Альбус Поттер и легенда Запретного леса

Глава 9. Пророчество

Солнечный луч пробежался по сочно-зеленой траве и теплым пятном замер на щеке Дины, которая лежала, раскинув руки, прямо на земле и смотрела в яркое, будто нарисованное, небо.

Идеалистическая картинка, если бы не одно "но". После того, как Дина сюда упала, она не могла выбраться из этого приятного, но уже изрядно надоевшего места. Речка, небо, трава — все было очень ярким, словно нарисованным красками, и Дина сначала, конечно, обрадовалась, что падение в темноту завершилось удачно, и она не сломала шею, да еще и оказалась в таком замечательном месте.

После, когда Дина попыталась найти выход и пошла вперед — обнаружила, что ходит по кругу. Пейзаж повторялся с периодичностью в десять минут. Берег кристально чистой реки, поляна у леса, сам лес — негустой и совсем нестрашный — и так по кругу.

Устав ходить в надежде найти хоть кого-то, Дина просто опустилась на землю и замерла, собираясь расплакаться.

Ей было тепло и не хотелось пить или есть. Но отчаяние от непонимания того, где она, как тут оказалась и как отсюда выйти, привело к полной апатии.

Поэтому, когда смутно знакомый голос поинтересовался, что она тут делает, Дина лениво ответила, даже не повернувшись:

— Лежу. Смотрю в небо.

— Ты... Со Слизерина, да? — спросил назойливый кто-то еще раз.

Дина обернулась.

Перед ней стоял рыжий мальчишка с веснушками по всему лицу и улыбался. Помня о правилах вежливости, Дина улыбнулась в ответ, но тут же снова отвернулась.

— Меня зовут Хьюго Уизли, — мальчишка не думал отступать и продолжал настойчиво вести с ней разговор. Дина, наконец, вспомнила, где уже видела эти противные веснушки. Это родной брат Розы Уизли и двоюродный Альбуса и Джеймса Поттеров. Гриффиндорец. Она видела его в Хогвартсе не один раз, но никогда не разговаривала — Хьюго учился курс старше и разговаривать им было не о чем.

— Иди, куда шел, — меланхолично сказала Дина.

— А ты кто? — Хьюго сел на траву рядом.

— Дина Дурсль, — вяло откликнулась девочка, с опаской отодвигаясь. Мало ли что понадобилось этому гриффиндорцу в столь странном месте. Как он вообще тут оказался?

— Дина, а ты не хочешь выбраться отcюда? — вдруг спросил он.

— Хочу, — ответила Дина, внимательно наблюдая за этим Уизли.

— Я тоже хочу, — вздохнул Хьюго, — но не могу. Странно... Я здесь был раньше, но тебя не видел.

— Когда? — с интересом спросила Дина, она-то думала, что это место известно ей одной.

— Давно, — промямлил Хьюго. — Во сне.

— Во сне... — тихо повторила Дина. — Мы что, спим сейчас?

— Да, — ответил Хьюго, — спим.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно просила Дина.

— Мне это тоже непонятно, — мальчишка пожал плечами и снова улыбнулся, — просто знаю и все.

— Хорошо. Ладно. А как выбраться отсюда ты знаешь?

— Нет. Но вдвоем мы постараемся понять.

Дина поняла, что больше не боится.

* * *

Возле домика, который казался вполне себе обжитым и уютным, слизеринцы остановились, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Зайдем? — неуверенно спросил Нотт, который мечтал только обо одном: оказаться в тепле и в доме. Даже если дом выглядит так подозрительно, как этот. Хотя в этом домике не было ничего подозрительного, кроме того, что он находился посреди леса.

— Зайдем... — неуверенно отозвался Альбус. Скорпиус промолчал.

Дверь поддалась сразу же, и слизеринцы оказались в небольшой аккуратной комнате с деревянной мебелью. Убранство чем-то напомнило Альбусу хижину Хагрида, но здесь все было немного по-другому. Хагрид никогда не придавал значения мелочам, здесь же в глаза бросалось много деталей, говорящих о том, что хозяин дома довольно сентиментальный человек.

К примеру, маленькие красные чашки на тщательно выскобленной дерявянной полке в углу. Или красивая картинная рама (почему-то без картины). Или белоснежные занавески с кружевами, покачивающиеся на окнах, распахнутых настежь.

Альбус неуверенно прошел в комнату и осторожно присел на старый, но по виду еще вполне крепкий стул.

Чарли неуверенно прошел следом и сел рядом на соседний стул. Скорпиус, потоптавшись на пороге больше остальных, зашел последним, подошел к окнам и аккуратно их прикрыл.

— Холодно, — сказал он тихо и отошел к стене.

Альбус с интересом осмотрелся и осторожно провел рукой по белой накрахмаленной скатерти на столе. Чарли проследил его жест и судорожно сглотнул — есть хотелось невыносимо. Поттер встретился с ним взглядом и пожал плечами: ничего съестного поблизости не было.

— Хочешь есть, мальчик? — ласково спросил незнакомый голос, и в дверном проеме показался пожилой мужчина, облаченный в серую, изношенную мантию. Он был относительно молод, его длинная борода еще не полностью поседела, но вокруг глаз уже появились морщины. Альбуса не отпускало ощущение, что он уже его видел и слышал, но где именно — вспомнить не мог.

— А вы кто? — невежливо спросил Нотт, сразу насторожившись, ощетинившись, будто зверек, загнанный в угол.

— Неважно, мальчик, — ответил незнакомец, проходя в комнату и садясь на стул напротив них. — Важно, кто вы.

— Студенты Хогвартса, — с вызовом ответил Чарли.

— Это хорошо, — одобрительно кивнул старый волшебник, — Я думаю, что вы зашли далеко и до утра вам трогаться в путь не имеет смысла. Вы поедите и пойдете спать. Утром отправитесь в Хогвартс.

— Вы все-таки не ответили на вопрос, — подал голос Скорпиус, — кто вы? И что делаете в лесу? Вы здесь живете?

— Естественно, я здесь живу. Сойдемся на том, что мне это нравится. А если тебе это не нравится, маленький Малфой, можете убираться отсюда прочь и ночевать на улице. Ночные твари обрадуются, я уверен.

— Извините его, — тихо сказал Альбус, — спасибо за гостеприимство, мы бы и правда не отказались поесть, если можно.

— Откуда вы знаете мое имя? — подозрительно спросил Скорпиус.

— Знаю, — отрезал волшебник и прошептал какое-то интересное и сложное заклинание. Альбус, хоть и сидел к незнакомцу ближе всех, все равно не расслышал, что тот произнес.

На столе сразу же появилась еда: в больших тарелках задымилось тушеное мясо, в корзиночке появился белый ароматный хлеб, посреди стола из ниоткуда возник большой чайник с красивой росписью на пузатом боку.

— Ух ты... — заворожено прошептал Нотт, — а такому в Хогвартсе научат?

— Вряд ли, — строго ответил волшебник, — многие до сих пор считают, что это невозможно.

— Вы разжигаете мое любопытство, сэр, — вежливо сказал Скорпиус, подходя к столу.

— Я думаю, что лучше бы у тебя сейчас разжегся аппетит, — откликнулся волшебник, недовольно посмотрев на Малфоя-младшего из-под косматых бровей. И снова этот взгляд показался Альбусу смутно знакомым...

— Это очень интересно, — светски сказал Альбус и указал Скорпиусу на стул:

— Присаживайся, Малфой.

— Спасибо, Поттер, — усмехнулся Скорпиус, и Альбус почувствовал, что тот сильно раздражен. Возможно тем, что друг указал ему, что делать. Нотт переводил встревоженный взгляд с одного на другого, но, решив, что Малфой и Поттер идиоты, каких мало, и это уже не новость, принялся за еду.

— Вы отшельник? — спросил Скорпиус, даже не притронувшись к своей тарелке.

— В некотором роде, — ответил волшебник, который тоже не ел. — Ешь, мальчик, — помолчав, сказал он. Там нет отравы.

— Я... — Скорпиус как-то разом смутился, сник. И схватился за вилку.

Отшельник отправил их спать в соседнюю комнату, сам же остался сидеть за столом, почему-то пристально изучая пустую портретную раму. Альбус понаблюдал за ним некоторое время, чуть приоткрыв дверь, потом, оглянувшись и, поняв, что однокурсники крепко спят, выскользнул за дверь.

* * *

— Мистер Вотчер, расскажите еще что-нибудь о вашей нелегкой работе. Читателям это будет интересно, — Гермиона вежливо улыбнулась и помешала ложечкой чай. Напротив нее сидел угрюмый смотритель Отдела Тайн и с большим подозрением изучал непрошенную гостью, назвавшуюся журналисткой. Гермиона Уизли попросила интервью, сказав, что разместит его на первой полосе "Пророка".

Алексу Вотчеру было наплевать на "Пророк" и все его полосы, вместе взятые. Он искренне был в этом уверен. Но настырной журналистке не отказал. Она вела себя очень вежливо, хорошо выглядела и так мило улыбалась, слушая его шутки. Алекс не рассказывал их никому, наверное, уже лет двадцать.

— И тогда Блэки прыгнул ему на спину. Понимаете? Прямо на спину... О... Жирный идиот очень здорово напугался. Начал вертеться на месте, как одна из этих... таких детских игрушек, знаете?

— Юла, — подсказала Гермиона, все так же вежливо улыбаясь. Ей показалось, что у нее скоро сведет скулы от этой бесконечной вежливой улыбки. Мерзкий старикашка напоминал ей Филча в самые отвратительные его годы. А Блэки вполне себе подходил на роль миссис Норрис. Гермиона так и представила, как эти двое жалуются друг другу на жизнь, а их коты лижут друг другу носы. Из них получилась бы отличная пара. Гермиона неслышно фыркнула в ладонь и сделала вид, что поперхнулась.

— Вы порядке, мисс? — вот же противный старикан! Ведь уже же сказала ему, что она миссис, но он как будто не услышал. Видимо, для него она и правда очень молода.

— В порядке, — снова улыбнулась Гермиона и взмолилась про себя, чтобы зелье подействовало быстрее. Она варила его на скорую руку, но по всем правилам. Единственно — побоялась делать слишком сильную концентрацию, так как Вотчер уже очень стар. И если переборщить с некоторыми ингредиентами — старик и вовсе может не проснуться.

Наконец, он начал клевать носом и тихонько похрапывать. Противный котяра, почуяв неладное, попытался вцепиться Гермионе в руку, но та предупреждающе вскинула палочку, и кот сразу же убежал куда-то под стеллажи. Что такое волшебная палочка, он, видимо, хорошо знал.

Гермиона аккуратно отлевитировала Вотчера на его диванчик, и, еще раз оглядевшись в поисках Блэки, опасаясь, что кот появиться в ненужный момент, взмахнула палочкой, вызывая Патронуса.

Серебристая выдра гибко изогнулась в воздухе и исчезла, оставив за собой след от светящегося хвоста. Уже через пару минут зверек был перед Гарри, который курил у входа.

— Заходи, аврор! — сказал он насмешливым голосом Гермионы Уизли.

* * *

Альбус неловко помялся на пороге, потом все-таки прошел в комнату и сел рядом с волшебником, который будто и не вставал из-за стола.

— Маленький Поттер... Это хорошо, что ты пришел.

— Я... просто хотел спросить.

— Хотел — спрашивай.

— Я уже слышал ваш голос и видел вас...

— Возможно. Мой облик мог быть любым.

Альбус почувствовал, как по коже пробежал холодок. Отшельник явно намекал на то, что человеком не являлся.

— Кто вы? — испуганно спросил Альбус, почувствовав, ощутив невероятную магию, что притаилась в этом облике.

— Кто я? Призрак, Поттер. Всего лишь отблеск былой мощи. А вот кто ты, Альбус Северус?

— Я? — удивленно переспросил Альбус, — я...

— Да, ты? Ты же все видел в Зеркале Истины. Ты видел свое предназначение, так?

— Нет, — покачал Альбус головой, — я не успел...

— Значит, время не пришло. Но оно обязательно придет. Сегодня я постараюсь рассказать тебе... Я буду здесь, пока горит эта свеча, — он указал на свечу, сгоревшую приблизительно наполовину. — Она не простая — волшебная. Горит только в редких случаях, и тогда я могу появиться. Я не думаю, что на этот раз появился, чтобы накормить и уложить спать заблудившихся студентов Школы Чародейства и Волшебства. Все гораздо сложнее. Я не смогу рассказать тебе легенду Запретного леса: просто не знаю всего и, наверное, появляюсь среди живых последний раз. Дальше мое существование продолжится на портрете и только, как и у всех ушедших. Спрашивай, Альбус Северус. Пока время есть. Я отвечу на твой вопрос.

— Леса? Значит, все началось именно оттуда? — выпалил Альбус и тут же пожалел, что не спросил что-то более существенное. Казалось, свеча прогорает удивительно быстро, и он так и не успеет ничего узнать.

— Да. Деревья хранят память веков. И лучше всего помнят войну и предательство.

Ты знаешь о дементорах, Альбус? Вижу, что слышал. В наш век они были реальны и осязаемы. Стражи Азкабана. Те, кто мог высосать душу из преступника. Подарить смертельный поцелуй. А ты когда-нибудь думал, откуда они появились? Что они такое?

— Нет... — выдавил из себя Альбус, пытаясь вспомнить, что отец говорил о дементорах. Нет. Отец о них не говорил. Никогда. Альбус узнал об этих ужасных существах из учебника по истории магии. Там же он узнал, что дементоры не уничтожены — их нельзя убить, а просто заключены на остров рядом с Азкабаном. Они не пугают преступников, как раньше, но само их скопление рядом не может не накладывать своего отпечатка.

— Попробуй предположить, — ласково предложил отшельник.

— Ну... Призраки?.. — честно попытался Альбус.

— Ты почти угадал. Ответ на поверхности. Призраки... Но разве могут призраки оказывать такое влияние на волшебников? Забирать у них душу, оставляя беспомощную оболочку? Ты не видел тех, кого поцеловал дементор, Альбус. Это к лучшему, конечно. Это просто оболочка. Пустота. Твой отец частично испытал такое, защищая своего крестного Сириуса Блэка когда-то очень давно.

Но ближе к делу. Это договор, Альбус. Это договор... О нем знают немногие... найди кентавров. Артей... он знает эту легенду.

Отшельник исчез. Свеча почти догорела. Присмотревшись, Альбус понял, что осталось еще немного. Он бережно взял свечу в руки и аккуратно завернул в одну из накрахмаленных салфеток, сложенных стопкой в шкафчике у окна. Свеча была еще горячей, и ее так не хотелось выпускать из рук. Но Альбус решил, что будет лучше, если он спрячет свечу подальше. Внутренний голос подсказывыл ему: маг еще вернется в самый нужный момент.

Альбус посидел, таращась в окно и решил, что надо поспать и уйти отсюда рано утром, чтобы успеть к завтраку. Он очень надеялся, что их отсутствие пока не заметили.

* * *

— Я не понимаю, — раздраженно сказал Гарри, здесь столько пророчеств... Где нам искать нужное?

Гермиона сосредоточенно хмурила лоб и ходила по лабиринту стеллажей с пророчествами с таким невозмутимым видом, будто делала это каждый день

— Неужели это все — важные пророчества? — пробормотал Гарри, поняв, что очередной шар никак не отзывается на его магию.

— Да, — ответила Гермиона, — это все пророчества. Но они не такие уж важные. Понимаешь, любой бред из уст предсказателя может стать роковым. Пророчество могл быть сделано тысячу лет назад и касаться наших дней. Оно может сбыться и не сбыться.

— Я знаю, — отмахнулся Гарри, — просто это действительно невероятно, правда?

— Правда, — улыбнулась Гермиона и вдруг рассмеялась. Первый раз после того, что случилось с Хьюго.

Гарри, собравший на себя всю пыль с полок и теперь забавно чихающий, выглянул из-за стеллажа.

— Ты чего? — спросил он и почувствовал, как на душе потеплело.

— Я вспомнил Вотчера и его Блэки, и то, как была вынуждена улыбаться все два часа, опаивая его зельем. Он мне Филча напомнил...

Гарри тоже рассмеялся и согласился, что на Филча страж Отдела Тайн вполне похож. И как бы между прочим прибавил, что стоит поторопиться, ведь если тут появится кто-нибудь из авроров с особым доступом и поймет, что на стража совершено покушение, им придется очень долго оправдываться. А оправдываться Гарри Поттер не любил.

Гермиона подошла, внимательно посмотрела на Гарри и снова рассмеялась, снимая с поседевших волос моток паутины.

Их взгляды встретились, и Гарри неожиданно для самого себя перехватил ее пальцы и быстро прижал к губам. Гермиона густо покраснела, но руки не отняла.

— Пойдем искать, — прошептала она после длительной паузы, кажется, немного смутившись.

— Пойдем. — Тихо откликнулся Гарри.

Он должен был найти нужный шар из тысячи. Обязательно. Ведь Гермиона достала для него Феликс Фелицис, поэтому удача им обязательно улыбнется.

Наконец, Гарри ощутил, как один из шаров откликается, а значит, как-то связан с ним.

Он аккуратно снял его с полки, чуть слышно прошептав: "Нашел", уверенный, что Гермиона услышит.

Шар на ощупь был очень теплый, почти горячий, и Гарри услышал тихий голос предсказателя:

Он придет. Сквозь тень веков неся свою страшную правду.

Он придет. Самый могущественный из рода. Проклятый всеми.

Он придет, чтобы выбрать себе ученика и занять его место.

Он придет, чтобы победить.

Он придет, чтобы в мире воцарилась тьма.

И только Избранный сможет противостоять ему...

И разойдутся небеса.

И грянет гром.

Затмит собою всех

Серебряный Дракон.

Неясные образы перед глазами, узнаваемые лица повзрослевших детей — все пронеслось в одно мгновение.

Гарри открыл глаза и пошатнулся: шар, казалось, прожег его ладонь насквозь. Инстинктивно он отбросил его в сторону, и пророчество разлетелось на мелкие осколки, оглушительным звоном отзываясь во всех уголках хранилища.

— Что... Гарри, что ты услышал? Увидел? — встревоженно спросила Гермиона, с сожалением смотря на осколки. Пророчество не восстановить никакими заклинаниями.

— Серебряный Дракон... — прошептал Гарри, — Альбус — Серебряный Дракон... Я ничего не понял, Гермиона, — Гарри опустил голову, — я снова ничего не понял.

— Так... А теперь дословно перескажи что услышал!

Гарри сосредоточенно и немного запинаясь пересказал пророчество. Гермиона глубоко вздохнула и сказала:

— Мы подумаем об этом чуть позже хорошо? Давай руку... Аппарэйт!

* * *

Драко Малфой остался вполне доволен собой. Ему все-таки удалось вывести формулу зелья, которое должно было помочь вывести детей из транса, в котором они находились уже более недели.

Он не рассчитывал на какие-то особые благодарности и не особо жалел чужих детей. Сейчас в нем заговорил исследователь, лучший в Европе зельевар. Это словно вызов, брошенный ему в лицо белой перчаткой. Драко с честью выдержал испытание. Крестный мог бы им гордиться.

— Я бы гордился тобой, если бы мог, — проскрипел за спиной Драко голос Снейпа с портрета.

— Гордитесь, профессор. Никто бы не сделал этого лучше.

— Не стоит обольщаться, Драко, — вкрадчиво сказал бывший зельевар. — Вполне вероятно, что на практике все будет не совсем так, как ты ожидаешь. Ты же еще не сварил это зелье. Ты еще не разыскал все необходимые компоненты...

— Нет. Но формула, профессор, формула — она совершенна! Вы видите? Нет, вы только посмотрите! Я все учел.. диффузию, реакцию, погрешности... все-все... она должна сработать. Зелье будет отличным нейтрализатором черной магии. А так как нездоровый сон студентов обусловлен именно темной энергией,то и при ее нейтрализации все пройдет. Куда делся этот экстракт...

— Что ищешь? — спросил Снейп, задумчиво постукивая пальцами по своему нарисованному столу.

— Миддлмист... Экстракт миддлмиста...

— Вот и первый прокол, Драко, — мягко сказала Снейп. — Миддлмист обладает воистину уникальными свойствами и действительно послужит мощным катализатором для усиления свойств бессмертника. При грамотно выдержанном экстракте, конечно. Но достать это редчайшее растение... Я так и думал, что его у тебя нет.

— Он у меня был, — угрюмо сказал Драко, падая в кресло перед камином. — Я его сам сварил год назад. Это была редкая удача: Робб продал мне уже подвявшие цветки относительно недорого, он, кажется, сам не понял, обладателем чего стал. Или просто не признал в растении миддлмист. Я купил его за гроши и настаивал исключительно по вашим рецептам полгода, чтобы получить нужную концентрацию... а теперь его нет...

— Ты знаешь, твои подопечные были крайне неуклюжи во время последней отработки. И я слышал, что Скорпиус чем-то напуган, а все слизеринцы собирались к Лонгботтому зачем-то. Не сказал бы, что младший Поттер горит желанием общаться со своим крестным...

— Они разлили миддлмист, профессор?! — Драко вскочил на ноги и стал ходить по комнате.

— Уймитесь, мистер Малфой! — строго сказал Снейп, и бывший ученик тут же замер под его тяжелым, пусть и нарисованным, взглядом. Иногда ему казалось, что художник перестарался и придал облику Снейпа еще больше суровости.

— Я не знаю. Я отвлекался... в гости ходил. Скучно тут сидеть постоянно, знаете ли. Что знаю, рассказал. Позвольте откланяться. Дела, — язвительно прибавил Снейп и исчез из рамы, взмахнув черной мантией.

— Лонгботтом... — прошептал Драко, усмехаясь. — Ну что же, пришло время навестить старых знакомых.