90-е: весело и страшно

Глава 23

К тому моменту, когда подтянулись парни из «Мумий Тролля» мы уже успели притащить на берег мотоциклы, собрать рельсы и тележку для камеры и надуть банан. Пацаны подкатили на пляж на стареньком «Москвиче», остановились рядом с ментовским «Луноходом» и высыпали на улицу.

— Серега, слов нет! — слегка охренев от увиденного заявил Илья, после того, как все поручкались. — Я такого даже и в мечтах себе представить не мог! — Он обошел по кругу вокруг собранных рельсов, а от камеры, которая уже была установлена на тележку, его едва ли оттягивать не пришлось. — Фантастика, пацаны! Это все твой «спонсор» устроил? — осведомился он шепотом, когда вся компашка побежала глазеть на водные мотоциклы и банан.

— Он, — кивнул я. — Только это… блин… аккуратно надо со всем эти обращаться. А то я потом всю жизнь ущерб отрабатывать буду.

— Серый, да мы с понятием, — заверил меня Илья. — Тут же… баблища вбухано немеряно! Ты ментов для охраны собой зацепил? — произнес он, указав на «луноход».

— Угу, Степан Филиппович прикрепил, — подтвердил я Ильюхину догадку. — Мы несколько дней назад ходовые испытания для моциков решили устроить, так у нас их едва не отжали!

— Как? — изумился Илья.

— Да вот так! Прямо средь бела дня подкатили какие-то бандюки. Вот Степан Филиппович и переживает, чтобы и на этот раз такого не повторилось.

— А с теми упырками что случилось?

— Прикрыли, — ответил я. — Размотают их Зябликовские следаки лет на пять, если не больше. Они ведь сопротивление при задержании оказали. Да и в машине пара стволов нашлась. А они с этими волынами, по ходу, совсем не на охоту ездили… Или на охоту, но явно не на уток…

— Офигеть! — присвистнул Ильюха. — Не, ну Степан Филиппович мировой мужик! Были бы все менты такие, как он, так и преступности, наверное, не осталось бы.

— Согласен, — я усмехнулся. — А тебе не кажется, Илья, что все менты по умолчанию и должны такими быть?

— Хех, — задумался Лагутенко. — Никогда об этом в таком ракурсе не размышлял. Но, похоже, есть в твоих словах здравое зерно. Обещали же нам когда-то коммунизьм-социализьм.

— В котором каждому по потребности?

— Ага, и от каждого по способности, — фыркнул Ильюха. — Во там такой зверь, как правильный мент, и должен был водиться! А Степан Филиппович, похоже, просто обогнал свое время.

— Похоже! — согласился я. — Жаль только, что тот самый обещанный коммунизьм оказался не больше чем сказкой для кучи деревянных буратин о поле чудес, — со странной горечью произнес я. Кажись, меня вновь догнали и захлестнули чувства «соседа». — А поле, поле, поле, поле чудес, — пропел я известную, наверное, каждому ребенку строчку песни. — Поле чуде-е-е-ес — в стране дураков!

https://www.youtube.com/watch?v=kfhMIXTNg00

— Вот такой у нас крэкс-пэкс-фэкс получается! — Расплылся в своей бесподобной улыбке Лагутенко. — Но это и к лучшему, Серый! Когда еще такая свобода наступит?

— Как бы не обожраться этой свободой до рвоты, Ильюха! — произнес я в ответ, чувствуя, что это тоже слова моего «старшего товарища», неоднократно проходившего период этой самой «свободы». Только основную массу народа она, та самая долгожданная, поставила на самую грань выживания. И не каждый выжил… — Ладно, давай не будем о грустном, — предложил я закончить наши «политические дебаты», — не для этого мы здесь собрались.

— А ты очень необычный человек, — неожиданно заявил Лагутенко.

«Знал бы ты насколько!» — мысленно усмехнулся я.

— После нашего знакомства моя жизнь очень сильно изменилась. И думается мне, что я даже не представляю насколько сильно…

— Не забивай голову! — Я засмеялся и хлопнул музыканта по плечу. — Давай прикинем, какие сцены мы сегодня сможем отснять. Я тут небольшой сценарий набросал.

— Чего? Сценарий? — глаза Ильи полезли на лоб — он даже не представлял себе такого подхода. — Настоящий сценарий написал?

— А чего ты так удивляешься? Мы же с тобой не «хоум видео» (вот тоже выскочило словечко из лексикона «соседа») хотим снять, а настоящее — профессиональное!

— Хоум видео? А, типа домашнее? Семейное?

— Ну, типа того, — кивнул я. А открывшийся мне на этот счет блок памяти «путешественника во времени», показал насколько «хоум видео» соответствует семейным ценностям. Таким термином, оказывается, еще откровенную порнуху в его времени называли. — За работу?

— А сценарий почитать?

А метнулся к «луноходу», достал из бардачка тетрадку в клеточку и, вернувшись, протянул её Илье:

— Здесь два сценария: один — «на банане», а второй — «аморе море». Нужно попытаться отснять…

— Блин, Серый, я тебе поражаюсь… Ты действительно это все сам придумал? — Он тряхнул тетрадкой. — Вроде бы простенько, но смотреться должно…

— Ты даже не представляешь, как это все на экране смотреться будет, когда я смонтирую!

— Слушай, а можно будет посмотреть? — попросил Илья. — Ну… монтаж, озвучка, и все-такое… И клипы я тоже пробовал… Но чет не особо у меня вышло!

— Боюсь тебя разочаровать, Ильюха, но не получится. Оборудование для монтажа и обработки видеоизображения вообще умопомрачительных денег стоит! Так что монтировать я у самого «спонсора» буду. А он никого постороннего к себе не пускает. Так что извини, старина! — И я хлопнул Лагутенко по плечу. — Рад бы, да не могу! — повторил я. Ну на самом деле, не светить же ему компьютер из будущего? Еще бы к видеокамере никто не лез… — Да, Илья, чуть не забыл: где треки писать будем?

— Там же где и последний альбом записал — на «Декаде».

— Подкинул бы альбомчик, Илья, — попросил я его (но на самом деле он мне был не нужен — в компьютере из будущего все это было).

— Да не вопрос, Серый — все будет! — заверил меня Лагутенко.

— Отработаешь солистом обе песни? — поинтересовался я. — А то мне не с руки будет и за камерой, и в кадре…

— Не, Серый, ты меня правильно пойми — «на банане» совсем не моя тема! — сразу пошел в отказ Илья. — Вот «Аморе» — эт да! Даже отказываться не буду!

— Блин, чего же делать-то? — Я сильно озадачился, ведь реально рассчитывал на Илью. — Ладно… Используем в главной роли кого-нибудь… Вон, хотя бы Леню. А звучок и голос потом подложим…

— Ну вот, и договорились! — обрадовался Илья. — Погнали?

И мы погнали…

Это было здорово, весело и весьма поучительно. Кое-что в моих сценариях пришлось тут же переделывать и переписывать прямо на коленке. Мы купались, дурачились, рассекали на мотоциклах по морской глади, катали девчонок на банане и просто на гидроциклах, залезали на прибрежные скалы и ныряли с их отвесных уступов. Когда солнце перевалило за полдень, а мы все знатно проголодались, оказалось, что наши красавицы заранее озаботились решением этой проблемы. Горячий чай в термосах, бутерброды, выпечка, огурцы-помидоры — да у нас вышел самый настоящий пикник на пляже. Подкрепившись, мы продолжили съемки, которые продолжались до самого вечера. Коллекция запечатленных кадров пополнилась еще и офигительски красочным закатом.

Распихивали технику по местам стоянки уже в полнейшей темноте. Сторож на метеостанции, получив «в дар» очередной сорокоградусный презент, нас уже принимал едва ли не за своих лучших друзей-приятелей, и был готов распахивать двери гаража в любое удобное для нас время. Домой, а я уже считал съемное жилище родным домом, мы с Ленкой вернулись далеко за полночь и, приняв освежающий душ, завалились спать. Ни о каких сексуальных утехах в этот раз речи даже не шло — умотались за день на море, хоть ноги бери и отстегивай. Да еще и руки ныли, «натруженные» плаваньем и видеокамерой, которая поначалу казалось совсем не тяжелой, а уже к вечеру руки у меня ощутимо подрагивали. Благо материализованные «соседом» операторские приспособы здорово облегчили процесс. Иначе к утру я совсем бы рук не почувствовал. Камеру в этот день я никому так и не передавал.

Следующим утром Ленка «отпросилась» домой. Я особо и не спрашивал, зачем, видать накопились какие-то семейные дела. Я «по договору» с Зябликовым вновь «арендовал» автомобиль с двумя охранниками, опять целый день мотался по городу, подбирая фактурую натуру для клипа. Мы побывали на Шаморе, где я отснял забитый под самый жвак отдыхающими песчаный пляж. Оно и понятно, люди старались перед надвигающимися холодами урвать себе еще хотя бы кусочек солнечного лета. Объехали несколько видовых площадок — вид приморского города, залив, забитый торговыми и военными судами, с высоты птичьего полета смотрелся просто обалденно! Побывали в районе аэропорта, где отснял взлетающие самолеты… В общем материла для монтажа мне должно было хватить. Осталось только решить с озвучкой — и дело в шляпе! А вот как дальше продвигать свое творчество, я пока не задумывался: будет новое утро — будут новые песни.

Ближе к вечеру, когда я уже вернулся, позвонил Илья, сообщив, что сегодняшней ночью можно попытаться записать хотя бы один трек. Студия свободна. Не откладывая дело в долгий ящик, я тут же согласился — как говориться: раньше сядешь — раньше выйдешь! Эк, как меня после всей херни на тюремную лирику потянуло. Перезвонив Зябликову, я предупредил майора о намечающихся ночных посиделках.

— Хорошо, Сережа, — ответил Степан Филиппович, — только давай тебя мои хлопцы до места доставят.

— Да они и так меня целый день сегодня катали! Пусть отдохнут, Степан Филиппович — заработали!

— Ты не понял, — рассмеялся Зябликов, — Колыванов с Петровым пускай вялятся, а тебя мои патрульные в твою эту студию звукозаписи отвезут. Им все равно в наряде по городу мотаться. Совместят приятное с полезным.

— Понял, товарищ майор! — обрадовался я. Напрягать пацанов, что возились со мной уже вторые сутки, не хотелось… Хотя, если прикинуть, то вчера у них не работа была, а реальный такой оттяг — на море и с красотками. Да и где они еще на водных мотоциклах погонять смогли бы? Вот именно! И кто еще кому должен быть благодарен? Но отдых от службы они все равно заслужили.

Ленка, вернувшаяся от родителей, притащила мне шикарный ужин: завернутые в фольгу шикарные жаренные куриные ножки, в количестве двух штук и небольшую кастрюльку вареного картофана, приправленного укропчиком. Все это было аккуратно замотано в большое махровое полотенце и засунуто в примитивную авоську.

— Ух, ты! — Я алчно разглядывал один из окорочков, истекающий прозрачным жирком. — Откель тако богатство?

— Маме на работе в качестве погашения задолженности по зарплате выдали, — просветила меня Лена. — Сказали, что настоящие американские! — похвалилась она. — Ножки Буша. Давай, жуй, пока не остыло!

— Давай со мной! — Успев захлебнуться слюной, я схватил одну из ножек и впился в нее зубами. Гоняя по городу с пацанами из ментовки, мы как-то и не удосужились пожрать.

— А я уже успела дома перехватить, — отмахнулась Лена. — Только пить хочу! Запарилась — на улице духота жуткая!

Она налила себе чаю, а продолжал поглощать не виданный ранее «деликатес» — американские куриные ножки. Что сказать, умеют же чем-то буржуи своих кур откармливать, по сравнению с нашими, худыми и синюшными курями, эти ноги как будто не пернатым принадлежали, а ископаемым динозаврам! Да еще и жирные, падлы!

Часов в восемь вечера со двора дома послышался требовательный рев клаксона. Я выглянул в окно — так и есть, возле подъезда меня дожидался ментовской козлик. Зябликов прислал-таки за мной очередную «охрану».

— Красавица, собираемся! Карета прибыла! — сообщил я подружке. — Поедем на студию — будем записывать нашу песню.

— Ух, ты! — Радостно захлопала в ладоши Лена. — На настоящую студию?

— Ну, это мы сейчас и посмотрим, — скептически произнес я, — какая она настоящая. Но Илья на ней уже записывался… Но лучше в городе мы просто не найдем.

Наскоро собравшись (а чего, лето на дворе, и собраться — только подпоясаться!), мы выскочили во двор и забрались в ожидавший нас патрульный автомобиль.

— Куда катим? — поинтересовался водила.

Я назвал адрес и «Козлик» лениво выкатился со двора. К счастью ехать было недалеко, а то в жестяной кузов «ментовоза» жутко нагрелся, и даже при распахнутых окнах в машине было просто нечем дышать. Нас высадили в очередном дворе, я попрощался с пацанами, и они уехали на дальнейшее патрулирование улиц вечернего города.

— Ну, и где эта ваша расчудесная студия звукозаписи? — уперев руки в боки, поинтересовалась Лена.

— Илья сказал где-то здесь, — пожал я плечами. — Подождем, он должен подойти.

Мы с Леной уселись на свободную лавку возле подъезда, еще не оккупированную вездесущими старушками, которые вот-вот должны были выползти во дворы. С вечерними сумерками на город постепенно опускалась благословенная прохлада. Пока Илья не появился, я решил закурить. Пуская в воздух клубы дыма, я бездумно наблюдал за возней мелюзги на детской площадке, а Лена достала из сумочки пилку и принялась в очередной раз полировать ногти на руках.

Наконец из-за угла дома появился запыхавшийся Илья.

— Серега, Лена! — поздоровался он с нами. — Немного запоздал — извините!

— Да ничего! — отмахнулся я. — Мы тут немного свежим воздухом подышали. После дневной жары — просто офигительно!

— Да, топит погодка не по-детски! — согласился со мной Лагутенко. — Ну, вы готовы к труду и обороне?

— Как пионеры — всегда готовы! — шуточно «салютанул» я Илье пионерским приветствием.

— Тогда вперед! К новым свершениям! — произнес он, заходя в ближайший подъезд, а после сбегая по ступенькам в какое-то полуподвальное помещение.

Первое, что негативно капнуло на мозг, вернее на обоняние — это чудовищный запах гниющих отбросов в мусоропроводе, что в условиях летней жары источали жуткое зловоние.

— Ой, что это? — Лена сморщила свой прекрасный носик и прикрыла его ладошкой. — Какой отвратный запах!

— Есть такое — издержки жаркой погоды, — согласился Илья. — «Декада» — так студия называется, — пояснил он, — не так давно организовалась, и лучшего помещения еще подыскать не удалось. Весной оно как-то попроще было — холодно…

Он распахнул дверь в подвал, приглашая нас проходить внутрь. Помещение, в котором расположилась студия, представляло собой этакую двухкомнатную камеру. В первой из комнат стояли пульт, большой бобинный магнитофон и старый продавленный диван. В другой, отделенной от первой комнаты тонким стеклом — музыкальные инструменты и микрофоны. Да, до лучших домов Лондона и Парижу, как до луны пешком! Но, будем пользоваться тем, что есть. Над столом, на котором располагался пульт и магнитофон над чем-то колдовал худощавый паренек в громадных наушниках. Наше появление он банально не заметил. Илья подошел к нему поближе и постучал ладонью по спине:

— Эгей, сова, медведь пришел!

Паренек вздрогнул и обернулся. Узнав Илью, он радостно улыбнулся и стащил наушники с голову, повесив их на шею:

— Ильюха!

— Знакомьтесь, друзья, это Женька Звиденский…

— Для своих — Сдвиг! — вставил Женя, и мы пожали друг другу руки.

— Он у нас сегодня будет за звукорежиссера, — сообщил Лагутенко. — А еще он на аккордеоне и гитаре нормально так жарит! Так что прошу любить и жаловать!

Сдвиг картинно поклонился.

— Слушай, а где «высокое начальство»?

— Какое начальство? — удивленно вскинул брови Женька.

— Ну, так как же — господин директор лучшей звукозаписывающей студии города Владивостока «Декада» господин Бурлаков?

— Тьфу, ты — Ленька что ли?

— Ну, конечно! — кивнул Илья. — Без него же не начнем?

— Без него никак, — согласно кивнул Сдвиг.

— Это без кого никак? — входная дверь распахнулась, и в студию проскочил плотный парнишка лет двадцати-двадцати трех. В руках он сжимал сумку, в которой что-то призывно тренькало и бултыхалось — не иначе бутылки с веселым пойлом.

— Конечно, без тебя никак! — ухмыльнулся Сдвиг. — Ну, и без твоего жидкого допинга…