Алькатрас и Кости Нотариуса

Глава 12

Я бы хотел извиниться за введение к предыдущей главе. Сдается мне, что этой книге — пусть в ней и случаются отступления от темы — явно не стоит тратить время на фермы с животными-анархистами, неважно, есть ли у них базуки или нет. Все это попросту глупо, и раз уж я питаю такое отвращение к глупости, то хотел бы попросить вас об одной услуге.

Пролистайте книгу на две главы назад — туда, где теперь находятся абзацы про кролика (вы ведь сами вырезали их из одиннадцатой главы и вклеили в десятую). Вырежьте их снова, а потом отыщите какую-нибудь книжку за авторством Джейн Остин и вклейте текст туда. На новом месте этим абзацам будет куда веселее, ведь Джейн питала особую любовь и к кроликам, и к базукам — по крайней мере, если верить слухам. Таков уж был образ благовоспитанной девушки в девятнадцатом веке. Но это уже совсем другая история.

Я шел, опустив голову, и осматривал пол в поисках новых ловушек. На мне были снова надеты Линзы Ясновидца, а Линзы Переводчика — аккуратно сложены в отведенный для них карман.

Я уже начал подозревать, что моего отца — которого я никогда не видел, хоть и пересек ради его поисков половину земного шара — могло и не быть в живых. И это еще не самое худшее. Если призраки говорили правду, душу Аттики силой вырвали из тела, чтобы создать из нее еще одного извращенного Хранителя Александрийской Библиотеки. Я бы его никогда не встретил, не узнал, что он за человек. Моего отца попросту стерло с лица Земли.

Не меньшее беспокойство вызывала мысль о том, что где-то в этих же катакомбах бродила и моя мать. Сам я всю жизнь знал ее, как мисс Флетчер, но ее настоящее имя — Шаста. (Как и большинство библиотекарей, ее назвали в честь одной из гор.)

Пока я слонялся по приемным семьям в Тихоземье, мисс Флетчер — или Шаста, или как там ее звали на самом деле — работала моим персональным куратором. Со мной она была неизменно строга и ни разу не давала намека на то, что в действительности приходится мне биологической матерью. Неужели она и правда вела какие-то дела с преследовавшим меня монструозным получеловеком из Костей Нотариуса? Как она узнала, что мой отец отправился в Александрию? И как бы поступила, если бы нашла в той же библиотеке меня?

На полу перед нами засветился какой-то предмет, чуть ярче окружавших его камней.

— Стоп, — сказал я, отчего Каз с Бастилией замерли на месте. — Растяжка, прямо там.

Бастилия опустилась на колени.

— И правда, — согласилась она. Ее это, похоже, впечатлило.

Мы осторожно обошли ловушку и продолжили путь. За последний час ходьбы коридоры со свитками остались позади. Теперь нам все чаще и чаще попадались проходы, где вместо них стояли стеллажи с книгами. Несмотря на омертвелый вид, плесень и потрескавшиеся обложки в кожаном переплете, они явно выглядели новее свитков.

Каждая из когда-либо написанных книг. Была ли здесь комната, забитая любовными романами в мягком переплете? Эта мысль казалась мне забавной, но я сам не понимал почему. Хранители утверждали, что собирают знания. Им не было дела до того, какие истории или факты содержались в самих книгах — они собирали, складировали и охраняли все, что попадалось по руку. Пока кто-нибудь не захочет обменять это на собственную душу.

Мне вдруг стало жаль тех, кого хитростью заставили продать душу в обмен на плохонький любовный роман.

Мы шли дальше. В теории Талант Каза вел нас к Австралии, но лично мне казалось, что мы просто бродим по библиотеке безо всякой цели. Хотя, учитывая природу его Таланта, это, наверное, было хорошим знаком.

— Каз, — спросил я. — Ты знал мою маму?

Коренастый мужчина смерил меня взглядом.

— Еще бы. Она была… ну, точнее и остается… моей невесткой.

— Они так и не развелись?

Каз покачал головой.

— Не знаю, что именно там произошло — но между ними явно случилась размолвка. Отец отдал тебя на попечение приютов, а мать устроилась на работу, где могла бы за тобой присматривать. — Немного помолчав, он замотал головой. — Мы все присутствовали на твоем наречении, Эл. В тот день отец завещал тебе Пески Рашида. Мы до сих пор не знаем, как он умудрился доставить их в тебе в нужное время и место.

— Линзы Оракула, — ответил я.

— У него есть и такие?

Я кивнул.

— Грецкие орехи! Считается, что единственной парой владеют пророки из Вентата. Интересно, где Аттика их раздобыл.

Я пожал плечами.

— Он упоминал о них в письме, которое отправил мне на день рождения.

Каз задумчиво кивнул.

— Что ж, твой отец исчез спустя несколько дней после того, как дал тебе свое благословение, так что времени на развод, как у понимаю, у них не было. Твоя мать могла бы об этом попросить, но какой смысл? Она бы просто лишилась своего Таланта.

— Что?

— Ее Талант, Эл, — повторил Каз. — Она тоже Смедри.

— Только благодаря замужеству.

— Это не имеет значения, — объяснил Каз. — Супруги Смедри получают Талант мужа или жены в момент официального заключения брака.

Раньше я думал, что Таланты имеют генетическую природу — что они передавались от родителей детям примерно так же, как цвет кожи или волос. Но слова Каза означали, что Таланты устроены иначе. Это показалось мне важным.

«Теперь кое-что из прошлых событий обретает смысл, — подумал я. — Дедушка Смедри говорил, что моя мама вышла замуж за отца только ради его Таланта». Мне казалось, что она просто была очарована отцовским Талантом — как фанатка, которая вышла замуж за рок-музыканта, впечатлившись его умением играть на гитаре. Но на мою мать это было совсем не похоже.

На самом деле она тоже хотела заполучить Талант.

— Значит, Талант моей матери…

— Терять всякую всячину, — закончил за меня Каз. — Как и у твоего отца. — Он улыбнулся, сверкнув глазами. — Но как следует им пользоваться она, по-моему, так и не научилась. Она библиотекарь и верит в порядок, списки и каталоги. Чтобы пользоваться Талантом, нужно уметь время от времени спускать себя с поводка.

Я кивнул.

— И что ты подумал? В смысле, когда он на ней женился.

— Я решил, что он идиот, — ответил Каз. — И сказал ему об этом прямым текстом — таков уж печальный долг младших братьев. Но он все равно на ней женился, этот упрямый фундук.

«Примерно так я и подозревал», — подумал я.

— Вот только Аттика ее, похоже, и правда любил, — со вздохом добавил Каз. — И если уж быть предельно честным, она была не такой уж плохой по меркам большинства Библиотекарей. Поначалу даже казалось, что из их союза что-то да выйдет. А потом… все развалилось. Примерно тогда же, когда ты появился на свет.

Я нахмурился.

— Но все это время она была агентом Библиотекарей, да? Все, что ей было нужно — это отцовский Талант.

— Некоторые так и думают. Но Аттикой она, видимо, и правда дорожила. Я… ну, я просто не знаю.

— Она наверняка притворялась, — упрямо повторил я.

— Как скажешь, — сказал мне Каз. — Но лично мне кажется, что ты позволяешь предрассудкам затуманить свой разум.

Я покачал головой.

— Нет, это неправда.

— Да неужели? — удивленно спросил Каз. — Ну, тогда давай проведем небольшой эксперимент. Почему бы тебе не рассказать мне о своем дедушке; представь, что я ничего о нем не знаю, и ты хочешь его описать.

— Хорошо, — медленно ответил я. — Дедушка Смедри — первоклассный Окулятор, немного эксцентричный, но в то же время одна из самых важных фигур во всех Свободных Королевствах. У него Талант опаздывать.

— Отлично, — сказал в ответ Каз. — Теперь расскажи мне о Бастилии.

Я посмотрел на Бастилию, и она ответила мне угрожающим взглядом.

— Эм, Бастилия — Кристин. Думаю, это все, что я могу о ней рассказать, не рискуя получить по башке.

— Сойдет. Австралия?

Я пожал плечами.

— Она хороший человек, хоть и кажется немного рассеянной. Она Окулятор, и у нее тоже есть Талант Смедри.

— Допустим, — согласился Каз. — А теперь расскажи обо мне.

— Ну, ты человек невысокого роста, который…

— Стоп, — прервал меня Каз.

Я замолчал, вопросительно посмотрев на дядю.

— Как так вышло, — спросил Каз, — что говоря о других, ты первым делом упоминал их работу или черты характера? А когда дело дошло до меня, то в первую очередь завел речь о моем росте?

— Я… эм…

Каз рассмеялся.

— Парень, я вовсе не пытаюсь тебя подловить. Но, может быть, теперь ты поймешь, почему я порой становлюсь таким раздражительным. В этом и проблема: когда ты не такой, как все, люди начинают воспринимать тебя не тем, кто ты есть на самом деле, а тем, что ты собой представляешь.

Я молчал.

— Твоя мать — Библиотекарь, — продолжал Каз. — Из-за этого мы склонны в первую очередь думать о ней как о Библиотекаре и лишь во вторую — как о человеке. Знание о том, что она Библиотекарь, затуманивает все прочие суждения.

— Она плохой человек, Каз, — возразил я. — Это ведь она предложила сдать меня Темному Окулятору.

— Неужели? — спросил Каз. — И что именно она сказала?

Я мысленно вернулся в тот момент, когда мы с Бастилей и Сингом прятались в библиотеке, подслушивая разговор между мисс Флетчер и Блэкберном.

— Вообще-то, — ответил я, — она не сказала ничего. Это Темный Окулятор произнес что-то вроде: «Ты бы продала и мальчишку, не так ли? Иногда ты изумляешь даже меня». А она просто кивнула или пожала плечами — как-то так.

— То есть, — заключил Каз, — она вовсе не предлагала тебя сдать.

— Но и перечить Блэкберну не стала.

Каз покачал головой.

— Парень, у Шасты есть своя цель. И лично я сомневаюсь, что кто-нибудь из нас сможет предугадать, в чем конкретно заключается ее план. Твоего отца она чем-то заинтересовала. Я до сих считаю, что женившись на ней, он сделал большую глупость, но для Библиотекаря она была не такой уж плохой.

Меня его слова не убедили. Предубеждение насчет Библитекарей было не единственным причиной, подрывавшей мое доверие к Шасте. Когда я был ребенком, она постоянно бранила меня, называя никчемным человеком. (Теперь-то знаю, что она просто пыталась помешать мне использовать свой Талант, опасаясь, что это выдаст меня тем, кто охотился за Песками.) Так или иначе, все это время она оставалась моей матерью и не дала даже намека на наше родство.

И все же… она не исчезла из моей жизни и всегда за мной присматривала.

Я отогнал эту мысль прочь. Она не заслуживала благодарности; все, что ей было нужно — это шанс заполучить Пески Рашида. Как только Пески добрались до меня, она тут же объявилась и украла их.

— … даже не знаю, Каз, — сказала Бастилия. — По-моему, в том, что люди первым делом думают о твоем росте, виноват этот твой дурацкий список.

— Ничего дурацкого в нем нет, — гневно возразил Каз. — Там все по науке.

— Да ну? — удивилась Бастилия. — А разве не ты говорил, что низкий рост — это хорошо, потому что невысоким людям нужно больше времени, чтобы куда-то добраться пешком, а значит, и физнагрузки они получают больше.

— Это доказано клиническими исследованиями, — ответил Каз, указывая на Бастилию.

— Как-то все равно притянуто за уши, — с улыбкой заметил я.

— Ты забыл про причину номер один, — сказал он. — Не спорь с низкорослым человеком. Он всегда прав.

Бастилия фыркнула.

— Хорошо, что ты не завел речь о том, какие вы все скромные.

Каз умолк.

— Это причина номер двести тридцать шесть, — тихо пробормотал он. — Просто я еще не успел ее упомянуть.

Бастилия посмотрела на меня сквозь темные очки, и я увидел, как она закатывает глаза. И все же, хоть я и не поверил тому, что Каз говорил о моей матери, его слова насчет отношения к людям показались мне вполне разумными.

То, кем мы являемся — иначе говоря, личность, которой мы становимся, совершая разные поступки — что, между прочим, зависит от того, кем мы были на тот момент — например, я стал Окулятором — а это целое море веселья — совершая поступки, имеющие отношение к Окуляторству — а не от того, кем могли бы стать — важнее — вообще-то — того, как мы выглядим.

Например, тот факт, что в своих книгах я часто пользуюсь тире — тоже часть того, что делает меня самим собой. И я бы предпочел, чтобы меня знали именно за это — крутая же фишка — чем за большой нос. Который, кстати говоря, совсем не большой. Ну и чего вы на меня так смотрите?

— Стойте! — крикнул я, вскинув руку.

Бастилия замерла.

— Растяжка, — произнес я, с бешено колотящимся сердцем. Ее нога зависла всего в нескольких дюймах от лески.

Она сделала шаг назад, а Каз присел на корточки

. — Молодец, парень. Хорошо, что у тебя есть эти Линзы.

— Да уж, — сказал я, снимая их, чтобы протереть. — Пожалуй, ты прав. — Сам я все равно предпочел бы какое-нибудь оружие, вместо очередной пары Линз, показывавших мне разную дребедень. Ведь от меча пользы было бы не меньше, правда?

Конечно, эта мысль могла прийти мне в голову просто потому, что обожаю мечи. Я, наверное, и свадебный торт буду резать мечом, если представится шанс.

Надо, однако же, признать, что Линзам Ясновидца я все-таки нашел неплохое применение. Может, я чересчур поспешил, сбрасывая их со счетов. Я протер Линзы, заметив внутри себя какое-то странное ощущение. Оно было слабым и чем-то похожим на несварение, но меньше напоминало о еде.

Я покачал головой, надел Линзы и провел нашу компанию мимо ловушки. На ходу я заметил кое-что интересное.

— Еще одна в нескольких футах перед нами.

— Они становятся хитрее, — заметила Бастилия. — Поняли, что мы заметили предыдущую, но надеялись, что после этого мы расслабимся и тут же угодим во вторую.

Я кивнул, мельком глянув на парящих за нами Хранителей. Странное ощущение становилось сильнее. Это не так просто объяснить. Оно было не то, чтобы болезненным. Больше напоминало слабенький зуд, который то и дело щекотал мои эмоции.

— Нам нужно как можно быстрее отыскать Австралию, Каз, — сказала Бастилия. — Это не займет много времени?

— С моим Талантом никогда не знаешь наверняка, — ответил Каз. — Австралия ведь могла и не заблудиться. Тогда искать ее я буду дольше, чем вас. Я уже говорил: если я заранее не знаю, куда идти, мой Талант мне не поможет.

Бастилию такой ответ, похоже, не обрадовал.

— Может, тогда нам лучше переключиться на поиски старика Смедри.

— Если я хоть немного знаю своего отца, он точно не потерялся, — заявил Каз, потирая подбородок. — Найти его будет еще сложнее.

Я почти не обращал на них внимания. Тот зуд так и не прошел. Когда за мной гнался охотник, я чувствовал нечто похожее, хотя и не совсем…

— Так что, идем дальше? — спросила Бастилия.

— Видимо, да, — подтвердил Каз.

— Нет, — неожиданно возразил я, глядя на них обоих. — Каз, отключи свой Талант.

Бастилия нахмурилась и посмотрела на меня.

— В чем дело?

— Кто-то поблизости от нас использует Линзы.

— Нас преследуют Кость Нотариуса?

Я покачал головой.

— Это обычная Линза, а не искаженная, вроде той, которой пользовался он. Значит, рядом с нами находится другой Окулятор. — Немного помедлив, я указал направление. — Там.

Бастилия переглянулась с Казом.

— Тогда давайте проверим, — сказала она.