Ахарняне

Вот рынка моего границы новые,

Здесь торговать дозволено беотянам,

Пелопоннесцам и мегарцам, только бы

Чтоб не Ламах, а я был покупателем.

Надсмотрщиками рынка я по жребию

Избрал вот эти ремешки лепрейские.[66]

Вход запрещен фискалам, и доносчикам,

И всяким разным там осведомителям.

Теперь схожу и за столбом, где высечен

Мой договор,[67] чтоб виден был на площади.

Афинский рынок, радость ты мегарская!

Мы по тебе скучали, как по матери.

Ну, дочери, отцово наказание,

Ищите хлеба, может, где и сыщете.

Послушайте, не скажут ли желудки вам,

Что лучше – быть голодной или проданной.

Продай, продай нас!

И я того же мненья. Да какой дурак

Захочет вас купить себе на голову?

Но я сейчас мегарский номер[68] выкину:

Я наряжу вас, дочки, поросятами

И так продам. Копытца надевайте-ка,

Чтоб видели, что мать – свинья хорошая.

Клянусь Гермесом, ежели придется вам

Домой вернуться, голода натерпитесь.

Теперь наденьте пятачки на мордочки

И полезайте-ка в мешок живехонько.

Смотрите же, повизгивайте, хрюкайте,

Как подобает поросятам жертвенным.

А я пойду покличу Дикеополя.

Эй, Дикеополь, поросят не купишь ли?

Мегарец, да?

По делу я торговому.

Как жизнь?

Какая жизнь? Сидим голодные.

Неплохо посидеть, послушать музыку.

А что ж еще вы делаете?

Всякое.

Когда, к примеру, собрался в Афины я,

Совет мегарский принимал решение,

Как погубить нас наихудшим способом.

Враз от забот освободитесь.

Именно.

Ну, что еще? А хлеб в Мегаре дорог ли?

Он для меня, как боги многоценные.

Ты соль принес?

Не вы ль над ней хозяева?[69]

Чеснок, наверно?

Где там! Так уж водится,

Как мыши полевые, вы нагрянете

И всё колами поле перероете.

Что ж ты принес?

Да поросяток жертвенных.

Прекрасно, покажи.

Да превосходные.

Взвесь, если хочешь. Жирные, красивые.

А это что ж?

Свидетель Зевс, щетиночка.

Щетина? Да откуда же?

Мегарская.

Что ж, разве не щетинка?

Нет, мне кажется.

Подумать только, что за недоверие!

Не верит, что щетинка. Если хочется,

Давай с тобой на тмин и соль поспорим мы:

Щетина это по законам греческим.

Но человечья.

Да, клянусь Диоклом[70] я,

Моей работы. Чьи ж они, ты думаешь?

Послушай, как визжат.

Ну что ж, послушаю,

Пожалуй.

Эй, подай-ка голос, хрюшечка!

Молчишь? Не хочешь? Ну смотри, паршивая,

Клянусь, домой с тобой сейчас отправимся.

Хрю-хрю.

Не свинка ли?

Покамест поросеночек.

Покормишь – станет свинкой.

Да, лет пять пройдет,

И будь покоен, не уступит матери.

Но в жертву не годится.

Что за новости?

Как не годится в жертву?

Хвост отсутствует.

Мала еще. Немножечко подкормится,

И хвост большой, толстенный, красный вырастет.

Вот на откорм другая, тоже славная.

Но до чего ж у них вот это схожее!

От одного отца, от той же матери.

Вот потолстеют, отрастут волосики,

Для Афродиты жертва будет славная.

Но ей ведь посвящать свиней не принято.

Нет, посвящать – так Афродите именно.

Куда как сладко мясо этих свиночек,

Когда его прокалываешь вертелом.

А что, сумеют есть они без матери?

Клянусь, и без отца они сумеи бы.

Какую любят пищу?

Что ни дай, съедят.

Спроси их сам.

Эй, хрюшки, хрюшки!

Хрю-хрю-хрю!

Хотите вы гороху, свинки?

Хрю-хрю-хрю.

А ягод винных не хотите ли?

Хрю-хрю.

Так станете их есть?

Хрю-хрю-хрю-хрю-хрю-хрю.

Ишь завизжали, услыхав про ягоды.

Эй, кто-нибудь! Мне вынесите из дому

Для свинок винных ягод.

Ишь набросились!

Геракл преславный! Ну и свинки! Чавкают,

Как будто бы явились из Едотии.

А все-таки не всё сожрали дочиста:

Одну стащить я ухитрился ягодку.

Свидетель Зевс! Скотина презабавная.

Ну, сколько ты за них с меня потребуешь?

За связку чесноку одну продам тебе,

За мерку соли и другую отдал бы.

Ну, так и быть! Постой-ка здесь.

Вот это да!

Гермес, торговли бог, когда б жену мою

Мне так продать, да заодно уж с матерью!

Ты кто?

Мегарец я, торгую свиньями.

Я донесу, что свиньи контрабандные,

И сам ты – тоже.

Вот оно, несчастие,

Которым все несчастья наши вызваны!

Ты у меня поплачешь! Отдавай мешок!

Эй, Дикеополь! Гибну от доносчика!

Какой доносчик? Эй, ко мне, надсмотрщики!

Неужто вы фискала не прогоните?

Куда совать свой нос донос осмелился!

Ведь на врагов я доношу.

Наплачешься!

Отсюда – прочь! В других местах выслеживай!

Ведь для Афин же это горе сущее!

Смелей, мегарец! А теперь за хрюшечек

Ты получи. Вот соль, а вот чеснок тебе.

Будь счастлив.

Да у нас какое счастие!

Болтун! Так мне пусть счастье улыбается.

Ну, поросятки, без отца попробуйте

Хлеб-соль жевать, когда жевать случится вам.

Как счастлив этот человек! Слыхали, как успешно

Теперь пошли его дела? Плоды своих решений,

На рынке сидя, он пожнет.

А если Ктесий[71] вдруг к нему

Или другой фискал придет,

Уйдут со слезами.

И никакой теперь тебе не страшен соглядатай,

Свой широченный зад теперь Препид[72] к тебе не сунет.

Тебе не страшен Клеоним.

В одежде праздничной гуляй!

Гипербол,[73] встретившись с тобой,

Тебя не засудит.

Не подойдет к тебе теперь, по площади гуляя,

Кратин[74] – распутник и подлец. Всегда он выбрит гладко,

Он кутит, словно Артемон,[75]

Он чересчур на песни скор.

Козлом отцовским у него

Под мышками пахнет.

Не посмеется над тобой Павсон,[76] подлец и сволочь,

Позор Холарга, Лисистрат,[77] на рынке не пристанет.

Увяз он по уши в беде,

Он голодает, мерзнет он

Не менее, чем тридцать дней

В один только месяц.