Актуальный архив. Теория и практика политических игр.

Залпы по Таджикистану — залпы по России Правда. 1993. 10 августа

— Сергей Ервандович, многих читателей не на шутку встревожил детальный анализ ситуации в Таджикистане и вокруг него, обнародованный недавно Вами в газете «Советская Россия». Невольно возникают аналогии и ассоциации, связанные с обстановкой в других регионах бывшего СССР, не исключая и Россию. Итак, если коротко: какова, по вашему мнению, глубинная подоплека гражданской войны, залившей кровью таджикскую землю?

— Начну с того, что еще в середине 70-х годов в правительственных аналитических центрах США, Великобритании и ряда исламских государств разрабатывалась совместная программа «Ислам против коммунизма», предполагавшая совместное финансирование антикоммунистических организаций в исламской части Советского Союза. Намечалось использование спецслужб для развертывания исламского подполья в нашей стране, причем ведущую роль в Средней Азии играли саудовцы и знаменитая английская «Интеллидженс сервис». А в 1976 году в Курган-Тюбе мулла Абдулло вместе с будущими «демократами» проводит антиправительственный митинг перед обкомом КП Таджикистана…

В это же время в ряде регионов синхронно возникает ИПВ (подпольная организация, именующая себя «Исламской партией возрождения»). Такого рода подпольные организации в стране с мощными спецслужбами и однопартийной системой, коей был в те годы СССР, не могли существовать без сознательного попустительства определенных групп внутри партийных и спецслужбистских элит, без разыгрывания уже имевших место противоречий между кланами, группами, группировками.

При этом авторы проекта «Ислам против коммунизма» и других подобных программ практически и не скрывали, что коммунизм для них — лишь прикрытие, и что главная цель — это разыгрывание крупномасштабной политической игры «Ислам против России» или даже «против православия». Эта игра рассчитана на взаимное уничтожение двух сил. Дескать, воюя на юге, русские должны будут смириться с тем, что НАТОвские ракеты будут стоять у Смоленска и Новгорода. А страны ислама, воюя против русских, волей-неволей должны будут забыть о противоречиях «Север-Юг» и окончательно примириться с ролью неоколоний.

Расчеты, однако, показывают, что на руинах русско-исламской бойни возникнет отнюдь не цветок западной демократии, а скорее ядовитое скопище мафиозно-фашистских режимов — и на Западе, и на Востоке. Страшно представить себе, что на конфиденциальных встречах на высшем уровне, в том числе и на встречах, происходящих на нашей территории, идет зондаж такого типа сценариев.

Что касается основных противостоящих сил в разгоравшейся гражданской войне, о них уже немало говорилось. Суть в том, что против насильственно внедряемой антинародной саудитской версии ваххабизма выступил народный ислам Таджикистана, а не ленинабадская номенклатура, как твердят наши радикал-демократы. Народный мулла Хайдар собрал народ, проклял Казиколона (высшее должностное лицо ислама) А. Тураджонзоду, дирижировавшего событиями на площади Шохидон, и передал власть народным политикам. На силу народ ответил силой, что наиболее ярко проявилось в Кулябе. События в Таджикистане неопровержимо показывают, что существует традиция общины, традиция народного неизвращенного ислама, которая срослась с советским и социалистическим в глубинах народной жизни, в среде дехкан и рядовых священнослужителей. Как можно видеть, вполне проявилась и готовность отстаивать эту традицию с оружием в руках.

Таджикский народ восстал против духовно-политического терроризма ваххабитов, во многом несовместимого с классическим шариатом. Ведь действия так называемой исламской оппозиции, в том числе ИПВТ, по существу противоречат исламу. Они неприемлемы для правоверных даже в условиях священной войны, джихада (который, кстати, не был объявлен)…

— Что ж, здесь все более или менее ясно. Ну а какое значение события в Таджикистане имеют для России? Ведь мы сегодня наблюдаем конфликты и в более близких «горячих точках»?

— Знаете, я с не меньшим вниманием слежу за событиями в Севастополе и считаю, что все конфликты взаимно увязаны. Если Россия сдаст свои геополитические рубежи на Черном море, то после этого рассуждать о геополитических рубежах на Памире будет бессмысленно.

— Вы говорите о фактической реализации программы «Ислам против России». Неужели пропасть между этими субъектами так глубока и непроходима?

— Я не считаю ислам в целом противником России, так как очень ясно вижу различные направления в нем. Большая часть исламских группировок в мире — это наши братья. Здесь не должно быть какого-то оголтелого неприятия. Проблема же в том, что сегодня на территории России наиболее активно действуют именно антирусские исламские силы. Здесь не может не привлекать внимания тезис, используемый некоторыми представителями США, о том, что «Турция — это региональная сверхдержава, и Россия не может с ней сравняться».

И то, что описано нами в отчете Верховному Совету РФ по поводу ваххабитов именно как псевдофундаменталистов, тоже существенно, как существенны роль Саудовской Аравии и действия пропакистанских сил, стимулирующих памирский исмаилизм.

Иран — это отдельный сюжет, очень непростой и противоречивый, так же, как и сюжет с Ираком, но эти сюжеты должны быть рассмотрены отдельно.

Кстати, арабский мир тоже не един. Здесь у России, если она проводит вдумчивую политику и эта политика проводится людьми компетентными, существует масса возможностей, чтобы погасить конфликт. Однако сейчас делается все возможное, чтобы его раздуть. Направление Козырева с официальным поручением на долгое время в зону таджикского конфликта как раз и подтверждает ту схему, о которой шла речь в материале «Таджикский узел», опубликованном в «Советской России» 29 июля. А именно: Козырев заложит там динамит, уедет, а через некоторое время этот динамит взорвется. Направление туда с высокими полномочиями министра иностранных дел человека, известного своей негативной позицией относительно ислама, полностью соответствует известной русской пословице: «Пусти козла в огород»…

Мы предупреждаем российскую и мировую общественность, что события в этом регионе развиваются в направлении катастрофы. И вся ответственность за это будет лежать на Козыреве и тех людях, которые его туда послали. А упомянутая публикация — это предвосхищение того, что там будет происходить. И если это предупреждение не будет учтено, в том числе и прежде всего президентом Б. Ельциным, то это значит, что он соучастник такого развития событий. И тогда причитания по поводу погибших на таджикско-афганской границе русских парней прозвучат лицемерием.

— И все-таки каким образом конфликт в Таджикистане может повлиять на судьбу среднеазиатских республик и России?

— Во всех республиках Средней Азии есть примерно те же самые противоречия, что и в Таджикистане. Всюду действуют такие же кланы, всюду существуют религиозно-этнические противоречия. Они могут сказаться и в Узбекистане, где Каримов пока удерживает политическое равновесие. При этом возможен розыгрыш карт таджикско-узбекских, таджикско-киргизских противоречий. Достаточно поддержать какие-то силы «оттуда», и эти регионы немедленно взорвутся на фоне общего ухудшения жизни и клановых противоречий. Рано или поздно этот пожар доберется до юга Казахстана и быстро прорвется на его территорию и далее.

Когда я говорю, что судьба России решается в Таджикистане, я имею в виду геополитические проблемы, связанные с тем, будет ли Россия «жандармом Евразии», возникнет ли на евроазиатских просторах крупномасштабный военный конфликт. Причем не исключается и возможность использования ядерного оружия. Ядерные материалы, кстати говоря, есть у Казахстана, да и в Ходженте, как мы знаем, производят не только сельхозпродукты.

— Какова, на Ваш взгляд, должна быть позиция России, чтобы сохранить добрососедские и взаимовыгодные отношения с Таджикистаном и другими среднеазиатскими республиками?

— Сегодня есть пути, которые позволят нам в течение какого-то времени балансировать на грани конфликта, обеспечивая его мягкое протекание. Правда, с большими издержками для себя. Но эти издержки оправданы тем, что в противном случае мы действительно можем оказаться в положении, когда придется воевать гораздо ближе к Москве. Достаточно, например, проследить за судьбой «Исламской партии возрождения», вспомнить, что она создавалась в Казани, оценить ее роль на Северном Кавказе и в Поволжье. Конфликт заденет даже те этнические группы населения, которые сейчас достаточно лояльны к московскому режиму. Это может стать началом конца всех нас, всех сил, отстаивающих великую российскую государственность, независимо от того, как они относились к коммунизму, к капитализму и ко всем прочим «измам».

Поэтому я сторонник восстановления политического союза республик бывшего СССР. Конечно же, на условиях более устойчивых, нежели те, которые имели место до 1985 года.

— Ну а теперь как Вы на этом мрачноватом фоне оцениваете возможность инспирирования гражданской войны непосредственно в России?

— Внутри страны всегда имеются некоторые силы, по разным причинам заинтересованные в стимулировании и развитии гражданской войны. Что касается внешних сил, то, разумеется, силы, инспирирующие гражданскую войну в России, — это те, кто стремится к обескровливанию России. Но мне думается, что таджикский опыт нам надо учесть не только в отношении конфликта с исламом. Крайне важно понять, что в Таджикистане имеет место общезначимый для всего бывшего СССР тип противостояния между псевдофундаментализмом, который в России условно можно сравнить с неким «радикально белым» движением, и советским неотрадиционализмом. Обычно фундаментализм и традиционализм отождествляют, а вот здесь борются именно эти две силы. Это факт общеполитической значимости, ибо именно эти силы будут бороться при существующем раскладе фактически на всей территории бывшего Союза.

При этом так называемые демократы, подключаясь в большей или меньшей степени к этой борьбе, не могут иметь в ней самостоятельного значения, так как они очень быстро теряют свою потенциальную базу. Для того, чтобы «подцепить» к своему движению достаточно мощные слои населения, готовые проливать свою кровь, они обязательно должны перейти от чисто демократических лозунгов к лозунгам псевдонациональным, радикально белым. Они должны обеспечить как бы союз трех сил: религиозное псевдофундаменталистское (с фанатичным антикоммунизмом и неприятием советского периода) националистическое буржуазное движение (у них это называется ИПВТ — «Исламская партия возрождения Таджикистана»); националистическое движение нерелигиозного типа, апеллирующее к чистоте крови (там это движение — «Растохез») и, наконец, националистическо-демократическое движение, ориентированное на западные ценности (это — «Демократическая партия Таджикистана»).

Пропорция примерно такова: 90 % грубой, грязной работы делает именно религиозное движение, около 7–8 % этой работы приходится на долю националистического движения и не более 1–2 % — на долю «демократов», которые должны как бы отмыть всю эту резню перед Западом, представив «лейбл», приемлемый для западного общественного мнения и общественного мнения России.

Такая расстановка сил имеет классический характер. Примерно по этой модели будет строиться, так сказать, псевдофундаменталистский блок и в России. В различных ее регионах с разными оттенками. Там может играть роль и региональный сепаратизм.

В этом смысле в России сегодня идет первая фаза подготовки к гражданской войне. Пока еще не расколот до конца ФНС, пока еще белые и псевдорелигиозные экстремистские организации не выведены из-под этого общепатриотического флага и не получили дополнительной свободы. Но этот альянс готовится, и одна из фаз его подготовки — это «Партия 25 апреля», то есть всех, сказавших на референдуме «да, да, нет, да». В этой партии по логике ее существования должны оказаться и Д. Васильев, и многие другие организации антикоммунистическо-патриотического толка, которые на референдум выходили в поддержку Б. Ельцина.

Как видим, перегруппировка сил уже началась. Ее этапы в России — это сначала апрельские события, потом раскол ФНС, затем создание новых политических союзов и группировок на фоне ухудшения уровня жизни народа. Что дальше? Дальше — перенесение конфликта в парламент, а из парламента — перенос на национально-религиозную почву с последующим обострением и накаливанием до температуры открытого конфликта…

Общество расколото. А это одно из условий, создающих угрозу гражданской войны. Режим Б. Ельцина всячески усиливает этот раскол. Все время шельмуются политические противники, продолжается использование лозунга «Долой красно-коричневых!», политического синтеза не происходит. Это значит, что ельцинское руководство заинтересовано в гражданской войне, ибо, сознательно ведя линию на раскол общества, оно тем самым подстегивает конфликт. Радикальная часть президентского окружения работает на это, и президент оказался в данном случае по крайней мере заложником, а возможно, и соучастником. Я этого не знаю и не берусь судить.

И, кто знает, не станут ли своего рода российским Ходжентом Москва и Петербург-Ленинград? А какой-нибудь регион Нижнего Новгорода или Урала займет позицию Гарма, а центральные и южные районы России, так называемый «красный пояс» Москвы — Курск, Липецк и т. д., - могут оказаться в ситуации Куляба… Разумеется, все эти аналогии условны, но тем не менее я надеюсь, что они разбудят политическую мысль, и разумными людьми, способными к самостоятельному политическому анализу, могут быть восприняты как предупреждение о реальной и весьма грозной опасности.