Алиса в Заиголье

Глава VII. Алиса — доброволец

И какое же там царило отчаяние! Какой у всех был расстроенный вид! Никогда в жизни Алиса не слышала столько стонов и стенаний, но больше всего её слух терзали голодный писк и скулёж малышей.

«Давно ли они тут сидят, бедняжки? — подумала она. — Наверное, умирают с голоду!»

Алиса осторожно пробиралась сквозь толпу, пытаясь найти местечко посвободней, и вот тут-то (когда она пыталась обойти Водяную Крысу, которая именно в этот момент вздумала отряхнуться от песка и, с неприязнью глянув на новенькую, сообщила: «Не вздумай называть меня Крысой, я Нутрия!») раздался голос, призывающий всех к молчанию. Подняв глаза, Алиса увидела фальшивого Мартовского Зайца, очевидно, весьма важную особу в здешних местах. Она сразу поняла, что Заяц — фальшивый, потому что это был совсем не тот Мартовский Заяц, с которым она имела честь быть знакомой, это во-первых, а во-вторых, он держал в одной лапке тарелку с макаронами, а в другой — бутылку кетчупа. Привстав же на цыпочки, она заметила, что задние лапы у него словно обтянуты белыми пуховыми носочками.

«Вот, значит, за кем я сломя голову бежала по Г-Головоломке», — сказала себе Алиса.

Шум тут же стих, и заяц заговорил с фальшивым немецким акцентом:

— Слушайте, что я вам скажу! Все мы тут заплутали… и очень устали… и очень хотим кушать… и всё это так и есть. Нам нужно найти план спасения, а пока мы его не нашли, давайте устроим соревнования! Согласны?

Ответ последовал незамедлительно. Со всех сторон раздалось: «Нет, нет!», «Никогда!» и «Ни в коем случае!»

— Принято единогласно, — кивнул фальшивый Мартовский Заяц с самодовольным видом. (И кто посмеет сказать, что нет?) — Однако не бывает Большого Спорта без Большого Приза победителю! — продолжал он. — Слушайте все: кто станет чемпионом, тот получит от меня макарон с кетчупом.

Услышав столь заманчивое предложение, звери тесно обступили Зайца, желая узнать правила.

— Состязаемся в трёх видах, — важно объявил он. — Первый — Подъем Температуры, второй — Толкование Смыслов и третий — Кросс по Неудобочитаемостям. Все готовы?

Раздались крики:

— Нет! Нет ещё!

— Вот и прекрасно! На старт, внимание: марш! скомандовал фальшивый Мартовский Заяц.

Звери и птицы приступили к состязаниям, и Алиса, глядя на сосредоточенные и напряженные мордочки спортсменов, не могла не смеяться; однако состояние тех, кто поднимал температуру, её серьезно встревожило: кое у кого глаза вылезали из орбит, а иные как-то болезненно побагровели. Потом ей показалось (а может быть, и показалось, что показалось), будто мадам Кенгуру, её соседка, перескочила через такую Неудобочитаемость:

«Постижение есть соотнесение определенного блока идей с группой или последовательностью событий либо явлений, имеющих причинно-следственные связи с тем, что возможно или необходимо постигнуть посредством уточнения и расширения подобного соотнесения: такое постижение посредством анализа причинно-следственных связей в группе или последовательности в их развитии дает возможность разумному существу через одно событие или явление либо через группу определенных событий или явлений предсказывать возникновение других родственных либо неродственных групп, событий или явлений».

— А ну-ка, держись за меня, — сказала добродушная мадам Кенгуру, благополучно приземлившись по другую сторону Неудобочитаемости и протянув Алисе лапу. — Похоже, сейчас откроется новая страница — это может оказаться весьма опасным для столь юного существа. Ты крепко держишься, дитя моё? Алле-оп! Ву-аля! — закончила Кенгуру, немного запыхавшись.

Что-то, кажется, произошло, но что именно, Алиса не вполне понимала. Такое впечатление, будто огромный белый прямоугольник воздвигся перед ней, а затем — впоследствии она рассказывала сестре об этом так «знаешь, будто перед тобою меловой утёс… или ещё — будто водопад, и ты, как лосось, взлетаешь вверх по нему… и на душе так радостно! Зато когда приземляешься в начале следующей страницы цела и невредима, то радуешься от души!»

— Итак, дорогая моя, — сказала мадам Кенгуру, отдышавшись, — очень было приятно познакомиться с тобой, но нам пора вернуться к нашим состязаниям. Кстати, а ты участвуешь?

— Я? — фыркнула Алиса. — Да я в жизни не видела ничего более бестолкового!

— А, понимаю, ты в команде Толкователей! — одобрительно кивнула Кенгуру. — Позволь мне пожелать тебе удачи, дитя моё, на выбранном тобой поприще. — И вдруг закричала: — Да перестанешь ты ёрзать, в конце концов!

— Прошу прощения! — Алиса растерялась, она вроде совсем и не ёрзала.

— Ах, это не тебе, дорогая, — успокоила её Кенгуру, дружелюбно похлопав по голове. — Это я своим малышам. Вот, смотри. — И она приоткрыла на животе просторный мешок, из которого на Алису уставились большие круглые глаза двух кенгурят. — Эти милые малютки становятся такими непоседами, когда остаются дома одни. Меня это крайне утомляет!

— Мамочка, а когда нам дадут поесть? — закричал один из кенгурят.

— Тише, Монморенси! — отвечала Кенгуру. — Мама пытается выиграть для всех нас макароны с кетчупом.

— Не люблю макарон с кетчупом! — сказал другой малыш, и Алиса подумала: «Какая неблагодарность!»

— А ты вспомни обо всех несчастных голодных кенгурятах в Австралии — и, вот увидишь, тебе сразу полюбятся макароны даже без кетчупа! — урезонила его мудрая мамаша. Затем, кивнув Алисе на прощанье, она ускакала в поисках новых Неудобочитаемостей.

Спортивные страсти кипели уже не менее четверти часа, когда фальшивый Мартовский Заяц вдруг скомандовал:

— Замри! — И все замерли, после чего повалились наземь, тяжело дыша и не в силах пошевелиться.

Определить чемпиона было не так-то просто: соревнования проводились в трёх видах, а участников набралось столько, что судить о достижениях каждого в такой толпе было попросту невозможно. В конце концов Заяц выбрал очень высокую и очень тощую Гагару, которой удалось поднять свою температуру до 45 градусов по Цельсию. Под приветственные крики она выступила вперёд, и ей был вручён Большой Приз — длинная макаронина, которую чемпионка, застонав от удовольствие немедленно заглотила, затем, широко раскрыв клюв, вылила себе в горло добрую порцию кетчупа, отчего сразу приобрела такой цвет — помидора с перцем, — какого у Гагар не бывает. («Разве что в книжке „Раскрась Сам“, — подумала Алиса, — и должно быть, температура у неб ползёт всё выше и выше!»)

— А теперь, братья и сёстры, продолжим, — сказал фальшивый Заяц. — Достойным продолжением столь волнующих состязаний я считаю хорошую загадку — то есть такую хитрую, такую чертовски трудную загадку, какую никто из вас никогда не отгадает!

Алиса любила загадки, хотя и предпочитала не столь трудные, и поэтому, когда все наконец расселись по местам и Заяц стал загадывать, она тоже навострила уши, тем более что загадка была в стихах, которые показались Алисе очень знакомыми:

Рот у фальшивого Зайца растянулся до ушей — так он был доволен.

— Вот вам загадка! Её вам хватит надолго! Ну, какие будут предположения? — прокричал он таким ликующим голосом, что сразу стало ясно: в ближайшие полгода он не ждёт не только отгадки, но и мало-мальской догадки.

Пленники Г-Головоломки и вправду словно забыли о своём безвыходном положении, погрузившись в размышления.

Однако не прошло и минуты, как Алиса подняла руку.

— Да, милочка? — И фальшивый Мартовский Заяц фальшиво улыбнулся, словно желая сказать: «Это всего-навсего ребёнок — чего с него взять, пусть побалуется!»

— Ну, — неуверенно начала Алиса, — мне совершенно ясно… (Столь весёлому началу улыбнулся уже не только Заяц, но и все прочие, а некоторые неоперившиеся птенцы даже захихикали.) ясно, что те двое, которых матрос встретил на улице, это и были Дэльфин с Цирюльником, просто, понимаете, он сперва посмотрел на второго, а на первого посмотрел во вторую очередь…

Снисходительная улыбка тут же сползла с лица Зайца, и наступила мёртвая тишина. Все снова задумались. А потом, когда даже самые последние тугодумы, обдумав ответ Алисы, признали его правильным, все-все, как по команде, повернули головы в её сторону и с такой гадливостью посмотрели на неё, что она сразу пожалела о своей догадливости.

— Ух! Такой задачки хватило бы часа на три, не меньше, — досадовал старый Филин, — и вот вам пожалуйста, она взяла да с бухты-барахты разгрызла всё в два счёта, жадюга!

— Некоторых хлебом не корми, дай только что-нибудь испортить! — проворчал Страус, вытаскивая голову из песка.

— Как можно испортить загадку разгадкой? спросили сбитая с толку Алиса. — Ведь загадка на то и загадка, чтобы её разгадать?

— Ух, только о себе и думаешь! А нам-то что теперь делать? Опять размышлять лишь о хлебе насущном? — ответил Филин и сердито ухнул на Алису.

— Тихо! Тихо! — вдруг прокричал фальшивый Заяц. — Сейчас вы забудете о голоде — я кое-что придумал. Пусть Водяная Крыса нам споёт. Всем известно, поёт она так, что даже Барышне-Все-знайке (Алиса густо покраснела) не удастся испортить ей песню! Попросим!

— Во-первых, попрошу зарубить на носу, что я Нутрия, — выйдя вперёд, обратилась к публике Водяная Крыса. — А во-вторых, в моей песне поётся тоже о Нутрии. Однако не до́лжно впадать в заблужденье, полагая, что та Нутрия — это я. Нет, это, можно сказать, измышленная Нутрия, платоновский идеал Нутрии, самая суть Нутрии, Нутряная Нутрия. Ну а ещё там есть некто Крот по кличке Мастер, — добавила она с гораздо меньшим энтузиазмом. Потом начала:

— Благодарю вас, — прервал её фальшивый Мартовский Заяц, — достаточно! Это не совсем то!

Водяная Крыса пробралась на свое место, бормоча:

— Эх-эх, они так и не поняли моей песни! Я хотела сказать: «Сам строй, коль тебе приспичило, а я тебе не помощница».

Она была так огорчена, что Алисе захотелось её утешить:

— Мне ваша песня показалась совершенно очаровательной и прекрасно спетой.

— Как это мило с твоей стороны, — поблагодарила Нутрия. — Тебе, наверное, хотелось бы получить мой нутрограф?

— Ах, разумеется, благодарю вас… — тянула Алиса, соображая, что за штуку ей предлагают, и, сообразив, сказала: — Это для меня великая честь. Но, к сожалению, при мне нет ни пера, ни альбома.

— Ну, не расстраивайся, — махнула лапой Нутрия. — Я всё равно писать не умею.

Решив, что разумней будет переменить тему, Алиса пожаловалась:

— Мне кажется, вместо глупых соревнований лучше было бы всем миром поискать выход.

— Эх-эх, — отвечала Водяная Крыса, — выход-то известно где, да только неизвестно, есть ли выход из этого выхода, а если и есть, то — куда.

— Я так и знала, что выход есть! — вскричала Алиса. — Где он?

— А ты оглянись — как раз позади тебя большущая дыра в земле. — (Алиса быстренько сделала шаг вперёд, поскольку оказалось, что стоит она на самом краю.) — Насчёт сей дыры существует два Учения, — продолжала Водяная Крыса, приняв глубокомысленный вид. — Одно Учение толкует дыру как нору, которая в конце концов приведёт к выходу, если, конечно, лезть по ней достаточно долго. Другое истолковывает дыру как дыру, которая вообще никуда не ведёт, а просто тянется и тянется до самой бесконечности. Однако поскольку никто никогда из этой норы не вылезал, то никто и не знает, какое из Учений истинно.

— Чтобы решить эту проблему, нужен всего-навсего кто-то, кто захочет это проверить. Я хочу сказать, что нужен доброволец, — заметила Алиса, заглядывая в дыру, такую тёмную, что в ней ничего не было видно, кроме непроглядной тьмы.

— Ты хочешь сказать, что ты и есть доброволец? — разволновалась Нутрия.

— Нет, я хочу… — попыталась ответить Алиса. — Я хотела… — Но сказать то, что она хотела сказать, ей не дали — разговор услышали, вокруг раздались крики:

— Доброволец! Доброволец! Девчонка хочет быть добровольцем!

— Да нет же, — пыталась объяснить Алиса, — я только сказала, что если кто-нибудь когда-нибудь…

Но всё было напрасно, крики нарастали: теперь уже все твердили это слово. Толпа устремилась к Алисе, застя белый свет, оттесняя её всё ближе и ближе к дыре; Алису подталкивали и подпихивали до тех пор, пока она с громким криком не провалилась в непроглядную тьму. Так Алиса стала добровольцем.

Последнее, что она увидела, была голова Водяной Крысы на фоне неба, потом всё исчезло.

Она летела вглубь, но одновременно как бы и вдоль: «Как будто я падала не вниз, а вбок!» Туннель был неширокий — стенок видеть Алиса не могла, но чувствовала их совсем рядом и ухитрялась лететь так ловко, что ни разу их не коснулась. Был только один момент, когда она как-то неудачно изогнулась и неизбежно должна была удариться о стену, но стена (во всяком случае, так почудилось Алисе) чуть-чуть подвинулась — «ну совсем как живая»!

После нескольких минут такого передвижения Алиса решила, что Учение о Туннеле в Бесконечность — истинно.

— Что вы знаете о Бесконечности, сударыня? — глубокомысленно обратилась она к себе самой и ответила: — Я знаю, сударь, что она похожа на восьмерку, которая так притомилась, что легла на бок и решила немного вздремнуть. И ещё, если я не ошибаюсь, там пересекаются параллельные? Вот, наверное, странное зрелище! Интересно, как они приветствуют друг друга после стольких лет, проведённых врозь? Люди обычно говорят: «Ах, как тесен мир!», но там это не годится. Там, наоборот, следовало бы сказать: «Ах, как обширен мир, не правда ли? Просто невозможно не встретиться!»

Тут Алиса (всё равно заняться ей было нечем) стала воображать, как Первая Параллельная приветствует Вторую словами:

— Ба, какая нежданная встреча!

На что Вторая отвечает:

— Ах, в последний раз мы виделись, кажется, на сто тридцать восьмой странице потрепанной «Геометрии» издания тысяча восемьсот шестьдесят пятого года. Помните, как мы шли по сторонам ветхого Параллелограмма с потёртыми углами?

А Первая в ответ:

— Время от времени мы издали раскланивались, но никогда не сближались, однако и не отдалялись друг от друга! Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день мы встретимся вот так, лицом к лицу!

«Ну конечно, так оно и есть, — крутилось в голове у Алисы, — там, в Бесконечности, куда я, может быть, скоро попаду, все числа отменяются, а вместе с ними и таблица умножения — вот радость-то! — не будет ни складывания, ни вычитывания, ни разделения. А значит, времени тоже не будет, и стало быть, ни тебе завтраков, ни обедов, ни чая, ни времён года, и никто не повзрослеет, все останутся в своём возрасте. Здорово, конечно, да только мне бы хотелось успеть ещё чуточку повзрослеть. Но…» — но тут эхо вернуло ей это «НО», и при этом выросшее и растянувшееся за счёт умножившихся О, которые выстроились О-в-О и образовали свой собственный туннель: «НООООООООО!»

— Интересно, сколько получится, если ноль помножить на ноль, а потом ещё на ноль и так много-много раз? — сказала Алиса, и тут же ясно представила, как бы это выглядело на бумаге: 0×0×0×0×0×0…=? — Вот что я буду кричать, когда в следующий раз мне велят отправляться в постель прежде, чем я наиграюсь, и у них слов не найдётся, чтобы мне возразить, потому что я буду кричать цифрами, и…

Тут Алиса замолчала, потому что в конце туннеля появился свет, пятнышко становилось всё больше и больше, пока Алисе не показалось, что сейчас оно в неё врежется, и в тот же миг она вырвалась на волю.