90-е: Шоу должно продолжаться 6

Глава 26

— Ну когда уже? — нетерпеливо заерзал в своем кресле Бельфегор.

— Да погоди… Тут фигня какая-то… — раздался голос Кристины.

— Давай я покажу, что надо делать! — Бельфегор вскочил.

— Сиди! — белокурая голова высунулась из-за кулис. — Ага, очканули? Сейчас все нормально будет…

Кристина снова скрылась. И тут колонки ожили. Это был, конечно, не «звук вокруг» с ощущением полного погружения. Но и «ангелочки», прямо скажем, не «Металлика» какая-нибудь. Хотя что это я? Ну да, они, конечно, не «Металлика», но…

В гудящую тишину вплелся нежный надин голос, соло выводящий немецкую песенку. Вот даже не ожидал, что это все будет так… нервно? Волнительно? Черт его знает! Но сердце бешено заколотилось, и даже вроде бы слезы к глазам подкатили.

Я слушал, как рычит и стонет под пальцами Бельфегора его обожаемый поливокс. Как Кирюха перебирает и терзает гитарные струны. Как уверенно отбивает ритм Бегемот. Как низкие струны басухи Макса делают звучание глубже. Таким, что отзывается где-то за грудиной и в животе. И как подрагивает в самых высоких местах сильный и уверенный голос Астарота…

— Две осины у ручья,

Две березы и костер.

Эта магия твоя

Мне пошла наперекор.

Ты одна

Ты умна

Ты свободна для полета

Ночь темна

И нескучна,

Ведь я вышел на охоту…

Эту песню я даже не слышал. Девятая в альбоме. Жестковата по звучанию, похожа скорее на те, старые песни, про ад и сатану, которые Астарот писал. Я покосился на нашего фронтмена. Он сидел, подавшись вперед, пальцы его так вцепились в подлокотники, что казались птичьими лапами. Лицо напряженное, губу закусил.

Я глянул на Бельфегора. С ним все было наоборот — он блаженно откинулся на спинку, на лице — счастливая лыба, глаза закрыл, головой покачивает в такт музыке.

— Оу, это так мииииленько! — сказала Кристина, как только музыка смолкла. — Видели бы вы свои лица сейчас!

— Это же «Ангелы» сейчас пели? — раздался от входной двери голос Жана. В отличие от нашей вечериночной компашки, его редакция переехала в «Буревестник» в полном составе. И они все как раз сейчас в дверях и толпились.

— Ага, — сказал я. — Записали альбом.

— Круто, этой песни не слышал раньше, — сказал Жан.

— Астарот, это же твоя, да? — тихо спросил я.

— Да, — коротко кивнул он. Лицо такое серьезное, сосредоточенное. И напряженное, будто ждет критики или чего-то подобного. — Мы прямо там, у Макса в студии ее доделывали.

— Отлично! — я хлопнул Астарота по плечу. — Очень драйвовый альбом. И песня отличная, всегда такие любил. Чтобы целая история. А еще ты офигенно вырос как вокалист, вот что. Когда каждый день на репетиции слышишь, это одно, а вот так…

— Это все студийная запись просто, — смутился Астарот.

— Нет-нет, Вовка прав! — Бельфегор вскочил. — Я тоже тебе хотел сказать, еще тогда.

— Ну… наверное, — щеки Астарота порозовели. — Я как-то даже не заметил. Казалось, ну пою и пою…

В зале стало шумно, потому что до того деликатно топлавшиеся в дверях журналисты «Африки» вломились всей гурьбой в зрительный зал. Они хлопали Астарота по плечам, поздравляли, кто-то спрашивал, а можно ли купить кассету. Конечно же, они все знали моих «ангелочков». Лица с обложки первого выпуска, как же!

Я тихонько поднялся и отошел в сторону от движа.

— Ну как, босс, я справляюсь? — со смешком спросила Кристина, незаметно подошедшая сзади.

— У меня была пара вопросиков, особенно насчет этой косухи, — сказал я. — Но вообще я бы сказал, что ты творишь чудеса. А тебе-то самой как? Нравится все это? Саня парень специфический, на твоего Игорешу совершенно не похож.

— Ну… — Кристина склонила голову и посмотрела на Астарота долгим задумчивым взглядом. — При других обстоятельствах я вряд ли на него бы посмотрела, это правда.

— То есть, ни о какой любви с первого взгляда тут речь не идет, верно? — усмехнулся я.

— Шутишь? — Кристина дернула плечиком. — Нет, он неплохой парень, на самом деле… Просто…

— Вообще у меня есть опасения только насчет одного момента, — сказал я. — Когда тебе надоест эта игра, и ты решишь его бросить, это здорово Саню размажет. Предупреди заранее, ладно? Подумаем вместе, как смягчить момент в случае чего.

— Я не уверена, что хочу его бросать, — задумчиво проговорила Кристина и снова посмотрела на Астрота. — На самом деле, я смотрю на тебя. Сначала я не понимала, почему ты вообще с ними возишься. Ты же им как батя. Сопельки вытираешь, за ручку водишь… А сейчас, кажется, до меня дошло. Они — это твой проект, верно? А ты такой что-то вроде Айзеншписа, так? Ты ведь поэтому с ними нянчишься, а не потому что вы с детства дружите?

Я улыбнулся. Может эта их психологическая академия — это не такая уж и филькина контора? И чему-то реально учат? Так-то она права, если цинично смотреть на вещи. Да, за все время я успел прикипеть к «ангелочкам» душой, так что нельзя стопроцентно утверждать, что это все — только бизнес. Но Кристина зрит в корень.

— У меня встречный договор, — серьезно сказала Кристина. — Возьми меня партнером.

— Вот как? — я удивленно приподнял бровь.

— Между прочим, я серьезно, — сказала она. — У меня есть кое-какие связи, и я хорошо разбираюсь в моде. Могу быть имиджмейкером. Когда они станут настоящими звездами, не годиться выглядеть… Вот как они сейчас!

— Решительный настрой, — усмехнулся я.

— И еще у меня есть всякие мысли… — Кристина посмотрела мне в глаза. Ее кукольное личико было серьезным и строгим. — Только не смей говорить, что я все себе напридумывала! Я же не дурочка какая-то!

Я засмеялся, но тут же оборвал смех.

— Прости, — я положил руку ей на плечо. — Это я про другое. Слушай, сейчас не самое подходящее время для таких серьезных разговоров. Давай поговорим после нашей поездки в Питер, ладно?

— Но я тоже хочу поехать! — Кристина возмущенно вздернула подбородок.

— Я в курсе, — усмехнулся я. — Саня мне говрорил. Просто вдруг за поездку ты передумаешь? Встретишь в Питере какую-нибудь настоящую рок-звезду и сбежишь.

— Нет! — Кристина помотала головой. — Не сбегу! Я хочу сама создавать звезд, а не быть чьей-то куклой!

Я приложил палец к губам. Разговор пора было заканчивать, потому что Астарот поднялся со своего места, нашел взглядом Кристину и направился в нашу сторону. С несколько встревоженным видом.

— О чем болтаете? — чуть натянутым тоном спросил он.

— Обсуждаем, что нужно снимать новый клип, — не задумываясь, соврал я. — Кристина у нас опытная кинозвезда, ролик для «Золотого тельца» на ура зашел. Вот и предлагал ей повторить опыт.

— Ну это только когда вернемся из Питера, — тревожность с лица Астарота моментально сдуло, вернулось самодовольное выражение. Вот и ладушки. Я незаметно пожал Кристине руку, мол, мы еще вернемся к этому разговору, и направился к Жану.

«…и никаких тебе рамок и досмотров», — подумал я, когда вся наша немаленькая и довольно шумная компания, отягощенная громоздкими чехлами и кофрами втянулась в здание новокиневского железнодорожного вокзала. Нда, вокзал в девяностых — это трындец, конечно. Прямо-таки точка притяжения всех на свете маргиналов этого города. И его окрестностей. Площадь, которая в будущем станет уютным и стильным сквером, поделили между собой мрачноватого вида бомбилы с обшарпанными тачками и торговцы всякой ерундой. Прилавки сделаны из чего попало — из табуреток, журнальных столиков, ящиков и коробок. Продавали, натурально, все на свете — от сигарет поштучно до автозапчастей. Не говоря уже про все виды напитков, конфет и колбас. Все это было разложено вперемешку на покрывалах и простынках, безо всяких там санитарных норм и прочих предрассудков. Между всем этим курсировали пожилые громогласные тетки с сумками.

— Пирожки! Пирожки! С картошкой, капустой, лук с яйцом!

— Мороженое, мороженое покупаем! Сливочное, пломбир, забава!

«Ну да, для мороженого-то самый сезон!» — подумал я, шевеля замерзающими пальцами. Отобрал у Бельфегора его кофр с поливоксом. Все-таки, я сильнее. И багажа у меня нет. Но пальцы на морозе отмерзали, трындец просто!

И еще — цыгане. Рядом с правым крылом вокзала расположился чуть ли не целый табор. С тюками, оравой горластых детей и всем вот этим. Так странно. В двадцать первом веке я как-то даже не припомню, чтобы где-то мне встречались вот такие цыгане. Куда они все делись, интересно? Сейчас, в девяностые, кажется, что они вообще везде. Где бы ты ни шел, обязательно дорогу тебе преградит черноглазая барышня в ворохе длинных юбок и платке. «Стой, молодой-красивый, всю правду тебе скажу!»

Подмечать все эти детали было для меня периодически своего рода guilty pleasure. Что вот здесь свалку ликвидируют, впендюрят в центре вычурный фонтан с грудастой девицей и насадят яблонь. Вот то уродливое здание с обвалившимся фасадом снесут нафиг, а на его месте возведут первый в Новокиневске небоскреб из стекла и бетона. А вот этот стихийный рынок уже в начале двухтысячных разгонят, а вместо него тут будет аквапарк. Канут в небытие всюду натыканные ларьки… Хотя это будет еще нескоро, они еще только начали всюду появляться. И пока это, прямо скажем, благо. Потому что круглосуточных супермаркетов-то еще тоже нет.

Забавно.

Я знал, как все будет. И это вот изображение Новокиневска будущего периодически накладывалось на то, что я видел своими глазами. Тогда-сейчас. Но как будто это происходило все реже и реже. Словно я все крепче врастал в эту реальность. А та, другая, становилась все больше похожей на сон.

— Надо посмотреть, на какую нам платформу надо! — глаза Бельфегора лихорадочно блестели. И сам он весь был наэлектризованный, разве что искры с пальцев и волос не сыпались.

— Стойте здесь, я сейчас все узнаю! — командирским тоном заявила Наташа. Да уж, команда провожающих у нас тоже была внушительная. Кажется, мы заняли больше половины не очень-то и большого зала ожидания. Жан с Ириной, Света, мама Бельфегора, кирюхина то ли сестра, то ли тетя с вертлявым киндером лет двух с половиной, две незнакомых симпатичных девицы, старательно крутившиеся вокруг Макса. Наверное из тех, которые насовали ему своих телефонов на гавайской вечеринке.

— Так, я все узнала! — снова материализовалась рядом с нами Наташа. — Поезд на десятом пути, уже можно грузиться. Это сначала через туннель, а потом еще через мост.

— Уооооо… — заныли мы все хором.

— Блин, ну почему не на первом? — вздохнул Астарот.

Мы снова подхватили свои кофры, чехлы и спортивные сумки и потянулись к входу в подземный переход. «Мы как цыганский табор сейчас, натурально…» — подумал я, перехватив поудобнее тяжелый чемодан поливокса. Лямка сумки отчаянно мешала. Вот чего мне натурально тут не хватает, так это городских рюкзаков. Которые пока что в принципе не в ходу. А с туристическими брезентовыми вещмешками здесь ходили только рыбаки или совсем уж маргиналы. Надо будет, когда вернемся, насесть на Беса, чтобы он зафигачил мне кожаный городской рюкзак… Все равно будем плотно вместе работать, подготовка к совместному выступлению на масленице же. Вот и воспользуюсь оказией. И бизнес-идею ему подкину заодно. Задаст тренд и новую моду. Может тогда и остальные кустарно-ремесленные мастерские подтянутся…

Мы вынырнули из душного и пахнущего мочой туннеля обратно на мороз. По закону подлости, до нужного нам моста тащиться пришлось через всю платформу, лавируя между ожидающими свой поезд пассажирами. Потом по скользким ступенькам вверх, потом вперед-вперед-впреред. Над паутиной рельсов, над поездами, над суетящимися внизу людьми. А потом снова вниз. По выщербленным, покрытым коркой утоптанного в камень снега.

— Какой у нас вагон? — спросил мчащийся впереди всех Бельфегор.

— Десятый, — ответил я.

— Да блин, что за нафиг? — пропыхтел Бегемот. Потому что с моста мы спустились, конечно же, возле первого.

Погрузка в плацкартный вагон — это тоже тот еще цирк. Когда тебе нужно протиснуться сквозь узкий коридорчик, мимо шипящего титана с кипятком, таща в руках угловатый короб и цепляясь за все сумкой. И как раз в это время навстречу обязательно нужно выйти толстяку в майке и семейниках. Не знаю, откуда они берутся в плацкартных вагонах, кажется, самозарождаются. Поезд был не проходящим, формировался здесь. Двери открыли минут пятнадцать назад. Но пассажиры из штатного набора были уже на месте — этот вот самый толстяк, тетечка, разложившая на столе картошечку, зеленый лучок и вареные яички, мама с прыгающим по верхним полкам тоддлерам.

Я потянул носом воздух. Чего-то вроде бы не хватает… Какого-то важного запаха.

Ах да. Ниоткуда не тянет резким запахом растворимой лапши. В принципе, она уже появилась, но пока еще не вошла в обиход типичных пассажиров.

Согласно билетам, мы занимали все последнее купе — четыре места и две боковушки. И еще три места в примыкающем купе — два верхних и нижнее. Лариску родители категорически отказались отпускать вместе со мной, так что из прекрасного пола в Питер с нами ехали только Ева и Кристина. Ну и Надя, разумеется. Шестеро «ангелочков», включая Пантеру. И трое сопровождающих — я, Ева и Кристина. А Лариска настолько обиделась на это все, что провожать нас не пошла.

— Уф, сумасшедший дом какой-то… — Ева села и вытянула ноги. Мы с Астаротом в пыхтели, запихивая поливокс на багажную полку.

— А я тебе предлагал поехать в купе! — подмигнул я.

— Не хочу отрываться от коллектива! — заявила Ева.

— Да-да-да! — затараторила Наташа. — Здесь вы все вместе, а в купе рядом попадутся соседи унылые, и всю дорогу нужно будет на их рожи смотреть.

— Боренька, я тут вам с ребятами в дорогу собрала немного вкусного!

— Блин, как жалко, что я не еду! Ужасно хотела в Питер!

— Ты не можешь, у тебя работа!

— Ну и что? Можно же было договориться, что мы с фестиваля репортаж снимем! Все-таки новокиневцы там выступают, событие же!

— Так позвони и отпросись. Вовка наверняка камеру взял, как-нибудь договоритесь.

— Точно! Половина вагона пустая, билеты наверняка еще есть!

На лице Ирины появилось выражение тягостного раздумья.

— Эй, а ну-ка бросьте это все! — вступила в разговор Света. — Велиал уезжает, а у нас по плану еще одну вечеринку надо провести в «Фазенде».

— Блин, Веееелиал! — заголосила Наташа и кинулась ко мне обниматься. — Я ужасно боюсь, мне же без тебя ее придется вести!

— Ты же королева креативности, ты справишься, — я осторожно сжал тонкие плечи Наташи и похлопал ее по спине. Какая же она все-таки субтильная! Даже в зимнем пальто ощущение, что насекомое обнимаю. Состоящее целиком из острых углов.

— Боренька, ты все запомнил? Адрес тети Люды я тебе записала, обязательно зайди к ней в гости!

— Да, мам, постараюсь!

— Велиал, а привезти мне кассету «Папоротника» с автографом Сэнсея?

— А мне камушек! Я когда-то в детстве коллекционировал камушки с разных берегов, а тот, который из Ленинграда, потерялся…

— О, мне подруга рассказывала, что там в Питере полно иностранцев из Финляндии! Выпроси у них такую штуку, знаешь, она на одежду лепится и светится ночью!

— Светоортажайку?

— Не знаю, как это называется…

Все говорили разом, как будто торопились сказать что-то важное. Но вместо этого трещали о всяких глупостях, хватали друг друга за руки, всматривались в лица, будто стараясь запомнить. Мне хотелось сказать всем, мол, эй, да вы что? Мы же всего-то на неделю, скоро вернемся. Но потом я подумал: «А ведь это все равно, что навсегда…» В далеком двадцать первом веке дорога не означала расставание. Везде есть интернет, все заинтересованные всегда могут посмотреть фотки из путешествия и почитать заметки. Вот только сейчас — другое дело. Как только поезд тронется, мы исчезнем из реальности тех, кто пришел нас проводить. И чтобы узнать, что с нами произошло, им придется только терпеливо ждать…

— Так, провожающие есть? — раздался строгий голос проводницы. — До отправления пять минут, покидаем вагон, товарищи!

Все снова заговорили разом. Света и Бегемот обнялись, девушка уткнулась в его массивное плечо. Ирина и Жан помахали руками и отправились в долгий путь к выходу. Мама Бельфегора быстро-быстро что-то ему говорила.

— Не задерживаемся! — прикрикнула проводница. — Не успеете выйти, из Закорска придется домой добираться, на Лестнице остановки нет!

Мы расселись на нижних полках «своего» купе и разом замолчали. На лицах — тревожное и веселое ожидание. По ту сторону мутноватого оконного стекла столпились наши провожающие. У Светы покраснели глаза и очень грустная улыбка.

Они нам махали, а мы им. В голове была звенящая пустота.

Состав дернулся и вздохнул, словно живое существо.

Потом снова дернулся.

— Когда был маленьким, я всегда знал, что если за окном двигается другой поезд, то это необязательно мы поехали, — почему-то шепотом проговорил Бельфегор. — А если двигаются столбы, тогда точно мы…

— Поезд 'Новокиневск-Санкт-Петербург отправляется с десятого пути, — не очень разборчиво, но все равно понятно заговорили вокзальные громкоговорители.

Поезд снова дернулся. Перрон с нашими провожающими сдвинулся и стал медленно уплывать назад.

Теперь точно поехали.

6 июня 2024 года

От автора.

Шестая часть истории закончена, спасибо, что вы со мной вместе следите за приключениями Вовы-Велиала и его друзей. Мне очень-очень ценен каждый ваш добрый комментарий и каждый лайк. Я почти вижу ваши улыбки, когда вы читаете эту книгу. Честное слово, стоило стать писателем, чтобы написать именно этот цикл!

Меж тем, истории до финала еще далеко, и следующий том уже вот он — https://author.today/work/354936

Впереди рок-фестиваль в Питере, новые концерты и новые приключения!

p.s. Чтобы не пропускать выхода новых книг, подписывайтесь на мой профиль на АТ — https://author.today/u/fischersascha

Ваши лайки и комментарии греют мне сердце, а также помогают моим книгам найти новых читателей.