Александр Н. Жизнь в волшебном мире

Часть III. Глава 17. Чужие секреты

Начался новый семестр, и все потянулось своим чередом. Вернувшиеся в школу студенты оживленно обсуждали новости о невиновности Сириуса Блэка, о Петтигрю, который внезапно оказался живым, но больше всего радости принесла им весть о том, что оцепление дементоров снято. Но больше всего этим фактом был удовлетворен, конечно же, Саша. Он даже оформил подписку на «Ежедневный пророк», чтобы не проворонить тот счастливый момент, когда Сириус явится в Министерство и даст повторные показания. Каждый новый выпуск он разворачивал трясущимися от предвкушения руками, но, пролистав все по диагонали и не найдя там вожделенной статьи, отбрасывал газету прочь и мрачнел. Из всех студентов, кому доводилось наблюдать этот утренний ритуал, истинная природа вещей была понятна только Рону, Гермионе и Джинни, которую Саша сам посвятил в детали событий, произошедших за время ее отъезда из Хогвартса. Глядя на неизменную реакцию друга, Рон лишь опускал глаза — будто бы в том, что Сириус еще не посетил Министерство, могла быть его вина — Гермиона пожимала плечами, а Джинни, всегда занимавшая место рядом с Сашей, гладила его по руке, от чего Рон еще сильнее опускал глаза и крепче сжимал вилку. Так продолжалось около недели или даже полутора, пока в одно утро все не изменилось.

Саша проснулся невероятно бодрым, с четким ощущением того, что мир вокруг него прекрасен и удивителен. Это, несомненно, было прекрасно, но Саша сам удивился такому настроению, еще и с самого утра. Он достаточно быстро собрался и спустился на завтрак. Даже обнаруженная на столе овсянка с кусочками фруктов показалась ему не гадостью — а именно такое мнение о ней он высказывал раз за разом, питая стойкую нелюбовь к этому блюду еще с прошлой своей жизни. Гермиона и Джинни, пришедшие в Большой зал сразу следом за ним, поразились такому непривычному состоянию.

— Все нормально? — на всякий случай переспросила Джинни, усаживаясь за стол рядом с Сашей.

— О, да, лучше не бывает, — безмятежно улыбнулся он.

Гермиона нахмурилась, судя по всему, подозревая, что его опять подменили.

— Ты уверен? — уточнила она, пристально глядя на Сашу, будто пытаясь просверлить его взглядом.

— Совершенно, птичка, — кивнул он, — посмотри, как прекрасен мир вокруг тебя. Неужели это не повод хоть разок улыбнуться, а не сидеть букой?

Гермиона пожала плечами, но все же выдавила из себя жалкое подобие улыбки.

— Вот, так–то лучше, — удовлетворенно кивнул Саша, а Рон уставился на Гермиону так, словно видел ее впервые в жизни.

Над головами раздалось привычное уханье сов, и Саша не глядя поймал спикировавшую на него газету и с воодушевлением развернул ее. Прошло полминуты, прежде чем Большой Зал огласил его торжествующий вскрик.

— Есть, — Саша лихо махнул в воздухе кулаком и разложил газету на столе. Фотография Сириуса Блэка — прилично одетого, гладко выбритого, с аккуратно причесанными волосами — украшала передовицу «Пророка», а поперек фотографии плясали буквы, волшебным образом складывающиеся в слово «Оправдан», стилизованное под печать. Блэк улыбался и махал с волшебной фотографии, и Саша даже махнул ему в ответ, прежде чем успел сообразить, что Сириус его не видит. Бегло прочитав статью, Саша удовлетворенно кивнул, сложил газету и убрал ее в сумку.

— Ты не дал мне дочитать, — возмутилась Гермиона.

— А что там читать, птичка? Министерство признает поспешность выводов, извиняется перед благородным семейством Блэков, призывает общество принять Сириуса как одного из достойнейших людей, прочее в том же духе и — ай!

Вскрик был реакцией на то, что что–то болезненно ущипнуло Сашу за палец. Он повернул голову в поисках источника угрозы, и обнаружил сидящую около него сову, сжимавшую в клюве письмо.

— Наглая птица, — сварливо проговорил Саша и распечатал конверт. В следующий миг он почувствовал, как сердце забилось еще сильнее, а кровь в голове зашумела.

«Дорогой Гарри.

Надеюсь, ты уже читал «Ежедневный пророк» и знаешь, что я невиновен. Вчера я был полностью оправдан, и теперь могу с чистой совестью признаться: я твой крестный, Гарри, и мне очень жаль, что обстоятельства сложились таким образом, и я не смог поучаствовать в твоем воспитании. Это единственное, в чем я раскаиваюсь сильнее, чем в том, что не успел разоблачить Петтигрю раньше, чем он сдал твоих родителей Волдеморту. Я бы очень хотел встретиться с тобой, Гарри. Если ты готов принять крестного с таким тяжелым прошлым, сообщи мне дату вашей следующей вылазки в Хогсмид. Твой крестный, Сириус Блэк».

— Когда следующий поход в Хогсмид? — выдавил Саша, пытаясь сглотнуть комок из радостных воплей, который желал вырваться и разнестись по всему замку и его окрестностям.

— Зачем тебе? — Гермиона прищурилась.

— Просто. Когда следующий поход в Хогсмид? — по слогам переспросил Саша.

— На следующих выходных, а что? — удивительно, но ответил ему Рон. Саша ничего не сказал, лишь достал из сумки пергамент и принялся строчить ответ с невероятной скоростью, разбрызгивая вокруг чернила и протыкая бумагу в тех местах, где стояли точки. Джинни осторожно заглянула за плечо, и Саша даже не стал прикрывать письмо рукой — все равно он планировал все рассказать, поэтому не переживал за то, что кто–то прочитает это раньше времени. Дописав послание — при этом заляпав себя чернилами — он свернул его и прикрепил к лапе совы. Та довольно ухнула и вылетела прочь из зала.

— Сириус спрашивал, когда у нас вылазка в Хогсмид, — пояснил Саша, успокоившись. — Он теперь оправдан и очень хочет со мной встретиться.

Джинни, Рон и Гермиона понимающе кивнули и вернулись к своим тарелкам. Саше же от волнения кусок в горло не лез, но он все же сделал над собой усилие и прикончил свою тарелку овсянки, после чего одним глотком осушил свою чашку с какао и выжидающе уставился на Гермиону.

— У нас сейчас руны. Идешь?

— У Гермионы сейчас прорицания, — проворчал Рон.

— Я, — Грейнджер замялась. — Рон, я не пойду на прорицания. Я не могу. Этот предмет — я хочу сказать, он, конечно, полезен — но я от него отказываюсь. Передашь Трелони, что я больше не буду к ней ходить?

Рон от удивления пронес ложку мимо рта.

— Как это — не будешь? — тупо переспросил он.

— Наверное, ногами, — ехидно ухмыльнулся Саша. — Вот знаешь, Рон, бывает такое, что ты идешь — ногами, естественно — на какую–то встречу или занятие, и это автоматически подразумевает, что в это время ты больше никуда не идешь. Логика понятна?

— Но раньше же ходила, — стоял на своем Рон.

— А теперь не хочет, представь себе, — Саша развел руками, показывая, что тут он бессилен.

— Рон, Гермиона и так учит предметов больше, чем ты, — вклинилась Джинни. — И то, что она хочет отказаться от одного из них, вполне объяснимо. Скажи, вот ты устаешь?

— Да, я ужасно устаю, — кивнул Рон.

— Интересно, от чего, — съязвил Саша. — Скатывать домашку у меня и Гермионы, конечно, очень утомительно, но тяжелее всего, наверное, храпеть безмятежно, пока мы все дописываем. А, еще плюй–камни. Очень большая нагрузка.

— Ты ничего не понимаешь, — взвился Рон.

— А, ну разумеется, — протянул Саша и повернулся к Гермионе. — На руны идешь?

— Да, сейчас. Ты иди, я догоню, — закивала Грейнджер. Саша встал со своего места и направился к выходу из Большого Зала. В дверях он обернулся и увидел, что Грейнджер так и сидит на месте, что–то говоря Рону с самым что ни на есть извиняющимся видом.

— Идиотка, — Саша подавил в себе желание сплюнуть на каменный пол и вышел из Зала. Его ждала наука толкования рун, а это было на пару порядков логичнее, чем толкование Роновых перепадов настроения.

Гермиона догнала его уже в коридоре, ведущем к кабинету профессора Бабблинг, преподавателя рун.

— И почему ты перед ним оправдываешься? — Саша как будто продолжал оборвавшийся разговор. — Сначала из–за кота, теперь из–за прорицаний. То он доказывает, что ты на себя много нагрузила, теперь — когда наконец–то к тебе вернулись мозги и ты решила немного разгрузиться — он опять что–то имеет против.

— Ох, ну ты же знаешь Рона, — вздохнула Гермиона. — Он честно пытается быть лучше.

— Значит надо перестать пытаться. Потому что получается не ахти.

За разговором они дошли до кабинета рун и расселись по своим местам. Профессор Бабблинг уже стояла за кафедрой — невысокая полноватая женщина с большими глазами и всегда румяными щечками, она крутила палочку в непропорционально длинных пальцах. Саша как раз выложил на стол пергаменты и перья, когда прозвучал удар школьного колокола, возвещавший о начале занятия.

— Итак, дорогие мои, — начала профессор Бабблинг своим бархатным с хрипотцой голосом, — вы все славно потрудились на прошлой неделе, составив именные рунескрипты и расшифровав их значения. На этом мы пока что закончим изучение Старшего Футарка и познакомимся с рядом, который нам намного ближе — с Нортумбрийским рядом. Кто может рассказать что–то о Нортумбрийских рунах?

Гермиона вскинула руку и замерла.

— Да, мисс Грейнджер, — преподавательница улыбнулась.

— Рунический ряд из тридцати трех знаков, называемый также Нортумбрийским, возник в Англии на рубеже восьмого и девятого веков. К трем аттам Старшего Футарка добавился четвертый, который открывается руной «Ас». Иногда этот четвертый атт называют «аттом богов», посвященным богам скандинавского мира — асам. Руны этого атта ассоциируются с теми или иными деревьями, что говорит о кельтском его происхождении или, во всяком случае, о том, что, столкнувшись с друидами, мастера рун не избежали влияния кельтского учения. Расположение первых двадцати четырех знаков этого ряда совпадает с расположением рун Старшего Футарка, хотя названия их несколько изменены с точки зрения фонетики, что связано с влиянием староанглийского языка.

— Отлично, десять баллов Гриффиндору, — просияла Бабблинг. — А теперь нам с вами понадобится расширенный словарь рун, хотя бы по одному экземпляру на стол. В следующем году он войдет в рекомендованный список литературы, а пока что я попрошу мисс Грейнджер сходить в библиотеку и принести, — профессор на полминуты умолкла, подсчитывая, сколько экземпляров ей нужно, — двенадцать словарей.

— Профессор Бабблинг, — Гермиона выглядела испуганной, и Саша не мог понять, почему, — у меня болит нога. Подвернула на лестнице.

Саша ощутил тычок локтем в ребра, и сообразил, на что ему намекают.

— Давайте я схожу, — вскочил он со своего места.

— Благодарю, мистер Поттер. Двенадцать экземпляров «Расширенного словаря рун».

Саша кивнул и вышел из аудитории.

В библиотеке было светло и тихо. Кое–где за столами у стеллажей сидели ребята с шестого и седьмого курсов и писали, скрипя перьями. Мадам Пинс прохаживалась между рядами, следя за порядком, но в этом не было нужды: все были увлечены работой.

— Меня прислала профессор Бабблинг, — полушепотом проговорил Саша, стоило мадам Пинс подойти к нему. — двенадцать экземпляров «Расширенного словаря рун», на одно занятие.

Мадам Пинс кивнула и махнула рукой на один из шкафов. Саша немедленно направился туда. Шкаф действительно был уставлен разнообразными словарями, и вынуть из него двенадцать необходимых книг не составило труда. Он повел взглядом чуть вправо, и глаза его непроизвольно расширились. Чуть поодаль за столом сидела Грейнджер и что–то писала.

— Птичка, какими судьбами, — шепнул Саша над самым ее ухом, бесшумно преодолев расстояние до ее стола. Грейнджер вздрогнула и чуть не перевернула чернильницу.

— Гарри, — взгляд ее был умоляющим, — Гарри, пожалуйста, сделай вид, что ты меня не видел, а я тебе все объясню.

— Только честно, — Саша хитро прищурился, и Грейнджер съежилась под его взглядом.

— Честно, — шепнула она одними губами. Саша, удовлетворившись этим ответом, побрел прочь, а Гермиона, казалось, еще сильнее закопалась в свитки пергаментов.

До кабинета рун Саша дошел быстро, чему профессор Бабблинг весьма обрадовалась. Гермиона же, сидевшая на своем месте, посмотрела на него с самым виноватым видом.

— Ножка болит, говоришь? — издевательски шепнул Саша, усаживаясь рядом с ней. — Птичка подвернула крылышко, перебегая из библиотеки на руны быстрее меня? Или же это сестра–близнец?

— После урока, Гарри, — страдальчески прошептала Грейнджер, — я все объясню после урока.

— Да, ты уже говорила, — фыркнул Саша и раскрыл словарь, который профессор Бабблинг положила между ними. До конца занятия Гермиона просидела тихо, как мышь.

Стоило колоколу отбить конец занятия, как все потянулись к выходу. Саша собрал словари и понес их в библиотеку. Там второй Гермионы уже не обнаружилось, так что он быстро отдал книги мадам Пинс и отправился на следующее занятие, которым была трансфигурация. В кабинете МакГонагалл Грейнджер еще не было, так что Саша бросил сумку на стол и вышел в коридор, где оперся спиной о стену чуть поодаль от кабинета и стал ждать, скрестив руки на груди. Грейнджер показалась из–за поворота спустя какую–то минуту.

— Ну, — насмешливо выплюнул Саша, когда она подошла, — я жду объяснений.

— Гарри, это очень большая тайна. Если МакГонагалл узнает, что я проболталась хоть кому–то…

— Птичка, ты всерьез думаешь, что я побегу жаловаться нашему дорогому декану? — Саша кривовато ухмыльнулся. — К тому же, так нечестно: ты мой секрет знаешь, а я твой — нет.

— Ох, ну хорошо, — Гермиона вздохнула, доставая из–под мантии небольшой медальон на цепочке. — Это — маховик времени. МакГонагалл дала мне его, чтобы я могла посещать все занятия. Разрешение выдает Министерство Магии, и если бы ты только знал, каких трудов нам стоило убедить этих стариков, что я буду использовать его только для учебы.

— И что он делает? — Саша скептически покосился на медальон, который Гермиона уже торопливо прятала под мантию.

— Он перемещает назад во времени. Так я посещала несколько предметов одновременно. Просто забегала в уборную, и там поворачивала маховик. Так одна я шла на руны, а другая я — на прорицания.

— Так же склеиться можно. Это же за час в мозг поступает в два раза больше информации. Завязывала бы ты с этим баловством.

— Ну, вот, например, от прорицаний я уже отказалась. Но сегодня решила все равно повернуть маховик, чтобы во время рун успеть позаниматься еще делом Клювокрыла. А то мне вечером нужно дописывать доклад по маггловедению. Понимаешь, почему я отказалась идти за книгами? Если бы мадам Пинс увидела двоих Гермион, она бы подумала, что спятила.

— Это понятно. Но зачем тебе маггловедение? — Саша пожал плечами. — Этот предмет нужен тем, кто зажигалку в глаза не видел. Ты–то там что забыла?

— С магической точки зрения маггловская культура представляется совсем по–другому, — возразила Грейнджер.

— Птичка, — Саша вздохнул, — серьезно. Ты спокойно можешь ответить на любой вопрос программы седьмого курса по этому предмету. Зачем давать организму такую перегрузку? Ты вон, на ногах еле стоишь, а семестра прошло чуть. Это, конечно, не мое дело, решение принимать тебе. Но будь я на твоем месте, я бы отказался.

Гермиона понурила голову и побрела на Трансфигурацию, а Саша так бы и остался стоять в коридоре, если бы не удар колокола, приведший его в чувство. Выкинув из головы Грейнджер, ее расписание и маховик времени, Саша поплелся в кабинет.