Академический дефектив

Глава седьмая. Принц Гадский

Волнительная тишина висела в воздухе, а я старательно принюхивалась. Я немного не знакома с болезнями демонов, но что-то мне подсказывало, что тут половина симптомов на лицо и на лице. Бледный принц смотрел на меня так, словно это вовсе не он соблазнял меня желаниями, будто вовсе не он рассказывал мне о том, что исполнит все.

— Ты просил загадать желание? — произнесла я, нарушая тревожную тишину чего — то подозрительно напоминающего инфаркт. Какая разница? Загадать или загадить желание? — Ну ты же сам просил что-нибудь придумать! Вот я и придумала. Это — мое желание.

Я видела, как министр опускается в кресло, ставит локти на стол, не сводя с меня долгого взгляда.

— Зачем тебе нужна моя любовь? — проронил он, потирая переносицу. Тишина становилась воистину зловещей и угнетающей.

— Как зачем? А пусть будет! Положу твою любовь в шкатулочку, в старости достану, буду любоваться, — у меня хватило наглости улыбнуться, видя склоненную под тяжестью раздумий голову и волосы, подметающие черную столешницу. Я могу быть уверена в том, что демон жив, если у него слегка подергивается глаз.

— Вот, — мне в руки полетела папка с такой Академией, что у меня глаза обещали не моргать еще пару месяцев, чтобы не забыть эту роскошь и красоту, запечатленную на фото. Сказочный замок с золотыми воротами, приоткрывающими интригующие виды на роскошный старинный парк. Мне показалось, или я уже чувствую дуновение свежего ветра, который сквозь открытое витражное окно приносит запахи цветов и листьев. После сурового бастиона боевых магов, мрачного склепа некромантов, этот оплот цивилизации казался тем самым местом, где хочется остаться на второй год. «Академия Королевский

Кровей», — прочитала я, лаская взглядом каждый коридор, отделанный со вкусом, роскошью и изяществом. Ничего себе! Это комната? Мои глаза округлились, а слюна едва не испачкала лист, на котором были изображены апартамент — нечета койкоместу, келье, норке или каморке, предоставленных во временное пользование каждому студенту. Лестница, видимо, представляющая особую гордость Академии, сверкала настолько, что я едва ли не зажмурилась. Лакированные парты из ценных пород древесины, без единой привычной надписи: «Здесь был Аугуст Сракоборец» или2, целая оранжерея, крытая волшебным куполом и даже беседка для занятий — все это, словно сошла с буклета про идеальную Академию, в которой мечтает учиться каждый студент.

Пока я роняла скупые слезы, глядя на стоимость обучения за семестр и за год, понимая, что не каждый дракон способен позволить себе такую роскошь, даже если выгребет все золото из пещеры и сдаст на металлолом всех рыцарей со времен эпохи первых жадных идиотов, мне принесли роскошные чемоданы с золотым вензелем. Кожаные, с крупной драконьей чешуей, которая переливалась на свету, перетянутые тугими ремнями, вызывали у меня чувство глубокого обожания к своей работе. На полу стояли коробки с такими магическими бирками, от которых скупые слюни уже натекли в приличное озерцо несбывшихся надежд.

Мне на секунду показалось, что подаренный мне только что взгляд, оформленный яркой ленточкой недоумения, — самый теплый из всех взглядов, который мне хоть раз дарили. Хотелось сразу уточнить, что на мне так усердно выжигают испепеляющим взглядом? Будем надеяться, что очень красивые узоры. А вдруг он пытается во мне найти что-то, чего раньше не замечал?

— Переодевайся, — прозвучал голос, пока я переворачивала бирки, ужасаясь и благоговея всей женской душой. Названия ласкали слух «Драконелли», «Ор’Эльф», «Фэйрини». Шуршащая бумага приоткрыла свой секрет, а я достала…

— Что это?!! — с недоумением произнесла я, а у меня появились подозрения, относительно природы демонического инфаркта после желания: «Полюби меня!».

Мне на колени вывалилась мужская рубашка и набор сверкающих драгоценностями запонок. Я прищурилась на демона, чувствуя, как в районе мягкой подушечки инквизиционного кресла меня слегка щекочет гендерная интрига. Со следующей коробкой я не церемонилась, вытаскивая роскошные брюки и пиджак. Следом вывалился галстук с золотым зажимом. Гендерная интрига нарастала, а в воздухе запахло моей умершей женской самооценкой. Видимо, померла она давненько, раз ни один симпатичный некромант не способен был бы ее воскресить.

Пока я рассматривала пуговицы — драгоценности, вдыхая запах мужского парфюма, которым был сбрызнут костюмчик, что-то мне нашептывало, что, возможно, демон просто настолько плохо разбирается в людях, что все мы для него на одно «яйцо».

«А потом папа дракончик обнял маму дракончика, залез на нее сверху и крепко обнял, а через несколько лет у мамы появился маленький дракончик!», — промелькнула у меня красочная страница драконьего разврата в детской книжке для маленьких магов, познающих в теории все прелести физического вожделения, а заодно и вероятные последствия. «А все почему? Потому что у папы — дракончика есть маленький орган», — удивляло меня, как ребенка, чтобы теперь расстраивать, как женщину, отчетливо представляющей вечно грустную самку дракона с задумчивым и загадочным выражением драконьей морды.

— У меня есть к тебе очень важный и серьезный разговор, — деликатно начала я, глядя на покупки. — Понимаю, что у тебя есть маленькая проблема…

Демон смотрел на меня с явным интересом. Видимо, до меня никто не говорил о маленькой проблеме, руководствуясь либо гуманизмом, либо инстинктом самосохранения. Может, конечно, у демонов все иначе, или «все иначе» конкретно у конкретного принца в силу того, что он не посещал магический детский сад, где изучению этого вопроса посвящен каждый коллективный поход на горшок с последующим обсуждением увиденного в процессе игры в целителей.

— Не все люди одинаковы, — терпеливо и даже немножко с пониманием продолжала я, рассматривая мужские ботинки. — Среди нас есть, так называемые, «мальчики» и «девочки». Я понимаю, что это — сложно, особенно для демона, но принципиально важно для нас, людей. Это — природа нас такими создала. Мальчикам она дала такой… эм. очень важный орган, которым они могут похвастаться друг перед другом, а девочкам сразу два. интересных органа. эм. для того, чтобы интриговать мальчиков.

Я нервно облизала губы, понимая, что мне еще не доводилось объяснять кому-либо эту щекотливую, но очень ответственную тему.

— Так вот, — я снова облизала губы, с надеждой заглядывая в демонические глаза, в надежде он все поймет, и углубляться в вопрос не придется. Но как назло на меня смотрели непонимающие глаза. — Ты — мальчик! У тебя там есть такое хм. маленькое отличие, которое ты наверняка уже заметил. Или. эм. большое отличие. Кому как. А я — девочка. И вот этот костюм для мальчиков. Ты меня понимаешь? Или все-таки придется объяснить. Просто не уверена, что у вас, демонов, все точно так же, как и у людей, поэтому.

— Надевай костюм. И грудь затяни, — послышался голос. — Ты — наследный принц государства Жопваншлиссенбурга.

Я посмотрела на костюм, пытаясь понять, почему я — принц и почему мой пробел в географии настолько огромен, что я упорно не помню такого государства. И вообще, какие принцы, если у нас всем заправляет министр?

— В вашем многие монархические и прочите привилегированные семьи предпочитают дать ребенку магическое образование. В будущем наследники будут заседать в разных органах,

— спокойно пояснил демон, вращая в руках «нарядную» ручку. На его губах появилась нехорошая улыбка, однако лицо все еще сохраняло следы бледности. — Больших или маленьких. Но по — своему рабочих. И для них создали Академию, в которой они будут учиться подальше от всякой черни. Помимо принцев там учатся представители всех знатных родов и дети далеко не бедных родителей.

— А что? Нельзя было сделать меня женщиной? — вознегодовала я, швыряя на кресло мужской костюм, а потом поднимая с пола закатившуюся запонку.

— Нет, ты — Франц-Фердинанд кронпринц Бадский, герцог. эм., - снова со странной улыбкой произнес демон, пока я пыталась женской самооценкой прочувствовать масштабы облома.

Дверь после вялого стука открылась, на пороге появился мужик с черными досками в руках. Если он сейчас будет снимать с меня мерки, то я.

— Сейчас отмечу места для полок, а потом будут крепить кронштейны, — бухтел верноподданный его демонического высочества, возясь возле стены.

— … герцог Кронштейн, правитель Северной и Восточной Ирганы, — закончил свою мысль демон, а потом поднял брови глядя на то, как я схватила со стола бумагу.

— Помедленнее, — икнула я, обреченно скребя чужой «нарядной» ручкой. — Я записываю. — Принц Гадский. Дальше что там? И покажи на карте мои владения! Мало ли вдруг?

— Вот, — передо мной возникла карта, а я усиленно искала название. — Жоп? Это оно? Вот эта вот. Нет, я понимаю, что широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и гор. Только к счастью многие не знают, что дворец, лужайка и забор. Тут хотя бы можно стоять на двух ногах или одну ногу придется поджать, дабы не нарушать границы соседних государств? Я не говорю про «лечь». Видимо, в этом государстве привыкли спать стоя и гулять на одном месте.

Я сравнивала масштабы других государств, осознавая, что выросший цветок — это почти стопроцентное озеленение страны, размером, видимо, с цветочный горшок.

— Мне хотелось бы уточнить, — снова продолжила я, с грустью глядя на утяжку для груди. — Кроме принца и его родителей кто-нибудь еще проживает в этой стране?

— Твои родители недавно умерли при очень загадочных обстоятельствах, — произнес демон, отворачиваясь от меня и глядя в окно.

— То есть, я теперь спокойно могу вытянуть ноги, не нарушая соседских границ? Уииии! — подвизгнула я, имитируя саркастический восторг, листая сводку про потери, среди ученического состава. По сравнению с предыдущими Академиями, смертность была маленькой, что приятно удивляло.

— Согласен, не впечатляет, — насмешливым голосом произнес демон, повернувшись ко мне.

— Нет четкой взаимосвязи между смертями. Все смерти разные, но. их объединяет только одно. Умирают, как ты там сказала? Те, у кого маленькое отличие от девочек. Академия закрыта, хорошо охраняется, находится на особом режиме, так что твоя задача выяснить все.

Пока я надевала специальный бюстгальтер, отвернувшись к стене и пытаясь заправить грудь так, чтобы ее не было видно, на всякий случай я решила обернуться и проверить, а не следят ли за моими приготовлениями.

— Мне плевать, как ты выглядишь, — произнес демон, сидя в кресле и перебирая бумаги. Он даже не удосужился поднять на меня взгляд, внимательно читая какую-то папку.

— Готово! — мрачно произнесла я, перевязывая волосы лентой и одергивая пиджак.

— Отлично. Сейчас тебя туда отправят, — голос демона был спокоен и невозмутим.

— Так! А где моя бумажка с титулом? — похлопала себя по карманам я, перетряхивая старую, грязную одежду в поисках своих записей. — Я ее куда-то положила. А вот куда? Это вопрос! В карманах нет, на кресле нет, в старой одежде нет.

Мой взгляд шарил по полу, а я даже присела пониже, в надежде, что она куда — то улетела. Вон она! Нашла! Ура! Бумажка под столом! Вот только как туда… А, ладно! Магию все равно использовать нельзя, так что придется отправлять в экспедицию!

Я подлезла под стол, пытаясь дотянуться до белого клочка бумаги, лежащего возле чужой ноги в красивой дорогой обуви. Мои пальцы прикоснулись к бумажке, а я схватила ее, бросая в карман.

Я выпрямилась, встала, отряхивая дорогой костюм и поглядывая на свои тугие чемоданы, демон встал, подошел ко мне и обнял.

— И что? Ты думаешь, то это и есть искренняя любовь? — спросила я, скептически глядя в сторону и даже не сподвигнув свои руки к ответным действиям.

— Надо же с чего-то начинать, — произнес демон, равнодушно обнимая меня, пока я терпеливо ждала окончания объятий. Нет, каждому сердцу хочется поверить в то, что оно нужно, что его любят, что о нем готовы заботиться, но не тогда, когда сама загадала желание, чтобы продлить себе жизнь.

— Обычно нормальные люди этим заканчивают, — усмехнулась я, не порываясь обнять его в ответ. — А потом: «Я надеюсь, что у тебя все будет хорошо, что однажды ты встретишь того, кого полюбишь, как меня и все такое.».

По моей спине скользнули пальцы, а я сказала мурашкам «цыц!», поглядывая на миниатюрный оплот оптимизма, висящий на черной стене печали и скорби.

— Я должен тебе кое-что сказать, — прошептали мне так страстно и так пылко, что я почти поверила. Предательское сердце заинтересовалось настолько, что стало пританцовывать от нетерпения. — У тебя есть две недели.

— Ах, я так польщена, — произнесла я, пока разочарованное сердце вернулось к прежнему ритму жизни. — О, это самые лучшие слова, которые я слышала за всю жизнь!

Через мгновенье меня поставило возле золотых ворот, за которыми виднелась длинная дорога, ведущая через парк и зеленые деревья к роскошному сказочному замку, встречу с которым уже предвкушали мой голодный желудок и уставшее тельце.

— О, вы наконец-то прибыли! — послышался учтивый и елейный голос, а рядом со мной появился напыщенный мужик, отвешивая поклон. — Ваше Высочество! Мы позаботимся о вашем багаже. Он будет доставлен в ваши покои в целости и сохранности! Добро пожаловать.

Золотые врата скрипнули, а я шагнула на вымощенную камнем дорогу, рассматривая замысловатые клумбы и поражаясь аккуратности каждой скульптуры из кустов. На меня поднял копыта зеленый, покрытый мелкими листьями единорог, встав в боевую стойку, зеленый лебедь, покрытый нежными цветами, склонил голову. Мне начало казаться, что жизнь, пусть и ненадолго, но побалует меня своими прелестями.

Бодрой походкой, стараясь держать голову ровно, а руки не в карманах, я продвигалась к замку.

— Этот замок был построен еще во времена первых драконов, — рассказывал мне мой провожатый, пока ветерок трепал мои волосы, не вошедшие в официальную прическу. — Гарольд Победитель Драконов заложил первый камень, на котором магией начертал…

Замок приближался, и я невольно замечталась, глядя на изящные башенки. «А вдруг нас здесь ждет принц?», — прошептал внутренний голос, заставив немного смутиться детской мечте. «Ага, в министерстве он ждет! С звиздюлями!», — мрачно заметил еще один голос внутри, именуемый Скепсисом.

Я засунула руку в карман, чтобы украдкой напомнить себе свое имя, но потом вытащила ее, видя, как ко мне навстречу выдвигается целый отряд улыбчивых людей в темно-синей форме.

— Как добрались? Портал не сбоил? — вежливо пристали они ко мне. — На ужин у нас индейка в соусе. Если у вас есть предпочтения в еде, скажите. Мы обязательно их учтем, ваше высочество!

Двери передо мной открылись, а я залюбовалась просторным и роскошным холлом, в котором были вывешены портреты. «Наши выпускники», — размашистым, золотым вензелем было написано прямо на стене, откуда на меня смотрели горделивые лица, через одного украшенные коронами.

— Простите, вы не туда! Но если хотите, можете осмотреть замок! — послышались голоса за моей спиной. — Ваш багаж уже прибыл, поэтому мы хотели бы для начала проводить вас в ваши покои.

Мое сердце замирало, предвкушая роскошь, обещанную огромной дверью с золотым узором и сверкающей ручкой в форме головы грифона. Стоило мне открыть ее, как я обомлела. Многоярусная люстра магическим светом осветила целый зал с камином и уютными креслами. Мягкий, персиковый ковер уже выстилался под моими ногами.

— А спать я буду на диване? — спросила я, облизывая взглядом все великолепие.

— Вы что?!! — тут же перепугались слуги, но кто — то пояснил, что принц так шутит. — Ни в коем случае! У вас есть отдельно.

Передо мной открыли дверь, показывая трехспальную кровать с балдахином и гардеробной.

— Спальня! Кабинет для занятий! И комната для отдыха! — двери открывались одна за другой, а золотая ванная сверкнула при свете магических огней. По моим меркам в такой ванной легко можно проводить заплывы от одного бортика к другому, а время, проведенное на золотом унитазе с мягкой подушечкой — седельцем может пролететь незаметно! Не обессудьте, если я пару раз опоздаю на урок исключительно потому, что процесс утреннего туалета растянется при мысли, что в такое бывает один раз в жизни.

— Через два часа у вас урок! Будьте так любезны, не опоздайте! Сейчас вам подадут обед, — щебетали слуги, пока я по — хозяйски раскрывала тяжелые шторы с золотыми кисточками. Я уже мечтаю оторвать их и оставить на память, поэтому на всякий случай, от соблазнов подальше. Я сделала шаг назад, чтобы полюбоваться видом из окна, как вдруг послышался звук бьющегося стекла. Я обернулась, видя бело-голубую вазу, рассыпавшуюся осколками по полу. Перевернутый столик лежал рядом, а я почувствовала, как меня сковала неловкость.

— Это ваза эпохи первых драконов! Ваше Высочество! — воскликнул в сердцах мой провожатый, протирая платочком идеальные бакенбарды. — Она не подлежит восстановлению! Вы не ушиблись, Ваше Высочество?

Я сделала шаг назад, чувствуя, как пытаюсь выдавить из себя неловкую улыбку. Да, пустили дракона на постой!

— Вы не переживайте, — расплылись в улыбках слуги, пока я пыталась побороть всепоглощающее чувство неловкости. — Мы отправили счет вашим родителям, поэтому располагайтесь и не думайте о столь прискорбном инциденте!

Осколки исчезли с пола, с столик снова встал. Через мгновенье на нем появилась еще одна ваза, но только черная с золотой клинописью.

— Всего хорошего, располагайтесь! — заулыбались слуги, пока я осторожно, чтобы не уронить еще что-нибудь, направилась в ванную. Осторожно повернув ручку золотого крана, я почувствовала, как она оказывается у меня в руках.

— Ой, не обращайте внимания, — тут же елейно произнесли слуги, отнимая у меня ручку. — Это мы тут же починим. Счет за ремонт мы уже направили вашим родителям! Полотенца здесь! Чистые, свежие!

Да что за день у меня сегодня такой! Вроде же все неплохо начиналось! Нужно быть внимательней и осторожней…

Я потянулась к хрустальному флакону с пеной для рук, как вдруг на пол с грохотом полетела статуэтка дракона, стоящая рядом на полочке. Я посмотрела себе под ноги, понимая, что в жизненных планах «обезглавить дракона» можно смело ставить галочку, не уточняя, что это был держатель для золотой зубной щетки с маленькой коронкой.

— Ничего страшного, — тут же заулыбались мне слуги, унося и щетку и дракона. — Мы сообщим вашим родителям, что вам срочно потребовалась новая зубная щетка! Этим держателем для зубных щеток пользовались уже четыре столетия. Ой, какой конфуз, но вы не переживайте!

— А не могли бы вы оставить меня одну. одного! — произнесла я, выпроваживая слуг из ванной. «Конечно, конечно!», — улыбались они, покидая мою комнату.

Главное, сходить в туалет без приключений! Я с наслаждением уселась на сиденье, понимая, что на таком удобном троне можно с лёгкостью править миром!

Осторожно встав, я подозрительно осмотрела все полки на предмет разбора полетов. Из унитаза брызнула вода, радостным фонтанчиком пачкая мягкий ковер.

— У вас все в порядке, ваше высочество? — послышались встревоженные голоса за дверью.

— Просто этажом выше протек потолок! Вот мы и вернулись, чтобы убедиться, что у вас все в порядке. Это унитаз эпохи первых драконов! А ковер раньше принадлежал одному известному магу Алу Аддину! Его нельзя мочить!

Мага или ковер? Конечно- конечно! Я ничуть не сомневаюсь про эпоху первых драконов. Да-да! Это именно та первобытная магическая эпоха, когда люди приватизировали пещеры драконов, а драконы приватизировали пещеры людей! И теперь, кажется, загадка истории, над которой бились лучшие умы тысячелетия, мол, на кой людям пещеры драконов до изобретения денег, наконец-то раскрыта! Нет, это не банальная лень строить свои дома, и вовсе не места силы, в которых магия проявляется особо ярко и которые безошибочно определяют драконы, и не чешуя, которая ценилась в то время! Нет! Это просто битва за вот этот самый золотой унитаз! А вы разве не знали, что древняя битва при Корвине между боевыми магами и инквизицией произошла именно за него, родимого, с пушистым седельцем? Нет? Как же так! И великого чародея Эрлина, объединившего четыре стихии, убил его ученик за что? Правильно! Они не поделили золотой унитаз — эту бесценную реликвию!

Я осмотрелась по сторонам, чувствуя прилив ядовитой злобы, а потом одним щелчком пальцев починила его. Пятно на ковре высыхало, а рисунок приобретал краски. Вот, как новенький.

Я щелкнула щеколдой, невозмутимо вытирая руки полотенцем. Что? Что вы на меня так смотрите?

— Все в порядке, — улыбнулась я, глядя, как улыбки слуг меркнут. — Можете идти. Если что-то сломаю, то я вас обязательно позову!

Я выпроводила слуг за дверь, разглядывая свои пальцы и вспоминая пятерку по бытовой магии. На всякий случай, я смела заклинанием новую вазу, глядя на свое выражение лица в роскошном зеркале.

— Ваше высочество! У вас все в порядке? Просто мы слышали звон… — раздался за дверью голос слуг.

— Но не знаете, где он, — продолжила я, заклинанием восстанавливая вазу и ставя ее на прежнее место.

Пока слуги искали ущерб, о котором стоит оповестить родителей, я спокойно собиралась на занятия. Мне лень покидать этот оплот шика роскоши, поэтому я лениво подчищала блюдо, развалившись в кресле и потренировавшись сидеть, как мужчина перед зеркалом. На мгновенье я полюбовалась изящным принцем, который поигрывал соком в бокале.

— А из меня получился бы очень симпатичный принц, — усмехнулась я, непривычно широко расставив ноги и стараясь придать себе небрежного шика. Да, да, это я! Как меня зовут, кстати? Франц — Фиджеральд? Нет, так как-то по другому.

Я опустила руку в карман, извлекая смятую бумажку и разворачивая ее на подлокотнике. Медальон на моей шее был спрятан за нарочно поднятым воротом, а глянцевые туфли бросали яркий блик. Когда я уже готовилась разминать речевой аппарат, я увидела небольшой рисунок. Не могу сказать, что он был красивым, скорее каким-то небрежным, нервным. Кто-то усиленно выводил линии, грубовато штрихуя тени. На рисунке была изображена девушка со знакомым медальоном. Глаза у нее были слегка не симметричны, а нос казался воистину выдающимся, но, судя по стараниям, ей посветили не один нервный час. На свободном поле были какие-то линии и изломы, а на голове у девушки была прорисована приличная корона.

— И что это за кружок убожественной самонадеянности? — усмехнулась я, разочаровано комкая бумажку и складывая ее в карман. Когда однажды в зеркале на меня посмотрит утренний «Япроспаль», я обязательно разверну портрет, понимая, что не все так плохо.

— Вам пора на урок! — послышался елейный голос за дверью, который как бы строго настаивал и деликатно уговаривал.

— Эх! — встала я, видя под соусом трещину на тарелке и чиня ее заклинанием. — Я — очень экономный принц! У меня тут, поди, целая страна спит стоя, недоедает! О стране нужно думать! О ней, в первую очередь! А то вдруг придется объявить банкротство в связи с разбитой в Академии тарелкой? Нельзя так подрывать экономику родины!

Я шла по коридору, стараясь идти небрежно и по-мужски, засунув руки в карманы. Роскошные аудитории сменяли одна другую, а я лениво созерцала лепнину, делая вид, что родилась и выросла в такой роскоши.

— Проходите, — послышался голос слуги, провожающий меня до аудитории. В аудитории вместо парт стояли кресла и столы, за которыми уже сидели ученики. Девушки в роскошных, вызывающих неподдельный интерес и мое женское восхищение, нарядах что-то обсуждали, сверкая драгоценностями и бросая взгляды на мужскую половину класса.

— Ваше Высочество, — послышался голос, а меня проводили к свободному креслу. — Мы принесем письменный прибор! Если хотите, то у нас есть специальный слуга, который будет записывать все, что вам скажут. Он будет приставлен к вам и будет получать жалование от ваших родителей за ведение конспектов и тетрадей!

Я видела, что рядом с большинством стоят слуги с пером наготове.

— Добрый день, мое почтение! — поклонился маленький, старенький, похожий на обглоданную кем-то кроличью шапку, мужичок в роскошном костюме и блокнотом из драконьей кожи. — Дамы, вы сегодня великолепны, как никогда. Смею ли я приступить к лекции?

Народ лениво зашевелился, отвлекаясь от бесед. Красивый парень, синеглазый брюнет в белоснежном костюме с короной на голове кивнул.

— Сегодня тема лекции: «Магия в государственном устройстве». Я приведу вам блестящие исторические примеры, постараюсь погрузить в атмосферу того времени…, - негромко произнес лектор, а «секретари» что-то усиленно строчили, пока одна красавица, сидящая через ряд, передала конвертик другой.

— Да ты что! С ума сошла! — прошептала вторая, поглядывая на меня с явным интересом. Они обе смотрели на меня, а первая улыбнулась и подмигнула.

С чего бы это? Ах, да! Я ж забыла! Позади меня послышалось хихиканье: «Красавчик! Ммммм!». Я сидела, глядя на доску и понимала, что вникать в лекцию бессмысленно.

— Ерунда! — послышался позади мужской голос. — Для папки это сущий пустяк!

— Неплохой амулетик! — в полный голос заметил еще один парень, а я повернулась. Лектор притих, стоя в сторонке и деликатно улыбаясь. — Мощный! Я заказал отцу кольцо десятого уровня! Не знаю, где они его достанут, но отец сказал, что послезавтра мне его пришлют!

— Это как бы противозаконно, — послышался третий голос, пока лектор гулпо улыбался, остановив лекцию и глядя на нас. — Призывать сущностей выше третьего уровня…

— Молчи, — презрительно хмыкнул парень с длинными светлыми волосами, развалившись в кресле и подставив для ног предложенный столик. — Правила для нищебродов! Мой отец может себе это позволить! Послезавтра я закажу себе новый медальон. Пусть попотеют!

Я повернулась обратно, слыша, как надо мной кто-то сопит. На всякий случай по привычке даже съежилась, готовясь к нагоняю.

— Вам послание, — официально произнес слуга, подавай мне конверт, который я тут же развернула. «Как на счет провести вечер в моих покоях?», — прочитала я, по инерции глядя на парней. Мне улыбалась темноволосая девица, закусив губу. — Вы будете писать ответ?

— Скажите, что я занята… а… а еще добавьте, — выкрутилась я, мысленно выдыхая и никак не привыкнув к временным трудностям со сменой пола. — Что ее красота не знает равных, и что я польщен таким предложением.

Слуга чинно прошел между столиками, шепнул что — то на ушко брюнетке, которая приоткрыла напомаженный рот, чтобы тут же обласкать меня томным взглядом.

Лектор стоял и молчал, поглядывая на часы. Стоило мне обернуться, слыша, как спор по поводу артефактов разгорается с новой силой. «Просто ваша семья не может себе позволить такого!», — фыркнул блондин, качаясь на кресле. Его взгляд остановился на мне: «А ты у нас чьих будешь?».

— Как тебя зовут? И откуда тебя к нам занесло? — спросил блондин, поигрывая цепочкой со сверкающим камнем. На его мизинце сверкало кольцо с бриллиантом, а расстегнутый пиджак обнажал дорогую рубашку.

— Меня не заносит, — понизив голос ответила я, глядя на то, как белобрысые брови поднялись вверх. — Я не заносчивый.

Скажу просто. Я забыла свое имя.

— А ну-ка, что у тебя на шее болтается? Только не говори, что ты еще один нищеброд! По глазам вижу! Взгляд у тебя какой-то нищебродский! И секретаря нет. Что ж так? Папа денежку зажал? Всей семьей экономили? — зевнул блондин, пока остальные не сводили с меня глаз. — Или твоя семья настолько нищая, что не могут позволить себе что — то поприличней пятого уровня?

— Они могут позволить себе даже тебя в качестве мальчика-подай газетку, — вежливо улыбнулась я, вызывая у девушек экстаз. Да что с ними такое? Они что? С ума сошли?

— Да у него. — задохнулся один из мажоров, пока мое настроение скатывалось в минор. — Да у него тут. Вы только гляньте! Венделл! У него на шее звезда Заграни!

— Неужели? — переглянулись все, пока девчонки посылали мне взгляды обожания. — Настоящая? Только пусть не рассказывает, что подделка! Мой папка за такой на аукционах охотится! Это — медальон королевского дома демонов!

— Подделка, — буркнул кто-то, отворачиваясь. — По — любому! На черном рынке их тьма!

Пока все обсуждали мой медальон, я глубоко вздохнула, на секунду представляя себя наследной принцессой. Каково это, швырять деньги на ветер? Каково это, когда не знаешь что еще можно купить? Когда роскошь окружает тебя с детства?

— Господа и дамы, — осторожно поинтересовался лектор, адресуя нам вежливую улыбку. — Скажете, когда я могу продолжить лекцию. Я пока могу посидеть в кресле? Ни в коем случае не хотел прерывать вашу беседу. Нижайше прошу прощения… Если что — домашнее задание на доске. Будьте так любезны, выполните его.

— Привет, — подошла ко мне разодетая блондинка, протягивая тонкую руку с роскошными кольцами. От нее веяло безумно дорогим парфюмом, а на руке красовался браслет, от которого я едва ли не загадала повторное желание демону, но вовремя спохватилась. Сверкающие камни в золотой оправе переливались приглушенным магическим светом. — Я Белль. Мой папа владелец трех концернов по производству магических игрушек. Сейчас строит четвертый.

— Очень приятно, — пробасила я, вспоминая, как принцы в сказках целовали руки принцессам. — Принцесса.

Я наклонилась, поцеловав ее тонкие пальчики и улыбнувшись.

— Как прелесть! Наконец-то в нашей Академии появился достойный мужчина! — улыбнулась красавица, а я старалась не смотреть на ее серьги. — А то я всех перепробовала, но ни один, увы.

Кхе! Я застыла, ощущая странный привкус во рту, который был ничем иным, как плодом моего воображения.

— Слышишь, — мне на плечо легла рука, а меня уводили в сторону. Рядом со мной стоял парень с каштановыми волосами и выражением лица, словно ему под нос подсунули свежую кучу навоза. — С каких это пор ты пристаешь к чужим девушкам? А, принц? Как на счет решения вопроса по-мужски? Или побежишь к своим адвокатам, мотать сопли на кулак?

— О! Дуэль! — защебетали девушки, усаживаясь поудобней. — Ну-ка!

— Что? Сразу же побежишь писать, что тебе угрожали? Или будешь мужиком? — неприятным голосом заметил оппонент, поглядывая на игрушечную принцессу, которая капризно надула губки, пока служанка поправляла ей макияж.

— Магическая дуэль!!! — орали со всех сторон мажоры, а кто-то потирал руки. — Давненько не было!

— Не вопрос, — пожала плечами я, зевнув и вспомнив про «доброго маленького дракона».

— Учти, у меня мощные артефакты! — предупредил соперник, демонстрируя связку драгоценностей на шее. — Так что потом не ной! Учти, когда твои предки прибегут за компенсацией к моим, мой отец кинет им пару тысяч на счет, чтобы заткнулись! Я прямо сейчас отдам распоряжение!

Что-то мне как-то неуютно! Мало ли, а вдруг тут действительно боевой маг? Тем более, что его усиливают артефакты. Я бы, конечно, воздержалась от дуэли, но.

Противник стоял напротив меня, надменно улыбаясь. Все притихли.

— Бронируй место для праха в фамильном склепе! — крикнул он, махнув рукой. Я приготовилась отражать даже пламя дракона, как вдруг увидела, что в руке горит маленький огонек, вызывающий у меня чувство глубокой ностальгии по первому курсу…

— Мы это на третьем курсе проходили, в отличие от тебя, — насмешливо заметил соперник, бросая заклинание в меня. Маленький огонек по кривой траектории летел в мою сторону, а я уже переживала, долетит ли? Он рассыпался искрами на роскошный ковер.

— Ничего, папа оплатит, — небрежно заметил противник, списывая мои поднятые брови на глубокий животный ужас. Я и правда была под впечатление, понимая, что такое мы проходили в первом семестре первого курса.

— Ладно, постараюсь не пачкать ковер, — вздохнула я, ловким заклинанием, укладывая противника на землю и придавливая его одним взмахом руки.

— Ничего себе!!! — закричали все, вскакивая со своих мест. На меня смотрели девушки с таким обожанием, что мне искренне хотелось побыть тем самым принцем, о котором я мечтала в глубоком детстве. — Ты его убил!

Парни посмотрели на меня, о чем-то перешептываясь. Один из них кивнул другому, а девушки окружили меня, наперебой предлагая встречаться. Преподаватель что-то отметил в блокнотике, глядя на ковер и продолжая вежливо улыбаться.

Я едва отделалась от женского фан-клуба, после фразы «Вы свободны! Лекция окончена!». Идя по коридору в сторону своей комнаты, я слышала сетования: «Рост у него маленький! Каблуки не наденешь!». «Дура! Какая разница! Ты видала, как он уложил Илиадара?», — снова слышался голос, пока я дергала ручку двери, в надежде скрыться от преследования.

— Итак, — произнесла я, стоя перед зеркалом и тяжело вздыхая. — У меня есть две версии. Да, во мне проснулся следователь. Первая версия коллекционные артефакты. Вторая версия. Идиотизм.

— Ваше Высочество! — послышался встревоженный голос за дверью, а я разрешила войти. — Вас вызывают на разговор к ректору. Прибыли родители одного из учеников, с которым, по его словам, вы сегодня подрались.

Я молча встала, ковыляя вслед за слугой, который провел меня по той самой роскошной лестнице. Моя рука скользила по изгибу перил, а я мысленно усмехалась. Кто там обещал не жаловаться юристам?

Передо мной открыли роскошную дверь, а я вошла в зал, где в кресле сидела худосочная женщина и маленький толстенький мужичок. Над ними нависал сухой дядька в очках, перекладывая листочки какой-то папки.

— Подпишите вот здесь, господин Оркфеллер! — сухо протянул бумагу пузатому коротышке юрист, сверкнув очками. — Мы подадим иск! За причинение ущерба репутации вашего сына. Я думаю, что мы их просто задавим, если дело дойдет до суда. Можете поверить.

В кресле рядом сидел. Нет, лежал. страдалец, постанывая на все лады.

— Да я никогда не прощу то, как какой-то принц поступил с сыном самого Оркфеллера! — рявкнул толстячок, ударяя пухлым кулачком по ручке кресла и делая знак юристу склониться к нему. — Подписку о неразглашении! Не хватало, чтобы кто — то пронюхал, и завтра в газетах появилось: «Сын Оркфеллера был зверски избит каким — то принцем захолустного королевства, где монархия существует только в учебниках истории!». Процент компенсации? Мало! Требую больше и официальных извинений! Иначе я приму меры! Куда смотрит ваша Академия, когда зверски избивают моего сына на глазах одноклассников? Куда? Компенсацию с Академии!

Ректор, которого я видела в первый раз напоминал мне старого филина, который сидел и качал головой, поддакивая каждому слову.

— Значит, это ты? — прищурился толстяк, а дама рядом с ним послала мне гневный взгляд. — Ты избил моего сына! Ничего! Насколько нам известно, ты — принц. Так вот, тебе придется продать свое королевство, чтобы расплатиться с нами!

Я присела в кресло напротив, видя пустующее кресло рядом.

— У него даже нет денег на адвоката, — гортанным голосом произнесла мать пострадавшего от собственного идиотизма. — О чем тут можно разговаривать! Я так понимаю, что принц — сирота. Чтобы какой-то сирота избивал моего мальчика? Мы что? Зря столько денег платим за обучение сына, чтобы допустить такой произвол!

— Можно поднять процент компенсации! — хладнокровно предложил юрист, заполняя бумаги. — Учтите, мы имеем дело с несовершеннолетним, так что придется дождаться его родителей или опекунов, для урегулирования вопросов.

— Да как ты посмел! — кипятился папаша, пока сын на кресле неумело имитировал женский оргазм с закатыванием глаз и стонами. Мне погрозили сосиской пальца. — Зря ты связался с Оркфеллерами! Я хочу, чтобы каждый знал, что интересы семьи Оркфеллер неприкосновенны! Не даром я плачу кругленькую сумму своим адвокатам!

Толстяк орал на меня, заставив отклониться на спинку кресла. Мать гладила умирающего сына по руке, уверяя, что им займутся лучшие врачи, чтобы исключить возможность внезапной смерти от острого воспаления идиотизма.

— Итак, — послышался голос, а я услышала, как хлопнула дверь. Мельком обернувшись, я увидела демона, который шел в мою сторону. — Я — являюсь опекуном…

На меня выразительно посмотрели, а я опустила глаза.

— Франца-Фердинанда! — по слогам проговорил демон, глядя на меня с укором. — Последней волей его родителей. Вот документ о том, что я являюсь опекуном Франца- Фердинанда! И Франц — Фердинанд находится под моей опекой.

Франц- Фердинанд сейчас находится в глубоком моральном обмороке, но есть и хорошая новость. Бессовестный Франц- Фердинанд наконец-то вспомнил свое имя.

— У меня мало времени, поэтому как на счет денежной компенсации? — неожиданно задушевно начал демон, а я посмотрела на него, как на предателя.

Юрист по знаку снова склонился к толстяку, который подозрительно прищурился.

— Кто это? — спросил он брезгливо.

— Я не знаю. Я не встречал его в списках богатейших людей магического мира, — покачал головой юрист. — Не переживайте. Мы уже выиграли дело. Я брал по максимуму!

— Называйте сумму, у меня просто мало времени, — усмехнулся демон, падая на соседнее кресло и закидывая нога на ногу. Я внимательно следила за его жестами, стараясь копировать их. Пригодятся. На кресле, по которому растекся пострадавший, слышались такие стоны, словно оргазм уже сменили роды.

По столу скользнула маленькая записка, а я, любопытства ради заглянула в нее. Увидев сумму, я тихо поседела при мысли, что ее вычтут из моей зарплаты. Да если ее вычтут из моей зарплаты, то мне срочно нужно бессмертие, дабы ее отработать! Авось через тысячу лет мы с ним сочтемся.

Нервишки начали шалить, а я вцепилась в ручку кресла, глядя на красивый профиль демона. А ведь раньше это был простой боевой маг… И встреча со мной стала для него последней…

— Сейчас отдам распоряжение, чтобы эту сумму перевели на ваш счет, — спокойно произнес демон, на секунду исчезая, а потом возвращаясь с улыбкой. — Подождем.

Я сидела, как на иголках, понимая, почему некоторые не брезгуют вызовом демона для решения финансовых проблем. Я не просто понимаю, но в какой-то мере одобряю и сочувствую.

— Деньги на счет поступили? — поинтересовался демон, развалившись на кресле и глядя на юриста, который исчез, чтобы снова появиться и отрицательно покачать головой. — Сейчас я проверю.

Он исчез, а потом вернулся, падая в кресло.

— Конечно, они к вам не поступили, потому, как у вас заблокированы все счета. Я пробовал перевести даже на счета вашей супруги, но и они заблокированы. Даже счет вашего отца заблокирован. И восемь безымянных счетов тоже. Я все проверил, — вздохнул демон, разводя руками. «Неправда!», — вскочил толстячок, а мать потерпевшего побледнела. Даже сын передумал умирать, прекратив душераздирающие стоны.

— Как? — заорал толстяк, тряся юриста, который тут же подтвердил информацию. За грудки схватить его не получилось в связи с тем, что в юристе было два метра роста, поэтому трясли его за полы пиджака. Со стороны это выглядело очень эффектно и эротично. Судя по лицу юриста, он уже подумывал сменить работодателя.

— Приказом министра магии, — произнес юрист, едва не выронив свой портфель. — Заблокированы все счета! В вашем особняке идет обыск. Вот документы, которые вам просили передать!

— Это. — задохнулся глава семейства, поднимая глаза на юриста. — Это.

Юрист склонился и тоже побледнел, нервно поправляя галстук и не совсем уверенным голосом шепча: «Это, конечно, можно оспорить…».

— Отчеты по неуплате налогов на имущество, отчет по неуплате налогов с корпораций, отчет по укрыванию доходов и незаконное создание и скупка артефактов, — читал вслух Оркфеллер, как-то бледнея и сдуваясь. — Сколько- сколько? Так! Кто настучал министерству? Ничего, надо будет, дойдем до самого министра! Тоже мне отдел по борьбе с экономическими преступлениями распоясался! Это же произвол!

— Конечно, подадим! — тут же согласился юрист, читая документы и старея на глазах.

— Сколько сейчас стоит решение вопроса? — нервно поинтересовался Оркфеллер, а я заметила, его семейство стало успокаиваться. — Примерно. Сколько берет министр как его там? Договоритесь! Успокойся, дорогая. Сейчас мы замнем дело…

— Могу подсказать имя министра, — сочувственно произнес демон, явно наслаждаясь эффектом, пока я переживала, что пол, пробитый челюстью, оценивается Академией по двойному тарифу. — Дезирэ. А фамилию можете посмотреть на моем кабинете. Ладно, я и так тут задержался. Франц- Фердинанд, веди себя хорошо и больше не обижай тех, у кого серьезные неприятности.

Демон встал и исчез, а я побрела из кабинета кивающего ректора, все еще находясь под впечатлением странного чувства. Я поймала себя на мысли, что до того злополучного вечера, за меня некому было заступиться. И пусть это его работа, и, возможно, желание тут вообще не при чем, но вот эта странная иллюзия защиты. Почему она разливается каким — то мистическим теплом? Я остановилась возле герба Академии, на котором был изображен дракон в короне, а потом свернула в сторону своей комнаты. Вся дверь была исписана признаниями в любви, а под дверью сидел мужик, рисуя магической ручкой роскошное сердце.

— Простите, — произнес он, дописывая чье-то имя. — Работа у меня такая. Приказы хозяйки не обсуждаются.

— Понятно, — кивнула я, читая надписи. — Только сдвиньтесь, пожалуйста. Мне пройти нужно.

— Хорошо-хорошо! — закивал слуга, доставая розовую ручку и засовывая колпачок себе в рот. — Я вас не сильно потревожу, если напишу стих? Просто вам его посвятили, а, как вы понимаете, приказ есть приказ. Мне за это деньги платят.

— Хоть поэму, — закатила глаза я, сдвигая его дверью.

Ноги донесли меня до кресла, а мысли доводили до ручки. Нет, не ведись! Это просто твое желание. Не более. Он ненавидит людей, и тебя в том числе. За дверью слышался шорох ручки. Нда. Я бросила взгляд на роскошный столик и присмотрелась. На столике лежала коробочка, которой раньше не было. На всякий случай я встала, недоверчиво приглядываясь к драконьей коже и тиснению. Это что? Мне что ли? От кого?

Бережно, с благоговением человека впервые в жизни получившего подарок стоимостью дороже коробки конфет и безделушки, я открыла коробку. На тканевой подложке покоился точно такой же браслет, как тот, который я видела у девушки. Он сверкал и переливался магическим светом в моих дрожащих от волнения руках. Так! Никаких подарков! Хотя стоп! Браслет женский. А это что у нас тут?

«Твоя зависть иногда отвлекает меня от работы», — прочитала я чужой почерк, поднимая брови и опасливо складывая подарок в коробочку. Я даже отодвинула ее подальше от себя.

— Значит, — холодно произнесла я, доставая с шеи камень. — Кому-то велели подслушивать, а он подглядывает? Да?

Денек сегодня выдался тяжелый, поэтому я скинула одежду и поплелась в ванную, с горем

— пополам, набирая воды в роскошную купальню с золотым дном и благоговея от разливающегося по телу тепла.

— Что мы имеем? — негромко произнесла я, развалившись на бортике. — Почему могут умирать богатенькие мальчики? Идиотизм. Это раз. Второе — демонические артефакты. Третье. Возможно, наемные убийцы. И четвертое. Рожа треснула от таких удобств, а в открытую рану попала инфекция.

Стук в дверь заставил меня дернуться.

— Ваше Высочество! — послышались голоса слуг, пока я впивалась взглядом в магическую щеколду. — Мы взяли у вас все полотенца на стирку! А теперь принесли новые…

Я вылетела пулей из воды, роняя капли и подошла к… пустому шкафу. Где вы, мои махровые друзья?

— Но я еще не пользовался полотенцами! — баском выдала я, глазами ища хоть какой-то намек на укрытие.

— По правилам Академии полотенца стираются три раза в день, вне зависимости, пользовались вы ими или нет! Ковры уносятся в химчистку один раз в день. Это правила! — послышался голос, пока я глазами отметила туалетную бумагу, в надежде, что ее не уносят стерилизовать каждые пять минут.

— Зайдите попозже, — снова баском выдала я, шлепая босыми ногами по полу и перерывая ассортимент флаконов. — Минут через десять.

— А потом ваши родители напишут, что Академия не выполняет свои обязательства перед учениками и подаст на нас в суд! — послышались возмущенные голоса.

Так-так-так! Нужно быстро вспоминать заклинание! Телепорт рисовать? Моя рука сгребала все и выливала в воду. Пена расползалась по воде, а я бултыхнулась в воду, магией открывая щеколду. Моя торчащая из радужной пены голова не выглядела подозрительно.

В шкафчике появились полотенца, а на полу расстелился коврик. В открытую дверь вошла обнаженная красавица с пушистой белой мочалкой и губками.

— Уууу! Грязнуля! — эротично качнула она бедрами и причмокнула губками. — Как на счет хорошенько вымыться? А? Ты меня вызвал потому что тебе надоело быть грязным мальчишкой!

Она присела на бортик, поправляя блондинистую мочалку на голове и выставляя маленький золотой тазик с какими-то маслами, кремами, мочалками и губками.

— Я никого не вызывал! — мрачно ответила я, видя, как красавица водит рукой по пене, а остальные слуги тихо покидают мою ванную.

— Ну как же! — тут же улыбнулась девица, размазывая пену по своей груди. — Ты просто забыл! Согласись, одному принимать ванну скука-скучная… Но если…

Мне по щеке мазнули пеной, эротично выгибаясь и закусывая губу.

— Девушка, — баском ответила я, видя, как ее рука окунулась в воду, пытаясь нащупать рычаг управления мужчинами. Мне удалось ее перехватить, иначе бы через минуту мы бы обсуждали размеры лифчиков. — У меня очень строгая семья. Мы себе таких вольностей не позволяем!

— Ну-ну, мой сладкий, — снова пошла в атаку развратная девица, пытаясь найти точки соприкосновени я своих пальцев с несуществующим по воле природы органом, пока я удерживала ее. — Ты же приехал в Академию отрываться? Ну так оторвемся! Мама и папа не узнают. Это будет наш маленький секрет! Так ты еще мальчик! Это поправимо! Сейчас я тебя всему научу!

Ладно! Я пустила заклинание в тот момент, когда эта навязчивая барышня полезла меня целовать. С трудом я удержала обмякшее по воле магического обморока тело над водой, встала вместе с ней, помогая себе магией, положила ее на коврик в ванной, обмоталась полотенцем и потащила в сторону спальни, чувствуя, как с меня стекает вода. Кровать трехспальная, так что…

Босые ноги телепались и цепляли роскошные ковры, обмякшая голова болталась из стороны в сторону, пока я, отдувалась, как могла, проклиная навязчивый сервис.

Тело девицы, не отягощённой моральными нормами, покоилось возле кровати на коврике, а у умилилась уютно картинке, глядя на обнаженные прелести. А мне еще предстоит затащить ее в кровать. Как приличный принц я могу смело ставить галочку напротив «затащить красавицу в постель», и переходить к следующему пункту, который я еще не придумала.

Взвалив на себя ношу и помогая себе заклинанием, я втащила тело под одеяло, положила голову на подушку, проверяя пульс. Она спит. Наконец-то выспится, бедняжка. Я чувствовала, что сделала очень доброе дело, как вдруг в дверь постучали.

— Вы там не один? — елейным голосом произнесли за дверью. — Ваше Высочество! Мы пришли сменить белье. Если вы не один, то так и скажите!

Мысли о том, что где-то работает целая фабрика по выбиванию денег и сбору компромата, заставила меня действовать решительно. А потом скажут, что была девственница, невинная и наивная девушка, которую охмурил и едва ли не обманул бессердечный, но очень богатый принц. Однако, свадьба, вполне может исправить ситуацию!

Я метнулась к огромному старинному шкафу, открыла дверь и увидела золотую надпись: «Шкаф, устойчивый к заклинаниям и механическим воздействиям. При потере ключа — выбросить шкаф и его содержимое».

Спящая красавица не хотела сползать с кровати, но я тащила ее под подмышки к раскрытой двери старинного пустого шкафа для одежды и ценных вещей.

— Ценить нужно женщин! — вздохнула я, запирая шкаф на ключ и бросая его в карман. С заклинанием я переусердствовала, поэтому есть вероятность, что пару дней красавица проспит дивным и сладким сном.

Спокойно, без лишних движений, я открыла дверь.

— Как вы могли! — запричитала какая-то толстая служанка, вытирая платком сопли-слезы. — Она же совсем еще ребенок! Неискушенное дитя! Вы, как мужчина, должны иметь хоть каплю чести и со…

Я пропустила делегацию, видя, как слезы заботливой мамы, мечтавшей выдать дочурку за совестливого принца, мигом просыхают.

— Где она? — спросила мать, осматривая кровать со съехавшим одеялом.

— Ушла. Я, как истинный принц, сказал ей, — пафосно начала я, изображая рыцаря в сверкающих доспехах. — Что не сорву цветок, предназначенный другому! Не трону нежных, девственных прелестей! Мне не позволяет честь и достоинство! Вы за кого меня считаете? Я — наследный принц!

— Простите, — тут же опомнилась мать, кланяясь до земли и тут же выпихивая всю делегацию слуг за дверь. — Я так и подумала! Просто у вас на лице написано благородство! Ах, как же я, глупая такая, могла заподозрить вас.

Я усиленно выкидывала меркантильных родственников спящей красавицы, чтобы обессилено упасть на кровать. Сладкая дрема подкрадывалась, затаившись среди мягких подушек и уютной перины, по которой я с наслаждением водила рукой, расположившись в позе морской звезды. Немного повалявшись, я села писать свои версии внезапных смертей, но пока что кроме заражения крови от треснувшей губы, в голову ничего не шло. «Демонические артефакты, шантаж и слабонервные мажоры, банкротство родителей, идиотизм», — вот, собственно, все, что пока мы имеем.

— Тук-тук! — послышалось возле двери, а я встала и нехотя поплелась открывать, в надежде, что это торжественно несут мой запоздалый ужин.

На пороге робко мялся маленький благообразный старичок в золотом пенсне со стопочкой бумаг в руках.

— Домашнее задание делать будем? — спросил он с порога, поправляя золотую дужку. — Вам как? На пятерочку, на четверочку, на троечку? Советую не экономить! Десять золотых на пятерочку. Если берете два — три предмета у меня предусмотрены скидки. Даю гарантию, что работа будет выполнена качественно и получит ту оценку, о которой мы договарива.

Я молча закрыла дверь, понимая, что ученье — свет, а за свет нужно платить. Коробочка была раскрыта, а в полумраке приглушенного света сверкали драгоценности, а в кресле сидел демон, откинувшись на спинку.

— Приступим, — негромко произнес он, глядя на меня странным взглядом. — Сейчас буду любить тебя.

Я поперхнулась, чувствуя, как в горле комом застряли такие витиеватые выражения, которые просились на стены и заборы.

— Сама загадала желание, — произнес он, вставая с кресла и подарив мне улыбку, от которой хотелось поменять внешность, паспорт и местожительства.

— Эм… — потерялась я, осматриваясь по сторонам, понимая, что любовь требует взаимности, а ничего увесистого под рукой как назло не оказывалось. Должна же я как-то ответить на пылкие чувства? Дать, так сказать, сдачи с обожания?

— Мне кажется, что ты как-то не так меня любишь, — прищурилась я, чувствуя странное волнение. — Понимаешь, покупать девушку дорогими безделушками, это не та любовь, которую я имела в виду.

— Хорошо, что в твоем понимании «любовь»? — с улыбкой заметил демон, доставая роскошный блокнот из драконьей кожи и «нарядную ручку». — Перечисляй по пунктам.

— А! Я и забыла! Ты же демон, поэтому плохо разбираешься в людях. Ну что ж. Начнем с малого. За девушкой…эм… сначала нужно ухаживать, — начала я издалека. — Оказывать ей знаки внимания. Делать комплименты. Да!

— Ты сегодня выглядишь просто изумительно, — усмехнулся демон, глядя на меня. — Особенно правый глаз. Он мне нравится больше, чем левый. Сама понимаешь, я — демон, поэтому я плохо разбираюсь в людях, поэтому стараюсь, как могу!

Он прищурился, приложил палец к своим губам, осматривая меня с ног до головы.

— Мне очень понравилось твое левое ухо. Оно намного меньше выпирает, чем правое. Тебе часто говорили об этом? — с придыханием спросил демон, пока я прикидывала, куда бежать. Чего бояться я уже решила! — О, какие у тебя дырочки в носу!

— Ты когда-нибудь в своей жизни любил? — скептически спросила я, с трудом представляя себе женщину, которую удалось уложить в постель при помощи столь убойных комплиментов.

— Да, любил. И не один раз, — послышался голос демона, а мне почему-то казалось, что он просто издевался.

— И что с ней случилось? — поинтересовалась я, видя, как демон стал серьезным и задумчивым.

— Я ее повесил, — наконец-то спокойно и с легкой грустинкой произнес демон, делая отмашку моим мурашкам, которые наперегонки побежали по спине.

— Ааа. — округлила я глаза, с опаской глядя на садиста. Бедная девушка! она даже не подозревала, с кем связалась. — Повесил. Понятно.

— Вторую любовь, я приказал закопать, — пожал плечами демон, вызывая у меня горячее желание не стать третьей. — С третьей все было просто. Она разбилась.

Я присмотрелась к нему, видя опущенную голову. Лицо спряталось среди каскада волос, поэтому раскаяния я не увидела, хотя надежда теплилась.

— А ты всегда так поступаешь с любовью? — осторожно спросила я, мысленно прикидывая пути к отступлению. Я чувствовала себя невинной овечкой, которая мирно пасется на зеленой лужайке, а маги-натуралисты, снимающие неподалеку репортаж про драконов, с заинтересованными взглядами переводят камеры на меня. Ме-е-е!!!

— Нет, — послышался голос, а на меня смотрели с улыбкой. — Только с картиной, цветком и вазой.

Я изобразила кислую, но очень понимающую улыбку, пытаясь вспомнить его имя.

— А теперь серьезно, — тут же лицо демона стало спокойным и отрешенным, словно разговор уже давно зашел в тупик, а сейчас тихо скребется о погоде. — Ты сказала, полюбить тебя всем сердцем, не так ли?

Я сощурилась, пытаясь на всякий случай вспомнить анатомию демонов. Память услужливо подбросила выдержку из книги «Мракобесие и демоны», которую не рекомендовали читать впечатлительным детям на ночь. Взрослым ее рекомендовали к прочтению только при наличии ночного горшка в шаговой доступности. «Мир демонов ужасен и отвратителен! Выжженная пустошь, страшные города и тысячи голодных тварей, которые рыщут в ожидании того, кто их вызовет! Демоны приходят в бестелесном обличье, но на самом деле они страшны настолько, что не каждый маг выдерживал ритуал!». Собственно, это — единственная страница, которую давали прочитать в библиотеке, ибо остальное, видимо, казалось настолько ужасным, что магическая цензура потребовала скрыть это заклинанием невидимости.

— Еще раз, — деловым голосом произнес демон, доставая блокнот и «нарядную» ручку. — Ты сказала, что я должен полюбить тебя всем сердцем, но не уточняла каким из шести!

Я тихо сглотнула, рисуя очень сердечное чудовище, доедающее человеческие останки.

— И сразу уточни на будущее, — тем же самым деловым тоном продолжил демон, готовясь делать записи в блокноте. — Тебя обнимать щупальцами? Если щупальцами, то какими конкретно и как крепко?

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но мое воображение разыгралось настолько, что ему начали подыгрывать трясущиеся руки и прогибающиеся колени.

— Очень важный момент, — демон мельком посмотрел на меня. Лицо его оставалось серьезным. — Мы говорим о настоящей любви, так что любить я тебя собираюсь в настоящем облике. Надеюсь, ты не против? Любовь, насколько я знаю, предусматривает поцелуи?

— Я…, - мои брови поднялись. Перед глазами было мое хлипкое тельце, которое сжали до посинения от всех шести сердец, собираясь поцеловать. Мерно капала плотоядная, ой! Нет!. любвеобильная слюна, оставляя под чудовищем огромные лужи по соседству с моими, внезапно появившимися после ну очень крепких объятий.

— Значит, предусматривают, — все так же серьезно произнес демон, ставя галочку и бросая на меня короткий взгляд. — Теперь хотелось бы уточнить, моя дорогая будущая возлюбленная! Какими клыками тебя целовать. С языком ли? Если с языком, то уточни свой рост.

— А это зачем? — присмотрелась я, увидев едва заметную улыбку на его лице, промелькнувшую, когда он ставил еще одну галочку.

— Сопоставляю длину языка и твой рост. Пока что, на глаз определил, что я слегка не дотягиваю, — спокойно ответил демон, но уголок его губ дрогнул. — Тебя целовать какими челюстями? Наружными или внутренними? Это — принципиально важно для нашей будущей любви!

Я почувствовала, как его рука опустилась на мою макушку, пока где-то в моем воображении на меня плотоядно, но с любовью, посматривал монстр, подмигивающий одной из многочисленных пар глаз.

— Ты хорошенько подумаешь над этими вопросами, и скажешь мне ответ, — вздохнул демон, потрепав меня по голове.

В моем воображении отношения уже развивались вовсю. Где-то в уютной пещере нас ждали мама и папа принца. «Сынок! У нее только два глаза! Она же страшная! Неужели ты не мог найти кого-нибудь посимпатичней? Как много девушек хороших вокруг!», — причитала маменька, рыдая сразу всеми глазами, пока мимо пещеры рыскали такие же чудовища, обливаясь крокодильими слезами по принцу.

«Моей красоты хватит на нас двоих!», — произношу я с неким вызовом, глядя на новых родственников. «И мяса тоже!», — добавляет его папенька, кивая тремя головами. Бррр!

Меня прижали к себе, но ответных действий я не предпринимала. Мои руки висели веревками, пока его пальцы поглаживали мою спину.

— Насколько я знаю, — авторитетно заявила я, представляя вместо рук щупальца, но при этом, чувствуя, как сердце — предатель, почему-то взволнованно замирает. Главное, не показывать виду. Он ж чувствует эмоции! — Демоны не умеют любить!

— Не бойся того, что демоны не умеют любить, — послышался голос, а я не шелохнулась. — В твоем случае куда страшнее, если умеют!

— Ты ошибаешься, — отозвалась я, краем глаза заметив браслет и стянув его со столика. Едва заметным движением я опустила его в карман «дарителю».

— Демоны тоже умеют ошибаться, — услышала я, едва ли не поперхнувшись. — Иногда очень часто и достаточно глубоко!

Он растворился в воздухе, а я упала в кресло, массируя себе виски, чтобы немного разобраться ситуации. Дея, ты должна осознавать, что то, что ты видишь, это — всего лишь оболочка! Просто чехольчик! «Ага! Ты тоже можешь оказаться просто чехольчиком!», — ехидно заметил внутренний голос, который доселе подбирал слова, дабы выразить все почтение моей сообразительности.

— Не ведись, — выдохнула я, мотая головой из стороны в сторону. — Я запрещаю тебе, Дея! Запрещаю! Нельзя!

В дверь постучали, а я подошла к ней и дернула ручку на себя, немного удивляясь. На пороге, опираясь на роскошный дверной косяк стоял красавец-брюнет, который сидел неподалеку на лекции.

— Чем обязан? — баском спросил я, понимая, что по сравнению с ним, я — принц в масштабе. А что вы хотели? Какая страна — такой и принц!

— Ты в игры любишь играть? — спросил брюнет, тряхнув черной гривой волос. — Азартные? Просто у нас собирается один маленький мужской клуб, чтобы разнообразить местную скуку и уныние…

— Я не играю на деньги, — тут же поспешила откланяться я, намереваясь прикрыть дверь.

— Да ладно тебе, — заметил брюнет, протягивая руку с роскошным фамильным перстнем. — Гюстав. Кронпринц, кстати. Так и скажи, что твои предки тебе урезали карманные деньги!

— Да, урезали, — мрачно ответила я, пытаясь подражать мужскому тембру и пожимая руку изо всех сил. — Еще два века назад. Мои предки, всем потомкам, так сказать, урезали финансирование, едва ли не просадив половину королевства и влезая в огромные долги. До сих пор отдаем.

— Да хватит прибедняться! Я тоже так могу! — мотнул головой Гюстав. — Если я сейчас своих предков вспомню, то до конца учебного года хватит. Пусть дальше лежат в фамильном склепе. Пошли, если хочешь, то могу дать тебе денег на пару ставок. Просто напарник нужен, вот, думаю, загляну!

Я отрицательно мотнула головой, а Гюстав улыбнулся. Красивый парень. Принц.

— Так вот, — невозмутимо продолжил Гюстав, склоняясь поближе ко мне. — Там есть выпивка и девчонки. Ты как?

Интересно, мужчины отказываются от таких заманчивых предложений? А если они начнут что-то подозревать? Нужно соглашаться! Посижу немного, посмотрю. Вдруг что-нибудь интересное узнаю.

— Пошли, а то прямо как маменькин сынок, — усмехнулся Гюстав, а я не могла понять, что у него на белом пиджаке такое красное. Он отследил мой взгляд и лучезарно рассмеялся. — А! Это я вино пролил! Коллекционное! У отца бутылку стащил. Небось, лютует старикашка! Пойдем, развлечения ждут! У нас вся ночь впереди! Или у вас так не развлекаются?

— Э, нет, — отказалась я, ведя плечом, чтобы поправить утягивающий грудь корсет. — И часто вы собираетесь?

— Каждую ночь, — небрежно заметил Гюстав, заходя в комнату. — А что здесь еще делать? Зато родственников нет, чтобы мораль читать, мол, позоришь весь наш славный род! Достали со своими нотациями! Как будто я не знаю, что у папеньки есть четыре любовницы?

Я терпеливо слушала рассказы, про суровые будни королевской семьи, понимая, что вполне возможно узнаю что-нибудь интересное.

— А ты чего про себя ничего не рассказываешь? — спросил Гюстав, развалившись в кресле.

— А что рассказать? — пожала плечами я, мысленно прося прощения у государства, чье название я так и не запомнила. Зато помню первые три буквы. — Отец отравил мать. Потом скончался на любовнице. Позор королевскому роду! Был еще дядя троюродный, но с ним мы даже пообщаться не успели толком. Проигрался в пух и прах. Просадил почти все деньги… Прирезали. У нас постоянно так. Режут, травят, убивают, подставляют. Словом, живем мы мирно и спокойно…

— Я тебя ни на одном приеме не видел, — заметил Гюстав, рассматривая мою комнату, пока я озадаченно пыталась найти причину, почему приемы проходят без меня. И правда, почему?

— Я тебя тоже, — пожала плечами я, выдумывая на ходу. — У меня прием за два дня до приема начинался. Так что обычно я пьяный в машине валялся. Я просто, когда напьюсь — такое вытворяю! Так что лучше не надо!

— Ладно, я пойду! Мне пора! Там. эм. Без меня веселятся! — произнес он, снова почему-то осматривая комнату. — Знаешь, раз ты не идешь, то я могу попросить тебя об одном маленьком одолжении? Я себя знаю, так что пусть у тебя полежат фамильные драгоценности. Отец мне голову оторвет, если я их опять проиграю! Так надежней.

— Почему бы и нет? — пожала плечами я, а Гюстав достал маленькую черную шкатулку с замочком в виде золотого черепа. — Оставляй.

— Ты в игре! — Гюстав снова протянул руку. В тот момент, когда я протянула руку в ответ, все еще привыкая к мужским рукопожатиям и давя изо всех сил, меня что — то обожгло.

Я попыталась вырвать руку, а на ней высветился странный символ, тут же погаснув.

— Короче, слушай сюда, — задыхаясь, прошептал Гюстав, меняясь в лице и сжимая мою руку.

— Теперь ты тоже — игрок. И теперь твоя очередь. Времени мало. Завтра, если выживешь, отдашь ее любому из нас. Не вздумай отдавать девчонкам. Это уговор! Мы их не трогаем! Можешь откупиться кем-то, кто будет в комнате! Например, слугами! Оставь на них метку жертвы, и игра заберет их вместо тебя. Считай, что они своей жизнью, дают тебе еще одну жизнь.

— Э-э-э. — протянула я, глядя, как Гюстав бросается бегом из комнаты, а дверь захлопывается с оглушительным грохотом. Внезапно шкатулка, стоящая на столе, открылась, а на моей руке засветился странный символ. Я ее не трогала! Честное слово!

Шкатулочка открылась, излучая яркий свет, а прямо в нем стали проступать черные, дымчатые буквы.

— Добро пожаловать в игру «Пандора», — прочитала я, осматриваясь по сторонам и делая шаг назад. — Кто не спрятался, я не виноват! Потому что очень скоро здесь увидишь ад.

Отлично! Я как раз запаслась магическим попкорном. На всякий случай, я бросилась к двери, но она была наглухо закрыта.

— Правила игры просты! Просто выжить должен ты! — снова прочитала я, видя, как буквы меняются друг с другом и превращаются в новые. — Про игру кому-то скажешь, смертью сам себя накажешь! Если просто намекнешь, замертво вдруг упадешь! Можешь плакать, голосить, но игру не выносить за пределы этих стен. Тело обратиться в тлен. И покуда тело дышит, твои крики не услышат!

Я сглотнула, оглядываясь по сторонам. Кажется, я близка к разгадке таинственных смертей!

— Ты с игрою не шути. Нет из комнаты пути, — прочитала я, не веря своим глазам, которые не видели путь к отступлению. — Если будешь жив к утру, можешь передать игру.

Сначала я не поняла, что происходит, как вдруг прямо из шкатулки появилась тьма, расползаясь по комнате. Магический свет замигал, погаснув и утопив комнату в полумраке. Я бросилась к окну, отдергивая занавески и планируя выбраться через окно, но меня отмело в центр комнаты. Из темных углов послышалось мелодичное жужжание.

— Нет, — прошептала я, чувствуя, как меня пробирает мороз по коже. — Только не феи!

Я видела, как тьма зашевелилась, а отовсюду на меня бросились стаи мелких, коричневых, зубастых тварей, размером не больше пальца. Крылья, напоминающие листву, шуршали, а я попыталась отмести их заклинанием.

Ох, мамочки! Как говорил наш преподаватель, если ты заблудился в лесу, но не видишь ни зайчика, ни белочки, ни птички — это не самый лучший знак. Есть подозрения, что их просто сожрали… лестные феи! А если к тому же дерево шевелит листиками без ветра, то беги, куда глаза глядят!

Нет такого мага, который бы не встречал в своей жизни фей. Городские феи не представляют особой опасности. Какую смертельную опасность могут представлять себе писклявые малютки, размером с ноготок? Ну прячутся днем, ну кусаются ночью, жужжат, спать мешают. Кусают они аккуратно, так что даже не проснешься. Зато потом укусы дико чешутся, а ты постоянно сидишь и расчесываешь их. И ведь никакое заклинание не снимает зуд. Помню, однажды меня искусали феи, а я потом чесалась так, как не чесался никогда соседский блохастый пес!

Перед глазами промелькнула реклама «Антифеина». «Антифеин — ты спишь один!», — прозвучал в голове слоган, а рядом с упаковкой зелья лежала фея на последнем издыхании.

— Свет! — прошептала я, отбиваясь одной рукой, а второй пуская светящийся шар под потолок. Должно сработать! Феи, как нас учили, тянутся к свету, собираясь целыми кучками и стучась о фонари.

Яркий шар пронзил темноту, пока я пробиралась в сторону первой попавшейся двери. С пронзительным визгом феи бросились к свету, давая мне возможность скрыться.

Я оседала по двери, глядя на следы зубов на своей руке. Все-таки успели, маленькие заразы! Ааааа!!! Как же чешется! Ой, ой, есть в жизни счастье! Все! Дея! Все! Прекращай чесаться!

— А лучше чеши отсюда! — прошептала я, отпрянув от двери, в которую послышался глухой и очень ощутимый удар. Мои ноги пятились в темноте, а по двери, пробивая местами дерево, смачно прошлись огромные когти. Один коготь зацепился, а его обладатель тут же сообщил истеричным птичьим воплем о том, что он охраняется законом. И такие подлые и бессердечные браконьеры, как я, должны стоять и не выпендриваться, покуда вымирающий бедняжка прикидывает, с какой стороны меня лучше клевать.

— Уууиииии! — послышался клекот, а я уперлась спиной в стену. Полка оборвалась и разбилась возле моих ног. Моя рука пыталась понять, почему все такое липкое и мягкое, а пальцы погрузились в что-то похожее на сладкую вату.

Вся стена казалась седой, а я отчаянно пыталась вырваться из паутины, толщиной с нитку. Я рвала ее заклинанием, выжигала, глядя, как тлеют обрывки.

— Шшшшш! — послышалось в темном углу роскошной ванной, а я тщетно дергалась. Откуда-то из-за ванного шкафа появилась огромная тень. Бледное тело заканчивалось пушистым комочком с огромными пушистыми лапами.

— Бабочка попалась в с-с-сети, — прошипел арахнид, а его костлявое, бледное тельце предвкушало трапезу.

Я жгла паутину, отчаянно вертясь и высвобождаясь. В лицо мужику-пауку полетело заклинание огня. Может, он ко мне и с самыми лучшими намерениями, но памятуя про то, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, съеденной быть не хотелось.

В этот момент грифон или альфин показался мне просто лапочкой. Выбежав в комнату, увидев перевернутые кресла со следами когтей, разбитый столик и осколки вазы, я отпрянула в тот момент, когда на меня спикировала огромная тень. Перья попали мне по лицу, а я наугад попыталась отбиться заклинанием отталкивания. Бросившись в сторону спальни, я почувствовала, как прямо по спине меня чем-то резануло, заставив упасть на колени под тяжестью огромных лап. По спине разливалось что — то теплое, даже горячее, а за спиной слышался торжествующий клекот. Ага, сейчас!

Я стиснула зубы, готовя смертоносное заклинание. Только бы попасть. Сейчас он взлетит, и… Тяжесть исчезла, а я вывернулась и отправила прямо в морду с огромным острым клювом алый сгусток. Душераздирающий клекот сменился тишиной, а я наскоро пыталась исцелить себе раны, видя, как грифон расправил крылья, словно собирается в последний полет, а потом рухнул на пол.

— Вы поражаете, игрок. И я б похлопал, если б мог! — послышался голос, а шкатулка засветилась. Я переводила дух, сползая по стене и пытаясь исцелиться. — Достойны вы, раз еще живы. Слова мои ничуть не лживы. Никто не хочет умирать, я предлагаю вам сыграть. Я в воздухе пишу загадку, а вы кричите мне отгадку. И если совпадет ответ, быть может, встретите рассвет. Играть мы будем до утра. И вам понравиться игра.

Я пыталась отдышаться, отгоняя от себя мысль, что это была всего лишь разминка! Вот почему наследники собирают и выпрашивают у родителей артефакты. Скорее всего, они пытаются защититься.

— А вот загадка, юный друг. Что есть страшнее всех вокруг? — послышался голос. — Поторопись, мой друг с ответом. Поскольку он крадется следом!

Я дернулась, видя в темноте светящиеся глаза. Сквозь темноту проступил белоснежный череп оленя с огромными клыками. Бледные глаза были похожи на отблеск тусклой луны, затянутой сизыми облаками. На голове виднелись старые оленьи рога, а ко мне тянулась тощая рука с длинными, окровавленными когтями. Я смотрела в лунные глаза, видя снежную, запорошенную пустошь по которой бродит призрак голодной и страшной зимы.

— Вендиго, — задохнулась я, чувствуя непривычное оцепенение. Бежать! Бежать! Бежать! Сердце заходилось в мучительном ритме, когда я бросилась в спальню, приваливаясь к двери и пытаясь закрыть ее заклинанием.

«А что делать, если встретим вендиго?», — пронесся наивный голос в памяти. «Эх вы! Вендиго вымерли три столетия назад. Последнего вендиго видел известный маг-путешественник Гур Эридал!», — успокоил нас преподаватель, показывая нам ужасающую картинку. «Как вы смеете! Из-за вас, вашей магической деятельности, из-за бесконечного потока зелий и других производных магической промышленности были вырублены леса!»,

— орала с трибуны Ретта Гурнберг. — «По вашей вине исчезли такие удивительные и прекрасные создания, как единорог-першерон, единорог-пегасиус, брауни, вендиго!». У меня для нее есть хорошая, даже могу сказать, отличная новость! Я знаю, где вендиго! Тогда мне вместе со всеми было стыдно-стыдно, а сейчас мне страшно-страшно.

Кривые печати едва придерживали двери, а я ставила их друг поверх друга. Отшатнувшись от двери, я стала водить рукой по порогу, в надежде, что магическая яма поймает вендиго, по которому пускали сопли экоактивисты.

— Есть что-то хорошее в том, что ты вымер, — прокряхтела я, надеясь, что символы удержат тварь.

Печати сорвались, а я отбежала к кровати, глядя с какой легкостью древний ужас голодных зим собирается пополнить жировые запасы за мой счет. На меня смотрели, как на котлеты в магимаркете.

— Во мне холестерина много, — отнекивалась я, не желая отправиться в предпоследний путь по пищеварительному тракту. Страх сковывал движения, животный ужас парализовал, но я отчаянно не давала загнать себя в угол. Несгораемый шкаф манил, но искать ключ в кармане времени не было. Я бросилась в комнату.

— Самое страшное — это ты! — заорала я игре, пытаясь закрыть дверь и ударяя ею по длинным пальцам, которые просунулись в комнату. Вижу, парень шарящий!

Я давила пальцы, наскоро выводя на двери волшебные замки. Кривые печати едва удерживали чудовище, а из шкатулки послышался голос:

— Увы, ответ не угадал. Но шанс тебе бы точно дал! Давай еще один ответ. Кого страшнее в мире нет?

— Вендиго! — заорала я, пытаясь заклинанием разбить стекло. — Дракон! Демон!

— Увы, неправильный ответ, — грустно постановила шкатулка. — За это ждут тебя семь бед!

Скажи, где ждут, я туда не пойду! Зато буду активно посылать тех, кто мне не нравится! В отчаянии я выставила вперед руку, глядя на шкатулку, а с моих дрожащих пальцев сорвалось заклинание испепеления. Огонь поглотил черный ящик, а я искренне надеялась, что никто не увидит досрочно, как я буду выглядеть в ящичке побольше! Огонь погас, а шкатулка была целой. С моих пальцев сорвалось еще одно заклинание, разбивающее вещи в пыль, но оно было просто поглощено. Не может быть!

— Пусть в правилах сей пункт не сказан, учти, ты будешь мной наказан. Нет в мире магии такой, что сможет справиться со мной! — произнесла шкатулка. — За покушенье на меня, умрешь ты до начала дня!

Я обернулась, видя, как срываются печати с двери. В темноте комнаты что — то рычало так, что я попятилась к стене, задыхаясь от ужаса.

— Прости, я больше так не буду, — шептала я проклятой шкатулке, а мои ноги прирастали к полу. Некуда бежать! Некуда! А если под стол? Нет, нет, нет! Мамочки!

Я чувствовала, как меня поднимает за горло неведомая тварь, а мои руки отчаянно пытаются освободиться.

— Я — жертва! — послышался знакомый голос, а оскаленная пасть, решившая продемонстрировать мне зубной набор, застыла, давая мне возможность рассмотреть такие детали, которые не видел даже стоматолог.

Меня отбросило на пол, а к шкатулке шел демон, обнажая печать.

— Нет! — закричала я, пытаясь встать на ноги и броситься к нему. — Не вздумай! Не надо!

— Что ж, игрок. С тебя довольно. Принес он жертву добровольно! — послышался довольный голос из шкатулки, а меня отбросило к стене. — Теперь ты мне за все в ответе. Кто же страшнее всех на свете?

— Я, — вздохнул демон, а его лицо в магическом свете шкатулки показалось зловещим.

— Увы, неправильный ответ! Ну что ж, кого — то ждет обед! — заявила шкатулка. — Скорее посмотри вокруг! Прощай, мой новый глупый друг!

— Какого!!! — глотала ругательства я, снова пытаясь подняться на ноги и броситься к нему.

— Осторожней! Там вендиго! Бере…

Дверь распахнулась, а меня прибило ею к стене, по которой я медленно сползла, ловя угасающим сознаньем грохот и рычание и грохот падающей рядом двери.

***

— Вернись! Вернись!!! — слышался тихий голос, а меня хлопали по щекам. — Вернись во мне!!! Я приказываю! Вернись! Открой глаза!

Я чувствовала кончиками пальцев какую-то ткань, но еще не могла сообразить, правда это или мне чудится. Холодная рука дрожащими пальцами легла на мою щеку, убирая противные, слипшиеся волосы и ведя по пересохшим губам.

— Не ешь меня, — едва слышно выдавила я, содрогаясь от каждого прикосновения. Мои глаза медленно открывались, но все вокруг гудело и расплывалось.

— В тебе мало мяса, но много вредности, — послышался вздох, а рука исчезла с моего лица. — Но есть и хорошая новость. Мой третий желудок вполне может тебя переварить!

— Сиди, где сидишь! — равнодушно приказали мне, пряча руки за спину. — Не вставай.

Одеяло съехало с моих плеч, и мне вдруг стало так холодно, зябко и мерзко. У меня что? Зуб крошится? Ага. Тьфу, какая гадость!

— Вы скажите, как она? Я надеюсь, не больна? — послышался сиплый и очень участливый незнакомый голос. Так! Это что еще за? Я сидела в кресле, закутанная в одеяло, а рядом на столике стояла шкатулка.

— Крышку прикрой, — холодно бросил демон, беря какую-то дохлую пушистую тварь и вытирая ею окровавленные ботинки.

— Теперь я полностью согласен. Вы… вы… отвратительно ужасен, — задребезжала шкатулка сиплым голосом. — Но как вы ловко угадали. Неужто просто подсказали? Пусть был другой ответ за-за-заранее, но этот тоже… эм. очень п-п-правильный.

Демон подошел к шкатулке, которая тут же захлопнулась, пытаясь как-то сдвинуться подальше.

— Теперь у нас есть п-п-победитель. Ура. Ура. — начала шкатулка, но тут же снова захлопнулась под тяжестью взгляда.

— Там. — задыхалась я, тряся головой. — Там был вендиго! Вендиго! Он точно мертв. Просто говорят, что у него несколько жизней.

Демон бросил взгляд куда-то вниз, а потом пошарил им по полу.

— Кто из вас вендиго? — уточнил демон, что-то глухо пиная, а потом наклоняясь и поднимая какую-то зеленую, зубастую тварь с перекошенной физиономией. Тварь была покрыта чешуей, а груди у нее был плавник. — Этот?

— Нет, — выдохнула я, все еще не веря своим глазам. — Это плавун. Вымирающий вид.

— Этот? — мне показали какое-то мохнатое нечто, бессильно повисшее на руке. Я присмотрелась, пытаясь определить, что это, но пока что не могла вспомнить. — Мне уже самому интересно! Так, кто у нас тут еще? Вот этот? Точно нет? Ладно, будем искать.

Он переступал через тела, а я чувствовала ужасную слабость. В голове приглушенно бил набат, отдаваясь звоном в ушах.

Я смотрела на руки демона, и не могла понять, почему они дрожат, как в тот момент, когда он прикоснулся ко мне сквозь черную пелену забытья. Поймав мой взгляд, он снова спрятал их за спину.

— Пойдем, — как-то мягко произнес он, возвышаясь надо мной. — Тебе нужно лечь и отдохнуть.

— Я так счастлив, я так рад, что никто не виноват! Любовь без причины — признак мужчины!

— снова встряла шкатулка, пытаясь прокашляться, пока я поднималась с кресла, кутаясь в одеяло. Демон поднес руку, чтобы помочь мне, но я перевела на нее взгляд.

— Не надо, — прошептала я, ковыляя и видя, как он держит руку на расстоянии, словно я поправилась на сто килограмм. — Я сама. Не надо проявлять мнимую любовь и заботу. Пока что не надо.

— Любовь, как искорка пылает! В твоей руке его рука! Меня нисколько не смущает… -снова вякнула шкатулка, пока я с ужасом смотрела на следы от когтей на стенах спальни.

— Что вы — вообще два мужика!

Я поперхнулась, поворачиваясь в сторону дверного проема, а шкатулка тут же на всякий случай захлопнулась.

Кровать встретила меня мягкой периной, а я упала лицом в подушку.

— У тебя на спине кровь, — послышался голос, пока я лежала, закрыв глаза.

— Ну и что? — ответила я, потершись щекой об подушку.

— У тебя на руке кровь, — снова услышала я голос, лениво пытаясь найти уютное местечко в перьевых недрах.

— Ну и что? — отозвалась я, усмехнувшись и отвернувшись и закрыв глаза. — Что с того? Пришел бы раньше — не было бы крови. Все, хватит мне тут магический театр устраивать. Я слишком устала для представлений. Если бы хотел что-то мне показать, то пришел бы раньше! Знаешь, чем мы отличаемся от вас, демонов? У нас как — то не принято ждать, пока возлюбленного сожрут или растерзают. Не знаю, может, у вас в порядке вещей такие развлечения, но моя психика такое не приветствует! Ты прекрасно видел все через медальон! И то, как я тут отчаянно спасаю свою жизнь, и то, как от меня чуть не отгрызли приличный и неприличный кусочек! Однако, вместо этого что? Давай, Дея, разгребайся сама! Все, иди отсюда! Не хочу больше тебя видеть!

— Значит, тебе придется закрыть глаза на многие вещи. Например, на медальон. Кстати, где он? — внезапно спросил демон, а я лениво потянула руку, нащупав цепочку и вытащив ее из ворота рубашки.

— Вот же он, — пробурчала я, но тут же умолкла, чувствуя подозрительную легкость цепочки. Мои пальцы искали подвеску, но вместо нее я нащупала лишь крепление… Где он? Я что? Потеряла его? Когда это я умудрилась?

— Он лежит где-то в темноте и тишине, — послышался голос. — Ты выходила из комнаты?

— Нет! — ответила я, приподнимаясь и ощупывая на всякий случай постель.

— Последнее, что я слышал: «Можно войти?», — мрачно заметил демон, глядя на меня чуть светящимися глазами.

Я вскочила на ноги, бросаясь из комнаты, переступая через. О! А вот и вендиго! Теперь я точно знаю, что он вымер окончательно! И могу утверждать, что процесс вымирания немного затянулся. Еще бы, так вымирать, видимо, очень больно. Возможно, его мама говорила ему, что нельзя терять голову, но он совета не послушался.

Дверь, ведущая в коридор, с легкостью открылась, стоило мне нажать на ручку. Магический огонь, который слетел с моих пальцев, отозвался синим и золотым отблеском между порогом и ковром. В медальоне высветились буквы. Много букв, но я успела мельком прочитать конец: «Если ты сейчас же не отвечаешь, то я прихожу, и есть вероятность, что мы станем очень близки. Но тебе это не понравится!»

— Дай его сюда! — послышался холодный приказ, когда я сжала медальон в руке, пряча ее за спиной. — Я верну его! Медея!

На меня смотрела протянутая ладонь в перчатке. Его пальцы требовательно пошевелились.

— Не-а, — ответила я, пряча медальон за спиной.

— Медальон. Сюда, — отчеканил демон, поднимая брови. Его лицо было настолько холодным, что у меня начинал подмерзать мой везучий филей. — Я жду.

— Не-а! — я сделала шаг назад, отвернулась, пролистывая сообщения. «Дея, ты что? Буквы забыла?», — прочитала я, украдкой поглядывая на скорбно молчащего демона. «У меня сейчас сердце не выдержит!», — изумилась я, подозрительно косясь в сторону обладателя вероятных шести сердец.

— У тебя пять останется, так что рано паникуешь, — усмехнулась я, быстро просматривая сообщения, которых набежало столько, что мои глаза не успевали перечитывать их. — Куда руки тянешь! Сам писал! Никто тебя за волшебную палочку не тянул!

«Я тебе голову оторву!», — прочитала я гневное, пытаясь увернуться от рук, которые меня схватили.

— Прости, но у меня нет лишней головы, — отбивалась я, пытаясь прочитать следующее сообщение.

— У тебя и одна плохо понимает! — слышала я, спасая медальон от его руки и поднимая его как можно выше. Мою руку поймали, сжали в своей, а я почувствовала такое тепло, что мои напряженные грязные пальцы разжались. Теплая волна прошла по всему измотанному телу, оседая в душе каким-то сладким осадком. На полу лежала черная перчатка, по которой я бессовестно топталась.

— Я не хотел прибегать к этому, — послышался равнодушный голос демона, а я тряхнула головой, понимая, что медальона в руке уже нет. — Все. Теперь можешь надевать его снова.

— Не могу понять, что у тебя с интонацией и голосом? — спросила я, глядя на свою исцарапанную и грязную руку в его руке. — То ты вроде бы нормально разговариваешь, то так, словно тебе все равно…

— Я просто забываюсь, — произнес демон, слегка улыбнувшись. Я снова смотрела на свою руку в его руке, понимая, что мне бы следовало ее вырвать, но она почему-то обессиленно лежит в его руке. — Я стараюсь подстраиваться под вас. Вы выражаете свои чувства и эмоции голосом, а мы этого не делаем. Нам незачем. Достаточно прикоснуться или спроецировать чувства.

Я подняла брови, глядя на демона, который снова улыбнулся.

— Вы улыбаетесь, плачете, смеетесь, кричите, шепчете, — перечислял демон. А я снова перевела взгляд на наши руки. — Мы разные. Я долго привыкал к вам, учился разговаривать с интонацией.

— А перчатки для того, чтобы контролировать себя? — догадалась я, осторожно убирая ногу с чужой перчатки. — Чтобы не передавать чувства?

— Да, — кивнул демон, глядя на меня. — У нас нет многих слов, которые есть у вас. Мы никогда не говорим о своих чувствах вслух.

— И что же вы делаете? — спросила я, зевая и ощущая, как по руке побежало внезапное тепло, которое убаюкивало, нежило, успокаивало. Ознобом мурашек оно поднималось вверх. Мои пальцы сжались, впиваясь в чужую ладонь, а я не могла понять, что это за странное чувство, когда внутри разливается что-то сладкой усталостью. Чувство какого-то нежного опьянения захватывало дух, требуя объятий и нежности. Сквозь томную егу видела его глаза, чувствовала, как по моей руке скользит его рука, а меня прижимают к себе. Мой взгляд безотрывно следил за его сомкнутыми губами, а мне было плевать, сколько у него сердец, есть ли у него щупальца и хвост. Я просто тихо млела от каждого прикосновения сквозь одежду. Мне показалось, или его губы стали ближе. Мое сердце дрогнуло, забилось от какого-то сладкого нетерпения, как вдруг послышался скрипучий голос.

— Извините, что некстати. Но снимать ли с вас печати? — произнес противный голос шкатулки, а уютное и сладкое наваждение рассыпалось в осколки разочарования. Вырвав руку из чужой руки, тяжко вздохнув, шатаясь, словно пьяная, я вырвалась и побрела в комнату, стараясь не оглядываться. Роскошное одеяло согревало тело, но не душу, в которой металось сомнение.

— Это — просто наваждение, — едва слышно шевеля губами, уверяла я себя, кутаясь в одеяло.

— Он может насылать любое чувство. И ему выгодно, если я поверю в любовь, которой не существует. Тогда желание будет выполнено, и мне конец. Это же демон! Не путать с человеком! Ты просто его очеловечиваешь, а тебе объяснили, что вы — разные. Что еще не понятно? Ты видела демонов? Они кровожадные, жестокие, и им убить, как раз плюнуть…

В комнате послышался глухой удар и стихотворные ругательства, которые я взяла на заметку, если бы услышала начало.

— Захлопнись! — с непередаваемой интонацией заметил демон, а через пару мгновений матрас прогнулся, словно на него кто-то сел. В комнате было тихо, а я лежала, прислушиваясь к каждому шороху, отчаянно делая вид, что сплю.

— Береги себя. храни себя. защищай себя, — послышался тихий голос. — Тебя ждут и любят… Я прощаю тебя за все, и ты прости меня за все. Я не смею просить, но для меня нет большего счастья, чем увидеть с утра, как открываются твои глаза.

— Я что-то не поняла? — приподнялась я, поворачиваясь к демону. — Что это было?

— Ты сама только что сказала, что мы слишком разные. Вы, люди, говорите: «Спокойной ночи», а мы, демоны, каждый раз прощаемся навсегда. Эти слова мать говорит ребенку, укладывая его спать. Эти слова муж говорит жене. Это целый ритуал. Ты никогда не знаешь, кто проснется, а кто нет. Мне пора.

Я почему-то вскочила, чувствуя, как с меня спадает одеяло.

— Вам, ученикам, об этом не говорят, но в каждой Академии стоит защита от демонов. И рано или поздно, в зависимости от того, как она настроена, демоническая активность запирает Академию, включает режим уничтожения и посылает сигнал боевым магам, — послышался равнодушный голос возле дверей. — Поскольку многие в Академиях пользуются демоническими артефактами, включая преподавателей, защиту обычно ослабляют, что дает нам право находиться в Академии какое-то время. Мне не стоит здесь задерживаться. Защита слабая, но все-таки работает. Как говорят у вас, людей? Спокойной ночи.

Я проснулась рано утром, глядя на то, как свет пробивается сквозь шторы. В комнате царил абсолютный порядок, а я на всякий случай потрясла головой, пытаясь понять, а не приснилось ли мне все вчерашнее?

В комнате, куда я выглянула, все стояло на местах, и никакой шкатулки на столике не было и в помине. Пока я пыталась разобраться, ощупывая то медальон, то спину, на которой должны были остаться царапины, в дверь постучали. Странно, даже рубашка целая! И пиджак тоже!

— Войдите, — крикнула я, застегивая его на все пуговицы.

— Простите, вас срочно вызывают к ректору! — на пороге стоял сухощавый и гладко выбритый слуга. — Ваше высочество, за вами приехал ваш опекун. Я вас провожу!

Я быстро доедала завтрак, пока слуга терпеливо стоял и ждал, когда я покончу с мясом и опустошу бокал.

— Проходите, ваше высочество! — слуга пропустил меня вперед, ведя по коридорам. Я поднималась по лестнице, мысленно прощаясь с каждым сверкающим, начищенным до блеска изгибом. Огромные двери, ведущие в кабинет ректора, распахнулись передо мной, а я увидела улыбающегося демона и слегка погрустневшего ректора. Рядом с ним стоял весь преподавательский состав.

— Это большая честь для нас учить вашего подопечного! Он проявил себя лучшим образом! Таких талантливых учеников еще не было в моей практике! — с жаром заметил преподаватель, которого я видела в первый раз в жизни. — Блестящий ум, отменные… Я бы даже сказал, выдающиеся, магические способности!

— О, я так буду скучать по нему, — смахнула слезу какая-то незнакомая женщина, глядя на меня с таким умилением, что я даже слегка растерялась. — Самый талантливый из всех студентов. Всегда выполнял домашнее задание! И при этом блестяще отвечал на уроках! Не побоюсь этого слова — гений!

Ректор кивал, глядя на меня с отческой улыбкой, а демон стоял и улыбался в ответ.

— Я вынужден забрать Франца — Фердинанда, поскольку этого требуют обстоятельства, которые я не смею разглашать, — вежливо произнес демон, положив руку мне на плечо. — Очень надеюсь, что он еще вернется.

— О, — почти хором заметили преподаватели. — Мы тоже на это надеемся!

— Присоединяюсь ко всем отзывам, — вздохнул ректор, снова улыбнувшись. — Это был самый блестящий студент, которого только видела наша Академия. Мы посовещались и решили, что украсим его портретом доску почета!

— Вы так много сделали для моего мальчика, — произнес демон, прижав меня к себе. — Я вам так за это благодарен! Вы заботились о нем, учили его. Но, пора прощаться. Мы уже выезжаем!

Я подняла бровь, пытаясь понять, в какой момент подменили моего демона?

Демон протянул руку, а ректор с явным удовольствием ее пожал. Преподаватели жали руку демона, который рассыпался в благодарностях.

— Ой! Что это? — послышался голос той самой женщины, а она с удивлением смотрела на свою ладонь.

Все бросились смотреть на руки, а с ректора на ковер свалились очки, когда он ощупывал метку.

— Я здесь положу, — произнес демон, доставая шкатулку при виде которой кто — то из преподавателей зажал рот рукой, а волосы ректора встали дыбом. — Пусть полежит… Обещаете сохранить?

— Нет, — прошептал ректор, хватаясь за сердце и оседая в кресло.

— А что такое? — осведомился демон, а я смотрела на свою печать и на печать на его руке. — Что-то не так? Это — просто маленький презент. Благодарность. Только не говорите, что не заслужили ее!

— Вы… Вы…, - икал ректор, пытаясь стереть с руки печать. — Эм… Ой! Это… Это просто шутка… Игрушка.

— Мы просто хотели, чтобы студенты тренировали свои навыки! Чтобы у них была хоть какая-то тяга к знаниям! Пусть со стороны это кажется жестоким, но у нас не было выбора!

— вклинился седой преподаватель, усиленно пытаясь стереть знак о штанину дорогого костюма.

— И чтобы не покидали стен Академии! А то постоянно были самоволки! Вечно куда-то их носило! А там дебош, разврат и прочие мерзости! Понимаете, мы не можем следить за каждым! Не можем бегать за каждым и упрашивать его вернуться в Академию, — поддакнула та самая холеная женщина, звеня браслетами и пытаясь свести с руки знак. По ее виску с золотистым завитком струился холодный пот.

— Должно же что-то их мотивировать? Они не любят учиться! Вы сами понимаете, что с ними невозможно справиться! Они просто неуправляемые! Для них нет авторитетов! — сглатывал тот самый единственный преподаватель, с которым я успела познакомиться лично на лекции. — Никакой на них управы! Учиться не хотят! Заниматься не хотят! Ничего не хотят! Постоянно нарушают дисциплину! Уроды маменькины и папенькины!

— Правила вы знаете, — послышался голос демона, а он нехорошо улыбнулся. — Думаю, что объяснять их не придется. Я поднял всю статистику смертности Академии. Жаль, что вы не указывали тот факт, что помимо студентов умирали их слуги. И тут цифры удручают. Вы сами создаете чудовищ, способных пожертвовать чужой жизнью ради своей. Вынуждаете их спасать свои шкуры, ценой использования опасных артефактов.

— А что нам еще оставалось делать? — закричал ректор, а я не думала, что у него такой пронзительный и истеричный голос. Если бы я услышала его за стенкой, то подумала, что это визжит женщина. — Мы просто не справлялись!

— Все, можете не переживать по этому поводу. Теперь вам нужно переживать по другому. Подписывайте документы, — произнес демон, подсовывая бумаги. — Подписываете сейчас, и, возможно, для вас будут некоторые поблажки. Я договорюсь. Мы как раз подготовили вам отличную игровую комнату. Вам там ничто не помешает.

— Но… Но игре есть правило! Нельзя покидать стены Академии! — возразил ректор, с ужасом глядя на шкатулку. — Если она покинет Академию, то игрок.

— Я все прекрасно знаю. А кто сказал, что она покинет? — пожал плечами демон, выдергивая из-под руки ректора с трясущимся золотым пером, подписанный документ. Позади него появился целый отряд боевых магов, шурша плащами. — За то, что пережили студенты, я разберу Академию по кирпичам. Думаю, что начнем с пристройки. Выложить кирпичи в камере и доставить туда игроков. Но для начала соберите студентов. Пусть сдадут артефакты в обмен на снятие печати. Занимайтесь.

Я стояла и ощупывала языком зуб, который вчера лишился лучшей половины.

— Что-то не так? — спросил демон равнодушным и холодным голосом, от которого мне стало как-то не по себе. Он обиделся? Странно. Но я не могу понять.

— Зуб, — мрачно буркнула я, снова ощупывая скол. — Мне к стоматологу нужно!

— Я приглашу его в кабинет, — произнес демон, убирая руку с моего плеча, как только мы оказались в Министерстве. При мысли о том, что сейчас мне будут делать зуб, меня накрывала мелкая трясучка.

— Ты что? Боишься? — спросил демон, глядя на то, как я ерзаю в кресле. — Да ты так вендиго не боялась.

— То вендиго, а то стоматолог, — простонала я, нервно сглатывая, как только открылась дверь, а на пороге появился улыбчивый целитель. Нас проводили в соседний кабинет, а я с ужасом стискивала зубы.

— Не бойся, — улыбнулся моложавый целитель, пуская заклинание. — Сейчас все сделаем. Пару заклинаний, и все будет в порядке. Расслабьтесь, и тогда заклинание наркоза подействует. Если вы будете нервничать, то ничего не выйдет.

— Нет, нет, нет! — замотала головой я, чувствуя, как меня накрывает паника. Кто сказал, что я ничего чувствовать не буду! Еще как буду!

Мне на колени упала черная перчатка, а по взмокшей шее скользнула рука. Я успокаивалась, чувствуя, как мои веки слипаются, а мне дико хочется спать. Я чувствовала, как успокаивающее тепло разливается по цепенеющему телу, а мне что-то шептало, что все будет хорошо.

Когда я открыла глаза, надо мной стоял довольный целитель, а у меня на коленях лежала черная перчатка.

— Вот! Полюбуйтесь! — произнес целитель, поднося ко мне зеркало. — Ну-ка, улыбнитесь!

Я растянула губы в улыбке и увидела огромные клыки! Огромные, белые, острые клыки!

— Карафул! — заорала я, ощупывая их руками и языком. — Фы фто фделали! Зафем?

— Сейчас она немного привыкнет, — спокойно произнес целитель, пока я поднесла ко рту зеркало, тихо седея от ужаса. Да с такими клыками мне впору бежать за антилопой! Да у меня рот не закрывается! Ой! Губу поцарапала! И как мне теперь улыбаться!

— Ну, мой позднеклыкастый кровосос, — нежно и с улыбкой произнес демон, укладывая мне на колени папку с изображением мрачного замка. — Сегодня ты отправляешься в Академию Вампиров и Оборотней!