Академический дефектив

Глава пятая. Чистосердечное признание облегчает притязания

— С той, которую я могу выслушать, не умерев от сердечного приступа, чтобы вторая добила меня окончательно! — отозвалась я, глядя в упор на плесень, поставившую себе целью стать единоличным и полноправным хозяином данных апартаментов.

— Новость первая, — шепнули мне на ухо, а рука в перчатке легла поверх отчета. — Академия подала предварительные документы об увеличении квоты смертности среди студентов. Новость вторая. Я за начинаю за тебя волноваться…

— Тоже мне, море проблем! — буркнула я, пытаясь отстраниться от столь внезапного прилива нежности, обоснования к которому тщетно искала моя похолодевшая пятая точка.

— Море проблем — это ты, — послышался холодный голос за моей спиной, пока я слышала звук снимающейся с руки перчатки. Черная перчатка шлепнулась на стол, а по моей руке каскадом мурашек пробежала тревожная волна. — Мне едва удалось замять преследование тебя, как контактера. Пришлось лично взять расследование в свои руки и завести его в тупик, где и оставить навсегда.

Рука легла мне на голову, а я почувствовала, как перед глазами все расплывается. Нити, связывающие меня с реальностью, натягивались и рвались, а я почему-то чувствовала, как в красноватом, удушающем дурмане навеянных грез, с меня снимают одежду, покрывая поцелуями плечи и шею.

— Прекрати, — дернулась я, стиснув зубы и пытаясь вернуться в реальность. — Не делай так больше!

— У тебя был шанс отделаться малой кровью, — послышался сладкий голос. — Я ведь прекрасно знал, что ты не воспримешь серьезно мое предложение, поэтому придется все проверять на себе. Если нужна будет помощь, воспользуйся камнем, что я дал тебе.

Алый дурман — иллюзия растекался, жаркой волной трепета приводя меня в исступление, когда я снова и снова видела полуоткрытые губы, чуть светящиеся голубые глаза и лежащие на обнаженных плечах волосы. Я чувствовала руку, которая бережно притягивает меня к себе. До его губ оставалась половинка дыхания, а сердце забилось в тот момент, когда меня увлекали на кровать, лаская и целуя. Я даже чувствовала, как скользят по моей коже длинные, роскошные волосы.

— А ну быстро открой дверь, адептка! — заорал кто-то, а я дернулась, осмотрелась, видя, что в комнате нет никого. — На вас донесли, что вы не одни! Соседи слышали стоны!

— У меня просто живот разболелся, — отозвалась я, подходя к двери и поглядывая на часы. Полночь уже миновала, а стрелки лениво перешагнули рубеж нового дня. Моя рука сняла заклинание, а через мгновенье я почувствовала, как меня обволакивает что-то темное, липкое.

— Готово, — произнес кто-то. — Считайте это третьим предупреждением. Сообщите родственникам, что адептка сбежала. Мы делаем все, чтобы найти ее, но пока безуспешно.

Я не могла пошевелиться, а злая мгла окутывала меня с ног до головы, словно в огромном коконе.

— Я считаю, что это отличный способ поднять дисциплину, — согласился женский голос, словно откуда-то издалека.

— По документам значится, что у нее есть только дальний родственник, — задумчиво произнес кто-то, пока я боролась за то, чтобы оставаться в сознании. — Так что проблем может и не будет. Родители умерли совсем недавно, поэтому…

Голоса сменялись протяжным звоном в ушах, перерастающим в гул. Темное облако перед глазами сливалось во тьму, которая плотоядно пожирала меня.

Я открыла глаза, пытаясь резко встать, но ударилась головой о что — то металлическое. Всхлипывая и растирая шишку, которая делала меня единорогом, я на всякий случай ощупывала руками то место, на котором лежу. Мои глаза привыкли к полумраку, а я попыталась сесть, видя перед собой прутья клетки. «Что произошло?» — паниковал внутренний голос. «Мы просто неудачно моргнули!», — мрачно отозвалась я, понимая, что это какой-то морг!

— Ну что ж, — послышался голос моего куратора, а он осторожно прикрыл за собой маленькую дверь. — Из тебя получится неплохой артефакт. Все будет зависеть от того, насколько сильна твоя душа.

Я присмотрелась к огромному столу, стоящему в центре комнаты. На нем были бережно сверкающие драгоценности, а прямо на черной, отсыревшей кирпичной стене виднелась странная печать, светящаяся приглушенным фиолетовым светом. Напротив нее стоял каменный алтарь в виде черной, зловещего вида чаши.

— Думаю, что возьмем зеленый, — задумчиво и как ни в чем не бывало, произнес куратор, склонившись над столом и поднимая каждый камень. — Не переживай, это не так больно, как ты себе представляешь. Смотри какой красивый! Прямо под цвет твоих глаз. Первым делом нужно подобрать оправу. Золото, серебро, мельхиор или бронза? Думаю, что золото будет в самый раз.

— Что вы собрались делать?! — возмутилась я, глядя на связку цепочек в руках Ворона. Он повернулся ко мне, критически осматривая меня, а сквозь расстегнутый ворот его черной мантии сверкнуло несколько ярких камней, переливаясь едва заметным магическим светом.

— Есть ли смысл тебе объяснять? — пожал плечами добрый мучитель, вытаскивая одну из цепей и примеряя его к камню. — Скажу просто. Из тебя получится отличный медальон. Артефакт, который увеличит магическую мощь в разы. Обычно для этого используются плененные магические сущности низкого уровня, но и артефакты получаются обычными. Поскольку вызов высокоуровневого магического существа уголовно наказуем и сопряжен с риском для жизни вызывателя, то приходится использовать человеческие души. Они такие же мощные, как и высокоуровневые, однако добыть их куда проще. Тем более, это положительно сказывается на дисциплине в Академии, что немаловажно. Все равно из тебя бы не вышел толк, а так есть шанс, что выйдет.

Я еще не до конца пришла в себя, чтобы осмыслить полученную информацию. Расследование зашло в тупик, село и обняло коленочки.

— А у тебя очень интересный медальон, — в руках Ворона сверкнула знакомая цепочка с синим камнем в обрамлении звезды. Я тут же схватилась за шею, ощупывая пустоту и негодуя. — Вот только не могу понять, к какому веку он относится? Вещица древняя, но я не вижу ни клейма мастера, ни других опознавательных символов. Я даже не могу понять, что она делает, однако, попробую разобраться на досуге. Скорее всего, ее сотворили стихийно. Без подготовки. Камень очень мощный… Я бы даже сказал, что таких мощных я давно не видел.

— И как часто вы такое практикуете? — спросила я, пытаясь ощупать заклинанием прутья клетки.

— Так часто, как того требует дисциплина. Раньше мы писали родителям, вносили в личные дела все проступки, пугали тем, что не выдадим диплом, но ничего не срабатывало. Постоянно находились те, для кого устав не писан, — задумчиво произнес мой куратор, открывая старинную книгу и листая ее с противным шуршанием. — Оставить после уроков? Бесполезно. Заставить драить Академию? Бессмысленно. Потом прилетают уязвленные родители, высказывая нам, что мы такие-сякие нехорошие, а их кровиночка просто лапушка. И вот в какой-то момент нам это надоело. Так что вела бы ты себя хорошо, того и глядишь, диплом получила бы.

Он захлопнул книгу и вышел из комнаты, а я приложила руку к прутьям, вспоминая заклинания разрыва материи.

— Ай! — я потрясла рукой, чувствуя, как ладонь обожгло болью. — Ладно пробуем по-другому!

Несколько заклинаний ударялось о прутья, но тут же отражалось от них, заставляя меня стиснуть зубы от боли. А что, если попробовать призвать медальон, который лежал на столе?

Я попыталась высунуть руку из клетки, но меня ударило неприятной волной холода. Понятно. Клетка защищена магией! Плохо дело. Я сидела и усиленно думала о том, как можно выбраться, пыталась расковырять заколкой замок, но получила такой удар электричеством, что сердце зашлось в груди, а волосы встали дыбом.

Внезапно в темном углу послышался шорох. Я замерла, прислушиваясь и чувствуя, как в сердце затеплилась надежда.

— Эй, — шепотом позвала я, всматриваясь в темноту. — Эй!

Послышался стук и шуршание, а по полу ползла моя костлявая Сраконожка, глядя на меня чуть светящими точками глаз, сверкающими в прорезях белой черепушки.

— Сюда, — шепотом позвала я, особо не рассчитывая на результат. — Принеси мне, милая, вон тот камушек на цепочке!

Сраконожка застыла, вставая как суслик на задние лапки и поджимая шесть пар передних, а потом посмотрела на меня, видимо, вспомнив, кто ее такой создал, и спешно поползла в темный угол, гремя костями.

— А я тебе мех прилепить хотела, чтобы можно было гладить тебя темными вечерами, — расстроенно заметила я, обнимая дрожащие колени. Ничего, как только меня отсюда вытащат, придется показать то, чему меня учили в Академии.

Время шло, а я с содроганием смотрела на дверь, вспоминая свои навыки боевой магии, в которых не сильно хотелось практиковаться. «Пышь-пышь!», — мрачно заметил внутренний голос, когда я видела себя в костюме «Суперведьмы». Именно «Суперведьма» била не только все рекорды, но и по кошелькам родителей, соблазняя малышню обилием сувениров. В какой-то степени она уделала «Могильных гномов», столь обильно расплодившихся на каждой полке. Нужно что-то делать, а получалось пока что паниковать и дергаться. Волшебные гномики водили вокруг меня незримый хоровод, тонко намекая, что я и так давно порчу собой ауру магического мира. Пока я усиленно думала, нервно разминая пальцы перед боем, углу снова что-то прошуршало.

Я встрепенулась, едва ли не ударившись головой о крышу клетки, но тут же растерла шишку рукой. Ай! — простонала я, а юный единорог в моем лице принимал поздравления и гадил в души радугой.

На середину комнаты из темноты выбежал шарик на длинной ноге, осторожно перебирая пальчиками. Он опасливо осмотрелся по сторонам и замер в центре комнаты.

— Пылевик! А можешь подать мне вон тот медальон? — прошептала я, припадая к прутьям. — Я честно в долгу не останусь! У меня дома пыли, хоть ушами ешь! Я вообще забыла, когда в последний раз под кроватью мыла!

— А ты носки часто разбрасываешь? — спросил пылевик, явно торгуясь.

— Постоянно! — отозвалась я, нервно сглатывая. — Я их под кровать забрасываю!

— Отлично! Один я себе заберу, а второй так и быть, тебе оставлю… У тебя же их два! — задумчиво пробухтело это чудо, а я уже мысленно согласилась с тем, что это вполне справедливо, что вторая нога навсегда отучится мерзнуть, а я даже найду у себя старый вязанный, дабы утеплить мехового засранца.

Шарик подкрался к столу и стал расправлять руку, шаря тонкими, длинными, лохматыми пальцами по разложенным причиндалам.

— Левее! — взмолилась я, бросая нервный взгляд на дверь. — Еще левее! Почти-почти!

Я ерзала на полу клетки, понимая, что еще немного и цепочка окажется у меня. Послышался шелест и камень упал с пол, сверкнув при свете магических огней, которые словно мухи роились над рабочим столом. Пылевик тащил его мне, а я жадно тянула руку к сверкающей безделушке. Стоило мне вцепиться в цепочку, как послышались шаги за дверью. Дверь скрипнула, а едва успела втащить руку и спрятать в складках одежды свою звезду, сжав ее изо всех сил.

— Так, — сразу с порога расставил приоритеты многоуважаемый куратор, поглядывая на меня.

— Твой родственник уже отписался, сообщив, чтобы мы искали усердней. Он так же сетовал на то, что ты отличаешься странностями и легкой степенью придури, от которой он устал страдать. Так что вопрос с родственниками улажен. Приступим. Ректору как раз нужен медальон увеличения. Увеличения.

Куратор задумчиво рассматривал записи, а я вспоминала волшебную рекламу, которая частенько всплывала в магических кристаллах, намекая, что мне не мешало бы увеличить волшебную палочку на пару-тройку сантиметров без черной магии, темных ритуалов, жертвоприношений и абсолютно анонимно.

— А где медальон? — внезапно спросил куратор, осматривая стол.

— Мужик какой-то облезлый приходил. Сказал, что возьмет его. И просил вам не говорить,

— заметила я голосом будущей активистки студенческого движения «настучи-настучи и пятерку получи». — А еще он сказал, что ждет вас. Просил зайти к нему, как только освободитесь.

— Этот что ли? — задумчиво уточнил преподаватель, поглядывая на дверь.

— Да-да! Он самый! — поддакнула я, усердно закивав. — Именно он! Такой… Неприятный тип…

Ворон развернулся и вышел, а я вцепилась в медальон, а на нем проступила надпись: «Привет, как дела?». Я смотрела на красивые буквы, пытаясь придумать цензурный и емкий ответ. «Плохо! Я в клетке! Мне конец!», — написала я, нетерпеливо ожидая ответа. «Не преувеличивай. Никаких концов тебе не пришьют! Я занят», — прочитала я, трясясь о негодования. Тоже мне туалет! Занят он!

Дверь открылась, а я едва успела спрятать свою бесполезную безделушку, чувствуя, как меня извлекают из клетки. Я тут же схватила Ворона за руку, вспоминая заклинание огня. Меня отшвырнуло заклинанием в угол, но я тут же вскочила на ноги, готовя еще одно заклинание электричества. Первый разряд отмел от меня противника, а я быстро готовила второе заклинание.

Если я правильно рассчитала силу, то оно должно оказаться смертельным. И тут моя рука, вместо того, чтобы послать его, дрогнула. Я смотрела на свои дрожащие пальцы, понимая, что не могу убить человека! Что со мной? Они же стольких учеников обратили в камни. Столько детей гибнет ежегодно, а я. Паника накатывала, а не могла понять, почему не могу бросить огромный сгусток, который высасывал из меня столько сил, что я едва держалась на ногах. «Магия нужна для защиты!», — послышался голос в голове, когда я впервые сражалась с призрачным противником в тренировочном зале.

— Боевой маг! Она — боевой маг! Мы этому ее не учили! Тревога! — заорал Ворон, а дверь распахнулась, впуская в себя почти весь педсостав и старенького ректора, который рассчитывал увеличить что-то важное за мой счет.

Загнанная в угол, я стояла перед черной стеной местного преподавательского состава и администрации Академии, решивших, что без меня мир станет намного светлее, радостней и спокойней. Вот только я этого уже не увижу.

— Кончайте ее! — сипло бросил ректор, пока я грела руке заклинание, не сводя глаз с противников. Они не знают, в кого оно полетит, поэтому осторожничают.

— Не подходите, — как можно более увереней заявила я, выставив вперед руку, сочащуюся светящейся силой, подъедавшей все мои внутренние резервы.

В тот момент, когда я поняла, что тьма, расползающаяся противной кляксой по полу и пущенная кем-то из подкрепления, уже почти добралась до моих ног, опутывая мои дрожащие колени, послышался громкий хлопок.

— Господа и дамы, будьте так любезны, мордой в пол, — услышала я знакомый голос, а темные маги опешили. Кто-то из них попытался скрыться, но их тут же схватили. Несколько заклинаний промелькнуло в воздухе ослепительными вспышками, заставив меня присесть.

— Я же вежливо попросил вас прилечь отдохнуть. Те, кто сейчас этого не сделают, прилягут и подохнут, — в голосе слышалась такая степень равнодушия, что я невольно удивилась. — Обыщите их. Сообщите родственникам пропавших учеников, чтобы они срочно явились в Академию.

Боевые маги сдирали медальоны, кольца и прочие артефакты с лежащих на полу преподавателей, пока кто-то подошел и накинул мне на плечи плащ. «С первым боем!», — вздохнул какой-то увалень, потрепав меня по голове. «Неплохо сработала!», — кивнул мне еще один капюшон, пока я стояла ни жива, ни мертва, нервно теребя в руках медальон.

— А теперь, пройдемте в аудиторию. Я проведу для вас урок, — спокойно заметил министр, не обращая на меня никакого внимания. — Поднимайте их.

Дверь первой попавшейся аудитории открылась, а я видела черные, потертые парты, доску с домашним заданием и полустертым заклинанием. Меня втолкнули внутрь, а преподавателей рассаживали за парты. Возле окон и возле двери стояло молчаливое и суровое оцепление.

Министр уселся в кресло преподавателя, похожее на черный трон, украшенный черепами и заковыристой вязью заклинаний вкупе с символами, которые я уже не выучу, видимо, никогда. Что-то внутри сжималось, пока в кабинете царила угнетающая и удушающая тишина.

— Я жду признаний, — послышался равнодушный голос министра, положившего руки на стол. Черные перчатки обтягивали пальцы, а волосы упали с плеча, волной рассыпаясь по черным доспехам. Все молчали. Старик — ректор тихо трясся, но почему-то не хотел делиться тем, что собирался увеличивать себе за счет очередного ученика.

— Тема нашего урока: «Уголовно-магический кодекс». Запишите себе на подкорке, — спокойно произнес министр, а мои руки похолодели. Я стояла возле стены, чувствуя, как прогибаются колени. Волна необъяснимого, ни с чем несравнимого страха прошибла меня холодным потом. Боевой маг, стоящий рядом со мной едва заметно покачнулся и выдохнул. Мой взгляд упал на его руку с заклинанием, которая тряслась так же, как и моя. Волны страха, ужаса и отчаяния накатывали одна за другой, выматывая и угнетая.

— Итак, статья первая. «Предумышленное убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору». Кто пойдет отвечать по этой статье? — снова послышался невозмутимый и спокойный голос, а на доске появилась надпись размашистым почерком.

— Лес рук? Значит, будем рубить.

Преподаватели молчали, опустив головы. Связанные заклинанием руки лежали на партах.

— Я терпеливо жду, в надежде, что кто-то выучил урок, — снова раздался ледяной голос, пока я мысленно боролась с дрожащими коленями. — Итак, вызываю по журналу…

— Вы не имеете права, — послышался писклявый голос ректора, внезапно поднявшего голову.

— У вас нет доказательств!

— Я разве разрешал выкрикивать? — спокойно и холодно произнес министр, а я пыталась разглядеть его лицо, спрятанное волосами. Он сидел, низко опустив голову, пока я мысленно считала удары своего сердца. — Я тут на досуге проверил ваше домашнее задание…

На стол шлепнулись папки с досье.

— Плохо. Очень плохо. Я бы даже сказал, что большинство тянет на два, — министр неожиданно поднял голову, а сквозь каскад волос промелькнула улыбка. — На два десятка лет за решеткой. Но есть и отличники. Они вполне заслужили пять. Пять десятков лет в магической тюрьме.

На задней парте послышался шепот, нарушавший эту страшную тишину.

— А вот это я не люблю. Кто разрешил вам разговаривать во время моего урока? Господин ректор, подписывайте контрольную работу о том, что с этого момента Академия Темных Искусств переходит в прямое подчинение министерству магии, — перед ректором шлепнулись документы вместе с пером.

Дрожащая рука мрачного гнома оставила свой росчерк, и бумаги тут же исчезли. Несколько имен было озвучено, появляясь на доске, а их обладатели бледнели, оборачиваясь и оглядываясь по сторонам.

— Статья вторая «Содействие преступному сговору и сокрытие его с целью получения выгоды». Кто пойдет отвечать по этой статье? — снова послышался голос министра, нарушающий страшную тишину. — И снова не готовы. Наверное, придется сделать вам первое предупреждение. Помните. Три предупреждения — это черная метка. Лично от меня. Я терпеливо жду, когда у нас установятся очень доверительные и теплые отношения, располагающие к взаимопониманию.

Министр откинулся на спинку, положив руки на подлокотники, а его стол взлетел, пронесся над головами перепуганного педсостава, с грохотом ударился об стену и разлетелся на мелкие щепки. Все! Я завязываю с этим! Увольняюсь! Я не хочу в этом участвовать!

Я дернулась к двери, а меня пропустили. В коридоре стояли люди. Женщины обнимались, мужчины стоически молчали, какая-то девушка сидела прямо на полу и плакала.

— Вот, — послышался голос кого-то из боевых магов, а он бережно нес связку драгоценностей.

— Это ваш сын.

Бледная, дрожащая рука моложавой ведьмы потянулась к красивому кольцу.

— Сынок, — выдохнула она, гладя кольцо и целуя его. Цепочки звенели, а я слышала рыдания. «Мама, это братик? Да? А почему он на цепочке? Мама!», — спрашивал наивный детский голос, пока я стояла и смотрела на родственников.

— Я люблю тебя, Гиель, — седая ведьма целовала драгоценный камень. — Мама всегда любит тебя. Он теплый. Теплый. Он меня слышит. Точно слышит. Мой мальчик. Он не хотел возвращаться в Академию. Почему не послушала его.

— А знаете, как она училась, — со странной улыбкой сквозь слезы причитала женщина в черном, прижимая к груди цепочку, пока ее обнимала вся плачущая семья. — Она была почти отличницей… Талантливая… Особенно в некромантии… Мы ей даже лопату купили, которую она хотела. Помню, как она пришла и сказала: «Мама! Я буду некромантом!». Я ею так гордилась.

Боевые маги провожали родителей, которые уносили камни. «Я никогда не расстанусь с ней! Она знает, что я люблю ее?», — спрашивала маленькая девочка, глядя на огромный и красивый камень. «Знает!», — сквозь слезы ответил кто-то из взрослых.

Забрали всех, а коридор опустел. Я так и стояла, глядя на мрачные, черные стены Академии. Если бы не я, сколько бы еще погибло? Эта мысль обдала меня странной волной осознания. Я перебирала цепочку в руках и смотрела на темных горгулий, мрачными привратниками застывших перед черной лестницей. Нет, я не хочу больше в этом участвовать! Какой из меня боевой маг? Я так и не смогла бросить в живых людей смертоносное заклинание.

— Спасибо тебе, девочка, — послышался слабенький, всхлипывающий голосок, а я обернулась видя сгорбленного старичка в черном потертом пальто. Он стоял, а на его руке лежала цепочка с алым камнем. — Посмотри, какая красивая у меня внучка. Правда, она красавица? Спасибо тебе. Всем спасибо, что она теперь со мной. Больше никого у меня не осталось. Дочь умерла, зять умер. Я сам воспитывал ее. Один. Она действительно красавица и умница! Радость моя. Сейчас, милая, домой придем. Я тебе чая травяного сделаю. И одеяльце твое я заштопал.

Дедушка сжал медальон и мелкими шажками направился по гулкому коридору, оставив меня в одиночестве напротив расписания уроков. Затаив дыхание, и не оборачиваясь, я молча стояла, чувствуя, как меня переполняет странная решимость. А ведь каждая Академия хранит в себе страшную тайну. Мне казалось, что стены шепчут, а сквозь черные камни проступает кровь. Позади послышались гулкие шаги, от которых мое сердце замерло, словно меня только что поймали с поличным на месте страшного преступления, и бежать мне некуда.

На мои плечи легли тяжелые руки в кожаных перчатках. Шелест чужой одежды заставил меня едва слышно выдохнуть. Каскад волос лег на мою шею, а тихий, спокойный, равнодушный голос произнес: «Вижу, что все забрали своих драгоценных? Я тоже забираю!». Мурашками по коже прокатилось каждое слово, а тишина, внезапно воцарившаяся в аудитории, меня настораживала.

На кожаной перчатке были видны следы крови, а я едва заметно повернулась, видя приоткрытую дверь аудитории. Не помню этот алый узор на стенах.

Я сидела на стульчике в кабинете министра, а поверх стола высилось нагромождение папок, от которых хотелось уйти в отпуск грехов раньше положенного срока. «Великий магический источник помнит каждое заклинание, которое вы произнесли, и знает, для каких целей вы его использовали. И однажды вам это воздастся! Покайтесь, пока не поздно, ибо наступит конец магии! Судимы будете по заклинаниям и умыслам своим!», — кричал голос в моей голове, а я усиленно отмахивалась от назойливого проповедника, облюбовавшего на долгие годы пятачок возле моих окон для своей скромной миссионерской деятельности. «Магический источник принимает любые дары! Все, что бы вы не дали, и есть дар!», — кивал проповедник, принимая пожертвования. Странно, деньги он принимал, а кирпич, летящий в его сторону, даром почему-то не считался. У меня отличные соседи, если что.

— Итак, — произнес голос министра, которого я до сих пор не знала, как зовут. Ради приличия я глазами поискала подсказку в кабинете, но тут же увидела, как мне подсунули папку.

— Садись ближе. Я не кусаюсь, — послышался спокойный голос, который вызывал у меня смешанные чувства. Я открыла невзрачную папку, ожидая увидеть еще один оплот образования или очередную школу жизни, но вместо этого увидела свой портрет.

— Вижу, ты любитель неприятностей, — едва заметно усмехнулся министр, пока я читала первую страницу.

— Обижаете! Я — не любитель, — отозвалась я, читая материалы уголовного дела, заведенного на мою скромную персону. — Я — профессионал!

Впервые на губах министра дрогнула улыбка, которая тут же померкла. «Контактер», «Загрань», «темный ритуал», «несанкционированное хранение и использование древнего артефакта», «призыв» — каждое слово вызывало у меня внутреннее содрогание, а я пробегала глазами строчки, видя собственные фотографии на больничной койке и отчеты боевых магов. Полустертый круг призыва, капли крови на полу и на стенах, несколько тел, лежащих в странных позах…

Сердце гулко стучало в висках, а я пробегала глазами строчки: «Данный артефакт незарегистрирован, поэтому то, как он оказался в Академии, неизвестно». Страх прошиб меня насквозь, а я почувствовала, как по моим плечам скользят руки. Перчатки были брошены на стол, а я с ужасом ощущала нежные прикосновения к своей щеке.

Я смотрела фотографии места преступления и видела кучу тел, лежащих вокруг моей печати. Их здесь больше четырех. Здесь их около тринадцати. Этот точно мертв, и этот мертв. Все они мертвы.

— Погибло не четыре человека? — шепотом спросила я, разглядывая целый фотоархив. — Погибли все? Но я отчетливо видела тринадцать человек. Это новые? Или. Я видела эти доспехи сегодня. Он стоял рядом со мной. Или у вас доспехи передаются по наследству?

Ответом мне была странная улыбка, от которой по коже побежали мурашки. — Ты — не человек, — прошептала я, словно боясь, что кто-то услышит.

— Иногда мне кажется, что я больший человек, чем те, кто жертвует своими семьями ради карьеры и дополнительных сил, кто заманивает детей и убивает их ради продления собственной жизни., - послышался ответ, а я впервые услышала легкую издевку в его голосе. — В силу того, что я видел по долгу службы, я начинаю считать слово «человек» грязным ругательством.

Я молчала, чувствуя дыхание в своих волосах.

— Знаешь, что я слышу каждый раз, когда прихожу в тайное логово, переступая через трупы? «Да будьте же людьми! Я требую суд! Я готов понести наказание!», — блеет загнанный в угол маг, поглядывая на меня. А от него просто сочится такой страх, такой ужас и в то же время. не поверишь! Надежда. Он еще надеется, что мы проявим. Как оно правильно называется? А! Милосердие! Тронут мою душу грустные глазки и трясущиеся ручки. А на допросах? Что я слышу чаще всего? «Все мы люди, всем нам свойственно ошибаться!»,

— ерзает на стульчике убийца десятерых, поднимая кроткие глазки, полные раскаяния. Он раскаивается не потому, что убивал. А потому, что попался. «Относитесь к нам по — человечески!», — орут в магической тюрьме, куда я частенько захожу. И ко мне тянут руки убийцы, маньяки, психопаты.

В тишине кабинета тикали волшебные часы, а я старалась лишний раз не шевелиться.

— Ну что ж, — послышался его голос, нарушающий тишину, а мне на колени упала папка. — Если не оправдываешь ожиданий, попробуй оправдать доверие.

— То есть ты мне доверяешь? — спросила я, глядя на мрачную цитадель с шестиметровыми стенами.

— Я доверяю тебе самое ценное, что у меня есть. Нервную систему, — послышался голос, а в нем мелькнуло жалкое подобие улыбки. — И душевное спокойствие. Добро пожаловать в Академию Боевых Магов!

Не-е-ет! Ни за что! Никогда! У нас в Академии ходили легенды о том, что там все живут в одном помещении, что с утра у них пробежка в доспехах, а те, кто не может уснуть, вручную полируют пол своей зубной щеткой!

— Эм, — икнула я, вспоминая свою любимую зубную щетку. — Там железная дисциплина…

— А у меня железный аргумент, — заметил министр, пока я тряслась мелкой дрожью, вспоминая все, что слышала про легендарную Академию.

— А если мне глаз выбьют? — испуганно съежилась я, вспоминая портреты выдающихся боевых магов. — Или пальцы оторвет?

— Так что? У тебя есть последнее желание? — вкрадчивым голосом прошептал министр, перелистывая страницы папки. Диплом. Мне нужен диплом. А что если я загадаю диплом! Дверь с грохотом открылась, а на пороге появились какие-то клоуны.

— Господин министр! Как вас натягивать? Вдоль или поперек? — послышался голос, а я смотрела на шумную и развеселую процессию, которая несла какие-то бумаги. — У нас тут праздник! Нужно как-то вас натянуть! Так вы решили? Если решили, то утвердите план!

— Вдоль или поперек? — послышался голос, а я отчетливо видела бровь, которая ползет на лоб. — Что делать?

— Натягивать! Мы всех министров натягиваем! — радостно отрапортовали клоуны. — Предыдущий любил вдоль! Так выглядело солидней! Мы вас прямо на сцене натянем! Людям понравится! Это уже стало традицией!

— А в честь чего? — произнес министр, глядя на них странным взглядом.

— Ну как же! В честь праздника День Защиты Драконов! Ежегодный праздник, когда мы выпускаем драконов на волю! — пояснили нам. — Вам еще речь толкать со сцены! Сами писать будете, или нам? Вы же сами сказали, что будете контролировать каждый наш шаг! Вот мы и принесли на утверждение сценарий праздника!

— А натягивание министра — это единственное развлечение? — странным голосом произнес министр.

— Да нет же! Хорошо было бы, если бы вы какую-нибудь песенку про дракона со сцены спели или стишок рассказали… У нас в сценарии это предусмотрено! — радостно заметили костюмированные маги. — По поводу салюта мы уже договорились. Иллюзии драконов тоже будут!

На столе лежали бумаги с портретом министра во всю сцену.

— Так как натягиваем? — нетерпеливо заметили клоуны. — У нас просто через двадцать минут генеральная репетиция. Так, на чем мы остановились?

— Вы остановились в умственном развитии, а я не останавливался, — послышался голос, а клоунов вместе с их бумагами вымело из кабинета. — Чем больше узнаю живых людей, тем больше нравятся мертвые. Ты что-то говорила про желание, не так ли? Думаю, что Академия Темных Искусств и папка с твоим ритуалом слегка освежили тебе память. Ну что ж, ты прекрасно знаешь, с кем имеешь дело. По факту нас связывает только одна вещь — твое желание. Почему-то мне казалось, что ты загадаешь диплом. Поверь, я могу тебе его легко дать.

— То есть ты нарочно лишил меня диплома? — возмутилась я, глядя в голубые глаза.

— Да. Я был уверен, что ты вспомнишь о моей скромной персоне, и загадаешь свое желание,

— послышался спокойный голос. — Или ты подумала о том, что я, как пишут в ваших глупых книгах, воспылал к тебе неземной страстью, как только увидел? Ошибаешься. Ты привязала меня к себе заклинанием, так что загадывай желание и распрощаемся навсегда.

Если я загадаю желание, то он меня убьет. Наверняка убьет. Мой взгляд опасливо скользнул по длинным волосам.

— Честно, я думал, что меня вызовут, давясь розовыми соплями по какому-то недомерку. «Добрый дух, демон, фей. Как вы нас только не называете! Помоги мне! Сделай так, чтобы этот как его там влюбился в меня!» — противным голосом заметил министр, еще сильней сжимая мои плечи. — Прямо вижу, как бегу общаться с недомерком, выясняя, его чувства.

Вызывать демона ради какого-то идиота? А тридцать три символа, чтобы наверняка!

— А как же? «Мне пятерочка нужна на экзамене! Сдай его за меня! Позязя!», — с усмешкой произнес демон, пока я мысленно проклинала тот день, когда побоялась получить двойку за экзамен. — «Ой, а можешь сделать так, чтобы у меня был диплом с отличием?» или еще хуже «Сделай так, чтобы у меня было много-много денег!».

Я молчала, слушая его и чувствуя, как мой взгляд притягивается к папке на столе.

— Знаешь, ты в любой момент можешь загадать мне желание, — усмехнулся демон, делая глубокий вздох и не позволяя мне встать. — Например, не посылай меня в Академию Боевых Магов, в котором погибло на экзамене два выпуска подряд. Мне кажется, что это — неплохое желание. Так как?

— Нет, — прошептала я, отрицательно качая головой, чувствуя, как от его прикосновения распространяется сладкая волна иллюзии. Я чувствовала его дыхание на своих губах. «Загадай желание.», — шептали мне губы, прикасаясь поцелуями к моим. «Я сделаю все, что ты мне скажешь…», — слышался страстный шепот, а я стиснула зубы, пытаясь сохранять разум. «Это иллюзия!», — шептала я, закрывая глаза.

— Хорошо. Мне надоели эти игры. Ты превратила мою жизнь в ад, я превращу в ад твою жизнь. Рано или поздно, ты сдашься, — послышался голос, а я глубоко вздохнула. — Ты прямо сейчас направляешься в Академию Боевой Магии. До выпускных экзаменов осталась неделя. Есть что сказать?

— Я не хотела тебя вызывать, — негромко произнесла я, стараясь не смотреть ему в глаза. — Я просто хотела починить медальон. Вот и все! У меня не было желания и не будет, потому как всю жизнь я полагалась только на себя.

— Посмотрим, — в голосе демона прозвучала насмешка. — Несите ее чемоданы. Тебя зовут Индра Блэквуд. Вот твои документы. Тебя перевели из Академии Темных Искусств. Положите ей побольше зубных щеток! Пригодятся!