Александр Н. Жизнь в волшебном мире

Часть III. Глава 16. Беседы приятные и не очень

«Преступник или жертва?

Новые обстоятельства в деле Сириуса Блэка могут кардинально изменить ситуацию. Как стало известно журналистам «Ежедневного пророка», Сириус Блэк может быть невиновен в массовом убийстве магглов, за которое он был осужден двенадцать лет назад и до недавних пор отбывал заключение в Азкабане. Сенсационное заявление министра магии Корнелиуса Фаджа может придать делу неожиданный оборот. По словам министра, в ходе поисков Блэка открылись новые детали, способные пролить свет на произошедшее. В частности, обнаружен живым и практически невредимым Питер Петтигрю, считавшийся погибшим.

— Я видел его собственными глазами, — признается Корнелиус Фадж. — Все это время Петтигрю был жив и скрывался под личиной крысы. Мы склонны предполагать, что магический взрыв, унесший жизни магглов, был устроен не Блэком, а именно Петтигрю.

Министр также выказывает глубочайшее сожаление в том, что расследование по делу Сириуса Блэка не было проведено должным образом.

— Ох, ну такие были времена, да. Тот — Кого-Нельзя — Называть сгинул, и мы, естественно боялись появления последователей. Вполне вероятно, что мистер Блэк действительно был осужден несправедливо.

Министерство Магии убедительно просит мистера Сириуса Блэка явиться в Отдел Обеспечения Магического Правопорядка для дачи более подробных показаний. Кроме того, до окончания повторного следствия с мистера Блэка будут сняты все обвинения. В случае, если мистера Блэка оправдают, ему будет выплачена моральная компенсация.

Министерство Магии также обращается ко всему магическому сообществу: если вы располагаете сведениями о возможном местонахождении Питера Петтигрю, незамедлительно просим передать информацию в Министерство Магии. Вознаграждение в размере 5 тыс. галеонов гарантируется».

Саша сложил газету и усмехнулся.

— А они, оказывается, способны на здравые шаги, — пробормотал он, надеясь, что никто не услышит. Однако Гермиона явно проблем со слухом не знала.

— Ты о чем? — переспросила она, вперившись в него выжидающим взглядом.

— А вот о чем, — Саша бросил ей газету, и Гермиона пробежала взглядом по статье на передовице.

— Вот и прекрасно, — вынесла она свой вердикт после прочтения статьи.

— Кому прекрасно? — хмуро спросил Рон. С момента разоблачения и побега Петтигрю прошло уже три дня, и все это время Рон пребывал в крайне раздраженном состоянии и постоянно ворчал.

— Да всем прекрасно, Рон, — вздохнула Гермиона. — Ну неужели не понятно: настоящий преступник, скорее всего, Петтигрю, а мистер Блэк был невинно осужден. Чем плохо, если его оправдают и вернут ему доброе имя? Это же справедливо.

— Очень справедливо, — бросил Рон. — Мало того, что крыса мне досталась от брата, так теперь она еще и оказалась убийцей. Если для кого–то это и справедливо, то точно не для меня.

— Как ты можешь так говорить? — вскинулась Грейнджер. — Человек ни за что, ни про что отбыл в Азкабане целых двенадцать лет! Тебе от пяти минут с дементорами уже тошно, а тут — двенадцать лет! Рон, подумай! Неужели для тебя крыса важнее человека?

— Я пойду пройдусь, — Саша поднялся из–за стола, за которым уже намечался скандал, и принялся заворачивать в пергамент куриные ножки. Еще перед завтраком, выглядывая в окно спальни, он заметил черного пса у Гремучей Ивы, и подумал, что неплохо было бы подкормить его. Тем более, собака не скандалила, не ворчала и не несла отборного бреда, коим разразился Рон в ответ на выпады Грейнджер.

Свежесть морозного утра бодрила, и Саша даже почти чувствовал себя счастливым, пробираясь по снегу к иве и щурясь от света утреннего солнца, что отражался от снега и больно резал глаза.

— Эй, иди сюда! — окликнул Саша пса, как только тот появился в зоне видимости. — Смотри, что у меня есть.

Он достал куриную ножку из сумки и махнул ею. Пес со всех лап бросился к Саше, видимо, вольная жизнь таки не предусматривала постоянного питания.

— Держи, — Саша бросил ножку псу, и тот с радостным чавканьем принялся ее есть. Саша же положил на снег сумку, достал из нее ком пергамента, в который был завернут завтрак, и уселся на сумку сам.

— Слышал новости? — спросил у пса Саша, бросая ему вторую ножку. — Тут такое творится, мужик. Петтигрю нашелся, но тут же потерялся. Министр объявил его в розыск, а с Блэка решил снять обвинения.

Пес повернулся к Саше и застыл, выронив из приоткрытой пасти недогрызенную ножку.

— Да ты жуй, жуй, — Саша потрепал пса по шее. — Прикинь, как будет круто, если Сириуса действительно оправдают. У меня будет настоящий крестный. Он же нормальный мужик вроде, ну если только в Азкабане у него крыша окончательно не поехала.

Пес радостно хрустел куриной ножкой и, как показалось Саше, кивал. Впрочем, сам Саша списал это на блики и отсветы, так что продолжил.

— Хоть бы он додумался прийти в Министерство. Если он продолжит скрываться и не даст показания, с него так и не снимут обвинения. Понимаешь, брат, в чем фишка? Министр видел Петтигрю своими глазами, тут уж он хрен отвертится. А, да, эта крыса мелкая еще и палочку упер. У самого министра.

Пес подошел к Саше, старательно обнюхал его, поставил лапы ему на плечи и вздохнул, практически как человек.

— Ну, чего ты, хвостатый? — Саша потрепал пса за ухо. — Нормально все будет. Ты–то откуда взялся? Хогсмидский или бегаешь просто так? Если просто так, прибился бы ты к Хагриду. Условия конечно аховые, но хоть в дом пустят, если сильно тяжко. Ну и при еде всегда.

Пес ткнулся Саше в шею мокрым носом и засопел.

— Ты прекращай это, — Саша похлопал пса по спине. — Ну, давай, прекращай. А насчет Хагрида я серьезно.

Пес убрал лапы с его плеч и уселся на снег, глядя своими огромными черными глазами прямо в глаза Саше.

— Ты чего? — Саша погладил его и вздохнул. Пес лизнул его руку, встал и побежал в сторону леса, и снег за ним взвивался маленькой метелью.

Только когда пес скрылся из виду, Саша понял, что начинает замерзать. Он поднялся на ноги, сжег заклинанием промасленные пергаменты и побрел к замку, искренне надеясь, что Рон с Гермионой уже закончили ругаться на пустом месте.

Но до гостиной Саша так и не дошел. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, он столкнулся нос к носу с профессором Люпином, который выглядел уже вполне сносно.

— Добрый день, — Саша вспомнил, что хотел кое о чем спросить. — Как ваше самочувствие?

— Хорошо, Гарри, спасибо, — Люпин слабо улыбнулся. Было в этой улыбке что–то болезненное, что–то нездоровое, но допытываться Саша не стал.

— Профессор, я бы хотел спросить вас о моих родителях.

— С чего ты решил, что я их знал? — тон Люпина был удивленно–веселым, и Саша понял, что, в принципе, догадка его была верна, и теперь нужно только выдать более–менее сносную логическую цепочку.

— С чего решил? Ну, наверное потому, что вы знали мистера Петтигрю. А мистер Петтигрю, насколько я понял, довольно близко общался с Пот… моими родителями. Точно так же, как и Блэк. Следовательно, вы знали Блэка, Петтигрю и — я склонен предполагать — что и родителей.

— Верно, Гарри, знал, — вздохнул Люпин. — Хотя, признаюсь, после твоего рождения мы несколько отдалились.

— Ну, не думаю, что вас бы кто–то в этом упрекнул. Я, должно быть, отнимал у них слишком много времени, — попытался пошутить Саша.

— Дело не в тебе, Гарри, — Люпин удрученно покачал головой, — а во мне. Я, как ты заметил, частенько болею, и, скажем так, опасался, что могу тебя заразить.

«Врет, — звякнул у Саши в голове колокольчик. — Определенно врет. Не болеет он. Тут что–то другое».

— Да, профессор, я понимаю, — кивнул Саша. — И все же, мне не понять одного. Почему отец согласился сделать Петтигрю Хранителем. Почему не вас и не Блэка?

— А почему он должен был сделать Хранителем Блэка? — хитро прищурился Люпин.

— Ну, он же мой крестный, значит — лучший друг отца. Да–да, профессор Дамблдор нечаянно проговорился, — вставил Саша, заметив недоумение Люпина, — и я теперь знаю, что Блэк — мой крестный. Но почему было не сделать его еще и Хранителем до кучи? И в чем вообще суть этого Хранителя? Зачем было городить огород, уж простите.

— Слишком много вопросов, Гарри, — улыбнулся Люпин. — Так на ходу и не ответишь. Как насчет чая?

Саша согласно кивнул и пошел за Люпином в его кабинет, не испытывая ни капли жалости по поводу того, что профессор явно намеревался заняться какими–то своими делами, и что пришлось его от этого бессовестно отвлечь. За те три дня, что прошли с момента побега Питера, Саша прокрутил в голове не один десяток догадок, и все они касались предназначения Хранителя. Он очень хотел разобраться в том, чем может ему грозить побег Петтигрю, а ради этой информации он готов был наплевать на всяческие приличия.

В кабинете Защиты от Темных Искусств все было уставлено клетками и аквариумами, в которых скреблись, рычали, бормотали разные существа. Половина из них была Саше уже знакома по содержательным урокам профессора, вторая же половина — исключительно по книгам. Даже шкаф для боггарта был на месте, и Саша готов был спорить, что приблизься он шкафу, оттуда послышался бы далекий гудок автомобиля, ведь тварь даже через дверцу чувствовала, чего он боится больше всего на свете.

— Итак, Хранитель, — Люпин уселся за свой стол и сложил руки перед собой. На самом столе уже стояло две чашки, от которых шел ароматный дымок. Саша занял свое место и взял чашку в руки, приготовившись выслушать, наконец, ответы на свои вопросы.

— Заклятие Доверия позволяет защитить свой дом от любых врагов. Врагом твоих родителей, Гарри, был Волдеморт и его приспешники, думаю, это понятно, — проговорил Люпин, и Саша кивнул. — Так вот, Заклятие Доверия, наложенное на дом, защищало его от проникновения врагов. Для этого твоим родителям и нужен был Хранитель — человек, который берег бы тайну дома.

— Но ведь дом был расположен…

— Да–да, в этом–то и суть заклятия. Дом был расположен на виду и одновременно защищен ото всех, кто не знал адреса. Назвать местоположение дома и выдать его мог только Хранитель. Не зная адреса, Волдеморт со своими приспешниками могли хоть год кружить вокруг дома, но не увидели бы там ничего, даже загляни они в окно. Это очень сложная магия, Гарри, она лежит где–то между Трансфигурацией и Защитой, и она намного глубже и серьезнее, чем вам преподают в школе.

— И Хранитель может быть только один? — уточнил Саша.

— Да, разумеется. После того, как чары наложены на дом, в него могут войти только его обитатели или же Хранитель.

«Так вот почему Сириус перестал заглядывать к Поттерам», — подумал Саша, а вслух сказал:

— Но почему тогда все подумали, что нас предал Сириус Блэк? Ведь Хранителем был Петтигрю.

— Я беседовал об этом с Дамблдором. Дело в том, что тебя и твоих родителей защищало не только Заклятие Доверия, но и множество других чар, наложенные множеством человек.

— Мы были так важны? — вот тут Саша удивился.

— Да, Гарри, чрезвычайно важны. Точнее, важен был ты. О, не спрашивай почему, — быстро поднял он руки, предваряя вопрос, который уже вертелся у Саши на языке. — Я и сам не знаю, почему. Так сказал Дамблдор, а мы все просто выполняли его поручения.

«С таким же успехом Дамблдор мог бы приказать кидаться головой в навоз, — подумал Саша. — Неужели вы бы пошли и на это, вопреки здравому смыслу. Надо бы прояснить у Дамблдора эту часть вопроса. И, кстати, кто такие эти «Все», я у него тоже спрошу. Мимоходом».

— Ладно, предположим. Но все же, почему вы решили, что предатель — Блэк?

— Потому что это логически верно, Гарри, — Люпин поморщился, очевидно, тема была ему глубоко неприятна. — Ведь я рассуждал точно так же, как и ты: Блэк был самым близким другом Джеймса, он был твоим крестным, и наиболее логично было бы сделать Хранителем именно Блэка. Поэтому когда я узнал о том, что на дом будет наложено заклятие, я тут же подумал, что Хранителем будет Блэк. К сожалению, я был занят немного другими делами, поэтому возможности уточнить этот вопрос у меня не было. Да это было и не нужно, я был нечеловечески убежден, что именно Блэк — Хранитель. А потом грянула новость о предательстве. Я сложил два и два.

Тут Саша даже и поспорить не мог. Все казалось настолько простым и логичным, особенно для легковерных идеалистов, коими, очевидно, были эти таинственные «Все», о которых заикнулся Люпин. И, в принципе, их можно было понять. Предательство обычно приходит оттуда, откуда его меньше всего ждешь.

— Предательство, Гарри, обычно приходит оттуда, откуда меньше всего ждешь, — грустно сказал Люпин, дублируя Сашину последнюю мысль. Саша, в свою очередь, пожал плечами и отхлебнул из чашки чай.

— Так вы рады, что Блэк оказался невиновным? — спросил он, прищурившись. Люпин меланхолично помешивал чай и, казалось, вопроса не слышал. Поэтому когда он заговорил, Саша слегка вздрогнул.

— Рад ли я тому, что один из моих лучших друзей оказался невиновен в убийствах? Думаю, да, Гарри. Я рад, что Сириус непричастен к этому. Но Питер… Признаюсь, меня это страшит.

— Почему же? — Саша сложил локти на стол и отхлебнул еще чая.

— Мы дружили еще со школьной скамьи. Мы были не разлей вода, все четверо. Я, Сириус, Питер и твой отец, Джеймс.

Саша кивнул и сделал крайне заинтересованный вид, хотя, в принципе, он знал это. Что–то помнил, о чем–то догадался, но в общих чертах был в курсе происходившего в те годы.

— Сириус был из чистокровной семьи, знатной и богатой. Джеймс — баловень судьбы, любимый и единственный ребенок своих родителей. Ох, Гарри, какой же неконтролируемой силой они были, ты не представляешь.

— Как близнецы Уизли? — хмыкнул Саша.

— Да, достаточно емкое сравнение. Я же был болезненным и не думал, что меня примут в какую–то компанию. Но они стали со мной дружить.

— Так хорошо же, — Саша слегка вздернул бровь. — Так чего вы опасаетесь?

— Питер, — вздохнул Люпин и опустил глаза. — Петтигрю был всегда самым тихим, незаметным. Я мог бы ожидать такого от Сириуса — решил бы, что Блэковская кровь взяла свое. Я бы еще поверил, что Джеймс на такое пошел — мало ли, внедрение в стан Волдеморта. Но Питер… Питер не был похож на предателя. Никогда.

— То есть, вы не знаете, с какого момента Питер «сливал» вас Волдеморту? — Саша прищурился.

— Да, Гарри, именно. Питер всегда был таким тихим, практически незаметным, что невозможно точно сказать, в какой момент он начал сотрудничать с Волдемортом. И теперь я думаю, что смерти многих наших соратников могут быть и на его совести.

Саша и сам думал об этом. Он вспоминал тот день, когда видел Петтигрю в доме у Лили и Джеймса. Он говорил что–то о погибших людях, МакКиннонах, кажется, и весь дрожал. И теперь, после предположения Люпина, Саша подумал, что дрожать Питер мог и от осознания того, что они погибли именно по его вине. Давящее молчание затянулось. Люпин все так же помешивал чай, не сделав и глотка, а Саша грел руки о чашку. Наконец, чай окончательно остыл, и Саша выпил его одним глотком.

— Простите, профессор, что получился такой разговор, — он даже чувствовал себя виноватым.

— Гарри, я прекрасно все понимаю, — Люпин улыбнулся, вот только улыбка эта получилась какой–то грустной. — Тебе нужно это знать. Ты бы все равно узнал все это, рано или поздно.

— Думаю, вы правы. И я рад, что узнал это от вас, профессор. Еще раз извините.

Оставив Люпина наедине с чашкой и, судя по всему, тяжелыми думами, Саша бочком протиснулся в приоткрытую дверь и покинул кабинет Защиты от Темных Сил.