Алмаз моей мечты

Глава 18

Затворническая жизнь продлилась до обеда следующего дня. Серафима заперлась у себя, закрыла шторы, включила телевизор – чтобы не было так удручающе тихо, и раскопала в сумке купленный утром детектив. Книга про похождения бравого сыщика Максима Николаева и его подружку Лидочку оказалась неожиданно интересной, и за чтением она не заметила, как наступил вечер. Потом часов до трех ночи Серафима смотрела телевизор – один за другим шли американские сериалы, а потом легла спать.

Утром обнаружилось, что у нее закончилась питьевая вода, пришлось спускаться вниз. Она купила у администраторши два литра минералки, сообщила, что не будет завтракать – у нее в номере еще оставался хлеб, плавленый сыр и пара помидоров.

По лестнице она поднималась, сосредоточенно глядя под ноги, и размышляла об отпуске, который в этом году не удался по всем статьям… Навстречу кто-то спускался, Серафима отодвинулась, по-прежнему глядя в пол, что-то пробормотала – и вдруг узнала обувь человека. Навороченные кроссовки из модного московского магазина! Ник!

Она шарахнулась, словно столкнулась с прокаженным. Лицо у Ника было таким же испуганным, как будто не Серафиму он увидел, а привидение, бряцающее цепями. Он выглядел помятым, невыспавшимся…

И все равно был потрясающе красив.

– При… привет, – промямлила Серафима, отводя глаза.

– Доброе утро, – бормотнул Ник, и девушка даже сморщилась от запаха перегара.

– Милый, подожди меня, я не успеваю! – В пролете лестницы показалась высокая, модельной внешности блондинка, с ног до головы одетая по последней моде. Белокурые ангельские кудряшки обрамляли такое же ангельское личико. – У вас тут ужасные лестницы!

Серафима едва не потеряла сознание от ужаса. Что это такое? Что это за девица?!

– Не надо было тебе вчера столько пить… – ворчала та, перебирая копытами.

– Вижу, вечер удался, – процедила Серафима и рванула вверх, едва не сбив с ног ангелочка.

– Де-евушка, поосторожнее! – протянула ангелочек растерянно.

– Серафима! – Ник кинулся вслед за ней. – Подожди! Это не то, что ты подумала, у нас с ней ничего не было!

– Да мне абсолютно все равно, хоть полк проституток приводи! – рявкнула она и прибавила скорости. Ник что-то говорил ей вслед, но она уже не слушала.

Очутившись в номере, она упала на кровать, переводя дух. Ее всю трясло от злости. Нет, ну что за фрукт! И как она могла втрескаться в подобного типа?

Выпив залпом два стакана воды, Серафима немного успокоилась, пришла в себя и мрачно решила, что нипочем не станет переживать и нервничать. Девица? Прекрасно, пусть Ник делает что хочет, ее это никоим образом не касается.

Она позавтракала, приняла душ, выкурила сигарету и принялась за следующую книгу, волевым усилием отгоняя мысли о Нике, гигантском алмазе и всех жуликах мира, вместе взятых. Но детектив скоро закончился, и ей стало скучно. В номере было душно, тесно, и приступ клаустрофобии был не за горами.

Днем, когда в гостинице как раз начинали обедать, Серафима вдруг услышала странные звуки. Кто-то суетливо бегал по коридорам, шумел, хлопали двери, озабоченно переговаривались люди. Она твердо решила ни на что не реагировать и включила телевизор. Получив дозу гадких новостей (взрывы, теракты, доллар падает, гаишники берут взятки), она прислушалась и поняла, что светопреставление в «Приюте» продолжается.

«Пожалуй, „Приют“ – не самое удачное название для этого безумного заведения», – сказала себе Серафима и прислушалась.

Женский голос причитал где-то в отдалении, неподалеку от Серафиминой двери бубнили голоса, тянуло сигаретным дымом. Хлопнула дверь, потом другая…

Пожалуй, таким манером она проворонит конец света. Может, в гостинице заложена бомба и уже началась эвакуация, а она тут сидит взаперти и ни о чем не подозревает!

Решив временно прервать свое затворничество, Серафима выглянула в коридор. Там стояла группка постояльцев, оживленно что-то обсуждающих. Молоденькая горничная разговаривала с каким-то парнем и попеременно то краснела, то бледнела. В конце коридора журналистка увидела Жирдяя, который торчал в дверях своего номера, а рядом с ним стоял тот самый толстый милиционер, чей разговор Серафима подслушивала в незабвенном служебном туалете.

Бог ты мой, что опять приключилось?

Она осторожно выскользнула из номера и просеменила к лестнице. В холле творилось форменное безобразие, напомнившее журналистке утро после убийства Геннадия Рощина. Милиционер, который скучающе писал что-то в протоколе, рыдающая администраторша, резкий запах корвалола и растерянные люди, которые вместо обеда получили очередное потрясение.

Серафима не успела ни толком оглядеться, ни расспросить кого-нибудь, кто мог бы объяснить ей, что тут происходит. Ее тут же отловил парень в штатском, но с таким профессионально цепким взглядом, который выдавал в нем сотрудника милиции.

– Девушка, вы здесь проживаете?

– Если это можно так назвать, – вздохнула она. – Да, проживаю.

– Прошу вас ответить на несколько вопросов. – И он указал на ближайший столик. – Пожалуйста, присаживайтесь.

Какая великосветская вежливость! Серафима послушно села.

– Вы знакомы с Максимом Мелентьевым?

– Нет! – искренне ответила Серафима. – Первый раз слышу.

– И что, вы никогда не видели его в гостинице? Сколько дней вы уже здесь находитесь?

Она быстренько подсчитала, и вышло, что в гостинице она жила уже девять дней.

– Если он тоже постоялец, то, может быть, и видела, – пожала она плечами. – Я не всех знаю по именам.

– А кого знаете?

– О Господи! Никого не знаю! Если расскажете, что конкретно вы от меня хотите, я, может, и сумею вам помочь.

– Мы расследуем убийство Максима Мелентьева, постояльца этой гостиницы. Поэтому сосредоточьтесь и отвечайте на мои вопросы.

– Как, опять кого-то убили?! – воскликнула Серафима ошеломленно. – А кто он вообще такой, этот Мелентьев?

– Ах ты Боже мой, это тот блондин с хвостиком, вечно в невообразимых шортах и с кислым лицом! – возбужденно подсказала Агата, которая, оказывается, сидела рядом и подслушивала.

Крысеныш! У Серафимы упало сердце. Пока милиционер разбирался с чересчур любопытной Агатой, она лихорадочно размышляла. Очередное убийство на почве разборок из-за алмаза? Крысеныш кому-то перешел дорожку? Устранение конкурента? Она попыталась было сообразить, не происходило ли за последние сутки что-то неординарное, но, кроме слежки за собой вчера утром, ничего не припомнила. А впрочем, за время ее заточения в номере могло произойти все, что угодно.

Так, а что, если… к убийству причастен Ник? Она ведь так и не выяснила, правду ли он говорил насчет дедушки-ювелира и его устного завещания.

Нет, это было бы ужасно. Несмотря на его мерзкое поведение и девицу-ангелочка, думать о предполагаемой виновности Ника было невозможно. И потом, у него алиби! Та самая девица… А когда, интересно, был убит Крысеныш?

И она задала вопрос молодому милиционеру, который умудрился наконец спровадить подальше Агату.

– Время смерти? Это еще предстоит установить, – уклончиво ответил тот. – А почему вы спрашиваете, вам что-то известно? Когда вы в последний раз видели Мелентьева?

Серафима тут же ответила, что вчера днем. А после этого она из номера почти не выходила.

– А что так? – заинтересовался парень. – Погода отличная, вода как парное молоко!

– Я плохо себя чувствовала, – соврала Серафима. В самом деле, не рассказывать же ему о чьем-то внимательном взгляде, который чуть не просверлил ей дыру между лопаток!

Парень тут же потерял к ней интерес и велел подойти «вон к тому столику», где у всех постояльцев и персонала снимали отпечатки пальцев. Ну что ж, испачканные чернилами пальцы – это еще не самое страшное. Она с покорностью выдержала процедуру, отдраила руки с мылом в служебном туалете, после чего вернулась в холл и попала в цепкие лапки дамы Агаты.

– Ну что, как вам это понравится? Очередное убийство! Не отель, а какой-то экстремальный аттракцион. Можно детектив писать!

– Надо срочно собирать вещи и уезжать отсюда, пока нас всех не прикончили! – подыграла ей Серафима.

Пожилая леди презрительно усмехнулась и потеребила ремешок фотоаппарата, висящего на шее.

– Нет уж, этого они не дождутся! – И, не уточняя, кто такие эти загадочные «они», проследовала дальше в поисках свежих сплетен.

Требовалось срочно получить хоть какую-то внятную информацию, и Серафима обвела глазами холл. На террасе одна из горничных оживленно трепалась по мобильнику, и журналистка решительно направилась к ней. Ожидая, пока девица закончит разговор, она достала сигареты и закурила.

А горничная, между прочим, говорила именно об убийстве Крысеныша. Серафима навострила уши и принялась жадно вслушиваться в ее слова. К счастью, девица, пересказывая жуткую историю, не ограничилась сухим и кратким изложением, а выдавала информацию неведомому собеседнику щедро и даже с некоторым смаком:

– Так вот, утром приходит к нам мент и тычет Юлии под нос фотографию того парня. Она, как этот труп на фотке углядела, чуть в обморок не хлопнулась. Тут же принялась орать. Оказывается, парня нашли на пляже, в дальней части города, недалеко от аквапарка. Уборщик нашел. Он собирал мусор рано, часов в пять утра, и увидел, что кто-то валяется в песочке, почти у самой воды. Лежит себе мордой вниз, как будто пьяный. Ну, уборщик подошел, потряс за плечо, а он весь в крови, застрелили парня!

Девица перевела дух и снова затараторила:

– Документов при нем, видимо, не было, и менты стали обходить все гостиницы… Что? Как узнали, что он отдыхающий? Так этот покойник вечно в жутких гавайских шортах ходил, сразу видно – турист! Менты тут всех на уши подняли, допрашивают, а ведь это уже второе убийство у нас. Первого-то парня тоже застрелили, совсем недавно! И кстати, убили из того же оружия, представь себе! Что? Ну откуда я знаю, кто убил! Чувствую, менты из нас душу вынут, они и так уже косо посматривают. Небось думают, что это мы тут всех поубивали, а нам-то зачем? Чтобы клиентов отвадить? Черт, как бы работу не потерять в разгар сезона…

Она еще немного потрепалась, потом разговор свернул на какие-то штаны, расшитые бисером, и на покупку нового мобильника, и Серафима перестала слушать. Горничная скоро попрощалась, скороговоркой выпалила в трубку: «Целую, пока, увидимся, звони, чао», – и повернулась к Серафиме:

– Простите, у вас сигаретки не найдется?

– Пожалуйста. – Журналистка протянула ей пачку. Девица взяла сигарету, жадно затянулась, рассеянно глядя вдаль.

– Ужасная история, правда? – сказала Серафима, желая узнать еще что-нибудь интересное, но бурным телефонным разговором горничная исчерпала ресурс болтовни и беседу не поддержала. Раздавив сигарету в пепельнице, она извинилась и убежала.

«Итак, становится все веселее и веселее», – резюмировала Серафима. Очередное убийство. Что дальше? Кто на очереди?

«Искренне надеюсь, что не я!» – подумала она мрачно.

В холле мелькнул римский профиль красавчика Ника, никакого ангелоподобного существа в розовом рядом не наблюдалось. Мелькнула было предательская мысль подойти и обсудить убийство Крысеныша вместе – две головы лучше, чем одна, но гордость не позволяла. Пришлось дедуцировать в одиночестве, впрочем, довольно бездарно.

В мыслях все смешалось: два напарника – Рощин и Крысеныш, убитые с интервалом в несколько дней, Иванцов, поиски алмаза, неведомый конкурент, убирающий с дороги соперников, Агата, странное поведение Камиллы, Вова Граф… От всей этой мешанины фактов можно было рехнуться. И никакого проблеска впереди!

Единственная здравая идея осенила Серафиму, когда она возвращалась в номер. Надо бы разыскать Аллу и узнать, что от нее хотел Крысеныш. Может, это и ерунда, но в таком деле мелочей не бывает. А вдруг она узнает что-то интересное!

В номере Серафима переоделась, взяла деньги, решив пообедать в городе. Надела темные очки и на всякий пожарный прихватила с собой перочинный ножик из набора юного домушника – на случай если придется обороняться от врагов. О том, что этой игрушкой можно было напугать лишь воробья, она старалась не думать.

Спустившись на первый этаж, Серафима заловила первого попавшегося милиционера и осторожно осведомилась, может ли она покинуть гостиницу или это пока запрещено? Бравый служитель порядка окинул ее беглым взглядом, устало махнул рукой и разрешил катиться на все четыре стороны. Журналистка поспешила воспользоваться возможностью и сбежала, тем более что Ник, у которого в тот момент как раз брали показания, буквально пожирал ее несчастным и полным страдания взглядом.

«Катись-ка ты со своими взглядами… знаешь куда!»

Первым делом она зашла в «Байкер». Ярика, разумеется, не было: он вел преимущественно ночной образ жизни, а днем отсыпался. Серафима съела греческий салат, гренки с сыром и выпила двойной эспрессо. Бар был пуст, только какая-то сонная парочка пила апельсиновый сок и беспрестанно целовалась.

– Простите, а улица Садовая где-то недалеко? – спросила Серафима у девушки за стойкой.

– Понятия не имею, – пожала та плечами. – Здесь рядом таксисты ошиваются, они точно знают!

Дойдя до стоянки такси, Серафима заглянула в первую же машину и поинтересовалась насчет Садовой. Меланхоличный дядька, попыхивая сигаретой, кивнул и назвал сумму. Цифра показалась Серафиме вполне приемлемой, по крайней мере вчерашний таксист запросил с Аллы гораздо больше.

– А какой дом вам нужен?

– Если бы я знала! Ничего, на месте разберемся.

Но на месте Серафиму ждал неприятный сюрприз. Садовая улица находилась на окраине и длинной извилистой змеей тянулась по периметру городка. Таксист пожал плечами и сообщил, что на улице не меньше ста домов. Так куда везти девушку?

Точного адреса Аллы она, разумеется, не знала и решила действовать по обстоятельствам. Расплатилась, вылезла из машины и осмотрелась. Подростки гоняли мяч на пыльной дороге, бабка тащила на веревке упирающуюся козу, лаяли собаки, пели из окон радиоприемники. Настоящая деревня!

Горячие южные парни сидели за шатким столиком возле магазинчика и играли в нарды. Серафима торопливо прошла мимо и заглянула в магазин. Там было пыльно и душно, продавщица читала газету.

– Простите, вы мне не поможете? – Серафима постаралась приветливо улыбнуться. – Я ищу одну девушку и, к сожалению, не знаю адреса. Ее зовут Алла, она снимает где-то здесь комнату.

Продавщица подняла глаза от газеты, смерила Серафиму скучающим взглядом и зевнула. Ответа журналистка не удостоилась.

– Простите, так вы мне не поможете?

– Девушка, я не справочное бюро. Если ничего не покупаете, не мешайте работать.

Горячие парни у входа попытались было зазвать Серафиму «в гости», но та быстро отделалась от них и пошла вниз по улице.

Через полчаса, постучавшись в несколько домов, она поняла, что найти Аллу будет нелегко, если только не вмешается счастливый случай. Во-первых, местные жители не слишком горели желанием общаться. Во-вторых, в половине домов никого не было. Алла могла отправиться с ребенком на пляж, а хозяйка – уйти куда-то по своим делам. Соседи ничего друг о друге не знали, а если и знали, то ей ничего не говорили. В какой-то момент Серафима почувствовала себя шпионом, который в поте лица добывает секретные сведения, а жители Садовой улицы готовы молчать до последнего, как партизаны.

Выяснять что-либо в такой неподходящей обстановке было сложно. Выкурив полпачки сигарет и основательно сбив ноги о гравий, которым была усыпана улица, журналистка решила, что попытка была неудачной. Она утерла пот со лба, увидела чуть поодаль спиленный ствол дерева в тенечке и без долгих раздумий уселась на него, поджав ноги. Сигарета несколько примирила ее с суровой действительностью.

Какая-то тетка в сарафане вышла из калитки, таща на буксире ребенка, остановилась и с интересом принялась разглядывать Серафиму. Та на всякий случай изобразила улыбку и отвела глаза.

– А чего ж вы тут сидите-то? – полюбопытствовала тетка.

– Одного человека ищу.

Ответ не блистал логикой – как можно искать человека, сидя на поваленном дереве? Но тетка на такие мелочи плевать хотела.

– Мужчину, что ль? – заинтригованно спросила она.

– Женщину. Может быть, вы знаете ее? Зовут Алла, из Подмосковья, у нее ребенок, девочка, болеет малокровием. Она снимает где-то здесь комнату у хозяйки.

– Та-ак… – Тетка закатила глаза и надолго задумалась. – Была тут какая-то мамаша, все с девчонкой таскалась. Да вчера, кажется, съехала.

– Как – съехала?

– Очень просто, расплатилась и уехала.

– А это точно была она? – усомнилась Серафима. – Стройная, симпатичная брюнетка?

– Все они тут симпатичные, – махнула рукой тетка. – Вон, в двадцать девятом доме они жили, если хочешь, стукнись к хозяйке.

Поблагодарив тетку, Серафима сползла с бревна и потащилась по улице. Двадцать девятый дом был пуст, дверь заперта, а соседи на ее слабый зов откликнуться не пожелали.

Если Алла действительно уехала, то ничего хорошего в этом не было. Единственная тоненькая ниточка выскользнула из рук. Впрочем, уверенности в том, что речь шла именно о горничной, у Серафимы не было. Слишком уж расплывчатым было описание – симпатичная женщина с ребенком. Таких на побережье тысячи!

Расстроенная неудачей, Серафима поймала такси и вернулась в гостиницу. Делать было решительно нечего. Снова запереться в номере во избежание неприятностей? Отправиться на пляж? Уехать на экскурсию? Обменять билеты и улететь в Москву ближайшим рейсом?

Здравый смысл подсказывал, что последний вариант самый благоразумный, но что-то мешало Серафиме вот так просто покинуть побережье. Возможно, дурацкое любопытство, которое не раз играло с ней злую шутку.

Поднимаясь по лестнице, она замешкалась на втором этаже, заглянула в прохладный коридор, надеясь хоть краем глаза увидеть Ника. Желательно, чтобы при нем была красавица блондинка, а еще лучше две блондинки. Не то чтобы Серафима жаждала нарыть побольше компромата, просто ей требовалось постоянно поддерживать в себе чувство холодной, решительной ярости, которая не давала разнюниться и окончательно засыпать голову пеплом, проклиная собственную невезучесть.

Но коридор был пуст, а дверь номера, в котором жил Ник, оказалась закрытой. Интересно, где он? Спит? Проводит время на пляже? Или по-прежнему пытается отыскать алмаз?

Она было повернула обратно к лестнице, но обратила внимание на приоткрытую дверь в конце коридора. Кажется, именно в этом номере жила Агата. Серафима быстро пробежала по ковровой дорожке, огляделась по сторонам, не увидела ни единой живой души и затормозила перед приоткрытой дверью.

– Агата? Вы здесь?

Никто не ответил, и Серафима рискнула открыть дверь пошире. Из номера не доносилось никаких звуков, свидетельствующих о том, что там кто-то есть. Ни звука льющейся в ванной комнате воды, ни телевизионной болтовни, ни шагов. Журналистка скользнула внутрь и осмотрелась. Двухкомнатный люкс, цветы в вазах, кондиционированная прохлада, кремовый ковер с высоким ворсом и изысканная мебель. На секунду журналистка вспомнила свою крошечную комнатушку, вторую секунду она проникалась жалостью к себе, а на третьей приступила к делу.

Почему бы не воспользоваться случаем и не осмотреть номер подозрительной дамы? Ведет она себя странно, следит за «блестящими» девицами, живо интересуется убийствами… Впрочем, интерес – это еще не преступление, а вот ее маневры заставляли призадуматься.

В номере было чисто, но вещи хозяйки были небрежно разбросаны по углам, образуя живописный беспорядок. Стараясь оставлять как можно меньше следов, Серафима обошла комнаты. На столе бросалась в глаза внушительная кипа детективов, батарея флакончиков, пузырьков и баночек с косметикой. Со спинки кресла свешивался шелковый шарф и свободный цветастый балахон. В углу комнаты стояла пара запыленных кроссовок.

Пока ничего подозрительного.

Серафима встала на колени и заглянула под кровать. Пусто. Чемодана там не было, а ей хотелось заглянуть именно туда – вряд ли какой нормальный человек станет хранить улики или компромат на самого себя у всех на виду.

Изящный клетчатый чемодан и кожаная дорожная сумка нашлись в шкафу. Серафима плюхнулась на пол и раскрыла «молнию» на сумке. Ничего интересного: белье, купальник, несколько белых футболок, лекарства, косметичка. В чемодане оказались куда более интересные вещи: три разных парика – платиновый, черный и светло-русый. Серафима вспомнила, что черный гладкий парик-каре был на Агате, когда они с Ником заметили ее в ресторане.

Там же лежал смятый брючный костюм, на рукаве жакета зияла дыра с рваными краями. Серафима вспомнила о кусочке льна, который теперь хранился у нее в кошельке, и усмехнулась. Улика, конечно, но совершенно бесполезная. Кроме того, она обнаружила три разноцветные банданы вполне молодежного вида, бейсболку, трикотажную кофту с капюшоном, целый набор темных очков и два длинных платья из марлевки.

Все это барахло было явно предназначено для маскировки, чтобы жертва слежки не заметила или не узнала своего преследователя.

Подняв голову, Серафима обнаружила на верхней полке шкафа три шляпы: одна – с широкими полями и лентами, вторая – соломенная, формой напоминающая абажур торшера, третья – крошечная, кремового цвета, с тончайшей вуалью.

Припомнив о рыжем парике и балахоне в крупный цветок, Серафима только хмыкнула. Агата явно неплохо подготовилась и заблаговременно запаслась всем необходимым для того, чтобы менять внешность.

В ванной комнате она нашла два тюбика с автозагаром, целый ворох разнообразной декоративной косметики и окончательно убедилась, что первоначальная догадка была верной. Там был даже театральный грим, который в обычной жизни не используется!

Серафима взглянула на часы и поняла, что находится в комнате уже почти десять минут. Не стоит увлекаться, ведь хозяйка может прийти в любую секунду! Она уже собралась покинуть комнату, как вдруг ее взгляд упал на простой белый конверт, лежащий на столе. Мимо такого она пройти не смогла и рысцой направилась к столу.

Конверт был чистым – ни марки, ни надписей. Внутри лежали фотографии, три самые обыкновенные глянцевые фотографии размером десять на пятнадцать. Серафима невольно затаила дыхание.

На всех снимках был изображен один и тот же человек – симпатичный парень лет двадцати шести – двадцати семи, с ясными глазами и доброй улыбкой. «Хорош», – признала Серафима, глядя на него. Лицо парня показалось ей смутно знакомым, но она так и не вспомнила, где могла его видеть.

На первой фотографии он стоял на заснеженном склоне с лыжными палками в руках, на второй сидел в кресле, а на коленях у него устроился щенок добермана. На третьем снимке парень обнимал за талию девушку, которая прильнула к нему и положила голову на плечо. Присмотревшись, совершенно обалдевшая Серафима узнала в девушке одну из тех двоих, в блестящих платьях, которые склеили кавказцев в ресторане и за которыми следила Агата.

Надо было убираться, пока ее не застукали на месте преступления, но уйти Серафима снова не смогла. На кровати возле подушки валялся цифровой фотоаппарат Агаты, и упустить такой шанс было бы просто глупо!

Трясущимися от волнения руками она включила фотоаппарат и лихорадочно пролистала снимки, хранившиеся в памяти. Помнится, Агата говорила, что осматривает достопримечательности, например крепость, и делает множество фотографий. Но пейзажей и живописных видов там почти не было. Серафиме хватило и минуты, чтобы убедиться: больше всего Агату интересовали «блестящие» девицы. Вот они на пляже, вот в каком-то уютном ресторанчике, обедают и оживленно болтают, вот они в баре, за стойкой, потягивают коктейли. На половине фотографий присутствовали разнообразные мужчины, с которыми девицы, похоже, весело проводили время. Были там и те самые кавказцы, и Серафима узнала на снимке интерьер ресторанчика, в котором они с Ником заметили Агату. Вот и та самая икебана, которая послужила лишь поводом подобраться поближе к объекту съемки.

Становилось все интереснее и интереснее. Кто тот молодой человек? Кто эти девицы и почему Агата следит за ними? А в том, что она следила, Серафима нисколько не сомневалась. Оставалось лишь догадываться, какую цель преследовала элегантная пожилая дама и не связана ли она, эта цель, с алмазом покойного ювелира?

Потом она вспомнила о двух убийствах и засомневалась: а способна ли старушка убить кого-нибудь? Тем более если учесть пол, рост и довольно-таки развитую мускулатуру обеих жертв. Рощин так вообще был здоровяком, а Крысеныш – хоть и худощавым, но довольно-таки жилистым.

Впрочем, для того чтобы нажать на курок, больших усилий прикладывать не нужно, с этим даже ребенок справится…

Тут Серафима вспомнила, где находится, и решила, что предаваться дедукции в чужом номере – довольно неразумно и даже опасно, и поторопилась поскорее покинуть вражескую территорию.

В ту самую секунду, когда она выскользнула в коридор и прикрыла дверь, из-за поворота вышла горничная, таща за собой пылесос. Та самая болтушка, которая сегодня так активно пересказывала телефонному собеседнику подробности убийства Крысеныша.

Серафиму мгновенно бросило в жар, потом в холод, и она замерла на месте, смутно подозревая, что вот-вот хлопнется в обморок. Горничная остановилась, подозрительно глядя на Серафиму, перевела взгляд на ее пальцы, которые продолжали сжимать дверную ручку, и сделала несколько шагов вперед. Пылесос с грохотом покатился следом.

– Вы что-то хотели? – спросила горничная, поравнявшись с Серафимой и бросая подозрительные взгляды на красноречиво приоткрытую дверь.

– Мм-м… Да, я хотела заглянуть к Агате… – И Серафима отдернула пальцы от дверной ручки. Она чувствовала, что ее щеки пылают, но попыталась успокоиться. – У меня болит голова, и я хотела попросить у нее таблетку.

– У администратора есть аптечка, – уведомила ее горничная. – Вы могли бы сразу спуститься вниз и попросить таблетки.

– Правда? Надо же, а я и не знала. Ну что ж, я так и сделаю, спасибо.

– А почему дверь приоткрыта? Постоялица сейчас в номере? – Голос у горничной звучал по-прежнему чрезвычайно подозрительно. Как видно, она подозревала, что журналистка промышляет кражей в номерах.

– Понятия не имею! – соврала она, как ей показалось, не слишком убедительно. – Я не успела постучать.

– Вы решили войти без стука? Дверь-то открыта! Простите, здесь кто-нибудь есть? Это горничная! Можно войти?

Никто, естественно, не отозвался, и горничная распахнула дверь пошире. Серафиму била дрожь, но она храбрилась. В конце концов, никто не видел, что она выходила из номера Агаты, а приоткрытая дверь еще ничего не доказывает!

Горничная прошла в комнату, покрутила головой и вернулась, полная нехороших подозрений.

– Ее нет.

– О, значит, мне действительно нужно взять таблетку у администратора.

– Но куда же она делась?

– Понятия не имею, – призналась Серафима, силясь улыбнуться. – Наверное, вышла куда-то.

– Но дверь открыта!

– Послушайте, спросите у нее сами, я не в курсе!

И Серафима зашагала к лестнице. У дверей ее настигла горничная:

– Я провожу вас.

Пришлось тащиться вниз и изображать сильнейший приступ головной боли. У стойки администраторши Серафима притормозила и попросила аптечку.

– В двадцать шестом люксе открыта дверь, а постоялицы в номере нет, – доложила горничная громким шепотом.

– Не видела, чтобы она выходила, – пожала плечами администраторша, достала пухлую аптечку, набитую лекарствами и смерила Серафиму острым, как лезвие бритвы, взглядом.

– Может, опять того… случилось что-нибудь? – переполошилась горничная. – Мало нам двух убийств, теперь еще и третья куда-то запропастилась.

– Надя! Не поднимай панику. – И администраторша красноречиво покосилась в сторону Серафимы. – Иди работай, только сначала запри люкс, мало ли что!

Она вручила горничной запасной ключ с биркой и сухо кивнула Серафиме, которая рассыпалась в благодарностях. Надя, поигрывая ключом, смерила журналистку подозрительным взглядом.

Еще раз поблагодарив, Серафима отправилась к себе. Ее колотила нервная дрожь. Это ж надо было так засыпаться! Ну что ей стоило выйти на полминуты раньше?! Теперь горничная непременно заподозрит ее во всех смертных грехах, а это было бы очень некстати!

Она умылась прохладной водой, закурила и попыталась мыслить здраво. Ладно, черт с ней, с горничной, надо просто забыть о ней и успокоиться. А вот Агата волновала ее куда больше.

Как бы узнать, зачем она следит за девицами и каким боком это связано с алмазом, если вообще связано? А еще несчастный Крысеныш, которого убили ночью на пляже. Какого черта он туда потащился? Ночью?

Эх, как жаль, что Ник… Что они поссорились. Серафиме захотелось поговорить с ним, обсудить ситуацию, а вдруг это поспособствует притоку свежих идей! Но бежать к опальному красавчику она не собиралась.

А может, Ярослав? Он парень хороший, к тому же немного в курсе событий. А Серафиме сейчас требовалось хоть с кем-то пообщаться, иначе она скоро начнет беседовать сама с собой.