Ахарняне

Эй, сюда! Беги, преследуй, всех прохожих расспроси,

Где беглец? Ведь, право, стоит, чтобы город наш его

Изловил.

Так вот, скажите, если ведомо кому,

Где беглец, куда девался, договор куда унес.

Он удрал, он исчез!

Нет следа, горе мне!

Стал я стар, стал я слаб.

В молодости с полною корзиною

Угля на плечах

Я бы мог догнать

Самого Фаилла,[28] и теперь не скрылся б,

Так легко не улизнул бы

Этот мироносец от меня.

Но теперь, когда исчезла гибкость прежняя в ногах

И почти не держат ноги Лакратида-старика,

Убежал он. Непременно мы догнать его должны,

Чтобы нас, ахарнян старых, он не высмеял потом.

Зевс-отец! Сонм богов!

Он посмел заключить

Мир с врагами. Они

Разорили земли наши. Ненависть

Все растет к врагам.

Нет покоя мне

До тех пор, пока их земли не разграблю.

У меня они поплачут!

Виноград мой не топтать врагам.

Да! Искать его должны мы, стиснув камень в кулаке,

Шаг за шагом гнать, покамест не найдется наконец.

Век швырял в него бы камни и усталости не знал!

Тишина! Благоговенье.

Все молчите. Ведь слыхали вы к молчанию призыв?

Вот он, тот, кого мы ищем. Ну-ка, в сторону, сюда,

Отойдем. Смотрите, с жертвой он выходит из ворот.

Тишина! Благоговенье![29]

Пройди чуть-чуть вперед, корзиноносица,

Фалл приподнять прошу повыше Ксанфия.[30]

Поставь корзину, дочь, приступим к таинству.

А ты подай сюда мне ложку, матушка,

Пирог я этот оболью подливкою.

Вот так, прекрасно. Дионис, владыка наш,

Хочу, чтобы любезно приношение

Ты принял от меня и от семьи моей

И чтобы мог счастливо я отпраздновать

Вдали от войн святые Дионисии.

Тридцатилетний мир, пойди на пользу мне!

Неси корзину, дочь. Гляди красавицей,

Держись смелей. Как счастлив тот, которому

Женой ты будешь и щенят наделаешь,

Чтобы, как ты, под утро воздух портили.

Иди вперед. Смотри, не будь разинею:

В толпе стянуть недолго драгоценности.

Эй, люди, фалл повыше поднимите вы,

Идите позади корзиноносицы.

А я – за вами, с песнею фаллической.

А ты, жена, ты с крыши на меня гляди.

Фалес,[31] приятель Вакха ты,

Любитель кутежей ночных,

И мальчиков, и женщин!

Шесть лет прошло. И вот опять

Тебе молюсь, вернувшись в дом.

Мир заключил я для себя.

Довольно горя, хватит битв!

Ламахи надоели!

Во много раз приятнее, Фалес, Фалес,

Застать в лесу за кражею валежника

Рабыню молодую Стримодорову,

Фракиянку, схватить ее, поднять ее

И повалить на землю…

О Фалес, Фалес!

Пируй же, друг. Опохмелишься утром ты,

Хлебнув из чаши мира многолетнего,

А щит в дыму, над очагом, висит пускай.

Вот он, тот, кого мы ищем!

Камнем, камнем, камнем, камнем

Каждый стукнет подлеца!

Бей его! Бей его!

О Геракл! Да что же это? Разобьете мне горшок!

Мы побьем тебя камнями, слышишь, мерзкая башка!

О старейшины ахарнян, за какую же вину?

Спрашивать еще посмел он. Что за гнусный негодяй!

Ты – отечества предатель. Ведь из нас один лишь ты

В договор вступил с врагами. Как глядишь ты мне в глаза?

Выслушать причины мира я прошу вас, выслушать!

Слушать станем? Нет, погибни!

Дождь камней на тебя!

Нет, послушайте сначала. Перестаньте же, друзья!

Передышки не дам!

Даром слов не теряй.

Ненавистнее ты,

Чем проклятый Клеон.

На подошвы бы резать Клеонову кожу.

Я речей твоих болтливых слушать вовсе не хочу.

Мир со Спартой заключил ты, я за это отомщу.

Люди добрые, лаконцев вы оставьте в стороне

И услышьте, справедлив ли заключенный договор.

Как он может быть хорошим, если с теми заключен,

Кто ни клятвы, ни присяги, ни богов не признает?[32]

Я уверен, что спартанцы, на которых злимся мы,

Не во всех повинны бедах, что терзают нас теперь.

Не во всех? Мерзавец гнусный! Ты осмелился сказать

Мне в лицо слова такие? И еще пощады ждешь?

Не во всех, замечу снова, не во всех! И я бы мог

Доказать, что и спартанцы много вынесли обид.

Вещь ужасную сказал ты, душу самую потряс:

Ты способен перед нами быть защитником врагов.

Если вздор скажу и если большинству не угожу,

Голову склонив на плаху, речь согласен я держать.

Почему жалеем камни? Отвечайте, земляки!

Почему же краской крови не окрасим подлеца?

Вы опять уже объяты черным чадом ярости.

О ахарняне, неужто не дадите мне сказать?

Не хотим тебя мы слушать!

Значит, гибель мне грозит!

Пусть умру, коль слушать стану!

Нет, постойте, старики!

Знай, что ты сейчас погибнешь.

Ну, так я вам покажу!

Из друзей любезных ваших самых милых я убью.

Я заложников-ахарнян захватил и заколю.

Это что же за угроза? Поразмыслим, земляки,

Чем ахарнянам грозит он? Не ребенка ли чьего

Он унес и дома спрятал? Почему так дерзок он?

Что ж? Пожалуйста, бросайте. Но вот этих я убью.

Посмотрю, кому забота есть об угольях еще?

Горе мне! С корзиной этой мы по дему земляки!

Ты угрозу в исполненье, я молю, не приводи!

Нет, убью. Теперь кричите, я не стану слушать вас.

Неужели ты погибнешь, о корзинка, милый друг?

Говорил и я недавно – вы не слушали меня.

Мы теперь согласны слушать. Если хочешь, говори,

Почему ты любишь Спарту, чем хорош Лакедемон.

Я свою корзинку с углем не намерен предавать.

Побросать на землю камни потрудитесь-ка сперва!

Камни брошены на землю.

Ты свой нож убери.

Да смотрите, чтобы камни не застряли вдруг в плащах.

Все на землю стрясли

На твоих мы глазах!

Без уверток и ты

Свой кинжал убери.

Видишь, ветер пустые плащи развевает.

Ну наконец-то замолчать надумали.

Парнесских углей[33] чуть не погубили вы –

И все из-за ахарнской вашей глупости.

Корзина с углем, словно каракатица,

Меня со страху сажею измазала.

Беда, когда ударит дикость в голову, –

Начнут кричать, начнут швырять каменьями,

Не выслушают слова справедливого.

Ведь я хотел, склонив на плаху голову,

Сказать, что мог, в защиту Лакедемона,

А голова мне дорога, поверьте уж!

Ну что ж, говори!

И плаху сюда

Скорее тащи.

Что можешь ты знать,

Несчастный наглец?

Я мысли твои

Услышать хочу.

Такое сам поставил ты условие:

Так ставь же плаху здесь и речь начни свою.

Сейчас начну, смотрите, плаха – вот она.

А вот оратор – маленький, малюсенький.

Не беспокойтесь, не начну увиливать,

Я в пользу Спарты все скажу, что думаю.

И все-таки мне страшно. Ведь известен мне

Крестьянский нрав: тогда они радехоньки,

Когда какой-нибудь мошенник хвалит их

И город их, за дело ли, без дела ли.

Тогда они не видят, что обмануты.

И стариков я знаю – этим только бы

В суде принять решение колючее.

Немало сам я от Клеона вытерпел[34]

В прошедший год – и все из-за комедии.

Он притащил в Совет меня, и столько он

Здесь лжи, и клеветы, и брани выблевал,

Что, право, недалек я был от гибели –

Я чуть не захлебнулся нечистотами.

Позвольте же пред тем, как стану речь держать,

Мне нарядиться самым жалким образом.

Виляешь зачем?

И медлишь к чему?

Пусть Гиероним[35]

Невидимый шлем

Своих тебе даст

Чернейших, густых,

Лохматых волос.

Зови на помощь хитрости Сизифовы[36] –

Здесь никаких лазеек не отыщется.

Ну что ж, пришла пора собраться с силами.

Идти мне надо к дому Еврипидову.