А отличники сдохли первыми…

Глава 23 Невинных тут нет

Комната на втором этаже, в которой меня заперли, была без окон. Похоже, какой-то чулан или кладовка, переделанная в камеру для пленников. Вся переделка заключалась в том, что на двери, обитой металлом, было навешано несколько засовов вместо одного встроенного замка. Его не трогали, наверное, ключ был потерян.

А Алину отвели в капитанскую «рубку» — на третий этаж.

Когда меня заводили, стало видно, что грязные стены и пол покрыты тёмными разводами и следами от высохших луж. Пленников, очевидно, ещё и регулярно били. Должно быть тех, кто пытался сбежать. Оказавшись в темноте, я сразу оценил свои возможности в этом направлении: теоретически можно выломать дверь. Но шуметь было опасно — подогретые алкашкой вооружённые подростки могут и пальнуть, не особо задумываясь о последствиях. Тем более, о последствиях для меня.

Стены деревянные… Можно попробовать тихонько проковырять. Только нечем. Что ж… Хотя бы есть время. Они понимают, что кадеты не хватятся меня до завтра. А то и вообще спишут со счетов. Сами пираты, похоже не особо блюдут дисциплину. Кажется, за дверью даже никто не остался — все присоединились к празднику. С улицы доносились неясные голоса, взрывы хохота, звон бутылок. Может у них тут вообще каждый день так? Вечный праздник непослушания, воплотившаяся подростковая мечта — ни школы, ни родителей, вообще никаких ограничений. Только куча свободного времени, кореша, подруги, выпивка… Костёр на берегу реки… Твоя стая — самая сильная и дерзкая. Все вам завидуют. Все они — тупые ничтожества… Ведь остальные сдохли, а вы — нет. А значит и ты сам — самый опасный, сильный и, несомненно, привлекательный…

Значит сейчас набухаются, вырубятся… Вот тогда мы что-нибудь и придумаем. Пока отдыхай. Копи силы. И копи злость, убийца. А то совсем размяк. Помнится, раньше ты никому не доверял. А потом вдруг подобрел. Вот до чего доводит излишнее сближение с людьми. До того же, до чего и остальных добряшек после начала катастрофы — до тёмного деревянного ящика.

Заскрипела лестница — кто-то поднялся и зашёл в одну из соседних комнат. Послышалось расслабленное кряхтение, стон и зевота — такие звуки издаёт беззаботно потягивающийся в постели человек, готовый отойти ко сну. Кажется, это была девушка.

Следом на лестнице снова послышались шаги — неровные, сбивчивые. Добравшись до второго этажа с грехом пополам, не твёрдо стоящий на ногах человек ввалился на второй этаж.

— Иришка-а! — Игривый сиплый голос растягивал слова и звучал слишком громко. — Ири-ишка! А что… Эк… Что ты мне сёдня пригото-овила? А-а-а?…

— Хуй в кляре! Иди в жопу, дай поспать! — Послышался раздражённый девичий голосок из соседней комнаты.

— Пф-ф-ф…Что же это… Как и вчера-а? — Пьяный голос деланно разочаровался.

— Ага. Сразу на два дня. Отъебись, а то Коляну скажу.

— Да срал я на твоего Коляна! — Сиплый голос резко сменил игривые нотки на ненависть. — Мудила, бля… Лох он педальный! Слышь, Ир… Ну открой, чё ты…

— Вот сам ему и скажи. Уёба…

— У, бля… Разъебу суку! — Об дверь соседней комнаты разбилась бутылка.

— Да как ты заебал-то, мудак! — Судя по звукам, девушка вскочила на ноги, дверь распахнулась, послышалась какая-то удаляющаяся возня. Невнятное воркующее бормотание пьяного подростка закончилось испуганным криком и грохотом тела, падающего с лестницы.

— Нахуй пошёл, че, блядь, я не ясно сказала, урод ебучий! — Твёрдые шаги вернулись к двери, и она хлопнула вместе со щелчком шпингалета. Скрипнула раскладушка, хозяйка комнаты снова сладко потянулась и затихла.

После недолгой тишины послышалось шевеление и бормотание спущенного с лестницы пьянчуги.

— Ну… Ну нах… Сук…

— Э, Пашок, ты чё тут валяешься? До кровати не дошёл шоль? Гы-гы…

— Да, бля… Ирка не даёт, сука нах… Менстряк, наверн… — Пьяный голос досадно вздохнул. — Слышь, Ромаш… А чё седня тёлку поймали вродь? Она норм? А чё где? Чё не с нами? Гордая шоль такая?

— Ага, поймали. Колян сказал, что она с красными. Продавать её будет завтра. Сказал не трогать. Говорит, хавки за неё дадут до хуя и больше. Бля… Я б пожрал ща, канеш…

— Да в жопу блядь этого Коляна, Ромаш! Хули он тут раскомандовался ваще! Где эта шкура, бля? Я б её пощупал…

— Пашок, да хорош! Пошли лучше ещё бухнём!

— Бля, да где она! Ты чё, ебать… — Сиплый Пашок перешёл на пьяный визг. — Чё, блядь, Коляна ссышь шоль? Да чмошник он, епта! Не может нихуя! Вон блядь пацанов токо положил не за хуй собачий! С-сука…

— Ну Пашок… Харе дурить, пошли…

— Да ты чё… Руки, блядь, убрал! Ебальник вскрою, сука! Н-на нах! — Послышалась серия каких-то резких чавкающих звуков. Что-то полилось на пол, а собеседник пьяного Пашка вдруг захрипел.

Раздался стук упавшего тела. Пашок шумно втянул воздух носом и расслабленно выдохнул:

— С-сука… Совсем охуели все… Пидоры… Все вы, блядь, пидоры… Всем пиздов ввалю… Где эта мразь… Колян! Колян, ёпта! Ты чё, наверху? Сюда иди, бля! — На лестнице снова послышались неровные шаги и натужное кряхтение.

Шаткий скрип ступеней не остановился на втором этаже и пошёл дальше вверх. Он идёт на третий? Туда, где они заперли Алину?!

— Дяденька! А вы тут? А вы будете со мной ещё в домики играть? — За моей дверью раздался вкрадчивый детский голосок. — Мне понравилось! Весело было!

Похоже, это та самая пятилетняя малышка, которую мы вынесли из под носа «Лётки» и «Капрона». Пока «взрослые» там у костра веселятся, она тут, наверное, предоставлена сама себе.

— Лена? Конечно, давай играть. Можешь открыть дверь? Надо подвинуть вот эти штуки железные. Дотянешься?

— Штуки? Какие штуки?

Шаги на лестнице остановились.

— Посмотри на верх. Видишь, такие… торчат? — Было очень трудно говорить дружелюбно, зная о том, что бухой упырь там уже скребётся в дверь третьего этажа. — Можешь достать и сдвинуть? А то я тут закрылся.

За моей дверью послышался шорох детских ручек и натужное пыхтение.

— Не получается…

Поискав, за что зацепиться, я просунул под дверь кончики пальцев, нажал и потянул на себя:

— Попробуй ещё разок!

Тем временем на третьем этаже стукнул сдвинувшийся в сторону засов и заскрипела дверь…

— Ну как, получается?

Детское пыхтение послышалось снова. Теперь в сопровождении металлического шелеста. Толстый шпингалет рывками отходил в сторону.

— Тут ещё один, я не достану…

Наверху вскрикнула Алина, и послышалось неясное сиплое бормотание с успокаивающими интонациями.

— Лена, отойди от двери подальше! Быстрее отойди!

Крики Алины, доносящиеся через потолок внезапно стал звучать глухо, словно через подушку.

Я отпрыгнул от двери в противоположной стенке и со всей силы швырнул себя вперёд. Косяки хрустнули, но дверь пока осталась на месте. Сверху послышались звуки борьбы — кто-то стучал по полу не то кулаками, не то ногами.

Взревев как раненный медведь, я повторил таран и, наконец, вылетел в коридор, рухнув на пол вместе со слетевшей с петель дверью. Скобы засова тоже вырвало из косяка с мясом и они задребезжали по полу. Вести себя тихо было больше ни к чему.

— Ой! — Испуганно вскрикнула маленькая девчушка, стоявшая в сторонке. — Ушибся?

— Ничего… — Если у меня и треснула пара рёбер, то почувствую это ещё не скоро.

Пока я поднимался на ноги, начала открываться соседняя дверь — та, за которой заперлась боевитая Ирина. Вскочив и побежав к лестнице, я по пути толкнул дверь обратно и, наверное, сбил выходящую из комнаты девчонку с ног. И, перескакивая через три ступени, влетел на третий этаж.

Пьянющий Пашок уже успел взгромоздиться на Алину сверху, спустив с неё трико и зажав рот рукавом засаленной дублёнки. Он был заметно крупнее, и девочка только и могла, что извиваться под ним как змея, стуча руками по бокам и перебирая нагими раздвинутыми ножками. В то время как это животное пыталось расстегнуть свою ширинку, она почти неслышно визжала сквозь рукав и таращила распахнутые от ужаса глаза.

Никогда раньше мои движения не были так легки и приятны. Боль и ломота в суставах и мышцах ушла мгновенно. Каждая складка в лёгких выпрямилась под напором жадного вдоха. И мой разрывающий связки первобытный рёв оглушил меня самого.

Алкаш вздрогнул и обернулся, приоткрыв рот. Рукавом он продолжал давить на лицо Алины, а правой рукой шарить у неё между бёдер.

Подавшись к нему вперёд, я ухватился левой рукой его за нижнюю челюсть, загнав пальцы в рот за зубы. А двумя пальцами правой зацепился за раздутые ноздри и рванул вверх.

Пацан замычал, заливая мне руку кровью из дырок вместо носа. Вытаращив глаза, он рефлекторно схватил мою руку и отпустил Алину. И та, быстро перебирая голыми ногами, поползла из-под него назад, судорожно ловя ртом воздух.

Я рванул челюсть в сторону, хрипло рявкнув. Но, прижимая к себе мою руку, ублюдок не дал её оторвать. Его лишь подняло и протащило по полу к стене. Вдобавок, он впился зубами мне в пальцы и пришлось его отпустить.

Вытирая его слюни, сопли и кровь о штаны, я навис над попятившимся в ужасе безносым утырком и занёс правую руку…

— Ы-А-А-А-А-А-А!!! — Заревев со всей силы, Алина, так и не подтянув штаны, вылетела вперёд меня. Сжимая в руке бутылочную «розочку», она запрыгнула на Пашка верхом, вцепилась ему в чуб и начала наносить удары стеклом в шею сбоку.

Чвак! Чвак! Чвак! Чвак! Она никак не мгла остановиться, уже превратив правую сторону шеи в фарш и забрызгав лицо и руки кровью. А алкаш уже смотрел в сторону остекленевшими глазами, пуская из оторванного носа сопли с кровью.

Я не стал пытаться её успокоить, пока она как следует не утолила жажду мести. Устав колоть стеклом в кровавое месиво, она выронила отколотое горлышко и выпрямилась. Часто и глубоко дыша, Алина ещё несколько секунд продолжала сидеть верхом на трупе своего обидчика. И смотрела в его мёртвые глаза, опустив руки по сторонам.

Краем глаза я заметил, как в дверной проём заглянуло заспанное девичье лицо, ойкнуло и тут же скрылось. По лестнице засеменили быстрые шажки.

— Невинных тут нет, убийца… — Пробормотал я сам себе в оправдание последовавших событий. И, скакнув за дверь, перемахнул через перила на следующий пролёт, приземлившись прямо перед убегающей.

Не успев остановиться, она затормозила в меня и отлетела назад. Схватив девчонку за ногу, я развернулся и пошёл вниз, таща её за собой. Свободной ногой она отчаянно пыталась пинать меня по руке и ногам, стукаясь спиной или головой на каждой новой ступени.

Спускаясь, я успел заметить, как в проёме третьего этажа появилась Алина. Подтягивая треники, она следила за мной с угрюмым выражением на забрызганном кровью лице.

— Держись пока повыше… — Я прохрипел не глядя на неё и увидел в проёме второго этажа растерянную малышку. — А ты давай-ка лучше прячься обратно в домик…

Маленькая испуганная Лена поспешила спрятаться в ближайшей открытой комнате. А с улицы начали доноситься вопросительные крики и приближающийся к зданию топот. И лязганье затворов, досылающих патроны.

Мечущаяся и вопящая позади меня девчонка уцепилась за косяк, когда я начал спускаться по пролёту, ведущему на первый этаж. Почувствовав сопротивление, я обернулся и хотел уже наподдать ей. Но меня опередила Алина — спускаясь следом, она коротким движением хмуро пнула ботинком по цепляющимся пальцам. Пиратка заверещала от боли и сползла по ступенькам дальше, вслед за моими шагами.

— Ай! Тварь сраная! Пацаны! Помогите! Кто-нибудь!

Внизу, недалеко от входа в луже крови валялся тот, кого Пашок называл Ромашей. Похоже, он сдох похожим образом, также получив в шею «розочкой». А в дверном проёме появился какой-то лохматый парень в тельняшке, сжимавший в руках пистолет.

Уставившись сначала на труп Ромаши, он поднял на меня глаза лишь секундой позже — тогда, когда я подтянул упирающуюся и истерящую девку за ногу вверх перед собой.

Вскинув ствол, паренёк открыл паническую стрельбу в мой тёмный силуэт, выпустив за несколько секунд все патроны. Большинство пуль пролетело мимо, врезавшись в дерево позади меня. Но некоторые попали. И вышибли фонтанчики крови из спины висящей передо мной девчонки.

Отбросив визжащую жертву на пацана внизу, я прыгнул вниз ко входу сам. В проёме прямо передо мной шагнула внутрь ещё одна пиратка — та самая, с подвязанными банданой обожжёнными волосами. В руках она сжимала подпиленный помповый дробовик. Оторвав взляд от барахтающегося под трупом Ирины стрелка, пиратка вскрикнула и задрала на меня ствол.

Коротким движением я продолжил толкать ствол вверх и поднял его ей прямо под подбородок. Как раз тогда, когда её палец вжался в спусковой крючок.

Брызги из крови, ошмётков мышц и осколков костей окрасили потолок над нами, а тело девчонки осело на пол у моих ног. Дробовик остался в моей руке.

— На втором этаже выломанная дверь. Тащи сюда! — Я прижался к стенке у входа и повернулся к спускающейся Алине. — Скорей!

Повторять не потребовалось. Сосредоточенная голубоглазая девочка только вытерла рукавом нос, размазав по лицу кровь Пашка, и скрылась в проёме второго этажа.

А с улицы вход в здание начали осыпать выстрелами. Пьяные пираты не особо понимали, что нужно делать в такой ситуации и просто палили в темноту открытой двери, надеясь попасть в тот страх, который только что прикончил несколько их товарищей. Пули и картечь выбивали из деревянных стен щепки, а из дёргающихся тел на полу — фонтанчики крови и куски мяса.

Выстрелы, хруст и чавканье продолжались довольно долго. Алина уже успела протащить дверь на лестницу и теперь осторожно волокла её по ступенькам ко мне.

Когда выстрелы остановились, подчиняясь чьим-то истеричным приказам, я дёрнул помпу и не глядя выстрелил за угол. Не особо надеясь в кого-то попасть, я всё же услышал сдавленный крик и пальба тут же возобновилась. Снова наполнив пространство коридора сыплющимися щепками и рисуя на полу новые брызги из дёргающихся тел. С потолка шлёпнулся кусок черепной коробки с обрывком банданы.

— Вот… — Тяжело дыша, Алина придвинула ко мне сорванную дверь.

Дослав новый патрон, я ухватился за один из уцелевших засовов — тот, что сумела открыть малышка — и, поднатужившись, поднял дверь за него перед собой на локоть, как щит.

— Как выйду, будь позади! — Перекрикивая выстрелы и треск входящий пуль, я обернулся в сторону согласно кивающей девочки.

Когда выстрелы снова затихли, я шагнул в проём, выставил вперёд свой импровизированный щит и заглянул за угол. В дверь тут же начали врезаться облака картечи и мелкокалиберные пистолетные пули, вжимая мне её в плечо.

Из-за угла ко входу бежал мелкий пацан с дробовиком, похожим на мой. И тут же кувыркнулся ногами вверх, получив заряд дроби почти в упор.

— Подбирай! — Прикрывая дверью и себя и девочку, я начал пятиться в сторону от основной массы стрелков, сидевших у костра на берегу, в сторону снесённых ворот.

Попятившись вперёд меня, Алина разжала пальцы мёртвого пирата и подняла ружьё. Не глядя я выпустил из-за двери в толпу ещё выстрел. Перехватив дробовик за помпу, я резко дёрнул его вниз, выплёвывая гильзу и досылая патрон. Но в этот раз, когда я поймал обрез обратно за рукоять и нажал на спуск, выстрела не последовало. Пусто.

— Подай! — Я отбросил бесполезное оружие, и девочка вложила мне в протянутую руку рукоять нового ствола.

Продолжая шагать назад и пятясь к воротам под градом пуль, поднимавших вокруг комья земли, я снова выстрелил не глядя. И снова перезарядил обрез одной рукой.

Невидимый командир снова остановил пальбу, осознав низкую результативность такой тактики. Но, возможно, у них просто начали кончаться патроны.

— Набегай! Набегай! Вали его! Ща запинаем! Дай сюда, блядь! — Теперь стрелки приближались ко мне от костра бегом.

Перехватив дробовик за ствол, я приготовился использовать его как дубину. И, продолжая отступать, выглянул из-за своего щита.

Ко мне приближались четверо пацанов и две девки. Старшего школьного возраста. А позади них у костра стоял Колян с каким-то карабином в руках и показывал в мою сторону тому, кто, очевидно, приближался со стороны дальних ворот, за грузовой площадкой.

— Сюда! Быстрее! — После этого он продолжил расталкивать ещё несколько тел, валяющихся у костра. То ли раненые, то ли уже нажравшиеся до полного изумления.

Не дожидаясь, пока первая волна атакующих сообразит меня окружить, я пошёл в атаку сам.

Прыгнув вперёд, я швырнул дверь в двух ближайших противников, перехватил ствол двумя рукам и подскочил к третьему. От души ткнув ему стволом в морду, оставив вместо глаза тёмно-красную пустоту, я нырнул под удар от четвертого. Опустив винтовку мне за спину, пацан выронил её и взвыл от боли — рукоятка дробовика врезалась ему в пах на противоходе.

Протиснувшись у него между ног, я прыгнул спиной на дверь, из-под которой пытались выползти повалившиеся на землю подростки, прижав тех своим весом. И разрядил ствол в сторону замахивающейся на меня топориком ближайшей девчонки. Топорик полетел в одну сторону, а тело несчастной пиратки — в другую.

Скатившись с двери на землю, я приподнял её и, наступив коленом на шею одному из валяющихся под ней пацанов, укрылся от выстрелов со стороны тех, кто шёл от дальних ворот.

Взрыхлив вокруг меня землю и нашпиговав пулями второго повалившегося под дверью парня, группа охранников с ворот быстро прекратила стрельбу. Продолжив топать в нашу сторону. Я успел разглядеть троих.

Пока я передёргивал помпу, пацан под моим коленом извивался как червяк, не в силах сделать вдох и сдвинуть вес раза в полтора больше его собственного.

В это время рядом со мной под защиту приподнятой двери плюхнулась на землю Алина. Сжимая в руках винтовку того парня, который всё ещё не мог разогнуться после удара по яйцам, она направила её в мою сторону, упёрла прикладом в землю и пальнула прямо у меня над ухом.

Оглянувшись, я успел заметить, как оседает на землю вторая девка, зажимая фонтанирующую рану на шее.

Повернувшись обратно и продолжая вдавливать в грязь задыхающегося подростка, я высунулся над дверью и разрядил дробовик в ближайшего противника.

— Добей его… — Поднявшись вместе с дверью с чужого горла, я побежал в сторону тех двоих, что ещё оставались на ногах.

Не давая им опомниться от выстрела, я толкнул их своим щитом, развёрнутым горизонтально. Преимущество в весе было целиком на моей стороне — оба полетели с ног на землю.

Навалившись на дверь сверху, я прижал одного из них к земле и оказался с ним лицом к лицу. Поддавшись инстинкту, я боднул его в подбородок переносицей и вцепился зубами в горло. Тёплая кровь мгновенно наполнила рот. Сжав челюсти изо всех сил, я отпрянул назад и вырвал у орущего противника кусок плоти из глотки, рыча как голодный волк.

Со стороны костра раздался выстрел, и рядом со мной в землю зарылась пуля.

Откатившись назад, я дослал патрон и не глядя разрядил дробовик в сторону гаснущих углей. Ещё одна пуля срикошетила от двери в том месте, где я только что был, а от костра донёслись чуть слышные проклятья и сдавленный стон.

Дёрнув помпу ещё раз, я убедился в том, что и этот ствол опустел. Перекатившись в сторону парня, не попавшего под дверь, я схватил его за шкирку, и, подняв перед собой, побежал к костру.

Удерживая карабин одной рукой и прижимая к себе другую — оцарапанную дробью, Колян выстрелил ещё раз. И попал в мой живой щит.

Быстро оценив обстановку и вместо того, чтобы продолжить пытаться попасть в меня, капитан пиратов рванул в сторону Алины. Которая в это время методично размалывала прикладом винтовки череп придушенного школьника, тщательно исполняя мой приказ. Сидя к нам спиной, она не заметила, как Колян подскочил и упёр ствол ей в затылок.

Я остановился и отбросил бесполезное тело.

— Стой, блядь! Не подходи! Башку ей снесу, сука! — Колян дрожал всем телом и был вне себя — то ли от ярости, то ли от страха.

— Ты же помнишь, что я тебе обещал? — Я вытер окровавленный подбородок, цыкнул зубом и сплюнул застрявший кусок кожи. — Вот и не обижайся теперь…

Вопреки шаблонному поведению жертв в подобной ситуации, к которому, очевидно, привык Колян, насмотревшись фильмов или чего-то подобного, Алина и не подумала покорно замирать под стволом.

Вместо этого она резко развернулась, отмахнувшись рукой от ствола, взревела и крепко вмазала капитану кулаком по яйцам.

Охнув, Колян согнулся и попятился, повинуясь рефлексу. И уже через секунду я был рядом с ним.

Окончательно лишив его воли к сопротивлению ударом в челюсть, я уселся на него верхом и схватил за горло. Но мой следующий замах остановила Алина.

Встав прямо передо мной, она протянула мне мой подарок — удобный складной ножик.

— Вот. Сделайте, что обещали…