Агрессия и катастрофа

Выход 1-го Украинского фронта на линию Тернополь, Проскуров и 2-го Украинского фронта на Южный Буг создал немцам новую угрозу окружения - теперь для 1-й танковой армии. Чтобы избежать катастрофы и здесь, германское командование развернуло против 1-го Украинского фронта девять танковых и шесть пехотных дивизий. Последовал мощный контрудар. Завязалось сражение, "такое, которого мы не видели со времени Курской дуги"{1209}. Оно длилось восемь суток. Измотав атакующие немецкие дивизии, советские войска в 20-х числах марта стали вновь быстро наступать к югу. Три Украинских фронта между Овручем и Запорожьем двигались вперед по дорогам и полям, разбухшим от таяния снегов, форсируя разлившиеся реки.

Ставка Гитлера бросила на львовское направление новые силы - шесть пехотных и две танковые дивизии из Германии, Югославии, Франции, Бельгии. Гитлер приказал остановиться любой ценой и создать фронт на Южном Буге. Но группа армий "Юг" оказалась не способной ни к чему, кроме отступления. Войска маршала Жукова форсировали Днестр, освободили Черновцы, Коломыю, Каменец-Подольск. Они отрезали пути отхода 1-й танковой армии. "К концу марта вражеская группировка в количестве 21 дивизии, в том числе десяти танковых, одной моторизованной, в основном была окружена"{1210}.

В гитлеровской ставке теперь вообще отсутствовали какие-либо планы действий на Украине. "Когда-нибудь же русские перестанут наступать, - говорил Гитлер. - Они непрерывно ведут наступление с июля прошлого года. Долго это не может продолжаться".

На совещании 6 апреля Цейтцлер доложил:

- 1-й Украинский фронт действует под командованием самого Жукова.

И тут же успокаивал фюрера: 1-я танковая армия хорошо снабжается по воздуху. Гитлер распорядился: обязательно вывести 1-ю танковую армию из окружения. Ее соединение с главными силами группы армий "имеет чрезвычайное значение", так как позволит "совместно с прибывающими силами создать фронт". После серии тяжелейших боев 1-й танковой армии с огромными потерями все же удалось вырваться. Однако расчеты закрепиться на Южном Буге провалились.

Гитлер стал придумывать новые меры, чтобы остановить непрерывное отступление на Украине. Города, имевшие значение узлов коммуникаций, он стал объявлять "крепостями". "Коменданты крепостей" отвечали головой за их удержание. В "Вольфшанце" думали: осада "крепостей" задержит наступление советских войск. Однако окруженные гарнизоны задач своих не выполняли. Они в конечном счете стали все чаще сдаваться в плен. Потеря Украины становилась фактом. Теперь здесь уже ничего нельзя было сделать, кроме того, чтобы опять кого-то снять с должности, кого-то назначить, одних обвинить в проигрыше битвы, другим приказать добиться успеха "любой ценой".

30 марта Гитлер вызвал в свою баварскую резиденцию фельдмаршалов Клейста и Манштейна. Без долгих разговоров он объявил им об отставке. Когда фельдмаршалы выходили из кабинета фюрера, за дверьми уже стояли их преемники Модель и Шернер.

Восточный фронт продолжал отступать все ближе к тем границам, откуда все началось памятным утром 22 июня 1941 г.

Красная Армия к середине апреля выходила к предгорьям Карпат. 2-й Украинский фронт в последних числах марта достиг реки Прут и перенес боевые действия на территорию Румынии. Группа армий "Юг" стремительно откатывалась теперь уже под руководством Шернера. 3-й Украинский фронт в начале апреля освободил Одессу, форсировал Днестр и стал готовить новую операцию. Выход советских войск на западное побережье Черного моря поставил в еще более безнадежное положение немецко-румынскую группировку в Крыму{1211}.

12 апреля Гитлер приказал как можно дольше удерживать крепость Севастополь, хотя немецких сил для длительной обороны явно не хватало. Но советские войска прорвались в Крым и, стремительно двигаясь по его равнинам к югу, разгромили 17-ю немецкую армию, штурмовали исторические бастионы Севастополя и у обрывистых берегов Херсонеса завершили крымскую победу. Приказ ставки Гитлера о выводе 17-й армии запоздал. Только незначительные силы удалось вывезти морем и по воздуху из Крыма в Румынию. "Армия должна была потом, - отмечает журнал военных действий ОКВ, - снова восстанавливаться из осколков"{1212}. Крым, которому германский империализм всегда придавал такое большое значение, был потерян.

IV

Мощное наступление Красной Армии на широком фронте в марте - апреле 1944 г. разорвало в клочья надежды германского верховного командования на "стабилизацию Восточного фронта" и окончательно ликвидировало миф о реальности "переброски сил с Востока на Запад". В руках германского командования опять не оставалось резервов. Остановить натиск Советских Вооруженных Сил оно теперь надеялось, лишь срочно двинув новые силы с Запада на Восток. Шрамм в комментариях к журналу военных действий ОКВ говорит об этом, применяя следующие выразительные определения: "В ходе всей войны, пожалуй, еще никогда опасность прогрессирующего выдалбливания (курс. наш. - Д. П.) остальных театров военных действий в пользу обороны на Востоке не становилась такой четкой, и это в то самое время, когда в любой момент лучше оснащенные, неизрасходованные силы противника могли начать на других театрах такую же самую или более трудную битву"{1213}.

С 23 марта 1944 г. Иодль наметил целый ряд маневров с целью передачи новых и новых дивизий с Запада и Балкан на Восточный фронт. Он спланировал различные перегруппировки между "театрами, подчиненными верховному командованию". Еще в середине февраля одна дивизия из Норвегии была срочно переброшена в группу армий "Север" и несколько специальных полков под Львов. Как отмечается в журнале военных действий ОКВ, "обширное привлечение сил с театров военных действий, подчиненных ОКВ (все районы Европы, кроме Восточного фронта. - Д. П.), на советско-германский фронт, в результате чего был заново поднят вопрос о всеобщем распределении сил, потребовалось в марте"{1214}.

С такой оценкой можно согласиться только отчасти. Крупная переброска войск началась еще осенью 1943 г. С октября по декабрь на Восточный фронт срочно отправились из Италии и Балкан четыре пехотные, семь с половиной танковых и танко-гренадерских, одна воздушнодесантная дивизии. Во второй половине февраля штаб верховного главнокомандования отменил решение направить из России во Францию отборную танковую дивизию СС "Адольф Гитлер", уже сосредоточенную в Шепетовке, и снова бросил ее в бой на Украине. 10 марта начинается переброска на Восток дивизии из Дании. В тот же день из Ганновера выступает бригада реактивных установок, через два дня двигается дивизия из Польши, затем две дивизии из Франции направляются к Бугу, еще одна - из Юго-Восточной Европы в группу армий "Юг". Вслед за ними отправляется сильная дивизия, предназначенная для занятия Будапешта, а с 24 марта наступает очередь главных сил группы армий "Запад": приказ срочно двигаться на Восточный фронт получили три дивизии из резерва группы армий и подразделения штурмовых орудий (четыре дивизиона). Наконец, 26 марта руководство ОКВ приступило к переброске из Франции под Львов самого мощного соединения Рундштедта - 2-го танкового корпуса СС. Журнал военных действий ОКВ делает вывод: "Риск, на который пошли, был велик, ибо группировка врага в то время вряд ли давала надежду, что англо-американский противник - как это потом произошло - будет еще ожидать с вторжением до раннего лета"{1215}.

Действительно, после ослабления германских армий в Западной Европе их положение в начале 1944 г. стало очень трудным. В первой половине января Иодль отправился во Францию, чтобы проверить подготовку к отпору вероятного англо-американского вторжения и составить на этот счет личные впечатления. Они изложены в заметках его дневника от 6 до 13 января:

"Чудовищная переброска на Восток. 319-я дивизия на островах Канала имеет только 30% состава (9 января). Лучшие люди отданы. Офицеры хорошие, солдаты хорошие, но они ничего не могут сделать. Хаос в перевооружении (7 января). Изъятие офицеров - для Востока - должно быть прекращено. Командиры полков новые, также многие командиры батальонов (11 января), 711-я дивизия... имеет только шесть батальонов... никакой современной противотанковой артиллерии... 10-я танковая дивизия СС (заново сформирована)... хочет освободиться от работ, не выполнила еще ни одного крупного задания. Танковая группа имеет подвижность лишь наполовину... (12 января). Хаос у Шербура из-за стоящих рядом трех частей вермахта... Совсем плох Брест (13 января)... Как вообще будет вестись воздушная война против вторжения? Активная борьба против вражеских воздушных флотов невозможна. Небольшое наступление истребителей против судов и морских военных объектов. Следовательно, борьбу с вражеской авиацией вести невозможно"{1216}.

В журнале военных действий ОКВ подчеркивается: когда 9-я и 10-я эсэсовские танковые дивизии были направлены на Восток, Западный театр тем самым лишился "последних боеспособных резервов". Одновременно "были переданы Востоку боеспособные резервы из Дании, Финляндии и Норвегии"{1217}.

Несмотря на затруднительное положение на Западе, руководители ОКВ и тот же Иодль продолжали требовать новых и новых дивизий для Восточного фронта, продолжали гнать их со всех бастионов своей "Крепости Европа".

Иодль подготовил для Гитлера новый "Обзор" распределения сил между театрами военных действий, где писал: "Все дивизии с Запада, которые находятся на формировании, за исключением четырех пехотных, немедленно после окончания их подготовки должны быть переброшены на Восток; это же относится и к заново формируемым бригадам штурмовых орудий". На обсуждении обстановки 31 марта генеральный штаб сухопутных сил получил руководящее принципиальное указание: "На Восток должны быть направлены отовсюду какие только будет возможно силы". В связи с этим Варлимонт подчеркнул: "Снова создаваемая легенда, будто на театрах военных действий верховного командования "накапливались" силы и утаивались от Восточного фронта, который вел тяжелую борьбу, должна быть раз навсегда отброшена"{1218}.

Пытаясь оправдать ослабление Запада в пользу Востока, Иодль заявлял, что речь шла об использовании на Востоке только части дивизий из Западной, Северной и Юго-Восточной Европы, а именно о сорока одной. Но тут же авторы "Обзора" не могли не признать, что имеющиеся в настоящее время силы, по меньшей мере на Западе и Юго-Востоке, "не могут считаться достаточными даже для обороны от наступления с решительными целями". Запад в результате отдачи на Восток полностью боеспособного танкового корпуса можно будет считать достаточно защищенным "только лишь после окончания новых формирований, которые, вероятно, продлятся до середины июня". Силы на юго-востоке Европы, "ослабленные отдачей в Венгрию шести дивизий и некоторой части средств усиления, еще, возможно, будут в состоянии стать господином положения в борьбе с партизанами и охранять важнейшие источники сырья и коммуникаций; однако они не смогут отбить англо-американское вторжение"{1219}, если оно последует на Балканы.

Несмотря на такую ситуацию, "с июля 1943 г. с различных театров военных действий, подчиненных ОКВ, на Восток было переведено всего 23 дивизии", кроме того, Запад направил на советско-германский фронт еще ряд отдельных батальонов, всего 45 тыс. человек, четыре подразделения штурмовых орудий и т. д.

В "Обзоре" ставился и изучался вопрос о возможном сокращении отдельных выдвинутых вперед позиций, "для того чтобы получить силы для Востока". В конечном счете делался вывод, что и далее "подавляющая масса немецкой армии как по числу соединений, так и по их внутренней ценности должна быть введена на Востоке. На всех других фронтах следует держать лишь минимум сил, и отчасти этот минимум даже сократить"{1220}(курс. наш. - Д. П.). Таков был ответ ОКВ на вопрос, как найти выход из положения. Таков ответ фактами тем, кто позже, в годы "холодной войны", стал утверждать, будто Германия проиграла войну не на Востоке, а на Западе. Таков неопровержимый ответ истории всем, кто хотел бы забыть, что именно Советский Союз являлся решающей силой в борьбе с нацистским вермахтом.

Если даже накануне вторжения англо-американских экспедиционных сил во Францию летом 1944 г., которого ОКВ давно ждало и крайне опасалось, оно все же требовало сократить имеющийся там "минимум сил" в пользу советско-германского фронта, то этот исторический факт не нуждается ни в каких комментариях.

Неожиданное, проведенное в грандиозных масштабах наступление Красной Армии на Правобережной Украине имело первостепенное значение для хода второй мировой войны. Советские войска "расчленили стратегический фронт врага, в результате чего взаимодействие групп армий "Южная Украина" и "Северная Украина" нарушилось"{1221}. Красной Армии открывался путь в Румынию, Венгрию, на Балканы. Гитлеровский флот потерял важнейшие черноморские базы. От влияния третьего рейха на Ближнем Востоке не осталось и следа. А союзники СССР по антигитлеровской коалиции вновь получили неоценимую помощь: наступление Красной Армии весной 1944 г. еще раз открыло зеленый свет Англии и США для высадки во Франции.

V

Весенние события на Восточном фронте стимулировали дальнейшее развитие процесса распада фашистской коалиции, начавшегося после Сталинграда. Нацистское военное руководство стремилось военными средствами задержать развал блока. После Италии усилия направлялись в этом отношении, естественно, против Венгрии, Румынии и Финляндии.

Сталинградская катастрофа отрезвила руководителей хортистской Венгрии. Они стали думать главным образом лишь о том, как выбраться из трясины фашистской коалиции. Осторожное политическое зондирование в Мадриде, Лиссабоне и Анкаре не привело к существенным контактам с Англией и США, но серьезно насторожило внимание гитлеровцев к тем, кого они уже давно называли "сегодня союзники, завтра предатели".

Разбитая венгерская армия больше не могла сражаться, и начальник генерального штаба Сомбатхельи хотел снять ее с Восточного фронта или в крайнем случае заручиться согласием немцев не вводить ее ни при каких условиях в бой. По мере продвижения Красной Армии венгерские войска оттягивались назад, избегая и до крайности опасаясь открытой борьбы. Когда в первой половине ноября 1943 г. Красная Армия нанесла очередной удар под Житомиром и венгерские дивизии оказались в непосредственной близости к линии фронта, Сомбатхельи приказал "не вступать в открытый бой с регулярными советскими войсками" и отступить. Впоследствии такой приказ дважды дублировался (16 и 23 марта 1944 г.){1222}. Цейтцлер стал говорить о "символическом участии Венгрии в войне". Бешеная злоба против союзника нарастала в "Вольфшанце" пропорционально росту перспективы, что после собственной гибели союзник возможно уцелеет.

Хортистскую верхушку охватывали панические настроения. В начале 1944 г. она настойчиво требует от Берлина разрешить всеобщий отвод армии для обороны венгерских границ. 24 января с такой просьбой в "Вольфшанце" явился Сомбатхельи, а 12 февраля Хорти обратился непосредственно к Гитлеру с длинным письмом, призывая его "всеми силами и средствами оборонять венгерские границы от возможного вторжения русских". Как-никак, "война приблизилась значительно ближе к Венгрии, чем к Германии", - заявил он. Хорти обещал не просить немецких дивизий, а обойтись своими силами. Он сосредоточит все венгерские войска в северо-восточных Карпатах, после чего они займут оборону на карпатском фронте{1223}.

Письмо осталось без ответа. Загадочное молчание Берлина усилило тревогу и гнетущую подавленность в Будапеште. Какой ответ могла теперь дать встревоженному союзнику ставка Гитлера, когда она уже давно решила насильственно оккупировать Венгрию?

Руководители ОКВ стали теперь придавать Венгрии исключительное значение. Она должна остаться сателлитом третьего рейха! Пример Италии для нее должен быть исключен. Грозящая потеря румынских нефтяных источников превратила венгерские нефтяные вышки в последний спасительный маяк, который может предупредить полную остановку военного механизма третьего рейха. Плодородные венгерские поля, особенно после потери Украины, должны спасти, рейх от голода. В министерстве Шпеера подсчитали: венгерские поставки снижаются (в 1943 г. всего лишь 350 тыс. тонн из возможных 850 тыс.). Это ли не признак готовящегося предательства!? Поля и пастбища Венгрии стали в глазах нацистских калькуляторов последним источником продовольственного снабжения, а ее недра последней кладовой жизненно важных ископаемых - марганца, бокситов и т. д. Генеральный штаб считал венгерскую транспортную сеть главным нервным сплетением коммуникаций Юго-Восточной Европы и предпольем Германии. У фашистского военного командования отныне и почти до конца войны складывается "венгерский комплекс", повлекший за собой в недалеком будущем важные политические и стратегические решения. В их разработке и проведении в жизнь военному руководству принадлежала первостепенная роль.

Еще 30 сентября 1943 г. Варлимонт от имени штаба оперативного руководства предложил оккупировать Венгрию и разоружить венгерскую армию. Созданный под его руководством план "Маргарита" предусматривал в течение восьми суток занять три зоны оккупации: в западную часть страны до Тисы вступят немецкие войска, в восточную - румынские, в северо-восточную - немецкие и словацкие{1224}. Утверждение плана затянулось: дивизии, предусмотренные для "марша в Венгрию", пришлось бросить на Восточный фронт. Лишь 1 ноября Иодль согласился с планом, но отклонил разоружение венгерской армии: ее следует не разоружать, как итальянцев, а склонить на свою сторону подобно варианту с австрийцами. 11 ноября штаб оперативного руководства представил новое распределение сил, которое вступало в действие с 10 декабря - к этому времени, как представлялось руководителям ОКВ, борьба на Восточном фронте затихнет. На случай угрозы одновременного выхода из войны не только Венгрии, но и Румынии политическое руководство, по мнению Иодля, должно будет "или устранить подобную возможность, или создать внутри обеих стран такие условия, при которых там одновременно не произошли бы военные восстания"{1225}. Последнее считалось наиболее опасным.

26 января 1944 г. штаб оперативного руководства представил новый доклад: о подготовке оккупации Румынии (план "Маргарита II"). В штабе считали, что проведению в жизнь обоих планов будет крайне мешать острый недостаток сил. Поэтому невозможно проводить оба плана одновременно. Против венгерской армии, численность которой оценивалась в 450 тыс. человек (в том числе 360 тыс. внутри страны), следовало направить значительные силы. Где их взять? Гитлер при встрече с Антонеску 26 февраля в "Вольфшанце" сделал попытку склонить его к военной поддержке Германии против Венгрии в случае выхода ее из войны, но румынскому правителю просто нечем было поддержать фюрера. Тем не менее у Гитлера и Кейтеля после встречи осталось впечатление о прочности позиции Антонеску внутри страны, и они 28 февраля приказали отменить подготовку плана "Маргарита II".

Итак, нацистское военное руководство хладнокровно и расчетливо в полной тайне подготовило удар по своему ближайшему союзнику. Гитлер со своей стороны сделал только небольшие дополнения к плану "Маргарита": хотя бы часть войск ввезти в страну поездами заблаговременно, "чтобы впоследствии они стали троянским конем". Генеральный штаб немедленно ухватился за эту мысль: ему, как и фюреру, вероломство всегда было по душе.

По плану "Маргарита" немецкие войска вступали в Венгрию с четырех сторон и двигались концентрически на Будапешт. Срок вторжения - 12 марта - пришлось перенести, потому что дивизии, изготовившиеся для марша с севера, руководители ОКВ срочно бросили в сражения на Восточном фронте. Окончательная дата воскресенье 19 марта - была установлена во время посещения "Вольфшанце" начальником штаба главнокомандования на Юго-Востоке генералом Ферчем. Оттягивать срок Гитлер запретил: войска, назначенные для оккупации Венгрии, требовал Восточный фронт. Шесть дивизий, девять отдельных полков, бригад и полицейских подразделений изготовились для вторжения. Венгерское командование имело возможность организовать сопротивление германской оккупации. Но режим Хорти капитулировал.

В исследовании А. И. Пушкаша "Венгрия в годы второй мировой войны" имеется подробное описание встречи Гитлера с Хорти 18 марта 1944 г. в Клессгейме. Здесь регент дал согласие на оккупацию Венгрии немецко-фашистскими войсками, ибо испытывал "все возрастающую тревогу в связи со стремительным наступлением Красной Армии". Гитлер выразил свое удовлетворение решением. Он заверил, что "так же любит Венгрию", как и регент, и любезно сообщил, что его войска "уже на пути в Венгрию"{1226}.

После отъезда Хорти поздно вечером 18-го были отработаны последние детали вторжения, до начала которого оставалось семь часов. Над Будапештом должны будут появиться немецкие самолеты. Их устрашающие или "пропагандистские" полеты закончатся разбрасыванием листовок. Следует символически отказаться от занятия цитадели и королевского дворца в Будапеште, но поставить там почетный караул. Венгерские части собрать в казармах, а Хорти устроить торжественную встречу.

Перед рассветом 19 марта немецкие войска пересекли венгерскую границу{1227}. Они почти не встретили сопротивления, потому что Сомбатхельи по пути из Клессгейма послал в Будапешт телеграмму с приказанием армии "дружески встретить немецкие войска" и оставаться "спокойными". Под Будапештом приземлились парашютисты. Хорти возвратился в столицу около 11 часов утра и был встречен немецким караулом с военными почестями. В течение нескольких последующих дней операция "Маргарита" планомерно завершилась соединением северной и южной групп нацистских войск. Река Тиса стала восточной границей оккупированной зоны.

Немедленно в Будапеште и других городах начались повальные аресты. Не избежал подобной судьбы и генерал Сомбатхельи, обвиненный в "связи с врагом". Новое правительство Стояи принесло "клятву верности" гитлеровскому рейху. Оно объявило, что немецкие войска находятся в Венгрии по его просьбе для защиты страны "от большевистской опасности"{1228}.

Таким путем гитлеровцам удалось затормозить выход Венгрии из фашистского блока.

Тем временем наступление Красной Армии развивалось с нарастающей силой. Германское военное руководство рассматривало Венгрию как один из ключевых пунктов на новом этапе борьбы. Журнал военных действий ОКВ следующим образом оценивал значение Венгрии весной 1944 г.: "В результате развития событий на Восточном фронте венгерский вопрос стал частной проблемой вопроса, удастся ли немецким и румынским армиям снова остановить русское наступление"{1229}. Когда в конце марта немецкая 1-я танковая армия с огромным трудом и большими потерями прорвалась из кольца окружения у Каменец-Подольска, а соединения маршала Жукова стремительно двинулись на Коломыю и Черновцы, ОКВ в страшной тревоге решило направить все возможные подкрепления Восточному фронту и превратить Венгрию в военный лагерь. Из Югославии к Львову двинулись новые дивизии. Гитлер срочно подписал письмо венгерскому генеральному штабу: "Положение на Восточном фронте требует твердых решений и быстрых действий. Речь идет о том, чтобы... бросить против врага все имеющиеся в распоряжении силы". Гитлер требовал, чтобы "союзные юго-восточные государства внесли свой вклад в борьбу". Следует срочно усилить и выдвинуть дальше к востоку в Галицию 7-й венгерский корпус, и одновременно венгерский генеральный штаб должен представить календарный план дальнейшей мобилизации своей армии{1230}.

Новое венгерское правительство продолжало предавать интересы своего народа. Оно решило окончательно подчинить рейху все народное хозяйство, особенно сельское. Уже 25 марта венгерский генеральный штаб начал по требованию ОКВ срочную мобилизацию дополнительно восьми дивизий, которые согласно телефонограмме из "Вольфшанце" от 26 марта должны были поступить в распоряжение командующего группой армий "Юг". Восточная часть страны объявлялась немецкой оперативной зоной. Германское военное командование потребовало от венгерского правительства выделения средств, материалов и рабочей силы для строительства аэродромов и укреплений, увеличения выпуска для германской армии автоматов, зенитных орудий, автомашин, истребителей. Генштаб потребовал даже остановить в Венгрии автобусное движение и горючее передать немецкой армии.

Фашистское военное руководство добилось своей цели: Венгрия со всем ее военным потенциалом осталась в нацистской упряжке.

Новая ситуация на Восточном фронте, возникшая в связи с мощным весенним наступлением Красной Армии, наряду с проблемой Венгрии поставила перед руководителями третьего рейха вопрос о судьбе Румынии как главного их союзника. Уже в конце января 1944 г., как отмечалось, в ОКВ были высказаны предположения о необходимости ввода немецких войск на территорию Румынии. В Бухарест отправился начальник квартирмейстерской службы штаба оперативного руководства полковник Полек, чтобы согласовать с румынским генеральным штабом подготовительные вопросы вступления в страну германских дивизий{1231}.

Журнал военных действий ОКВ отмечает:

"Продвижение русских на Буг поставило перед руководством германского вермахта следующие задачи:

1. Проведение мероприятий по крупному усилению немецкими войсками румынских и прилегающих к Румынии областей и обеспечение леями немецких войск{1232}.

2. Охрана нефтяного района Плоешти.

3. Расширение использования Транснистрии для снабжения войск.

4. Отвод "фольксдейчей" и румынских беженцев, а также принудительная эвакуация из угрожаемых областей"{1233}.

По вопросам финансов и эвакуации населения представители генеральных штабов договорились быстро. Но решение вопроса о вводе немецких дивизий и об управлении "Транснистрией" неожиданно для германского представителя натолкнулось на трудности.

Оказалось, что румынское командование смертельно боялось появления на своей территории войск друга и союзника. Вместе с тем оно и сейчас, накануне катастрофы, хотело воспользоваться трудным положением другого партнера Венгрии, чтобы решить давние территориальные споры. Бессовестная торговля длилась немалый срок. Антонеску в конце концов согласился освободить требуемый немцами район на территории Румынии для развертывания германских дивизий, но лишь при условии, если Гитлер выполнит давно обещанное "румыно-венгерское урегулирование" территориального вопроса.

Однако нацистских лидеров, их генеральный штаб сейчас меньше всего интересовала эта возня. Надо использовать все ресурсы, чтобы не пустить Красную Армию в глубь Румынии. Домогания Антонеску Гитлер отклонил под предлогом превращения "оспариваемых венгерских территорий" в оперативную зону германской армии. 26 марта Гитлер направил в Бухарест письмо: необходимо "путем использования всех сил остановить русских на юго-востоке, по возможности дальше от границ союзных государств, и с помощью противотанковых препятствий создать сплошной фронт"{1234}. Русские ослабели, уверял фюрер Антонеску, они оторвались от баз снабжения, и поэтому есть возможность перерезать тыловые коммуникации их соединений. Вчера командующему группой армий "Юг" передано пять дивизий, в том числе сильный танковый корпус. Но для планируемого контрнаступления требуется, чтобы румынские войска прикрыли немецкую группировку на верхнем течении Прута, а венгерские - на Днестре. Гитлер просил своего верного союзника "в обстановке, когда непосредственно решается также и судьба Румынии, сделать все, чтобы ускорить мобилизацию и развертывание румынских дивизий и каждое боеспособное соединение направить в район развертывания к северу, на Прут"{1235}.

Но фюрер и его генералы безнадежно опоздали. В тот день, когда из "Вольфшанце" было отправлено это послание, войска 2-го Украинского фронта вышли на 85-километровом фронте к реке Прут, на государственную границу СССР с Румынией. В последующие несколько дней они форсировали реку и вступили на румынскую территорию{1236}. Такое развитие событий не только повергло румынскую фашистскую клику в полное уныние, но также сорвало германские планы контрнаступления и "прикрытия на Пруте". Антонеску отвечал Гитлеру 27 марта: "Ввиду того, что противник перешагнул Прут и верхнее течение Днестра, стало больше невозможным осуществить строительство и использование противотанковых заграждений на верхнем течении рек". Антонеску сообщал, что не верит в боевую силу венгерской армии. У него есть основания думать, что она "готова перебежать к врагу и вместе с ним бороться против германо-румынских войск"{1237}. Что касается просьбы фюрера насчет развертывания румынских дивизий за Прутом, то она решительно отклонялась. Антонеску любезно предлагал фюреру, чтобы немецкая 1-я танковая армия, "которая сейчас как раз отступает через Днестр на Прут", сама взяла на себя оборону этой линии. Вновь мобилизуемые румынские соединения направятся южнее, в Среднюю Молдавию, чтобы здесь оборонять жизненно важные направления на междуречья Прута и Серета к центру страны.

Антонеску считал необходимым для укрепления подступов к Румынии прибывающие из Крыма войска использовать на южном участке Восточного фронта.

Так рушились германские оперативные планы. Вновь - который уже раз оказалось, что русские не "ослабели"; контрнаступление против них на юге невозможно.

В первых числах апреля румынское командование панически сообщало германской ставке: в случае глубоких прорывов советских войск через Прут и далее в тыл оно отведет армию в глубь Румынии "на линию Дунай - Галац Карпатская дуга"{1238}. Сейчас оно подтягивает все имеющиеся войска вперед и по требованию "Вольфшанце" на 150-километровый фронт от Ясс до Карпат вводит семь пехотных дивизий. Созданная здесь оборонительная линия рассматривалась Антонеску как прикрытие границы. Ее усиливали немецкие соединения с тяжелым оружием и танками. Казалось бы, фронт удалось стабилизировать. Румынский союзник еще оставался в седле. Но ненадолго. Только до нового наступления Красной Армии.

Режим Антонеску переживал глубокий кризис. В стране вызревала революционная ситуация, шла подготовки вооруженного восстания. Тревога в Берлине не утихала. Гитлер принял решительные меры: он вновь призвал на решающий, по его мнению, участок фронта "пожарного для безнадежных положений" Вальтера Моделя и жестокого нациста генерала Шернера. Как читатель помнит, оба стояли за дверью кабинета Гитлера в Бергхофе, когда тот 30 марта 1944 г. давал отставку Манштейну и Клейсту, обвиненным в поражении на Украине. После их ухода Модель здесь же, в кабинете фюрера, получил звание фельдмаршала и принял командование над группой армий "Юг", переименованной теперь в "Северную Украину". Доказавший уже прежде свое упорство и свой фанатизм, Шернер стал командующим группой армий "Южная Украина" - бывшей группой армий "А".

2 апреля Гитлер отдал оперативный приказ No 7: "Настало время окончательно остановить наступление русских". Оборона должна быть и будет восстановлена на юге по линии Днестр - восточные отроги Карпат - Тернополь - Броды - Ковель.

Но когда дела на юге стали, казалось, улаживаться, преподнес сюрприз третий союзник. Условий перемирия запросила Финляндия. Нацисты стали понимать, что вскоре останутся в одиночестве перед превосходящими силами антигитлеровской коалиции.

Вермахт против народного Сопротивления

I

Во второй мировой войне гитлеризм вел помимо борьбы с регулярными армиями еще и другую войну: против национально-освободительного движения народов Европы. При этом нацисты не учитывали по меньшей мере двух уроков истории. Во-первых, той древней истины, что империи, основанные лишь на завоеваниях, недолговечны. Во-вторых, что никакая, даже самая мощная армия не в состоянии одолеть в несправедливой войне народную, революционную, национально-освободительную борьбу, как бы свирепы ни были применяемые этой армией методы, как бы ни расправлялась она с патриотами.

Германский фашизм проводил в годы второй мировой войны в оккупированных странах политику массового террора и насилий. Одна из легенд, созданных наиболее реакционными представителями буржуазной историографии, состоит в том, что нацистское военное руководство непричастно к преступлениям, творимым фашистами в странах Европы против мирного населения и участников народной борьбы в тылу гитлеровских войск.

Идейные защитники германского милитаризма готовы признать вину СС, гестапо, зондеркоманд, Гиммлера и почти кого угодно, только не вермахта. Честь высших нацистских военных должна остаться незапятнанной, руки - чистыми.

Но потоки фактов смывают преграды, которыми идеологи антикоммунизма хотят оградить недавнее прошлое германского милитаризма от "чрезмерных крайностей" исторической правды. Однако история обладает тем свойством, что ничего не забывает. Пример гитлеровского фашизма в этом отношении убедителен и нагляден.

Борьба народов в тылу фашистского вермахта возникала как закономерный протест широких народных масс в различных странах против фашизма и устанавливаемого им "нового порядка". Это движение носило общедемократический характер, причем его авангардом и организатором выступали коммунистические партии. В зависимости от условий в каждой стране антифашисты применяли различные формы борьбы: саботаж, диверсии, забастовки и, наконец, высшую форму - вооруженную борьбу, которая велась в виде партизанского движения. Преобладание тех или иных форм зависело от конкретной обстановки в каждой стране, от ее национально-освободительных традиций, сил Сопротивления, от положения на фронтах, особенно на решающем - советско-германском фронте. В ряде стран складывались национальные фронты Сопротивления. Центральные органы руководства освободительным движением затем, при возникновении революционной ситуации, превращались в первые органы революционной власти. Они способствовали перерастанию антифашистской борьбы в народные революции.

На первых порах Сопротивление обычно выражалось в пассивных формах. Но по мере усиления деятельности прогрессивных, демократических, антифашистских элементов, в ходе саморазоблачения фашизма борьба против оккупации становилась все более активной. Решающее значение безусловно имело вступление в войну Советского Союза.

Ряд историков правого толка из капиталистических стран, некоторые из бывших генералов вермахта создали миф о "контрпартизанской войне" как о якобы "вынужденных ответных действиях" специальных органов гитлеровского государства на "незаконную", противоречащую "обычаям войны" деятельность партизан, особенно в Советском Союзе. Но при этом как будто забывается, что движение Сопротивления, включая его высшую форму - партизанскую борьбу, представляло собой реакцию народов Европы на варварскую политику, которую проводили оккупанты. И когда патриоты поднимались с оружием в руках, фашизм бросал против них все свои организации подавления. Высшие штабы вермахта участвовали в планировании массовых расправ в оккупированных странах. Подобная деятельность превратилась в неотъемлемую часть обязанностей ОКВ, ОКХ, командования групп армий. В итоге оказалось, что не только гестапо, СС, СД и другие карательно-полицейские органы нацистского рейха осуществляли массовые расправы над патриотами оккупированных стран, но и вермахт. Военное руководство фашистской Германии создало в ходе второй мировой войны продуманную систему организации подавления борьбы народов в оккупированных странах.

На основе приказов Гитлера Кейтель, как шеф ОКВ, координировал с рейхсфюрером СС Гиммлером, высшим руководителем СС, начальником полиции и всей службы безопасности, главные вопросы карательных действий. Одновременно ОКВ разрабатывало на этот счет общие директивы вооруженным силам. Конкретное планирование велось в штабе оперативного руководства ОKB, в генеральном штабе сухопутных сил совместно с личным штабом рейхсфюрера СС. Составителями планов на разных этапах были Кейтель, Иодль, Варлимонт, Цейтцлер, Гудериан, Хойзингер и др.

Общие директивы по ведению операций против партизан поступали из ОКВ в генеральный штаб сухопутных сил, оттуда в детально разработанном виде они направлялись в войска. Нередко такие приказы от имени Гитлера за подписью Кейтеля шли прямо в штабы объединений и соединений. Командующие группами армий руководили борьбой с патриотическими силами непосредственно на территории, занимаемой войсками группы. Войска СС, полиции, включая отряды палачей эйнзатцгруппы СД, которые по приказам Гиммлера назначались рейхскомиссарами на местах для проведения массовых экзекуций, поступали в подчинение командующих группами армий, нередко действовали совместно с полевыми войсками вермахта или в их расположении. Командующие армиями сотрудничали с эйнзатцгруппами.

По мере увеличения масштабов народной борьбы, расширения деятельности партизан соединения вермахта стали играть все возрастающую роль в подавлении этой борьбы на оккупированных территориях. Специальным соглашением между Гиммлером и ОКХ руководство "операциями" против партизан нередко возлагалось на командиров войсковых соединений вермахта, которым подчинялись эйнзатцгруппы и отряды СС. Иодль признал на Нюрнбергском процессе: "Приемы антипартизанской войны разрабатывались в подчиненном мне оперативном управлении ОКВ". Затем проекты приказов "дорабатывались, отшлифовывались и представлялись на одобрение Гитлеру". Так появлялись директивы о войне против патриотов.

II

Еще до второй мировой войны антифашистское движение Сопротивления началось в оккупированной гитлеровцами Чехословакии. Его зарождение относится к первым дням после вступления в страну нацистских войск. Патриотически настроенные демократические силы страны объединялись вокруг коммунистической партии, призвавшей к борьбе. Уже летом 1939 г. произошли первые массовые демонстрации против захватчиков. На улицах Праги пролилась кровь. Осенью в чешской столице выступили студенты. Созданный в Словакии Национальный фронт стал объединять патриотически настроенных граждан. Начались забастовки рабочих,

В Польше борьба патриотов против захватчиков стала развертываться в первые же дни сентябрьских событий 1939 г., т. е. в самом начале второй мировой войны. Гитлеровских солдат уже в сентябре встречали выстрелы партизан. Польский народ, которому было суждено первым встретить военный удар нацизма во второй мировой войне, первым же стал придавать ей справедливый, национально-освободительный характер.

Сразу после оккупации страны выступления польских патриотов в тылу врага носили разрозненный характер. Но постепенно численность отрядов Сопротивления росла. Так, отряд майора Кубали к марту 1940 г. состоял из 400 человек, но вскоре увеличился до 1 тыс. Центром антифашистского движения Сопротивления постепенно становились пролетарские районы Силезии. Здесь к лету 1940 г. партизанские отряды насчитывали до 15 тыс. человек. В крупнейших пролетарских центрах стали работать подпольные коммунистические организации. Они налаживали сотрудничество с другими антифашистскими группами. Намечалась консолидация снизу всех антифашистских сил с целью дальнейшей активизации борьбы за освобождение.

В Югославии непосредственно после захвата гитлеровцами страны коммунистическая партия приступила к организации Сопротивления. Она призывала к освобождению, к единству и широкому сплочению народов страны. Созданный ЦК КПЮ Военный комитет во главе с секретарем ЦК Иосипом Броз Тито и военные комитеты партии на местах начали формировать подпольные боевые отряды.

Деятельность коммунистов опиралась на широкую социальную базу. Рабочие, крестьяне собирали оружие, уходили в горы, леса, присоединялись к партизанским отрядам, созданным в первые же дни оккупации группами офицеров и солдат югославской армии. К лету 1941 г. активность партизанских отрядов возросла, хотя до вступления в войну Советского Союза еще отсутствовали условия для антифашистской борьбы массового масштаба.

Во Франции движение Сопротивления также возникло сразу после оккупации. Руководящим центром стала Французская коммунистическая партия, не сложившая оружия в условиях фашистской диктатуры и террора. В манифесте от 11 июля 1940 г. партия призвала к созданию "Фронта свободы, независимости и возрождения Франции" вокруг рабочего класса, руководимого коммунистами.

После массовых забастовок шахтеров весной 1941 г. начали создаваться первые отряды франтиреров и партизан. В конце 1940 г. боевые отряды, руководимые ФКП, уже вели активные действия против захватчиков.

В Австрии. Бельгии, Голландии, Дании, Норвегии, Албании, Греции - во всех оккупированных странах в первом периоде второй мировой войны зарождалась и постепенно развертывалась борьба патриотов против нацизма. Но пока гитлеровский рейх продолжал свое шествие по Европе от успеха к успеху, выступления народов оккупированных стран против нацистов еще не приняли столь широких форм, как позже, когда в войну вступил Советский Союз.

Функции борьбы с народным Сопротивлением гитлеровский руководящий военный аппарат стал принимать на себя по-существу с самого начала второй мировой войны. Дело здесь отнюдь не в том, как мы уже отмечали, что вермахт оказался перед необходимостью "ответить" на гверилью. Дело в том, что беспощадное подавление воли народов к свободе представляло собой органическую сущность фашизма как системы. Поэтому все орудия нацистского государства, в том числе и вооруженные силы, неизбежно и автоматически включались в акции против движения Сопротивления в Европе. Все началось еще в 1939 г. Уже после захвата Чехословакии верхушка вооруженных сил не только целиком поддерживала свирепый оккупационный режим, осуществляемый Гейдрихом, но и содействовала организации карательных действий.

Во время агрессии против Польши в сентябре 1939 г. гитлеровские войска по приказам верховного командования участвовали в массовых расправах с польскими патриотами. Так произошло, например, в Быдгощи, где в первых числах сентября погибло 5 тыс. поляков. Главнокомандующий сухопутными силами Браухич отдал 5 сентября 1939 г. директиву о создании "особых судов", возглавляемых строевыми офицерами. Им предоставлялось право "на месте" выносить смертные приговоры над гражданскими лицами, задержанными с оружием в руках. Аналогичные директивы ОКВ и ОКХ отдали в сентябре 1939 г.

После завершения "сентябрьского похода" правители фашистского рейха передали полноту власти в Польше Г. Франку, который во многих своих преступных "начинаниях" опирался на "командующего войсками на Востоке" (должность введена 25 октября 1939 г.), получившего "все права и полномочия, согласно закону об обороне государства". Занимавший эту должность генерал Бласковиц, а затем сменивший его генерал Гинант внесли крупную долю в те репрессии, которыми ознаменовалось гитлеровское господство в Польше.

В работах польских историков, в частности в исследовании М. Турлейской, посвященном событиям 1939 - 1941 гг., дается развернутая картина как начальной стадии героического Сопротивления поляков режиму гитлеровской оккупации, так и действий высших руководителей вермахта - Кейтеля, Браухича, Рунштедта, Бласковица, активно участвовавших в проведении политики репрессий. Бесконечная цепь фактов неопровержимо доказывает тесное сотрудничество милитаристов с органами гестапо в преступлениях против польского народа{1239}.

В ставке верховного главнокомандования вооруженными силами Гитлер и Кейтель 20 октября 1939 г. разработали так называемый план управления Польшей. "Цель: жестокость и суровость должны быть главными принципами в этой расовой борьбе для того, чтобы предотвратить для нас необходимость снова воевать из-за этой страны"{1240}. Командующий 18-й армией в Польше генерал Кюхлер 22 июня 1940 г. потребовал от офицеров и солдат "воздерживаться от критики" массовых репрессий, происходящих в "генерал-губернаторстве", ибо борьба "требует для ее окончательного решения в духе нашей нации крайних, предельно острых мероприятий"{1241}. Под "острыми мероприятиями" подразумевалось, конечно, уничтожение людей.

Польские патриоты, несмотря на неимоверные трудности, активизировали действия. Диверсии, саботаж, особенно на промышленных предприятиях и на транспорте, ширились. 23 мая 1941 г. "военный главнокомандующий в генерал-губернаторстве" докладывал в ставку Гитлера о "поджогах, совершаемых польским движением Сопротивления": с октября 1940 г. на Восточной железной дороге подожжено большое количество вагонов и паровозов, а причины установить не удалось.

23 февраля 1941 г. начальник штаба военного главнокомандующего в генерал-губернаторстве генерал Браунер докладывал в "Вольфшанце" о попытке поджога склада бензина на авиационной базе Кросно, о нападениях и поджогах казарм германских частей в Томашуве Любельском и Скерневице. Браунер заключал: "Вероятнее всего - планомерная деятельность польского движения сопротивления"{1242}.

13 мая 1941 г. фашистский разведывательный центр "Абверштелле" сообщал из Познани: здесь "действует группа сопротивления, у которой есть коротковолновые передатчики". Она связывается с ВВС за границей. Авиационный удар по германским военным объектам в Познани в ночь с 8 на 9 мая представлял собой, согласно донесению, "воздушное наступление, о котором было заранее известно польским кругам сопротивления". По заключению гитлеровских разведчиков, "здесь действует польская нелегальная организация "Железная бригада""{1243}.

Подобные донесения шли нарастающим потоком через каналы главных военных инстанций третьего рейха. Они свидетельствовали не только о том, что ширится новый фронт, не предусмотренный уставами вермахта, но и что сам вермахт с начала второй мировой войны активно включается в борьбу с национально-освободительным движением народов Европы.

Фельдмаршал Лист в Греции, генерал Штюльпнагель во Франции, генерал Фалькенхорст в Бельгии, ревностно выполняя приказы ставки Гитлера, ОКВ, ОКХ, очень скоро стали теми, кто в сознании граждан оккупированных стран не очень заметно отличался от гестаповских фюреров.

III

Вступление в войну Советского Союза дало мощный толчок развитию европейского движения Сопротивления. Повсюду оно вступило в новую фазу, которая характеризовалась дальнейшим объединением и ростом патриотических сил, активизацией форм борьбы, растущим моральным подъемом участников движения. Чем труднее становилось положение гитлеровцев на советско-германском фронте, тем больший размах приобретали действия антифашистских сил в оккупированной Европе.

С нападением на Советский Союз вермахт в еще большей степени чем прежде, принял на себя функции карательно-полицейского органа фашистского режима. Классово-идеологический характер гитлеровской агрессии против социалистического государства нашел свое выражение в особо жестоких методах ведения войны против СССР. Тщательно разработанные еще до нападения на Советский Союз инструкции, директивы верховного командования вермахта требовали от армии участия в массовом уничтожении "всех носителей коммунистической идеологии, партизан, военнопленных". Войска "освобождались" от моральной и юридической ответственности за любые преступления на советской земле. Приказ ОКВ от 13 мая 1941 г. ("Об особой подсудности в районе "Барбаросса""), составленный Варлимонтом и подписанный Кейтелем, разрешал карательные действия против мирного населения по распоряжению любого командира соединения, или части. Более того, каждый офицер мог решать, должен ли быть "немедленно расстрелян" любой "заподозренный" советский гражданин. Приказ требовал "беспощадно уничтожать партизан как в бою, так и в случае бегства". Директива ОКВ "О комиссарах", изданная 6 июня 1941 г., возводила в закон истребление политработников Красной Армии. После "победоносного окончания похода" вооруженным силам предназначалась роль полицейской дубины на "покоренном Востоке". Борьба с восстаниями и партизанским движением должна была стать единственной обязанностью тех 60 дивизий, которыми фашистские стратеги собирались, начиная с осени 1941 г., "умиротворять завоеванную страну".

С первых же дней Великой Отечественной войны советские люди на временно оккупированных территориях начали выступать с оружием в руках против захватчиков. "В тылу врага развернулась всенародная борьба против фашистских оккупантов. Вместе с Советскими Вооруженными Силами сокрушительные удары по врагу наносили партизаны. Народные мстители, подпольные партийные и комсомольские организации действовали во многих районах Украины, Белоруссии, Молдавии, Литвы, Латвии, Эстонии и в Смоленской, Брянской, Псковской, Новгородской, Орловской, Ленинградской, Калининской, Московской и других областях"{1244}. Руководимая Коммунистической партией, определяемая справедливым характером войны, борьба советских людей в тылу гитлеровских армий превратилась в один из крупных политических и военно-стратегических факторов, обеспечивших затем победу над фашизмом.

Партизанские отряды и подпольные группы, возникшие в первые же месяцы войны, постепенно переходили к активным акциям. По призыву ЦК ВКП (б) они создавали настоящую армию советских партизан. В Белоруссии к 1 августа 1941 г. действовал 231 партизанский отряд. В течение второго полугодия число отрядов и групп возросло до 437. В Ленинградской области осенью 1941 г. вели борьбу с захватчиками 84 партизанских отряда, в Калининской - 55 отрядов, в Московской области действовали 41 отряд и множество боевых групп. Аналогичная деятельность развертывалась в ряде других областей и районов.

Осенью 1941 г. на границе Ленинградской и Калининской областей образовался партизанский край, освобожденный от оккупантов. В Белоруссии возникли крупные районы, занятые сильными, активно действующими отрядами. Все более широкую известность приобретали отряды под руководством С. А. Ковпака, К. С. Заслонова, М. Ф. Шмырева, Т. П. Бумажкова, H. H. Попудренко, Ф. И. Короткова, Н. Ф. Королева и других героев партизанской борьбы.

Гитлеровские вооруженные силы с самого начала агрессии против Советского Союза обрушили на советских патриотов во временно оккупированных районах волну массовых репрессий. Уже на четвертый день войны ставка Гитлера отдала приказ о передаче "всей полноты власти на оккупированной территории" командующим войсками вермахта. В их обязанность вменялось так называемое обеспечение безопасности захваченных районов. По гитлеровской терминологии это всегда означало террор и массовые экзекуции. На совещании в "Вольфшанце" 16 июля 1941 г. Гитлер объявил: "Русские... отдали приказ о партизанской войне в нашем тылу. Эта партизанская война имеет и свои преимущества: она дает нам возможность истреблять все, что восстает против нас". Нужны ли комментарии? Гитлер, Геринг и Кейтель пришли к заключению: необходимо как можно скорее "замирить гигантское пространство". Метод: "Лучше всего этого можно достигнуть путем расстрела каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд". Кейтель тут же внес предложение: "Местные жители должны знать, что будет расстрелян всякий, кто проявит бездействие, и что они будут привлекаться к ответственности за каждый проступок". Это указание шефа ОКВ стали энергично исполнять командующие группами армий, многие командиры различных инстанций.

Еще 4 апреля 1941 г. было подписано соглашение между ОКХ и СС о том, что эйнзатцгруппы (отряды по уничтожению людей) подчиняются армейскому руководству. Так установился контакт, который после 22 июня сразу принес плоды. Эйнзатцгруппы уже в первые месяцы военных действий против СССР докладывали: отношения с армией "превосходные", "тесные", даже "почти сердечные"{1245}.

Многие командующие армиями на Восточном фронте принимали самое активное участие в преступных акциях. Бесчеловечными методами действовали против партизан Рейхенау, Клюге, Кюхлер, Штраус, Гепнер и др. Командующий 16-й армией Буш отдал 6 августа 1941 г. позорный приказ: немецкий солдат должен "относиться к пленным свысока и держать себя с ними так, чтобы рассчитаться за ожесточенную и нечеловеческую свирепость, проявленную русскими в боях". Он разъяснял: "При непокорности немедленно применять оружие"{1246}. Так генерал Буш мстил раненым и безоружным советским солдатам за их героизм и стойкость в бою. Таков был их "кодекс чести", таково "благородство", которым столь часто любили похваляться гитлеровские генералы и о котором после войны писали их адвокаты. Командующий 6-й армией Рейхенау 10 октября 1941 г. приказал всем офицерам и солдатам применять в отношении партизан "решительные и жестокие меры", не щадя женщин. "Никакие исторические или художественные ценности на Востоке не имеют значения"{1247}, - провозглашал этот "популярный генерал".

Под ногами захватчиков буквально горела земля. Командующий группой армий "Север" фельдмаршал Лееб вынужден был 7 августа 1941 г. предостеречь свои войска: "Возросшая деятельность партизан делает невозможным проезд через сельские местности отдельных солдат и мелких отрядов". Проезжать через села рекомендовалось лишь после того, как... "ближайший орган военной власти" сможет "установить безопасность данного села"{1248}.

Верховное командование старалось вовсю, чтобы террором сломить любое сопротивление. В "Дополнении" к директиве No 33 от 23 июля 1941 г. ОКВ требовало "изыскивать средства для обеспечения порядка в охраняемых районах, не запрашивая новых охранных частей, а применяя соответствующие драконовские методы". Всякое сопротивление надлежало ликвидировать "распространением со стороны оккупационных властей такого страха и ужаса, который отобьет у населения всякое желание противодействовать".

16 сентября 1941 г. в ставке Гитлера Кейтель подписал директиву о беспощадном подавлении освободительного движения и расстрелах заложников: "С самого начала военной кампании против России во всех оккупированных Германией областях возникло коммунистическое повстанческое движение". Чтобы "сломить его в кратчайший срок", командующие войсками отныне должны были руководствоваться указаниями: "Человеческая жизнь в странах, которых это касается, абсолютно ничего не стоит... Устрашающее воздействие возможно лишь путем необычайной жестокости". Устанавливалось, что в качестве репрессии за смерть одного солдата вермахта следует "смертная казнь 50-100 коммунистов. Способы этих казней должны еще увеличивать степень устрашающего воздействия"{1249}. Приказ генерала Рейхенау от 10 октября был распространен по всей армии как "образцовый". Некоторые войсковые генералы, командиры корпусов отдавали подобные же указания. Командир 30-го армейского корпуса Зальмут 21 ноября 1941 г. распорядился "расстреливать на месте" любого, у кого будет найдено оружие.

Режим террора, установленный германскими вооруженными силами, нарастал. В начале декабря 1941 г. появилась изощренная по жестокости директива Кейтеля "Ночь и туман": "В оккупированных областях гражданские лица не немецкой национальности, выступающие против империи или оккупационных властей..., подлежат принципиально смертной казни". 12 декабря вышла еще одна директива Кейтеля о расстрелах. Сплошь и рядом все эти директивы проводились в жизнь не только зондеркомандами, но и армейскими частями.

Однако никакими репрессиями гитлеровцы не могли остановить волну народного гнева. К концу 1941 г. в тылу немецко-фашистских войск на временно оккупированных территориях СССР было создано около 3500 партизанских отрядов и групп{1250}. Их нарастающие по силе удары все больше путали расчеты и планы гитлеровских политиков и стратегов. В марте 1942 г. Геббельс записал в дневнике: "Опасность партизан увеличивается от недели к неделе. Партизаны господствуют во всех оккупированных областях России... Зимой партизаны создавали нам очень большие трудности, и эти трудности с началом весны нигде не прекратились"{1251}. Западногерманский историк Г. Теске в специальной работе, посвященной борьбе нацизма против партизанского движения, вынужден признать: "Первая битва, которую проиграл германский вермахт во второй мировой войне, была битва против советских партизан зимой 1941/42 г. Затем следовали дальнейшие поражения в этой борьбе... В основном они состояли в том, что с самого начала инициатива находилась у партизан и осталась у них до конца войны"{1252}.

Составление планов борьбы с партизанами ОКВ возложило на оперативный отдел генерального штаба сухопутных сил и его начальника Хойзингера. "Борьба с партизанами и охрана в областях ведения операций является частью военного руководства", - констатировало ОКХ{1253}. Убедительное признание!

В начале 1942 г. на Восточном фронте группа армий "Центр" не только потерпела поражение под Москвой, но на завершающей стадии битвы оказалась перед необходимостью начать борьбу иного рода, не вмещавшуюся ни в какие рамки предвоенных теорий и планов. Весь тыловой район армий фон Клюге, особенно его важнейший - центральный участок, оказался под контролем партизан.

Отряды, действовавшие с осени 1941 г. в восточной части Смоленской области, получили поддержку кавалерийского корпуса генерала П. А. Белова, направленного в рейд к Вязьме, и совместными действиями освободили несколько районов Смоленской и Калужской областей. Они установили контроль над обширной зоной в тылу группы армий "Центр"{1254}. Своей мужественной борьбой партизаны и солдаты более пяти месяцев диктовали волю гитлеровскому командованию на центральном участке советско-германского фронта. Вплоть до лета 1942 г. они затрудняли действия войск фон Клюге. Генеральный штаб сухопутных сил наращивал активность борьбы с патриотами.

Все это необходимо по достоинству оценить. Речь шла о настоящей войне с Сопротивлением народа в тылу фашистских войск, о проведении в жизнь чудовищных директив Гитлера и Кейтеля, включая приказ "Ночь и туман", о планомерных операциях группы армий фон Клюге, вынужденной повернуть значительную часть своих войск против партизан. Деятельность советских партизанских отрядов и войск между Смоленском, Вязьмой, Рославлем, в брянских лесах и у Ржева затрудняла для группы армий "Центр" участие в начавшемся главном наступлении на южном крыле советско-германского фронта летом 1942 г. и потребовала переброски сюда дополнительных сил.

Борьба носила длительный и упорный характер. В середине февраля партизаны освободили Дорогобуж. Вместе с кавалеристами они нападали на коммуникации, на немецкие гарнизоны, вели наступление на Вязьму. К весне 1942 г. они освободили от врага район, по окружности превышавший 400 км. Командование группой армий бросило для его ликвидации в общей сложности 11 дивизий. 19 мая 1942 г. штаб Клюге сообщал в ОКХ: "Удары партизан отбиты путем контрнаступления и занят ряд населенных пунктов"{1255}. В донесениях штабу сухопутных сил говорилось об "ожесточенно сражающихся партизанах", участившихся взрывах на железнодорожных магистралях и шоссе, об усилении напряженности в тылу.

Верховное командование, генеральный штаб сухопутных сил старательно "обобщали опыт" и совершенствовали тактику. 10 мая по указанию Гитлера генеральный штаб определил "усовершенствованный" метод боевых действий: прежде всего нужно раздробить партизанскую группировку на мелкие части. В журнале военных действий ОКВ 8 июня 1942 г. записано: "... В партизанских котлах в тыловой области севернее Брянска и южнее Дорогобужа наши войска смогли добиться дальнейшего захвата местности и положить начало сужению котла. Несмотря на стойкое сопротивление, удалось занять много населенных пунктов, установить связь между отдельными, двигающимися друг к другу ударными клиньями и таким путем создать новые, меньшие котлы"{1256}. Однако успех достигался дорогой ценой. Поэтому Гитлер, определяя 16 июня задачи группы армий "Центр", придавал важное значение "очищению тыловой области за 4-й армией", т. е. на смоленско-вяземском направлении{1257}.

В обиходе генерального штаба появился в те дни необычный термин: "тыловой фронт", совершенно не предусмотренный точной нацистской штабной наукой. 6 июня штаб 4-й армии сообщил: "Тыловой фронт: наши силы, введенные для сужения котла в районе Дорогобужа, Ельни, смогли продвинуться дальше, наступая с севера, востока и юга"{1258}.

Генеральный штаб плохо знал силы и планы партизан. Только во второй половине июня ему удалось определить: партизанскую группировку из 4 тыс. человек западнее города Киров возглавляет генерал Белов. Цель - прорваться на восток. Более чем скромный успех контрпартизанских акций привел в конце июня 1942 г. штаб верховного главнокомандования к выводу: "В борьбе с повстанцами (Югославии. - Д. П.), как и с партизанами в России, мы недостаточно тверды. Цель может быть достигнута только жесточайшими действиями и отрицанием всех европейских сдерживающих моментов".

Несмотря на ввод в конце июня против партизан у Ельни 19-й танковой дивизии и других войск, патриоты сражались стойко. Донесения группы армий "Центр" в штаб сухопутных сил на протяжении нескольких месяцев 1942 г. пестрели непривычными для военного штабного глаза сообщениями. В них говорилось то о четырех взрывах на железной дороге южнее Брянска, то об упорном сопротивлении партизан северо-восточнее Вязьмы. "На южном участке группы армий, - сообщал Клюге 3 июля, - дальнейшая упорная борьба с партизанами". А еще через три дня: "На шоссе Рославль - Брянск идет сражение между нашими войсками и сильным партизанским соединением"{1259}.

Регулярные части вермахта вели необычную затяжную борьбу до тех пор, пока кавалеристы Белова не прорвались к линии фронта. Гальдер записал 16 июня 1942 г.: "Белов снова прорвался в направлении на Киров. Нам это не делает чести". И 17 июня: "Кавалерийский корпус Белова действует теперь западнее Кирова. Он все же отвлек на себя в общем 7 немецких дивизий"{1260}.

Вплоть до второй половины июля партизаны держали в состоянии растущего напряжения командование группы армий "Центр". Когда перешли в наступление Калининский и Западный фронты, начавшие 30 июля Ржевско-Сычевскую наступательную операцию, положение партизан улучшилось. Гельмут Грейнер отмечал в журнале военных действий верховного командования: "Главный пункт борьбы находился в группе армий "Центр", на участке 9-й армии, восточнее Зубцова и севернее Ржева, где русские с 30 июля атаковали крупными силами пехоты и танков и к 4 августа осуществили широкий и глубокий прорыв". Варлимонт следующим образом дополняет картину: "Глубокое нападение партизан потрясло тыл и снабжение фронта особенно в этом районе"{1261}. Попытка немцев 11 августа перейти в наступление (операция "Вирбельвинд") вскоре провалилась{1262}. Войска фон Клюге оказались под ударами с фронта и тыла.

Штаб группы армий "Центр" 15 июля 1942 г. сообщал, что ввел "боеспособные дивизии для оперативного боевого использования против партизанских соединений"{1263}. В течение августа 1942 г., по данным штаба, регулярные войска провели здесь 25 крупных контрпартизанских акций, в которых участвовало 67 батальонов и 4 роты. В записи журнала военных действий ОКВ от 14 августа 1942 г. читаем: "Тыловые коммуникации группы армий сильно разрушены партизанами; в настоящее время в тыловом районе группы армий "Центр" прерваны все железнодорожные линии, кроме одной-единственной. Для борьбы с партизанами должны быть привлечены войска из генерал-губернаторства"{1264}. В тот же вечер Клюге заявил ОКХ: имеющимися силами он "больше не в состоянии удерживать позиции 3-й танковой и 9-й армий" и потребовал подкреплений. Но переброска обещанных ему двух дивизий по единственной свободной от партизан железной дороге заняла слишком много времени.

Во второй половине августа Клюге жаловался: обстановка сверхнапряженная, боевая сила и стойкость войск сильно уменьшились{1265}. В донесении из оккупированных восточных районов от 20 августа 1942 г. шефа охранной полиции и СД приводилась следующая статистика: в Белоруссии с апреля по июль 1942 г. партизаны провели 1316 акций против предприятий, учреждений, линий связи и т. д.; 85% нападений на предприятия, используемые оккупантами, привели к полному их уничтожению{1266}.

Подытоживая сказанное, мы можем прийти к двум существенным выводам: во-первых, в связи с действиями советских партизан в начале и середине 1942 г. германский генеральный штаб и Верховное командование приняли на себя руководство операциями, направленными против антифашистского движения Сопротивления, и тем самым активно участвовали в карательно-полицейской деятельности. Эта борьба усложнила использование войск группы армий "Центр" по планам ОКВ и ОКХ на 1942 г. Во-вторых, германское военное руководство не поняло характера партизанской войны, оказалось несостоятельным в борьбе против народного антифашистского Сопротивления.

После вступления в войну Советского Союза создались благоприятные условия для дальнейшего развертывания партизанской борьбы в Югославии. 22 июня 1941 г. ЦК Коммунистической партии Югославии обратился с воззванием к народу: "Борьба Советского Союза - это и наша борьба, так как он борется и против наших врагов, под чьим ярмом вы стонете". 22 июня началось восстание в Словении. 7 июля - в Сербии. Партизанские отряды создавались быстро. Не прошло и трех месяцев, а в сербских горах действовало уже 23 отряда, 14 тыс. человек{1267}. Хорватия была охвачена пламенем восстания с конца июля. В октябре партизанские отряды и группы выросли до 70 тыс. человек{1268}. Войска оккупантов оказались под ударами смелых, неуловимых отрядов. Теперь стратеги из "Вольфшанце", у которых по горло хватало дел на Востоке, вынуждены были все больше внимания обращать на Балканы, где успешное начало оборачивалось плохим продолжением. И сюда требовались подкрепления.

После того как гитлеровские войска в Югославии получили 342-ю дивизию из Франции, 113-ю дивизию с советско-германского фронта и 125-й полк из Греции, 80 тыс. гитлеровских солдат начали в середине сентября 1941 г. наступление против патриотов. Главнокомандующий на Юго-Востоке фельдмаршал Лист 12 сентября 1941 г. ввел сильные, полнокровные дивизии с танками. Начались упорные, ожесточенные бои. Конечно, силы были слишком неравными. Четыре месяца, с сентября по декабрь, сражались повстанцы. Затем они в порядке отошли в горы{1269}. Коммунистическая партия Югославии в эти первые месяцы борьбы понесла тяжелые жертвы: пало на поле боя 3 тыс. коммунистов, среди них 20 членов ЦК. Но гитлеровские войска заплатили за это дорогую цену. Генерал-полковник Рендулич писал, что восстание в Сербии для немецких войск оказалось внезапным. Он подчеркивал: "Войска вели тяжелую борьбу за существование. Чтобы суметь одолеть партизанское восстание, они должны были сражаться с наивысшей энергией и активностью"{1270}.

Победы Красной Армии зимой 1941/42 г. способствовали дальнейшей активизации национально-освободительного движения в Европе. Партизанские отряды Югославии разрастались. Зимой 1942 г. они снова развернули бои по всей стране. В марте из отдельных батальонов и отрядов были созданы шесть партизанских бригад. Германский генеральный штаб и его представители на Балканах бросили в карательные экспедиции еще больше соединений вермахта. 13 февраля 1942 г. генерал артиллерии Бадер сообщил из Сербии "общий баланс контрпартизанских действий": с 1 сентября 1941 г. по 12 февраля 1942 г. убито и расстреляно 7756 человек и 20 149 уничтожено "в результате карательных мер". Он докладывал: "Пленных в ходе боевых действий с повстанцами брать не собираемся. Всякий, кто будет захвачен с оружием в руках... расстреливается на месте"{1271}. Командующий 12-й армией отдал 19 марта 1942 г. директиву "О борьбе с повстанцами в Сербии и Хорватии". В ней говорилось о влиянии битвы под Москвой на оживление движения Сопротивления: "Нужно считаться с тем, что весной в Сербии и в занятой немецкими войсками Хорватии снова начнутся восстания в больших размерах". Для борьбы с такой опасностью и укрепления германского господства в Югославии следует "применять все средства"{1272}. Германское командование готовилось бросить против повстанцев крупные силы. По данным П. Морача, в начале 1942 г. 500 тысячам оккупационных войск и 116-тысячному формированию квислинговцев (усташей, четников) противостояли 80 тыс. югославских партизан{1273}.

Наступление гитлеровцев весной 1942 г. нанесло серьезный урон партизанскому движению в Восточной Боснии, Черногории, Санджаке, Герцеговине. Но в других районах оно активизировалось. В июне 1942 г. началась операция югославских партизан из Черногории против оккупантов в Западной Боснии и Хорватии, которая длилась до января 1943 г. При этом партизаны освободили ряд городов. Деятельность патриотов усилилась и в других районах Югославии. В Словении были сформированы бригады народной армии, в Сербии и Македонии постоянно увеличивалась численность отрядов, во многих областях создавались освобожденные территории - здесь господствовала народная власть.

До конца 1942 г. в югославское партизанское движение влилось еще 150 тыс. бойцов. Их объединили в восемь дивизий и два ударных корпуса Народно-освободительной армии. Соответственно увеличили силы и оккупанты. До конца года число их дивизий возросло до 30. В их рядах находилось вместе с усташами 830 тыс. человек{1274}.

Начинался новый этап движения Сопротивления в различных странах Европы. Летом и осенью 1942 г. завершилось создание Национального фронта во Франции, Фронта независимости в Бельгии, Национально-освободительного фронта в Албании. Партизанское движение в Греции, возникшее сразу после оккупации страны в 1940 г., поднялось на новую ступень. Национально-освободительный фронт (ЭАМ), созданный в сентябре 1941 г. по инициативе коммунистической партии, организовал Народно-освободительную армию (ЭЛАС). Ее действия наносили ощутимый урон оккупантам.

И чем больше нарастали силы антифашистского движения в Европе, тем интенсивнее шел процесс дальнейшего втягивания гитлеровского военного руководства в борьбу против народов, сражавшихся за национальную честь и свободу.

IV

Мощный подъем национально-освободительного движения в Европе в начале 1943 г. потребовал от нацистского верховного командования использования для борьбы на этом новом, столь необычном для него и непредвиденном направлении всех тех военных ресурсов, которые с неимоверными трудностями оно могло как-то высвободить с фронта. Восточный театр сковал фашистский вермахт. Тем не менее, определенную часть того, что оно еще было в состоянии наскрести, ОКВ бросало на борьбу с народным Сопротивлением. Но поразительно: как ни старались генералы, как ни требовали они на основании уставной тактики сломить "гверилью", ничего не получалось. Методы фашистской "регулярной войны" рассыпала в прах война народная.

С конца 1942 г. верховное главнокомандование вооруженных сил и министерство внутренних дел установили деловой контакт и даже вели некие дискуссии: кто должен выставить больше войск? Генеральный штаб всеми силами помогал Гиммлеру, а тот - генералам из "Вольфшанце". Но когда грянули Сталинград, Курск и 1944 год, оказалось, что ни вермахт, ни гестапо не в состоянии обеспечить фронт внутренней борьбы.

Уже во второй половине лета 1942 г. генеральный штаб сухопутных сил прямо санкционировал массовые убийства мирных жителей для "замирения оккупированных областей на Востоке". По приказу ОКХ от 31 августа 1942 г. создавались специальные "охотничьи команды", которым предстояло буквально "охотиться" за людьми. "Боевой приказ о борьбе с бандитами на Востоке" от 11 ноября 1942 г. требовал "особой твердости". Террор утверждался как лучшее средство деморализации населения. Приказ гласил: не брать пленных, "расстреливать на месте" лиц, имевших на руках оружие.

19 декабря под руководством ОКВ было заключено соглашение военного главнокомандующего на Украине с "высшим СС и полицейфюрером Украины" о широкой полицейской акции против народного Сопротивления.

В начале января 1943 г. Гиммлер просил ОКВ усилить совместные действия вермахта и СС по борьбе с партизанами и проведению "полицейских акций". В ответе рейхсфюреру СС от 15 января Кейтель писал: "Вермахт постоянно поддерживает полицию (военными. - Д. П.) силами". Согласно записи в журнале военных действий ОКВ, он "выразил пожелание еще более тесного сотрудничества"{1275}. Уже на следующий день части 151-й резервной пехотной дивизии направляются против белорусских партизан. 12 декабря 1942 г. Гиммлер сообщал Гитлеру: в предвидении новых потерь, которые понесет в личном составе полиция "во время ее действий совместно с вермахтом" при борьбе с партизанами, необходимо пополнение в 10 тыс. человек. Кейтель немедленно распорядился отрядить призывников 1925 г. рождения для службы в войска СС. Из них предполагалось сформировать две эсэсовские дивизии. Кроме того, после нового года объявлялся призыв под знамена Гиммлера еще 27 тыс. добровольцев. Однако до конца января 1943 г. удалось получить только 10 тыс.{1276}

В записи от 13 января 1943 г. журнала военных действий ОКВ читаем: "Штаб ОКВ просит генеральный штаб сухопутных сил, штабы групп армий "Центр" и "Север" указать, чтобы подготовленная верховным руководителем СС и полицией операция против партизан на границе между рейхскомиссариатом Остланда и армейскими районами Север и Центр была поддержана путем временного тактического подчинения всех сил, которые как-либо могут быть высвобождены"{1277}. Иными словами, генеральный штаб ничуть не гнушался подчинять регулярные войска эсэсовцам. Известное особое соединение вермахта "Бранденбург" (диверсионное) получило приказ отправиться в группу армий "Центр" для участия в борьбе с партизанами под руководством гиммлеровских отрядов.

Тылы центрального участка Восточного фронта оставались самым опасным для стратегов из "Вольфшанце" районом борьбы.

Доблестные партизаны Белоруссии сковывали все больше сил гитлеровской армии. Борьба против белорусских патриотов после Сталинграда становилась неразрешимой проблемой. 11 февраля 1943 г. ОКВ запросило генеральный штаб сухопутных сил: какие войска может он ввести в Белоруссию? Оказывается - почти никаких. Все уже использовано.

В журнале военных действий ОКВ имеется на этот счет любопытная запись от 18 февраля 1943 г.: "Так как рейхскомиссар Остланда и уполномоченный по четырехлетнему плану оценивают положение в Белоруссии как неблагоприятное, штаб верховного командования изучает, какие имеются возможности для усиления обороны... 151-я резервная дивизия в настоящее время используется на участке Брест, Минск, Смоленск... Переброска других резервных дивизий на Восток невозможна. Свободные части особого соединения "Бранденбург" введены в районе Себеж. ОКВ сообщает военному командованию Остланда для осведомления рейхскомиссара, что перемещение новых резервных войск невозможно и что армия в теперешнем положении не может дать дополнительных сил"{1278}. Признание звучало более чем пессимистически. Дело в том, что советские партизаны уже осенью 1942 г. выключили многие коммуникации Восточной армии, резко ухудшили ее снабжение и ставили, таким образом, под угрозу стратегические расчеты гитлеровского верховного командования.

Ю. Липперт, тогда руководитель технической группы "Транспортного управления вооруженных сил на Украине", пишет о действиях советских партизан на железных дорогах в период битвы под Сталинградом: снабжение войск в районе Сталинграда требовало ежедневно 60 поездов, однако "в лучшие дни подходило самое большее 30". Чтобы найти выход, в конце октября 1942 г. в Днепропетровске собралась "транспортная конференция на высшем уровне" с участием государственного секретаря министерства транспорта Ганценмюллера, президента железных дорог рейха и др. Но и она не смогла найти выход из положения, ибо требовались все новые и новые войска, а дать их в тех размерах, которые были бы достаточны, истекающий кровью Восточный фронт не мог.

Новый этап в развитии национально-освободительного движения народов Европы в 1943 г. характеризовался быстрым ростом патриотических сил, завершением создания национальных фронтов, укреплением центральных и местных органов движения Сопротивления. Широкого размаха национально-освободительная борьба достигла в странах Юго-Восточной Европы{1279}.

Героическая оборона Красной Армией Сталинграда воодушевила партизан Югославии. Иосип Броз Тито 17 октября 1942 г. говорил: "Доблестная Красная Армия уничтожила отборные немецкие дивизии, и Гитлер больше никогда не сможет достигнуть такой мощи, какую он имел в прошлом году. Город-герой Сталинград это пример стойкости, какую может проявить лишь такой народ, каким является советский народ, который сознает, что дала ему советская власть под руководством героической партии большевиков"{1280}.

В ноябре 1942 г. началось формирование Народно-освободительной армии Югославии. Развитие антифашистской борьбы, укрепление созданных ранее народно-освободительных комитетов и создание Народно-освободительной армии (НОАЮ) привели к образованию в конце ноября общеюгославского органа Антифашистского веча народного освобождения Югославии{1281}.

Осенью 1942 г. в стране начинается новый подъем освободительного движения. Главным очагом вооруженной борьбы стала Западная Босния. Затем борьба распространяется на Хорватию, Сербию, Словению. Фашистское военное руководство активно участвует в борьбе с патриотами, организуя и проводя контрпартизанские операции, репрессии, расстрелы. Бои в Западной Боснии под Ситницей, Самарицей, Сичаком и особенно под Яице (ноябрь 1942 г.) носили крайне ожесточенный характер и сковали значительные немецко-фашистские силы. Их явно не хватало германскому командующему Лёру для одновременных контрударов против партизанских атак.

В последующие недели ожесточенные бои развернулись во многих районах Восточной и Западной Боснии, в районах Двор, Приедор, Сански-Мост, севернее Савы, под Аграмом, Тузла, Белин, Зворник, Баня-Лука и в других местах, требуя новых и новых сил. Борьба за Яице приобрела затяжной, очень упорный характер. Она продолжалась до середины декабря 1942 г. Генерал Лёр вынужден был распылять имевшиеся у него в то время семь дивизий по самым различным направлениям, ибо неуловимые партизаны возникали везде, в неожиданных местах, буквально кругом и нигде не давали педантичному генералу создать "центр тяжести", построить как полагается боевые порядки, рассчитать время, привычно сосредоточить ударную группу. Все шло "не так, как полагается".

"Вольфшанце" тревожили растущие удары югославских и греческих партизан по железным дорогам, грозившие, как и на Восточном театре, выключить стратегически очень важную балканскую транспортную сеть. В 20-х числах ноября ОКВ было озабочено двумя дерзкими нападениями партизан на немецкие эшелоны с личным составом, следовавшими подряд один за другим севернее Савы. "22 вагона в огне", - отмечал журнал военных действий ОКВ{1282}.

В ставку Гитлера приходили известия одно другого хуже. Из Греции (25 ноября): "В 15 км севернее Ламин итальянский поезд с войсками и боеприпасами наехал на заграждение, шесть вагонов разбиты, взрывы боеприпасов, убитые и раненые". Из Сербии (1 декабря): "Железная дорога Ниш - София временно повреждена взрывами мин". Из Хорватии (5 декабря): "Усилившаяся деятельность повстанцев, особенно поджигателей, и нападения на железнодорожные станции; в районе севернее и восточнее Аграма взорван поезд с продовольствием". Из района Белграда (8 декабря): "На линии Аграм - Новска поезд с продовольствием наехал на мину. Движение временно прервано". Днем раньше: "Юго-восточнее Сплита нападение на итальянскую автоколонну, 23 итальянца убито, 15 ранено". Из Западной Боснии (10 декабря): "Железная дорога Бос. Нови - Костаница прервана. Саботаж на главном участке Аграм - Белград... Движение временно прервано". Снова из Хорватии (12 декабря): "Множество нападений на линии железных дорог, в настоящее время значительный материальный ущерб. Главные линии Аграм Новска и Аграм - Сичак временно прерваны минами". Наконец "обобщающие данные" журнала военных действий ОКВ от 13 декабря: "Сербия. Линии железных дорог прерваны взрывами мостов"{1283}.

Бесконечную цепь донесений подобного рода из Югославии ставка Гитлера получала почти ежедневно в последние месяцы 1942 г. Особенно тяжелыми оказались для ОКВ рождественские праздники. "Поздравления" югославских партизан выглядели так. 22 декабря журнал военных действий ОКВ сообщает: "Севернее Савы: немецкий военный поезд потерпел крушение в 60 км западнее Брод. 18 солдат убито, 11 тяжело ранено, 12 легко... В 25 км восточнее Сичака обстрелян немецкий военный поезд. Еще два нападения на железные дороги на второстепенных участках". 25 декабря: "Главная линия Белград - Салоники закрыта из-за разрушения колеи у станции Младеновац... Движение поддерживается путем объезда". А в ночь под Новый год, 31 декабря: "Греция: в 35 км северо-восточнее Ларисы саботаж на железнодорожной линии путем ослабления шин. Локомотив и один вагон сошли с рельсов"{1284}.

Транспортная сеть на Балканах оказалась беззащитной под ударами диверсионных групп. У нее, как у тяжелобольного, выключался то один, то другой орган. Постоянно грозил общий паралич. В глазах руководителей германского генерального штаба прямым следствием транспортной анемии могла стать изоляция Балкан в момент вторжения союзников, которого здесь ожидали, резкое ослабление позиций в Юго-Восточной Европе, ослабление связи с южным участком советско-германского фронта.

По мере роста антифашистской борьбы народов балканских стран германский генеральный штаб и его представители на местах действовали все более свирепо. Вместе с эсэсовцами, зондеркомандами, эйнзатцгруппами, воплощавшими в себе всю бесчеловечность нацизма, во многих случаях действовали и регулярные части вооруженных сил, командиры которых старались точно выполнять приказы своего верховного руководства.

Журнал военных действий ОКВ сохранил позорные записи-доказательства: высший орган военного командования вооруженными силами третьего рейха не отличался в своих действиях от гиммлеровских мастеров заплечных дел. Генеральный штаб не только организовал драконовские карательные экспедиции, расстрелы мирных людей и патриотов, но даже вел деловую калькуляцию преступлений. Вот лишь незначительные выдержки из записей журнала.

14 ноября 1942 г. "Сербия. Из-за саботажа на связи арестовано 20 заложников. У Лешковаца расстреляно 15 повстанцев". 1 декабря "Севернее Савы: 29 повстанцев расстреляно". 3 декабря. "8 расстрелов, 32 ареста", 6 декабря "22 расстрела, 26 арестов". 7 декабря. "Сербия: во всем районе 19 арестов. 9 коммунистов... расстреляно". 8 декабря. "Сербия: в Белграде 24 ареста, 11 коммунистов расстреляно". 9 декабря. "Сербия: расстреляно 25 заложников"{1285}.

Потрясающие сведения получаем из записи, сделанной 25 декабря 1942 г.: "В Белграде 23 ареста. В Младеноваце (50 км юго-восточнее Белграда) на открытой улице выстрелами коммунистки тяжело ранены 2 немецких офицера, преступница во время бегства сама застрелилась. В качестве предварительной карательной меры расстреляно 50 подозреваемых коммунистов"{1286}. И так день за днем, неделя за неделей статистика преступлений, не имеющих ничего общего ни с моралью, ни с "военной этикой", о которой после войны нередко говорили идеологические защитники вермахта.

Мы просим читателя обратить особое внимание: эти записи цитируются не из бесчисленных, известных всему миру документов канцелярий Гиммлера, Эйхмана или Кальтенбруннера, а из официальных, предназначенных для истории материалов высшего штаба военно-стратегического руководства, того самого генерального штаба, который германские милитаристы всегда хотели представить как "святая святых" и для спасения чести которого после второй мировой войны прилагали геркулесовы усилия, постоянно входя в конфликт с исторической правдой. Да, эти материалы вошли в историю. Но как свидетельства совершенно иного рода, чем тот, на который рассчитывали "летописцы".

До конца 1942 г. НОАЮ освободила одну пятую территории страны - около 45 тыс. кв. км. В рядах армии сражались теперь 2 корпуса, 8 дивизий, 31 бригада, 36 партизанских отрядов. Этими силами патриоты сковали 18 итальянских, 6 немецких дивизий, части трех венгерских соединений и квислинговские военные формирования{1287}.

Подъем освободительной борьбы ухудшил позиции германо-итальянских оккупантов на Балканах. Поэтому они стали готовить широкие операции для уничтожения Народно-освободительной армии. Решение, принятое в гитлеровской ставке в декабре 1942 г., предусматривало новое крупное наступление, чтобы "до весны усмирить Югославию"{1288}.

Чем тяжелее становилась для Германии обстановка на Восточном фронте, чем больше дивизий вермахта перемалывала Красная Армия, тем больше отток фашистских сил из Европы стимулировал активные выступления против захватчиков патриотов Польши, Чехословакии, Франции, Бельгии, Голландии, Норвегии и других европейских стран. И тем создавался все более благоприятный морально-психологический климат для Сопротивления.

В Чехословакии по инициативе компартии был создан Национально-революционный комитет, ставший центральным политическим органом антифашистской борьбы. В совместном воззвании ЦК КПЧ и центрального руководства национального Сопротивления была изложена широкая программа национально-освободительной борьбы чешского и словацкого народов против оккупации и фашистского насилия. После разгрома гитлеровцев под Москвой последовала серия организованных чешскими подпольщиками железнодорожных катастроф, диверсий на военных заводах, расширялось издание нелегальной антифашистской литературы. Росло количество боевых групп. Убийство чешскими патриотами гитлеровского наместника Гейдриха в мае 1942 г. вызвало новую волну массового террора со стороны оккупантов.

Но не переставали сражаться в горах Словакии партизанские группы "Яношиковы боевые дружины", руководимые коммунистами. Центральный Национально-революционный комитет коммунистов Словакии призвал патриотов на борьбу, чтобы национально-освободительное движение переросло в национальное восстание словацкого народа.

Когда в 1943 г. Красная Армия нанесла по гитлеровским войскам ряд сокрушительных ударов, движение Сопротивления в Чешских землях и в Словакии расширилось еще больше. Число партизанских отрядов увеличивалось. В ряде районов Чехословакии образовались центры партизанского движения. При помощи и при широкой поддержке Советского Союза, под руководством КПЧ антифашистское движение Сопротивления постепенно перерастало в национальное восстание.

Польские патриоты от стихийных, разрозненных выступлений переходили к массовой борьбе. Вновь созданная Польская рабочая партия в начале 1942 г. призвала к образованию "второго фронта в тылах гитлеровской армии". Боевая сила партии - Гвардия Людова стала военным авангардом польского народа. Отряды непрерывно активизировались. Сотни поездов летели под откос. Горели железнодорожные станции, полицейские участки, волостные управления. Польские партизаны нападали на гитлеровские войска, штабы, освобождали из тюрем патриотов. Создание в конце 1943 г. демократического национального фронта и его центрального органа (Крайовой Рады Народовой) способствовало при широкой помощи Советского Союза дальнейшему развитию национально-освободительной борьбы, которая стала превращаться в народно-демократическую революцию.

Движение Сопротивления во Франции после начала Великой Отечественной войны быстро ширилось. Только с июля 1941 г. по февраль 1942 г. французские патриоты провели 380 вооруженных нападений на оккупантов. Фашисты ответили массовыми арестами и казнями заложников по приказам военных властей и их главы генерала Штюльпнагеля. Но репрессии лишь усиливали ненависть народа и способствовали объединению представителей различных его слоев и взглядов для борьбы против нацистского террора. Патриоты бросали бомбы в оккупантов даже днем на улицах Парижа. В конце 1942 г. установилось сотрудничество между КПФ и движением "Сражающаяся Франция", возглавляемым де Голлем, с общей задачей подготовки всенародного восстания.

Особенно большой размах французское движение Сопротивления приняло летом и осенью 1943 г. после новых поражений вермахта на советско-германском фронте. Рабочие, молодежь уходили к партизанам, избавляясь от угона в Германию и трудовой повинности. За 1943 г. партизаны совершили 2009 диверсий на железных дорогах. Они взрывали шлюзы, выводили из строя линии электропередач, нападали на вражеские казармы, военные гарнизоны, отряды, дома, где находились оккупанты, и т. д. Все основные организации Сопротивления с конца 1943 г. включились в созданную теперь единую антифашистскую армию - французские внутренние силы, позволявшую осуществлять централизованное руководство вооруженной борьбой против оккупантов на территории всей страны. Созданная коммунистами и другими организациями Сопротивления армия патриотов, достигшая вскоре полумиллиона человек, стала значительной силой, сыгравшей немаловажную роль в освобождении Франции.

V

Масштабы партизанского движения на оккупированной территории Советского Союза непрерывно расширялись. Быстро увеличивалась численность партизанских отрядов, нарастал размах их действий. Мощные партизанские края и зоны, образовавшиеся еще в 1942 г. в ряде областей РСФСР, на Украине, в Белоруссии, превратились в серьезную базу всенародной борьбы. Летом 1943 г. под контролем партизан в тылу гитлеровских войск находилось свыше 200 тыс. кв. км{1289}. Все более тесным становилось взаимодействие партизан, подпольщиков с Красной Армией. "Партизаны активно участвовали почти во всех операциях советских войск"{1290}. Весной 1941 г. соединения украинских партизан под руководством П. П. Вершигоры, А. Ф. Федорова и других оттянули на себя значительные силы гитлеровских войск.

В трудах видных советских организаторов и участников борьбы в тылу врага, в работах историков - П. К. Пономаренко, А. Ф. Федорова, Г. М. Линькова, С. А. Ковпака, П. П. Вершигоры, Д. И. Медведева, И. X. Козлова, М. И. Семиряги, В. И. Клокова и других - дается широкая картина героической борьбы советских партизан, против которой оказались бессильны гитлеровские регулярные войска, эсэсовцы, зондеркоманды. В этих работах раскрыты не только методы партизанской войны, но и действия воинских соединений вермахта, прилагавших максимум усилий, чтобы сломить патриотов.

Особого эффекта партизаны достигали атаками по железным дорогам. Удары партизанских отрядов и диверсионных групп по коммуникациям приняли настолько широкие масштабы, что стали одной из причин переноса сроков операции "Цитадель" - наступления на Курской дуге. В начале битвы под Курском, 8 июля 1943 г., штаб верховного командования вермахта издал доклад о положении партизан за апрель - июнь 1943 г. В нем высшие руководители генерального штаба сообщали: "Деятельность партизан на всем восточном пространстве за последний квартал продолжала усиливаться... Наши мероприятия по борьбе с партизанами, несмотря на ввод крупных сил (так, в южной части района группы армий "Центр" путем отсрочки операции "Цитадель" мы впервые ввели значительные силы для умиротворения главной области деятельности партизан в районе "Брянска), не достигли ожидаемого успеха"{1291}.

Согласно одному из докладов верховного командования, общее число ударов партизан по железным дорогам в июне 1943 г. составляло 1092 по сравнению с 397 в январе; число приведенных в негодность паровозов - соответственно 409 и 112; взорванных мостов - 54 и 22{1292}. Причину увеличения размаха действий партизанских отрядов генштабисты видели в плохом продовольственном положении населения, в принудительной отправке на работы в Германию и в "других мероприятиях", о сущности которых генеральный штаб предпочитал в докладе умалчивать. Генштабисты жаловались на нехватку сил для "умиротворения восточного населения", выражая мнение, что необходимо сосредоточить больше усилий для охраны железных дорог, но тогда пришлось бы ограничить активную борьбу с партизанами.

После переговоров представителей ОКВ с Гиммлером и его аппаратом в середине июля 1943 г. было принято решение: вопросы "наиболее целесообразного использования сил" вермахта против партизан лучше всего разрешать между "местными командующими" вермахта и СС. Окончательно в таком смысле вопрос был решен на совещании 15 июля Гиммлером, Варлимонтом и Цейтцлером.

Операция советских партизан "Рельсовая война", проведенная в августе сентябре 1943 г., и последующие удары буквально потрясли всю систему коммуникаций основных группировок немецко-фашистских войск на Восточном фронте, еще больше усилили неустойчивость их оперативно-стратегического тыла, заставили верховное командование вносить все новые коррективы в распределение сил и в планирование борьбы. "И враг был бессилен противодействовать массовому выступлению советских патриотов в тылу"{1293}.

ОКВ по настоятельным просьбам Гиммлера с согласия Гитлера приказало направить против белорусских партизан новые контингенты полевых войск. Но очень скоро из-за нехватки дивизий пришлось вернуть войска на фронт. Все же 6 августа штаб верховного командования сообщил Гиммлеру: "Военным командирам дано указание все свободные силы подчинять рейхсфюреру СС для его мероприятий"{1294}. Однако ни у кого никаких свободных сил не имелось. Дела в Белоруссии шли настолько плохо, что в середине августа рейхсфюрер ОС настойчиво просил ОКВ снять часть войск с охраны железных дорог и бросить для "активной борьбы" с партизанами. Иодль ответил, что в настоящее время "ослабление охраны железных дорог невозможно". Тем не менее, "в случае улучшения положения с железнодорожным транспортом" для карательных экспедиций будут немедленно выделены дополнительные войска. Платоническое обещание, конечно, не могло ничего изменить, никакого "улучшения" на железных дорогах не предвиделось, а могло быть одно лишь ухудшение. Партизаны осенью 1943 г. продолжали атаковать железные дороги. Их соединения совершали рейды по глубоким тылам гитлеровских армий на Восточном фронте, повсюду создавая непредвиденные, бесперспективные для стратегов из "Вольфшанце" оперативные ситуации.

В Югославии германское верховное командование решило провести наступление, чтобы наконец сломить сопротивление Народно-освободительной армии. Гитлеровская ставка спланировала операции ("Вейс-1", "Вейс-2"), в которых предстояло действовать совместно германским и итальянским дивизиям под общим руководством немецкого главнокомандующего на Юго-Востоке Лёра. 31 января 1943 г. ОКВ сообщило итальянскому генштабу - "Командо Супремо" - насчет положения дел в Югославии: "Ход операций еще больше, чем во время германо-итальянских переговоров 18 - 19 декабря 1942 г., доказывает угрозу создания коммунистического государства, опасного также и в военном отношении"{1295}. ОКВ предлагало немедленно приступить к новым крупным совместным действиям против югославских партизан.

Руководители ОКВ усиленно стремились привлечь для борьбы с "организацией Тито" все больше итальянцев. "Командо Супремо" уклонялось от прямого ответа. Наконец 15 февраля Кейтель решил действовать прямо. Он обратился в Рим к начальнику итальянского генерального штаба Амброзио и заявил: положение северо-западнее Мостара в высшей степени обострилось. Требуется помощь, взаимодействие немецких и итальянских сил, причем в ближайшее время решено перегруппировать германские и хорватские войска, чтобы "нанести удар во фланг и тыл наступающим на Мостар коммунистам". Ответ Амброзио разочаровал: он "сомневается, что удастся уничтожить организацию Тито"{1296}.

Борьба против национально-освободительного движения в Югославии поднималась до оперативных и даже стратегических масштабов. В конце февраля 1943 г. Варлимонт и Риббентроп полетели в Рим для переговоров о совместных операциях в Югославии и о "новой обстановке, сложившейся в районах добычи бокситов у Мостара в связи со вступлением туда сил Тито"{1297}. Вопрос рассматривался в плане растущих опасений десанта союзников на Балканах.

Скромные успехи совместных германо-итальянских операций до весны 1943 г. журнал военных действий ОКВ комментировал так: "Способность противника произвести высадку большого размаха на Балканах, которая оказала бы решающее влияние на общее ведение войны (румынские нефтяные районы, черноморский фланг), требует, чтобы в тылу германо-итальянских сил, введенных на побережье, господствовало полное спокойствие. Совместная операция против государства Тито... не привела к ожидаемому успеху"{1298}.

Гитлеровское командование обрушило на Югославию новые волны жесточайшего террора. 25 июля Кейтель передал командующему на Юго-Востоке Европы приказ: совершенные в последние дни акты саботажа требуют самой суровой кары. Наказание виновных "производить таким образом, чтобы вызвать страх самых широких кругов"{1299}.

За 1943 г. германское командование провело три больших наступления на войска НОАЮ. Патриоты были вынуждены оставить ряд освобожденных районов. Но численность Освободительной армии увеличилась за то же время втрое, ряды ее крепли. Из планов "окончательной ликвидации народно-освободительного движения", конечно, ничего не вышло.

Анализируя характер движения Сопротивления в каждой из балканских стран, Лёр приходил к выводу о наличии в Югославии "советского государства с хорошим гражданским управлением и упорядоченной военной организацией", численностью около 100 тыс. человек{1300}. Называя это государство "Областью Тито" и считая его "опаснейшим противником", генерал заключал: если не удастся в ближайшие месяцы нанести ему решающее поражение, "произойдет объединение всех коммунистических сил, и оборона побережья станет невозможной"{1301}. Больше того, предостерегал встревоженный каратель, "отныне надо говорить о создании или предотвращении формирования большевистского района борьбы на Юго-Востоке, у границ рейха"{1302}.

Что же мог предложить генеральный штаб для устранения столь грозной опасности? Только снова и снова подавление патриотов, новые "операции" против них. Теперь под названием "Кугельблиц" и "Адлер" с расшифровкой: "Разгром сил Тито и продолжающееся занятие всей страны немецкими войсками"{1303}. Но для этого Лёр просит новых соединений. А их, как известно, нет. Более того, пришлось перебросить на Восточный фронт единственную имевшуюся к тому времени на Балканах танковую дивизию.

10 ноября 1943 г. командующий на Юго-Востоке доносил в ОКВ: он "рассматривает теперь борьбу против Тито как важнейшую задачу, еще более важную, чем охрану побережья"{1304}. "Так как расположенные здесь силы значительно ослаблены ввиду перебросок на Восток, - отмечал журнал военных действий ОKB, - ему (т. е. Лёру. - Д. П.) было сообщено: все же фюрер одобрил предложение о привлечении для операции "Кугельблиц" 1-й горной дивизии из Греции".

Наступление против НОАЮ в начале декабря 1943 г. (операция "Кугельблиц") не принесло успеха. "Об окружении не может быть и речи", - сообщал штаб командующего на Юго-Востоке 7 декабря. Прошло еще пять дней боев, и его доклад гласил: "Против ожидания мероприятие "Кугельблиц" до сих пор не привело к боевым действиям первостепенного значения". Иодль при обзоре общего положения в "Крепости Европа" за последние числа 1943 г. отмечал: на Балканах приходится держать 700 тыс. человек{1305}. Это были преимущественно германские войска.

Неуклонное расширение борьбы народов в тылу врага на временно оккупированных территориях Советского Союза, на Балканах, в Польше, Чехословакии, в Западной и Северной Европе в конце 1943 г. и в 1944 г. все больше усложняло обстановку для германского верховного командования. Многочисленные факты и документы, свидетельства участников, послевоенные процессы над гитлеровскими преступниками, в частности материалы Нюрнбергского процесса, неопровержимо доказали непосредственное участие различных звеньев руководящего военного аппарата третьего рейха в злодеяниях фашизма в 1944 г.

Карательные функции, которыми руководили управление имперской безопасности и некоторые органы сухопутных сил в оккупированных областях, стали настолько идентичны, что временами возникали даже недоразумения относительно разграничения компетенции СС и вермахта в совместных "экспедициях". В таких случаях приходилось обращаться к высшему начальству. Из штаба верховного главнокомандования 16 октября пришло разъяснение: "Генеральный штаб сухопутных сил и рейхсфюрер СС должны в оккупированных областях подавлять партизан и для этого достигать соглашения на местах"{1306}. "Верхи" полностью объединялись и целиком доверяли "низам", где также господствовало согласие.

Но, несмотря ни на какие меры, гитлеризм оказался в конечном итоге банкротом. Чем успешнее вооруженные силы стран антигитлеровской коалиции громили фашизм, тем ярче горело за линией фронта пламя народной борьбы. В Словакии летом 1944 г. словацкие и советские партизаны контролировали значительную часть территории. Начавшееся в конце августа Словацкое народное восстание вместе с наступлением Красной Армии создало благоприятные условия для победы национальной и демократической революции в Чехословакии.

Партизаны Чехословакии только в октябре 1944 г. на словацкой территории пустили под откос 26 поездов, взорвали 21 мост, уничтожили 207 автомашин. Только до 20 января 1945 г., когда партизанская борьба еще далеко не завершилась, от руки чешских патриотов потерпели крушение 200 военных поездов. Когда советские войска вступили на территорию Чехословакии, партизанские отряды объединились с освободительным наступлением.

Стремительное продвижение Красной Армии в Польшу создало предпосылки для дальнейшей активизации польских сил Сопротивления. В ходе длительной борьбы с нацистским режимом, обрекавшим польскую нацию на уничтожение, отряды патриотов нанесли врагу крупный урон. Они уничтожили десятки тысяч гитлеровцев. Только в 1944 г. польские партизаны провели (по неполным данным) 904 операции, в том числе 120 крупных боев, и уничтожили при этом 19 450 фашистских солдат и офицеров. В результате ударов по коммуникациям железнодорожное сообщение на оккупированной территории Польши было прервано в общей сложности на 4722 часа.

На завершающем этапе борьбы регулярные соединения вермахта оставались активной силой против антифашистского движения в Польше. Чрезвычайно наглядным в этом отношении было участие войск немецко-фашистской армии в подавлении Варшавского восстания. Спровоцированное польской эмигрантской реакцией и ее представителями в Польше, без согласования с командованием Красной Армии и другими военными организациями в Варшаве, восстание длилось более двух месяцев. Всю возможную помощь повстанцам оказало советское командование.

Подавление восстания гитлеровцами осуществлялось по прямому требованию генерала Гудериана, в то время начальника генерального штаба сухопутных сил. Преступная по методам и цели борьба с Варшавским восстанием была делом рук не только эсэсовцев фон дем Бах Зелевского, но и 9-й армии, входившей в состав группы армий "Центр". 3 октября 1944 г. командующий армией от себя и от имени командующего группой Моделя поздравил "всех солдат сухопутных сил, войска СС, авиации, полиции и всех других, кто с оружием в руках участвовал в подавлении восстания"{1307}. Ведя совместную с эсэсовцами борьбу против гражданского населения польской столицы, вермахт превратил Варшаву в руины.

Но "Варшавское восстание переросло своих безответственных вдохновителей и стало массовым патриотическим выступлением населения города, ставившего своей целью помочь наступавшей Красной Армии изгнать ненавистных гитлеровских оккупантов. Именно таким это восстание останется в памяти польского наорда{1308}.

Борьба народов в тылу врага, вызванная к жизни справедливыми целями войны против нацистских агрессоров и их "нового порядка", стала фактором стратегического значения. На советско-германском фронте немецко-фашистские войска, действовавшие против партизан, с лета 1942 г. составляли в среднем около 10% всех сухопутных сил фашистской Германии, находившихся на этом фронте{1309}. Согласно статистике историка ГДР Г. Кюнриха, специально против советских партизан гитлеровское военное руководство ввело в общей сложности 25 дивизий вермахта, 327 543 эсэсовцев, солдат и офицеров СД и полиции, около 500 тыс. вспомогательных войск{1310}.

Таков был прямой военный вклад национально-освободительной борьбы народов Европы в общее дело разгрома фашизма.

Глава восьмая. Катастрофа

Кульминация

I

Приближалось лето сорок четвертого года. Вряд ли кто-нибудь и в стане агрессоров, и, тем более, в лагере антигитлеровской коалиции сомневался, что оно принесет всем участникам борьбы важные, быть может решающие, события. Нацисты напряженно ожидали новых ударов Красной Армии на Востоке и возможной высадки союзников на Западе.

Еще три года назад ставка Гитлера горячо и настойчиво стремилась к войне кратковременной, скоротечной. Теперь она не желала ничего кроме затягивания войны. "Позиционность", казавшаяся три года назад проклятием, теперь превратилась в желанное высшее благо. Закрепиться, отсидеться, остановить на неподвижных фронтах этот мощный вал с Востока, который неумолимо и грозно накатывался на рейх, дождаться политических конфликтов в лагере противника, которые обязательно наступят и чудесно повернут ход событий, - такой стала теперь главная мечта обитателей "Вольфшанце", все еще цепко державших в своих руках захваченное ими "право" действовать от имени германского народа. В ставке Гитлера учащенно, с перебоями, но все еще гулко билось сердце фашистского вермахта, распластанного на Европе, давящего ее бесчисленными щупальцами, внушая вот уже пять лет ненависть сотням миллионов людей.

Ставка верховного главнокомандования нацистской военной машины, окруженная непроницаемой тайной, постепенно делала войну тайной и для себя. Фашистский главарь хотел слышать только хорошее, и его лизоблюды старались, как могли, подкрашивать вести с фронта, чтобы они если уж не ласкали ухо фюрера - где теперь до нежностей, - то хотя бы не вызывали его бешеного гнева, который обрушивался на них самих. Война становилась для сидящих здесь все абстрактнее, они передвигали на штабных картах свои дивизии, обозначенные синим цветом, как шахматные фигурки, и отдавали приказы, которые со временем все меньше отвечали происходившему на полях сражений. И лишь с огромным трудом они осознавали, что неумолимо идет великое Освобождение Европы.

Гитлеровские генералы, кое чему наученные прошлой осенью и зимой, теперь не могли высокомерно убеждать себя, будто Советский Союз "истощен", а резервы его "иссякли" лишь потому, что им этого очень хотелось. Со страхом прислушивались они к ненадежной тишине временно остановившегося Восточного фронта. Они старались понять дальнейшие планы советской стратегии, чтобы потом как можно лучше расставить свои силы. Днем и ночью напряженно работал нацистский центр по руководству войной. Сотни вышколенных генштабистов, склоняясь над картами, изучали данные, всасываемые сюда из разных мест расчлененного на сотни дивизий гигантского фронта. Эти данные затем переплавлялись в особой важности доклады о наиболее вероятных действиях главного противника и о необходимых контрмерах.

Детальный анализ, оконченный в принципиальной своей части уже в первой половине мая, позволил сделать очень важные выводы о намерениях Советского Верховного Командования, которые затем и были положены в основу всех расчетов германской стратегии на лето сорок четвертого года.

Германские высшие штабы не сомневались, что перерыв, наступивший в боевых действиях Красной Армии, как говорилось в анализе обстановки, данной генеральным штабом, "не должен привести к ложному заключению, что Советский Союз в людском и материальном отношении не в состоянии продолжать решительные наступательные операции". Наоборот, теперь в ОКХ исходили из неизбежности возобновления наступления Советского Союза, "которое по силе не уступит наступательным действиям последних месяцев".

Главный вопрос заключался, конечно, в том, чтобы определить, где же Красная Армия нанесет предстоящим летом свой главный удар. Тщательное исследование этой проблемы привело нацистских стратегов к следующим заключениям.

Советское военное руководство имеет две возможности продолжать наступление: первая - нанести главный удар в районе Балтийского моря или, как назвали немецкие генштабисты эту предполагаемую операцию Красной Армии, "балтийская". Вторая возможность - сосредоточить главные усилия против Балкан и провести "балканскую операцию". Что же выберет Красная Армия?

"Балтийская операция", т. е. по расчетам ОКХ, наступление из района Луцка и Ковеля через Варшаву на северо-запад к побережью Балтийского моря, могла бы стать "очень смелой операцией". Однако Советский Союз не пойдет на нее, потому что не захочет вторгаться непосредственно на территорию Германии, где встретит упорное сопротивление и не сможет "преобразовать политическую структуру германской империи", и это сделает всю операцию бесперспективной.

Другое дело - на Балканах. Гитлеровские стратеги не сомневались, что советское командование изберет на лето именно второй вариант действий и будет наступать главными силами только на Балканы. Причем Красная Армия не станет медлить с ударом, ибо ей нужно опередить союзников, которые готовятся двинуть силы в том же направлении.

Наступление советских войск в летней кампании произойдет, заключили гитлеровские стратеги, между Черным морем и Припятью, чтобы через Румынию и Венгрию ударить на Балканы "и распространить сферу русского влияния на Средиземное море".

Чем же, рассуждали в германской ставке, выгоден Советскому Союзу "балканский вариант"? Прежде всего тем, что на Балканах будто бы расположены "политически колеблющиеся и большей частью коммунистически настроенные государства". Над ними, дескать, легче одержать победу. С другой стороны, реализация "балканской операции" позволит Советскому Союзу выйти к Дарданеллам и занять подступы к Средиземному морю, что якобы "составляет давнюю цель России". Германская разведка на Восточном фронте уверенно сообщала: по всем данным, советское командование решилось на "балканскую операцию".

Что же касается тех сил Красной Армии, которые расположены севернее Припяти, перед центральным районом германского фронта, т. е. в Белоруссии, и перед северным участком, на подступах к Прибалтике, то здесь летом ожидались лишь слабые, "сковывающие" действия. Правда, на прибалтийском участке фронта, по мнению генерального штаба, следовало считаться с возможностью более энергичного наступления, чтобы разорвать германский фронт, отрезать Финляндию и затруднить германское судоходство на Балтике.