Академический дефектив

Глава восьмая. Сиськи по пуду — учиться не буду!

Я скривилась, словно вот-вот заплачу, дрогнувшая верхняя губа обнажила острые клыки.

— Швет мой жеркальче шкажи, фто фсе это — миражи! — всхлипывая, потребовала я, понимая, что представители клыкастых большинств и пушных меньшинств тоже должны где — то учиться. И желательно там, где их никто не дискриминирует. Еще свежи в памяти ночные пикеты возле Министерства: «Вампиры тоже люди!». Я не знаю, как сейчас, но тогда Министерство не работало по ночам, поэтому несчастные вампиры стояли дружным зубастым забором до первых лучей солнца, а потом расходились по гробам. Спустя полчаса на работу подтягивались первые сотрудники… Таким образом, пикеты проходили каждый год, а заметили их только спустя столетие, причем, абсолютно случайно. Кто — то забыл в кабинете ключи от дома и решил вернуться в неурочный час. Общественность спохватилась, принялась каяться, подогреваемая сердобольными организациями. Каемся мы уже лет десять, с нарастающим для вампиров успехом. К вампирам присоединились оборотни, которым очень понравилось то, как мы извиняемся. Оборотни уверяли, что стояли вместе с вампирами, причем не сто лет, а двести, но вампиры их не видели исключительно потому, что стояли оборотни с другой стороны здания.

Буквально недавно, я видела новости про иллюзионацию старых сказок «Пепелюшка», «Морская дева», «Беспробудный сон красавицы». Главную роль, роль бедной и угнетаемой сироты, однажды встретившей своего принца, исполнит оборотень. У меня, как у зрителя, появилось сразу много вопросов. Почему принц не мог догадаться, что брошенная на ступенях нога мачехи и следы когтей на двери — это не повод подозревать красавицу с волчьими глазами. А то, что где-то в глубинах обитает вампир с чешуйчатым хвостом, было воспринято публикой неоднозначно.

— И фто мне теперь ф ними делать? — дрожащим голосом произнесла я, приклацнув зубами и морщась абрикосовой косточкой.

— Учиться разговаривать. Начните со скороговорок. Помогает! Шумный шушман шел шикуя шубу штуцером шинкуя., - зубной фей спешил откланяться, собирая настойки и зелья, инструменты, потом пытался тщетно вырвать из моих рук зеркальце.

— Сволочь! — отчетливо заявила я, чувствуя, что скороговорки действительно улучшают дикцию. Прямо неожиданно. Зубной фей умчался, а я посмотрела тяжелым взглядом на демона. — Я не хочу такой жить!

— Это хорошо! Мы уже заказали тебе подходящий гроб! — усмехнулся демон, глядя на меня с прищуром, а потом сверяясь с каким-то листочком. — А теперь маленькие штрихи! Несите!

Что нести? Пока что мне несут чушь! Причем, столько, что некуда складывать!

На мою голову опустился белоснежный парик, а передо мной возникло волшебное зеркало.

— Мне не идет блонд! — возмутилась я, с горечью осознавая, что теперь меня можно выгуливать на поводке, как болонку. На стул упали блузка, юбка и пиджак. Сверху приземлился лифчик, от которого мне стало как-то неловко. Из него смело можно было делать детские качели, хомутать мужика любого диаметра, греться в холодное время года. По подсчетам моего глазомера в него спокойно умещались два магических пакета из магимаркета, а сверху можно было смело укладывать буханку хлеба.

— Ты немного ошибся с размером, — деликатно заметила я, поднимая двумя пальцами черное кружевное белье, пока демон листал папку и пил кофе, расположившись на диване. Вот выйду замуж, овдовею, то тогда одна из чашечек станет прекрасной траурной шапочкой. А второй я с кем-нибудь щедро поделюсь! Наверное, оптимист на моем месте радостно заявит: «Лифчик наполовину полный!», а пессимист грустно всхлипнет, что наполовину пустой. Но я — реалист, поэтому…

— Я так понимаю, что чемоданов не будет? — ядовито поинтересовалась я, прикладывая лифчик к груди. — Учти, в правой чашечке я буду хранить чистые трусы и носки, а во второй

— грязные!

Плевок кофе почти достиг середины комнаты, а надрывный кашель, который послышался с дивана, дал мне надежду, что начальство уйдет на больничный раньше, чем я в таком виде появлюсь на публике!

— Я не могу понять, к фему. ой, к чему этот маскарад? — бухтела я, напихивая носки и трусы из только что принесенных чемоданов в две огромные чаши соблазна. Парик съехал, а я прижала его магией, глядя на аппетитную блондинку со смещенным центром тяжести.

— Неплохо, — заметил демон, глядя на то, как я пытаюсь стянуть на груди форменную блузку. Пуговицы отказывались быть самоубийцами и лезть в петельки, но я плотно упаковывала свое богатство, пытаясь хоть как-то совладать с застежками.

— Я бы на твоем месте глазки закрыла, — мрачно бросила я, пытаясь с треском стянуть на груди блузу, слыша, как трещат на нитках пуговицы.

— Это еще почему? — удивился демон, шурша бумагами на роскошном диване.

— Чтобы потом, когда ты рассказывал, в каком бою потерял глаз, тебя не посещала мысль о том, что последнее, что он видел — это шапочки для скорбящих гномиков — близнецов! — выдохнула я, осторожно переводя встревоженный взгляд на демона. «Спокойной ночи!», — промелькнуло в голове, а меня пугало этот отстраненное молчание.

— Найди три отличия, — передо мной легли фотографии девушек. Все, как на подбор были блондинками с пышным бюстом. Где-то я уже это видела. Ах, да! В зеркале! Где же еще!

— Так вот, — продолжал демон, раскладывая женские фотографии, которые отличались от мужского журнала «Приворотное зелье» только наличием одежды. — Каждый год в Академии пропадают девушки. Вампирши. Я сопоставил портреты и заметил одну интересную деталь.

— Давай я угадаю какую? Она же такая неброская! Ее сложно не заметить невооруженным мужским взглядом! — съязвила я, поправляя свои тыковки.

— Преимущественно светловолосые, — спокойно продолжал демон, рассматривая фотографии девушек так, что я нехорошо прищурилась в его сторону. Он обиделся на меня?

— Первокурсницы.

— Понятно. Операцию назовем: «Сиськи по пуду — учиться не буду!», — фыркнула я, глядя на черные чемоданы и спрей «Невоняйку».

— Отбивает человеческий запах, — кивнул демон, не выдавая никаких эмоции. — Эффекта хватает на пять часов.

Я наскоро перечитывала факультативные предметы, которые предлагает Ночная Академия для вампиров, помимо стандартных магических. Разумеется, по желанию родителей студента.

— Ты что? — моя бровь поползла вверх, когда я пролистывала весь первый курс. — Это что за вампирское обольщение? Что за уроки сосания и самые вкусные места на теле человека?

— Надеюсь, что на этот раз ты будешь внимательно слушать и хорошо учиться, — впервые за весь вечер улыбнулся демон, задумчиво глядя на меня. — И вести себя очень прилично. Тебя зовут Эльжбетта Атори.

Я пшикалась спреем и попутно перетряхивала старую одежду. Дзень! На пол со звоном выпал ключ.

— Послушай, — улыбнулась я демону и, видя, как он протягивает руку за ключом. — На счет вести себя хорошо… Тебя не затруднит сходить в предыдущую Академию, зайти в мою бывшую спальню и открыть шкаф? Просто я там забыла спящую проститутку, а она может проснуться в любой момент.

Меня дернуло на месте, а потом осторожно поставило возле ржавых и мрачных ворот с табличкой «Ночная Академия. Посторонним вход воспрещен. Осторожно! Голодные студенты!». Позади меня на тропу приземлился огромный черный гроб.

Где-то неподалеку послышался дружный вой, от которого я подпрыгнула на месте, опасливо осматриваясь по сторонам. Вокруг все немного посветлело, а сквозь ветви показалась полная луна.

— Ау-у-у-у!!! — завыли неподалеку, вселяя животный ужас во все живое и нарушая благостную тишину сумерек. Мои клыки отбили чечетку, а я зябко поежилась. Уши свернулись в трубочку, пока я осматривала очертания мрачного замка, разделенного на две половины.

— Видольф Грейхилл! — послышался строгий хрипловатый голос неподалеку. — Вы не дотягиваете! Ну кто так воет! Из-за вас весь хор. Мадлена Блэквуд! Не чешитесь! Это неприлично! Так! Теперь что? Все чесаться будете? Еще разочек!… Кхе! Гарольд! Еще раз увижу, как вы выгрызаете блоху на моем уроке пения, я напишу вашим родителям! Со второго куплета!

Я замерла, мысленно отмеряя секунды тишины, чтобы тут же услышать унылый, жуткий и нескладный вой.

— Фу! Фу! — пытался перекричать вой все тот же голос. — Предыдущий выпуск выл в унисон!

— Он меня за хвостик дергает! — послышался женский голос. — Ай! Пусти! Больно!

— Ральф Хайс! — гавкнул преподаватель. — Выплюньте хвост Хельги! Так, щенки! Со второго куплета! И… Дружно!

— Ау-у-у-у-у-у! — слилось в режущий слух диссонанс, а я посмотрела на лес, который огибал академию с одной стороны. Я оборотней не боюсь. Я больше боюсь медведей, которые наступили им на уши!

— О! Вы уже заждались! — послышался голос рядом, а я обернулась, в упор не видя никого, кроме висящей вниз головой летучей мыши. — Проходите!

Мышь вспорхнула, а я заклинанием потащила свои пожитки вдоль леса по дорожке, которая вела в сторону мрачноватого замка. В холле висел герб в виде полной луны. Тяжелые ставни на окнах были открыты, а вдоль холла горели тусклые свечи. Красная дорожка алым языком устремлялась в плохо освещенный зал. На стене висели старые — престарые, древние — предревние таблички.

«Правила для студентов. Распивать крестьян из ближайшей деревни строжайше запрещено. Следите за чистотой крови и убирайте трупы за собой. Охота на крестьян из ближайшей деревни запрещена. Самовольные походы в лес и сбивание в стаи запрещено!»

А так хотелось! Вы себе просто не представляете! Как сбилась бы в стаю, как сходила бы в лес!

— Пройдемте! — послышался голос летучей мыши, которая ударилась оземь, превращаясь в пепельноволосого красавца с томными глазами. Я смотрела ему в глаза, чувствуя, как тихо таю сосулькой по весне. — Я — ваш куратор.

Да-а-а… Кура-а-атор… Ага-а-а…

-. немного рассказал об Академии, — закончил мысль куратор, а я дернула головой, отгоняя наваждение и давая ему пинка под зад, который предчувствовал неприятности.

Голос куратора был мелодичным и таким сладким, что я ловила каждое слово, не сводя взгляда с алых, красиво очерченных губ.

Мы прошли мимо листка: «Стайное пение. Расписание занятий. Репертуар: «Однажды лунной ночью», «Просто одинокая волчица», «Лунная ностальгия», «Лунная, похоронная», «Лунный цветок». Партитуры в кабинете номер 78».

— Как вас зовут? — послышался голос моего куратора, а я тут расплылась в улыбке.

— Эльжбетта, — кротко и тихо ответила я, не переставая удивляться себе. Пепельные волосы были перевиты роскошным бантом, а идеально сидящий костюм черного цвета, притягивал мимо воли мой взгляд. Из рукава пиджака кокетливо торчали кружевные манжеты, а на тонких пальцах виднелся древний перстень.

— Очень приятно, — поклонился преподаватель, а я всматривалась в нездоровую бледность его лица, ощущая непередаваемое очарование, которое разливалось по телу пленительной и трепетной дрожью.

Что со мной? Я не могу отделаться от наваждения! Мимо нас прошел еще один мужчина, ненадолго остановившись и поприветствовав меня кивком.

— Андрес. Ваш будущий преподаватель кровопускания, — улыбнулся мой куратор, а я уже ласкала взглядом вороные локоны, рассыпанные по плечам и тонула в синих глазах. От них шло какое-то странное, неземное сияние, превращая их в самых прекрасных созданий, которых я только видела.

«Древние вампиры имеют ауру охотника, которая притягивает потенциальную жертву!», — вспомнила я то, что читала про вампиров. Лично я с ними не сталкивалась, зная, что они предпочитают жить в отдельных кварталах и не разгуливать при свете дня. «Вампиры требуют легализации однокровных браков! Вампир, который поделился кровью с обращенным, должен иметь право заключить с ним брак! Напоминаем, что по законам магического мира браки между кровными родственниками запрещены!», — промелькнул перед глазами заголовок в газете. «При использовании вампиром ауры охотника срочно сообщить в местное отделение охраны правопорядка!», — мелькнуло сообщение, которое я видела возле круглосуточного магазина.

Я потрясла головой, отгоняя наваждение и следуя за куратором в зал.

— У нас сегодня важное мероприятие, — пояснил куратор, открывая черную дверь и впуская меня в зрительный зал, где уже сидели студенты в форме Академии. — Присядьте пока.

Я снова отогнала наваждение, присаживаясь на черный стул рядом с девушкой, которая стала ко мне подозрительно принюхиваться.

— Вы только что прослушали «Кровавый ноктюрн» в исполнении студентки четвертого курса Летиции Корвин, — послышался мужской голос, а из-за старинного клавесина встала бледная, мрачная девушка в черном платье. Свечи дрогнули, а она поклонилась, удаляясь в зал. Хватит, хор оборотней я уже послушала, так что лучше уж клавесинчик… Голос прервал наше унылое шлепанье, призывая к тишине.

— А теперь выступает хор оборотней «Серебряная пуля»! — радостно заявил он, а я мысленно решила оглохнуть раз и навсегда. — Они исполнят вам стайную песню «Луна-луна, кусты-кусты». Альфа хора — Бердольф Бауэр.

На сцену выходили студенты, строясь в рядок, а перед ними к нам спиной стоял мужик внушительной комплекции, почти прикрывая весь хор собой. Лица его я не разглядела.

— С «ля», — кивнул мужик, а я закрыла глаза, слыша, как зал наполняется жутчайшим воем. Студенты усердно выли, поднимая головы вверх, а я мысленно пыталась сначала представить, а потом задушить массовика — затейника. Девица рядом склонила голову, тряхнув роскошными волосами и о чем-то грустно призадумалась.

— Ау-у-у-у!!! — выводил хор, а сквозь открытые шторы в зал заглянула полная луна. Как только песня закончилась, я хлопала, не жалея ладоней, с облегчением намекая, что хор — молодцы, просто я ничего не понимаю в искусстве.

— На бис! — крикнул кто-то из зала, а я мысленно пожелала ему кол в сердце или серебряную пулю в задницу.

— По многочисленным просьбам, — послышался голос, который я уже слышала рядом с Академией. К нам повернулся огромный мужик с суровым и красивым лицом. Роскошные волосы, слегка взлохмаченные ручищей, похожей на лапу, придавали ему что — то дикарское, первобытное. — Мы решили исполнить еще одну песню!

Я нервно сглотнула, кисло глядя на хор, который, впрочем, не был виноват ни в чем, кроме как в самом факте своего существования.

— Она называется «Полнолуние нас связало!», — альфа повернулся к хору, снова закрывая их собой. Связало, говорите? И кто додумался вас развязать?

— У-у-у-у! — сливались в жутчайший унисон студенты, снова высоко задирая головы, пока я понимала, почему на них охотились в далекие времена.

По окончанию песни я хлопала, не жалея ладоней, мысленно представляя, то колочу того, кто придумал этот концерт.

— На этом наш концерт подходит к концу. Смею заметить, что очень скоро мы проведем ежегодный конкурс красоты среди вампирш «Мисс Бессмертие». Но у нас еще одна новость для вас! — произнес голос, а с занавески сорвалась летучая мышь, ударилась оземь, превращаясь в еще одного вампира. — Но перед этим выступит наш достопочтенный, бессменный с момента основания Академии, ректор Вэлериу Драгош!

Я видела, как над головами студентов, как-то странно и криво пролетела летучая мышь, а ведущий достал золотую жердочку, на которой мышь повисла вниз головой.

— Дорогие студенты! Сегодня к нам поступила новая ученица! — сипло прокашлялась летучая мышь. — Поприветствуйте, Эльжбетту Атори! Эльжбетта, пройдите на сцену!

Я встала, скрипя стулом, и направилась в сторону летучей мыши, висящей вниз головой.

— Эльжбетта — иностранка. Она прибыла к нам из другого государства, поэтому не знает местных традиций, но мы рады приветствовать ее в нашей Академии! — продолжала летучая мышь. — К сожалению, я не могу пожать вам руку, в силу того, что больше не могу принимать человеческое обличье, но я только что подписал документы на ваше зачисление!

Я скептически посмотрела на мышь, с ужасом представляя процесс оставления подписи, и почувствовала себя живодером.

Мое появление произвело моментальный фурор. Некоторые студенты мужского пола подскакивали со своих мест, выражая бурный восторг. Кто — то на первом ряду даже довольно облизнулся.

— Эльжбетта, расскажите о себе! — послышался голос мыши, пока я экстренно придумывала себе несуществующую биографию.

— Мне нечего сказать, — скромно опустила глаза я, поворачиваясь к ректору. — Потом мама укусила папу, папа укусил маму. Так на свет появилась я. Я всегда мечтала учиться в Ночной Академии, но долгое время родители были против. Но я уговорила их отдать меня в Академию, так что теперь я здесь! Я мечтаю изучать маги…

И тут моя блузка резко ослабла, послышался щелчок, а летучая мышь рухнула, как подкошенная на трибуну.

Я опустила глаза и увидела сиротливую петельку на блузке, только что лишившуюся своей законной пуговички.

Я тут же принялась извиняться, в надежде, что пластырь «простите» и микстурка «извините» вернут с того света достопочтенного основателя Академии.

— Мой глаз… — слабо простонал ректор, подавая признаки жизни, пока я стягивала рубашку на груди.

— Концерт окончен! — преподаватели пытались вытолкать всех из зала, включая меня. — Все на уроки! Эльжбетта! Вам на урок кровопускания!

Я поймала взглядом фигуру преподавателя, следуя за ним и пытаясь прикрыть кружевные прелести рубашкой, пока студенты дружно обсуждали мое триумфальное появление.

Вместе с группой студентов я вошла в аудиторию, окна которой были заколочены досками изнутри. Рядом с каждым столом стоял манекен без рук и без ног. Просто голый торс с шеей и головой. Опустившись на первое попавшееся под попу место, я осмотрела парту, напоминающую крышку гроба. Передо мной появилась тетрадь и чернильница с пером.

— Забудьте все, чему вас учили родители! — послышался голос брюнета, а на доске появился рисунок в виде двух линий. — Подумайте о том, сколько крови вы проливаете зря! А ведь кровопускание — это древнее искусство. Как говорил великий Дракула: «Кусать, кусать и еще раз кусать!».

Я на всякий случай записала, осторожно осматриваясь по сторонам. Итак, здесь пропадают девушки. В основном первокурсницы. С чем это может быть связано? Моя рука подпирала щеку, а я задумчиво рисовала в тетради алыми чернилами какие-то загогулины. Неужели он на меня обиделся? Что я не так сказала? Он — демон, я — человек. Не стали бы просто так рассказывать о том, что с демонами связываться себе дороже! И вообще! Почему меня так тревожит его обида? Пусть обижается, сколько влезет! Не буду думать об этом! Нужно думать о том, куда деваются девушки. И все-таки он обиделся. А, может быть, и нет. Жаль, что я не умею чувствовать эмоции, чтобы понять, что происходит! И чего это я так расстроилась, скажи на милость? Демоны не умеют любить! Это раз. Второе. Если мое желание сбудется, то неизвестно, что со мной потом будет! Почему он лезет в дела нашего мира? Зачем ему наводить порядок? На кой ему сдались Академии? Другие демоны сидят и не высовываются, а этот в министерское кресло полез!

Я подняла глаза, видя какие-то стрелки, идущие от челюсти к нарисованной шее. На пунктирных линиях были отмечены углы наклона и еще какая-то белиберда, в которую я даже не хотела вникать.

— Ну что ж. А теперь время для практических занятий! Встаньте рядом с «жертвой». Представьте, что это — обычный прохожий!

Послышался грохот стульев, а я лениво выползла из-за парты, глядя на шею манекена, сохранившей в обивке многочисленные дырки справа и слева. Немного почавкав и брезгливо отвернувшись, я втайне надеялась, что все что нужно уже откушено до меня.

— Большинство вампиров не умеют правильно сосать кровь! Это — древнее искусство, которому обучаются веками! Конечно, вы можете купить кровь в магазине, как это делают многие. Но молодое поколение вампиров теряет хватку! Еще пара столетий, и мы забудем, как правильно кусать жертву! Но именно это делает нас вампирами! — распинался преподаватель, пока я тоскливо смотрела на манекен. — А теперь попробуйте укусить жертву! Учтите, чем шире вы открываете рот, тем лучше. Главное — не перегрызть жертве шею!

Парень с русыми волосами, собранными в хвост облизнул губы, а потом открыл пасть так, что я искренне пожелала удачи его девушке во время поцелуя.

Девица с золотистыми локонами, стоящая через ряд тоже открыла пасть, обнажая острые белоснежные клыки, которыми вгрызлась в тряпичную куклу.

— Молодец! — похвалил преподаватель, присматриваясь к хватке моего соседа, который тут же оторвался от куклы. — Сразу видно, что семья хранит древние традиции. Кто учил?

— Дедушка! — гордо произнес парень, пока я разминала челюсть перед укусом, чувствуя, как набегает озеро слюней.

— Плохо! Бери выше! — слышалось за моей спиной, пока я примерялась клыками к дырявой шее куклы. Раскрыв рот как можно шире, я зажмурилась и впилась зубами в шею куклы, чувствуя, неприятный вкус ткани.

— Слабенько, — покачал головой преподаватель, когда я открыла один глаз, застыв с чужой шеей во рту. — Очень слабо. Ну-ка, пробуйте еще!

Едва отлипнув и стараясь украдкой сплевывать набивку, я снова стала разминать челюсть перед броском.

— Шире открывайте рот, — наставлял преподаватель, тряхнув вороными локонами и отслеживая каждое мое движение. — Еще шире! Мы учимся первобытным укусам. Я расскажу вам потом еще три метода укуса, которые появились намного позже… Первобытный укус предусматривал полную фиксацию шеи…

Зачем мне вся эта информация? Я раскрыла рот так широко, что челюсть хрустнула, а потом впилась зубами в куклу. Все было бы хорошо, если бы не то, что челюсть заклинило, а клыки запутались в ткани.

— Отлично! Ты просто прирожденный охотник! — похвалили меня, а у меня из глаз едва ли не брызнули слезы. — Только маленькая поправочка. Кровь нужно пить не из артерии! Ваша задача не зацепить артерию жертвы!

— Ыыыы, — простонала я, пытаясь оторваться от жертвы.

— Вот он! Вот! Первобытный азарт! — слышался голос преподавателя, пока я пыталась вернуть челюсть в исходное состояние.

По щекам текли слезы умиления от своих способностей, а я ждала того момента, пока преподаватель отвернется, чтобы магией вправить себе челюсть.

— Именно! — восхищался преподаватель, ставя меня в пример и неудобное положение. — Подойдите все сюда!

Спасибо, я так польщена, что вы себе не представляете!

— Слышите эти стоны! — слышался голос преподавателя. — А ведь еще чуть-чуть выше и было бы идеально! Посмотрите на постановку клыков! Правильный угол, идеальный наклон головы…

С-с-сволочь… В моих глазах застыло страдание, пока вокруг меня стояла целая делегация, внимательно заглядывая мне в рот. Все! Кыш! Пошли вон!

— Ладно, переходим к следующему виду укуса, который практиковался намного позже, — краем уха я слышала голос преподавателя, уже предвкушая грядущее облегчение. — Хотя нет! Думаю, что стоит упомянуть кое-что важное! Первобытные вампиры.

Я мысленно хныкала, а мне казалось, что именно так мне придется провести остаток жизни.

— Переходим к следующему упражнению! — послышался голос преподавателя, а я быстренько воспользовалась заклинанием, вырывая кусок ткани и ваты. Тьфу! Фу! Бе! Ох!

— Искусство укуса совершенствовалось, и спустя пару столетий вампиры стали аккуратней. Достаточно прокусить кожу клыками, а потом слизывать кровь. У жертвы остаются две аккуратные дырочки. Забыл сказать! Есть вампиры — правши, есть левши в зависимости от стороны укуса! Как кому удобней! Левокусость передается из поколения в поколение! А теперь укусите аккуратно. Чтобы осталось только две маленькие дырочки. Для этого необязательно раскрывать рот на полную. Здесь работает исключительно клыки и язык, — распинался преподаватель, рисуя на доске новую схему.

Через полчаса я смотрела на изгрызанный мною манекен, зная наизусть вкус проклятой тряпки и ваты.

— В средние века, которые вампиры называют голодными, в моду вошли широкие и высокие воротники. Поэтому многие вампиры изловчились кусать жертву за запястье. Домашнее задание — научиться кусать за запястье. Отрепетируйте укусы. Отслеживайте языком биение сердца и пульсацию крови. На следующем уроке мы разберем места для охоты, будем учиться, как правильно подстерегать жертву и набрасываться на нее.

Ага, так, чтобы пять литров крови с криком «Ааааа!!! Помогите!!!» не рвануло в горизонт. Я это пережила! Студенты собирались, а я вытаскивала изо рта вату и украдкой сплевывая.

— Эльжбетта, — послышался голос преподавателя, а я закатила глаза. — Останьтесь. Я бы хотел с вами поговорить.

Так, кажется, я знаю, куда пропадают студентки! Как же мне хотелось, чтобы сейчас меня попытались убить, а потом выяснилось, что это — заговор всей Академии.

Дверь за последним студентом закрылась, а приготовилась держать оборону.

— Эльжбетта, присядьте, — мне указали на первую парту, за которую я села. — С этого момента я — ваш куратор. Андрес. Анри уступил вас мне. Так что я хотел бы вас проинструктировать по поводу поведения в Академии. Я искренне понимаю ваших родителей, которые не хотели отправлять вас сюда. Еще бы, наши исконные враги — оборотни. Но мы стараемся разрушить предрассудки…

— Мои родители не хотели отправлять меня сюда, — начала я и опустила глаза в свое декольте, понимая, что четырем глазам там явно тесновато. — Потому что слышали, что якобы в Академии погибло несколько студенток. Они наводили справки про Академию…

— О, понимаю! Нашу Академию хотят очернить со всех сторон! — заметил Андрес, глядя на меня синими глазами. Он улыбнулся, едва обнажая клыки. — Увы, это факт! Сколько не существует Академия, столько ее хотят очернить и закрыть… Я хотел сказать вам про правила безопасности в Академии, которые нужно соблюдать. Правило первое. Не стоит разгуливать по крылу оборотней. Правило второе. В лес ходить тоже не желательно. Правило третье. Я бы не советовал вам вестись на провокации со стороны оборотней или же гулять с кем-то из них, ходить на свидания и так далее. Да, в Академии всякое бывало, были и нехорошие инциденты. Но они связаны с несоблюдением простейших правил. Сами понимаете, что солнце для нас губительно. Одна девушка пошла на свидание и слишком увлеклась. С оборотнем, разумеется. А дальше рассвет. Ему-то все равно, а вот она. Очень жаль. Еще одна девушка попыталась сбежать из Академии. Даже записку оставила, что не может жить без какого-то вампира. Ну и что в итоге? Горстка пепла. Так что будьте осторожны.

Значит, все-таки оборотни и случайности? Пока что это — самая правдоподобная версия.

— У нас через три дня состоится конкурс красоты «Мисс Бессмертие», — голос нового куратора вывел меня из состояния задумчивости. — И я бы выдвинул вашу кандидатуру от нашего склепа. Ничего сложного не будет. Мы периодически проводим этот конкурс среди первокурсниц. Но если надумаете, вам понадобиться платье. Условия я вам расскажу.

— Спасибо, я подумаю, — улыбнулась я, с ужасом косясь на манекен и продвигаясь к выходу.

— Скажите, где моя комната?

— Комната-комната! — передразнил Андрес, а его лицо стало суровым. — Молодежь! У вампиров нет комнат! У них есть склеп! Запомните раз и навсегда! Если еще раз кто — то назовет гроб кроватью, я его лично укушу! Вот что с вами человеческая культура делает! Комната, кровать, кровь из баночки! Не думал, что доживу до таких времен! Поднимитесь на второй этаж, комната шестьдесят шесть. Она открыта. Ваши вещи уже там!

Я шла по коридору, разглядывая стены и портреты выдающихся вампиров, которые смотрели на меня, обнажив клыки. У половины из них в уголке рта сочилась кровь. Я остановилась возле портрета красавицы без явных следов вампиризма. Ее хрупкую шейку прикрывала кружевная повязка. «Незнакомка. Натюрморт». Вообще-то это — портрет, хотя. Хотя для вампиров — натюрморт.

«Гордость нашей Академии» — прочитала я кровавые буквы, а вся стена была забита фотографиями и достижениями. Ну-ка! Какие тут достижения у вампиров? На меня смотрел ряд вампиров с черными бархотками на шеях. «Победитель соревнований по кровопусканию. Обладатель черного пояса по кровопусканию!». Бррр! А это у нас кто? Мастер кусательно-сосательного спорта по дисциплине «Обольщение».

Я доковыляла до комнаты, открыла дверь, видя в центре комнаты гроб. Плотные шторы прикрывали огромное окно, зато в углу стоял стул и стол с письменным прибором. А где санузел? Где удобства? Я отдернула штору, глядя вниз и понимая, что единственные удобства у меня во дворе! Нужно срочно вспоминать бытовую магию! Срочно!!!

— Ужин! — послышался стук в дверь, а я открыла ее, видя стакан, доверху наполненный кровью в руках вампирши в фартуке.

— Спасибо, — выдавила я, глядя на поднос с такими же стаканами, стоящий на тележке. Мой желудок сделал такой акробатический номер, что сердце ему усиленно захлопало.

— Пей, пока тепленькая! — заботливо заметила вампирша, пока я с кислой улыбкой принимала кровь. — Ну хоть попробуй! Скажешь, хорошая или нет? Просто не знаю как у вас, но у нас пьют именно такую!

За что? Я заглянула в стакан, уверяя, что попозже обязательно, но вампирша настаивала, явно не желая уходить. Сделав над собой неимоверное усилие, я приложила стакан ко рту, изображая, что пью.

— Ой, — восторгалась я, изображая улыбку, пока желудок из внутреннего органа собирался стать внешним. — Это — самая вкусная кровь из тех, что я пила! Просто восхитительная!

— То-то же! — улыбнулась вампирша, а потом взглянула на стакан. — А что ж так мало попила? Давай я тебе еще один оставлю!

— Оставляйте! — закивала я, принимая еще один стакан. — Благодарю!

Дверь закрылась, а я украдкой вылила стакан в открытое окно, щедро облив кусты. Итак, что мы имеем? Урчащий от голода желудок, гробик и правдоподобную версию произошедшего. Нет, ну а почему череда смертей не может объясняться простой случайностью? Мало ли? Пошла гулять, увлеклась, а тут бац! И рассвет!

«Не забудьте задернуть дневные шторы. Соблюдайте чистоту и порядок. Спать на потолке строжайше запрещено», — прочитала я памятку возле двери, а потом посмотрела наверх. Нет, ну всю малину испортили! Я всю жизнь мечтала спать на потолке! Погодите, сейчас ножки свешу и как захраплю!

Я присела на крышку гроба, не представляя, как буду в нем спать, обняла урчащий желудок и задумалась. Нет, я конечно, понимаю, что мы с ним очень разные… Но эти слова прощания… Как там было? «Береги себя.». Неужели каждый раз они прощаются навсегда? Я на секунду представила, что кто-то очень дорогой мне ложится спать, а я не знаю, проснется ли он или нет? И вот он закрывает глаза. Мне безумно хочется броситься и разбудить его, трясти за плечо, умолять проснуться. Вдруг. Вдруг я его потеряю? И вот так каждую ночь. Ночь за ночью прощаться, чтобы утром радоваться тому, что любимый открыл глаза.

Я представляла, что было бы если бы у нас, людей все было точно так же. Мать, склонившаяся над колыбелью, шепотом умоляет ребенка проснуться утром. И в этот момент мне почему-то плевать, сколько у них сердец, какой длины щупальца и так далее. Я просто представила, каково это лечь спать, чтобы очутиться в другом мире, где от тебя что-то усиленно хотят. «Хочу быть богатым! Хочу быть известным! Хочу огромные магические способности!», — слышались в голове голоса людей, пока я с тайной надеждой стояла в придуманном мире, растерянная и напуганная. Ты выполняешь желание, но вместо того, чтобы отпустить, тебя заковывают в медальон. Что они чувствуют, сидя в сверкающем камне? Чувствуют ли они что-то? «Проснись!», — где-то кричат родные, тряся тебя за плечо. А ты не слышишь их голоса. Проходят годы, а они верят, что однажды ты очнешься…

Я потрясла головой, отгоняя эти мысли и зевая. Поспать что ли? Придет, разбудит! Нет, главное меня сюда отправил, а то, что здесь не кормят, его ничуть не заботит. Вот и вся любовь! А я тут, понимаешь ли, сопли распустила!

Откинув крышку, я умостилась в гроб. Ай! Что ж так неудобно? Что тут такое? Моя рука скользнула вдоль тела, а пальцы нащупали. Что? Хм. Тут под матрасом что-то есть! Нука! Мои пальцы срывали обивку, а под ней лежали. Не может быть! Бутерброды! Волшебный термос с чаем! Пакет с печеньем и пирожными!

Я мигом разорвала упаковку, жадно пожирая припасы. Мммм. Блаженство! Ай! Чуть опять себе губу не прокусила! Крошки сыпались на юбку, а я с блаженством запивала все это чаем. Внезапно в окно послышался стук. Я быстро спрятала еду, брызгая себя спреем. Слегка отдернув штору, я увидела огромного парня, уцепившегося за карниз.

— Пойдем, погуляем, красавица? — лохматый парень оскалился улыбкой и поднял брови. — Я тебе такое интересное место покажу! Хоть стой, хоть падай!

— Никуда я не пойду! — гордо ответила я, задергивая шторы. — Тем более в лес!

— Хорошо, тогда открывай окно! Мне без разницы, где интересное место показывать! — послышался голос, а я мысленно согласилась, что не интересное место красит мужчину, а мужчина интересное место.

Что и требовалось доказать! Я сидела на крышке гроба, сыто икая и предполагая, где в комнате придется делать туалет. Не лезть же вниз, дабы засесть в кустах?

«Он не придет!», — прошептал внутренний голос, а я вздрогнула от этой мысли. Который час? Где он? Может, написать ему? Странное чувство беспокойства охватывало меня, обнимало и не отпускало. Я честно пыталась улечься поспать, но вздрагивала при каждом шорохе. Пришел? Нет. Вот почему я так переживаю?

Пройдясь вокруг гроба, выглянув в окно, я плотно задернула шторы, пытаясь скрыть беспокойство дрожащих рук. Я поймала на себе чей-то взгляд, обернулась, видя черный силуэт, стоящий в темном углу комнаты.

— Привет, — усмехнулась я, мысленно выдыхая с облегчением. Так, возьми себя в руки. Он читает твои эмоции, как раскрытую книгу! — Короче, я тут выяснила, что все смерти — это, скорее всего, случайность.

Силуэт отступил в темноту, растворяясь в ней. Я замерла на месте, не понимая, что происходит. Никого не было. Странно. Я только что видела. Или мне показалось?

Не сводя взгляда с темного угла, я стала укладываться в гроб, пытаясь успокоить себя. Ну не придет, так не придет! Это его личное дело! Мои руки поддели крышку, а я почувствовала себя консервами в банке. Крышка с глухим стуком опустилась, и мне стало как-то намного спокойней. Закрыв глаза, я попыталась уснуть на спине. Вампиры же как — то могут? А чем я хуже? Полежав немного, я задремала.

Кто-то постучал, а я дернулась, пытаясь встать, но тут же ударяясь с размаху о крышку. Совсем забыла!

— Ай! — процедила я, потирая шишку и скидывая крышку. Над гробом стоял демон, глядя на то, как я проклинаю до седьмого колена вампиров и их традиции.

— Сильно ушиблась? — послышался спокойный и равнодушный голос. Такое чувство, словно он спросил просто из вежливости!

— Короче, — буркнула я, понимая, что ничего не изменилось. — Тут такое дело… Преподаватели говорят, что это просто случайности. Несоблюдение правил Академии. Рассвет встречали, короче.

— Я спросил тебя, ты сильно ушиблась? — повторил вопрос демон, пока я пыталась найти хоть какую-нибудь подсказку.

— Нет, пройдет, — отозвалась я, поджимая губы. — В общем, как-то так. Думаю, что еще немного поспрашиваю студентов. Посмотрим, что они расскажут. Может, где-то есть упоминание.

Демон смотрел на меня, слегка склонив голову, а я вылезла из гроба, одергивая форму. В голову залетела шальная мысль, заставившая меня задуматься. Несколько секунд я смотрела на демона, а потом поджала губы.

— Прости, — выдохнула я, а потом сделала глубокий вдох. Слишком тяжело дались мне эти слова. — Я действительно не знала, что вы прощаетесь навсегда. Мы ничего не знаем о вашем мире. Мы ничего не знаем о вас, кроме того, что вы можете исполнять желания. Знаешь, то что происходит, по-своему несправедливо. И. эм. Я бы, наверное, не смогла бы жить в твоем мире, зная, что в любой момент потеряешь дорого и любимого человека.

— Я не обижаюсь, — послышался голос демона, а он вздохнул, глядя на меня в упор. — Просто пытаюсь понять, почему ты загадала именно это желание. Ты ведь могла пожелать что угодно! Диплом, карьеру, магические способности, превышающие все разумные пределы, деньги.

— Я же говорила, что диплом можно получить, карьеру сделать, способности развить, деньги заработать, — негромко произнесла я, задумчиво глядя на демона. — Но есть вещь, которую никто не сможет дать. Ни человек, ни демон, никто. Понимаю, что загадала заведомо невыполнимое желание, поскольку боялась, что ты меня прикончишь, как только желание исполнится. Пока мы связаны неисполнимым желанием, ты не сможешь меня убить.

— А кто сказал тебе, что я собираюсь убить тебя? — брови демона поднялись вверх.

— Демоны убивают людей, как только исполняют желания. Если бы не это, то никто бы не стал заключать вас в камни! — пожала плечами я, чувствуя, как разговор медленно подходит к опасной пропасти и даже заглядывает в нее. — Признай, что если бы демоны сами все объяснили, то, возможно, все бы сложилось иначе? Их бы научились отпускать.

— Но при этом вызывали бы чаще, — вздохнул демон, снова глядя на меня странным взглядом.

— Именно страх наказания сдерживает большинство преступников. Поэтому смерть — это всего лишь наказание. Я сам когда-то отдал этот приказ. Если вы оказались в этом мире, то по возможности убивать. Убивать как можно больше, чтобы прежде чем рисовать круг и произносить заклинания, люди задумались. А стоит ли желание жизни? Или все — таки нет. Но вам же плевать? Вы нашли способ, как попытаться спасти свою жизнь, заточая нас в драгоценности.

Демон замолчал, а уголок его губ дрогнул.

— А теперь я хочу тебя спросить, — демон завел руки за спину. — Твое желание стоит жизни? Твоей жизни?

— Сейчас ценник посмотрю. Он к любви бы прилеплен, — устало ответила я, не понимая, к чему он клонит. — Ой, тут такая беда! Сама не ожидала! Ценник оторвался и потерялся. Так что сказать наверняка не могу.

— Не стану тебя разочаровывать. Считай, что ты нашла способ обмануть демона, — я увидела знакомую улыбку.

— Что значит разочаровывать? — напряглась я, глядя на него с подозрением.

— Демоны умеют любить, — произнес он, подходя ко мне и беря в руки драгоценный камень, висевший у меня на шее. — Уже страшно? Да? Хочешь, я еще немного попугаю тебя? Когда-то я любил… Когда — то засыпал, рядом, обнимая… Я не знал, что однажды я сделаю это в последний раз. В последний раз увижу ее улыбку, в последний раз услышу от нее «береги себя, Азраиль», а потом, утром, когда поцеловал ее, чтобы разбудить, осознал, что она не просыпается. Что она спит беспробудным сном. И я ничего не мог сделать. Я был с ней рядом каждую секунду, умолял вас отпустить ее. А потом, когда склонился для поцелуя, понял, что это был последний ее вздох.

Я молчала, чувствуя, как странная волна накатывает дрожью. Серая пустота заполняется яркими картинками — вспышками. Я помню, как поднимаюсь по лестнице в кабинет. Часы тикают. Книги стоят в ряд. Красная — самая красивая и толстая. Мои пальцы скользят по корешкам. «Папа! Ты здесь?», — спрашиваю я, опасливо заглядывая в темноту кабинета. Мне страшно и зябко. Пол холодит ноги, а я их поджимаю. «Папа!», — негромко зову я. Шкаф такой большой, что я едва дотягиваюсь до второй полки. «Па-а-а!», — эхом звучит мой голос. Мои ноги ступают по мягкому ковру, а я крадусь в соседнюю комнату, откуда послышался голос. «Папа, а что ты делаешь?», — спрашиваю я, видя круг и бледное лицо отца, который отшатнулся от круга. Круг вспыхнул, а я прикрыла глаза ладошкой. Что он делает? Как красиво сияет этот круг.

— Верни меня, — взмолился женский голос из круга. В очертаниях круга была тень, похожая на женщину в платье. Она мечется, словно запертая в клетке. — Верни. Азраил.

— Спаси ее! — шептал отец, стоя на коленях. — Спаси мою жену! Исцели ее! Это мое желание!

— Хорошо! Только ты вернешь меня обратно! — произнесла тень, паря над кругом.

— Папа! — позвала я. — Я только что была у мамы. Я ее гладила. А она лежит и молчит. Я ее будила-будила. Звала-звала. А она спит. Может, ты ее разбудишь. Я накрыла ее одеялом, потому что у нее рука холодная. Мамочка замерзла.

— Верни ее! — закричал отец, а я увидела заклинание, которое рвется из его руки в сторону тени. — Или я уничтожу тебя, демон! Верни мою жену!

Я видела яркую вспышку, а потом надо мной склонились незнакомые люди.

— Убил все-таки демона… Еще бы! Бывших боевых не бывает! Жаль девчонку. Нет ни матери, ни отца. Родственники хоть остались? — слышался голос. — Думаю, что стоит стереть ей это из памяти. Ей еще жить да жить. Официальная версия — неудачное заклинание. Родственникам про демона не говорите. А то потом от девчонки шарахаться будут. Знаем мы таких!

Я упала на колени, открыв рот и глядя в одну точку. Через мгновенье я подняла глаза, зажимая рот рукой.

— Вспомнила все-таки, — послышался голос демона, а я все еще видела яркий свет, идущий от нарисованного круга, а в мешанине голосов, звучало одно и то же имя. — Я приказал всем, кто попадет в ваш мир, создать особый медальон. Поверь, я знал про ваш мир достаточно, поэтому потребовал, чтобы меня вызвали в Академии. В любой. Я терпеливо ждал, когда кто-нибудь им воспользуется. Я прекрасно знал, что придут боевые маги. И прекрасно знал, чем они занимаются. Не все, кто засыпал, умирали. Были и те, кто возвращался. Они многое рассказывали о вашем мире, который мы называли Адом.

Значит, его молчание и отстраненность связана с тем, что он нашел уголовное дело. Теперь понимаю, почему он вдруг стал холоден и отстранен. Демон ненавидит меня.

По моим щекам потекли слезы, а я глубоко дышала, пытаясь утешить себя мыслью о том, что мое желание точно не сбудется. А пока желание не сбылось, убить меня он не сможет.

Я стояла с опущенной головой и тяжело дышала, пытаясь подавить приступ удушающих слез. Слезы падали на пол, а я пыталась растереть их рукой, смахнуть поскорее с мокрых глаз. Но стоило это сделать, как тут же набегали новые.

Внезапно я почувствовала, как меня берут за подбородок и заставляют посмотреть на себя. Сердце бешено колотилось, я глотала слезы, отводя взгляд.

— И вот что мне с тобой делать? — послышался голос демона, а на пол упала черная перчатка.

— Я знал это еще до того, как пришел к тебе на экзамен.

По телу разливалось успокаивающее тепло, сквозь мутную пелену слез проступали очертания красивого лица. Я пыталась дрожащими руками убрать его руку, но то самое тепло обволакивало меня, заставляя дышать ровно и глубоко. Я прижалась щекой к чужой руке, которая стирала слезы.

— Ты простил? — едва слышно спросила я, пугаясь тому, как дрожит мой голос. С каждой секундой мне становилось так тепло, наполняя какой-то странной уверенностью, что меня укутали в одеяло и обняли, хотя я все еще стояла посреди комнаты. Казалось, мир становился ярче, словно последние теплые лучи осеннего солнца согревают вопреки прогнозам погоды.

Его рука обняла меня, а я застыла, чувствуя мягкое прикосновение его губ к моим. В этот момент невидимая вселенная рассыпалась мириадами звезд, опадающих вниз бесконечным звездопадом желаний. Тепло, которое согревало меня, заставляло, задыхаясь, отвечать на поцелуй, от которого сердце заходилось в глухой истерике. Каждое прикосновение губ дарило странное чувство бесконечного падения, от которого стынет кровь. С каждой секундой тепло нарастало. Словно, осеннее солнце, проникающее сквозь золотую листву, неожиданно начинало разгораться, опаляя жаром; словно маленький огонек, бережно согревающий озябшие ладони, доверчиво протянутые к нему, разгорался в огромное завораживающее пламя.

Поцелуй становился все глубже, а я мокрой щекой чувствовала, как демон тоже задыхается. Раскаленные простыни, жадные прикосновения, которые выжигают на коже страстные узоры застилали глаза пьянящим видением… Душу наполняло непреодолимое желание врасти в чужое тело, склонившееся надо мной в пугающем порыве, впиваться пальцами до боли, терзать до тех пор, пока жадное и голодное сердце не насытится. А сердце просило еще и еще, стыдясь своих желаний, ненавидя себя за это и проклиная за слабость. Только не говорите, что это опять наваждение. Что кто — то сейчас стоит с равнодушным лицом, глядя на меня холодным деловым взглядом, который режет больнее канцелярского ножа.

— Не верю, — прошептала я, пробуя на вкус его губы и прикасаясь пальцами к его волосам. Я верю, а вот мое сердце почему-то нет. Поэтому и бьется так нервно, быстро и исступленно. Мои пальцы верят в то, что я вплетаю их в чужие волосы, прикасаюсь к чужой шее, недоверчиво скользя по щеке. Мои губы верят, чувствуя, как их нежно съедают чужие губы. А вот сердце нет. Может, потому что оно не может прикоснуться к чужому, как бы крепко меня не прижимали к себе. А может оно просто устало от наваждений? Его ведь учила жизнь не верить никому. И демонам в первую очередь. У меня такое чувство, что я совершаю преступление пострашнее, чем то, которое совершила много лет назад, произнеся незнакомые слова на незнакомом языке. Но ведь в книгах об этом ничего не сказано? Я ведь не делаю ничего плохого?

Меня крепко обняли, подарив легкое прикосновение губами к губам. Я стояла, уткнувшись в чужую грудь и обнимая его за талию дрожащими руками.

— Я вот теперь смотрю на твои клыки, — послышался голос, а я боялась даже вздохнуть, поглаживая пальцами его спину и замирая. — И понимаю, что забыл про них.

— Укушу-с! — сглотнула я, шмыгая носом. — Еще как укушу-с!

— Укусишь, укусишь, — послышалось в ответ, а я улыбнулась, тщательно пряча улыбку.

— Я не верю, что ты смог простить, — вздохнула я, прислушиваясь к чужому сердцу.

— Правильно делаешь, — произнес демон, отстраняя меня. — Мне пора. Ты пока остаешься здесь.

— То есть, это — не случайность? Смерти не случайны? Ты знаешь про Академию что — то, чего не знаю я? — спросила я, глядя на него с подозрением. — Вот что за манера, не говорить мне всей правды!

— У меня может быть тысяча версий, — произнес демон, поправляя на руке перчатки. — Но это мои догадки. Люди поражают меня. Они не только к нам, но и друг к другу относятся «по-человечески».

Он прямо выделил это слово, а потом растворился, оставив мое сердце в растерянности. Я улеглась в гроб, задвинула крышку и прикрыла глаза. Моего отца убил демон, которого он вызвал, чтобы спасти мою мать. Мой отец уничтожил демона, понимая, что даже они не способны воскрешать людей из мертвых. Я должна ненавидеть демонов за то, что вместо любящей семьи у меня были опекуны с их любовью «от сих до сих», за то, что разрушили мою жизнь. Но ведь это же не демон виноват в том, что его вызвали? Это же не демон виноват в том, что где-то в глубине людского сердца родилось сокровенное желание? У отца не было выбора. Людская магия была бессильной. Он ни за что бы не вызвал бы демона, если бы знал, что есть другой способ.

Мой отец был боевым магом, поэтому всегда говорил, чтобы я делала все сама. «Папа! Подай мне куклу!», — слышался собственный голос, а я пошевелила губами, вспоминая собственные слова. «Встань, и сама возьми. Никто не будет исполнять твои желания. Только ты сама!», — слышался далекий и почти забытый голос, который так усердно стирали из моей памяти. «Ну па-а-ап!», — капризничала я, рассказывая с детским лукавством, что она слишком далеко, что у меня ручки короткие, и что ножки устали сегодня бегать. «Нет! Все сама!», — слышался голос отца.

В море сумбурных воспоминаний, в тревожной полудреме, я сумела дожить до вечера. Сердце мое, немного успокоившись сном, отказывалось верить в то, что было вчера, убеждая меня в том, что это всего лишь мне приснилось.

— Вам на занятия! — послышался отчетливый стук в дверь, а встала, поправляя съехавший парик и продирая сонные глаза. — У вас по расписанию «Магическая теория», а следующий урок «Кровопускание».

Сидя в аудитории и тихо засыпая под пространные рассуждения невысокого, светловолосого, но вполне симпатичного преподавателя, о природе магических вещей, про то, как драконы бороздят небеса нашего мира, про то, что без магии теперь никуда даже вампирам. Нас долго и упорно возили клыками по будущему курсу, не забывая упомянуть, что, в отличие от людей, мы не будем изучать целый список опасных, а поэтому абсолютно ненужных, заклинаний. Пока все внимательно слушали, я задумчиво штриховала красными чернилами нервный контур в тетради, оставляя кровавую дорожку клякс. Странные мысли блуждали в лабиринте «но» и «вдруг», как неопытные туристы. К концу урока они благополучно зашли в тупик, потоптались там немного, потом пристали ко мне, вопя, что аргументы кончились, факты кончились, и им теперь суждено погибнуть в этом тупике.

Уныло переставляя ноги и игнорируя знаки внимания, я тащилась за стаей вампиров в следующую аудиторию, где на меня смотрел нарисованными точками глаз знакомый, изгрызенный манекен. Ко мне приставали, звали в свои компании, анонсировали какие — то ночные вылазки в лес, пытались заинтриговать «бутылочкой крови, привезенной из дома», а я вежливой улыбкой посылала всех в сторону солнца, раздражаясь от каждого «Привет!».

— Господа и дамы! Сегодня мы восстанавливаем древнюю традицию охоты на людей! И пусть сейчас это запрещено законом, но мы не должны растерять навыки, которые нарабатывались тысячелетиями! — начал лекцию Андрес, положив руку на плечо своего манекена. — Чтобы успешно охотиться на жертву, нужно мыслить, как жертва! Несколько столетий назад был выпущен закон, который запрещал вампирам вламываться в чужие дома. Поэтому осталась древняя традиция спрашивать разрешения войти, чтобы в случае согласия жертвы, к нам не было никаких претензий. Вам нужно уметь расположить к себе жертву настолько, чтобы она сама была рада знакомству. Учтите, это пригодиться вам и при устройстве на работу, при подаче документов на льготную кровь, в очереди за пособием… Итак, приступим! Представьте, что сейчас глубокая ночь, и вы заметили одинокого прохожего, спешащего по улице. Я предлагаю вам несколько вариантов! Помните, мы должны мыслить, как жертва. Сейчас я не использую методы знакомства с противоположным полом. Их мы будем проходить на следующем занятии.

Андрес подошел к манекену и негромко спросил «Доброй ночи, а вы не подскажете, как пройти в библиотеку?».

— Понимаете, библиотека как бы возвышает вас в глазах прохожего, представляя человеком интеллигентным и образованным! — пояснил преподаватель, пока все дружно записывали. На доске появлялись еще вопросы, а Андрес взмахнул кружевной манжетой, приглашая меня подойти.

— Вот, вы — Эльжбетта, человек. Сейчас мы представляем, что вы — человек, который идет домой по темной улице. Постарайтесь мыслить так, как мыслит жертва! Я буду задавать вам вопросы, а вы будете на них отвечать, как это сделал бы человек! И объяснять, почему вы именно так ответили, — разъяснил задание Андрес, а на меня с интересом уставилась вся аудитория.

— Доброй ночи! Как пройти в библиотеку? — послышался вопрос.

— Пошел вон! Какая тебе библиотека? — шарахнулась я, представляя себя на месте жертвы.

— Помогите! Спасите! Ненормальный!

— С чего это? — удивился преподаватель, а я повернулась к нему и посмотрела в глаза.

— Вы идете куда-то ночью, спешите, а тут к вам пристает какой-то тип. Причем, хочет пройти куда? В библиотеку! Когда в последний раз вы видели круглосуточную библиотеку?

— возмутилась я.

— Хорошо, — со скрипом зубов согласился Андрес. — У вас огоньку не найдется?

— И тут же в вас летит заклинание огня! — усмехнулась я, глядя на список остальных наивных вопросов, которые обычно возвещают большие неприятности как для ночных ходоков так и для ночных едоков. — Тут на половину вопросов ответ один: «Пшел вон!». А вот за этот можно сразу по морде заклинанием схлопотать! Какой романтик придумал: «Ах, не находите ли вы эту ночь прекрасной и удивительной!». На что вы рассчитываете?

— Между прочим все это есть в учебнике, который вы должны знать так, чтобы от клыков отскакивало, — в голосе преподавателя послышалась обида, а мне показали старинный учебник. Я присмотрелась к году, а потом обвела взглядом вампиров, прекрасно понимая, почему они вечно голодные и их так мало осталось!

— Еще спросите, где здесь подают экипажи! — огрызнулась я, представляя, как снимаю цилиндр с головы. — Рассказываю. Не подскажете, как пройти в круглосуточную аптеку? Давление поднялось, что-то плохо соображаю! Где тут аптека поблизости? И обязательно одеться небрежно. Куртку не застегивать… Можно даже в домашних тапочках! Вы же по легенде на минутку выбежали! Человек проникается жалостью, ведет вас в аптеку, а вы уже три раза выслушали историю его болезней и успели примерить на себя все симптомы! Ругайте целителей, цены на зелье, слушайте истории, в которых кто — то обязательно умер в страшных муках от точно такого же прыща на носу, как у вас!

В аудитории повисла тишина. Андрес смотрел на меня странным взглядом, а потом задумчиво скрипел зубами.

— Откуда вы знаете, что люди именно так мыслят? — наконец изрек он.

— А когда вы в последний раз общались с людьми? — спросила я, слыша шум, который нарастал в аудитории. — Есть еще вариант с круглосуточной гостиницей и неправильным адресом! Пишете адрес на бумажке и тыкаете его всем прохожим, таща за собой чемоданы.

«Что ты творишь?», — орал внутренний голос, крутя пальцем у виска. — «Ты же их охотиться учишь! На людей!». Я, только что рассказывающая про то, как супруг или супруга выгнали тебя из дома после скандала, внезапно осеклась.

— Как-то так, — скромненько заметила я, чувствуя, что наговорила лишнего. Меня вернули на место, а я еще долго укоряла себя в том, что слишком сильно вжилась в роль. Нет, вампир бы из меня получился — хоть куда!

Битый час мы учились выпрыгивать из темноты, чтобы тут же слету вцепиться в горло ничего не подозревающей жертвы. Еще немного и я распробую вату, которую сплевывала после каждого броска.

— А теперь захват Лестата! — показывал преподаватель, положив руку на импровизированное горло. — Не путайте с захватом Дракулы. Посмотрите внимательно на положение моей руки. Видите, где мой палец? Здесь есть точка, способная обездвижить жертву! Ваш прыжок должен быть молниеносен! Вам придется потренироваться к следующему уроку. Я лично спрошу с каждого!

Я пошатывалась от усталости, топтала вату и тряпки, чувствуя, как противно она скрипит на зубах. Тьфу! Гадость-то какая!

Урок был окончен, а я уже собиралась улизнуть, как меня подозвали к преподавательскому столу.

— Знаете, у вас есть все шансы одержать победу в этом конкурсе, — улыбнулся, обнажая клыки мой куратор. — У вас очень интересный подход. Кто научил вас мыслить, как жертва?

— Я сама училась! — гордо ответила я, украдкой выковыривая языком нитку, застрявшую между зубов. — Вот только в конкурсе я не планирую участвовать. Я тут подумала…

— Увы, — покачал головой Андрес, глядя на мое основное конкурентное преимущество, которым я должна раздвигать кандидаток на корону и черную ленточку. — Вчера после вашего ухода нас собрали у ректора. Конкурс пришлось немного перенести. На завтра. Просто у оборотней своя программа. Они хотели провести спортивные соревнования по художественному обороту, а это возможно только в полнолуние, так что конкурс состоится завтра. И имел смелость, зная вашу скромность, внести ваше имя в список конкурсанток.

Я попыталась что возразить, но преподаватель продолжил.

— Мне кажется, что у вас есть все шансы победить на конкурсе «Мисс Бессмертие», — заметил Андрес. — У вас очень необычный подход. Мои участницы еще ни разу не одерживали победу, так что я искренне надеюсь, что вы принесете ее в наш склеп. Ах да, вчера мы посовещались, и решили, что главным призом будет новый гроб и диплом! От вас требуется нарядное платье! Ну и, разумеется, навыки охоты. В последнее время мы слишком очеловечиваемся. Мы почти растеряли свои навыки. Оборотни разучились выть, потому как соседи вызывают наряд! Где им охотиться? В городском парке вокруг клумбы? Бегать вокруг дерева, представляя лес?

Я молчала, пытаясь понять, как вообще буду участвовать в подобном мероприятии, пока Андрес разошелся ни на шутку.

— Люди нас дискриминируют. Точнее, мы вынуждены себя дискриминировать в угоду людям. Нам нельзя охотиться по ночам. Мы вынуждены сдерживать себя… Это — прямое ущемление наших прав! Оборотни тоже ущемляют свои права, привязывая себя дома в полнолунье!

Я молчала, сражаясь языком с надоедливой ниткой. Пока что нитка побеждала, но мой язык снова и снова брал реванш.

— Но люди нам платят за это! И это называется пособие! Кстати, а сколько у вас сейчас пособие? — осведомился Андрес, а я застыла, пойманная вопросом врасплох.

— Да примерно так же, как и вас. Плюс минус пять золотых. — небрежно отозвалась я, и тут же добавила для убедительности. — Мы уже осуждали это с другими студентами!

— Вот, — мне в руки дали книгу. — Поищите нарядное платье. Надеюсь, вы его привезли с собой. В правилах Академии было сказано, что вы обязаны иметь парадную одежду.

Я кивнула, не горя желанием видеть траурную ленточку «Мисс Бессмертие» на своей груди. Горячо поблагодарив за увесистый кирпич, которым отлично подпирать шатающийся гроб, я вышла за дверь.

Бросив книгу на стол, я открыла ее, видя закладку. «Приглашаем вас на ежегодный конкурс «Мисс Бессмертие». Главный приз — диплом Ночной Академии с отличием. Три победительницы получат новые гробы, а всем участницам полагаются ценные призы!».

Что?!! Приз — диплом Академии? На первом курсе? Да они с ума сошли! Хотя. У меня будет диплом. Мой, настоящий. Пусть и вампирской Академии, но все же! Пусть и непрестижное учебное заведение, но это же диплом! А диплом это право колдовать за пределами Академии!

Я бросилась к чемоданам, в надежде, что мне положили хоть одно наря. Мой взгляд смотрел на целый чемодан кирпичей. Раз, два, три. Да тут можно вторую Академию отстроить! Где? Где моя одежда? Где мое белье? Вот если бы в лифчик не засунула, так бы кирпичи и откладывала! Нет, я понимаю, что это — для виду, но.

— Диплом, диплом, — шептала я, в надежде, что под кирпичами, которые я выгребала, завалялось одно вечернее платье.

Платья нет. Может, сходить попросить на один вечер? Я выглянула из комнаты, пытаясь унять в голове мысль о дипломе на халяву. Может, попросить у демона? Мало ли, вдруг у него есть какое-то платье? Пусть не самое лучшее, но я смогу его подогнать по фигуре!

Хотя, если у демона где-то завалялось женское платье, то я многое о нем не знаю. Представляю, как он перетряхивает свой гардероб: «Так, это я не отдам. Оно мое любимое! Это? Нет, я в нем ходил на первое свидание!».

Внезапно посреди комнаты появилась коробка, к которой я бросилась, едва ли не споткнувшись о гроб. Мои дрожащие руки извлекали струящуюся ткань темно синего цвета. Я прижалась щекой к ткани, потерлась об нее, закрывая глаза. Ничего себе. Под роскошным, темно-синим платьем были темно-синие туфли, которые вызвали у меня свежий приступ благодарности.

— Ура! Ура! Спасибо! Спасибо тебе! — прыгала я, видя, как атласный подол разлетается в воздухе, синими волнами. И все-таки он — прелесть! Так быстро найти мне платье.

Нет, завтра я покажу всем, как шеи кусают! Будут знать, где эритроциты зимуют! Теперь нужно найти зеркало, чтобы посмотреться! Вдруг оно на мне плохо сидит?

— Так, мисс бессмертие! — послышался холодный голос позади меня, а я обернулась, прижимая платье к груди и глядя с безмерной благодарностью в глаза демона. — А теперь рассказывай, откуда у тебя это платье?

— Аааа… — растерялась я, глядя на демона, а потом опуская глаза на синий наряд. — А что? Это не ты? Я думала, что это — твой подарок? И даже мысленно поблагодарила!

Я осторожно отложила платье на крышку гроба, глядя на него с непониманием.

— А вдруг это подарок Академии? — спросила я, глядя, как демон смотрит на платье и на туфли. — Мало ли. Вдруг они подумали, что я не хотела участвовать потому, что у меня, например, семья бедная.

— Эта Академия по отчетам беднее служанки церковной мыши, — произнес демон, подойдя к наряду. — К тому же она бесплатна для студентов. Только не говори, что тебе на платье скидывались всей Академией, моя маленькая Пепелюшка. Меня смущает, что условия конкурса изменили так, что тебе очень захотелось в нем участвовать.

— Откуда они знают про диплом? — прищурилась я, глядя на красивую коробку с туфлями.

— Я ничего не говорила про диплом.

— Зато я в твоих документах, которые писал от твоего лица, четко указано, что мечтаешь о дипломе, — задумчиво произнес демон, а у меня по коже пробежали мурашки. Он положил руку мне на плечо, а успокаивая прикосновением. — Значит, ты должна победить в конкурсе.

— Ой, — сжалась я, глядя на демона умоляющим взглядом. — А в Министерстве туалет еще работает?

— Открой окно и прикрой крышку гроба так, словно спишь. Дверь закрой изнутри. Подопри стулом, — усмехнулся демон, пока я суетилась по комнате. — Если что скажешь, что ушла на свидание.

Мы очутились в знакомом кабинете, а стремглав ломанулась прочь, едва ли не выбивая дверь. Ноги сами мчали меня по коридору, а я удивлялась, как в такой поздний час все работают! Вожделенная дверь открылась, а я погрузилась в мир блаженства и животного восторга.

— Древние традиции, — рассуждала я вслух, моя руки и суша их под магическим ветром. — Традиции охоты. Мне бы потренироваться.

За стеной отчетливо слышались шаги, а я смотрела на отражение своих клыков в зеркале.

— Думаю, что ничего не будет, если я немного потренируюсь на работниках Министерства. Я обязательно извинюсь, — сказала я своему отражению и причмокнула. — Нет, ну мало ли? Вдруг придется охотиться, а я не умею?

Дверь со скрипом открылась, а я выглянула в коридор. Ничего, если я немного поохочусь? По тускло освещенному магическими огнями коридору шел толстый мужик, неся в руках папку.

— Дался вам этот отчет, — кряхтел он, идя так медленно, что на его передвижение можно спокойно медитировать. — Век без него жили… А то что целый день делали? Отчет за каждую минуту рабочего времени. Надо же! Ничего. Мы же никуда не торопимся? Нет. Хождение по коридорам тоже считается работой.

Я присмотрелась, узнавая знакомого толстяка из отдела потребителей. Ой, из отдела по борьбе с производителями-вредителями и защиты прав потребителей.

Он прошел мимо темного угла, а я юркнула за ним, вспоминая все, чему меня успели научить в Академии. Понимаю, что конкурс, скорее всего, подстава, но чтобы это выяснить наверняка, мне нужно победить.

Толстяк шел медленно, задыхаясь на каждом шагу и пытаясь отдышаться на частых остановках. Раз. Два. Три!

Я подлетела к нему из темноты, попыталась схватить за горло, но подбородков было настолько много, что я немного растерялась.

— Аааааа!!!! — запищал толстяк тонкий девичьим голоском, словно его лишали самого дорого в темном переулке. Редкие волосики на голове у него встали дыбом. — Ааааа!!!

Никогда не думала, что человек способен бежать так быстро и ловко. Он мчался, топая и теряя на ходу бумаги.

— Помогите! — тряс он ручку двери, осматриваясь по сторонам, а я уже исчезала в темном углу. — Караул! Напали!

Да-а-а! Будущая «Мисс Бессмертие»!

Я спустилась на этаж, выслеживая ту самую тетку, которая занималась незаконным зельеоборотом. Со времен последней нашей встречи она перекрасила волосы, сделала завивку и напоминала овечку.

— Нет, ну как хорошо работалось при старом министре! Никаких обысков в кабинетах! — бухтела она, неся целую коробку зелий с надписью «Конфискат». Она подошла к неприметной двери, осмотрелась по сторонам, — открыв ее маленьким ключиком и быстро засунув коробку под другие коробки. «Техническое помещение», — прочитала я на двери, пока мадам воровато осматривалась, чтобы тут же чинно пойти по коридору.

Захват Лестата! Я бросилась на нее сзади, хватая за шею и делая вид, что кусаю.

— Мама! — хриплой вороной заорала она, едва ли не выронив ключик. — Пусти, маньяк!

Не маньяк, а вампир! Это две разные вещи. Мы с маньяками друг другу не сильно мешаем!

Она упала на ковер, потеряв равновесие, а я отпустила ее тут же скрываясь за колонной.

— Ох! — осматривалась она, ощупывая свою шею. — Ох! Маньяк! В Министерстве!

В следующий раз нужно действовать быстрее! Я на всякий случай приклацнула клыками. Теперь стоит попробовать работать из засады! Куда все у нас ходят? Правильно! В туалет!

Маленький вампир уже сидел в темном туалете, выкрутив предварительно магические лампочки и потушив магические огни. Считайте, что это мой маленький склеп! Охотиться я решила в мужском туалете, поскольку в женском зеркало занимало всю стену.

Время шло, часики тикали, а я терпеливо выжидала жертв. И вот с криком: «Помогите!!!» в коридор вылетел какой-то мужик, спотыкаясь на ковровой дорожке, растягиваясь, вскакивая и снова мчась по коридору, хватаясь за стены. Маленький вампир уютно устроился в одной из кабинок, встав на унитаз и прикрыв за собой дверь. Если можно будет выбирать, то я предпочитаю мужской туалет! Там кусать удобней! Я, конечно, пыталась извиниться, но сомневаюсь, что кто — то слышал.

Внезапно возле двери туалета послышался топот.

— Оно здесь! — раздался незнакомый голос. — Огромное, страшное, зубастое!

Единственное, что у меня огромное — это подушка безопасности при падении на живот! Единственное, что у меня страшное — это работа. А на счет зубов тут не поспоришь!

— Уничтожим его в его логове! Где специалисты по контролю магических существ? — шелестели голоса, описывая меня так, что я начинала себя бояться.

— Лохматое! Рычит! — встрял кто-то, задыхаясь. — Вот такое! Нет! Больше! У него когти!

— Да не было когтей! — возразил еще один голос, внезапно осмелевший от набежавшей группы поддержки. — Крылья были, а когтей не было!

Я уныло вздохнула, а толпа набегала, обсуждая то, что облюбовало мужской туалет.

— Ну тогда это не грифон! — авторитетно заявил кто-то. — Может, плавун?

— Да нет же! Это вендиго! — спорил кто-то, пытаясь перекричать нарастающий гул.

— Это гарпия! Гарпия! Видали ее глаза! — заорал женский голос. — Гарпия! Да я что? Гарпий никогда не видела!

Еще немного и в туалете Министерство поселится дракон!

— Это — призрак. Призрак сотрудника… Помните, в отделе по прогнозам работал… этот…,

— слышались щелчки, активизировавшие воспоминания. — Клайв. Да! Или Генри. Не помню точно. Ему не дали премию, и он исчез.

Все замолчали, а я тяжко вздохнула, понимая, что меня решили дружно похоронить.

— Так я сама оформляла ему документы на увольнение! — в гнетущей тишине страха перед бывшим коллегой послышался голос, вселяющий уверенность в то, что отсюда иногда уходят живыми. — Он сейчас работает продавцом в книжном… Женился… Недавно видела…

Вздох разочарования прокатился по собравшейся делегации, ожидавшей посмертной мести со стороны бывшего коллеги. А было ли за что?

— Я предлагаю выжечь все! — спохватился кто-то, а ручка двери скрипнула. — Открываем дверь и просто пускаем туда заклинания!

— Может, боевым магам сообщим? — спросил кто-то трусливым голоском. — Это не в нашей компетенции!

— Ага, ты еще к министру сходи! Я вообще не могу, когда он на меня смотрит. У меня капли пустырника кончились к нему в кабинет заходить с отчетами! Я потом три флакона за раз выпиваю! — возразил писклявый голосок. — Нет уж. Сами разберемся!

— Давайте на счет «три»! — предложила одна чистая и добрая душа.

— Что у нас здесь за очередь? — послышался знакомый голос и шуршание возле туалета.

— Там дракон! — пискнул кто-то, а все наперебой начали перечислять магических существ, словно разгадывали кроссворд.

— Русалка! — спорил кто-то, но потом воцарилась тишина. Топот удалялся, а догадки, которые разносились по коридору, становились настолько невероятными, что даже я слегка приуныла, недооценив фантазию людей.

— Это демон, которого кто-то вызвал, чтобы правильно составить отчет с первого раза! — предположил кто-то, а двери кабинетов заскрипели.

— Иди сюда, демон, — послышался голос, а я выходила с повинной. Меня уводили в кабинет, плотно закрывая дверь.

— Ну как? Научилась? — спросил демон, прищурившись. А я тяжко вздохнула. — Давай, тренируйся… Разрешаю. Даже воротник ослаблю.

— Ты высокий, — горестно вздохнула я, понимая, что на таких, как демон, мне придется охотиться со стремянкой.

Он сел на диван, не сводя с меня взгляда и подзывая к себе жестом. Я смотрела на его руку в перчатке, а потом переводила взгляд в голубые глаза. Каштановые волосы разметались по спинке, а верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, обнажая шею. Я смотрела, словно зачарованная на обтянутую черной кожей перчатку.

— Кусай, — мне подставили шею, а я сглотнула, приближаясь и проклиная себя за это. — Тренируйся.

— Нужно положить руку на шею, — сбивчивым голосом произнесла я, прикасаясь к его шее так нежно, что у самой перехватило дыхание. — Зажать вот здесь.

Я гладила нужную точку, осторожно отводя его волосы ему за спину. Моя рука лежала на его шее, а я с мольбой заглянула в глаза, слыша, как он снимает перчатки. Прикосновение напоминало ожег, от которого по телу разливалась пьянящая дрожь. Губы мои пересохли, а я застыла, глядя на обнаженную шею. Его любимая разрушила мою жизнь. Мой отец разрушил его жизнь. Я имею право убить его. Он имеет право убить меня. Мы имеем право мстить друг другу, ненавидеть, проклинать…

— Теперь ты можешь отомстить. За все. Если сломаешь медальон, я умру, — послышался голос, пока перед глазами стояли дальние родственники, которые с равнодушием кормили меня, лечили, покупали мне простенькие подарки на праздники, потому что так было нужно. Потому, что я свалилась им, как снег на голову, и до того злополучного дня они даже не подозревали о моем существовании. — Я могу даже подсказать заклинание. Если тебе станет легче, то можешь сделать это прямо сейчас. Я закрыл дверь.

Я сглотнула, трогая его волосы и чувствуя, как рука скользит по моей спине.

— Желание — это субъективная вещь, — вздохнула я, сидя на его колене. — И то, исполнилось оно или нет, судит только тот, кто загадывал. Можно пожелать много денег. Но для кого-то и сто золотых — предел мечтаний, а кому-то и миллиона мало. Точно так же и с любовью. Кому-то нужно, чтобы ему бросили под ноги весь мир, а кому-то достаточно, чтобы его.

Мой голос дрогнул, а я сжала губы, глубоко и прерывисто вздохнув.

-. чтобы его. Просто обняли, — дрожащим закончила я, чувствуя, как мой голос становится таким тихим, что я сама себя едва слышала. — Просто не бросили одного в тот

момент, когда страшно, холодно и одиноко……Мне большего не нужно было. Просто

вовремя вытереть слезы и обнять. Для меня это и есть любовь. Я не просила у тебя мир к ногам. Не просила страсти. Не просила поцелуев и обручального кольца. Может, мне просто нужно знать, что в этом мире есть тот или та, кто прижмет тебя к себе. Так что мое желание исполнилось. И теперь ты тоже можешь отомстить. Тебе есть за что. И это было бы справедливо, принц Азраил.

Он молчал, и я молчала, слыша биение своего растревоженного воскресшей болью сердца.

— Я никогда не смогу ее заменить, — вздохнула я, а неведомая горечь сжала горло. — Даже если очень сильно захочу. Я никогда не буду улыбаться так же, как она. Никогда не буду прикасаться к тебе, как она.

Я положила руку ему на сердце, а меня обожгло такой болью, что от которой отпрянула, глядя на кончики своих пальцев.

— Может, мне не нужно ничего говорить, — прошептала я, чувствуя, как застыла его рука, гладящая меня. — Ты ни в чем не виноват, но я прощаю тебя. Прощаю. Но ты ни чем не виноват.

Я встала, осторожно приблизившись к его губам и прикоснувшись к ним в сухом, но таком горьком поцелуе.

— Теперь я понимаю, почему отгребаю в каждой Академии, — улыбнулась я, смахивая слезы. — Это — твоя месть. Как ты сказал? Превратить мою жизнь в ад? Я не прошу у тебя прощения. Хотя, если бы знала тогда, то, наверное, загадала бы именно это желание и, чувствую, что стала бы бессмертной. Мне пора.

Я смотрела с нежностью в голубые глаза, чувствуя застывшую на мне руку.

— Знаешь, — сглотнула я, вспоминая свою работу. — Если однажды ты не придешь на помощь, если однажды ты бросишь меня на произвол судьбы, если однажды я пойму, что помощи ждать неоткуда, то я все пойму… Мне пора. Верни меня в Академию.

Рука бессильно опустилась, отпуская меня, а я отвернулась, чувствуя, как меня переносит в мрачную комнату Академии. Отдернув штору, я уселась на подоконник, обнимая колени и глядя с улыбкой в закат, возвещающий начало новой учебной ночи. Спать почему-то не хотелось, а я щурилась на алую полосу, чувствуя на сердце странную легкость.

Не знаю, сколько я просидела, любуясь, как выступают веснушками на ясном небе сверкающие звезды. Рядом уже стоял бокал с кровью, который мне принесли на завтрак, а на крышке гроба лежало платье.

— Вас вызывают к куратору! — послышался голос за дверью, а я случайно толкнула бокал, видя, как кровь разливается по полу.

Дверь кабинета открылась, а на меня смотрели глаза Андреса и ждал неуютный стул.

— Эльжбетта, — строго начал он, а я смотрела на убогенькое убранство кабинета. — Мне донесли, что вас не было в комнате всю ночь. Когда вам принесли ужин, вас в комнате не было. Окно было открыто. Я так понимаю, что вы не послушались меня, и отправились гулять. Вы сами понимаете, какому риску вы себя подвергаете? Вы сами меня спрашивали о погибших ученицах, я вам все объяснил, и тут что? Вы решили нарушить правила безопасности? А если бы вас застал рассвет? Вам не стыдно?

— Простите, я больше не буду, — опустила я голову, думая о том, если что-то случится, придет ли демон. — Обещаю!

— На первый раз ограничимся устным предупреждением! Вы готовы? Конкурс начнется через два часа, — слышался голос куратора, пока я смотрела на свои руки и поглаживая подушечки пальцев. Сколько же боли. Я бы не вынесла. Я бы не выдержала. А принц живет с этой болью. Носит ее в себе. Там столько боли, что для меня просто не осталось места.

— Вы читали книгу, которую я вам дал? — спросил Андрес, а я подняла голову, усердно закивав. У меня такие клыки, что я готова разгрызть любой гранит науки! — Внимательно читали?

— Да! — произнесла я, хотя даже не открывала ее. — От корки до корки!

— Тогда можете идти, — дали мне вольную, а я отправилась одеваться. Без зеркала было сложновато, но я поправила лифчик, натягивая поверх него вечернее платье, россыпью звезд сверкающее под лунным светом. Мягкие туфли, чуть-чуть жали, но не смертельно. Дрожащей рукой я коснулась медальона, гладя холодный и молчаливый камень.

Я шла в сторону зала, а студенты с восхищением и аплодисментами провожали меня. Пока зрители рассаживались по местам, я и пять других красавиц в роскошных платьях стояли вдоль стены.

— Мы рады приветствовать вас на конкурсе «Мисс Бессмертие», — послышалось со стороны занавеса, за который зацепилась летучая мышь. — Слово предоставляется нашему бессменному ректору!

На бреющем полете, неловко маша крыльями и один раз чуть не врезавшись в колонну, над голова студентов пролетел ректора. А лучше бы учебный год. Мне казалось, что конкурсы проводятся только потому, что старенькому… и… эм… уже одноглазому ректору не с кем поговорить. Одноглазый нетопырь, распинался скрипучим голосом, но его мало кто слушал, поглядывая на нас. Рядом со мной стояла светловолосая красавица с буклями в зеленом платье, а я мысленно радовалась, что не забыла свой парик в Министерстве.

Олимпиада для средних полушарий началась с того, что нас вызвали под унылый клавесин, который пытала вампирша в черном, закусив от усердия губу. Если сейчас будет петь хор оборотней, то я отпрошусь покрасить губки, а потом меня еще два столетия будут искать по замку.

— Агнесса, Эльжбетта, Виктория, Лючия, Стефана и Мира — представили нас, пока я улыбалась, беря пример с других участниц олимпиады. — Думаю, что наше жюри уже рассыпалось прахом при виде такой красоты!

В выражении «такой красоты» ко мне относится только слово «такой». Зал взорвался аплодисментами и свистом! Оборотни мужского пола подскакивали, а их кураторы бросились к ним, пытаясь усадить на место.

— Я запечатлися! — слышался крик, а я резко стала невменяемой женщиной, умоляющей, чтобы не в меня!

— Тише, дамы и господа, — продолжил ведущий, а занавес за нашими спинами зашуршал. — Первое испытание. Наши красавицы должны рассказать, что для них значит родиться вампиром.

Я терпеливо стояла, нервно поглаживая камень на шее и чувствуя его молчаливый холод, пока на сцене открылся филиал анонимных зельеголиков. Платья шуршали, а я внимательно следила за молчаливым жюри, новогодней гирляндой нетопырей развешенных по боковой занавеске.

— Эльжбетта! — оторвали меня от моих тревожных мыслей, которые не давали мне покоя. — Ваша очередь.

Я пошуршала в сторону края сцены, одарив всех приторной клыкастой улыбкой.

— Быть вампиром для меня это прежде всего сохранение традиций нашего древнего народа!

— начала я, вспоминая все публичные выступления в Академии. Через минуту я уже орала, что нам должно быть стыдно стыдиться своей сущности.

— Мне стыдно за то, что вы не помните наших хищных традиций! — кричала я, обводя взглядом всех присутствующих. — Я хочу увлечь вас в аналы. Иногда даже истории. С тех самых времен, когда по земле бегали ночью наши саблезубые предки, впиваясь в горло мамонта, а следом и охотников, мы утратили все.

Мне показалось, что после этих слов кто-то из жюри случайно отвалился от занавески. Краем глаза я видела, как летучий мышь снова карабкается наверх.

— И вот они, саблезубые, смотрят на нас оттуда и сожалеют, что однажды предались инстинкту размножения! Повелись, так сказать, на зов дикой природы! И теперь им стыдно за нас!

Я городила такую чепуху, но мне было все равно. Где-то бьется сердце, несущее в себе столько боли. На одной чаще весов эта боль, а на другой моя жизнь. И мне почему-то кажется, что выбор очевиден. «Ага, я с этой болью уже давно знаком, а тебя в первый раз вижу!», — сокрушался внутренний голос, а у меня защипало в глазах.

— Простите, — выдавила из себя я, вытирая скатившуюся слезу и потеряв нить столь пламенного монолога. — Я просто хочу сказать… Если не можете смириться с прошлым, если не знаете, как жить в будущем. Живите настоящим.

Мне хлопали, собственно так же как и всем, а жюри сползлось в кучку совещаться. Поскольку я стояла неподалеку от занавески, мне было немного слышно.

Пока ведущий расхваливал нас на все лады, а усердная клавесинщица играла что — то мрачное и очень тяжелое, до меня долетел шелест. Жюри почему-то молчало, а по стене ползла черная тень, накрывая их.

— Мира, — послышался странный и страшный шепот, а клавесин умолк под вялые хлопки.

— Мы посовещались. О, поверьте, мы очень долго совещались. И даже спорили. Все участницы хороши, — произнес голос со стороны жюри. — Но Мира нас покидает. Мы вручаем ей ленту «Мисс Грация». Она заслужила! И, конечно же, ценный приз! Сосуд для крови!

Мира поджала губы, обнажив клыки, пока на нее надевали траурную ленту, а в руку вкладывали золотую чашу. С нескрываемым разочарованием темноволосая красавица покидала сцену, нервно дергая роскошное платье.

— А мы переходим к следующему испытанию! — бодренько заметил ведущий, пока я пыталась найти глазами ту самую тень и понять, откуда она наползает. Сцену освещали тусклые, оплывшие свечи, а я отошла подальше не желая порадовать всех горящим факелом юбки.

— Представьте себе темный переулок, неуемный голод и одинокого прохожего, который спешит по своим делам. — вещал ведущий, пока я осматривалась в поисках тени. — Да что тут представлять? Сейчас мы это покажем! Внимание на занавес! Я видела одинокого мужчину, который посматривал на часы. Сейчас каждая участница будет перенесена в город и покажет, как нужно завязывать диалог с человеком. Учтите, кусать нельзя. И пользоваться чарами тоже! Итак, Агнесс! Вы первая! Уже готовы?

Пепельноволосая Агнесс в черном платье шагнула в светящийся алым светом круг, а мы видели, как она стоит в темном переулке.

— Простите, а не подскажете, который час? Просто мне назначили свидание, а я не. — послышался голос Агнессы, а прохожий буркнул что-то, ускоряя шаг и снова впиваясь глазами в часы.

— Ну что ж. — послышался голос ведущего. — Он хотя бы ответил, так что можно засчитать испытание!

Следующей девице достался какой-то скучающий мужчина, прогуливающий собаку на поводке вокруг фонарного столба. «Ты можешь ошибиться, не выполнить задание и тогда вылетишь из конкурса!», — малодушно шептал внутренний голос, а я искала глазами ту зловещую тень. Краем уха и глаза я следила за участницами, видя, что две следующие неплохо справились с испытанием. «И тогда тебе ничего не угрожает», — малодушно твердил внутренний голос, а я нервно сжала камень на шее, чувствуя, как меня душит цепочка. Не хочу, чтобы меня вечно сравнивали… Не хочу, ловить мимолетный отблеск разочарования во взгляде. Не хочу чувствовать ее тень, которая молчаливо стоит рядом со мной. Я не хочу объятий на троих. Он, я и она, спрятанная в глубине его сердца.

— Я отпускаю тебя, — едва слышно пошевелила я губами, слыша аплодисменты. — Любовь не стоит смерти. Любовь стоит жизни.

— Эльжбетта! — уловила я голос, натягивая зубастую улыбку и помахав рукой зрителям. — Вот и ваша жертва. Помните, кусать запрещено.

Я видела одинокого мужчину, который стоял на кладбище перед черным обелиском. Фонарь освещал его лицо, а он думал о чем-то своем, отбрасывая длинную тень, ложащуюся на могилу.

Меня дернуло, а знакомое чувство заставило задержать дыхание. Ветер шелестел листвой огромных деревьев. «Не выходи в свет фонаря. Вампиры не отбрасывают тень», — послышался внутренний голос, пока я смотрела на молчаливый силуэт и на букет, который растрепал ночной ветер.

Я молча стояла, прикасаясь к коре дерева. «Я бы умер. Я бы отправился за тобой! Где бы ты ни была.», — слышался тихий голос, а вечер шуршал цветами и бумажной оберткой.

— Могу устроить встречу, — произнесла я, приняв решение сойти с дистанции. Для убедительности я даже улыбнулась.

Мужик очнулся, поднял на меня взгляд, а я вопросительно подняла брови.

— Я серьезно! — усмехнулась я, показывая клыки. Интересно, как это мертвые не повскакивали из могил? Хотя, по опыту Академии Темной Магии, они могут. Еще бы, от таких криков: «Убивают! Помогите!» должны проснуться как минимум три зомби и одно фамильное привидение.

Меня вернуло в зал, а я встала на место, слыша хлипкие аплодисменты.

— Ну что ж. Теперь самое время жюри сделать свой сложный выбор! О, представляю, какие дебаты развернуться, ведь все участницы бесспорно красавицы! — бодро заметил ведущий, а мужская половина зала громко соглашалась, что в порно мы тоже ничего так!

Вот она! Я внимательно следила за наплывающей тенью. Сердце замерло, а я жюри застыли, прижавшись друг к дружке и чуть не оторвав занавеску.

— Агнесса, — произнесла тень.

— Но Эльжбе. — послышался возмущенный шепот.

— Агнесса, — повторила тень, растворяясь в складках занавеса. Ведущий уверял всех, что такого накала страстей не видел с момента основания Академии, ректор смотрел на меня одним глазом, явно ослепленный моей красотой, которую впору назвать катарактой.

— И нас покидает красавица… Агнесс? — почему-то спросил ведущий, глядя на жюри. — Да-да! Я не ошибся! Увы, но…

— Фу-у-у! — заорал кто-то из зала, а я видела дрожащие губы Агнесс, которой надевали траурную ленточку несбывшихся «мечт», вручая драгоценную расческу. Она бросила подарок на пол сцены, сорвала ленточку и бросилась вон из зала. А теперь мы все дружненько позавидуем девушке. Из холла слышалось истерическое рыдание, а добрая душа захлопнула дверь. Не родись красивой, а родись боевым магом! Я так понимаю, что все решено. Просто дело времени. Пальцы сжимали невидимый шар огня, а зал все еще возмущался решением судей.

— Соберись! Ты должна закончить начатое. Сделай все, что в твоих силах, — уговаривала я себя, не зная к чему готовиться.

— Эльжбетта! — снова позвали меня, а я увидела манекен. Только не это! Опять вату сплевывать! Главное не вывихнуть челюсть!

Я вернулась обратно, вытаскивая нитку, намотавшуюся на зуб. Под манекеном валялась комьями вата, а я отряхнула декольте.

— Ничего себе! — заорал ведущий. — Полшеи! Такого мы еще не видели!

Зал сменил гнев на милость, разразившись овациями. Особенно усердствовали оборотни. А что? Мне после Ночной Академии палец в рот не клади. Лучше руку и по локоть!

Если я не сделаю это, то девушки будут гибнуть и дальше. В следующем году еще одна. Потом еще. И еще. У меня хотя бы есть шансы.

— Ну не плачьте вы так, — послышался голос ведущего, пока со сцены спускалась еще одна наивная, зареванная участница, закрыв лицо руками. — Это — всего лишь конкурс! И вот они! Три красавицы, которые сейчас сразятся за черную корону красоты Ночной Академии! И последний конкурс, который мы приготовили для них — конкурс талантов!

Меня как обычно оставили напоследок, поэтому пришлось терпеливо слушать какой — то реквием на клавесине и смотреть на танец. А не спеть ли мне песню? Где-то про мою душу тоже бродит медведь, мечтая меня сожрать по тихой грусти, поскольку отдавленное ухо не стало преградой для вокальных попыток.

— Песня «Добрый маленький дракон», — объявила я, вспоминая движения. — Только вам придется мне немного помочь. Название запомнили? Будете подпевать! Начали! Вы готовы, сопли?

— Эм. — послышалось из зала, а студенты стали переглядываться, пожимая плечами.

— Правильный ответ — так точно, товарищ командир! — ответила я, едва скрывая улыбку. — Еще раз! Вы готовы, сопли?

— Так точно, товарищ командир! — послышалось неуверенное из зала.

— Кто проживает в пещере в снегах? — начала я, подбадривая зал, который распробовал песенку уже на второй строчке. Еще через строчку зал орал ответ, заходясь от восторга.

Кто-то даже подвывал, пока я повествовала о тяжкой гастрономической судьбе доброго маленького дракона.

— Эм… Ну этот номер, конечно, необычный, — замялся ведущий, пока я становилась на место. — Я бы даже сказал, что… мммм. самобытный.

Самонедобитый, если быть точнее. Жюри молча совещалось, а я уже знала результат. «Прощай, если что!», — произнесла я одними губами, видя, как в воздухе висит черная корона, а улыбчивая вампирша несет траурную ленту.

— Эльжбетта! «Мисс Бессмертие»! — кричал ведущий, пока меня хоронили заживо, вручая букет увядших цветов, вытаскивали на сцену гроб, по уверению всех, из ценных пород древесины, продевали в черную ленту. Я улыбалась зубастой улыбкой, глядя на то, как мне несут. нет, не верю своим глазам! Диплом! Диплом об окончании Академии. Да здравствует магия! Да здравствует заклинание завязывания шнурков! Я смогу наколдовать себе пакет в магимаркете! Это чудо!

Все хлопали, а я прижимала к груди черный диплом, едва ли не целуя его. Мой диплом. Пусть ты не котируешься, но ты есть. И ты мой. Родной. Да я спать с ним буду! Из рук не выпущу!

— Дорогая Эльжбетта, — послышался сиплый голос ректора, а я затаила дыхание, любуясь уродливой корочкой с кровавым отпечатком. Мой. Многострадальный.

— Дорогая Эльжбетта, — повторил ректор, а в зале наступила торжественная тишина. Ректор смотрел на меня одним глазом, намекая, что мое пребывание в Академии сокращает его пребывание на этом свете. Видимо, он давал себе отчет в том, что на втором курсе я ему тоже что-нибудь случайно сломаю… Того и глядишь к пятому или шестому курсу, его уже будут выносить на газетке, намекая, что не смотря на состояние здоровья он еще в курсе последних новостей.

— Мы вручаем вам этот диплом с отличием. Вы действительно отличились в Академии, — сипел старый летучий мыш, болтаясь вверх ногами на золотой жердочке. Какое счастье! У меня есть диплом! Я держу его в руках! Так, никто не видит? Я сунула его в декольте, ревниво осматриваясь по сторонам. «Не купленный, а выстраданный!», — гордо отозвался внутренний голос.

— Пожмите руку ректору! — прошипели мне сбоку, а я схватила крыло ректора, тряся ее со всей благодарностью, не сильно заботясь о том, выживет ли ректор после рукопожатия. Все! У меня есть диплом! Я же говорила, что сама его заработаю? Говорила!

— Пройдемте, — меня уводили со сцены под бурные овации. — Мы отпишем вам вкладыш с отметками.

Я следовала за преподавателями, чувствуя, как радость сменяется тревогой. Зал хлопал стоя, а я следовала за каким-то вампиром.

— А сейчас для вас выступит хор оборотней, — начал ведущий, а я ускорила шаг. — С песней «Маленькая лунная серенада»..

Мамочки! Ведите меня на встречу с неприятностями! Да что ж вы так медленно. Они сейчас петь начнут! Шевелитесь! И дверь поплотнее закрывайте!

Дверь за мной закрылась, а я слышала унылое и приглушенное: «Ау-у-у-у!».

— Поздравляем, — улыбались преподаватели, открывая передо мной черную дверь. — Посидите немного. Сейчас мы выставим отметки… Одну минутку…

Дверь за мной захлопнулась и закрылась на ключ. В пустом кабинете было тихо, а я прислушалась. Никого. По стене ползла тень, принимая очертания человека. Еще пару мгновений и на меня с нескрываемым интересом смотрел разодетый вампир. Темноволосый, с алыми глазами и огромными клыками по сравнению с которыми мои казались пеньками.

— Я вас поздравляю, — вкрадчиво заметил он, вставая с кресла и обходя меня со всех сторон. Если спросит, почему у меня грудь такая большая, я отвечу, чтобы кол сложнее было вбивать. А он спросит… Я вижу по глазам.

— Спасибо, — нарочито вежливо произнесла я, улыбаясь красноглазому чудовищу. — Я могу идти?

— Куда? — поинтересовался вампир, глядя на меня холодными глазами. — Теперь ты принадлежишь мне. Считай, что я тебя купил.

— Да ты что? — наигранно удивилась я, чтобы скрыть волнение. Я демонстративно осмотрела себя со всех сторон. — Не вижу штрих кода. А если нет штрих кода, то это означает лишь то, что я не продаюсь.

— Академия существует на мои деньги, — спокойно произнес вампир, глядя на меня с улыбкой. — И этот маленький конкурс красоты — всего лишь оплата за то, что ее содержу. Считай это данью.

— Отлично, я твоя новая мзда, — вздохнула я, перебирая пальцами готовящееся в руке заклинание. — Все жизнь мечтала быть чьей-то мздой!

Я резко повернулась к двери, вынося ее заклинанием и бросаясь в сторону подозрительно пустого коридора. Меня схватили за волосы, но я вывернулась, а вампир с ужасом смотрел на мою шевелюру в своей руке, перехватывая меня рукой.

— Можешь померять! — огрызнулась я, чувствуя, как меня крепко держат, не смотря на мое сопротивление. — Открою секрет. Надел на любую девушку и вуаля! Мечта сбылась!

Я дернулась, пнула его, пытаясь выжечь заклинанием его руку, а мой бюстгальтер съехал на живот. Судя по взгляду мецената, он не готов жить со мной до того момента, когда моя грудь переедет на живот. У меня из лифчика посыпались носки и трусы, а я искренне надеялась, что после увиденного откачивать будут не меня, а его!

Меня швырнуло на пол, а вокруг меня сгустилась тьма, от которой я пыталась отбиться, неловко вскакивая на ноги. Тьма застилала глаза, а я отчаянно светила на нее заклинанием. На мгновенье мне показалось, что я обо что — то споткнулась, только падение было слишком долгим.

— Ай! — простонала я, ударяясь лопатками о пол и ощущая гул во всем теле. Голова напоминала колокол, а картинка перед глазами расплылась, пока я шарила руками по каменному полу, пытаясь встать.

— Скоро рассвет, — послышался спокойный голос, пока я морщилась, проклиная слабые, не приспособленные для боевой магии косточки. Мои дрожащие пальцы наращивали смертельное заклинание, но меня тут же сбило с ног тьмой, а заклинание рассыпалось о стену.

— Ты мне нравишься, — послышался невозмутимый голос, а меня взяли за шкирку и поволокли по полу. Я даже не заметила, как нас перенесло в какую-то мрачную комнату, на стенах которой нарисованы круги… Чернокнижие? Не может быть!

Десятки древних книг стояли стопками на полу, а я с ужасом смотрела на неведомый, исчезнувший язык, странными символами украсивший черные переплеты.

— Удивляешься? — спросил вампир, швыряя меня к столбу внутри круга. — Вижу, что ты знакома с магией. Значит, все-таки не ошибся в выборе.

Черные нити поднимались с пола, а я пыталась отбиваться, понимая, то мои заклинание не действуют.

— Чернокнижие поглощает обычные заклинания, — пояснили мне, а черные щупальца неведомой магии схватили меня, подняли вверх, пригвождая к столбу.

Я дергалась, пытаясь снять заклинание, но обычные нейтрализаторы не работали, а черные веревки сжимали руки и тело все туже. Вампир подошел ко мне, внимательно и задумчиво меня рассматривая.

— Я щедро плачу Академии за то, что она дает мне возможность забрать любого ученика. Как только Академия отписывает диплом, она не несет ответственности за ученика, — невозмутимо пояснил вампир, глядя на мои тщетные попытки вырваться. Я даже клацнула зубами возле его носа. — В последнее время я предпочитаю девушек. Они слабее. С ними меньше проблем.

Я попыталась отгрызть палец, который прикоснулся к моей щеке, впиваясь когтем.

— Что ты такое? — медленно спросил вампир, а его алые глаза сузились. — Не могу понять.

— А ты как думаешь? — злилась я, понимая, что против чернокнижия бессильны даже боевые маги. — Давай подумаем вместе? Я добрая фея? Что? Нет? Ну-ка! Как на счет веселого гномика? О! Как тут сложно догадаться! Я демон! Ну конечно же, я — демон! Кем я еще могу быть? Тут же все очевидно!