90-е: Шоу должно продолжаться 6

Глава 8

— Мама сказала, что может нам устроить три ночи на этой неделе, но только одну на следующей, — чуть виновато сказал Бельфегор. — Там что-то с дежурствами ночных вахтеров, с одними можно договориться, а другие драконы какие-то…

— Получается, четыре ночи, — кивнул я. — В принципе, если в ночь записывать по две песни…

— А может все-таки позвоним Владу, а? — предложил Астарот. — Он же сам студию показывал. Я не навязывался. На «муке» отличная студия, просто отвал башки.

— Скорее всего, придется, — я достал блокнот. — Давайте вот как поступим. Три ночи отработаем в театре, запишемся по максимуму, а потом позвоним Владу и договоримся. Чтобы не падать на него с полным объемом работ, а оставить как страховочный вариант. И на «муке» дописать то, что не успеем за первую неделю. Ну и, раз там студия лучше, можно будет Бельфегора туда посадить, чтобы он записи свел в кучу, а?

— Тяжело будет три ночи работать… — вздохнул Кирилл. И потом с утра в универ еще…

— Можно подумать, тебе одному в универ, — фыркнул Бельфегор. — Да и не пофиг ли, начало семестра же. До сессии полгода еще, считай.

— Может у вас на истфаке сейчас и расслабон, — вздохнул Кирилл. — А у нас все как с цепи сорвались… Эй, да ладно вам! Я просто поныть, понятно, что будем писать, когда время есть! Потерплю…

— А мою студию, как я понял, в расчет никто не принимает? — иронично проговорил Макс. Все повернулись к нему. Он стоял, сложив руки на груди и привалившись к дверному косяку.

— Твою студию? — переспросил Астарот.

— Я же говорил уже, — Макс пожал плечами. — Я когда музыкой увлекся, родители мне, можно сказать, эту студию подарили. Ну, то есть, она не лично моя, она в подвале лаборатории «Кинева-спирт», там мой дядя директором работает. Подвал пустовал, здание старое, звукоизоляция хорошая, вот и… Я что, реально вам не рассказывал? Вы чего? Там же «Пинкертоны» всегда писали…

— Ой, правда, — прошептал Бельфегор. — А я как-то вообще не подумал… А можно, да?

— Нужно! — насупился Макс. — Ну в смысле, как-то глупо не пользоваться студией, раз она у меня есть… И туда в любое время можно, хоть днем, хоть ночью, хоть по выходным…

— Ну тогда мы реально можем все успеть… — глаза Бельфегора заблестели. — Слушайте, а я ведь песню недавно написал… Ну, почти. Давайте завтра на репетиции покажу, вдруг подойдет к нашему альбому…

— О, серьезно? — оживился Кирилл. — А мне почему не показывал?

— Да блин… — замялся Бельфегор. — Ну, типа я сначала думал, что это личное. Хотел только для одной девушки… А она сказала, чтобы я фигней не страдал и показал лучше вам. И что ей будет приятно, если эту песню другие люди тоже услышат…

Бельфегор покраснел до кончиков ушей. Рыжий и белокожий, он вспыхивал, как факел при любом удобном случае.

— А она в общий стиль укладывается вообще? — подозрительно прищурился Астарот. — Или это что-то слезливо-романтичное?

— Романтичные медляки в альбоме тоже нужны, — опередив Бельфегора, сказал я. — А вообще… Слышал историю одну. Про Стинга и группу «The police». Они когда свой первый альбом писали, то чтобы количество набить, добавили туда и недописанный стишок, и какую-то на ходу сочиненную инструменталку. Так что если у вас что-то там завалялось в стол написанное? Давайте, время перетряхивать черновики!

— Вообще-то, у нас есть еще мои песни, — с каменным лицом сказал Астарот. — И еще две Бельфегора. И твоя еще, которая самая первая была.

— Тебе же мои никогда не нравились! — Бельфегор возмущенно выпрямился.

— Мало ли, что мне не нравится… — Астарот встал, отвернулся от всех и отошел к окну.

И как-то сразу ощутимо «похолодало». Нда, Саня снова вспомнил про изначальную идею… Похоже, ему скоро надо будет опять вправлять этот сатанинский вывих мозга.

— Эй, але? — я вскочил, подошел к Астароту и тряхнул его за плечо. — Вообще-то у нас в планах есть записать сатанинский тяжеляк отдельным альбомом. Ты прикинь, как сейчас твои песни будут звучать, а? С учетом поливокса и басухи? Ну и Надя еще… Кстати, а где у нас Пантера? Я думал, она тоже придет сегодня.

— Ее Ларка по каком-то очень секретному делу утащила, — отозвался Бельфегор. — Ну, то есть, не то, чтобы секретному, это по поводу того школьного вечера, где мы выступать должны будем.

— О, точняк, чуть не забыл про него, — я хлопнул себя ладошкой по лбу. — Эй, Астарот, ты чего?

Я ухватил его за плечо и попытался повернуть. Но тот дернулся и резко отмахнулся.

— Отвали от меня! — рыкнул он.

— Саня, ты чего? — прошептал Бельфегор. — Нормально же все было…

«Так-то все понятно, что происходит, — подумал я. — Парнягу качает на эмоциональных качелях, он же, по сути, еще подросток».

Таланта к чтению мыслей у меня, конечно же, нет, но Астарот думал настолько громко, что и телепатом быть не нужно, чтобы эмоционально-логическую цепочку в его патлатой голове проследить.

Еще совсем недавно он был нашим безусловным лидером, группа называлась «Ангелы Сатаны», и песни писал только он сам, Астарот. Единственный и неповторимый. Но потом на месте Вовы-Велиала оказался я, влез во все процессы с грацией бульдозера, и коллектив из подвального андеграунда сатанинской направленности внезапно рванул вверх, попал в рок-клуб, на обложку, Сэнсэй у нас на бэквокале пел, еще и на фестиваль в Питер нас позвали… И он, Астарот, остался вроде бы как в центре, вот только двинули вверх нас вовсе не его песни, а кирюхины. Которого до моего фокуса с рукой вообще никто всерьез не воспринимал, подумаешь, какой-то ботан. Которые Астароту вообще-то до сих пор в рот заглядывает. И, на самом деле, до сих пор он своей гениальности не осознал. А от доминирования Астарота остались рожки да ножки. Вокал и умение держаться на сцене. Вместо успеха Астарота на первый план вышел общий успех. От совместного творчества и стечения слегка направленных мной в нужную сторону обстоятельств. Слегка, потому что с «ангелочками» было несложно, они и правда ребята довольно талантливые. Просто нужно было всего лишь аккуратно вывести за скобки уродливую сатанинскую тематику. За которую всерьез цеплялся только Астарот.

Вот и разматывало его сейчас на мелкий бисер. С одной стороны, вот тебе, Саня, овации и поклонницы, с другой — к успеху «ангелочков» привели вовсе не его песни.

И еще Надя, конечно. Самоуверенная малолетка, интуитивная манипуляторша и профессиональное динамо. Судя по всем косвенным признакам, она так и держала Астарота на безопасном расстоянии, успешно уворачиваясь от сближения. Но и не отшивая напрямую.

Астароту девятнадцать, как и мне, в смысле, Вове-Велиалу. Так что я запросто могу представить, в какую кашу может превратить мозги банальный такой недотрах.

— Саня? — Бегемот тоже встал, заставив кресло под ним жалобно скрипнуть.

— Пойду еще бутеров нарежу, — тихо сказал Макс, забрал со стола тарелку и скрылся в кухне.

— Я помогу, — пролепетал Кирилл и сбежал вслед за Максом.

— Вова, можно тебя? — шепотом сказала Ирина, коснувшись моего плеча.

— Ага, — кивнул я, оставив в покое Астарота. Его явно сорвало, что-то ему втолковывать прямо сейчас — хреновая идея. Он только еще больше себя накрутит.

Мы вышли в прихожую.

— Слушай, может прямо сейчас ребятам деньги отдать? — предложила Ирина. — Я не очень понимаю, что с Сашей такое произошло, реально же, ролик получился отличный. Да и все остальное удачно так складывается…

— Не бери в голову, это наши заморочки, — я благодарно кивнул.

— А правда, что с ним? — Ирина заглянула мне в лицо.

— Жениться ему надо, — фыркнул я.

— Что? — брови Ирины удивленно взлетели вверх. — Это шутка, да?

— Почти, — поморщился я. — Вокруг Сани у всех с личной жизнью полный порядок, ты заметила? Боря с Лариской влюбленно воркуют, Дюша со Светой вообще как друг для друга созданы. У меня все хорошо. У тебя и Жана тоже. Макс — отдельная история, он у нас мажор.

— Ну… Кирилл же еще… — неуверенно сказала Ирина.

— А Кирилл еще ребенок по сути, — пожал плечами я. — Талантливый, как черт, но такое впечатление, что женщины его пока что вообще не интересуют. Хотя я могу ошибаться, но… Да блин! Ну и что, Кирилл? Что им теперь, клуб по интересам «без баб» вместе организовывать?

— Без баб… — захихикала Ирина. — Вообще-то я думала, что у них с Надей… Хотя нет, вру. Не думала. Отлично видно, что она только хвостом перед ним крутит, малолетка хитрожопая.

— Ириш, вот ты скажи, что с ним не так? — спросил я. — Чисто по-женски, а?

— Ну… даже не знаю, — задумалась Ирина, потом нахмурилась и посмотрела на меня. — Ты серьезно спрашиваешь?

— Очень, — сказал я. Минуту назад я еще об этом не думал, но сейчас, когда увидел ее озадаченное лицо, понял, что хотел бы услышать ответ. Женский взгляд, так сказать. Мне со своей колокольни как-то сложно судить, почему Астарот не пользуется у девчонок особым успехом. Тех поклонниц из «котлов», повисших на нем гирляндой, не считаем.

— Вот ты спросил… — вздохнула Ирина. — Ну хорошо… Если бы у меня не было Жана, то… — Ирина бросила взгляд в сторону двери гостиной, откуда сейчас раздавались приглушенные звуки спора. — И мне нужно было бы выбирать из твоих «Ангелов», то… я бы выбрала Андрея, наверное.

— Беге… гм… Дюшу? — удивился я. — Но почему?

— С ним легко, — пожала плечами Ирина. — Он добрый и простой. Съел что-то вкусное — и счастлив. А еще он большой, и рядом с ним никто не заметит, что у меня… гм… Ну, в общем…

— Ага, примерно понял, — кивнул я. — Практичная Ириша. Надо Жану посоветовать больше есть, а то он как-то худоват, как мне кажется… А на втором месте?

— Боря, — уверенно сказала Ирина. — Он веселый и милый, с ним интересно. Они с Жаном чем-то похожи, только Жан как будто чуть злее что ли. А Боря такой бесхитростный, как соседский мальчишка.

— А что насчет Макса? — спросил я, чувствуя некоторый азарт. — Он красавчик же, не понимаю, почему он не в первых рядах!

— Ой, нет, — Ирина замотала головой. — Я с мажорами лучше не буду связываться. Придешь с родителями знакомиться, а тебя под микроскопом просветят, потребуют десять справок и вообще… Он правда симпатичный. И хороший парень. Но… Ты понимаешь.

— На всякий случай напоминаю, что спросил я про Астарота, — подмигнул я.

— Я морально готовлюсь объяснить, почему нет, — Ирина прикусила губу. — Но точно нет, лучше вообще никто.

— Ого, даже так, — присвистнул я. — А почему?

— Сейчас, я пытаюсь сформулировать, — проговорила Ирина, не глядя на меня. — Он… нервный. На него когда смотришь, то как-то сразу чувствуешь себя… ну… в опасности. У меня старшая сестра вышла замуж год назад, вот от ее мужа у меня такое же ощущение. Когда он рядом, очень хочется, чтобы в сумочке был пистолет. Блин, даже не знаю, как-то путано я объясняю, да?

— Как раз очень даже понятно, — усмехнулся я.

— Но я только за себя говорю! — торопливо начала оправдываться Ирина. — Другие могут ведь и иначе думать, это может быть какой-то мой личный бзик.

— Ты правда помогла, — серьезно сказал я. На самом деле, я сам как-то примерно так и думал. Астарот реально та еще истеричка непредсказуемая.

— Ты хочешь найти ему девушку? — спросила Ирина.

— Хах, — фыркнул я. — Ага, думаю свахой на полставки поработать, ну.

— И я опять не понимаю, шутишь ты или нет, — надулась Ирина.

— Да я и сам не понимаю, — я пожал плечами. — Просто что-то мне подсказывает, что задорный регулярный секс у Астарота решил бы половину наших проблем.

— Хм… — Ирина задумалась.

— Что, есть подходящие одинокие подружки? — я толкнул ее локтем в бок.

— Увы, — Ирина развела руками. — Ты лучше Наташу спроси, у нее и фантазия побогаче, и круг друзей… гм… тоже.

— Тсс, — я прижал палец к ее губам. — Давай мы только из нашего разговора по душам достояние общественности делать не будем, ладно? И пойдем уже, правда что, заработанные деньги «ангелочкам» покажем. Авось в этот раз бурю мимо пронесет…

Не пронесло. Когда мы с Ириной вернулись в гостиную, разборка как раз набрала обороты. Астарот больше не стоял, на весь свет обиженный, повернувшись к окну. Теперь он в позе обвинителя навис над Бельфегором.

— Да фигня в том, что мы повелись на дешевую популярность! — Астарот тяжело дышал, сжимал и разжимал кулаки. На шее выступили красные пятна. — У нас раньше была идея, как ты не понимаешь⁈

— Меняться — это нормально! — выпалил Бельфегор. — Мы же творчески растем, и… как бы…

— Что, нечего сказать, да? — губы Астарота скривились и задрожали. Будто он одновременно пытался изобразить издевательскую усмешку и не заплакать. — Так я и знал. Продался за свой этот дурацкий синтезатор, да?

— Ничего он не дурацкий! — надулся Бельфегор. — Ты вообще думай, что говоришь-то…

— Саня, ну правда, тебя что-то не туда понесло… — пробубнил Бегемот, как бы невзначай топчущийся рядом с Бельфегором. Как будто готовый в любой момент всей своей тяжелой тушей упасть на Астарота, чтобы тот ненароком Бельфегора не стукнул.

— Это вас всех понесло куда-то не туда! — рявкнул Астарот. — Попсу какую-то играем, меня уже тошнит от этого всего…

— Вова… — прошептала Ирина и подергала меня за рукав рубашки. — Давай я скажу про деньги?

— Есть подозрение, что это не поможет, но валяй, — прошептал в ответ я.

— Ребята! — звонко сказала Ирина и шагнула к накаленной до упора троице. — Вообще-то у меня есть еще одно дело сегодня. Ваша работа над роликом закончена, так что заказчик уже полностью вашу работу оплатил. Вот…

Девушка торопливо выложила на журнальный столик, рядом с тарелкой нетронутых бутеров, три пачки купюр.

— Да нафиг мне не сдались эти деньги! — рявкнул Астарот и пнул ногой столик. Тот свалился набок, куски хлеба смешались с кусками колбасы в единой куче на узорном ковре. И пачки денег упали туда же. — Деньги! Деньги-деньги-деньги! Помешались вы на них, все говно только от этого!

— Насчет управления гневом существуют две версии, — тоном универовского лектора сказал я. — Часть ученых считает, что эмоции такого рода ни в коем случае нельзя держать в себе. Потому что они саморазрушают личность носителя, бродят внутри и вызывают непредсказуемые последствия…

— А? — Бельфегор часто заморгал и уставился на меня.

— Согласно второй версии, — продолжил я, подняв вверх указательный палец. — Выплескивание эмоций путем разрушения предметов обихода ведет не к уменьшению, а увеличению количества гнева. Астарот, вот скажи, ты пнул столик, тарелка разбилась. Тебе стало легче? Не для себя интересуюсь, у меня двоюродный дядя пишет диссертацию по управлению гневом…

Макс, замерший в дверях, издал сдавленный звук, нечто среднее между смешком и всхлипом.

— Вов, не надо, а… — лицо Бегемота стало тревожным и озабоченным. Он переводил взгляд с меня на Астарота и обратно и подергивался так, будто пытается пойти в обе стороны одновременно. А умный у нас Бегемот-то! Самым первым сообразил, к чему я веду.

Лицо Бельфегора прояснилось, уголки губ дрогнули, чуть не сложившись в улыбку.

Я шагнул ближе. Поднял с пола пачки денег и аккуратно положил их на пустующее кресло. Повернулся к Астароту, лицо которого стало прямо-таки багровым. Казалось, что сейчас из ушей дым пойдет.

— К сожалению, у меня нет с собой измерительных приборов, но если судить на глаз, то… — я приподнял бровь и смерил Астарота взглядом. Как будто оценивая.

— Ты… ты… — выдохнул Астарот и сжал кулаки. — Ты тут шуточки свои шутишь опять, да?

— Какие могут быть шутки над серьезными учеными? — я сделал еще шаг вперед, отодвинув в сторону Бельфегора. Теперь мы с Астаротом стояли друг напротив друга. Глаза нашего фронтмена налились кровью.

— Ну, давай, бей уже! — вполголоса сказал я.