90-е: весело и страшно

Глава 11

На мое счастье день был в самом разгаре, и до часа пик было еще далеко. Так что я доехал до «Второй речки» в относительно свободном автобусе. Правда, на этот раз стоя и изнывая от жары. Погода была просто чудесной, я просто был обязан сегодня залезть в море! И я это сделаю, вот только чутка разберусь с наследством, оставленным мне «пришельцем из будущего». Уж очень меня интриговало, чего он мне там подбросил от щедрот своих.

До отделения я дошел, вымокнув от пота, как гребаная мышь, и оставляя четкие следы от башмаков в податливом асфальте. Мое появление возле ментовки не осталось незамеченным — Зябликов курил у открытого настежь окна своего кабинета.

— Сережа, подожди меня у входа! — окликнул меня майор, когда наши взгляды пересеклись.

— Хорошо, Степан Филиппович! — отозвался я, останавливаясь в теньке под деревом, росшим возле крыльца в отделение.

Фух, с непривычки меня слегка раскумарило от жары и влажности, превратив в потного и неповоротливого слизняка. Такой бани у нас в деревне никогда не было. Тут без привычки тяжеловато приходится! Ну, ничего, это мелочи по сравнению с мировой революцией!

Выскочивший из отделения Зябликов, напротив, оказался бодр, подвижен и весел.

— Пошли! — Он махнул мне рукой и потопал куда-то за здание.

Я вздохнул, промокнул лоб полой и без того мокрой рубахи и вприпрыжку помчался за майором. Мы подошли к внутреннему дворику, перегороженному большими распашными металлическими воротами.

— Тут у нас гараж, — пояснил майор, — я твои эти… гидроциклы покуда здесь оставил. Потом разберешься, где их хранить. Я помогу…

Мы проскочили сквозь маленькую дверку и вошли в гараж. В котором кроме пары ментовских «козликов»[1] сине-желтой расцветки и одного «Зилка», оборудованного спецкузовом для перевозки заключенных, стояли и мои водные мотоциклы.

— А автозак[2]-то вам зачем? — удивился я, узнав знакомые очертания — именно в таких собирали у нас в деревне «загулявшихся» зэков, находящихся на химии, но не вернувшихся в общагу к определенному часу.

— А, у ГУИТУвцев[3] по случаю выменял, — отмахнулся майор. — Иногда бывает нужно что-нибудь крупногабаритное перевезти, а не на чем. Не положено, дескать… Вот и маялись, пока случай не представился… Ну, пойдем, посмотришь на своих красавцев, — предложил он мне, двигаясь в тот угол гаража, где были аккуратно составлены мои водные мотоциклы.

Было видно, что и у майора глаза сверкают, что ему тоже страсть как охота испытать это чудо «враждебной техники».

— Вот умеют же, сука, капиталисты, делать и красиво и надежно! — вздохнул он, когда мы подошли к гидроциклам. — Боюсь, что у нас такой красоты не слепят… Мы только вон, — он указал на ЗИЛок и «козликов», — только такую технику клепать и умеем.

— Зато, как говорят, простая, как три копейки, и надежная — «на коленке» починить можно. И проходимая к тому ж…

— Вот-вот, — печально усмехнулся майор, — и на этом все достоинства заканчиваются! Я тут не так давно у начальства побывал… Прокатился с местным генералитетом на охоту на «Сафаре»[4]… Вот это, я скажу тебе, техника!

— А тут и спорить нефиг, — согласно закивал я. — У нас на деревне всё Леспромхозовское начальство на «Патролах», да «Паджерах» раскатывает — насмотрелся. Гонят в Японию лес, да щепу, падлы! Жируют за наше народное достояние! А народу, как обычно, шиш! Да без масла! — с горечью в голосе произнес я. — На те бабки, что на заводе башляют, даже на «копейку» не накопить… А теперь еще и задерживают месяцами, уроды!

— Наслышан, — согласился со мной майор. — Хорошо еще, что нас на хозрасчет никто не надумал переводить. А то многие из «наших», что с головой не дружат… могут подумать — дали ствол, и крутись, как можешь!

— А так и будет, Степан Филиппович, — невольно вырвалось у меня. — Совсем немного осталось!

— Да знаю, знаю! — с горечью в голосе воскликнул майор, воровато оглядевшись по сторонам. Но в гараже кроме нас никого не было. — Мне Вадимыч уже рассказал… Погоди-ка, а ты все наши разговоры… э-э-э…

— Подслушивал? Вы это хотели сказать, Степан Филиппович?

— Да ты что, Сережа, — смутился мент, нервно подергав себя за ус, — конечно нет!

Но я понял, что он именно это и имел ввиду.

— Степан Филиппович, да бросьте вы! Я же все прекрасно понимаю! — постарался успокоить я своего великовозрастного… кого? Приятеля? Друга? Товарища? Может быть, он и стал другом моему «сожителю», обязанным ему спасением самого дорогого в мире человека. А вот для меня он кем сейчас является? Чтобы сильно не заморачиваться, я решил для себя считать его партнером. Человеком, к которому в любой момент можно обратиться за помощью, и он не откажет. А это в наше время дорогого стоит! К тому же, он единственный, кто знает обо мне всю подноготную. Решено — партнер!

— Так, значит, слышал? — Зябликов успокоился и перестал нервничать.

— Кое-что, да — слышал. Но так — урывками. Но вы знаете, Степан Филиппович, — после небольшой паузы продолжил я, — чем дольше я с ним… Как бы это сказать? Живу… Нет! Сосуществую! — Я, наконец, подобрал наиболее подходящее определение. — Так вот, чем дольше я с ним сосуществую, тем больше мне… открывается… что ли? Понимаете, если я иногда сосредотачиваюсь на чем-то, мне ранее неизвестном… — путано объяснял я майору. — То иногда меня словно озаряет… как будто я это знаю! Давно знаю! Понимаете, Степан Филиппович?

— Это, конечно, звучит странно, — ответил Зябликов, — но после нашего с тобой знакомства… Вернее с вами… обеими, хоть Вадимыч и утверждает, что вы с ним один и тот же человек. Но у меня тоже это в голове не укладывается! Так вот, после этого знакомства, и известных тебе событий, для меня в этом мире не осталось ничего необычного! А все происходящее со мной — вообще пик ненормального и неестественного хода вещей, какие со мной могли бы приключиться! Но если бы не наша встреча…

— Степан Филиппович, замнем эту тему? Не дай бог, нас кто-то слушает! — Я тоже внимательно огляделся. Мало ли? Лучше перебдеть, чем недобдеть!

— Согласен, Сережа! — согласился майор. — Посмотрел на свое богатство? — сменил он тему.

Я вновь оглядел сверкающие свежей краской и лаком новенькие водные мотоциклы. Просто охренительное приобретение!

— Блин, а как на них ездить-то? — Я шумно почесал затылок. — На простом мотоцикле гонял, а вот на таких… Я их вообще в первый раз увидел, — признался я майору.

— А опробовать не хочешь? — неожиданно предложил он.

— Вы еще спрашиваете? Конечно хочу!

— Тогда у меня вот какое предложение: сейчас припрягу своих бойцов — они нам пару мотоциклеток в автозак запихают. Я их уже заправил под самое горлышко. А после выедем на море — есть у меня одно укромное местечко, где народа почти не бывает. Там и опробуем. Согласен?

— Еще бы! — Я нервно потер вспотевшие ладошки.

— Да вот еще… — Он указал в дальний угол гаража, где я поначалу и не рассмотрел большую цветную картонную упаковку. — Банан, мать его, надувной! Нахрена тебе такая штуковина, Сереж? Ведь абсолютно бесполезная в хозяйстве вещь!

— А вот это вы зря, товарищ майор! — усмехнулся я. — Если эту хреновину к водному мотоциклу привязать… Знаете, как по морю с ветерком гонять можно будет?

— У-у-у… — завис Зябликов.

— Вот то-то же! — победно воскликнул я. — А еще я с этой штукой клип для песни хочу снять.

— Так и его, что ли, в автозак загрузить? — поинтересовался майор.

— Грузим! Заодно опробуем в деле и одно, и другое! — обрадовался я.

— Давай! — согласно махнул рукой Зябликов, направляясь к выходу из гаража.

Мне ничего не оставалось делать, как отправиться за ним. Возле прозрачного аквариума дежурки майор остановился и заглянул в окошко:

— Кислицин! Найди Колыванова и Петрова. Передашь, пусть грузят в автозак два любых водных мотоцикла. Да закрепят их в будке, как следует, чтобы не угробить по дороге! А то знаю я вас! — Он демонстративно погрозил дежурному летёхе кулаком.

— Степан Филиппович… Товарищ майор, — обиженно произнес Кислицин. — Я-то здесь причем, если они такие криворукие?

— Все вы такие, криворукие! — проворчал майор. — Вас ведь если не контролировать постоянно, такого накосорезите! В общем, давай, шнуром! Как выполнят — доложить!

— Есть, тащ майор! Доложить! — бодро отозвался дежурный.

— Так-то оно лучше! — Зябликов воинственно встопорщил усы. — Пойдем! — Это он уже мне.

Мы поднялись на второй этаж, и зашли в его кабинет. Твою мать! Эту видеокамеру я заметил, едва перешагнув порог кабинета! Она… Она… Да она была словно космический корабль! Мне даже прикоснуться к ней было боязно! Вот сразу видно, что эта техника совсем не из нашего, а из другого времени. Словно миелафон пресловутой гостьи из будущего — Алисы Селезневой. Блин, мне бы чего попроще… Хотя сейчас никто особо не соображает в этих камерах-шмамерах. Заграничное, ипонское и точка. Никто же взаправду и не подумает даже, что вещь из будущего. Просто надо её из рук не выпускать…

Я подскочил к столу и протянул трясущиеся ручонки к прибору: где же у нее кассета вставляется? Блин, как же с ней разобраться-то?

— Держи! — На стол рядом с камерой лег пухлый талмуд — инструкция по эксплуатации, да еще и на русском языке! — Вадимыч сказал, тебе по любому пригодится.

Вот спасибо, «сосед»! Ведь без него я в такой сложной технике и в жизнь не разобрался бы! Это вам не какой-нибудь радиоприемник или магнитофон, это — настоящая видеокамера! Хоть кино снимай!

— Ты это, Сереж, сейчас послушай, очень внимательно послушай, чего он тебе расскажет… — произнес Зябликов, забирая у меня видеокамеру.

— В смысле… расскажет? — От неожиданности я даже дар речи потерял. — Мы ведь опять пить не собираемся? — С надеждой посмотрел я в глаза майору. Ведь если я опять напьюсь — плакало мое желание опробовать сегодня гидроциклы! — Он ведь без этого не появляется…

— Не переживай! Пить мы сегодня не будем! — успокоил Зябликов, поворачивая ко мне камеру тыльной стороной и распахивая какую-то «потайную дверку», расположенную сбоку на приборе.

Едва «дверка» открылась, как её матовая поверхность засветилась нежным голубоватым светом, так же появились какие-то значки и надписи.

— Это чего… — как завороженный смотрел я на светящуюся панель. — Телевизор встроенный?

— Это что-то типа видеодвойки, — пояснил мне Степан Филиппович, — чтобы сразу отснятый материал посмотреть можно было. Тут и выходы сбоку есть, чтобы потом на обычную видеокассету все переписать. Представляешь, какая охнительно-офигительная штука? И снимает, и показывает! И пленку проявлять не нужно! Да и нету там никакой пленки… А вот это вот — монитор! — Было видно, что майор и сам до сих пор сомневается, в своем он уме или уже «поехал» от обилия незнакомых прибамбасов.

— Еще бы! — хмыкнул я. — А как её включить? Тут и кнопочек никаких нет…

— Легко! — усмехнулся Зябликов, ткнув пальцем прямо в экран, где был изображен треугольник. — Вот… Это… как же… А! Сенсорный экран, — с гордость, словно сам его и изобрел, произнес Зябликов, — на простые прикосновения реагирует! И кнопочек никаких не нужно!

— Привет, мелкий! — На экране появилось моя собственная пьяная физиономия. Судя по окружающей обстановке, запись была сделана именно здесь — в кабинете Зябликова. Я (он) восседал, вольготно развалившись в кресле майора, и вяло ковырялся в зубах ногтем мизинца. Наконец он оторвался от этого «увлекательного» занятия и впился в меня пронзительным взглядом. Мне даже показалось, что он, каким-то неведомым способом, реально меня видит, невзирая на разницу во времени, запись и прочие штуки-дрюки! — Вот, наконец, и довелось встретиться… Так сказать, воочию! — Мой двойник усмехнулся и откинулся на спинку кресла. — А чтобы тебе было комфортнее… — Моё (его) лицо неожиданно поплыло, словно разогретый пламенем свечи воск, немного раздались щеки, неуловимо изменился нос (стал более массивным, что ли), добавилось морщин, а между бровей залегла глубокая складка. Молодая поросль, почти что пушок, над верхней губой, щеках и подбородке, сменилась частой короткой щетиной. Взгляд прищуренных глаз, с наметившимися под ними «мешками», стал жестче, злее и расчетливее. Буквально за несколько секунд я постарел лет на двадцать! Сидевший в кресле незнакомый субъект, уже не был тем сопливым юнцом, что ковырялся в зубах мгновением раньше — это был матерый мужик, связываться с которым будет себе дороже! Хотя, в общем, до боли знакомые черты легко угадывались — я (он) хорошо сохранился для своего возраста.

— Охренеть! Вадимыч? — Раздался за кадром пьяный и слегка перепуганный знакомый голос майора Зябликова. — Ы-ы-ы…

— Хочешь сказать: гребаная тетя, как ты постарела? — Стрельнул в его сторону глазами мой изменившийся внешне сожитель. Голос его тоже огрубел, стал куда ниже и солиднее.

— Ну… да… — выдохнул Степан Филиппович, продолжая находиться за кадром. — Предупреждать же надо! Я чуть не обделался!

— Не делайте мне нервы, Степа! Мне их еще есть, где испортить! — С одесским акцентом произнес постаревший приятель. — В общем, так, мелкий, развешивай ухи и слушай меня внимательно! У нас с тобой появился шанс утрясти все непонятки. Ты ведь заметил, что свободно общаться мы можем, только находясь в определенной стадии опьянения? Когда ты еще не совсем вырубился, а я не особо надрался? Я думаю, понял. В твоем возрасте я, отнюдь, не был полным дураком. Ведь смог же ты донести до меня свои потребности в бананах… — Он усмехнулся в очередной раз. — И в мотоциклах с видеокамерами.

Я согласно кивнул, словно отвечая на его вопрос, хотя, конечно же, он никак не мог этого видеть.

— Но это состояние «души» длится совсем недолго, поэтому, как следует обсудить с тобой наше дальнейшее сосуществование, таким способом у нас не получится.

О! Сосуществование! Да мы даже термины используем одни и те же! Как говорят, чужая душа — потемки, а себя, любимого, поймешь в любом виде. Видимо, даже очень постаревшего себя…

— Передача сообщений с помощью видеозаписи, — продолжил он, — поможет частично решить эту проблему. А дальше я еще что-нибудь придумаю. Хотя, трудно размышлять над смыслом жизни, постоянно пребывая в полное говнище! Поэтому, косяки неизбежны… как ни крути. Но все можно решить! Было бы желание… И возможности. А их у меня хоть отбавляй! Так что не дрейфь, мелкий! Прорвемся!

Ну, то, как он может прорываться и утрясать проблемы, я уже с лихвой оценил. Но стоило признать, что все «вопросы» он умудрялся решать, даже находясь в напрочь невменяемом состоянии. У меня возникал логический вопрос, а что же он смог бы сделать, находясь в абсолютно трезвом уме и твердой памяти? И первое, что приходило мне в голову — он мог бы нахрен стереть в порошок всю нашу реальность! И это, похоже, совсем не мои догадки… Этот лишь констатация фактов, пугающих, но фактов, твою мать!

— Ты заметил, мой юный друг, — и не думал останавливаться «паразит», поселившийся ни где-нибудь, а в самой глубине моего мозга, — что наши мысли и желания постепенно сливаются в единое целое? Что иногда очень трудно определить, кому из нас они в данный момент принадлежат…

Еще бы я этого не заметил! Его выходка в деканате чуть не стоила мне моего «доброго имени»! Если бы замдеканша заметила мою… кхм… неадекватную реакцию… было бы в самый цвет… Еп! Опять он не вовремя влез!

— Я думаю, что заметил, — продолжила вещать с экрана монитора видеокамеры моя постаревшая копия. — Сдается мне, мы постепенно движемся к своему закономерному финалу… — Он выдержал театральную паузу. — Наши сознания… они сливаются…

Сука! Сука! Сука! Да как так-то? Я еще самостоятельно пожить хочу, не сливаясь в непонятно что, с непонятно кем!

— Знания, опыт, реакции организма… — Мой «сосед» мерно продолжал вдалбливать в меня свои предположения. — А иначе и быть не должно! Иное противоестественно! Ведь мы с тобой — единое целое! Мы — один и тот же человек! Насколько быстро произойдет полное срастание наших разумов, я сказать не могу. Предположения, конечно, имеются… Но все это — субъективно… Еще недавно я надеялся, что просижу у тебя в голове, особо не отсвечивая, до самого моего момента переноса в прошлое. А дальше все наладиться само собой… Однако, я ошибался…

[1] «Козлик» — УАЗ 469.

[2] Автозак (автомобиль для перевозки заключенных, подозреваемых и обвиняемых) — специальный автомобиль на базе грузового автомобиля, автобуса или микроавтобуса, оборудованный для перевозки подозреваемых и обвиняемых (спецконтингента) в условиях, исключающих нарушение установленного режима содержания, в том числе совершение побега.

[3] ГУИТУ — В 1960–1992 годах — Главное управление исправительно-трудовых учреждений МВД СССР.

[4] «Сафарь» — японский внедорожник Ниссан «Сафари».