Александр Н. и месть волшебного мира

Глава 17. Новый семестр

Гермиона вернулась в школу за день до конца семестра и тут же кинулась к Саше:

— Гарри, ты такой молодец!

— Ты о чем? — парень искренне не понимал причины восторгов подруги.

— Ну как же! «Великие волшебники: от начала времен до наших дней»! Там была огромная статья про Николаса Фламеля.

— Ну, понеслась, — обреченно выдохнул Саша, — и кто же это, если не секрет?

— Создатель философского камня!

Парень представил себе камень, размышляющий о тщетности бытия, и звонко хохотнул.

— Бесполезная штука, как по мне.

— Наоборот, очень даже полезная, — возмутилась Гермиона, — он превращает любой металл в золото!

— Бабло, дорогая моя, нужно не из камней добывать, а зарабатывать, — поучительно сказал Саша, — тогда ты реально понимаешь его ценность. А если ты можешь любую фигню в золотой слиток превратить, то очень скоро драгоценный металл потеряет для тебя смысл. Бездельник этот твой Фламель. Как он еще не помер от скуки?

— Ты издеваешься? — Гермиона вскипела. — С помощью философского камня можно приготовить эликсир жизни! Тот, кто его пьет, становится бессмертным!

— Тоже не оценил, — Александр пожал плечами. — Нафига быть бессмертным?

— Как это — нафига? Жить вечно! Это же так интересно!

— О, да, — саркастически ухмыльнулся парень, — очень интересно: смотреть, как стареют и умирают твои друзья, потом их дети, внуки, правнуки… А ты типа крутая, сидишь на куче золота и посвистываешь. Зашибись житуха, всегда о такой мечтал!

— Ну, можно с друзьями поделиться, — неуверенно сказала Гермиона.

— Ага, можно. И с друзьями, и с их детьми, и с их внуками, и с внуками их внуков. Подсадить на эту наркоту как можно больше народу и сшибать баблишечко вдобавок к существующей горе золота. Хотя, зачем бабло в таком мире? Ты ж крутая, из любого дерьма можешь золото создать. Что же ты получаешь по итогу, умница наша?

— А что я получаю?

— Нифиговое количество бессмертных людишек — раз. При этом обычные граждане, не «сидящие» на эликсире продолжают рождаться. И вся эта орда хочет кушать, одеваться, жить где–то, не так ли? Имеем истощение мировых ресурсов — два. И перенаселение планеты до кучи. Постоянная угроза твоей жизни — три. Умереть–то ты не можешь только от старости. Зато любой товарищ, которому не хватает на «дозу» твоего чудо–эликсира, может прийти к тебе с ножичком. «Чик» — и в конечном итоге ты оказываешься весьма смертной. И всем пофигу, ведь роль играет только тот, у кого камешек на руках.

— Ладно, предположим, с окружающими можно не делиться, — нехотя пробормотала Гермиона.

— Вернемся к первому варианту. Ты живешь, посвистывая на горе золота, а мимо тебя ходят правнуки твоих друзей и плюются злобой: «Вот, любимого прадедули — или прабабули — давно нет, а эта скотина ус*рается и живет. Еще и на горе бабла».

— Но ведь это не моя вина, я просто пью эликсир!

— Ага, вот только люди любят винить в собственных неудачах других, более успешных, граждан. Поэтому в смертности других будет виновато твое бессмертие, ты и твое золото. Опять же, ты по–прежнему не застрахована от дорогих гостей с ножичками.

— Я об этом не подумала, — голос Гермионы дрожал.

— Зайка, просто пойми: большое бабло — большие проблемы. Вечная жизнь — вечные проблемы. А кому это надо? По–моему, лучше прожить годков семьдесят и отъехать со спокойной совестью в окружении внуков–правнуков. Впрочем, на тему отъезжания можешь поговорить с сэром–пэром Николасом де Мимси–как–там-дальше. У него все–таки опыт.

— Но мне–то камень не нужен, мне интересно, почему Снейп за ним охотится!

— Ну, захотелось дядечке бабла на халявку, ты–то тут причем. Пусть парится счастливый обладатель камня, хотя лично я в его счастье сомневаюсь.

— Гарри, неужели ты не хочешь ему помочь?

— Ему помогает Дамблдор. С такой «крышей» я там явно лишний. К тому же, завтра начнется учеба, так что если я и хочу кому–то помочь, так это нашей сборной. Следующий матч судит Снейп. Есть у него камешек или нет, игра обещает быть горячей.

И впрямь, страсти перед матчем с Хаффлпаффом накалились до предела. Вуд просто зверствовал на тренировках, заставляя игроков тренироваться практически бесконечно, и в снег, и в дождь, и в туман. Капитан не ждал от Снейпа справедливого судейства, поэтому хотел, чтобы поводов придраться к команде не было. После одной из таких тренировок, грязный и мокрый Саша ввалился в гостиную вместе со всей командой и наткнулся на Гермиону и Рона.

— Тебе нельзя играть! — в один голос заявили друзья.

— Ух, какие командиры у меня объявились, — нервно сказал парень, — спасибо, ребят, мне Вуда с головой хватило.

— Ты не понимаешь! На прошлой игре Снейп уже попытался тебя убить, вдруг он напросился судить следующий матч, чтобы подобраться к тебе поближе?

— Гермиона, зайка, ты опять себе что–то накрутила, — Саша поморщился, — если бы Снейп действительно хотел меня убить, он мог это сделать уже сто раз. Так что, не заморачивайся. Я буду играть.

— Гарри, мы хотим тебе добра, — осторожно сказал Рон.

— Добро в вашем понимании — это нагоняй от МакГонагалл, избиение всем составом гриффиндорской команды и перманентная ненависть всего факультета? Спасибо, я вас тоже люблю.

— Гарри, но…

— Никаких «но», — отрезал Саша, — все, закрыли тему. Мне еще нужно переговорить с близнецами.

С этими словами парень прошел в дальний уголок гостиной, где сидели Фред, Джордж и Ли Джордан.

— Принесли? — тихо спросил Саша.

— Ага, — шепотом ответил Фред.

— Не представляю, как ты это провернешь, — добавил Джордж.

— Это уже детали. Что там, показывайте.

— Икотные конфеты, — Ли извлек из кармана пакетик, — от них икаешь практически весь день. В воде растворяются, я проверял.

— Спасибо. Что еще?

— Кусачая кружка, — Джорджа достал из сумки небольшую коробку. — Кусает того, кто попытается из нее отхлебнуть.

— Мило, — Саша усмехнулся. — Фред, о каком ты зелье говорил?

— Вот, держи, — второй близнец достал из кармана пару колбочек, — пришлось наврать мадам Помфри, что боюсь простудиться от столь долгих тренировок. Она назвала Вуда извергом, но зелья налила.

— Вот и чудненько, — парень пожал руки всем троим, — и постарайтесь не опоздать утром на завтрак.

На следующее утро Саша спустился в Большой зал раньше всех. Парень потратил две недели на изучение повадок Драко Малфоя, и теперь точно знал, где сидит его недруг, что он пьет и ест, как ведет себя за столом.

В зал постепенно стекались ученики. Саша накинул мантию–невидимку и прокрался к слизеринскому столу. Никто не заметил, как бутылка тыквенного сока, стоявшая перед местом Драко, исчезла на несколько секунд, а затем снова появилась. То же произошло и с чашкой. Когда в зале набралось много народу, в дверях показался Малфой со своей свитой. Он всегда приходил на завтрак чуть позже, чтобы расслабленной походкой пройти через толпу, позволяя Крэббу и Гойлу распихивать локтями более слабых детей. Парень сел на свое место и придвинул к себе тарелку с овсянкой. Кто–то из его дружков–охранников потянулся к бутылке сока, но тут же получил от блондина по рукам.

«Жадность фраера сгубила, Дракоша», — подумал Саша и поспешил прочь от недругов. Выйдя из зала, парень заскочил за ближайший уголок, снял мантию–невидимку, спрятал ее под свитер и вошел в зал с группой рэйвенкловцев. Парень быстро занял место возле Рона и уставился на Малфоя. Чуть дальше Фред, Джордж и Ли чуть ли не подпрыгивали от нетерпения.

Драко отодвинул от себя тарелку. Как в замедленном кино Саша наблюдал, как блондинчик берет чашку, наливает в нее напиток, как берется за ручку, отставляя бледный тонкий мизинец, как подносит чашку ко рту…

— А–а–а-а, мать твою! — крик манерного слизеринца эхом разнесся по Большому залу, сопровождаясь звоном бьющейся посуды.

— Минус пятнадцать очков, Малфой, — строго сказала проходившая мимо МакГонагалл. Это не было частью плана, но дополнение получилось довольно приятным.

— Профессор, меня чашка укусила, — прохныкал Драко.

МакГонагалл оставила его жалобу без ответа.

Малфой взял со стола другую чашку, налил в нее сок и опасливо поднес к губам. Укуса не последовало, и блондин осторожно отпил.

«Дзынь», — снова раздался звон бьющегося стекла.

— Малфой! — воскликнула МакГонагалл и вернулась к столу Слизерина. — Вы решили переколотить всю посуду в замке? Что на сей раз?

Драко покраснел и замотал головой.

— Мистер Малфой, если вы немедленно не скажете, в чем дело…

— Ик! — слизеринец икнул с такой силой, что его немного подбросило вверх. Из ушей парня повалил пар.

Из–за стола Гриффиндора раздался громкий хохот. Фред и Джордж просто покатывались со смеху, глядя на Малфоя, который беспрерывно икал, сопровождая каждое громкое «Ик» струйкой пара. Ли Джордан сполз куда–то под стол.

— Классно, — простонал Невилл, красный от смеха, — не знаю, кто его так наказал, но это заслуженно. Малфой на меня вчера какое–то заклятие наложил, у меня от него ноги склеились, я только прыгать мог. Гермиона меня еле расколдовала.

— Да ты что? — удивился Саша и посмотрел вслед Малфою, быстрым шагом направлявшегося к выходу. — Ну, тогда еще вот так. Конфундус.

Заклятие настигло Малфоя перед дверями. Икающий и выпускающий пар слизеринец заметался в проеме и в итоге впечатался лбом в косяк. Теперь уже смеялись и Гриффиндор, и Хаффлпафф, и Рэйвенкло, и даже некоторые слизеринцы со старших курсов захихикали.

— Дракоша, береги голову! — крикнул кто–то в спину мальчику, и Большой зал захлебнулся новой волной хохота.

Внезапно все звуки исчезли, а виски пронзила острая боль. Саша завертел головой, как будто пытаясь стряхнуть надвигающуюся мигрень. От этого боль стала только сильнее, а перед глазами все поплыло. Рука машинально сжала посильнее палочку.

— Протего, — прошипел Саша, наморщившись, — протего, протего, пожалуйста, что ж так хреново–то. Про–те–го.

Звук вернулся, картинка вокруг замедлилась и вскоре остановилась. Парень одуревшими глазами смотрел на окружающих. За преподавательским столом Саша заметил Снейпа, который смотрел в его сторону и подозрительно щурился. Парень зачем–то кивнул профессору зельеварения и быстро уткнулся в тарелку.