90-е: Шоу должно продолжаться 8

Глава 4

Стоявшая в дверях Ева закашлялась. Елена Сергеевна резко повернула голову в ее сторону.

— Извините, — проговорила Ева, прикрывая лицо.

— Так, давайте я уточню на всякий случай, — сказал я, изо всех сил удерживая на лице вежливую улыбку. — То есть, вы пришли ко мне, чтобы… гм… закрепить свое эксклюзивное право на общение с Севой, верно?

— Понимаете, Владимир, — подавшись вперед, произнесла Елена Сергеевна. — Я работаю в очень престижном месте на очень высокой должности. Моя личная жизнь у всех на виду. И я не могу себе позволить, чтобы о моей персоне болтали… всякое. Сева — очень хороший мальчик, я могу очень ему помочь с карьерой, образованием и… всем прочим. Но он еще юн, и как любой подросток способен… гм… меня скомпрометировать. Однако если вы согласитесь на мои условия, то…

— Подождите-подождите, — остановил я ее уверенный словесный поток. — Крепостное право у нас отменили в тысяча восемьсот шестьдесят первом или что-то в этом духе. Про рабство в наш просвещенный век уже в самых отсталых государствах позабыли. Каким образом наш в сами договор обеспечит хорошее поведение Севы?

— О, вы не сомневайтесь, я найду способы заставить его быть послушным, — сладко улыбнулась дамочка. Эффектная, кстати. Лет ей, наверное, между сорока и пятьюдесятью, высветленные волосы уложены в аккуратную прическу, причем заметно, что над ее головой трудился профессиональный парикмахер, а не просто у нее руки из нужного места растут. Холеные ухоженные руки с блестящими ногтями. Короктими, без кричащего лака, но очень ухоженные. Брючный костюм, обнаружившийся под элегантным пальто тоже был явно не на базаре куплен. Или фирменный из благополучной заграницы, или индпошив. Определять бренды на глаз я так и не научился, хотя когда-то в прошлом-будущем одна из моих пассий пыталась меня этому искусству научить. В общем, на кухне передо мной сидела настоящая стопроцентная милфа. Но попытки вспомнить из будущего, кто такая эта Елена Сергеевна, ни к чему не привели. Лицо было совершенно мне незнакомо. Это могло значить как-то, что свою карьеру дамочка закончила до двухтысячного года, и я ее просто не застал. Как и то, что служит она в таком месте, на которое область моих интересов никогда н распространялась. В каком-нибудь районном отделе образования, например. Конечно, я не мог знать всех первых лиц Новокиневска, но большую часть видел хотя бы чисто мордально. Элита не самого большого города — каста замкнутая и немногочисленная. Но сейчас, опять же, девяностые. Время, когда судьбы взлетают и падают с катастрофической скоростью, так что…

— Вы меня слушаете, Владимир? — строго спросила Елена Сергеевна, и мне показалось, что предположение насчет народного образования очень близко к истине. Во всяком случае, тоном училки она говорила весьма профессионально.

— Скажите, а сам Сева в курсе вашего визита? — спросил я.

— Ну разумеется! — возмущенно вздернула подбородок Елена Сергеевна. — Собственно, он мне и растолковал, что в настоящий момент не может мне ничего обещать, потому что связан неким договором с вами.

— Со мной? — я удивленно приподнял бровь и посмотрел на Еву, которая все еще стояла в дверях, прикрыв рот обеими руками. В глазах плясали искры смеха.

— Или вы сомневаетесь в моей платежеспособности? — нахмурилась Елена Сергеввна. — Кстати, кроме банальных денег, я могу поспособствовать в гораздо более тонких вопросах. Или может быть, вы с девушкой хотите поехать в хороший санаторий на Черном море? Владимир, поверьте, мы сможем договориться! Мы же… гм… взрослые люди.

«Чувствую себя в некотором театре абсурда», — подумал я. Нет, в целом, ситуация была примерно ясна. Милфа Елена Сергеевна запала на наивные глаза олененка Севы и сделала ему некое предложение. А он, вместо отказа, наплел ей про то, что я его сутенер. Ну или что-то в этом роде. Мог бы предупредить хоть… Или сам не думал, что она придет?

— Я должен все обдумать, — сказал я с самым серьезным видом. — Вы же понимаете, что в связи с вашим предложением мне придется пересмотреть и подкорректировать планы. Дайте мне три дня, и потом я дам вам ответ, хорошо?

— Хорошо, — Елена Сергеевна нехотя кивнула, хотя по лицу ее было заметно, что она хочет еще что-то сказать. Сдержалась. Не стала снова повторять список щедрых предложений в обмен на продажу деревенского мальчика в ее единоличное пользование. Поджала губы и щелкнула замочком крохотной сумочки. — Вот мой прямой телефон. Когда примете решение, позвоните мне. Только в рабочее время!

— Понял, — кивнул я и мельком глянул на карточку. Елена Сергеевна Изместьева и номер телефона. Никаких пояснений о должности на кусочке глянцевого картона не было. Зато на безымянном пальце холеной правой руки поблескивал золотой ободок обручального кольца. «О, времена! О, нравы!» — мысленно воскликнул я. В голове сама собой вспыхнула версия начала карьеры ума-чести-совести всея Новокиневска, за которой стояла высокопоставленная дамочка, при которой юный деревенский красавчик состоял в должности жиголо. Возможно, именно она и помогла ему подчистить информационные хвосты, чтобы они в будущем не просочились в прессу.

Появилась хулиганская мысль снять компромат на видеокамеру и передать в будущее клад-письмо. Чтобы когда Сева вырастет в общественно-политического деятеля и начнет трахать всем мозги с моралью и нравственностью, эта история обязательно всплыла и запачкала немного его белое пальто.

— Хорошего вам вечера, Владимир, — сказала дамочка и протянула мне руку. Явно для рукопожатия, но я широко улыбнулся, изобразил церемонный поклон с воображаемой шляпой и коснулся губами тыльной стороны ее ладони. Она строго поджала губы, водрузила на свою идеальную прическу идеальную же шляпу и покинула нашу квартиру.

— Трындец… — простонала Ева, как только я зашел в комнату. — Я пока еще с папиным откровением не справилась, а тут такое… Не понимаю только, почему Сева к тебе пришел. Ты-то при чем? Или я еще чего-то не знаю?

— Ты даже не представляешь, сколько усилий мне стоило держать лицо, — засмеялся я. — Чуть не порвался между желанием спросить: «Что за фигню ты несешь, дамочка?» и идиотским смехом.

— Вообще… — лицо Евы стало задумчивым. — Если задуматься, то как-то даже не очень смешно. Я сегодня читала в газете статью про девчонок, которые купились на объявление о работе за границей, а потом их привезли в Турцию, отобрали паспорта и заставили работать проститутками. И если бы одной не повезло, и она не сбежала, то…

— Ну у этих парней никто паспорта не отбирает, — пожал плечами я. — Кажется.

— Папа говорит, что никого вообще не заставляет, — сказала Ева. — Мы с ним недавно разговаривали. И он прямо клятвенно меня заверил, что ничего такого. Что он скорее готов отправлять домой при малейшем… как это… В общем, за любое нытье. Но удерживать силой — ни за что! И я ему верю, на самом деле. Ну и так-то я видела этих его парней, не похоже, что их кто-то заставляет.

— А давай спросим у самого виновника нашего сегодняшнего торжества, — предложил я. — Просто интересно, какого хрена он меня не предупредил, что я, оказывается, рабовладелец.

Я без стука распахнул дверь в комнату парней и остановился на пороге. В комнате было темно, оба постояльца лежали на своих кроватях.

— Всеволод, подъем! — громко сказал я. — На выход, есть разговор.

— А, что?.. — раздался сонный голос Сашки. — Севка, просыпайся!

Если и прикидываются, что спали, то довольно натурально.

— Я ничего не сделал… — заныл спросонок Сева.

— Не ссы, стажер, я просто поболтать, — усмехнулся я. — Шагай давай на кухню.

Одетый в фланелевую пижаму Сева, медленно волоча ноги, поплелся на кухню.

— Я ничего не сделал, — пробубнил он, опустившись на тот же самый табурет, на котором несколько минут назад сидела его «покупательница». Ее чайная чашка с отпечатком красной помады тоже все еще стояла на столе.

— Я озадачен, друг мой Всеволод, — сказал я, усаживаясь напротив него. — Только сейчас мне нанесла высочайший визит одна дама. Елена Сергеевна Изместьева. С таким внезапным предложением, что я просто не мог тебя не разбудить. Ничего не хочешь мне рассказать?

— Это случайно все вышло… — заныл Сева. — Только пожалуйста, не говори ничего Леониду Карловичу, а то он меня уволит…

— Давай по порядку, — сказал я. — Ты мне все расскажешь, и мы вместе подумаем, что говорить надо, а что нет. Лады?

Сева тяжко вздохнул и повесил голову. Историю пришлось вытягивать из него в час по чайной ложке, но в конце концов общая картинка сложилась. Большой город слегка вскружил ему голову, и он понял, что возвращаться в деревню не хочет. И в голове его созрел план-капкан, что если он, например, поступит в вуз, то у него появится уважительная причина здесь задержаться. Логично, в общем-то. Только мамка его мечтала, что он поступит в сельхоз, а потом вернется домой настоящим дипломированным специалистом. Но он решил, что как-то надо этого избежать, в смысле возвращения. И направился совсем в другой вуз, в кулек. Не то, чтобы специально, просто место, где у них проходили съемки, находилось как раз в соседнем здании. Вот он и зашел. С простой человеческой просьбой: «Возьмите меня учиться, вот он я, такой замечательный». В кульке ему резонно возразили, что, мол, в марте никто студентов не принимает, и предложили приходить через три месяца, на вступительные. Сева загрустил и сел на скамеечку. И вот тут-то к нему и подсела Елена Сергеевна. Они разговорились, потом дамочка пригласила мальчика пообедать в «Магнолии». Назаказывала разных вкусностей, участливо кивала. И он и сам не заметил, как выложил ей чуть ли не всю историю. Финал которой рассказывал уже в здоровенной двуспальной кровати, как он попал в которую, он и сам не понял. В какой-то момент что-то у него щелкнуло в голове, он понял, что наболтал много лишнего. Она как раз спросила имя нанимателя и сказала, чтобы он не волновался, и она обо всем договорится. Тут-то до него и дошел весь ужас ситуации. Он представил, как дамочка явится к Леониду Карловичу, и его прошиб холодный пот. Но отступать было особо некогда, так что он сказал, что его строгий начальник — это я.

— Я чесно-честно не говорил, где живу, — сказал Сева. — Не знаю, как она узнала. Я думал, что она отвяжется, когда помйет, что адрес я ей оставил неправильный!

— Настойчивая, значит, тебе попалась дама, — хмыкнул я, изучая его лицо. Все-таки, неприятными рожи делает вовсе не ассиметрия или какие-то иные физиологические изъяны. В будущем вот этот миловидный юноша с большими наивными глазами в пушистых ресницах станет, как по мне, эталонной мерзкой рожей. Но черты лица, в целом, останутся теми же. В отличие от многих, тройной подбородок и объемное пузо он себе не нажрет. В какой момент произошла эта метаморфоза?

— Ладно, не ной, я все понял, — сказал я. — В общем, вот какое дело. Я у этой Елены Сергеевны выторговал трехдневную паузу. Так что думай сам, что делать.

— А Леонид Карлович? — Сева поднял на меня умоляющий взгляд.

«Вроде бы, я должен сообщить, — подумал я. — Это как раз та самая ситуация с нецелевым использованием его главного, так сказать, рабочего инструмента. Предосторожность, чтобы актеры, дорвавшиеся 'до сладкого» не приволокли на съемочную площадку сувенир на букву «г». Или на букву «с». С другой стороны, замужняя Елена Сергеевна. Вся такая приличная, но с порочными мыслями, вряд ли наградила парня триппером или еще чем в таком духе. Не стопроцентно, конечно, замужество от такого не предохраняет…

— Не скажу, не ссы, — усмехнулся я. — А ты молодец, что рассказал. Главное теперь, реши, как поступить, понял?

— Понял, — вздохнул он, встал и поплелся в свою спальню, как нашкодивший школьник.

Громкие голоса я услышал, еще когда спускался по лестнице. «Ангелочки» о чем-то экспрессивно спорили. А вот звука музыкальных инструментов было как раз не слышно.

— … ничего не надо доснимать! — сказал Стас, которого я, если честно, не ожидал здесь увидеть. Наш оператор, «ангелочки» и Кристина устроили прямо настоящее заседание. Выдвинули в середину стол и расселись вокруг него. По столу разбросаны бумаги, ручки и карандаши. — Если доснимать, то тогда надо будет все переснимать, иначе получится неестественно. Я еще по парку походил, снимал разных прохожих, и как чучело масленицы жгли. Клип получится обалденный, точно вам говорю!

— Но там же видно, что все это понарошку! — возразил Бельфегор. — Вот если бы сделать, что на моментах, когда драка на мечах, начинается бой в другом месте. И чтобы оружие железное было, а не пластиковое. Как будто это разные миры.

— Да блин! — Стас схватился за голову. Похоже, спорят они давно. — О, привет Велиал! Слушай, ну скажи ты им! Они на меня насели и требуют дополнительных съемок для клипа. А я говорю, что…

— Я примерно понял, — кивнул я и посмотрел на Бельфегора. Как главного оппонента. — Боря, ты чего вцепился? Стас ведь профи, и он говорит, что все зашибись, и клип почти готов.

— Надо только запись песни, — вставил Стас. — Звук из парка получился не очень.

— Но… — Бельфегор привстал.

— Я же не прихожу тебя учить, как играть на твоем синтезаторе, — сказал Стас.

— Парни, у меня предложение, — сказал я. — Даже, я бы сказал, откровение. На песню может быть два клипа. Стас же говорит, что для нового видеоряда нужно будет вообще все по-другому снимать. Так что давайте сейчас сделаем клип из того, что есть, а потом еще один, ммм?

«Ангелочки» задумались, повисло молчание. «Нет ничего не свете более постоянного, чем замотанное синей изолентой», — подумал я. Чутье подсказывало мне, что надо довериться Стасу. Впрочем, не только чутье. Материал, который Стас с помощником наснимали, как раз сейчас в тренде. В том смысле, что масленица только что была, и ролик после нее окажется очень в тему. Как видеорепортаж с события. А под этот информационный шум еще и песню запомнят.

— Ну ладно, — Бельфегор, наконец-то, медленно кивнул. — Только я хочу участвовать в сценарии в этот раз!

— Да кто против-то? — пожал плечами Стас. — Мое дело все равно снимать. Если вы сделаете песню, то клип я вам в три дня забабахаю.

— И можно будет его на ТВ «Кинева» показать… — сказал Астарот.

— Я тут подумала… — осторожно проговорила Кристина. — Саша, только ты не злись, ладно?

— Что еще? — сверкнул глазами Астарот.

— В общем, у меня есть один знакомый, — сказала Кристина. — Он работает на ГТРК «Новокиневск», в новостях. И может получиться, что этот клип покажут по государственному телевидению.

— А «монаха», значит, не покажут? — подозрительно прищурился Астарот.

— Вряд ли, — покачала головой Кристина. — Понимаешь, тут ведь получается, что клип как бы связан с городом, съемки масленицы и все такое. А «монах»… Ну, он, хороший, конечно, но…

— Неконьюнктурный, — подсказал я.

— А что еще за знакомый? — резко спросил Астарот.

— Ну… Мы давние друзья, в одной школе учились… — замялась Кристина и умоляюще посмотрела на меня.

— Эй, я не понял! — я поставил на стол обе руки и подался вперед. — А чего до сих пор сидим-то? Стас ясно же сказал, что ему нужна запись песни! Так что оторвали задницы от стульев и погнали в студию.

— А инструменты? — Бельфегор повернулся на стуле и погладил свой «поливокс» по черному боку. — С машиной договариваться же надо…

— Как быстро кто-то к хорошему привыкает, — фыркнул я. — Наймем бомбилу. Или на руках дотащим, тут недалеко.

— Прямо сейчас? — Бегемот посмотрел на часы. — Уже половина восьмого!

— Вот именно, детское время, — усмехнулся я. — Макс, нас пустят в твою студию?