Адмирал Империи – 26

Глава 9

Место действия: звездная система HD 22048, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Таврида» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: не определен — спорный сектор пространства.

Претенденты: Российская Империя, Американская Сенатская Республика.

Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 198 световых лет.

Точка пространства: 275 миллионов километров от планеты Херсонес-9.

Дата: 7 марта 2215 года.

Прошло шесть долгих часов. Я устало смотрел на обзорный экран. После всех наших суматошных маневров среди астероидов, после отчаянной гонки в попытке, в удачной надо сказать поптыке, оторваться от преследователей мы, наконец, достигли своей цели. Прямо по курсу находилась циклопических размеров конструкция. Гигантская, угловатая, ощетинившаяся орудийными башнями и антеннами связи — это была легендарная крепость «Севастополь».

«Севастополь» медленно, почти незаметно сканерам, двигался в пространстве, буксируемый двумя небольшими судами, еле различимыми на его фоне.

— Ты видишь то же, что и я? — раздался в динамике обескураженный голос Таси. — Это что, буксиры? Они что, пытаются тащить эту громадину⁈ Скорость всего четыре единицы! Ты был абсолютно прав, Саша, с таким ускорением «Севастополь» прибудет к переходу дня через три не раньше…

Я согласно кивнул, не найдя что ответить. Действительно два крохотных суденышка, похожие на муравьев рядом со слоном, отчаянно тужились, волоча за собой неповоротливую тушу «Севастополя». Зрелище было бы комичным, не будь оно столь грустным. В груди начал закипать гнев вперемешку с недоумением. Почему одну из лучших крепостей император оставил без прикрытия и достаточного количества буксиров?

Приблизившись, наша объединенная эскадра, начала неспешно растягиваться в боевой порядок вокруг застывшего исполина. От «Одинокого», «Афины» и «Екатерины Великой» практически одновременно отделились офицерские вельботы, которые направились к центральному пирсу станции…

Через несколько минут я, княжна и вице-адмирал Красовский уже стояли в просторном, но чрезвычайно аскетичном кабинете коменданта «Севастополя». Никаких тебе излишеств — суровые серые стены, пара шкафов, заваленных инфопланшетами, громоздкий металлический стол. А за ним — исподлобья взирал на нас хозяин этого кабинета и, по совместительству, всей крепости — генерал Мордвинов собственной персоной.

Высокий, поджарый, с изрезанным морщинами лицом и колючим взглядом стальных глаз, комендант производил впечатление человека не просто сурового, а прямо-таки вселяющего трепет. Казалось, он мог одним лишь движением брови испепелить любого провинившегося.

— Александр Иванович, вице-адмирал Красовский и… Таисия Константиновна? — прогудел Мордвинов, окидывая нас ласковым взглядом. — Ну-ну. Не ожидал вас здесь увидеть, за эти сутки я уже начал привыкать к одиночеству…

— Однако, — протянул Александр Михайлович, обводя кабинет многозначительным взором. — Не слишком тут у вас… уютно, гм… для первого форпоста империи. Я ожидал чего-то более величественное…

Он неопределенно покрутил в воздухе рукой. Таисия незаметно, но ощутимо наступила ему на ногу. Однако Мордвинов и бровью не повел. Лишь скрипнул зубами.

— Что поделать, господин адмирал, — процедил он. — Как видите, мы в несколько стесненных обстоятельствах… На станции идут восстановительные работы после нескольких проведенных сражений, сейчас не до помпезности и уюта, знаете ли…

И дальше генерала, словно плотину прорвало, Мордвинов начал выкладывать нам всю правду-матку. Дескать, крепость бросили на произвол судьбы на полпути к переходу, эскадра кораблей оставила «Севастополь», гарнизона категорически не хватает, снабжение отсутствует, системы накрылись. Восстанавливать «Севастополь» приходится буквально на коленке и подручными средствами. Единственное, что худо-бедно получилось привести в порядок — так это защитные поля, благодаря гениальному профессору Гинце…

Мы слушали этот безрадостный отчет, будто нашкодившие дети, в принципе Мордвинов был абсолютно прав в своем негодовании, единственное — не тем он это высказывал…

— Послушайте, генерал, — как можно тверже сказал я. — Да, ситуация паршивая, согласен. Но сейчас будет полегче, ведь именно за этим мы здесь… Сейчас возьмем «Севастополь» на буксир и полетим побыстрей…

В это время в каюте генерала показался Густав Адольфович, приветливо мне и Тасе улыбнувшийся и обняв нас как родных. Вот уж кто действительно изменился с нашей последней встречи! Гинце, и без того долговязый и тощий, теперь, казалось, стал и вовсе бестелесным духом науки. Всклоченные седые волосы, горящие лихорадочным блеском глаза за толстыми линзами очков, мятый халат, заляпанный чем-то разноцветным… Классический безумный ученый, честное слово!

— А, Александр Иффанович! — обрадовался он, в порыве чувств бросаясь ко мне и чуть не снеся со стола инфопланшет. — Ну, наконец-то! Я уж думал, вы про меня соффсем забыли. А тут такое творится, такое!

Он замахал руками, словно мельница, едва не зацепив Таисию, которая едва успела отшатнуться. Красовский многозначительно покрутил пальцем у виска.

— Профессор, рад вас видеть, — я вовремя перехватил инициативу, пока Гинце не умчался вдаль на крыльях научного экстаза. — Как успехи, Густав Адольфович? Мы очень рассчитываем на ваши новые разработки.

Услышав про разработки, профессор мгновенно подобрался и посерьезнел. Даже очки поправил и халат одернул.

— Гут, защитные поля почти готофы! — торжественно провозгласил он. — Щиты «Сефастополя» теперь фыдержат прямое попадание из главного калибра дредноута около ста раз. Плазменные заряды будут отражаться, как от стенки горох!

— Отлично, — пожал я руку Гинце и снова повернулся к Мордвинову. — Как с артиллерией?

— Ну, с этим пока сложнее. Тут еще нужно поработать, времени маловато было. Но в целом — четыре стационарных крепостных батареи в строю!

— А как с перетоками энергии, Густав Адольфович? — я снова обратился к Гинце.

— Гут, вот, смотрите сами! — оживился тот, подскакивая к ближайшему терминалу и лихорадочно стуча по клавишам. На экране замелькали какие-то схемы, графики и уравнения. По лаборатории забегали разноцветные блики.

Мы с Таисией синхронно скривились. Будь я проклят, если понимаю хоть что-то в этой научной абракадабре! Но спорить не стали. В конце концов, главное, что оно работает, так?

— Вот, полюбуйтесь! — Гинце с гордостью ткнул пальцем в экран. — КПД фыше нормы на 40 процентов. Расчетный период автономной работы — трое суток при максимальной нагрузке. Охват защитного купола…

Он вдруг осекся и нахмурился, явно заметив какое-то несоответствие. Забарабанил по клавиатуре с утроенной скоростью. Взъерошил волосы, чертыхнулся сквозь зубы.

— Так я и знал! Нижний лефый квадрант по-прежнему уязвим. На 17,5 процентов ниже нормы! Не успел откалибровать, проклятье!

Профессор в сердцах саданул кулаком по столу, отчего многострадальный инфопланшет жалобно пискнул и свалился на пол. Красовский усмехнулся.

— Ладно, профессор, не переживайте, — решительно сказал я, хлопнув Гинце по плечу. — Вы и так творите невозможное…

— Да, как не пережифать⁈ — схватился за голову Густав Адольфович, выбегая в коридор. — Как не пережиффать!!!

— Бедный Гинце, он может так перегореть на работе, — пожалела профессора княжна.

Вой сирены внезапно прервал наш разговор. Резкий, пронзительный, он ввинчивался в уши, словно огромный сверлящий бур, вышибая из головы все мысли и заставляя сердце бешено колотиться.

— Боевая тревога! — надрывался динамик под потолком. — Всем занять места согласно штатному расписанию! Это не учения! Повторяю, это не учения!

По коридорам забегали люди, на ходу натягивая скафандры и проверяя оружие. В воздухе повисло напряжение вперемешку с отчаянной решимостью. Мы с Красовским и Таисией переглянулись.

— Докладывайте! Что у нас? — между тем Мордвинов связался с командным отсеком.

— Господин генерал, на радарах множественные цели! Судя по идентификаторам перед нами две эскадры «янки»! Идут с двух направлений, — сбивчиво начал доклад дежурный.

У меня похолодело внутри. Вот дерьмо, все-таки я был прав про две эскадры!

— Так, без суеты, — прикрикнул на своего офицера, Мордвинов. — Сколько их? Курс, скорость, характеристики?

Вахтенный на несколько секунд замолчал, уточняя информацию, а затем, снова заговорил:

— Три линейных корабля, семь крейсеров, пять фрегатов и один эсминец. Приближаются с двух сторон…

— Васильков, — прошипел Красовский, незаметно оттесняя меня в сторону. — Ты понимаешь, что это значит? Это конец! Нас в порошок сотрут и не поморщатся! Линять надо отсюда, немедленно, пока еще есть время…

— И бросить «Севастополь»? — усмехнулся я, отстраняя вице-адмирала от себя.

— Если не оставим крепость, — не успокаивался Александр Михайлович, — погибнем все!

— Он прав, Александр Михайлович, — тихо, но твердо произнесла княжна. — Уходить нельзя, покроем себя позором, от которого не отмыться…

Вице-адмирал бросил на нее обреченный взгляд, и промолчал, понимая, что переубедить Таисию Константиновну было нереально. Какой к черту позор? Вот упрямая-то!!!

— Возвращаемся на корабли, — сказал я, прощаясь с Мордвиновым и обращаясь к Красовскому и Таисии, — Начинаем стыковку и буксирование крепости. Теперь движемся ровно в сторону перехода…

Как я и предполагал за 10-ой «линейной» увязались еще восемь кораблей противника из дивизии «Следопыты», которые в итоге, прибыли в сектор и объединившись со своими товарищами из двух других дивизий, начали планомерно обшаривать сканерами космос в поисках русских. Пусть мы и ненамного оторвались от О’Браейна и остальных на первоначальном этапе, когда сначала нырнули в астероидный пояс, попавшийся нам на пути, а затем, в квадраты, скрытые «туманом войны». Однако до конца уйти от преследования нам, как вы уже поняли, не удалось, тем более что кораблей «янки» в секторе сейчас оказалось в два раза больше…

Так что сейчас космос полыхал и искрился, словно гигантский бенгальский огонь. Американские крейсера и дредноуты, выстроившись в единый боевой порядок, поливали русскую эскадру ураганным огнем из всех стволов. Благо защитные поля космической крепости, которую мы тянули за собой, пока держали этот напор, надежно защищая наши корабли…

Мы отвечали «янки». Орудийные платформы «Севастополя» изрыгали потоки раскаленной плазмы, пытаясь разбить вражеский строй. Периодически отстыковывающиеся от крепости крейсера и линкоры нашей эскадры, разворачивались и вели прицельный огонь, стараясь отсечь фланги и помешать «янки» сомкнуть вокруг нас кольцо окружения. Заряды с двух сторон неслись к своим целям нескончаемыми вереницами огненных росчерков…

Однако соотношение сил и боевых характеристик было слишком неравным. Даже, несмотря на всю защитную мощь «Севастополя», русская эскадра выглядела бледно на фоне многочисленных кораблей противника. И уже спустя пару часов этот перевес начал сказываться.

— Господин, адмирал, — монотонно докладывала Алекса. — Легкий крейсер «Сивуч» потерял ход! В машинном отсеке пожар! Требуется срочная эвакуация корабля…

— Передай на «Аскольд», данный линкор ближе всех находится к крейсеру, пусть Баевский деактивирует магнитные тросы и берет «Сивуч» на буксир, — распорядился я, абсолютно игнорируя тот факт, что и «Аскольд» и «Сивуч» являлись кораблями 10-ой «линейной» дивизии. — Надо как можно быстрей оттащить крейсер под защиту полей «Севастополя»!

— Поняла, связываюсь с мостиком «Аскольда», — ответила мне Алекса. — Но у нас другие проблемы и куда серьезней!

— Что там⁈

— С другого «фланга»… Эсминец «Пронзительный» уничтожен! — раздалось вслед за этим. — Прямое попадание в топливный бак!

— Какого черта Красовский выпускает легкие корабли на открытое пространство⁈ — недоуменно воскликнул я, сжимая кулаки. — Идиот, б…!

В этот момент меня добила очередная сводка от Алексы:

— Фрегат «Фаннинг» с призовой командой на борту не отвечает! Предположительно, разгерметизация!

— А этого кто послал? — не понял я, закрутив головой.

— Капитан Брагин, — ответил Алекса, перепроверяя информацию.

— Какое право он имел распоряжаться действиями фрегата?

— В составе призовой команды люди с «Баязета», — ответила мне старпом.

— Да, черт знает что происходит в нашей сводной эскадре! — ругался я, совершенно не обращая внимания на тот факт, что сам наглейшим образом только что влез в командование кораблями 10-ой «линейной» в обход Красовского.

Просто слушать сводку потерь для меня сейчас было слишком тяжело. Я стиснул зубы. Как ни крути, а мы теряли корабли один за другим. В то время как проклятые «янки» даже не думали выдыхаться и оставлять нас в покое. Их строй пусть и начал разбиваться на отдельные сегменты, но по-прежнему неумолимо надвигался, постепенно охватывая крепость стальными клещами с «флангов». Противник явно хотел отсечь нас от основной линии маршрута…

— Легкий крейсер «Сивуч» теряет управление, — добила меня Алекса. — Силовые установки повреждены… Двигаться дальше самостоятельно не может… — и сразу вслед за этим:

— Прямое попадание в пороховой погреб… «Сивуча» больше нет…

— Александр Иванович! — ожил динамик голосом Мордвинова. — Щиты крепости держится из последних сил. «Янки» совсем озверели, бьют из орудий как бешеные. Перетоки энергии уже не помогают, поля истончаются быстрей, чем восстанавливаются… Минут пять у них осталось, потом обнулятся… Надо что-то делать…

— Ну, давай попробуем, хотя бы разделаться с одной из «фланговых» групп, — тихо сказал я, отдавая приказ Алексе на выход «Одинокого» из-под защитного поля «Севастополя».

Вслед за моим крейсером тут же устремилась «Афина», капитан-командор Романова, державшая руку на пульсе и все прекрасно видевшая на экранах и карте, не желала бросать меня в этой критической ситуации. И вот два стремительных дредноута, подобно молниям, сорвались с места и ринулись в гущу сражения, вернее на один из его «флангов». Цель — два корабля заходящих на нас «справа» и готовившихся перехватить безвольно болтающийся в космосе фрегат «Фаннинг», на котором произошла частичная разгерметизация и который был покинут нашей призовой командой…

К своему удовольствию я прочитал на карте название кораблей, нам сейчас противостящих: «Феникс» и «Трентон». Ага, старые знакомые! Подобрались слишком близко, уверенные в собственных силах и превосходстве, за что сейчас и поплатятся.

— Коммандер рад вас снова приветствовать, — зло улыбнулся я, взирая с экрана на недовольное лицо О’Брайена. — Жаль, что видимся в последний раз…

— Очень смешно, умник! — хмыкнул американец, вальяжно откинувшись на спинку кресла.

Между тем «Феникс» и «Трентон», оставив на время буксировку фрегата, которым они вновь было завладели, начали грозно разворачивался нам навстречу, ответив вспышками орудийных залпов.

— Думаешь, я шучу? — я перестал улыбаться и только сейчас до американского коммандера дошло, что русские корабли идут на таран, не боясь погибнуть в плазме перекресного огня сразу десятка кораблей «янки», которые наблюдая наш дерзкий маневр, поняли что эти чертовы сумасшедшие «раски» действительно собираются пойти в «рукопашную»…

— Ты что задумал, контр-адмирал⁈ — О’Брайен напрягся и вскочил с кресла. — Ты же понимаешь, что не уйдешь из квадрата после того, как сюда прибудешь⁈

— Но, ты этого уже не узнаешь, — эти мои слова были последними, что услышал коммандер О’Брайен в своей жизни.

Дальше «Одинокий» с «форсажа» сшибся по касательной с «Фениксом» не разрушая, ни себя, ни вражеский крейсер, но тем не менее, одним ударом выводя американский крейсер из строя. Ведь в отличие от моей команды, члены которой все до единого находились сейчас в креслах-ланжеронах, космоморяки «Феникса» к столкновению не готовились, отчего сейчас их тела нужно было отскребать от переборок…