90-е: Шоу должно продолжаться 6

Глава 12

— Ух, наконец-то она ушла, — с облегчением выдохнул Жан, проводив взглядом скрывшуюся наверху лестницы Кристину. — Я рядом с ней не в своей тарелке себя чувствую.

Когда Кристина, получив клятвенное заверение от Астарота, что тот непременно нанесет ей визит сегодня после записи, она ослепительно всем улыбнулась и сообщила, что сейчас ей пора. Обожгла «ангелочков» своей ослепительной улыбкой и удалилась. И Жан, воспользовавшись некоторым всеобщим остолбененнием, вытащил меня в коридор.

— Очень красивая, да, — согласно кивнул я, тряхнув головой. Реально, завораживает, что уж. Даже с учетом того, что я уже успел неплохо узнать, что за человек Кристина, и чисто разумом понимал, что никаких отношений с подобной девушкой заводить я бы не хотел, но красота ее была настолько убийственной, что даже если не хочешь, все равно будешь пялиться, как дурак. Я в жизни повидал немало красивых девушек, но в большинстве случаев на их внешность работала могучая индустрия красоты века двадцать первого. А Кристина была физическим совершенством от природы. Тем самым эталоном, на приближение к которому специалисты по косметологии и пластической хирургии пытались приблизить своих клиенток с переменным успехом.

— Честно говоря, я надеялся, что после съемок того ролика мы больше не увидимся, — Жан поежился, будто ему стало холодно.

— Так что ты хотел обсудить-то? — напомнил я. — Впечатлениями о визите Кристины поделиться?

— А? — Жа поморгал, потом лицо его прояснилось. — Ой, да нет, конечно! Короче, мне твоя помощь нужна, вот что.

— Продолжай, я заинтригован, — усмехнулся я, привалившись спиной к косяку.

— Я же тут недавно звонил Владу, — сказал он. — Ну, тому, помнишь? Группа «Рандеву».

— Ты все насчет интервью для «Африки» его пытаешься продаваить? — хмыкнул я.

— Да я уже почти продавил! — сказал Жан. — Почти…

— Ну так и в чем проблема? — я пожал плечами. — Куй, как говорится, железо, не отходя от кассы, и все такое. И будут тебе счастье.

— Понимаешь, какое дело, — помялся Жан. — Он не то, чтобы согласился. Он просто перестал категорически отказываться. Лед как будто тронулся, но я опасаюсь, что моего авторитета не хватит, чтобы его дожать.

— Моральная поддержка нужна, да? — усмехнулся я.

— У тебя в этом деле лучше получается, — сказал Жан. — Влад тебя уважает. Передавал тебе привет и спрашивал, как дела, кстати.

— Приятно слышать, — задумчиво проговорил я. Влад — это хорошо. Влад — это хорошая связь, ее нужно поддерживать. Такие знакомства следует приберегать для крайних случаях и без нужды не эксплуатировать. Слишком на разных социальных уровнях мы с ним сейчас находимся. И Жан только что принес неплохой повод этот контакт поддержать…

— Ну так что, сходишь вместе со мной на встречу? — потормошил меня Жан. — Какое-то у тебя лицо странное. Что-то не так? Думаешь, у нас не получится?

— Не попробуем, не узнаем, — я подмигнул. — Давай, выкладывай диспозицию, на что там надо склонить нашего олигарха.

— В общем, я когда про обычное интервью говорил, он сразу в отказ, — началь Жан. — Но потом я понял, что повел себя как дурак. Потому что «Африка» — это же не «Молодежная правда» и не газета «Труд» какая-нибудь. Формат ведь может быть совсем любой. Вот я и подумал, что… В общем, если попробовать написать статью про «Рандеву», как мы про «Ангелов» публиковали. И тут он, вроде как, заинтересовался, но все равно недостаточно. Как я понял, он не очень любит, когда в его частную жизнь лезут.

— Значит надо лезть в общественную, а не в частную, — философски заметил я.

— Что? — встрепенулся Жан.

— Ничего конкретного, идея пока в разработке, — покачал головой я. — Вы уже назначили встречу?

— Да, он просил подъехать на «муку» завтра или послезавтра, — с готовностью отозвался Жан. — Ну, то есть, не совсем так, конечно. Когда он прогнулся и засомневался, я сам сказал, что я приеду на «муку», а он согласился. Мол, ничего не обещаю, но забегай, мы с мужиками все равно репетируем.

— Когда они работают, интересно? — фыркнул я. — Ладно, давай тогда одеваться, поехали.

— Так это только завтра! — нахмурился Жан.

— Завтра я с тобой поеду, а сегодня ты со мной, — я похлопал его по плечу. — Парням я тут все равно не нужен, на записи от меня все равно никакой пользы. Так что поехали займемся другими делами.

— На «Фазенде»? — спросил Жан.

— Почти, — снова подмигнул я. — Вот скажи мне, друг мой Жан, твоя редакция «Африки» в каком помещении квартирует?

— В бывшей комнате школьника, — сказал Жан. — Там раньше были всякие дворовые кружки мягкой игрушки и еще какие-то. Но теперь все сдулось, но Иван подсуетился, и нам дали там комнату. Правда там, блин, место, оказывается, жирное. И к директору уже третий ушлый тип подкатывает, чтобы она помещение сдала под магазин. Она раньше отказывалась, а вот последний… В общем, теперь в соседней комнате продается всякое разное. И на запах бухла уже стали стекаться окрестные алкаши. В общем…

— В общем, понятно, — усмехнулся я. — У нас с твоей девушкой одновременно в головах возникла идея, что мы все будем работать эффективнее, если заведем себе офис. А поскольку прибыль у нас пока нерегулярная, значит и помещение нам нужно как можно более бесплатное.

— Краденая кобыла дешевле купленной, — усмехнулся Жан.

— Точно, — кивнул я. — Вот давай мы с тобой сегодня и попробуем себе подобное помещение намутить. «Фазенда» как-то не очень подходит, неуютно там для ежедневной работы.

Троллейбус совершенно внезапно остановился и распахнул двери.

— Дальше не едем, все перекрыто, — сообщил водитель. — Так что кому надо быстрее, лучше пешком.

Пассажиры недовольно загудели, часть народа потянулась к дверям, часть осталась сидеть.

— А почему перекрыто-то? — выкрикнул кто-то.

— Блин, похороны! — всплеснул руками Жан. — Вовчик, потопали до трамвая, это явно надолго!

— Кого-то важного хоронят? — поднимаясь с места, спросил я.

— Ну как… — хмыкнул Жан. — Для кого как. Илью Мельникова.

— Подожди… Мельникова? — нахмурился я. — А к Ивану он имеет какое-то отношение?

— Родной брат, ага, — кивнул Жан.

— Ничего себе… — присвистнул я, оценив размах траурной процессии. Сам катафалк уже проехал, теперь следом тянулось шествие. Народу — как на первомайской демонстрации. По центру дороги едут машины, по бокам проезжей части — пешеходы. Некоторые волокут громоздкие венки, а кто-то явно видно просто прибился к движняку в центре города. Из чистого любопытства. Среди машин процессии было много иномарок. Наверное, вообще все, которые есть в Новокиневске. Среди машин ехал грузовик-платформа, который переделали в импровизированную сцену. В середине стояла певичка в блестящем платье и пела в микрофон:

— Светлые сны о тебе

Будто предвестники счастья

Жизнь происходит в борьбе,

За солнцем приходит ненастье…

— Это Алла Снегова, — ткнул Жан пальцем в сторону певички. — Она была любовницей Ильи, и он написал в завещании, что она должна обязательно петь на его похоронах.

— Не холодно же ей в одном платье-то… — усмехнулся я.

— Тут еще где-то должны быть цирковые акробаты, — продолжал Жан. — Наверное, проехали уже, перед катафалком были…

Что-то такое кольнуло меня в подсознание. Мельников… Мельников… Сам-то я в девяностые не был в Новокиневске, но друзья-знакомцы-одноклассники были. И рассказывали, ясен пень, про лихую эпоху всякое разное. И чаще всего в этих рассказах фигурировала фамилия Мельниковых. Вроде как, были такие братья-акробатья, теневые воротилы и магнаты, которые в девяностые устроили из Новокиневска сущий ад. Когда я с Иваном познакомился, у меня даже не ворохнулось ничего. Мало ли Мельниковых? Не самая редкая фамилия, прямо скажем. А вот сейчас…

Только мне по тем самым рассказам казалось, что Мельниковы в самом конце девяностых покинули этот свет. А сейчас всего-то девяносто второй. Да и особо бурной деятельности людей с такими фамилиями я как-то не слышал. Честно говоря, я и не пытался вникать в бандитскую изнанку Новокиневска, так что эта тема меня как-то не особо парила. Но с другой стороны, если память об этих самых людоедах-Мельниковых сохранилась настолько, что их вспоминали вообще при любом упоминании этих лет, то странно, что я эту фамилию ни разу не слышал.

Жан продолжал говорит, показывая пальцем то на одну, то на другую машину. С видом эксперта он рассказывал, чем прославились хозяева той или иной крутой тачки, про их какие-то стрелки-разборки.

— А ты в теме, получается, да? — сказал я, не особо внимательно прислушиваясь к рассказу. Меня эти все организованные преступные группировки мало интересовали. Никогда эту бандитскую романтику не любил и не понимал. И на мое счастье, оказался здесь в той части общества, которая меньше всего с этой темой пересекается.

— Я вообще хотел серию статей про них написать, — гордо ответил Жан. — Даже внедриться планировал, чтобы с натуры. Информацию вот собрал.

— Вроде же должен быть еще один брат… — проговорил я как бы в воздух.

— Мельников? — уточнил Жан. — Ну да, был брат. Но он погиб лет десять назад, или больше.

«Интересно… — подумал я. — А что, если бандитский террор, о котором мои друзья-однокашники так любили рассказывать на всех на свете пьянках-гулянках, еще только предстоит?» Вроде как, в этой среде если кого-то важного грохают, то оставшиеся начинают делить его наследство вовсе не за столом переговоров, а с песнями-плясками-перестрелками.

— Вообще, офигеть, конечно! — активно жестикулируя, рассказывал Жан. — Ты правда не слышал новости про то, как погиб Илья?

— Неа, — покачал головой я.

— Прикинь, его из снайперки застрелили, — сказал Жан. — Прямо посреди улицы, как в каком-то боевике. Он из машины выходил, чтобы в ресторан пойти, и тут — бах! — и дырка посреди лба. Стреляли из гостиницы «Новокиневск», но никого там не арестовали, ничего…

— А он что, был каким-то черным губернатором? — спросил я, провожая взглядом очередную платформу. На сей раз на ней стоял стол, а вокруг, на вычурных стульях, типа тех, которые в фильме «Двенадцать стульев» были, восседали упитанные мужики в дубленках и меховых шапках. Типа, поминки прямо в процессии. Они эти машины из гаража городской администрации что ли взяли? Из фонда тех, которые демонстрации сопровождают.

— Там все как-то странно получилось, — Жан проводил взглядом платформу с поминками. — Он вроде не был в особом авторитете, во всяком случае, не светился. Только в самое последнее время. Ходили слухи, что он пытался группировки между собой примирить и внедрить там чуть ли не бандитский кодекс чести. Но не успел, потому что… ну, я уже говорил про снайпера. О, я же был как раз в это время в редакции «Молодежной правды», когда нам эту новость принесли! Там все на ушах стояли, потому что это так-то вообще не новокиневский стиль. У нас все больше как-то по простому убивают, без голливудских спецэффектов…

— А Иван? — спросил я.

— Что Иван? — не понял Жан.

— Ну, он как, вообще? — уточнил я. — Не думал из города куда-то свалить? А то и его завалят под шумок.

— Это вряд ли, — махнул рукой Жан. — Они с Ильей были в ссоре уже лет семь или восемь, и… Блин. Что-то я даже не подумал. Он же наследник, получается. Их сестра же в Америку уехала.

— Ладно, хрен с ними, — я махнул рукой и поежился, чувствуя, что пальцы на ногах начинают явственно так подмерзать. — Иван не мальчик, сам разберется. Потопали уже на трамвай, а то у Натальи Ильиничны рабочий день закончится. Не будем же мы пожилую женщину деловыми вопросами дома пытать…

Кинотеатр «Буревестник» никак не изменился с того памятного концерта «Папоротника», который мы в нем устраивали. Разве что казался еще более заброшенным. Пустой, гулкий, запах неминуемого тлена как будто в воздухе витает.

Жалко даже как-то.

Понятно, в принципе, почему Наталью Ильиничну до сих пор не осаждают всякие разные дельцы на предмет помещений. Место так себе. Вокруг сплошной частный сектор, от остановки само здание не видно, нужно сначала углубиться в совершенно неприветливый район. Значит клиентов для магазинов мало. А чтобы начали прицельно ездить, недостаточно просто открыть ларек, мало чем отличающийся от базарного прилавка.

Наталью Ильиничну мы нашли в клетушке под лестницей в обществе телевизора, электрического чайника и вязания. Кажется, она еще больше постарела с прошлого раза. Хотя времени-то прошло всего ничего… Показалось, наверное. Просто лицо у нее грустно-сосредоточенное. Глаза из-за очков кажутся еще больше. Тонкие, почти бесцветные губы шевелятся. Петли считает, наверное.

Я кашлянул, привлекая ее внимание.

— Наталья Ильинична, здравсвтуйте, — сказал я, стоя в дверях. — Вы нас помните? Я Вова Корнеев, а это Жан… Мы у вас концерт устраивали.

— Ох, батюшки! — директриса «Буревестника» всплеснула руками, клубок упал с ее колен и укатился под стол. — Зачем же так пугать-то?

— Простите, что мы без звонка, — сказал я, быстро плюхнувшись на колени в погоне за сбежавшим клубком. Укатился, зараза, в самый дальний угол!

— Ничего-ничего, ребятишки, — Наталья Ильинична вскочила. — Сейчас я чайку соображу, еще у меня тут печенье оставалось. Сама пекла, на магазинное уже давно денег нет. Зарплату никак не заплатят, все завтраками кормят.

— Чай — это хорошо, — пропыхтел я, протискиваясь в узкую щель между тумбой стола и боковыми ножками. Ага, получилось ухватить клубок за шерстяной бок! — Мы к чаю тоже кое-что принесли. Жан, достань там из моей сумки…

Я выбрался из-под стола и протянул директрисе «Буревестника» клубок.

— А я уж думала, вы не придете больше, — вздохнула Наталья Ильинична, втыкая разлохмаченный провод чайника в расколотую розетку. — Никто не приходит. Неделю назад был какой-то тип, но я его выпроводила. Под склад он, видишь ли, хотел кинотеатр взять. Мол, что просто так бесхозное здание пылится, давай я сюда свои ящики с коробками привезу…

— У нас есть деловое предложение, Наталья Ильинична, — сказал я, глядя как Жан выкладывает на стол конфеты, шоколадку и парочку этих дурацких химозных бисквитных рулетов. Не знаю, за что их все так полюбили, мерзкая приторная дрянь же. Хотя с голодухи и не такое можно сожрать, что уж.

— Вот и он так же сказал — деловое предложение, — проговорила Наталья Ильинична, замерев с чайной чашкой в руке. — Все стали деловыми людьми… Слушайте, ребятишки, если вы тоже хотите склад какой тут устроить, то лучше не заикайтесь даже. Только сразу не говорите, давайте сначала хоть чаю попьем. Соскучилась я тут одна…

— Не склад, Наталья Ильинична, — я покачал головой. — Вы садитесь, давайте я поухаживаю.

— А магазин я может даже и не против сюда впустить, — вздохнула директриса, усаживаясь обратно в свое потертое кресло. — Да только на кой он тут, магазин-то? В магазин покупатели должны ходить…

Я вскрыл упаковки сладостей, расставив их по столу с претензией на сервировку. Заглянул под крышку заварника. Эх, надо было еще пару пачек чая захватить! Этот явно уже «женили» раза четыре. Такое от хорошей жизни не делают.

Ладно, в следующий раз буду умнее. А сейчас и водичку похлебаем.

— Наталья Ильинична, давайте я напрямую все расскажу, без виляний и дипломатии, — сказал я, сев на стул напротив директрисы. — И если вам не понравится, можете смело гнать нас ссаными тряпками, мы не обидимся.

— Ну-ну, я слушаю, — директриса сцепила пальцы на коленях. Напряженно так. Или потому что боялась, что мы с Жаном что-то дурацкое будем предлагать, или по каким-то своим причинам.

— Нам нужна крыша над головой, — сказал я и рассказал, ничего особо не скрывая, кому это «нам», и чем мы занимаемся.

Друзья!

История семьи Мельниковых и ее участия в жизни города Новокиневска более подробно описана в цикле «Звезда заводской многотиражки».

Если вам интересны подробности, прочитать можно здесь — https://author.today/work/series/24914