Александр Македонский и Атропат

16. Александр, Пердикка, Атропат и образование сатрапии Малая Мидия/Атропатена

Александр не доверял не только некоторым сатрапам. Как говорит Плутарх, когда в 323 г. до н. э., за несколько месяцев до своей смерти, Александр вернулся из Мидии в Вавилон, он потерял доверие к друзьям [Plut. Alex., 74, 1]. К 323 г. до н. э. обстановка в македонском командовании стала чрезвычайно напряженной. Полководцы опасались подозрительного царя, а тот отвечал им таким же недоверием. Римский писатель Элиан в «Пестрых рассказах» приводит фрагмент о зависти Александра к своим сподвижникам: «Ему не давали покоя опытность Пердикки в военном деле, полководческая слава Лисимаха, отвага Селевка, печалило честолюбие Антигона, досадовал военачальнический талант Антипатра, вселял подозрения гибкий ум Птолемея, страшили беспутность Таррия и склонность Питона/Пифона к новшествам» [Claudius Aelianus. XII, 16].

В источниках нет упоминаний о системе государственного управления огромной державы Александра. Бросается в глаза то, что в течение двух лет пребывания Александра в Индии и вовсе никто не контролировал ситуацию. Источники упоминают в качестве судьи и вершителя судеб как сатрапий, так и отдельных людей самого Александра. Александр считал, что он сам и только он один является объединяющим началом, вокруг которого должна была происходить кристаллизация обширного царства [Дройзен, 2011. С. 256].

Летом 323 г. до н. э. в Вавилоне, после очередной длительной пирушки, Александр слег от болезни, которая осложнилась из-за многих довольно тяжелых ранений. Доктора не могли спасти его жизнь — часть тела была парализована, нарушилась речь.

В сообщениях о предсмертном состоянии Александра говорится о беспокойстве и переживаниях его окружения. Арриан (со ссылкой на Аристобула и Птолемея) так пишет: «Друзья» спросили у Александра, кому он оставляет царство? Он ответил: «Наилучшему». Другие рассказывают, что к этому слову он прибавил: «Вижу, что будет великое состязание над моей могилой» [Arr. An., VII, 26, 3]. Диодор пишет: «В тяжких страданиях, понимая, что ему уже не жить, Александр снял свой перстень и отдал его Пердикке. Когда друзья спросили его: “Кому ты оставляешь царство?” — Он ответил: “Лучшему”» [Diod, XVII, CXVII, 3–4]. Курций Руф пишет: «Позвав друзей поближе, — у него начал уже слабеть голос, — он передал снятый с руки перстень Пердикке и распорядился, чтобы тело его было отвезено в храм Аммона. Когда его спросили, кому он оставляет царство, он ответил: “Тому, кто окажется наилучшим”. Впрочем он предвидит, что для этого состязания готовятся в честь его большие похоронные игры. Тогда Пердикка, в свою очередь, спросил его, когда он хочет, чтобы ему присудили божеские почести; он ответил: “Когда вы сами будете счастливы”. Это были его последние слова: вскоре после этого он скончался» [Curt, X, 5, 4–6].

13 (или 10) июня 323 г. до н. э. Александра Великого не стало.

Александр предвидел опасности, которые ожидали страну после его смерти [Ахундов, 2003. С. 450]. Лица, претендовавшие на власть, не были равными ни по степени своего честолюбия, ни по своим устремлениям, ни по роли и заслугам в восточных походах Александра. Одни из них прошли всю восточную кампанию, другие примкнули лишь на заключительной стадии. Среди них были те, которые принимали восточную политику Александра (Пердикка, Эвмен), и те, которые не были согласны с ней (Мелеагр, Антипатр, Антигон) [Шофман, 1984. С. 31].

Среди сподвижников Александра началось соперничество за власть: «…тело царя оставалось без погребения и лежало в течение тридцати дней». Каждый из властных лиц стремился перенести останки царя в пределы своих владений как драгоценный залог непоколебимой прочности власти». Мать Александра, Олимпиада, узнав об этом, навзрыд заплакала: «Дитя, — сказала она, — ты стремился к доле небожителей в горных высях, ныне тебе отказано даже в том, что получают все люди на земле, — в могиле». Наконец, «Птолемей, если верить рассказам, выкрал тело и с великой поспешностью перевез в Александрию Египетскую» [Claudius Aelianus. XII, 64; XIII, 30; XII, 64], где он был правителем.

Осенью 324 г. Пердикка был назначен Александром вторым лицом империи. Пердикка (ок. 360–321 г. до н. э.), сын македонского аристократа, выходец из знатного рода, признается молочным братом Александра [Военный энциклопедический лексикон. 1856. С. 207], будучи старше Александра на четыре-пять лет. Имя Пердикки приводится в числе «первейших македонских дворян, воспитанных вместе с Александром». Впервые о нем становится известно как об одном из телохранителей царя Филиппа в момент убийства последнего в октябре 336 г. до н. э. Именно Пердикка убил Павсания, совершившего покушение на Филиппа [Оливер, 1789. Ч. 2. С. 173, 250]. После гибели Филиппа Пердикка безоговорочно поддержал амбиции Александра на трон.

Первое упоминание об участии Пердикки в боевых действиях относится к весне 335 г. до н. э. Через год он участвует в подавлении восстания в Иллирии, а затем в штурме мятежных Фив. В 334–333 гг. до н. э. Пердикка участвовал в сражениях при Иссе и Гранике, в штурме Милета, в сражении при Гавгамелах. В конце 331 г. до н. э. во главе авангарда армии захватил Персидские ворота, открывавшие путь Александра в столицу Персидской империи [Arr. An., III, 18, 5].

После вторжения в Согдиану Александр «бывшее при нем войско разделил на пять частей: во главе одной он поставил Гефестиона, во главе другой Птолемея, сына Лага, телохранителя; командование третьей поручил Пердикке; четвертым отрядом предводительствовали Кен и Артабаз; с пятым отрядом он сам пошел через эту страну к Маракандам». Далее Пердикка упоминается во время похода Александра на среднеазиатских паретаков [Arr. An., IV, 16, 2; IV, 21, 4]. Из Согдианы в 327 г. Пердикка вместе с Александром отправился в Индию. Во время Индийского похода Пердикка совместно с Гефестионом вел основную армию, взял штурмом г. Певкелаотида, в сражении на Гидаспе и при осаде Сангалы командовал гиппархией, прикрывал силы Гефестиона, наводящего переправу через Инд. В сражении за город маллов Пердикка был единственным из высшей знати, кто бросился на помощь к раненому Александру. Пердикка вернулся из Индии вместе с Александром в августе 324 г. до н. э. и был назначен заместителем Гефестиона — второго человека после Александра.

В этих условиях в Сузах происходит коллективная свадьба, на которой по рекомендации Александра Пердикка женится на дочери Атропата. После свадьбы в Сузах Пердикка, сопровождая Александра, прибывает в Экбатану уже в качестве зятя сатрапа Атропата.

Источники ничего не сообщают об имени дочери Атропата (что, возможно, связано со скифской традицией), и также нам неизвестно, были ли ранее знакомы Пердикка и дочь Атропата. Отсутствие информации, по всей вероятности, связано с тем, что в источниках заметно порой умолчание о деятельности Пердикки в некоторые периоды истории. В частности, отсутствие сообщений о нем с зимы 325/324 г. до н. э. до весны того же года А. С. Шофман объясняет болезнью Пердикки [Шофман, 1984. С. 33–34]. Также отсутствует информация о Пердикке в период после прибытия Александра в Экбатану летом 330 г. и вплоть до Согдианских боевых действий. Отсутствие сообщений об этом периоде деятельности Пердикки Филлипс Грехэм объясняет тем, что когда «летом 330 г. до н. э. войско отправилось в Бактрию, он остался в Экбатанах вместе со своим отрядом обеспечивать бесперебойное снабжение основных сил и поддерживать порядок на путях подвоза из Европы. В декабре того же года, после того как Александр казнил Филоту по обвинению в заговоре против его жизни, а заодно приказал убить и отца Филоты, Пармениона, Пердикку внезапно назначили командовать всем арьергардом македонской армии с резиденцией в Экбатанах. По всей вероятности в связи с этим в течение двух следующих лет он не принимал участия в сражениях и только в 328 г. до н. э. присоединился к Александру, когда тот начал боевые действия в Согдиане» [Филлипс, 1984]. Период пребывания Пердикки в Экбатане вплоть до 328 г. совпадает с назначением Атропата сатрапом в Мидию, что вполне допускает начало их личного знакомства в этот период.

Согласно сообщениям первоисточников, Пердикка, став регентом империи Александра, продолжал оставаться мужем дочери Атропата. Это подтверждается тем, что Атропат неизменно упоминается в качестве тестя регента — Пердикки. Одним из факторов, предопределяющих стабильность семейных уз Пердикки и дочери Атропата, была верность Пердикки восточной политике Александра. В тот период истории многоженство среди македонской элиты было явлением принятым. В частности, у Александра было несколько жен. О наличии у Пердикки жены до его женитьбы в Сузах на дочери Атропата источники не дают каких-либо сообщений. Но после того как он стал регентом империи, сразу появилось несколько претендентов. В числе потенциальных невест Пердикки источники называют дочь Антипатра, Никею, и сестру Александра — Клеопатру, отношения с которыми так и не были доведены до конца.

Источники сообщают о некоторых чертах характера Пердикки. Плутарх приводит, что Александр, узнав об имущественной нужде своих друзей, наделил одного из них поместьем, другого — деревней, третьего — доходами с какого-нибудь поселения или гавани. Когда, наконец, почти все царское достояние было распределено и роздано, Пердикка спросил его: «Что же, царь, оставляешь ты себе?» — «Надежды!» — ответил Александр. «В таком случае, — сказал Пердикка, — и мы, выступающие вместе с тобой, хотим иметь в них долю». Пердикка отказался от пожалованного ему имущества, и некоторые из друзей Александра последовали его примеру [Plut. Alex., 15, 1–3]. Элиан описывает отважность Пердикки, который сумел похитить у львицы ее детенышей, что вызвало всеобщее восхищение [Claudius Aelianus. XII, 39]. Согласно записям секретаря Александра, Евмена, в разговоре с Александром Пердикка осмелился подвергнуть сомнению разумность его новых завоевательных планов, хотя для многих это означало трагический исход [Arr. An., IV., 13, 1–2; 4, 14, 1–2].

А. С. Шофман, полагаясь на источники, отмечает, что Пердикка «был опытен, смел и отважен, не раз подвергался опасностям… вызывал всеобщее восхищение… говорили об абсолютном бесстрашии и мужестве Пердикки, скрытного и холодного по характеру. Он был несколько прямолинеен и примитивен в рассуждениях, более жесток, чем другие диадохи, лишен каких-либо моральных предрассудков, высокомерен, за что его не любили многие». Завершая характеристику, А. С. Шофман говорит: «Видимо, не особенно любил его и Александр, хотя ценил за верность, за исполнительность, за безусловное повиновение. Может быть, именно эти качества и учитывал умирающий Александр, вручив ему перстень с царской печатью» [Шофман, 1984. С. 34].

Пердикка, единственный на тот момент соратник, имевший хотя и символическое, но признание со стороны Александра в качестве преемника, собрал так называемый Государственный совет, вошедший в историю под названием Вавилонское собрание. Отношения между участниками этого совета характеризовались взаимной враждебностью. Членам совета пришлось договариваться как между собой, так и приблизительно с шестью тысячами фалангистов, расквартированных в городе Вавилон, которые настаивали на доставшемся от предков праве избирать царя македонян. Ораторы предлагали резко отличавшиеся друг от друга версии правопреемства власти. Были голоса за и против Пердикки, но тем не менее в тот день, в 323 г. до н. э., он одержал победу.

В соответствии с достигнутым компромиссом царем под именем Филипп III был провозглашен Арридей — слабоумный сводный брат Александра, за которым должен был присматривать Кратер (ему же был дан титул распорядителя). Были также оговорены права ребенка Александра и Роксаны (будущего Александра IV), который еще должен был явиться на свет. Антипатру было поручено править Европой, при этом имея титул командующего. Пердикка, хилиарх, т. е. «Великий визирь» Александра, был утвержден в качестве регента царства и командующего царской армией [Curt, X, 10, 5]. Так вавилонские учредители пришли к идее триумвирата в лице Пердикки, Кратера, Антипатра. Поскольку Антипатр и Кратер находились вне Вавилона, власть, которой обладал Пердикка, на первых порах оказалось сильнее власти обоих других.

Со смертью Александра и избранием Пердикки первым лицом александровской империи начался отсчет нового времени.

Суть наших исследовательских поисков в «Завещаниях Александра» заключается в том, что была ли у Александра цель вычленить Атропатену из состава Мидии и каково было его предсмертное отношение к Атропату. Некоторые из участников посталександровского процесса распределения сатрапий считали, что реструктуризация и распределение сатрапий было осуществлено Пердиккой согласно завещанию Александра. Но Курций Руф пытается опровергнуть, считая, что «эта молва, хотя и принятая некоторыми писателями, по нашей проверке, оказалась ложной» [Curt, X, 10, 6].

Тем не менее о наличии завещания Александра сообщает Диодор со ссылкой на Hieronymus of Cardia, источник, близкий к александровскому периоду. Диодор утверждает, что Пердикка нашел документ (hypomnemata) в канцелярии Александра, содержащий идеи, которые Александр намеревался реализовать в течение последующих нескольких лет. В перечень предстоящих дел входило возведение мавзолеев, святилищ, надгробий, строительство кораблей, строительство дороги с портами и верфями вдоль средиземноморского побережья Африки, завоевание территорий на западе до Столбов Геракла и вторжение в Аравию [Diod, XVIII, 4]. К. Навотка считает, что сообщенный Диодором документ, зачитанный Пердиккой, не дает оснований, чтобы усомниться в подлинности изложенных там планов. Точно так же отказ от намеченных планов Александра не является убедительным доказательством того, что это завещание было подделкой. Под сомнение ставились задачи не по строительству различных сооружений, а новые, трудные и далекие походы [Nawotka, 2010. Р. 379–381]. В диодоровской версии завещания Александра ничего не говорится о возможных структурных и кадровых изменениях.

Сообщение Диодора, которому принято верить, дает основание признать, что «Завещание Александра» как явление все же было. Другое дело установить, насколько содержание сохранившихся завещаний соответствует историческим реалиям. Учитывая, что в команде Александра было несколько лиц, ведущих дневник событий и высказываний, к феноменам «Завещание Александра», с нашей точки зрения, можно было бы отнести не только то, что Александр непосредственно диктовал, но и его случайные высказывания по разному поводу, в разных ситуациях и при разных лицах.

Одну из версий «Завещания Александра» исследовал Б. Босворт, который признал его фальсифицированным документом и отметил, что он был создан с целью в завуалированной форме обосновать права Птолемея на александровское наследие. [Bosworth, 2000. P. 207–241]. Вполне допустимо, что некоторые из версий «Завещания Александра» действительно составлялись в интересах неких правящих личностей. Это могли сделать или сами лица после смерти Александра, десятилетиями находившиеся во власти, или их сторонники. Но те версии, которые мы привлекаем, не могут быть отнесены к целенаправленным категориям, так как в них говорится об очень рано погибших Пердикке, Роксане и лицах регионального уровня вроде Атропата и абсолютно неизвестном некоем Оксинте, претендовавшем на мидийское правление. Более или менее активным в разделе наследия был Питон, но и ему в привлеченных нами версиях «Завещания Александра» отводится та роль, которую он реально получил в Вавилоне и Трипарадисе, но не более.

Думаю, среди составителей сирийской, эфиопской, христианской, старофранцузской версий «Псевдо-Каллисфенов» вряд ли были лица, заинтересованные в фиксации каких-либо фактов в пользу интересов Атропатены и Атропата. Пожалуй, это дает нам основание считать их сообщения объективными и по возможности воспользоваться их информацией для создания цельной картины в исследуемом сюжете.

О судьбе Атропата и целостности Мидии в обнаруженных завещаниях даются противоречивые сообщения.

— В. В. Тарн со ссылкой на статью в J.H.S. (XXIII 1923. P 93) сообщает о наличии некоего списка александровских сатрапий, относящегося к 324 г., в котором имеется запись о неразделенной Мидии [Tarn, 2003. Р. 311].

— В версии Псевдо-Каллисфена, изданной Guilelmus Kroll в 1958 г. на основе издания 1926 г., сообщается, что Александр завещал, чтобы «сатрапа Оксинта переместить на руководство Мидией» [Histori Alexandri (Pseudo-Callisthenes), edit. Guilelmus Kroll. 1958. S. 144]. Попытки идентифицировать Оксинта не увенчались успехом, но одно ясно, что если верить этому сообщению, то Александр задумал отстранить Атропата от руководства Мидией.

— В завещании Александра, приведенном в издании Adolfa Ausfelda «Греческий роман об Александре», говорится: «…свои области должны вернуть: Атропат, как раньше Оксидат, Питону сыну Кратенаса…» [Der Griechische Alexanderroman, Adolf Ausfeld,1907. S. 118], что означает отстранение Атропата от власти.

— В сирийской версии, изданной Уэллис Бадж в 1899 г., имеется специальная глава, названная «Завещание Александра».

В «Завещании…» отмечается, чтобы «его жена Роксана правила бы Персией, Мидией и Adorbaijan из Вавилона, при этом она должна быть отдана в жены Пердикке [The history of Alexander. Edit., Wallis Budge, 1899. P. 141]. Это означает, что Мидия делится, образовывается самостоятельная сатрапия Adorbaijan, а Атропат не предусматривается в качестве сатрапа.

— В книге «Prosa-Alexanderroman», основанной на текстах, хранящихся в различных фондах древних рукописей Европы и изданной Альфонсом Хилка, имеется специальный раздел на латинском языке, названный «Завещание короля Александра/Le testament d’où roi Alexandre». Здесь дважды сообщается о том, что proconsulem/старшим среди наследников Александра назначается Пердикка, а Роксана становится его женой. В Завещании приводится перечень сатрапий, распределенных на Вавилонском собрании. В этом перечне упоминается «Атропат, лидер Мидии — тесть Пердикки/Acropacus socer Perdice sit princeps Medie» [Der Altfranzosische Prosa-Alexanderroman, 1920. P. 252, 254]. [Наряду с этим в этом перечне допущена ошибка: Питон/Пифон записан лидером Иллирии, в то время как он был всего лишь родом из Иллирии, а назначен был сатрапом Большой Мидии.]

В средневековом ивритоязычном источнике в качестве завещания Александра записано, что «Акропакус/Атропатес должен быть принцем Мидии» [The book of the gests… 1962. P. 155].

Таким образом, из шести отмеченных версий «Завещания Александра» в четырех предусматривается сохранение неразделенной Мидии. В двух предусматривается раздел Мидии, но при одном из них отделенная часть называется Adorbaijan, которым должна править Роксана, а в другом Мидия делится между Питоном и Атропатом, как и произошло на Вавилонском собрании диадохов. М. Шоттки считает, что если бы Александр остался, Атропат имел бы больше власти [Schottky, 1989. S. 43], он же со ссылкой на К. Белоха говорит, что «была попытка устранить Атропата из Мидии, но она провалилась» [Beloch, 1912–1927. S. 303].

А как насчет женитьбы Пердикки и Роксаны, о которой говорится в «Завещании Александра»? При обсуждении правопреемника именно Пердикка предлагает дождаться рождения сына Роксаны от Александра (Александр IV), чтобы он стал соправителем брата Александра Арридрея — (Филиппа III). Пердикка опекает Роксану, и именно он участвует в заговоре по убийству двух других жен Александра, чтобы исключить возможность их претендования на престол [Plut. Alex. 77, 4]. А. С. Шофман в свою очередь считает, что Пердикка с согласия Роксаны был готов взять на себя заботу опекуна ее будущего ребенка [Шофман, 1984. C. 65–66]. В реальности Роксана была уже не царицей, а всего лишь вдовой и поэтому нуждалась в сильной поддержке, которой на тот момент мог бы быть Пердикка. Пердикка и сам нуждался в этом для укрепления своей не очень прочной власти. Распространились документы, в которых даже учитывалась возможность свадьбы Роксаны и Пердикки [Fоntana. Ser. 4. Vol. 18. Part II. Palermo, 1959]. А. С. Шофман добавляет, что «хотя достоверных источников по поводу последней возможности у нас нет, тем не менее считать это полностью утопическим также нельзя. Дело в том, что жена покойного царя нуждалась в сильной защите. Сама она была азиатка и как таковая не пользовалась расположением у тех диадохов, которые были противниками восточной политики Александра. Они отрицали за представительницей азиатской знати и ее сыном какое-либо право на македонский престол [Шофман, 1984. С. 65–66].

Подытоживая сообщения источников о завещании Александра, в части их достоверности хотелось бы отметить, что несправедливо целиком отрицать сообщения, объединенные под условным названием Псевдо-Каллисфен. Правильнее было бы систематизировать их и суметь отделить правду от вымысла (сознательного или случайного). Эта работа частично проведена в науке усилиями многих исследователей, но не завершена.

Пердикка делит между главными полководцами управление сатрапиями. О решениях, в части перераспределения сатрапий, проведенного Пердиккой, на Вавилонском совещании с начальствующими людьми, в частности, сообщают Юстин и Диодор [Diod., XVIII, 3, 1].

Диодор сообщает, что Пердикка «Мидию дал Питону/Пифону» и в этом же параграфе, продолжая список распределения сатрапий, Диодор сообщает, что он же «Мидию дал Атропату» [Diod., XVIII, 3, 1; XVIII, 3, 2]. Безусловно, упоминание у Диодора в одном и том же тексте (с разницей в несколько строчек) двух Мидий без каких-либо прилагательных, с двумя разными сатрапами является случайностью или ошибкой переписчика. Считать так дает основание сообщение Юстина, в котором говорится, что Пердикка «делит между главными полководцами управление сатрапиями с тем, чтобы удалить своих главных соперников и чтобы они в то же время считали этот дар благодеянием с его стороны». В этом перечне упоминается, что «иллириец Питон становится во главе Великой Мидии, Атропат, тесть Пердикки, во главе Малой Мидии» [Just. Epit. XIII, 4, 13]. Общее между сообщениями Юстина и Диодора заключается в том, что в обоих случаях речь идет о двух Мидиях и двух разных сатрапах. Разница же в том, что у Диодора не оговаривается, что Питон/Пифон стал сатрапом Большой Мидии, а Атропат — Малой Мидии (как об этом говорит Юстин).

Исследователи по-разному представляют процесс и мотивы разделения Мидии на две сатрапии.

Hyland John утверждает, что при разделе Мидии Атропат получил утешительный приз — «Малую Мидию», в северо-западном углу своей бывшей сатрапии [Hyland, 2013. Р. 139].

Хеккель, интерпретируя отделение «Малой Мидии» во главе с Атропатом, считает это «специальным одолжением Пердикки» своему тестю, в то же время подчеркивает, что «трудно себе представить, что Атропату было бы приятно отказаться от своей власти в Мидии» [Heckel, 2006. Р. 195–96].

Риза Шабани считает, что «македонский царь, знавший о восстаниях сатрапов в эпоху Ахеменидов, дабы предотвратить мятежи, направленные на захват власти, разделил Мидию на две части» [Шабани, 2008. С. 93].

С. Смирнов считает, что Пердикка урезал часть его владений, передав их своему тестю Атропату для ограничения власти Пифона в регионе [Смирнов, 2014. С. 41].

Р. Биллоуз даже предполагает, что создание Мидии Атропатены было результатом напряженности отношений между Пердиккой и Пифоном [Billows, 2000. Р. 300].

П. Ветлей (P. Whetley) и В. Хеккель (W. Heckel) раздел Мидии и назначение Атропата сатрапом Малой Мидии, наряду с назначением Питона/Пифона сатрапом Большой Мидии, считают, что это было сделано для проверки амбиций Питона/ Пифона [Justin: Epitome of the Philippic History of Pompeius Trogus. Volume II: Books 13–15].

Если основываться на сообщении Курция Руфа, раздел Мидии был уступкой македонскому полководцу Питону/Пифону, который после смерти Александра оказался первым, кто «начал проводить план Пердикки» по правопреемству, в результате которого Пердикка стал первым лицом империи [Curt, X, 7, 4]. Возможно, это назначение, тем более руководителем всего лишь части сатрапии, Питон считал недостаточной оценкой его заслуг в поддержке Пердикки в борьбе за власть. Питон/Пифон старался стать сатрапом целиком всей Мидии, возможно именно поэтому источники так разноречиво сообщают о мидийских назначениях. Фактически с назначением со стороны Пердикки сатрапом Большой Мидии Питон/Пифон одновременно превратился в его врага [Curt, 1809. Р. 439, 448].

Раздел Мидии по-разному воспринимался правителями его двух частей. Диодор замечает, что сатрап Мидии стремился к самостоятельной власти в «верхних сатрапиях» [Diodor, XVIII. 7. 4], но еще не обладал ею [Billows, 1997. Р. 55]. Пол Уитли/Pal Wheatley и В. Хеккель отмечают, что «Питон был одним из наиболее скользких персонажей своего времени» [The Successors to Alexander the Great. 2011. Р. 93], а с нашей точки зрения, Питон/Пифон был человеком, у которого амбиции опережали его военно-политические возможности.

Проблема последствий раздела Мидии отражена в специальном исследовании С. Смирнова, посвященном Питону/Пифону. Ниже мы приводим выдержки из этой статьи. Раздел Мидии, некогда единой сатрапии, безусловно, должен был вызвать конфликтную ситуацию между Пифоном и Атропатом. О каких-либо военных действиях между сатрапами ничего не известно. Безусловно, это можно было бы объяснить плохим состоянием наших источников, однако заметим, что сам Атропат, видимо, не покушался на владения Пифона и занял только северную часть Мидии, принадлежащую ему согласно договору 323 г. В данном случае более вероятным решением проблемы представляется заключение договора между Пифоном и Атропатом, в котором были просто оговорены зоны влияния и границы. С одной стороны, такой договор обезопасил бы владения Атропата, целостности которых мог реально угрожать лишь стратег «верхних сатрапий». С другой — данное соглашение гарантировало Пифону надежного союзника, притом располагавшего отличным военным потенциалом. Страбон сообщает, что военный потенциал Атропатены был столь велик, что в случае войны область могла выставить 10 тысяч всадников и 40 тысяч пеших воинов, столь необходимых ему для реализации более амбициозных планов, чем захват отдаленной сатрапии [Strabo, XI. 13. 2]. Питону/Пифону, ставшему сатрапом, пришлось столкнуться с проблемой проведения границы Мидии с северной частью, которая в качестве самостоятельной сатрапии переходила Атропату [Смирнов, 2014. С. 40]. Когда Пифон впервые столкнулся с «проблемой Атропата», мы не знаем. Первые годы после смерти Александра он был занят общегосударственными задачами: подавлением греческого мятежа в «верхних сатрапиях», участием в войне с Птолемеем, и, наконец, какое-то время Пифон являлся регентом, находясь в центре политической борьбы. Но, разумеется, Пифон не мог не знать о ситуации с Атропатом. Тем не менее наиболее вероятно, что Пифон обратился к этой проблеме уже после Трипарадиса [Смирнов, 2014. С. 40, 41].

Согласно С. Смирнову, Питон/Пифон стремился создать собственное государство на Ближнем Востоке с центром в Мидии [Смирнов, 2014. С. 31, 34], а что касается Атропата, идея раздела Мидии, на первый взгляд кажущаяся противоречивой, его вполне устраивала в силу его династийной принадлежности, о чем мы говорили выше.

О мощи Мидии в составе Ахеменидской империи Александр знал задолго до своего восточного похода, и не исключается, что он подумывал о мерах его ослабления.

Бруно Якобс в Enciclopedia Iranica (Columbia University of New York) [Bruno, 2006] приводит, что в период Ахеменидской империи Армения входила в состав Большой Мидии.

При втором своем походе за Дарием в Мидию в мае 330 г. (первым был поход Александра в северную часть Мидии — Сатрапену/Атрапену — осенью 331 г.) Александр выделил из ее состава Паретакену (южная часть Мидии), которую все же вернул в состав Мидии, в преддверии своего второго визита.

После своего третьего визита в 324 г., когда он объехал несколько регионов Мидии (Багистан, Нисейские поля, Экбатану), Александр еще больше был обеспокоен мощью Мидии. Последовавшие в ходе и сразу после визита осенью 324 г. в Мидию действия Александра по разрушению экбатановского акрополя, снятию зубцов с крепостных стен городов Мидии, расхищению золотого и серебяного наличия в Мидии, приказ об окружении Мидии греческими городами были направлены на ослабление мощи Мидии и преследовали цель предупредить возможное неповиновение Мидии.

Идея раздела Мидии могла быть завершающей в длинной цепи действий Александра, направленных на резкое ослабление оборонной мощи и материального благосостояния Мидии и правящего потенциала лично Атропата. Херцвельд предполагает, что разделение Мидии на две части состоялось еще при правлении Александра [Justin: Epitome of the Philippic History of Pompeius Trogus. Volume II: Books 13–15]. Идея раздела Мидии, безусловно, была обговорена с Пердиккой, который накануне смерти Александра уже был вторым лицом в империи, а может, и с Атропатом. Об осуществлении раздела мидийской сатрапии на две части: Большую Мидию и Малую Мидию, еще в бытность Александра, можно судить по сообщению Диодора. Сатрапии, подлежащие распределению Пердиккой между диадохами, разделены Диодором на две группы. О первой группе Диодор говорит, что «…после того, как Пердикка взял на себя верховное командование и собрал совет с начальствующими людьми, он отдал. Мидию Питону» [Diod, XVIII, 2]. О второй группе Диодор оговаривает, что «Пердикка, однако, решил не трогать оставшихся в Азии сатрапов, но позволил им остаться с теми же правителями. К этой группе Диодор относит и (Малую) Мидию, отданную под правление Атропата.

Из этих распределительных оговорок следует, что в первую группу сатрапий назначались новые правители из числа боевых соратников Александра и Пердикки. Что касается второй группы сатрапий, о них дается довольно четкая информация, что Пердикка «решил не трогать оставшихся в Азии сатрапов, но позволил им остаться с теми же правителями». Это сообщение дает основание считать, что еще до Вавилонского собрания была образована Малая Мидия и Атропат уже был назначен туда сатрапом, а в данном случае его «решили не трогать».

С учетом этих обстоятельств можно утверждать, что перед своей смертью Александр намечал отстранение Атропата от должности сатрапа Мидии. К моменту смерти Александра из числа 12 сатрапов лишь трое были бывшими ахеменидскими вельможами, одним из которых был Атропат. Александр положительно относился к Атропату и к Мидии, но судьба созданного им государства для него была дороже. Поэтому действия Александра были вызваны в первую очередь настороженностью в части возможного движения Атропата от пока еще совсем хрупкой автономии к полной независимости. В случае выхода Мидии из состава александровской империи, что Александр допускал при наличии Атропата, разрывалась связь западных сатрапий с восточными. А это, по существу, означало распад его империи.

Масштабы действий, направленных против мощи Мидии, не могли не обеспокоить Атропата, но они не могли бы также остановить его от принятия решительных действий по ходу стремительных геополитических изменений. Настороженность была присуща не только Александру, но, по всей вероятности, и всей македонской верхушке. Даже в условиях этих предостерегающих мер Атропат оставался опасным, и не исключается, что македонская элита думала о полном устранении его от власти.

С нашей точки зрения, в первую очередь этому воспрепятствовала скорая смерть Александра (10/11 июля 323 г.), которая изменила правила игры, но Атропат и в этих условиях не потерял свой инстинкт к адаптации. Один за другим возникали вызовы, которые перетягивали на себя огромные силы и усилия александровских наследников, дающие Атропату возможность укрепляться, выжидать и дожидаться своего часа.

Возможно, после смерти Александра, когда шел процесс переформирования власти, в результате которого она перешла к зятю Атропата, Пердикке, окружение все же настаивало на полном отстранении Атропата от власти. Немаловажное значение по предотвращению этого, наряду с нежеланием Пердикки пойти на это, сыграла активная поддержка Атропата со стороны местного населения и знати, которая особенно возросла в результате казни македонских генералов, офицеров и солдат, преступно относившихся к достоинству мидян, а также полный вывод греко-македонских вооруженных сил из Мидии.

Таким образом, решением Вавилонского собрания диадохов, прошедшего под председательством Пердикки, Мидия была расчленена и образованы две административные единицы, самостоятельные сатрапии, ставшие известными под названиями Большая Мидия, сатрапом которого был назначен один из ведущих македонских полководцев Питон/Пифон, и Малая Мидия, сатрапом которого стал Атропат.

Достижение Малой Мидией статуса самостоятельной сатрапии в рамках александровской империи следует квалифицировать в качестве первого шага на пути к полной независимости Атропатены.

Согласованная на Вавилонском собрании власть оказалась нестабильной, хотя Пердикка старался привлечь к себе македонскую элиту раздачей наместничества для предотвращения восстаний и междоусобных войн. Тем не менее властолюбивые наместники стремились к независимости и готовились к открытой войне, в первую очередь против Пердикки, олицетворяющего централизованную власть [Военный энциклопедический лексикон, 1856. С. 207].

K. Навотка и В. Хеккель считают, что во время смерти Александра большая часть армии была в Македонии и, кроме того, в Вавилоне отсутствовали двое самых старших, мощных и универсально уважаемых командиров — Антипатр и Кратер. Именно при таких обстоятельствах Пердикка оказался ведущим лицом империи. Пердикка, которому Александр даровал свое кольцо, был человеком достаточной силы, чтобы выиграть борьбу за власть среди македонских лидеров, бывших в Вавилоне в июне 323 г., но оказался слишком слаб, чтобы сохранить контроль над огромной империей Александра [Nawоtka, 2010. Р. 377–378; Heckel, 1992. Р. 134–163].

Итальянский историк М. Фонтана считает Пердикку тонким и дальновидным политиком, способным обеспечить империи определенную устойчивость и расцвет даже без Александра. Но ему лишь на время удалось приглушить обиды и честолюбие остальных диадохов. Это равновесие рухнуло под напором клеветы и своеволия окружавших Пердикку враждебных к нему лиц [Шофман, 1984. С. 34].

Против Пердикки сложилась коалиция сатрапов, которая, считая себя равной и по правам, и по достоинству, допускала случаи неповиновения. Пердикка старался лично вести боевые действия, не все из которых были удачными, в результате чего в армии начались волнения. В конце 322 г. до н. э. начался очередной кровавый конфликт, повод к которому дал сатрап Египта Птолемей, открыто выступивший против Пердикки. Пердикка двинулся в Египет и в двух сражениях потерпел поражение. Зимой 321 г. ведется война между Антипатром, Птолемеем и Пердиккой, а в мае 321 г. военачальники Питон/Пифон, Селевк и Антигон, бывшие к этому времени его соратниками, составляют заговор против Пердикки, в результате чего несколько командиров, в числе которых был и Питон, проникли в палатку Пердикки и умертвили его [Diod, XVIII. 36. 5].

Вместе со смертью Пердикки влияние Атропата в македонском руководстве, естественно, ослабло, но тем не менее он сумел показать себя достаточно мудрым, чтобы принять изменившуюся ситуацию и избежать конфликтов с новыми руководителями империи, такими как Антипатр, Антиох, Селевк и др. [Diod, XVII,CVI, 3]. Мы и ранее отмечали, что Атропат в сложных ситуациях избегал откровенного противостояния и полагался больше на продуманные политические действия. Конечной целью Атропата было возрождение государства Атропатена — территории, к которой то ли македонские военачальники действительно не проявляли стратегического интереса, то ли не претендовали на нее в ответ на нейтралитет Атропата в процессе междоусобных войн диадохов. В этой сложной, противоречивой и подвергавшейся непредвиденным изменениям ситуации Атропат принял единственно правильное решение закрепиться в сатрапии Малая Мидия/Мидия Атропатены и продумать свои дальнейшие действия. С. В. Смирнов считает, что принципиальный момент здесь именно в том, что Атропат совершенно очевидно вынашивал планы по созданию собственного немакедонского государства [Смирнов, 2014. С. 40]. Видимо, не просто так Страбон отмечает, что Атропат не допустил, чтобы та часть Мидии, которая досталась ему в управление, отошла македонянам [Strabo, XI. 13. 1].