90-е: весело и страшно

Глава 21

Я взял последний аккорд, затем оторвал пальцы от клавиш «Ионики» и обессилено упал на стульчик барабанной установки. Во, дал!

— Ну, ты, поц, и дал просраться! — Услышал я возглас, словно в ответ на свои мысли.

— А? — Я открыл глаза и уставился на нежданных слушателей, появление которых я промухал. — Понравилось? — Моя физиономия расплылась в пьяной улыбке — алкогольный угар наконец-то полностью завладел моим организмом. Страх напрочь улетучился — мне сейчас сам черт не брат и море по колено! Фраза, пусть и произнесенная мною, была не моей…

«Шо, опять?» — голосом волка из мультфильма «Жил был пес» мысленно спросил меня сосед.

«Опять! — так же мысленно ответил я, радуясь этой встрече „на Эльбе“, словно манне небесной. Похоже, что мы с „соседом“ достигли одного „градуса“ опьянения. — Это Министр… в машину затолкали… и с пакетом на голове сюда привезли… — сбивчиво пояснил я, боясь, как бы наша мысленная связь не оборвалась. — Зачем не знаю…»

«Разберемся, — лениво процедило мое взрослое воплощение, — отдыхай, мелкий! Все будет в ажуре!»

И я рухнул в черную темноту небытия.

— Нормально слабал! — произнес бугай, поднимаясь со стула. — Жалко, если придется тебя жмурить — я б еще послушал, — признался он. — Может, пусть еще чего залабает? Пока при памяти? А, Министр?

Авторитет, уже заметивший батарею опустевшего дорогого пойла, недовольно цыкнул зубом.

— Какого хрена вы его тут заперли? — накинулся Министр на бугая. — Он же нажрался в говнище!

— Так куда его было-то? — принялся оправдываться здоровяк.

— Так смотреть, сука, за ним нужно было, уроды! Лавэ за бухло бросишь в кассу!

— Бугор, да я тут причем? — возмущенно произнес бандюк.

Я с довольным видом наблюдал за перепалкой двух гребаных ублюдков. Когда враги собачатся — это только на руку.

— Ты че такой жмотяра, Министр? — Я показательно поковырялся в носу и, выудив засохшую соплю, стрельнул ей в сторону озлобленных «поклонников» моего «творчества». Жаль, не долетела. — Подумаешь, выпил пацан немного для повышения настроения. Так вы же ему его и поломали!

Министр со своим подручным даже опешили от такой неслыханной наглости. Пьяный похищенный сопляк их не то, чтобы не боялся, он откровенно нарывался на грубость. Такого не мог позволить себе никто из окружения авторитета. За выходку, куда менее борзую, Министр закапывал иных в ближайшем перелеске. И от таких непоняток криминальному боссу становилось совсем не по себе. Да еще и это обострившееся чувство опасности…

— Ну, че, арестанты, сбацать вам еще, пока лабух при памяти? — Я закурил и сплюнул прямо на пол.

— Э-э-э… — только и смог выдавить подручный Министра, тоже пребывая в полном недоумении. В его куцых мозгах до сих пор не укладывалось происходящее в катране. Этот сопляк, похищенный сегодняшним утром, должен был сейчас ползать на пузе и целовать их с Министром башмаки, вымаливая свою никчемную жизнь. А он, в противовес всем ожиданиям, нагло скалиться. Да еще и дорогое бухло вылакал! Плати за него теперь!

— Я так понимаю, молчание знак согласия? — Приподнявшись, я демонстративно затушил окурок о полированную стойку бара и вновь устроился на табуретке, вооружившись на этот раз гитарой. — Поехали! Раз-два-три!

— Я лежу на хирургическом столе пластом,

Два раненья огнестрельных в теле молодом,

Голова прострелена контрольным выстрелом.

Уже светает…

Подлетевшие в воздух барабанные палочки самостоятельно выбили ритм, и к присоединилась молчавшая доселе «Ионика». Ну вот, совсем другая музыка выходит! От подобных фокусов у бандюков вытянулись лица, но они продолжали неподвижно сидеть. А что творилось у них в котелках, я легко мог прочесть по их застывшим физиономиям — полный раздрай, сомнения и испуг. Хотя Министр его тщательно прятал.

Опознали родственники, близкие, друзья

Труп остывший с номерком на пальце — это я.

И жена в истерике — беременна она.

Вот так бывает…

А все начиналось так красиво и легко:

Дембельнулся с армии совсем не так давно.

Ни образованья, ни работы — ничего.

Лишь цель подняться…

Подтянули старые приятели к себе,

И мутил под крышей много криминальных тем,

Но в один обычный день случился беспредел…

Бессмысленны слова и не нужны.

Бессмысленна была такая жизнь.

Оставив только боль в горьких слезах

И вечную любовь… в сердцах…

Бессмысленны слова и не нужны.

Бессмысленна была такая жизнь.

Оставив только боль в горьких слезах

И вечную любовь… в сердцах, в сердцах…

— Охренеть! — прошептал бугай, судорожно вцепившись руками в столешницу. — Это же про меня…

А теперь по кладбищу несут гроб на руках,

Девушки, рыдая, раскраснелись все в слезах,

И оркестр знает свое дело на жмурах,

Паф-пиф играет…

Опустив в могилу, гроб засыпали землей,

Памятник из мрамора воздвигнули братвой,

Эпитафия о скорби золотой строфой:

Бессмысленны слова и не нужны.

Бессмысленна была такая жизнь.

Оставив только боль в горьких слезах,

И вечную любовь… в сердцах…

Бессмысленны слова и не нужны.

Бессмысленна была такая жизнь.

Оставив только боль в горьких слезах,

И вечную любовь… в сердцах…

Бессмысленны слова и не нужны.

Бессмысленна была такая жизнь.

Оставив только боль в горьких слезах,

И вечную любовь… в сердцах…

https://www.youtube.com/watch?v=5AlEjL0df-k

Музыка затихла, но бандиты продолжали сидеть молча. Я закурил еще одну сигарету, решив дать им время немного собраться. Уж очень потешные физиономии у них были на тот момент. Особенно у здоровяка — у него все было написано на лбу крупными буквами. А вот Министр явно не так прост, как кажется… Ладно, хватит, пора их немного встряхнуть. Я бросил окурок на пол, даже не удосужившись его затушить — пожара я совсем не опасался.

— Понравилось, ушлепки? — Максимально брезгливо произнес я, разорывая затянувшееся молчание. — Это ваше вероятное будущее. И не такое уж и далекое.

— Ты кто такой, пацан? — Авторитет, наконец, справился с бившей его внутренней дрожью. Лишь только веко, подергивающееся время от времени в нервном тике, выдавало его реальное состояние. Но держался он, надо признать — отлично. — И что это за фокусы?

— С какой целью интересуешься, Мистер-Твистер? — Поддел я его — в свое время мне неоднократно приходилось с авторитетными уголовниками терки тереть. Поэтому, как себя вести в такой компании, я прекрасно разбирался.

— Даже так? — Министр недобро прищурился. — Мне бы пригодился такой гипнотизер, — выдал он свою версию событий. — Даже не ожидал, что такие умельцы во Владивостоке водятся… Ты, пацан, покруче Кашпировсого будешь. Могли бы с тобой нормальной капусты нарубить…

Вот, значит, за кого он меня принял — за гипнотизера.

— Не интересно! — Равнодушно произнес я. — Еще предложения будут?

— Будут! — Мясистая физиономия Министра начала стремительно наливаться кровью.

Ну, наконец-то проняло! Давай, переходи уже на следующий уровень, а то мне становиться скучно.

— Тебя где закопать, фраерок? — озвучил он своё очередное предложение. — Под березкой, или сосной? А может на солнечной лужайке?

Злобный оскал уркагана испугал бы любого до нервной икоты, но мне было как-то пох. Ведь именно такой реакции я и добивался.

— А я не спешу на тот свет! — Лучезарно улыбаясь, сообщил я своим похитителям. — А вот где тебя похоронят, Министр, могу сказать точно — центральная аллея Морского кладбища. Надгробие солидное братва отгрохает…

— Заткнись! — терпение Министра лопнуло. — Прострели этому идиоту башку! — приказал он здоровяку.

— Давай, попробуй — сильно удивишься! — Мне уже надоело ждать финала этого затянувшегося спектакля, и я откровенно нарывался.

— Че, прямо здесь, бугор? Кровью же все заляпает…

— Отмоете, блядь! Стреляй, сука! — Сорвался на визг Министр.

— Ну… — Здоровяк выдернул из-за пояса пистолет и, прицелившись, выстрелил.

Бздынь! — Выпущенная пуля воткнулась мне в голову. Сплющившись от удара, она отскочила в сторону, и с глухим звуком поскакала по деревянной сцене.

— Ой! — насмешливо произнес я, потирая место контакта с пулей. — Что-то пошло не так?

Министр что-то злобно прорычал и выхватил пистолет из руки здоровяка. Выпустив обойму в белый свет, как в копеечку, и едва не поймав очередную отрикашетившую от моей головы пулю, авторитет устало бросил пистолет на пол и плюхнулся на стул.

— Еще непонятки остались? — поинтересовался я.

— Выйди! — Министр толкнул своего бодигарда в бок.

— А? — испуганно дернулся тот.

— Свали нахрен! — рявкнул во всю глотку вор.

Здоровяка словно ветром сдуло, и мы остались с Министром «тет-а-тет».

— Кто ты, пацан? — вновь повторил он свой первый вопрос. — Хотя… Думаю, что ты совсем не тот, кем кажешься на первый взгляд… Я прав?

— Ну вот, наметился и конструктивный диалог! — Я довольно потер руки, поднялся с места и, прихватив с барной стойки пару стаканов и бутылку «Камю», подсел за столик к Министру. Разлил по стаканам спиртное и, жестом показав вору — делай, как я — проглотил ударную дозу огненного пойла. Министр тоже выпил и, поставив пустой стакан на столик, вновь поинтересовался:

— Так кто ты, парень?

Когда с моего «цветущего» лица сползли все «краски» юности, и я предстал перед мафиози приморского разлива в своем настоящем обличье, его левое веко заполошно задергалось. Видать, наконец, основательно проняло!

— Кхм… — откашлялся он, стуча кулаком в грудь. — И ты не фокусник и не гипнотизер… — и это заявление не имело вопросительной интонации, просто констатация факта.

— Ты прямо догада, — усмехнулся я, разливая остатки коньяка из бутылки.

— Тогда кто? — проглотив содержимое стакана, словно простую воду, вновь спросил он.

— А есть разница?

— Вообще-то, нет. — Мотнул головой Министр. — А вот что действительно для меня важно — это узнать, чего ты хочешь… Чего добиваешься?

— Что ж, резонно, — согласился я. — Но хотелок у меня много, и на данный момент большая часть из них неосуществима. Но я могу озвучить тебе «программу минимум»: этот город мой!

— Что это значит? — не понял Министр.

— А это значит, что все жители этого города будут находиться под моей защитой, — просто сообщил я ему. — И для начала я избавлюсь от таких, как ты…

— Значит, это ты, а не мусор по фамилии Зябликов пустил в расход Колобка, — догадался он. — Кстати, как ты его зажмурил?

— Порвал на тысячу мелких Колобков. Хочешь посмотреть?

— А ты и это можешь?

— Это смешные фокусы, по сравнению с моими настоящими возможностями, — просветил я своего оппонента, прищелкивая пальцами. Свет в катране мгновенно погас, а перед нами развернулось окно, открывшееся в кабинет Зябликова в момент нападения Колобка. Конечно, это была иллюзия, но иллюзия в точности повторяющая события того печального дня. Министр, не отрываясь, досмотрел «представление» до самого превращения Колобка в кровавый фарш.

— Суркова тоже ты посетил? — спросил он меня, когда «окно» закрылось, и вновь загорелся свет. — А почему сразу его не порешил, ведь он еще тот ублюдок? На нем пробы негде ставить!

— Как, впрочем, и на тебе, — усмехнулся я. — Я дал ему шанс. И он внял голосу разума. Я и тебе тоже его дам…

— И что я для этого должен буду сделать?

— Ничего особенного — просто завязать, и жить нормальной жизнью. Ну, или свалить по-быстрому из города. На долгую отсрочку не надейся — я планирую распространить свое влияние на вес мир.

— Если ты так крут, то почему не сразу… на весь мир? — Тут же среагировал не некое несоответствие в моих словах Министр.

— Не буду скрывать, что есть ряд ограничений на мое вмешательство. Когда-то я уже проделал нечто подобное, и это привело к тяжелым последствиям для обычных людей. На этот раз я не хотел бы повторять своих ошибок. Поэтому грядущие изменения в мировом укладе не будут столь резки и поспешны, как хотелось бы. Принимать или не принимать правила игры — зависит только от тебя. Думай, Министр! Но если ты примешь неверное решение, от тебя не останется даже надгробия на центральной аллее Морского кладбища. В общем, целую детка! — И я растворился в воздухе, словно меня никогда и не было.

Министр сидел в оцепенении минуть десять, а может и больше — он абсолютно потерял ощущение времени. Наконец он очнулся, обвел взглядом опустевшее помещение катрана, словно видел его в первый раз и зычно крикнул:

— Горелый! Телефон мне!

Вбежавший в помещение здоровяк заполошно огляделся и проблеял:

— Звал, бугор? Э… — втупил он. — А где этот…

— Ушел.

— Так мимо меня никто не проходил, а я никуда не отлучался!

— Забей! Он… он просто растворился в воздухе… — Министр глупо хихикнул, ему казалось, что он потихоньку сходит с ума. — Телефон где, утырок!

— А? Ща все будет, Министр! — он метнулся в коридор и через секунду притащил телефонный аппарат на длинном шнуре.

— Вали! — Оставшись в одиночестве, озадаченный авторитет набрал номер Суркова.

Трубку долго никто не снимал. Звонок обрывался, но Министр упорно продолжал накручивать диск, матерясь сквозь сжатые зубы. Он чувствовал себя беспонтовым фраером-первоходкой, пряником, первый раз попавшим на зону. Когда ты ничего еще не понимаешь в тюремных раскладах. Ему срочно нужно было пролить хотя бы какой-нибудь свет на эту мистическую ситуацию. Ибо то, с чем он столкнулся, не поддавалос никакому объяснению. Министр, с детства воспитанный (если можно так выразиться с его уголовным прошлым) советской системой, не был верующим. До сего момента он не верил ни в бога, ни в черта! Он верил только в себя, в острую заточку и во всесильный воровской закон, благодаря которому он поднялся по жизни. Но сегодняшняя встреча поколебала эту уверенность, ранее казавшаяся незыблемой, словно железобетонная стена. И ему нужно было срочно обкашлять ситуацию с кеи-нибудь, кто раньше него оказался в теме. И единственным «посвященным» был Митрофан. По крайней мере, Министр на это надеялся. Не зря же говеный корешок посоветовал ему не цеплять Зябликова, за которым, как оказалось, стоит совсем не Москва, а абсолютно другие силы.

— Какого хера так трезвонить? — Первое, что услышал Министр, когда Сурков наконец-то снял трубку. — Идите все в жопу, меня нет! И не будет… — Сурков опять был в зюзю.

— Он был у меня, Митрофан! — произнес Министр, пытаясь достучаться до бывшего партнера. — Он! Был! У меня! Ты понял?

Сурков затих, видимо переваривая услышанное.

— Это тот, о ком я думаю?

— Не знаю, о ком ты там думаешь, — прошипел авторитет, — но этот сопливый пацан…

— Это он! — выдохнул Сурков. — Надзирающий! Значит, он добрался и до тебя?

— Надзирающий? Че это еще за хрень?

— Он не назвался? — удивленно спросил Митрофан. — Мне он представился Надзирающим… Как я понял — он нечто среднее между ангелами и демонами — крылатая тварь, смотрящая за нашим миром.

— Бля! — выругался Министр. — Какие еще ангелы?

— Ну, те самые… с небес. Он еще сказал, что нам повезло, если бы разруливать ситуацию призвали одного из ангелов — Владивосток превратился бы в Содом и Гомору! Они не стали бы разбираться, кто прав, кто виноват, и наказали бы всех! Хотя сам Надзирающий без всяких угрызение совести отрубил мне руку мясницким ножом! Предварительно отфигачив каждый палец…

— Так ты сейчас без руки?

— Нет, он восстановил все, как было, лишь прищелкнув пальцами!

— Сука, ну какой же бред! Слушай, Митрофан, а ты не думаешь, что он просто сильный гипнотизер? Что нас с тобой просто разводят, пытаясь отжать прибыльное дело?

— Я не знаю, что думать, Министр… — Авторитет услышал, как Митрофан захлюпал «в трубке» носом. — Но я хочу жить! Жить, сука! Я не готов умирать молодым! К тому же, он пообещал мне вечные муки… Я видел ад своими глазами… И я туда не собираюсь!