Агентство ’ЭКЗОРЦИСТ’: ALBEDO

Глава 39

Захлопнув дверь ближайшей комнаты, я заперся и быстро начертил сигил. Затем достал записную книжку, которую подобрал с пола перед тем, как покинуть библиотеку. Вообще, пора бы выучить заклинания наизусть, но их слишком много, а ошибаться нельзя – даже в ударениях.

Пролистнув несколько страниц, отыскал нужную и начал читать. Сигил разгорался подобно углям под порывами ветра.

Наконец, заклинание было произнесено полностью, и я коснулся Печати Соломона.

Из пола показалась огромная львиная голова в короне. Из гривы торчали золотые рожки.

- Губернатор Марбас! Я снова призвал тебя! Назови мне имя человека, наложившего проклятье смерти на моего отца, лорда Блаунта.

- У тебя есть, что предложить взамен, заклинатель?! – проревел демон.

Я сделал пальцами пасс, и в воздухе закружились разменные монеты преисподней.

- Имя обойдётся тебе в одну глифу! – предупредил Марбас.

Всего-то!

- Согласен! – поспешно сказал я.

Как только одна из печатей исчезла, демон заговорил:

- Того, кто использовал магию крови против твоего отца, зовут Камерон Гровенор!

Произнеся это, он начал опускаться в чертёж. Едва скрылась голова в короне, линии погасли.

Я устало опустился на кровать.

Значит, барон… Что ж, придётся отплатить ему той же монетой! Отдыхать рано. Предстоит спасти отца и наказать чародея.

Я снова начал ползать по полу, выводя линии и символы сложного чертежа. Убедившись, что всё сделано, как надо, раскрыл записную книжку.

На этот раз я призвал Асмодея.

Из пола появилась голова быка, за ней – барана, а последней – человеческая, в чёрной короне.

– Я призвал тебя, чтобы просить отвести от моего отца, лорда Блаунта, губительную магию и направить её на наложившего проклятье.

- А что ты дашь взамен, заклинатель?! – прорычал демон человеческой головой.

Пришлось отдать две печати в уплату. Одну за снятие проклятья и другую – за то, чтобы оно вернулось к колдуну.

- Проклятие снято! – провозгласила голова быка.

- Проклятие… не может быть наложено! – объявила, запнувшись, голова барана.

- То есть как?! – взвился я. – С какой стати?! Я за это заплатил!

- Барон Гровенор защищён протекцией Преисподней! – сказала человеческая голова. – Печать будет возвращена!

Глифа появилась в воздухе, а затем исчезла.

- И что, никак нельзя его достать? – спросил я, чувствуя глубокое разочарование и раздражение.

- Это исключено! Договор заключён!

Ладно. Хрен с ним. Накажем этого барона и так. Главное, что проклятье снято с отца!

Завершив ритуал, я вышел в коридор и поспешил к спальне лорда Блаунта. Однако по дороге меня перехватил менталь.

- Барон Гровенор отбыл из поместья, - сообщил он. – Мы спохватились слишком поздно.

Я спохватился.

Блин, теперь придётся добираться до него другим способом. И это будет куда сложнее. Особенно учитывая, что обвинить его в покушении официально не удастся.

- Что с телом той девушки?

- Его убрали из библиотеки и вызвали полицию.

- Хорошо. Скажите, что она напала на меня. Где мисс Глостер?

- Она ожидает вас возле спальни лорда.

- Тогда проводите меня туда. Отцу скоро должно стать лучше.

В итоге разгребать всю ситуацию пришлось до вечера. Радовало лишь то, что проклятье перестало действовать, и отец скоро пришёл в себя. Я оставил его на попечение целителя, телохранителей и Арчибальда. Леди Марселлу увезли родственники. Церемонию предстояло перенести на неопределённый срок. Мы с Глорией отбыли на следующее утро, когда отец уже был, как огурчик, и переживал из-за того, что сорвал бракосочетание. Он даже не подозревал об истинной подоплёке дела. Я велел охране пока ему ничего не говорить, чтобы не волновать. Но, конечно, его неведение не продлится долго. Эрик, которого пришлось посвятить во все подробности, обязательно ему расскажет, в чём было дело. Хотя он, кажется, отнёсся скептически к рассказу о колдовстве. Ну, это его дело.

Перед нашим отъездом лорд Блаунт попросил телохранителей оставить нас с ним наедине.

- Кристофер, я не всё сказал тебе, что хотел. Всё из-за проклятого воспитания! Нас, аристократов, с детства учат сдерживать эмоции и соблюдать… пристойность. Хотя что плохого в том, чтобы сказать дорогому человеку то, что чувствуешь? В общем, ты должен знать, что я всегда и во всём готов тебя поддержать. Я уверен, что ты не подведёшь, сынок. Чем бы ни занимался. Я… люблю тебя. И горжусь! Несмотря на общественное мнение и условности.

Признаться, это был первый подобный разговор у нас с отцом. И я был удивлён и тронут до глубины души. Прослезиться, конечно, не прослезился, но был близок к этому. К собственному удивлению.