Алиса в Заиголье

Глава VIII. Очередная

Алиса вылетела из туннеля, как ракета, на секунду зависла в воздухе и шлёпнулась на землю — цела и невредима. Она ещё не успела ни отдышаться, ни отряхнуться, а рядом уже кто-то завопил, и голос ей показался очень знакомым:

— Эй, барышня! Ты куда это лезешь без очереди?

Второй голос, тоже удивительно знакомый, вторил первому и был не менее злым:

— Ишь какая! Думает, коль свалилась на наши головы прямо с неба, стало быть, заслужила особого благоволения! Не так-то всё просто!

А первый голос заключил:

— Ежели ей позволить, другие тоже захотят!

Наконец, поднявшись на ноги, Алиса поняла, что угодила в самую середку недлинной очереди, и вот что удивительно — умудрилась вклиниться как раз между Чёрной и Белой Королевами, с которыми имела дело в Зазеркалье.

— Если тогда они мне приснились — а я в этом совершенно уверена, — как же теперь они оказались тут?

Алиса так удивилась, что поначалу забыла, что общение с королевскими особами требует соблюдения целой кучи правил.

— Что вы здесь делаете? — воскликнула она и, чтобы Королевы не обиделись, поспешила добавить «ваши величества».

Однако обе королевские особы, не ответив ни слова, так надменно воззрились на неё, словно хотели сказать: «Если никто ничего не имеет против, то и мы не в обиде».

— Неужели вы меня не помните? — Алиса одарила улыбкой каждую по очереди. — Я Алиса. Мы встречались на Восьмой линии в Зазеркалье, потому что я сама стала там королевой и пригласила вас к себе на званый обед… то есть, — поправилась она, — это вы пригласили друг дружку, и мы замечательно провели время.

Королевы промолчали, но Чёрная кивнула головой в знак согласия, а Белая дружески улыбнулась.

— Как я рада, что вы помните! — воскликнула Алиса (она не раз задавалась вопросом: те, кто ей приснился, помнят ли они её сон так же, как помнит она сама?).

— Ничего подобного! — разверзла уста Чёрная Королева.

— Но вы же сами кивнули в знак… — начала Алиса.

— Ничуть не бывало! — отвечала Чёрная Королева. — Я не исключаю того, что моя голова могла совершить качательное движение вперед и назад в вертикальной плоскости, однако я никак не могу согласиться с тем, что это называется «кивнула».

— Полагаю, что ты полагаешь, будто я улыбнулась! — вскричала Белая Королева. — Удивительное дело! Стоит бедной Королеве позволить себе изогнуть губы наподобие полумесяца рожками вверх и чуть-чуть показать зубы, и всякий встречный-поперечный («В особенности поперечный!» — вставила Чёрная Королева) норовит обвинить её в улыбке!

— Какая бесстыдная клевета! — подхватила Чёрная Королева. — За всё время, что я с вами знакома, вы улыбнулись всего лишь раз, и должна сказать, принесли по этому поводу такую кучу извинений, что их просто некуда было девать.

Алиса решила, что не стоит пререкаться, и, воспользовавшись паузой в их разговоре, попыталась узнать, что это за очередь. Насколько она могла понять, очередь выстроилась между двумя маленькими деревянными домиками-близнецами с островерхими крышами и окошками — по одному на брата — в виде буквы «П» со скругленными углами. Больше всего эти домики походили на очень большие собачьи конуры. Алиса и Королевы стояли как раз в середине очереди.

Надеясь, что Чёрная Королева немного успокоилась, Алиса вежливо обратилась к ней:

— Вы давно здесь стоите?

— Невежливый вопрос! — получила она в ответ.

— Не вижу в нём ничего невежливого, — рассердилась Алиса.

— А по-моему, ответ на этот невежливый вопрос известен каждому невежде. — И Чёрная Королева помотала головой, возмущенная невежеством Алисы.

— Вспомните, дорогая, — заметила Белая Королева, изобразив на лице безутешную печаль, — она же еще совсем дитя.

И тогда Чёрная Королева снизошла до объяснений:

— Видишь ли, деточка, мы с её Белым Величеством стояли на руках, и каждая держала на кончике носа длиннющий шест с флагом. Но тут появилась ты. Тогда мы закричали друг другу: «Ведите себя по-человечески!» И вот тебе пожалуйста — мы, как ни в чём не бывало, спокойненько стоим в очереди. Так уж повелось: только ты появляешься в каком-нибудь неизвестном месте, как обитатели оного места тут же бросают свои обычные дела и начинают заниматься всякой чепухой — чтобы зря не пугать чужака. А когда ты исчезаешь, они, само собой, берутся за старое. Надеюсь, это тебе известно?

— Не-а, — задумчиво проговорила Алиса, — хотя иногда мне такое чудилось — например, когда я проезжала через незнакомый город или деревню.

— Ну вот, теперь будешь знать, раз уж тебе сказали, — бросила Белая, и обе Королевы принялись шептаться, с язвительными улыбочками поглядывая на Алису.

Она же, сами понимаете, не стала церемониться:

— А шептаться в обществе — неприлично!

— И кто же тут шепчется, позвольте узнать? — спросила Белая Королева с невинным видом.

— Вы, конечно.

— Я? Шепчусь? Только потому, что я понизила голос до чуть слышного шипения! — возмутилась Белая Королева. — Нет, меня никогда ещё так не оскорбляли!

— Ах, пожалуйста, не надо, ваше величество, — взмолилась Алиса, увидев, что Белая Королева так почернела от ярости, что её стало почти не отличить от Чёрной, — не сердитесь. Королеве нельзя терять терпения…

Белая Королева прервала её:

— Я никогда не теряю терпения — с тех пор, как посадила его на хорошенькую цепочку и прицепила к юбке. Хотя, — добавила она задумчиво, — раньше постоянно теряла.

— Вот именно! — поддакнула Чёрная Королева. — То — терпение, то — перчатки! То одно, то другое, а то — и то, и другое вместе! Понимаешь, когда она теряла терпение, она теряла перчатки, а когда теряла перчатки — теряла терпение! Этой цепочкой она обзавелась по моему совету.

— Понятно, — протянула Алиса, которой очень хотелось поглядеть на терпение Белой Королевы, только вот она не знала, прилично ли это.

Между тем очередь подвигалась, до окошка осталось всего ничего, и чтобы не думать о королевском терпении, она сказала:

— Я чуть не забыла спросить — за чем вы тут стоите?

— Об этом, разумеется, я понятия не имею, — беспечно ответила Белая Королева. — Отсюда ещё не видно, что там.

«Ну, это мы скоро увидим, — сказала себе Алиса, — потому что очередь Королев — следующая».

Однако не успел предыдущий отойти от окошка, как оно захлопнулось и в нём появилась табличка: «ЗАКРЫТО! ОБРАТИТЕСЬ В ОКНО НАПРОТИВ». Очередь быстренько развернулась, и Алиса с Королевами оказалась в самом хвосте.

— Так нечестно! — обиделась Алиса. — Теперь нам придется стоять ужасно долго!

К её удивлению, обе Королевы, обычно такие раздражительные, приняли всё произошедшее как нечто само собой разумеющееся.

— Сразу видно: у тебя нет опыта стояния в очередях, — только и заметила Чёрная Королева.

— У меня дома, — осмелилась сказать Алиса, — очередь движется только в одном направлении.

— Зачем же так бездарно использовать хорошую очередь! — воскликнула Чёрная Королева. — Получается что-то вроде лестницы, по которой подняться можно, а спуститься нет.

— Или вроде книги, которую можно читать только слева направо, а справа налево нельзя, — добавила Белая Королева.

Алиса хотела сообщить, что все известные ей книги именно так и устроены, но передумала. Наступило молчание. Однако скоро сама же Алиса нарушила его, решив, что погода — совершенно безопасный предмет для разговора:

— Сегодня прекрасная погода, не так ли?

— Для декабря — да, — откликнулась Чёрная Королева.

— Значит, и здесь тоже декабрь! — обрадовалась Алиса. — А я вот не знала.

— Понятия не имею, что означает твоё «тоже», — проговорила Чёрная Королева, — но, разумеется, сейчас не декабрь! Где это видано — такое небо и такое солнце в декабре?

— Но ведь вы сами сказали, что для декабря погода хорошая, — опешила Алиса.

— А разве это не так? — пожала плечами Чёрная Королева. — Но сейчас август, и для августа в этой погоде нет ничего необыкновенного.

Разговаривать с Королевами — занятие крайне утомительное, и всё-таки Алиса была довольна: ей удалось узнать, какой сейчас месяц, а об этом, полагала она, каждому человеку знать совершенно необходимо. Однако лишний раз попасть впросак, беседуя с Королевами, не хотелось, и она молчала, глядя на обеих с полуулыбкой, которая может значить всё, что угодно, или ничего вообще.

Наконец они дошли до противоположного окошка, но едва вытянули шеи, чтобы разглядеть, чем там торгуют, как и оно со стуком захлопнулось и в нём появилась точно такая же табличка: «ЗАКРЫТО! ОБРАТИТЕСЬ В ОКНО НАПРОТИВ». Конечно, очёредь снова развернулась.

— Нет, это уже слишком! — воскликнула Алиса; она, конечно, была хорошо воспитанная девочка, но потерять терпение может всякий, не только Королева. — Опять я в самом хвосте!

Чёрная Королева отнеслась к случившемуся с той же стойкостью, что и в первый раз.

— Знаешь ли ты алфавит, дитя моё? — спросила она с кривой ухмылкой.

— Кажется, знаю, — осторожно ответила Алиса.

— А не кажется ли тебе, что Я всегда стоит в конце!

Тут обе Королевы пронзительно захихикали, и с ними случился такой припадок смеха, что они припали друг к другу, чтобы не упасть.

— Эта шутка совсем не смешная, — фыркнула Алиса, даже не улыбнувшись.

Чёрная КЪролева так вознегодовала, что у нее начал срываться голос:

— Что? Шутка? Да если б я хоть на миг поверила, что я по… по… (от возмущенья она стала заикаться)…шутила, я бы немедля прополоскала рот водой с мылом!

— Совершенно верно, — добавила Белая Королева, — с наилучшим импортным мылом.

— Прошу прощения, — решила не сдаваться Алиса, — но мне показалось, что вы именно пошутили.

Королевы обменялись взглядами: Белая вздохнула, а Чёрная мрачно заметила:

— Этому дерзкому созданию ещё многому следует научиться, прежде чем вступать в разговоры с теми, кто старше и лучше её! Это как в старом детском стишке — помните, дорогая:

— Истинно, истинно, — вскричала Белая Королева, заламывая руки, — это прямо про неё!

— Но я никогда не слышала такого детского стишка, — сказала Алиса.

— Просто тебя учили простым, а не королевским детским стишкам, — объяснила Чёрная Королева. — Это стихотворение на Встречу Их Величеств.

— Бедное, бедное дитя! — вздохнула Белая Королева. — При таком воспитании стоит ли удивляться её неотёсанности и невежеству? Увы, так всегда бывает!

— А теперь просим нас извинить, — сказала Чёрная Королева, — делу — время, потехе — час.

А дело вот в чём: Королевы так увлеклись, перемывая Алисе косточки, что не заметили, как очередь покупателей (если только это были и в самом деле покупатели) становилась всё короче и короче, пока в ней не остались трое — две Королевы и Алиса. Самое странное, что окошко на этот раз не закрылось, и Чёрная Королева принялась яростно торговаться в кем-то по ту сторону прилавка. Увы! Как ни старалась Алиса, как ни вставала на цыпочки, как ни заглядывала через плечи Королев, ей ничего не удалось ни выяснить, ни разглядеть, тем более что прилавок постепенно загромождался свертками всякого рода: большими квадратными, маленькими продолговатыми и среднего размера.

Наконец их величества отошли от прилавка, нагруженные так, что поверх поклажи были видны лишь зубцы их корон. Они радостно засеменили прочь, но Чёрная Королева, обернувшись, сказала на прощанье:

— Запомни, дитя моё! Всегда ставь все точки над Ё, закорючку над Й да не забывай о хвостах у Щ и Ц, а прочие буквы сами о себе позаботятся!

Не успела Алиса оборотиться к окошку, как оно опять захлоннулось, и в нём появилась та же табличка.

— Вот так так! — воскликнула Алиса. — Что это за лавка, которая поминутно закрывается?

Тем не менее она покорно направилась к противоположному окошку, но едва подошла, оно тоже закрылось.

«Это они нарочно делают», — подумала Алиса и поспешила обратно, к первому, которое захлопнулось прямо у неё перед носом… потом ко второму… обратно к первому… ко второму… к первому… всё быстрее и быстрее, и хлопки закрывающихся окошек были похожи на звук, который Алиса слышала в фотоателье, когда в большой деревянный фотоаппарат вставляли кассету с пластиной.

— Ну и пусть, — сказала бедная Алиса, совершенно запыхавшись от беготни, — если они мне ничего не хотят продавать, я в свою очередь ничего не стану у них покупать.

— Здрасьте, д’рагая моя, чем могу служить? — послышался голосок, такой тихий, такой слабый, словно долетал издалека, однако Алиса вздрогнула, будто ей завопили прямо в ухо, подняла глаза и, к своему великому удивлению, обнаружила, что стоит перед открытым окошком, а там, внутри, никого и ничего нет; голос же, когда он вновь зазвучал, исходил откуда-то снизу, как бы из глубины.

Справившись с первым удивлением, Алиса решила сразу разобраться, в чем тут дело.

— Что-то я не вижу… — начала она.

— Пр’стите, — последовал ответ, — очков у нас нет!

— Но я не понимаю…

— Т’лковых словарей тоже!

— Не будете ли вы так любезны, — проговорила Алиса самым учтивым тоном, — сообщить мне, что у вас есть?

— Всё, что сердц’угодно, — мечтательно отозвался голос.

— В таком случае, — осмелилась Алиса, — я купила бы то же, что и Чёрная Королева.

— Ах, эт’всё у нас законч’лось! — откликнулся голосок. — Сегодн’это польз’валось таким спросом!

— А нельзя ли…

— Можно! Но тольк’через неделю. Оч’нь много з’казов.

— Ну тогда, есть ли у вас…

— Боюсь, что нет. И не скоро п’явится. Ах, какое невезенье, не правд’ли?

Алиса задумалась.

— А как насчёт… — начала она.

— Никак! — возмутился голос. — Больш’я этим не торгую п’сле того, как один п’купатель им п’да-вился. Стал красным, как рак.

Алиса пришла в полное отчаянье. Она уже была готова купить все, что угодно, лишь бы это можно было унести с собой. Вдруг она вспомнила: обычно такие лавочки, кроме всего прочего, торгуют почтовыми конвертами и марками. И вот, набрав побольше воздуху, она на одном дыханье протараторила так, что все слова слились в одно:

— Мнебыоченьхотелоськупитьпочтовуюмаркупожалуйста!

— Ах, конечно, д’рагая, — промурлыкал голос, — п’нятно, что вы ж’лаете п’слать письмо домой, а для этого нужна Марка — больше всего г’дится муж’ственное М или одно из этих изящных 3. Они очень популярны, эти 3. Х’тите, я заверну вам 3? Однако я должна вас предупредить на случай, если это п’дарок: с него трудно будет снять ценник.

— Нет, благодарю вас, — сказала Алиса, хотя ей стало любопытно, на что будет похожа марка в обёрточной бумаге.

— Как ж’лаете, — продолжал голос. — Но, может быть, вы хотите, чтобы п’купку доставили на дом?

— Нет, нет, — ответила Алиса, изо всех сил стараясь не рассмеяться, — я просто возьму её с собой.

— Ах, что значит быть м’ладой и в’сёлой! — вздохнул голос. — Ах, а моё время ещё не пришло!

— Боюсь, я не совсем вас поняла.

— Ну, д’рагая моя, если бы вы з’глянули в окошко, вы бы увидели, что́ я такое, то есть во что я, бывшая гус’ница, превратилась.

Алиса, не теряя времени, заглянула, но в темноте сумела разглядеть лишь круглую табуретку и на ней какой-то чёрный и словно вощёный шар. Сперва она не поняла, что это такое. Потом все же сообразила и воскликнула:

— Ну, конечно же, вы — куколка, верно? («Ничего удивительного, что голос звучит словно издалека», — подумала она.)

— Я предпоч’таю слово «хризалида» — оно звучит не так фамильярно. Нам, гус’ницам, видите ли, — продолжал голос, всё менее отчётливо выговаривая слова, — единственным во всей природе дано такое право: вначале мы пр’живаем старость, а уж потом, умудренные оп’том жизни, пользуемся юностью во всей её красе. И у меня такое’щущение… — (Здесь голос стал ломаться.) —…у меня с’верйшнно отчетливое’щущение… что юность моя уже рядом!

Не успев закончить свою речь, хризалида-куколка начала вскрываться изнутри («Как гирлянда из флажков на Рождество, когда её достают из обёртки», — подумала Алиса), и на свет появилась бабочка необыкновенной красоты и изящества. (Совсем как большая, ярко раскрашенная буквица в начале любимой Алисиной сказки: «Жили-были три королевича…») Несколько неуверенно бабочка-буквица вылетела в окошко, потом, оказавшись на воле, легко вспорхнула ввысь, и Алиса напоследок услышала серебристо-звонкий детский голосок:

— Не забудь свою почтовую марку!