А обещали сказку…

Глава 26

Мне предлагали откушать селезеночку, глаза, пудру из зубов и… не могу. Тошнит…

Вампиры удивленно наблюдали за моими вскриками узнавания над каждым из блюд, Вирх под столом буквально раздавил мою несчастную ножку, намекая на приличия и прочее.

Но когда подали салат из мозгов! Меня вынесло из-за стола и скрючило за ближайшим кактусом… кажется, я кому-то испортила аппетит. Ничего не могу с собой поделать – я узнала мозжечок.

Вяло-зеленая вернулась обратно и села на фею, сонно оглядывающуюся по сторонам. В задницу кровожадно впились клювом и когтями, меня подбросило вверх. Я заорала и врезалась в стол, в ходе чего рухнул с таким трудом поставленный в центр торт, в виде «пизанской башни». Тоненькой такой. Тот, на кого он рухнул – буквально «сиял счастьем», пронзая меня жуткими взглядами и сжимая кулаки.

– Эм… вы нервничаете? – Сосед напротив проявил такт, с радостью оглядывая «обпизаненного». Видимо – сам давно мечтал сделать гадость, да все руки не доходили.

– Нет. – Нервно.

– Может… вы устали с дороги? – Еще один. Хм… а они милые.

– Марина, ты же собираешься стать вампиром. – Сестричка смотрела на меня сверкающими весельем глазами и строго хмурила брови. – Неужели, тебе не нравится наша еда?

– Я… мне…. Я в ужасе от такой еды. – Расстроено.

– По крайней мере честно, Элмира, – Хмыкнул тот самый – первый заговоривший со мной вампир.

Птичка лежала у меня на коленях и с хрустом вправляла клюв. Уже раз пятый. Огорченно на нее смотрю. Помочь, что ли?

– А что бы ты хотела съесть?

Смотрю на Элмиру и пытаюсь понять… если я скажу правду – меня выгонят с позором, или все же принесут что-то съедобное? Нога болит. И Вирх сидит, откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Никакой помощи! Блин.

– Хм. Я не против съесть жареную дичь, салат из овощей и немного вина… подойдет.

Девушка легонько хлопнула в ладоши и уже через секунду раскрылась дверь, и заказанные кушанья мягко пролетели по воздуху и осторожно расположились напротив меня. Подозрительно осматриваю мясо. Человека можно приготовить так, Чтобы он стопроцентно напоминал курицу? Не думаю. Бурчание в животе мгновенно установило гробовую тишину в зале.

Тихо хихикнув – тянусь к мясу и сосредоточенно ем. В голове бьется жутко одинокая мысль: «это кранты».

Я наелась. Напилась. Стараюсь не рыгать и чинно сижу на месте, сложив руки на столе. На коленях чавкают, портя картину. Но птичка тоже жрать хочет – не железная. А потому крыло снова шарит по столу в поисках добавки.

– А могу я… – Элмира смотрит на меня спокойно и все с тем же оттенком юмора во взгляде. Такое ощущение, что я ее забавляю. Интересно – как зверушка, или все же как… ну, не знаю. Не буду продолжать. – Могу я удалиться в свою комнату? День был трудный. Вирх почему-то вздохнул. Я опять что-то не то сказала?

– Конечно, – пожала она изящными плечиками, – ты здесь не слуга, а гостья. И вольна делать то, что тебе хочется. Гостья.

– Благодарю.

Встаю и торжественно удаляюсь из зала. Платье вымазано черным и заляпано жиром (фея), но я стараюсь идти гордо и величественно. И только когда за спиной смыкаются двери – обреченно горблюсь. Не хочу быть вампиршей. Да еще и женой Вирха. Не хочу…

А в комнате сидит злой розовый Мурз и мрачно на меня смотрит.

– Где мясо? – Угрюмо разглядывая объевшуюся птицу на моих руках.

– Э-э… Ужас в глазах.

– Забыла? – Ошарашено. Вздыхаю, плюю на все, сую ему птицу и выскакиваю за дверь.

Врываюсь в зал, прервав оживленный гомон, хватаю недоеденную курицу, мило всем улыбаюсь и выскакиваю обратно. Вирх, кажется, закрыл глаза. Это пра-авильно. А вообще – хана авторитету. Факт. Ну и супер! Вот еще – переживать из-за ерунды.

Мурз, получив желаемое – радостно успокоился и вгрызся в мясо. Я же села рядом и упала на постель, заведя руки назад и разглядывая балдахин.

– Как считаешь… он скучает? Котенок не ответил. Был занят.

– Да. – Тихо. С тумбочки. Фея? Сажусь и смотрю на лежащую на спине птицу.

– Откуда ты знаешь?

– А чего тут знать, – сонно, – он в тебя по уши влюблен, просто боится признать это, вот и бегает теперь, как ненормальный, мечтая ввязаться в достойную драку или еще куда.

– Но.

– Я же фея. Причем крестная. Уж любовь-то узнаю на раз. Молчу. Ошарашено переваривая услышанное.

– А… что он делает сейчас? Можешь узнать? О чем он думает? Зевок. И храп.

– ФЕЯ!!! Птица рухнула с тумбочки и кое-как встала.

– Ща.

Ко мне подошли и прикоснулись крылом к ноге – очень недовольно и явно мечтая прибить.

– Хм… вы оба влюблены друг в друга, так что связь крепкая. Ну-с… посмотрим. Угу. Хм… ну-ну. Нда-а.

– Чего там? – Ерзая и страшно переживая.

– Напился так, что никого не узнает. В мыслях постоянно мелькает твой образ, что его страшно злит. Плюс, он еще и собирается ввязаться в драку с тремя гномами. В шоке.

– Короче. Если он не признает самому себе, что любит тебя и был полным идиотом, раз отпустил – сбрендит точно. Ну, или угробит себя. Всё! – Убирая крыло и направляясь обратно к тумбочке. – Сеанс окончен. Дай поспать. Сижу. Перевариваю услышанное. Меня почему-то трясет.

– Марина. – Осторожно. С кровати. Мурз.

– Я не могу без него. – Глядя в одну точку и сжимая кулаки так, что ногти впиваются в кожу.

– Тяжелый вздох и мягкая лапка на руке. – Просто попробуй. Потерпи хотя бы один день. Тебе… понравится здесь. Зажмуриваюсь и мысленно представляю его лицо. Хорт.

– Один день. Потом я сваливаю к нему.

А когда я открыла глаза. То увидела бледное спокойное лицо Вирха. Зубы – сжаты, глаза горят жутко-алым, смотрит в упор.

– Вирх.

– Я тебя не отпущу. – Тихо. И он вышел, закрыв за собой дверь.

Вирх…

Я стою посреди комнаты и смотрю на него. Тихо. Темно. Чуть поскрипывают старые ставни, а в камине догорает огонь. Спит.

Судорожно вздыхаю, пытаясь пригладить волосы и одновременно одернуть грязную еще дымящуюся куртку. Фея мне не простит. Точно не простит. А что делать? Чтобы выбраться из замка – пришлось попросить ее о довольно древних и сильных чарах. Так что… когда я видела ее в последний раз: дымящаяся птичка просила ее не ждать и отважно заслоняла щуплой грудью мой зад. (Проход был узкий, еле протиснулась на четвереньках.)

Не важно. Все не важно. Вирх все равно меня найдет. Фея – не вечная, и сил у нее не так уж много. А потому… час? Ну, хоть час-то у меня есть?

Делаю осторожный шаг вперед. Половица скрипнула и застыла. Сердце ухнуло куда-то в желудок и заметалось, будто в припадке, не совсем понимая, куда, собственно, делись ребра. Опять я о каких-то глупостях думаю…

Соскользнувшая с края кровати рука. Загорелая кожа. Стройное жилистое тело и длинные тени ресниц на его щеках. Красив. Как мальчишка красив. Так, что в груди замирает дыхание и хочется глупо улыбаться, сжимая зубы и не шевелясь. Черные волосы рассыпаны по подушке, дыхание глубокое и спокойное. А под глазами тени. Ты хоть по мне скучал? Не знаю. Не верю.

– Хорт.

Блин! Ну вот нахрена я это сказала? Выдох замер. Я почти ощутила, как напряглась каждая мышца его тела, и черные глаза сверкнули в темноте.

– Эм… привет. – Смущенно машу ручкой, вся такая девочка – привидение. А внутри тако-ое… не знаю, сколько еще выдержу. Он сел. Тряхнул головой и хмуро на меня уставился.

Ну да, ну да. Знаю. Опять приперлась, опять будет вешаться на шею, опять…

Мужчина медленно поднялся, сделал шаг вперед и застыл напротив. Красив, спокоен, и только по ярости в его глазах можно понять, что спокойствие это – напускное.

– Марина. – Тихо. Мягко, ласково. Обманчиво ласково я бы сказала. Я поежилась.

– Кхм. – Всё, на что меня хватило.

– Где вампир?

Э-э… в данный момент он, скорей всего, сражается в магическом поединке с обгорелой птичкой, спеша дорваться до умотавшей в спальню чужого мужика суженой. А то мало ли что… а потом доказывай, что у ребенка – черты прадедушки по бабушкиной линии.

– Мне повторить?

Я так долго молчала? Но… он такой красивый. Без рубашки. И так близко…

– Я. Он. Мы… сказал, что догонит попозже. – Покраснела я.

Тяжелый вздох. Парень начал собираться, ходя по комнате и подхватывая рубашку и сапоги.

– Ты уходишь? – Растерянно.

Значит, фея все наврала? Он тут с ума совсем не сходит? Ну… только если он безграничного «счастья» лицезреть мою тушку еще раз.

– Да. Можешь переночевать здесь.

– Я люблю тебя. Вот так. Вот так… вот…

– Я знаю. Отойди. И эта сволочь прошла мимо, взялась за ручку и открыла дверь.

А я ведь тоже не железная! И проклятие вечной любви как-то само собой пришло на ум.

Шипение, вспыхнувшие кончики пальцев. И магия врезалась в его спину, окрасив кожу в розовый. Всего на миг. Но окрасив! Значит, все было сделано правильно. Робко улыбаюсь. Он замер на пороге.

– Хорт?

– И больше не приходи сюда. Поняла? Парень оборачивается, мрачно усмехается и выходит за дверь. С потолка падает что-то черное, воняющее гарью и сипло дышащее.

– Ну! Шо я тебе… – кашель птички, – говорила?

– А? – Растеряно рассматривая бывшую фею. А где Вирх?

– Любит он тебя! Да еще как! Такое заклятье … кхе-кхе, не заметить. Это, блин, не хухры-мухры!

И она отрубилась, дернув лапкой и закатив глаза. Я же ошарашено посмотрела на дверь.

А за спиной стоял высокий разъяренный вампир. Сложивший на груди руки и буквально пронизывающий взглядом мою спину.

– Вирх. – Не оборачиваясь. Я его по молчанию узнала. Сердце бьется рывками в горле. Мне срочно нужно вниз.

– Идем домой, Марина. Молчу, пытаясь собраться с духом.

– Ты… ты понимаешь…

Взвизгнув, чувствую, как меня подхватывают на руки. А алые, сверкающие пламенем глаза – в ярости смотрят на меня. Зубы сжаты. Бледный встрепанный и взбешенный вампир вряд ли что-то хочет слушать.

Но тут дверь снова открылась, и появился Хорт. Мы оба на него посмотрели.

– Меч забы…

Охотник удивленно уставился на нас. Правая бровь невыносимо-элегантно выгнулась, а я почувствовала себя дуррой – героиней из романов, где сладко спящую девицу крадут толпами все, кому не лень: вампиры, пираты, рыцари, пролетающие мимо драконы (перекус по дороге). Ой, что-то у меня опять в голове полная каша.

– Вирх? Я думал, ты готовишься к счастливой свадьбе и сидишь в замке.

– Мы уходим. – Голосом можно резать сталь.

– Хм… – Задумчиво. И эта наглая усмешка, которую я просто обожаю. – Похоже, невеста от тебя не в восторге. Не хочешь отпустить?

– Ты отказался. Сам. Претензии? – Чуть склоняя голову на бок и сужая пылающие глаза.

Я почувствовала себя немного чужой и ненужной. Захотелось громко истерически заржать. Еле сдержалась.

– Я передумал. – Отбрасывая куртку на кровать. Челюсть рухнула вниз. В голове – вакуум. Он что?!

– Нарываешься?

Меня сунули на подоконник, как какую-то вазу. Временно сижу молча, все еще с отвисшей челюстью и стеклянными глазами. Боюсь верить и радоваться. Это как-то … чересчур. Я ж почти замужем! Бли-ин…

Вампир подошел к охотнику. Движения – мягкие, плавные. Словно тень. Хорт усмехнулся и вытащил меч из ножен на стуле. Я судорожно вздохнула и замотала головой. Надо собраться, надо собраться и … к примеру – броситься между этими двумя. Желательно на когти вампира, защищая грудь любимого. Хотя… он тоже вампир… боже, о чем я!

А из пальцев Вирха действительно медленно выходили длинные тонкие лезвия, отражающие блики пылающей за окном полной луны. Он прикрыл глаза и… исчез. На целых две секунды. Как и Хорт. В эти две секунды мое сердце не билось.

Визг, вопли, мат-перемат и две боевые свинки сидят на ковре, пытаясь рычать на орущую на них птичку.

– Потоптались! Ежели я тут лежу, значит – Ковер?!! Вот так и ходИте!!! Аж три раза! НА ВСЁ ПОДРЯД НАСТУПИЛИ!!

Меня трясет. Не пойму – от страха или от холода? Крысками они были… хуже. Не такие… милые. Нет. Все-таки трясет от смеха. Вырвавшегося из горла с полувсхлипами, полустонами. Ржу, сползая на пол и вцепившись рукой в подоконник. А свинки. Презрительно осмотрев друг друга, молча пошли ко мне.

Я обоих взяла на руки, прижала к сердцу и тихо прошептала на мягкие ушки:

– Ни за что вас теперь не расколдую. Слишком вы мне дороги. Оба. Ужас в глазах мохнатиков. Злобный ржач ковыляющей ко мне феи за их спинами.