90-е: Шоу должно продолжаться 6

Глава 4

— Я считаю, это справедливо, — слегка улыбнулся я. — «Пинкертонов» поставили на ваше место, так вы встанет на их.

— Завершающими? — чуть обалдело, как будто не очень веря в то, что он слышит, переспросил Астарот.

— Ну да, — кивнул я. — Или что-то не так?

Я посмотрел на Свету. Та приняла философский вид и пожала плечами.

— Возможно, у Жени было другое мнение, но он вроде как уехал. Серый сказал, что видел, как он одевался в гардеробе.

— Вот и ладушки, — во весь рот улыбнулся я.

— И мы будем играть финал концерта? — ещё раз переспросил Астарот.

— Да, — снова подтвердил я. — Так что зажгите так, чтобы небу стало жарко, ясно?

— Пойду парням скажу, — радостно и слегка растерянно проговорил Астарот. И быстро спрятал за спину руку со скрещенными пальцами. Ну да, понятно. Буквально четверть часа назад он был уверен, что они вообще выступать не будут. А сейчас оказался на самом козырном месте. То есть, в целом, понятно, что это во многом было стечением нескольких обстоятельств — Конраду надо было уехать, Банкин сначала устроил диверсию, а потом сбежал. И ещё неприкосновенный я, благодаря хлопотам Грохотова.

Но не воспользоваться ситуацией было глупо.

— А если Женя вернется и устроит скандал? — тихо проговорила Света, проводив взглядом спину Астарота.

— Тогда я откушу ему голову, — с совершенно серьезным лицом ответил я.

— Ты же понимаешь, как он будет орать завтра? — спросила Света, занося ручку над страницей со списком групп.

— Да пофиг, — усмехнулся я. — Завтра это будет уже неважно.

Я подмигнул Свете и двинул на сцену. Нужно было объявлять следующую группу. В глаза снова ударил жаркий свет, как в операционной. 'Световика бы ещё отловить и вломить ему по почкам… — подумал я, поставив стул чуть сбоку. Чтобы эти долбаные прожекторы не так слепили. Секунду подумав, я забрался на стул и вытянулся по стойке смирно.

— У меня растут года, будет и шестнадцать, — старательно продекламировал я. Как школьник в первом классе. — Кем работать мне тогда? Чем заниматься? Оу, сорян, друзья, рефлекс сработал. Прикиньте, я в натуре как только на стул залез, так заново в Деда Мороза поверил…

В чем выгодное отличие официального концерта от хаотичного подвального, так это в четком таймингу. Всякие накладки, ясен пень, бывают. И техника, случается, сбоит, и кто-то из музыкантов косячит. Но в целом, при грамотном планировании ты всегда знаешь, что и в какой момент происходит. И когда точно все закончится.

Финал подвального концерта — это совсем даже не козырное место. К этому времени зрители уже бухие, в зале — разброд и шатание, а на сцену вообще уже пофиг кого выпускать. Но сейчас был не тот случай.

Я замер посреди сцены, прикрыл глаза, с удовольствием впитывая, как голосит на все лады отлично разогретая публика. Даже крепкие парни наших «высоких гостей» перестали отгонять зрителей от своей половины сцены. Расслабились, кто-то даже на стульчик возле стенки присел. А те двое так вообще на сцену оперлись и сами колбасятся не меньше, чем зрители.

— Тссс! — не открывая глаз, я приложил палец к губам. — Сейчас будет две новости, одна хорошая, а другая… как посмотреть. И начну я со второй. Наш с вами концерт почти подошёл к финалу.

— Панки хой! — почти слаженным хором грянул зал.

— Но я тертый калач, так что у меня в запасе осталась ещё одна группа. И они прямо сейчас за моей спиной как раз готовятся выступать…

— Панки хой! — снова заорала публика.

— Что такое⁈ — встрепенулся я, открыл глаза и оглянулся. — В смысле, тут никого нет? Какого хрена⁈

Я посмотрел на моих «ангелочков», стоявших за кулисами «на низком старте» и едва заметно кивнул.

— Так вот же они! — радостно воскликнул я. — И сейчас они для вас споют несколько песен…

— Хэви метал! — заорала часть публики.

— А кто это? — раздались единичные выкрики.

«Всё-таки сценические костюмы — это годная идея», — в очередной раз подумал я, глядя, как «ангелочки» подключаются.

— «Ангелы С»!!! — заорали толкиенисты, тусящие возле сцены.

— Уоооооо! — подхватила публика.

— «Ангелы С»! — объявил я и раскинул руки в стороны. А потом отвесил драматично-театральный поклон, тряхнув шевелюрой.

И Кирюха тут же выдал один из своих фирменных запилов. Не терпелось ему продемонстрировать возможности гитары. Я стоял спиной и не видел, но уверен, что у него на лице сейчас смесь восторга и офигения.

— Они остаются, а я ухожу! — я по-ленински вытянул руку вперёд и строевым шагом утопал за кулисы.

— Темной ночи, город Новокиневск! — сказал в микрофон Астарот. — И сейчас она станет ещё темнее…

Голос фронтмена чуть подрагивал, но, надеюсь, это было заметно только мне. Больше половины этого зала видели и слышали его впервые. Я на все сто уверене не был, но мне показалось, что на разных площадках зрители только частично пересекаются. Компашками, которые не пропускают вообще ни один концерт. Остальные же — это те, кто ходит, например, только в «котлы». Или только на фестивали. Или в какой-то один конкретный подвал. Непересекающиеся множества.

Хрен знает, от чего это зависит. Возможно, все дело в доинтернетной эпохе. Кто про что знает, тот туда и ходит.

Надя запела на немецком. Ее нежный голосок заполнил большой зал «котлов», и публика примолкла. Всё-таки, «ангелочки» были темной лошадкой, и народ не знал, чего от них ждать.

— Кровавой луны костер

Покрыл небеса пурпуром

Я знаю, мой враг хитёр

Как тени в тумане хмуром.

Но я здесь

И я иду по следу

Я пью победу

Словно вино.

Темный лес

Или мрачный камень

Лёд и пламень

Сплелись

В мертвый узел среди снов…

Я сел на стул и только сейчас ощутил, что на самом деле слегка всё-таки устал. Песня была новая. Я впервые ее слышал в полной аранжировке, а не пунктирными кусками. Кроме того, Кирюха три раза переписывал текст, мелодика ему, видишь ли, не нравилась. Но результат оказался весьма неплох.

Это опять была вполне цельная история, практически сказка. Герой охотился на оборотня, терроризирующего деревню, а в финале оказывалось, что оборотень — это он же сам и есть.

К середине песни зал «оттаял» и тоже оценил и принял «ангелочков». А когда Астарот в финале песни проделал финт с крыльями, так вообще утопил их в овациях и восторженных визгах.

«Надо Бесу что-нибудь клевое подарить, — подумал я. — Он вроде как-то жаловался, что хорошие инструменты для работы с кожей достать очень трудно…»

По изначальному плану «ангелочкам» полагалось спеть три песни. Но в конце третьей зал бесноваться так, что когда я вышел из-за кулис, то думал, что в меня оттуда сейчас что-то тяжёлое полетит. Только бы я убрался обратно, а концерт продолжился.

— А куда это вы собрались? — ехидно спросил я, демонстративно подмигивая залу, но повернувшись в сторону Астарота.

— Так ведь все! — наш фронтмен развел руками так, что его эффектные крылья слегка раскрылись. — Часики тик-так, концерт ведь закончен.

— Астарот, я тебе сейчас один секрет открою, — драматичным шепотом зашипел в микрофон я. — Когда публика так активно кричит «бис», то если ты просто так уйдешь, то переродишься в следующей жизни унитазным ершиком.

— Бис! Бис! Хэви метал! — заорала публика.

«Понимаю теперь, почему финал концерта — козырное место», — подумал я, удаляясь за кулисы. «Ангелочки» скучковались, тихо обсуждая, что будут играть, а потом Бегемот, тряхнув шевелюрой, отбил стартовый ритм.

— Не спешите, — я шагнул навстречу Астароту, останавливая их груженую процессию в центре холла. — Давайте задержимся минут на десять-пятнадцать.

— Так нас же Гена ждёт! — воскликнула Ирина. Жана было не видать, судя по всему, он стоял в очереди за верхней одеждой в гардероб.

— Подождёт, — усмехнулся я. — Давай дадим ребятам насладиться чуток.

— Чем? — Ирина удивлённо оглядела бурлящий зрителями холл.

Тут откуда-то справа раздался девичий выкрик.

— Смотрите, это же «Ангелы»!

И к сложившим инструменты «ангелочкам» бросилась стайка девчонок. С радостными визгами.

— Ой, мне так понравилась ваша песня про ведьму!

— А у вас уже есть кассеты?

— А где вы ещё выступаете?

— Ой, ты такой симпатичный, меня Лена зовут!

— А почему я вас раньше не видела, вы из Москвы приехали, да?

И снова на лицах «ангелочков» появилось то самое выражение. Радостного недоверия. Они, кажется, все ещё не верили, что это с ними происходит. В тот же самый день, когда они чуть было не собрали манатки и не уехали восвояси. Послушав лживые заверения Банкина.

— Вот этим, — усмехнулся я и посмотрел на Ирину.

— Совсем уже обнаглели! — сдавленно фыркнула Ирина, наблюдая, как две девицы целуют Бегемота в обе щеки. Оставив яркие отпечатки перламутрово-фиолетовой помады на его довольном лице. И как Бельфегор, смущённо улыбаясь, что-то рассказывает явно про свой поливокс, судя по жестам, трем другим девицам. Но больше всего внимания досталось Астароту. Его вообще облепили со всех сторон, оттерев в сторону Надю.

— Ужас! Бедные Света с Ларисой! — ахнула она и прикрыла лицо ладонями.

— Почему же ужас? — усмехнулся я. — Ведь если на парней вешается столько девчонок, а выбирают они все равно Свету и Ларису, то…

— Раньше так не вешались, — вздохнула Ирина. — Вдруг у них голова закружится от такого успеха?

— Не проверишь — не узнаешь, — я пожал плечами. — Но поклонники — это часть обязательной программы.

— Поклонницы, — скривив губы, уточнила Ирина.

— Не только, — подмигнул я.

Надя, которую бесцеремонные девицы отодвинули на задний план, оставалась в одиночестве не дольше минуты. Сначала к ней вальяжно подошёл долговязый парень и поинтересовался, не она ли пела на немецком с последней группой. Потом подскочил второй, заявил, что очарован, и не даст ли ему восхитительная прелестница свой телефончик. Ещё минута, и нашу Пантеру уже окружили со всех сторон, засыпая сомнительными комплиментами.

— Не грузись, — я похлопал Ирину по плечу, как боевого товарища. — На самом деле это пока что аванс. Завтра большинство из этих вот фанатов даже название группы не вспомнит.

— Почему? — спросила Ирина и удивлённо посмотрела на меня.

— Удачное стечение обстоятельств, — усмехнулся я.

— Но они же отлично выступили, — сказала Ирина.

— Согласен, — кивнул я. — Ребята молодцы. Но и остальные в этом концерте были не пальцем деланные. Причем у всех остальных уже есть готовая фан-база, это же мастодонты.

— Честно говоря, я не очень понимаю, что ты имеешь в виду, — Ирина покачала головой. Смотри, как на них насели! Борису, вон, третья уже бумажку со своим телефоном сует.

— Ну не зря же я их остановил, в самом деле! — заржал я.

— Простите, это же вы вели концерт? — кто-то похлопал меня по плечу со спины. Я оглянулся. Крепенький мужик в сером костюме. А дальше за ним, рядом с выходом, четверо дядек постарше, уже в строгих пальто с каракулевыми воротниками и шапках-формовках.

Ага, а вот и «высокие гости»!

— Да, — кивнул я, снова переведя взгляд на подошедшего парня.

— С вами хотят побеседовать, — дипломатично сказал он. — Вы не против подойти вон туда?

Он кивнул в ту самую сторону «каракулевых воротников». Вообще, я знал их по именам. Сам же со сцены ещё в начале концерта расточал елей и рассыпался в благодарностях каким-то четверым «тузам», благодаря которым этот концерт состоялся. Только пока что в моей голове имена были отдельн от лиц. И кто из них кто, я представления не имел.

— Да запросто! — широко улыбнулся я и направился следом за адъютантом их превосходительств, подмигнув напоследок Ирине.

— Вы же Владимир Корнеев, верно? — спросил один. Самый высокий из всех, лет пятидесяти, с тонкими брезгливым губами.

— Все верно, — кивнул я. — Владимир Корнеев — это я и есть.

— А Евгений… — длинный окинул глазами-локаторами все ещё набитое людьми фойе. — Что-то я его не вижу, с ним бы тоже хотел составить разговорчик…

— Ему пришлось уехать, — простодушно развел руками я. — Обстоятельства непреодолимой силы.

«Политики — страшные люди, — подумал я. — В покер, наверное, до хрена играют». Пока шел, я мысленно заключал сам с собой пари, звиздюлей они мне выдать хотят или по головке погладить. И вот я уже рядом с ними стою, но так ничего по лицам считать и не смог.

— Мы ведь в представлении не нуждаемся, верно, молодой человек? — вступил в разговор второй, с выдающихся размеров пузом.

— Ну разумеется, — широко улыбнувшись, соврал я и шаркнул ножкой. Фамилии «птицы-четверки» я помнил наизусть — Прохоров, Кирилко, Дубов и Званцов. Но это были все мои знания. Но мешать людям надуваться от ощущения собственной значимости не в моих правилах.

— У вас очень… интересная манера… гм… конферанса, — произнес третий. Щупленький, но с отвисшими брылями, что делало его лицо похожим на грустного бульдога на безуглеводной диете. — Непривычная, но интересная.

— Я бы, конечно, предпочел более официальный стиль, — снова сказал самый первый, высокий. — Но мы понимаем, что сейчас новое время, которое требует новых решений. И нового стиля.

«Всё-таки хвалят», — мысленно усмехнулся я, засчитав победу тому внутреннему голосу, который топил за «погладят по головке».

— Вы очень уверенно держитесь на сцене, — снова сказал «бульдожка». — Где вы учитесь? Вы ведь студент, верно? На театральном?

— Увы, я не поступил, — я развел руками. — По баллам не прошел.

— Ай-яй-яй! — покачал головой толстый. — Что же вы так? Надо стремиться к своей цели! Николай Ильич, может быть, можно что-то устроить, а? Поможем талантливому парню?

— Хм… Первый семестр, конечно, уже закончился, — задумался «бульдожка». — Но я могу сделать звонок Карине Игоревна… Если молодой человек постарается, то ему могут пойти навстречу…

«Так, блин! — мысленно напрягся я. — Мне вот только облагодетельствования в виде студенческой скамьи сейчас не хватало!»

— Ни в коем случае! — немедленно вклинился в разговор я. — Это принципиальный вопрос! В следующем году я снова буду поступать. И я должен сделать это чисто своим умом!

— Эх, молодежь, — усмехнулся длинный.

— Очень похвальный принцип, юноша! — похвалил меня толстый.

— А куда собираетесь поступать, извините? — полюбопытствовал «бульдожка».

— В медицинский, — ляпнул я первое, что пришло в голову. — Собираюсь стать знаменитым хирургом. Светилом таким, знаете. Сириусом среди хирургов. Ну или на худой конец Альдебараном, не меньше!

Все четверо засмеялись. Толстый и «бульдожка» склонили головы друг к другу, и толстый тихо проговорил:

— Этого бы парня пригласить наши совещания вести.

На что «бульдожка» тихо ответил:

— Да ты что? Иваныча же удар хватит от одной только его прически. Не говоря уж… гм… обо всем остальном.

— В любом случае, Владимир, вы хорошо себя проявили, — сказал высокий и протянул мне руку. — Так что я от имени нас всех хочу выразить вам благодарность. Мы получили от концерта искреннее удовольствие, хоть иногда ваш… гм… конферанс был, скажем так, на грани приличия.

— Но это же рок-концери, а не филармония, Геннадий Кузьмич! — сказал толстый.

— Да-да, конечно, — кивнул высокий. — Я уже сказал, что отделяю вопросы своего вкуса от веяний времени. Вы молодец, юноша!

— Очень рад, — я пожал протянутую руку. — Можете всецело мной располагать, примите, так сказать, уверения в моем совершеннейшем доверии и преданности!

— Вот ведь клоун! — одобрительно покачав головой сказал на ухо «бульдожке» толстый.

Тут вперёд шагнул четвертый, который до этого момента помалкивал. Никаких выдающихся черт у него не было, лицо такое… типичное. За пятьдесят, но в хорошей форме, костюм сидит идеально, никаких намеков на пузико, сутулую спину или брыли.

— Владимир, можно вас на пару слов в сторонку отозвать? — прохладно-дружелюбным тоном сказал он. — Никто же не против, если мы пошепчемся?