Айна из замка

Источник. Глава первая

1

Рассветное солнце золотило верхушки апельсиновых деревьев. В этот утренний час мир казался особенно нежным, прекрасным и девственным.

Айна стояла на открытой террасе дворца и сверху взирала на сад, который представлялся живым дышащим существом и чем-то – очень отдаленно – напоминал ей родной лес у замка Берг. Больше всего она любила время, когда обитатели Янтарного Утеса еще спали, и весь этот прекрасный новорожденный мир принадлежал ей одной.

С криком пролетела ласточка и скрылась за одной из высоких замковых башен. Айна знала, что там у этих стремительных маленьких птиц есть несколько гнезд под самой крышей.

Она многое знала про Янтарный Утес. За пять лет у нее было достаточно времени, чтобы изучить каждый уголок замка, где время словно текло в ином ритме, чем во всем остальном мире.

В конце концов, именно Янтарный Утес и его обитатели удержали ее тогда на краю обрыва.

Айна не любила вспоминать те дни.

Сколько бы времени ни проходило, она все еще испытывала холодный озноб, когда в памяти всплывала обратная дорога из Герны в Закатный Край... Это было худшее, что случилось с ней за всю жизнь. Хуже той ночи, когда она стояла привязанная к бревну в подвале Дома Цветов. И той ночи, когда разбойники убили брата Юса.

По правде сказать, Айна плохо помнила этот путь назад – для нее все слилось в какую-то бесконечную мешанину из боли, ужаса и отчаяния. Она словно утратила саму себя вместе с этими двумя потерями, которые настигли ее одна за другой, и не хотела ничего, кроме одного – забыться и перестать существовать. Фарр не мог заставить ее съесть даже пару ложек каши, и к концу пути Айна превратилась в обтянутый кожей скелет. Айна помнила, как он кричал на нее, умолял, плакал, пытался отогреть своим теплом и любовью, но ей вдруг стало совершенно все равно. Слова принца и его прикосновения будто оставались по ту сторону ледяного кокона, в котором она оказалась после того, как лишилась ребенка.

Фарр не знал, что именно она чувствовала.

Он не мог бы этого понять, даже если бы очень захотел.

Бесконечная боль утраты.

Горечь.

И вина.

Айна никогда не могла забыть о том, что первыми чувствами ее были вовсе не радость, а страх и нежелание делить свое тело и свою жизнь с этим новым человеком внутри ее чрева.

Она всегда помнила о том, что этот ребенок был нежданным и незваным.

Возможно, потому он и ушел так быстро и так легко...

«Стриж» не остановился тогда у берегов Золотой Гавани – на всех парусах он пролетел мимо столицы, в сторону Южного удела, где их уже ждали. Много позднее Айна узнала, что всю дорогу, пока Фарр сжимал ее в своих объятиях, почти никогда не покидая каюту, он держал ее не один. Исцеление никогда не было его сильной стороной, поэтому тихая живительная магия текла через ладони принца, но принадлежала другому человеку.

«Тебе лучше не задерживаться у нас, – сказал Патрик, едва только Айна оказалась у него на руках. Он сам поднялся на корабль и забрал ее прямо из каюты. – Прости, Фарр, но твое присутствие уже не поможет. Только навредит. Возвращайся домой, малыш. Я велю подготовить корабль к обратному плаванию, думаю, одного дня хватит, чтобы команда отдохнула и пополнила трюмы. Возвращайся в Чертог, сейчас твое место там».

Айна слышала этот разговор как сквозь сон. И точно во сне видела искаженное мучительным протестом лицо Фарра. Но спорить он не посмел.

В следующий раз они встретились только летом.

Эти полгода были полны тепла, какого она никогда не знала прежде. И не только потому, что ей снова отдали ту солнечную комнату с видом на море – главное тепло дарили обитатели этого дома. Ничего не прося взамен, ничего не ожидая и не рассчитывая на большее, чем улыбка.

Скажи кто Айне, что так можно, она бы прежде не проверила.

«Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, – сообщил ей Патрик, едва только Айна стала способна слышать его. – Теперь здесь твой дом. Это меньшее, что мы можем сделать для тебя после всего, что натворил Фарр. Но помни, ты свободна. Захочешь – уйдешь, куда повелит твое сердце. Не захочешь – мы всегда будем рады видеть тебя за своим столом. Ты не гость здесь, но член нашей семьи»

«Почему? – еле слышно спросила Айна, не отрывая головы от подушки и глядя в сторону, а не ему в глаза. Ей трудно было говорить после нескольких недель молчания. – Я... не понимаю... Зачем вам эти хлопоты, господин Патрик?»

«Просто Патрик. Айна... ну как же тебе объяснить, чтобы ты поняла... В этом доме не бывает случайных людей. И Фарр никогда не ошибается, выбирая себе близких друзей. Мы все полюбили тебя, девочка. Сразу. Что в этом такого странного? Ты – хороший светлый человек. Так почему бы нам не радоваться твоему появлению? Это нормально. Май каждый день спрашивает меня, когда уже можно будет с тобой поиграть. Таэна ждет молча, она достаточно умна, чтобы понимать, что тебе сейчас не до игр... Букетики на твоем столе – ее рук дело. Моя дочка не владеет магией, хвала богам, но знает толк в маленьком домашнем колдовстве, которое доступно любой женщине. Эти цветочки она собирает в надежде, что они помогут тебе снова увидеть красоту мира... Таэна очень скучает по своей подружке Айне, которая так любит звуки клавесина и умные книжки. И очень тревожится за нее»

Вроде бы ничего такого особенного Патрик не сказал, но глаза у Айны тогда стали мокрыми. Впервые после той ночи, когда она обнаружила кровь на простыне.

«Ну-ка, иди сюда, детка, – сидя на краю ее постели, он протянул к ней ладони – как протягивают их к пугливому дикому зверю, не зная, сбежит ли он или позволит прикоснуться к себе. И Айна позволила этим рукам обнять ее, уложить голову на плечо и... выпустить наружу всю боль, которая выжигала нутро ледяным смерчем.

Сначала она плакала тихо, но постепенно редкие всхлипы превратились в громкие рыдания, которые, наверное, были слышны даже в саду.

«Плачь, милая, -– Патрик просто держал ее, а от его ладоней исходило живительно тепло, которое не делало боль меньше, но позволяло ей выходить наружу, как выходит гной из воспаленной раны. – Плачь... Тебе есть, что оплакать...»

2

– Айна! Доброе утро! – иногда Таэна тоже просыпалась рано и приходила на эту террасу над садом, чтобы встретить новый день вместе с Айной. Это были минуты, исполненные света и радости – из всех обитателей Янтарного Утеса Айна больше всего полюбила старшую дочь Патрика и почти никогда не тяготилась ее обществом. Таэна умела быть ненавязчивой и в то же время неизменно наполняла окружающее пространство добротой и теплом.

– Доброе утро, Эни... – Айна обняла ее, в тысячный раз возблагодарив небеса за эту девушку, ставшую ей настоящей сестрой. – Как спалось?

– Ну... – Таэна немного замялась, смущенно отводя глаза, – сегодня хотя бы удалось уснуть!

Несколько дней назад в Янтарный Утес прибыл ее жених с Белых Островов, и теперь лучшая подруга Айны с трудом сохраняла душевное равновесие, предвкушая скорую свадьбу и путешествие в свой новый дом. Ей было радостно и тревожно одновременно, но больше все-таки радостно.

А вот Айна в тайне грустила. Она знала, что будет скучать.

По-хорошему, ей и самой давно уже стоило задуматься о том, чтобы выйти замуж и начать жить, как положено особам ее возраста. Рожать детей, следить за порядком под собственной крышей, радовать мужа любовью и лишь порой возвращаться в замок над морем, который стал ей родным домом. Но одна мысль об этом заставляла ее вздрагивать и поводить плечами, как от холода.

Нет уж, спасибо.

Ей вполне хватало редких встреч с Фарром – никого другого на его месте она представить не могла. Но даже и с ним не хотела видеться чаще, хотя принц никогда не оставлял попыток уговорить ее вернуться в Золотую... Этот человек, приносящий в ее комнату запах ветра и солнца не понимал... Не понимал, насколько мучительно для Айны всякий раз видеть, как он уходит.

Когда он приезжал в Янтарный Утес, ее жизнь преображалась, наполнялась такими красками, каких никогда не бывало в обычные дни. И Айна всякий раз удивлялась, как она вообще живет без него.

Тем горше были неизбежные расставания.

Считалось, что Фарр приезжает в Янтарный Утес исключительно ради своей семьи. Считалось, что про Айну никто и не догадывается. Но... воду в шапке не удержишь – слухи гуляли по Солнечному Чертогу, как мухи по яблочному пирогу. Айна узнала об этом от Таэны, когда та вернулась из столицы пару лет назад. Пожить при дворе – это была давняя мечта принцессы, которую та, наконец решила осуществить, едва ей исполнилось восемнадцать. Однако, не прошло и года, как Таэна возвратилась домой, досыта наигравшись в придворные игры. Как оказалось, они не так уж и веселы. Особенно, когда приходится ежедневно выслушивать не самые лестные сплетни про своего кузена-наследника. И про его тайную любовницу, которую он прячет в Южном уделе. Таэна не любила говорить об этом всем, но из ее скупых фраз Айна явно поняла, что принцессе частенько пришлось отбиваться от вопросов на тему бастардов Фарра.

Пустых вопросов.

После того раза боги больше не посылали Айне детей.

Хотя порой она даже хотела этого. Особенно, когда провожала взглядом паруса «Стрижа», уходящего к Золотой Гавани. В такие дни Айна дольше обычного засиживалась в библиотеке, марая пальцы и бумагу чернилами. Складывать буквы в слова, нанизывать их на нити мыслей – это было то, что давало ей силы оставаться собой и не рыдать в подушку.

А еще – путешествия.

Нечастые, нелегкие, мучительно дразнящие пустой надеждой... эти долгие поездки наполняли ее жизнь смыслом. Под видом деловых визитов в интересах принца Патрика Айна раз за разом покидала Янтарный Утес, чтобы продолжить поиски.

Своего потерянного ребенка она вернуть не могла, но с утратой Лиана смиряться не собиралась.

И в Янтарном Утесе у нее было достаточно поддержки, чтобы идти этим путем. Патрик тоже считал, что Лиан жив и что найти его – дело государственной важности. Он честно признался Айне, что до смерти боится однажды услышать новости, которые будут означать, что где-то снова появился маг, мечтающий сделать все по-своему и между делом примерить королевскую корону. И она не пыталась убедить принца, что Лиан вовсе не такой. Столько лет прошло... Айна и сама теперь не знала, какой он, ее названный брат и чего от него можно ждать.

Хотя в глубине души она все еще верила, что Лиан никогда и никому не причинит зла, если его самого не трогать.

Может, от того, что он сам ушел от нее тогда во мрак, может, потому, что Фарр выбросил кольцо, но Айне больше никогда не являлись те пугающе живые видения про Лиана. Порой, нечасто, она видела его в обычных снах – таких, какие снятся всем людям. Но в этих снах больше не было того человека с холодными темными глазами, который держал Лиана за голо, приставив острый кинжал к его лицу и шептал ему, что знает все мысли «маленького ублюдка» и никогда не позволит ему обратить свою силу против наставника... В этих снах не было мрачной темной комнаты, где Лиан лежал, распростертым на холодном полу и скулил от боли, а из его рук струилась на камни кровь. Вот только Айна не знала, стоит ли этому радоваться – вместе с ушедшими видениями она потеряла также и возможность прикоснуться к своему предназначенному магу. Его образ, черты лица, воспоминания – все это с годами словно подернулось патиной, как в стекле старого зеркала.

Но не исчезло.

И Айна знала наверняка – не исчезнет до самой ее смерти.

Даже если им никогда больше не суждено встретиться, она до последнего вздоха будет помнить, как руки Лиана раздвигали огненные стены, как в них самих рождались лепестки огня и как они забирали ее боль... Ни Патрик, ни его сын Дани, ни Фарр не умели того, что мог Лиан. И никто во всем мире не был способен закрыть дыру в ее груди, оставленную этим проклятым маленьким магом.

3

Айне перестали сниться видения про Лиана, но теперь нередко по ночам к ней приходил Фарр. Фарр Крылатый, наследный принц Закатного Края, которого угораздило влюбиться в простолюдинку... И в этих снах все было иначе, чем наяву – там между ними не стоили ни вина, ни обиды, ни разочарования, ни разница в социальном положении. В этих снах были только они двое, Айна и Фарр. Там она снова могла любить его – без оглядки, без страхов, без горечи.

А в реальности их первая встреча после долгих месяцев разлуки была настолько тяжелой, что оба почли за лучшее дать друг другу еще немного времени – на осознание той пропасти, которая пролегла между ними.

В день, когда «Стриж» пришвартовался у причала Янтарного Утеса, Айна едва могла дышать от волнения. Но вида, конечно, не подавала. При всех остальных членах семьи они оба держались спокойно и с достоинством, как два почти чужих человека... Пока не остались вдвоем на этой самой террасе. Не прошло и пяти минут, как запертые до поры шлюзы оказались распахнуты настежь, и из них хлынули потоки чувств, которым Айна даже не знала названия.

«Нет, Фарр! Нет, я не могу как прежде! – изумленно ответила она принцу, когда тот предпочел сделать вид, будто этой прорехи размером с полгода и не было. – Проклятье, ведь ты обманул меня! Ты обещал, что мы не уедем, пока не найдем Лиана!»

«Айна... – взгляд его стал беспомощным, как у всякого человека, который осознает свою вину, но не знает, как ее исправить. – Но я же не знал, что мне придется выбирать между ним и тобой. Ты была на грани смерти! Подумай сама, как мы могли оставаться там?! Как я мог искать этого клятого безумца, когда ты умирала на моих руках? Я думал только о тебе... Только о том, чтобы довезти тебя до этого дома и вернуть к жизни! Демоны рогатые! Айна, я боялся, что потеряю тебя совсем...»

«Ты и потерял... – ответила она тихо, глядя на зеленые кроны апельсинов. – Той Айны больше нет. И не будет»

«Прости! – Фарр попытался обнять ее, будто это что-то могло исправить – Айна, прости меня, любимая! Проклятье, да я бы отдал все на свете, чтобы повернуть время вспять и приехать туда раньше!.. Но это невозможно, ни один маг в мире не обладает такой силой... Даже твой Лиан»

«Не надо, Фаре... Не поминай моего Лиана. Ты сделал все, чтобы я никогда не нашла его. Это ты снял тогда цепочку с его кольцом... И... ты никогда на самом деле не хотел, чтобы мы встретились. Признайся в этом хоть сейчас. Если бы он сгорел там на самом деле, ведь ты был бы счастлив!»

Он выпустил ее и закрыл лицо руками.

«Айна... Нет, ты же знаешь, что это не так! – когда он снова посмотрел на нее, в его глазах плескался океан отчаяния. – Я никогда не желал смерти этому мальчишке! Ох, боги! Да, я ненавижу его! Ненавижу за то, что он был первым... За то, что он всегда стоит между нами! Но я не желал ему смерти, клянусь!»

«Да какая разница, – Айна пожала плечами, ей и впрямь было все равно. – Достаточно того, что ты не желаешь нашей встречи. Я знаю... не спорь, пожалуйста. Когда-то Ли тоже был очень против того, чтобы я увиделась с Рином Бергом... И я нашла своего друга только, оставив Лиана и взявшись за это дело сама. Если вы, маги, чего-то не хотите, вы делаете все, чтобы это не произошло»

Тишина, повисшая между ними, была тяжелей, чем свинцовое одеяло туч в тот день, когда Айна узнала, что Лиан и правда ослеп.

«Айна... Пожалуйста... Я не хочу говорить о нем. Оставь этого мальчика в прошлом. Зачем он так нужен тебе? Давай... давай просто будем вместе. Ты и я. Разве этого недостаточно? Давай начнем все с начала... Прошу! Я хочу вернуться в Золотую вместе с тобой. Я уже нашел дом, в котором ты будешь счастлива, он понравится тебе!»

«Нет... Мой дом теперь здесь. Я не хочу никуда ехать»

«Но...»

«Ты не понимаешь, Фарр! Думаешь можно просто так взять и исчезнуть из моей жизни на несколько месяцев, а потом делать вид, будто ничего не случилось?! Нет! Я не вернусь с тобой в Золотую! Только не сейчас... Мне хорошо здесь. Так хорошо, как нигде больше. Здесь Эни, и этот сад, и... и тишина. Тишина в моей голове... Проклятье, да мне только недавно перестали сниться кошмары про Герну! Я только начала жить, как нормальный человек! Зачем мне снова разрушать этот хрупкий мир?»

«Айна, милая... я хотел приехать раньше... Видят боги, как я рвался к тебе!.. Я думал, что сдохну в этом клятом дворце! – Фарр открыл рот, чтобы добавить что-то еще, но вместо этого лишь горестно качнул головой и оставил половину слов при себе. Прошло несколько тягостных минут в тишине, пока они смотрели на сад, стоя рядом, но в то же время будто в тысячах шагов друг от друга. Потом Фарр вздохнул и промолвил: – Если это важно... я хочу, чтобы ты знала – я искал его»

«Знаю, – ответила Айна, не отводя глаз от деревьев. – Патрик говорил мне»

Она также знала теперь, что Фарр никогда не найдет Лиана.

Только она сама.

И единственным, кому она могла доверить помощь в этих поисках был хозяин Янтарного Утеса.

«Значит ты не вернешься?» – спросил Фарр невозможно далеким голосом, в котором даже сквозь напускное безразличие сквозила плохо скрытая боль.

Айна покачала головой.

Нет.

Руки Фарра, лежавшие на перилах террасы, дрогнули. Он стиснул изящную каменную ограду и отвернулся.

«Значит... это все? – услышала Айна его тихий голос. – Все кончено?»

Она закрыла глаза и вдруг так ясно увидела тот солнечный осенний день, когда они стояли на этом самом месте, обнявшись, и Фарр шептал ей на ухо какие-то глупости, которые не имели значения. По-настоящему важен был только его голос... Его щекочущее дыхание и чувство полета, которое переполняло Айну.

«Дай мне время, – сказала она, возвращаясь в настоящее. – Я совсем отвыкла быть рядом с тобой, Фар».

4

Несколько дней после этого они при встрече старались даже взглядами не пересекаться. Айна очень боялась, что в первую же ночь Фарр как прежде прокрадется в ее спальню и попытается добиться своего, пользуясь теми методами, при которых слова не нужны вовсе. Однако, к счастью, ему хватило ума не делать этого. А потому ни днем, ни ночью они не становились ближе, и чем дальше, тем отчетливей Айна понимала, что это действительно конец.

Все изменилось внезапно, когда она уже внутренне простилась с Фарром.

В тот поздний вечер Айна как обычно сидела в библиотеке со своими страницами, в которых одна клякса наползала на другую, и пыталась думать только о том, что хотела написать. Думалось плохо. Откровенно говоря, она больше смотрела на пламя свечи и кусала кончик пера, чем окунала его в чернильницу. Мысли ее были далеки и от реального мира, и от той истории, которую она тщилась перенести на бумагу. Наверное, именно поэтому (а может потому, что такова была тихая магия принца), но Айна не заметила, как Фарр вошел в ее книжное убежище и, не говоря ни слова, сел за клавесин. Только когда музыка печально и робко заструилась из-под его пальцев, Айна выронила перо и застыла на своем месте, широко распахнув глаза.

Это была музыка ее потерь. Так звучала скрытая, никому не видимая боль, которую Айна привыкла ощущать в своем сердце. Так звучали е г о боль и тоска. Сначала медленные и тихие, постепенно переливы клавиш сменились громкими пронзительными нотами, которые наполнили библиотеку, распахивая ее до размеров бескрайнего ночного неба, полного звезд.

Айна до боли закусила губу, уронила лицо в ладони, пытаясь укрыться от этих невыносимо прекрасных звуков, но музыка, конечно, никуда не делась. Она текла прямо в ее сердце, разрывая его на части и соединяя вновь.

И Айна не выдержала.

Она встала из-за стола стремительно, едва не опрокинув свой стул, и пересекла просторную комнату, не заметив, как ее ноги отмерили эти шаги.

Фарр играл, низко опустив голову, и сквозь упавшие на его лицо волосы Айна увидела, что глаза принца закрыты – стиснуты так крепко, что, кажется, еще миг, и он заплачет. Его пальцы взлетали и отпускались на клавиши в одном ритме с ударами ее сердца. И когда музыка стихла, они устало соскользнули прочь.

В этот момент Айна молча опустилась на скамейку рядом с принцем и положила голову на его плечо. Она поняла, что в мире нет таких слов, которые бы сумели возвести мост над пропастью между ними, но эта музыка была лучше слов. Каким-то образом Айна знала теперь все, что Фарр хотел ей сказать. Все, что он чувствовал. И когда принц обнял ее – осторожно, точно сотканную из пепла – она обняла его в ответ.

Той весной он провел в Янтарном Утесе много времени – почти два месяца. Никогда позднее Фарру не удавалось остаться рядом с Айной так надолго. Может, тогда он еще надеялся, что сумеет уговорить ее вернуться в Золотую Гавань, а может, потом в его жизни все стало сложнее. Но чем дальше, тем чаще они встречались только в этих ярких ночных видениях, которые поутру казались Айне просто красивой сказкой из какой-то другой, не ее жизни.

Конечно, она сомневалась. Порой ощущала себя форменной дурой и уже почти была готова сказать Фарру, что передумала, что готова оставить Янтарный Утес и жить в том доме, который он нашел для нее... Но не могла.

Всякий раз – не могла.

Говорить об этом с кем-то было мучительно, а молчать – еще хуже. Поэтому чаще всего Айна изливала все свои сомнения и тоску на бумагу. А потом сжигала исписанные страницы.

Конечно, она всегда могла поведать о своих чувствах Таэне или ее прекрасной матери... но это казалось слишком стыдным, слишком личным. И не особенно честным по отношению к Фарру. Айна не знала, что именно принц рассказал своей семье об их поездке в Герну, но догадывалась, что и так слишком много... Хвала богам, в этом доме никто хотя бы не спрашивал ее саму о событиях тех дней. Хотя и Патрик, и Элея неоднократно давали понять, что будут рады выслушать и помочь.

Но Айна предпочитала другую помощь.

Еще до того, как Фарр впервые после их разлуки приехал в Янтарный утес, Айна и Патрик расчертили ту карту... Карту Серединных Королевств, поделенную на квадраты и квадратики. Один квадратик – одна птица, отправленная в эти края. Птица с посланием для человека, подобного Гедлику, человек, который знает все про людей и места, в которых живет.

Искать простого мальчишку среди сотен городов и деревень – пропащая затея, но если знать, что этот мальчик слеп, что он имеет приметные волосы, а также шрамы на лице и на руках, то шансов уже становится больше... Особенно, если к этому добавить его удивительный дар исцелять людей, который, как ни крути, надолго не спрячешь.

И время от времени они получали весточки.

Увы, надежда всегда гасла прежде, чем обретала зримую форму.

Лиан ускользал от них.

Как только они начинали думать, что понимают, куда он движется, как этот слепой безумец опровергал все их домыслы. Поначалу Айна и Патрик были уверены – Лиан идет на север, к королевству Норт. Но однажды этот след прервался и в следующий раз, когда они получили вести о необычном юноше, тот был замечен в одном из городов Северного удела. К тому моменту прошел уже почти год, как Айна жила в Янтарном Утесе, приближалась зима... но она твердо решила, что должна отправиться в родные края с первым же попутным кораблем из Янтарного. И сделала это, хотя со стороны ее поступок выглядел как безумие.

Что ж... Выходит, у них с Лианом было гораздо больше общего, чем могло показаться на первый взгляд.

5

Разумеется, Патрик сказал, что не отпустит ее одну.

Несколько дней они препирались, и Айна пыталась доказать ему, что не нуждается ни в каких попутчиках и компаньонах. Одна мысль о том, чтобы разделить дорогу с кем-нибудь из замковых стражей, вызывала у нее оторопь и страх. Патрик хмурился, сердился, Айна сердилась в ответ, они начинали говорить так громко, что в кабинет заглядывали то Элея, то Энис, недоумевая, отчего это их милый добрый дом полнится таким шумом.

В конец концов Патрик махнул на нее рукой.

Но со стороны Айны было очень глупо думать, будто он сдался.

Едва она прибыла в Золотую Гавань, где ей предстояло взойти по трапу другого корабля, как навстречу ей вышла... ох, светлые боги, хмурая воительница Илин! Рослая, в ладном мужском костюме, под которым виднелась тонкого плетения кольчуга, она по-прежнему носила перевязь с мечом на поясе и выглядела опасней любого из мужиков, что стояли в то утро на набережной.

Айна настолько изумилась, что не сумела даже брякнуть ничего в ответ на молчаливый поклон этой железной тетки и сообщение, что по распоряжению принца Патрика дальше юная госпожа будет путешествовать под защитой ее меча.

Что ж... Илин – это и в самом деле не еще один мужик, от которого хлопот больше, чем радости. Айна поймала себя на мысли, что даже рада обществу воительницы. В прошлый раз с ней было надежно, и она никогда не приставала с разговорами.

Едва прошла первая оторопь, и они с Илин оказались в трактире с изрядными кружками горячего вина в руках, Айна наконец выдала, то, что уже не могла держать в себе:

«Я рада видеть вас, госпожа Илин! Но как так вышло, что... что Патрик выбрал именно вас?»

Илин пожала плечами и отпила из своей кружки.

«Это вы теперь госпожа, – сказала она, глядя на Айну своими непроницаемо холодными умными глазами. – А я всего лишь воин и выполняю свой долг. Тогда, шесть лет назад я везла вас не куда-то, а именно к принцу Патрику. В Золотой Гавани мы должны были сесть на корабль и отплыть к Янтарному Утесу. Если бы ваш этот «братец» не сбежал. Мой долг так и остался невыполненным, а я не люблю копить долги. Все эти годы ваш Лиан сидел занозой в моей заднице. Когда матушка Лаэта сказала, что Его Высочество нуждается в моей помощи для поисков какого-то особенного мальчишки, у меня сразу в груди екнуло. Не тем, так другим концом веревочки увязались. Мы с вашим покровителем давненько знакомы... еще с тех времен, когда у него только первый сын народился. Тогда, шесть лет назад он жутко огорчился, когда узнал, что я должна была привезти какого-то малолетнего засранца, которому нужен наставник... и не довезла»

Боги! Так Патрик уже тогда знал про Лиана?!

И никогда не говорил...

Остаток дня до отбытия корабля они с Илин провели, гуляя по Золотой. Вернее, гуляла Айна, с радостью узнавая улицы, которые успела полюбить за пять лет, прожитых в столице, а воительница просто молча следовала за ней, не мешая и не вмешиваясь. Айну это вполне устраивало. Иногда она вовсе забывала, что идет не одна, и, когда вспоминала, ощущала легкий укол стыда, быстро находила Илин глазами и улыбалась ей смущенно.

Почему-то Айну ни на миг не обманывал суровый и непреступный вид ее хранительницы. Как и тогда, полжизни назад...

Отплыли они с небольшим двухмачтовым бригом, идущим в Герну по торговым делам. К тому моменту, когда Айна прибыла в Золотую, Илин уже успела договориться с капитаном о местах для двух пассажиров. Здесь была парочка отдельных крошечных кают, предназначенных как раз на такой случай, когда каким-то платежеспособным господам нужно путешествовать с комфортом. Эти каюты, конечно не шли в какое сравнение с роскошными королевскими покоями на «Стриже», но были даже немного получше той, в которой Айна добралась до столицы на этот раз.

Большую часть дороги она провела, по традиции лежа в своей кровати, похожей на ящик. Сколько бы времени ни проходило, а привыкнуть к морской болтанке Айна не могла. К тому же в тесной и темной каюте с крошечным мутным оконцем было невозможно ни читать, ни писать, ни даже просто ходить. Подниматься на палубу Айна тоже не хотела – там дул промозглый ледяной ветер с солеными брызгами, который за пару мгновений выдувал все тепло даже из-под очень теплого плаща.

Словом, она была очень рада, когда бриг наконец причалил у берегов небольшого портового города в Северном уделе. Там по распоряжению Его Высочества принца Патрика их уже ждал экипаж при одном из постоялых дворов – достаточно было показать верительную грамоту с печатью, и на следующий день Айна и Илин уже снова были в дороге.

Они достигли нужного места меньше, чем за неделю – чтобы узнать о том, что слепой юноша с изрезанными руками не так давно покинул городок Холодное Ущелье...

Что ж, Айна была к этому готова. И даже почти не плакала от досады. По крайней мере, она узнала, что он точно жив и, как это ни странно, не утратил своего огня – если верить словам очевидцев, прежде, чем уехать, юноша исцелил немало людей, которых все считали безнадежно больными. Говорили, он покинул Холодное Ущелье с торговым обозом, направлявшимся в сторону Ройна, но, когда Айна с Илин добрались до этого слишком памятного города, там не нашлось ни следа.

Проведя в поисках еще пару недель, Айна смирилась с тем, что на сей раз ей снова придется вернуться домой без Лиана. А от того городишки, где она осознала это, было рукой подать до ее родных краев...

6

Издалека замок Берг показался ей таким маленьким... Да и когда повозка подъехала ближе, знакомые с детства башни и стены все еще оставались ниже, чем Айна их запомнила.

Сердце горячо стучало в груди, пока она выбиралась из экипажа, который Илин остановила недалеко от заградительного рва, и медленно шла ко входу в замок. Воительница молча спрыгнула с возничьего места и зашагала следом. Эта женщина никогда не выпускала Айну из вида, даже если все вокруг дышало миром и спокойствием.

Айна ужасно волновалась. Она не представляла, как встретят ее обитатели Грязного двора и совсем не хотела попадаться на глаза хозяевам замка.

«Кого ищете, почтенные?» – услышала Айна громкий голос. Ну конечно, ворота, как и прежде, караулил старина Кнут. Она уже пересекла ров и подошла к Воротной башне, когда знакомая долговязая фигура показалась под каменной аркой. Айна отбросила капюшон, открыв свое лицо, но стражник, отрастивший изрядную бороду и небольшое брюшко, только нахмурился и снова спросил: – Вы к графине, госпожа?»

Айна грустно улыбнулась.

«Не узнаешь, что ли, Кнут? Помнишь, Айну-щепку?»

Глаза стражника распахнулись от изумления.

«Айна! Да не может быть! Ты ли это, детка?! Светлые боги, какая ты стала большая и красивая! Чисто графиня какая! Входи же скорее, милая, входи! – Кнут даже не посмел обнять ее, только суетливо махал руками, отступая в сторонку: – Твоя мать сойдет с ума от радости! Она уж думала, что никогда тебя не увидит...»

Пока они шли от ворот к постройкам Грязного двора, Кнут без конца молол языком о делах, которые за минувшие годы происходили в замке. Из всего, что он сказал, самой важной новостью для Айны стала смерть графа Берга. Уже почти полгода, как хозяином замка фактически являлся Риндон, который, впрочем, не спешил покидать столицу и службу при дворе. Так что теперь в стенах старой маленькой крепости всем заправляла вдовая графиня, которая хотела лишь одного – чтобы ее поменьше тревожили. Жизнь в замке стала совсем тихой и унылой.

«Эй, – крикнул кнут во все горло, едва под ногами у него зачавкали лужи Грязного двора, – Мира! Поди сюда, скорее! Ты посмотри только, кто приехал, Мира!»

Но Айна уже сама спешила в сторону родного дома – этой крошечной каменной лачуги, лепившейся к стене и вмещавшей одну лишь комнату под своей старой наклонной крышей. Она не представляла, что скажет матери, все слова казались глупыми и пустыми. И когда скотница Мира, вышла из дома, охнув и прижав ладони к щекам, Айна просто бросилась ей на встречу и упала в распахнутые объятия.

«Мама...»

Она и не думала, что будет так рада видеть свою строгую родительницу.

И что та будет так громко плакать при виде дочери.

На грязном дворе постепенно собрались все его обитатели, тихо перешептываясь и тыча пальцами в хмурую Илин, которая молчаливой горой мышц и железа возвышалась рядом с Айной.

Вперед протолкнулась толстая тетка Сана, всплеснула руками, облапила и воскликнула радостно:

«Ты посмотри, какая она стала, а! Айна, ты что за знатного замуж вышла?! Одежда-то какая! Как с королевского плеча! А сама-то! Выросла моя девочка... Нашелся наконец кто-то, кто откормил эту тощую пташку!» – тетка промокнула слезы краем передника и похлопала Айну по спине от избытка чувств.

Краем глаза Айна увидела, как из дверей их дома выглядывает удивленная чумазая мордашка. Ох, как же сильно она напомнила Айне ее саму...

«Мама... это...»

«Сестра твоя, – кивнула мать, утирая мокрые глаза и кивая на мелкую девчонку, которая так и не отважилась выйти наружу. – Ива... Шестой год ей уже...»

Потом они долго сидели на большой замковой кухне, где собрались почти все обитатели крепости, не считая разве что самой графини, одной из служанок, да кузнецова сына, которого отправили стеречь ворота. Каждому хотелось увидеть Айну, услышать ее истории, рассмотреть дорожный костюм, скромный по меркам Янтарного Утеса, но роскошный для этих глухих северных земель. На Илин тоже бросали любопытные взгляды, но вопросов воительнице никто благоразумно не задавал. А вот Айну спрашивали обо всем – где живет, что делает, почему пропала и как оказалась столь далеко от дома.

И Айна рассказывала. Не обо всем, конечно же, лишь о том, что считала нужным. Помянула она и Лиана, за которым приехала в эти края – не раскрывая ни тайну его целительского дара, ни настоящее имя. Айна давно уже поняла, что имя это он скрывает, что оно давно уже стерлось из его жизни.

И вот тут на кухне повисла напряженная тишина, которую, грустно эхнув, нарушил молчавший до этого старый управляющий Уген.

«Айна... Ты опоздала совсем чуть-чуть. Этот мальчик был здесь. Он вылечил мою жену от дурной шишки на груди. От такой, что убила бы ее спустя год-другой... – седая тетка Нуна закивала в такт словам своего супруга: – А вот графиню даже видеть не захотел, уж не знаю, почему... Та ждала, но он уехал со Станом в город пару недель назад и больше уже не вернулся. Стан, куда, говоришь, ты дел этого чудотворца?»

Стан мрачно почесал бороду и пожал плечами.

«Да никуда. Пока ходил к сапожнику, парня уже и след простыл. Даже не попрощался. Странный он. Не улыбнулся тут ни разу. Сколько, говоришь, ему, Айна? Четырнадцать? Я думал, он старше на пару лет уж точно. Мрачноватый малый».

«Не гневи богов, Стан! – фыркнула тетка Сана. – А ты не слушай его, Айна. Этот твой дружок – славный мальчик. Глаза у него – яркие, что твои угли! Удивительные глаза... Хоть и не видят ничего. Покуда не встанет с места – ни за что не скажешь, что слепой... Держится-то как! Точно граф али принц. Гордый... Тощий только очень уж, смотреть больно. Пожил бы у нас, отъелся на моих харчах... А там, глядишь, и улыбаться бы начал. Зато какие руки золотые! В шрамах, правда, все... Отчего это, а, Айна?»

Она не ответила. Загородила лицо широкой чашей с элем, сделала большой глоток, а следом еще несколько.

Опоздала.

В этот раз ей было гораздо горше, чем в Холодном Ущелье.

Айна провела в родном доме три дня. Рассмотрела, как следует свою сестру, досыта наелась пышных теткиных пирогов и материных упреков насчет того, как той жилось тут без старшей дочери.

Илин в это время нашла приют на кухне у щедрой Саны. Она наконец поняла, что здесь Айне не грозит никакая опасность и, кажется, даже немного подружилась с замковой стряпухой. Но кольчугу так ни разу и не сняла – не в ее это было обычаях.

К концу этого визита Айна уже была готова сбежать из замка куда глаза глядят: она и забыла, сколь много ворчит ее мать. Но ни одно из сказанных за эти дни слов не задело ее так сильно, как те, что Мира обронила в последний вечер перед отъездом:

«Восемнадцать лет тебе уже, Айна... Совсем взрослая. Про семью думать надо, про детей, а не мальчишек каких-то чужих искать. Небось, там в столице у тебя любовничек есть и неплохой, а? Вон, какая ты теперь богатая стала... личная охрана у тебя, карета своя, сапоги одни, как весь наш дом, поди стоят... Или он женатый? Ох, как покраснела-то! Точно женатый. Мать все увидит... Ты ж не с Риндоном Бергом там шашни водишь, а? Нет? Смотри, держись от него подальше!»

Волна ярости и обиды накрыла Айну с головой.

«Да чем тебе плох Риндон Берг?! – гневно спросила она, вместо того, чтобы пытаться защитить себя. – Он прекрасный человек и мой лучший друг в Золотой!»

Мать посмотрела на нее с жалостью и горестно качнула головой.

«Ох, Айна...»

7

Мира бросила взгляд на младшую дочку, которая давно уже сладко сопела, закатившись в угол большой семейной кровати.

«Не хотела я тебе говорить... Да, видать, придется...»

Мать вздохнула, встала из-за стола и подбросила пару поленьев в очаг. Потом она подошла к крошечному оконцу в стене дома и долго смотрела сквозь мутное стекло в темную ночь.

«Риндон Берг твой брат, Айна, – еще один тяжелый вздох: – А ты – дочь милорда Дакса. Риндон приходится тебе кузеном».

Мира отошла от окна и вновь опустилась на скамью у стола – не глядя на Айну, которая сидела, раскрыв рот и забыв, как надо дышать.

«Ма... ты это сейчас выдумала, да?»

«Ох, если бы, детка... Если бы!»

«Но... как такое может быть?!»

Мать поскребла пальцем пятно на давно нечищеном столе.

«Ты ведь знаешь, что у нас с Саной была сестра? Ана. Да, мы редко про нее поминаем... Ана умерла родами в тринадцать лет, изошла кровью... А обрюхатил ее графский брат, эта сволочь Дакс Берг. Она была твоей матерью, Айна. В честь нее ты и получила это имя... Чтобы наша Ана не исчезла без следа. Сана хотела взять тебя к себе, но я решила, что сама выращу дочку нашей маленькой сестрички... Эст сразу же согласился. Он стал тебе хорошим отцом. А мне так и не удалось стать для тебя настоящей матерью... я знаю...»

Айна не могла вымолвить ни слова.

Мама ей не мама?

Как такое может быть?

Как?!

Она почувствовала, как все ее тело охватил дикий озноб – Айну затрясло так, что начали стучать зубы. Мира вновь встала со своего места, обошла стол и обняла ее. Прижала горячую голову к своей груди.

«Прости малышка. Я люблю тебя. Люблю, как умею. И я никогда не жалела о содеянном. Ты была хороший девочкой, и выросла такой умной... я горжусь тобой, милая. Как я тобой горжусь! Ты правильно сделала, что уехала из этой глуши. Ты столького добилась, моя Айна!.. Наверное, никто из этого замка никогда не достигал подобных высот. Но Риндон... он кровь от той же крови, что и лорд Дакс. Вас всегда тянуло друг к другу... А я всегда боялась, что кончится тем же. Берги славятся кучей бастардов на стороне. А этот еще и родня тебе. Упаси бог, он положит на тебя глаз! Дети могут родиться уродами...»

«Мама... – Айна подняла голову и заглянула Мире в глаза, – я никогда не была с Риндоном Бергом. Он... он правда мой хороший друг. И будет им всегда. Рин не такой, как его дядя. И не такой, как его отец. Мама... Ты... ты хорошая. Я люблю тебя... очень. Прости, что я бросила тебя тогда...»

«Ох, милая... Все мы грешны. Я никогда на тебя не сердилась. Только сердце болело днем и ночью... И сейчас болит. Кто же заботится о тебе, доченька? Ты так и не рассказала...»

«Тот, кто никогда не попытается затащить меня в постель, мама. Это очень хороший человек. У него есть жена и дети. У него есть все... Не бойся за меня. Может быть, однажды я даже выйду замуж... Но сначала мне нужно найти моего друга. Это не просто мальчик, мама. Поверь, он... он значит для меня очень много»

«Ты уже взрослая, Айна, – со вздохом сказала Мира. – Тебе давно никто не указ. Делай, как знаешь. Да поможет тебе небесная Мать... Я буду молиться, чтобы она указала тебе верный путь»

Айна покидала замок со смесью грусти и облегчения. И с полной укладкой ароматных пирожков от тетки Саны.

На другой день рассказ матери казался Айне каким-то нелепым сном, хотя они даже сходили на деревенское кладбище, и Айна своими глазами увидела маленькую невзрачную могилу, отмеченную неровным серым булыжником, что давно порос мхом.

Но теперь она хотя бы знала, кто был ее отцом.

И оставался по сей день.

Графский брат, лорд Дакс благополучно жил в Золотой Гавани – со своей расфуфыренной супругой, которая всегда пыталась выглядеть моложе, и с парочкой таких же глупых дочерей, думающих только женихах и украшениях.

Невозможно было представить, что эти две курицы в крашеных перьях – ее сестры...

Невозможно было представить, что Риндон Берг – ее кузен.

И что в жилах самой Айны течет кровь высокородной. Пусть даже она и была отмечена клеймом бастарда.

Еще несколько недель они с Илин колесили по землям Северного удела в надежде, что им все-таки удастся ухватить след Лиана. Ведь тот был так близко... Но в конце концов Айна поняла, что пора признать поражение – была уже глубокая зима, они обе устали от пронизывающего северного холода, студеных ветров и безнадежных поисков. А Илин еще и простудилась. Воительница быстро сумела встать на ноги, но кашель еще долго изводил ее, особенно по ночам.

А Фарр все чаще являлся Айне по ночам и все отчаянней просил ее вернуться. Обещал, что сам встретит ее в Золотой и отвезет в Янтарный Утес на «Стриже». Если, конечно, она не передумала... и не согласится наконец остаться в столице.

И Айна сдалась.

Ей тоже невыносимо хотелось увидеть принца.

А потом вернуться домой. В Янтарный Утес.

8

В следующий раз она покинула южный замок, когда пришло лето.

К тому моменту Айне уже исполнилось девятнадцать, и на свой день рождения она получила подарок, лучше которого и придумать нельзя.

По заказу принца Патрика специально для Айны был выстроен настоящий маленький фургон. В точности такой, о каком она мечтала в детстве. В этом фургоне имелось все, что нужно для долгого путешествия – хитроумная печь, кровать, потайные шкафы для дорожного скарба и даже аккуратная откидная конторка, за которой можно было делать записи. Впервые увидев это чудо, Айна испытала такое потрясение, что едва не расплакалась от счастья. Так что – хвала богам! – в новое путешествие она отправилась уже не по воде. Илин приехала к ней в Янтарный Утес, едва только получила сообщение о том, что госпожа Айна снова пакует вещи.

Вести про Лиана пришли из Восточного удела, от самой границы с Ферестре.

Фургон стал идеальным средством для передвижения и в то лето, и в последующие года... Айна полюбила его, сроднилась с ним и, бывало, проводила в дороге больше времени, чем в Янтарном Утесе. Она открыла для себя особую магию дороги, которая чем дальше, тем больше очаровывала ее... Однажды Айна поймала себя на мысли, что уже не представляет своей жизни без фургона и новых мест. Ее давняя детская мечта всецело сбылась. Хоть и совсем не так, как она это себе представляла.

Считалось, что она путешествует по всему Закатному Краю и за его пределы по поручению Его Высочества. Якобы принц Патрик посылает ее собирать разные диковинные истории всех этих земель. Что ж... в какой-то мере слухи даже не лгали. Всякий раз возвращаясь домой, Айна привозила с собой плотные стопки исписанных мелким почерком бумаг, в которых было все – описания земель, погоды, людей, их сказаний и легенд, а также ее собственные мысли. Айна никогда не относилась к этим заметкам слишком серьезно, однако вела их тщательно и с любовью, как будто они и впрямь могли иметь какое-то значение для кого-то, кроме нее самой. Все эти записи она отдавала Патрику, а что уж тот делал с ними... об том Айна никогда не спрашивала.

Таэна, Нисса и даже маленький Май ужасно ей завидовали. Всякий раз, когда Айна собиралась в путь, они изнывали от желания составить ей компанию. Кто бы только им позволил... Впрочем, у Патрика и Элеи, как оказалось, был свой фургон, и почти каждое лето они всей семьей отправлялись в небольшое путешествие. И если Айна была в это время с ними, по жарким южным дорогам друг за другом ехали сразу оба фургона, напоминая маленький караван бродячих артистов. Разница была только в том, что за фургонами неизменно следовали несколько вооруженных всадников...

Айна бесконечно ценила эти милые семейные поездки, они дарили ей столько тепла и радости, что нельзя выразить словами... Но на поиски Лиана она предпочитала отправляться одна. Вернее, с Илин, которую чем дольше знала, тем больше любила. Молчаливая воительница, не имевшая ни семьи, ни постоянного дома, стала ей добрым другом, не смотря даже на то, что Лиана она обычно называла не иначе как «занозой» или «смутьяном», а то и вовсе «маленьким засранцем». Когда несколько лет кряду ешь из одного котла, спишь в одной постели и видишь друг друга в минуты не только силы, но и слабости, подобные небрежные словечки уже не вводят в заблуждение и не кажутся чем-то, заслуживающим обиды. Как можно обижаться на того, кто днем и ночью хранит тебя от лихих людей, холодных ветров и темных мыслей? Да никак. В отличие от деликатных обитателей Янтарного Утеса, Илин никогда не стеснялась в выражениях, если видела, что Айна опять приходит в отчаяние после очередной неудачи – она ругала Лиана «бешенным хорьком», «слепым безумцем» и «недоделанным колдуном», а сама гнала фургон дальше и дальше, пытаясь обойти его в этой бесконечной гонке.

Понемногу Айна узнала ее историю – историю девочки, родившейся в семье кузнеца-оружейника на Белых Островах. Илин с детства хотела быть как те люди, для которых ее отец ковал мечи и шлемы. Она рано начала помогать в кузне и именно там закалила не только свое тело, но и характер. Трудно оставаться нежной и ранимой, когда рядом с тобой с утра до вечера не стесняются в выражениях крепкие суровые мужики. Став старше, Илин сама выковала свой меч и ушла из дома с первым же воинским отрядом, что заглянул в их городок. Из скупых рассказов воительницы Айна поняла, что путь ее не был ни легким, ни добрым, и череда унижений закончилась для Илин только в тот день, когда она случайно встретила принца Патрика. Неудивительно, что теперь эта железная женщина готова была сделать для него все и еще немного сверху.

Как и сама Айна.

Она никогда, ни на миг не забывала, кому именно обязана всеми теми благами, которые наполнили ее жизнь до краев.

Вот только, в отличие от Илин, Айна совершенно не представляла, чем именно может отблагодарить Патрика и его семью. Ну не принимать же, в самом деле, в расчет эти дурацкие записи, которые она кропотливо вела для него во время путешествий...

Сам принц и слышать не желал ни о каких долгах, благодарностях и прочей «чепухе», как он это называл.

«Ты делаешь жизнь в Янтарном Утесе ярче и радостей, – просто отвечал ей Патрик на все попытки Айны придумать, чем отплатить за любовь и заботу этой семьи. – Этого довольно. Оставайся собой, Айна. Ты ведь знаешь, что давно стала нам родным человеком. Если бы все зависело только от нас, мы давно дали бы тебе свое имя... Увы, это невозможно, но ты помни – здесь твой дом и твоя семья».

В первые месяцы ее жизни в Янтарном Утесе Патрик сломал всю голову, гадая, как законными методами изменить социальный статус Айны на более высокий. Когда, вернувшись из родных краев она без всякой задней мысли рассказала о том, что узнала от матери, принц аж в ладони хлопнул от радости. А спустя пару недель с ухмылкой вручил Айне тонкий свиток с изящно начертанными королевской рукой буквами...

Свиток удостоверял, что отныне она, Айна из замка Берг является носителем сего родового имени по праву рождения и крови.

Позже Патрик, усмехаясь, рассказал, как «рад» был ее папаша признать это родство. Но выбора у лорда Дакса не было – мало кому удавалось переупрямить Его Высочество, если тот задавался целью добиться своего. В этом принц Патрик очень походил на своего старшего брата.

9

В отличие от своего дядюшки, Риндон Берг пришел от этой новости в такой восторг, что лично приехал в Янтарный Утес.

«Я знал, – честно признался он Айне, едва они остались наедине в саду, где даже в конце зимы цвели розы. – Давно знал, с детства. Но это была не моя тайна... Прости...»

«Ты... поэтому стал моим другом?» – не удержалась от вопроса Айна.

Они стояли под раскидистым грецким орехом, ветви которого были украшены разноцветными лентами – это Нисса и Эни когда-то решили, что сад должен радовать глаз даже зимой и повязали их.

Рин улыбнулся смущенно.

«Да. И нет. Сначала я захотел узнать тебя поближе потому, что проведал о нашем родстве. А потом это уже не было так важно... Мне просто нравилось проводить время с тобой... сестренка»

Айна смотрела на него, такого рослого, красивого молодого мужчину и с грустью вспоминала, как когда-то мечтала о том, чтобы он хоть раз ее поцеловал. Как много воды утекло с той поры... Рин давно женат, сама она умудрилась безнадежно полюбить его друга.

И получить родовое имя Бергов.

«Если бы твой отец узнал о приказе короля, он был бы наверное в ярости, – сказала Айна. – Какая-то дочка служанки теперь носит имя его семьи!»

«О да! – рассмеялся Рин. – Это точно! Отец много чего сказал бы дяде Даксу! Но... его больше нет, а мне нет дела, каким ядом плюется там дядюшка»

«А мать?»

Рин пожал плечами.

«Матери все равно, полагаю. Ее уже давно ничто не волнует. Родней больше, родней меньше... Лишь бы никто не претендовал на ее замок».

«Ну, я точно не состою в списке претендентов, – усмехнулась Айна. – Я же бастард. Да и вообще... как я могу оспаривать твое право на эти земли? Это просто смешно»

По всем законам королевства, имя – это было единственное, что она унаследовала от своего отца, которого видела раза два в жизни, да и то издалека. Имя и дворянское происхождение, которое, впрочем, не наделяло ее никакими правами, за исключением одного – именоваться отныне леди Айной. Леди без земель, замков и наследства.

Впрочем, даже это казалось ей чем-то невероятным.

«В детстве я ничего не мог решать, – нахмурившись, сказал Рин. – Да и в юности тоже не особо... Но сейчас, когда я стал графом Бергом, в моих силах быть твоим покровителем и обеспечить всем, что тебе нужно. Если ты захочешь выйти замуж, Айна, я позабочусь, чтобы твое приданное было достойным юной леди»

Айна невесело усмехнулась.

Замуж...

Единственный человек, которого она любила, уже был женат, как верно подметила ее мать. Так что о приданном Риндон Берг мог вовсе не беспокоиться. Да и о содержании своей кузины тоже – с этим успешно справлялся принц Патрик, ставший ей и отцом, и братом, и другом.

«Не нужно, Рин, – просто ответила Айна. – Не беспокойся об этом. Если мне когда-нибудь что-то понадобится, я дам тебе знать»

«Но... Хорошо, Айна. Конечно. Знай, что я всегда рад помочь тебе. И всегда рад тебя видеть. Я бы хотел пригласить тебя в гости. Не потому, что теперь ты леди... Мне давно стоило это сделать, я знаю... Глупые страхи и предрассудки останавливали меня прежде, но теперь я хочу исправить это»

В гости к Рину? Айна улыбнулась.

«Спасибо, братец... Если я буду в Золотой, обязательно навещу тебя. Когда-нибудь...»

Риндон провел в Янтарном Утесе почти неделю – наслаждался теплом и южным солнцем, много гулял по берегу в одиночестве и не один час провел в беседах с Айной – спустя полтора года после разлуки им было, о чем рассказать друг другу.

В день, когда он уезжал, Айна вложила ему в руки небольшой квадратный сверток.

«Хорошей тебе дороги, Рин! А это... передай, пожалуйста, Фарру... я ее прочитала. Этой зимой», – вот и все, что она сказала перед тем, как крепко обнять Риндона Берга и быстро покинуть подъездную дорожку замка.

В свертке была книга, конечно же.

Маленький увесистый томик, обложку которого украшал человек с посохом.

Между страниц его лежал высохший лист старой яблони из Северного удела.

10

На самом деле Айна ждала именно Фарра. Визит Рнна ее порадовал, но это было совсем не то...

Она была уверена – принц приедет сразу же, едва только узнает о ее возвращении. Да и эта новость про ее новое родовое имя никогда бы не оставила Фарра равнодушным. Но в последний раз он являлся к ней во сне, еще когда Айна спала в своем фургоне... Вестей от него она не получала уже несколько недель и все чаще думала о том, что, наверное, наследник престола наконец-то начал ее забывать. За самого Фарра Айна не беспокоилась – случись с ним что серьезное, Патрик обязательно бы ей сообщил. Ну а коль он молчит, значит все хорошо.

Как оказалось, она ошиблась.

Хорошо Фарру не было. Просто он никому об этом не рассказывал, полагая, будто со всеми своими печалями должен справляться сам. И всплыло-то все случайно, когда принц забыл поздравить Таэну с днем ее появления на свет. Тут уж все заподозрили неладное, и Патрик в ту же ночь нанес своему племянничку внеочередной визит во сне. Наутро он рассказал Айне, что Его Высочество принц Фарр изволили впасть в хандру и печаль по поводу своей неудавшейся личной жизни.

«Но почему? – удивилась Айна. – Ведь все же было в порядке... Он говорил, что привык...»

Фарр и впрямь поминал пару раз, будто супруга ему почти не досаждает, в полной мере осознавая, насколько их брак условен. Мол, в ответ на его честное признание, что он любит другую, ферестрийская принцесса пожала плечами и обронила, дескать, не один ты, Фарр Крылатый, пошел под венец из-под палки, у других тоже могут быть любимые люди в родных краях.

Так что же могло измениться?

Патрик вздохнул, пошевелил кочергой полупрогоревшие дрова в камине и сказал:

«Незадолго до твоего возвращения принцесса Матея потеряла ребенка... Да, детка, как и ты. Только в отличие от тебя, ей навредили не переживания и дурные условия жизни, а сам Фарр. Случайно, конечно же, но... Теперь мой племянник наивно полагает, будто является источником всех бед в мире... И пытается как-то справиться со страхом, что обречен причинять зло всем, кто оказывается к нему слишком близко»

«Но ведь это не так!»

«Конечно не так. И я уже растолковал ему это. Не стоит обобщать все печальные события и искать причину в себе. Хотя, как ни крути, беременность Матеи прервалась именно из-за его отчаянного желания быть с тобой, а не с ней. Воля Фарра слишком глубоко проникает в ткань мироздания...»

Айна молчала, потрясенная.

«Патрик... Ты уверен, что мне нужно было это знать? Разве это не слишком личное? Я думаю... Фарр не хотел бы говорить о таком вслух»

«Хотел бы. Он хотел бы, чтобы ты знала все. И понимала, с кем имеешь дело. Бедный Фарр... все еще надеется, что однажды сможет избавиться от своей жены и быть с тобой. Ты ведь помнишь про тот договор? Пять лет без наследника – и можно расторгнуть брак с Матеей. Но теперь Фарр до одури боится навредить и тебе тоже. А еще сгорает от чувства вины перед своей супругой. Хоть он и не любит эту бедную девочку, но осознанно никогда бы не причинил ей такого зла... Само собой, это вышло случайно. Ведь у принцессы такое слабое здоровье... Никто и не удивился даже, включая ее саму. И только Фарр сразу разглядел истинную причину. Для него это, конечно, очень... неприятно. В общем, милая, у Фарра там такая каша в голове сейчас, что без хорошего ферестрийского не разобраться. Но одно совершенно ясно – он по тебе скучает. Сильно. Вот только когда человек глушит за вечер по бутылке коллекционного вина из королевских погребов, у него не остается никаких шансов на возможность являться во сне. А приехать сейчас он не может. В общем, этот дурень просил передать тебе, что завяжет с пьянством. И что он очень рад новостям про твое новое имя. Как ты понимаешь, для Фарра это открывает гораздо более широкие возможности в потенциале. Жениться на дворянке, пусть даже и безземельной – совсем не то же самое, что пытаться устроить брак с девушкой из простых людей...»

«Жениться? – хмыкнула Айна. – Да от его свадьбы и двух лет не прошло. Какой смысл толковать сейчас о таком? Жизнь слишком непредсказуема...»

«Это точно, – согласился Патрик. – Но Фарр любит далеко идущие планы. Прости ему это, не сердись. Таков уж он есть...»

Айна и не сердилась. Трудно сердиться на того, кто так дорог тебе.

В конце концов, она тоже ужасно скучала без Фарра. И, надо отдать ему должное, когда они наконец встретились, принц ни словом не помянул свои далеко идущие планы.

Но Айна точно знала – когда эти пять лет истекут, он больше не будет медлить ни единого дня.