котором поднимутся корпуса и сооружения будущего завода. Сейчас на этом поле шли земляные работы. Людей почти не было видно, однако работы эти выполнялись высокими темпами, так как были полностью механизированы. Огромные «катерпиллеры» — скреперы и бульдозеры — шли по полю рядами, подымая пыль, словно танки в атаку. Грунт вынимался в дальней от морского берега части поля и перевозился к берегу, где его ссыпали в море, наращивая таким образом береговую полосу. Одновременно шло строительство причала и дамбы для ограждения от морских волн, так как берег в этом месте открытый. Я поинтересовался, откуда здесь столько строительных машин, и мне ответили, что они принадлежат Государственной организации по строительству шоссейных дорог.

Для того чтобы дать представление об объеме земляных работ на стройке, можно привести цифры, сообщенные мне в беседе одним турецким инженером: всего планом строительства предусмотрено вынуть 7,5 миллиона кубических метров грунта и засыпать на строительстве порта 1,5 миллиона кубометров грунта и каменной массы.

Затем мы осмотрели два склада: один — в глубине поля, другой — почти на самом берегу моря. Здесь на огороженных площадках аккуратно сложено уже доставленное из Советского Союза оборудование и стройматериалы для металлургического завода. Еще вовсю шли работы по выемке и засыпке грунта, по планировке территории будущего завода, а из Советского Союза уже поступили вместе с первыми партиями оборудования для завода и подготовленные нашими специалистами рабочие чертежи на сооружение кузнечного цеха, склада чугуна, тепловозо-вагонного депо и других объектов и узлов. Советские организации выполняли свои обязательства в срок, и на повестку дня вставал вопрос о том, чтобы непосредственно приступить к строительству этих сооружений.

Искендерун.

На строительстве металлургического завода

Еще до начала осмотра строительства, когда все находились в конторе, я, заметив, что генеральный директор завода Джавид Мутуш на какой-то миг оказался свободным от собеседников, тотчас воспользовался этим и попытался «проинтервьюировать» его. Генеральный директор сказал, что строительство металлургического завода является очень своевременным, так как стране не хватает металла. Предоставленный Советским Союзом кредит на закупку оборудования оказался в данном случае очень нужным Турции. Вообще такая форма кредита, как подчеркнул Джавид Мутуш, очень подходяща для страны с точки зрения ее национальных интересов.

«Скажите, — спросил я его, — как вы расцениваете такое участие иностранного капитала в экономике Турции, с каким мы столкнулись па заводе искусственных удобрений в Мерсине?» И мой собеседник прямо признал, что такая форма «помощи», в отличие от советского кредита, не соответствует целям развития национальной экономики.

«Тяжелая промышленность, — сказал Джавид Мутуш, — в частности металлургическая, — это очень перспективная область для развития экономического сотрудничества с Советским Союзом. В первой очереди Искендерунского металлургического завода запроектировано сооружение двух доменных печей. Однако проект предусматривает расширение завода — сооружение третьей, более крупной доменной печи. И здесь мы также надеемся на сотрудничество с Советским Союзом, на его экономическое и техническое содействие»[9].

Вечером советские и турецкие специалисты собрались на совместный ужин. Обстановка за столом царила исключительно дружелюбная. Здесь, как и на других стройках в Турции, где работают наши инженеры и техники, отчетливо чувствовался дух сотрудничества, который заслонял наслоения прошлого, различия во взглядах. Наши хозяева угощали нас рыбой и другими дарами моря. Искендерунцы утверждают, что их креветки самые крупные в Турции и вообще во всем мире. Не берусь судить о степени достоверности этого утверждения, но скажу, что в тот вечер подавались креветки действительно грандиозных размеров.

С обеих сторон провозглашались тосты за сотрудничество, за дружбу, за успех общего дела. У меня завязался разговор с одним из сотрудников турецкой администрации, ответственным за учет и хранение поступающего на строительство советского оборудования. По всему чувствовалось, что собеседник мой (пожилой, степенный человек, привыкший к бухгалтерской точности) проявляет искреннюю заинтересованность в порученном ему деле. «Я понимаю, — сказал он мне, — что строительство завода — очень нужное для нашей страны дело. Мне хочется как можно лучше наладить прием советского оборудования в искендерунском порту, содействовать упрощению таможенных формальностей, правильно организовать учет и хранение оборудования на строительной площадке. Я искренний сторонник экономического сотрудничества с Советским Союзом. Оно полезно моей стране».

«В свое время, — продолжал он, — мы считали американцев друзьями, но потом события помогли нам попять их истинные цели, и мы больше не хотим их видеть у себя в стране. С Россией же нам пришлось много воевать в прошлом, и это, конечно, до сих пор лежит тяжелым грузом на сознании людей. Однако сейчас советские люди пришли к нам друзьями, и можете быть уверены, что на искренность и дружбу мы ответим тем же…».

В результате многих моих бесед в Турции у меня сложилось впечатление, что вот такая совокупность взглядов сейчас довольно распространена в среде патриотически настроенной турецкой интеллигенции. Ярко выраженная враждебность к американскому присутствию в стране сложилась на основе собственных наблюдений, собственного опыта и потому достаточно устойчива и категорична. Однако патриотически настроенный интеллигент, выступая за освобождение страны от американского влияния, делает это совсем не для того, чтобы место американцев занял кто-нибудь другой. Он хочет видеть Турцию подлинно независимой. Большой сдвиг в развитии советско-турецких политических отношений, бурный рост экономических связей между двумя странами вызывают у такого интеллигента, к тому же находящегося в той или иной степени под влиянием антисоветской пропаганды, некоторую настороженность: «А с чем пришли русские?». И вот тут сам характер и сама практика экономического и технического сотрудничества с Советским Союзом, само пребывание в Турции на строительстве промышленных объектов советских специалистов, их стиль работы и их отношение к делу служат лучшим доказательством принципиального отличия «советского присутствия» от американского, доказательством того, что Советский Союз помогает достичь подлинной независимости.

В строительстве завода в Искендеруне участвуют не только частные фирмы, но и государственные организации, например Государственная организация по строительству шоссейных дорог, управление Карабюкского металлургического комбината. Это было в самом начале строительства. Когда же оно развернется полностью, к делу, наверное, будут привлечены и многие другие организации. Это понятно, ибо металлургический завод в Искендеруне сейчас стройка номер один в Турции.

О значении производства стали для промышленности и всего народного хозяйства говорить не приходится. Во втором пятилетием плане развития Турции, кстати, прямо указано, что черная металлургия является решающим звеном развивающейся экономики. Потребление черных металлов в стране, в связи с развертывающимся промышленным и гражданским строительством, растет из года в год. Об этом говорят, например, такие цифры: в 1962 году потребление черных металлов на душу населения составило 18 килограммов, в 1967 году — уже 33 килограмма, а в 1972 году — свыше 50 килограммов.

Потребление растет, а производство далеко не поспевает за ним. В настоящее время черные металлы производятся в Турции в основном двумя крупными металлургическими заводами — в Карабюке и Эрегли. Карабюкский металлургический комбинат принадлежит государственному сектору. Он построен в 1938 году, затем несколько раз реконструировался и может производить в год 620 тысяч тонн стали. Эреглийский комбинат вступил в строй в 1965 году. Он принадлежит частной акционерной компании, и его мощность составляет 500 тысяч тонн стали в год. Гораздо менее значительным по объему производства является сталелитейный завод в Кырыккале, принадлежащий государственной организации «Макина ве кимья эндюстриси куруму». Его производительность — 60 тысяч тонн стали в год. Кроме того, в Турции действуют десять небольших частных сталелитейных заводов, выплавляющих в основном высококачественную сталь. Вместе они дают 200–300 тысяч тонн продукции в год.

Общее годовое производство стали в стране составляет 1,1–1,3 миллиона тонн. Это далеко не удовлетворяет потребности в ней (потребность в стали в 1972 году, например, была определена в 2,18 миллиона тонн). Единственный выход из такого положения — импортировать черные металлы, что и приходится делать. В 1969 году Турция импортировала около 300 тысяч тонн черных металлов. В начале 1970 года в Турции был организован семинар с участием заинтересованных организаций, посвященный специально проблемам металлургии. Участники семинара пришли к выводу, что в 1970–1975 годах страна должна будет ежегодно импортировать 500–800 тысяч тонн чугуна и стали для удовлетворения внутренних потребностей.

Создалось такое положение, что производство черных металлов в стране отстает от запланированного уровня, а импорт их как по ассортименту, так и по количеству превышает плановые наметки. Прямым следствием дефицита черных металлов является рост цен на них на внутреннем рынке и спекуляция ими. Турецкое правительство в таких условиях неоднократно вынуждено было прибегать к специальным мерам. Так, летом 1969 года министерство промышленности заявило, что в связи с нехваткой черных металлов они во избежание спекуляции будут распределяться только через специальные центры. В том же году правительство приняло ряд мер по поддержанию стабильных цен на черные металлы па внутреннем рынке, а также снизило таможенные тарифы на импортируемые черные металлы, чтобы обеспечить их поступление к потребителю по более низким ценам.

В 1970 году министерство финансов Турции дало указание Центральному банку о первоочередности валютных переводов за ввозимые черные металлы. Это такая статья импорта, от которой нельзя отказаться, как, например, от духов или каких-нибудь других предметов не первой необходимости. Без черных металлов и изделий из них не обойдется, пожалуй, экономика — ни одной страны. Импорт черных металлов в Турцию растет из года в год. И все же он недостаточен, так как его лимитируют валютные возможности страны.

Хотя меры по увеличению импорта черных металлов и упорядочению их распределения в стране и приносят некоторые положительные плоды, ясно, что решающую роль в решении проблемы черных металлов в Турции сыграет ввод в действие металлургического завода в Искендеруне, сооружаемого при экономическом и техническом содействии СССР. Он будет давать миллион тонн стали в год. Предусмотрено увеличение производства до двух миллионов тонн стали в год с учетом возможности дальнейшего увеличения мощности завода до четырех миллионов тонн стали в год. Но даже первая очередь завода мощностью миллион тонн делает это предприятие крупнейшим в Турции. Прокатный цех завода в Искендеруне будет производить в год 930 тысяч тонн проката разных сортов. Это больше, чем его производят все металлургические заводы Турции сейчас. Во втором пятилетием плане развития Турции прямо указывается, что с металлургическим заводом в Искендеруне связаны надежды на удовлетворение остро ощущаемой на внутреннем рынке потребности в черных металлах.

Ввод в действие завода в Искендеруне позволит Турции полностью отказаться от импорта многих видов проката, а также сократить до минимума импорт черных металлов в целом. Турецкие экономисты подсчитали, что общая стоимость импорта черных металлов в Турцию в течение второй пятилетки примерно такова, что на эти деньги можно было бы построить еще один металлургический комбинат. Этот факт лишь подчеркивает важность и своевременность сооружения завода в Искендеруне.

Хотелось бы подчеркнуть здесь еще один момент в связи со строительством металлургического завода при содействии Советского Союза. Недостаток черных металлов на внутреннем рынке, ясно обозначившийся в последние годы, привел к тому, что к этой отрасли промышленности стал проявлять внимание частный сектор. Это выразилось в увеличении числа мелких сталеплавильных заводов, работающих в основном на металлоломе. Однако это не решило, да и не могло решить, проблему обеспечения черными металлами. Кроме того, проведенная в 1970 году девальвация турецкой лиры привела к сокращению частных капиталовложений в промышленность и замораживанию ряда проектов в частном секторе металлургической промышленности.

Задача строительства крупного металлургического завода, способного коренным образом изменить положение с черными металлами, оказалась по плечу лишь государственному сектору. Сооружаемый в Искендеруне завод будет полностью находиться в ведении государственной организации — генеральной дирекции завода. Впоследствии предполагается объединение обоих государственных металлургических заводов — Карабюкского и Искендерунского — под началом единого Управления металлургическими предприятиями Турции. Это рассматривается как мера по улучшению планирования и укреплению руководства черной металлургией в государственном секторе. Таким образом, государственный сектор здесь доказал еще раз свою необходимость и свою решающую роль и с сооружением завода в Искендеруне значительно укрепляет свои позиции.

В Искендеруне, как уже говорилось, мы жили в небольшой гостинице на окраине города. Гостиница расположена в нескольких десятках метров от морского берега. Море здесь ласковое и теплое даже зимой, зеленоватая прозрачная вода так и манит к себе, хотя купающихся в эту пору здесь вряд ли можно увидеть. Здесь, в северной части города, вдоль берега сплошь тянутся причалы и всевозможные портовые сооружения. Искендерун ныне один из важнейших портов Турции в Средиземном море.

В самом городе мы успели побывать, хотя на доскональный осмотр его времени не было. Город небольшой, с населением около 82 тысяч человек, ничем внешне не примечательный. Красива городская набережная, скорее похожая на парк, с пальмами и другими вечнозелеными деревьями и кустарниками. Улицы города в основном узкие, с домами старой постройки. На южной окраине города — непременный базар, куда крестьяне из окрестных деревень свозят, несмотря на зимнее время, кто на ишаке, а кто и на пикапе или грузовике, массу всевозможной зелени и овощей. И уж, конечно, в это время на базаре — горы апельсинов разных сортов!

В самом южном уголке Турции

Искендерун находится в самом южном вилайете Турции — Хатае, который тянется полосой с севера на юг вдоль берега Средиземного моря. Наши радушные хозяева — представители администрации строительства завода — любезно предоставили нам возможность совершить поездку дальше па юг, к центру вилайета городу Антакье. Дорога от Искендеруна на юг также идет по гористой местности. Однако горы здесь не такие высокие, как Торос в районе Мерсина. Они приобретают спокойные, пологие очертания. Здесь больше растительности. Между горами лежат равнины, покрытые сочной травой.

Антакья — по величине примерно такой же город, как Искендерун. И внешне он почти ничем не отличается от Искендеруна: такие же узкие улицы, двух- и трехэтажные дома. Город расположен на равнине, обрамленной невысокими горными цепями. Он имеет довольно богатое историческое прошлое. Основанная в IV веке до нашей эры, одним из военачальников Александра Македонского, Антакья-Антиохия позже играла видную роль в Римской империи. Неоднократно землетрясения и войны сильно разрушали город. Теперь приходится лишь догадываться о великолепных архитектурных творениях, созданных здесь в античную эпоху.

Современный город стоит точно на месте древнего. Сейчас здесь всюду ведутся раскопки. Это очень своеобразное зрелище, когда раскопки идут прямо на улицах города, во дворах домов. Наслоения веков предстают тогда перед нами не в виде толстых пластов земли, лежащих над жилищами древних, а в виде новой жизни, которая разворачивается, идет своим чередом над той, какая отшумела многие сотни лет тому назад.

Антакья. Во дворе археологического музея.

Саркофаги времен Римской империи.

Мы посетили местный археологический музей, где нашим экскурсоводом оказалась молодая черноволосая девушка, как видно, очень увлеченная своим делом. Она рассказала, как трудно вести раскопки на теле живого города. Тем не менее раскопки продолжаются, позволяя обнаруживать новые и новые памятники древности.

Во дворе музея собраны саркофаги, мраморные статуи, посуда и другие предметы времен Римской империи. Все это было найдено здесь же, близ музея или в нескольких кварталах от него. Но самыми замечательными находками являются, несомненно, мозаичные панно, украшающие сейчас стены залов музея и также относящиеся к временам Римской империи. Девушка-экскурсовод сообщила нам, что потребовалась большая и кропотливая работа археологов и реставраторов, чтобы собрать по кусочкам и восстановить эти панно. Зато труд этот дал возможность снова и снова восхищаться чудесными произведениями искусства древних.

Антиохия получила известность и как один из оплотов раннего христианства. Надпись, сделанная на стене церкви, расположенной на восточной окраине города, утверждает, что это — первый в мире христианский храм. Первому храму далеко, конечно, до собора св. Петра в Риме. Это просто большое углубление в отвесной скале, что-то вроде пещеры, где груда камней служила алтарем, а свежая вода из бьющего здесь родника утоляла жажду первых служителей христианской церкви. Теперь в пещере сооружено нечто вроде кафедры, а сама она соответствующим образом оформлена и огорожена. У входа вас встречает служитель, продающий входные билеты, открытки и проспекты.

Из Антакьи мы проехали еще немного на юг, совсем приблизившись к южному участку турецко-сирийской границы. Наш маршрут закончился в местечке Харбие, в десятке километров от Антакьи. Местечко само по себе ничем не примечательно. Расположено оно в невысоких горах, густо поросших кустарником и лесом. Зимой здесь пустынно: у местного отеля мы увидели лишь одинокий «мерседес» какого-то случайного иностранного туриста. Но летом тишина и чистый горный воздух привлекают сюда много туристов.